Лотос Старейшины Илина

Очередное пробуждение для Вэй Усяня уже не казалось таким ужасным, как в первых двух случаях. Голова практически не болела и общее состояние можно было назвать вполне приемлемым.  Однако это не отменяло того факта, что его терзали противоречивые чувства. С одной стороны, это доказывало, что он еще жив и данный мир реален, ведь мерцающий потолок был все еще перед глазами, как неопровержимое доказательство. С другой – он не знал, что делать с неожиданным откровением. Вот только было ли виденное им правдой? Если этот сон был каким-то мистическим образом вополщением воспоминаний души Цзян Чэна, если такое вообще возможно, но учитывая данные обстоятельства, то он был готов поверить во что угодно, а из этого следует, что он полный болван и последний мерзавец. Ведь, как бы то ни было, дальнейшие его поступки по отношению к Цзян Ваньиню сложно было чем-то оправдать. Он сам захотел оградить брата от себя, оставляя его в полном неведении и непонимании происходящего. Цзян Чэн тогда просто физически и морально не мог разорваться на части, мечась между долгом и близким человеком. От него всегда требовали стать достойным главой, что он безукоризненно и сделал, положив на алтарь собственные интересы. Таким образом, если исходить еще и из его собственных чувств к самому Вэй Усяню, то ему оставалось только стыдиться своей недальновидности. Но если он ошибся и это была только игра его больного воображения, все же он достаточно перенес, то это все равно не отменяло того факта, что он болван.    Мужчина приподнялся на кровати, опираясь на локти. Его взгляд вновь наткнулся на детские рисунки, отвлекая от неприятных дум, которые так норовили занять весь его разум, и в груди защемило от небывалой нежности, а губ коснулась еле заметная улыбка. Все же как это было очаровательно. Ему редко когда доводилось видеть, как рисует Цзян Чэн. Во-первых, наследник всегда был при деле, уж Мадам Юй за этим следила четко. Во-вторых, сам Цзян Чэн не любил, когда кто-то интересовался его личными увлечениями. Бог знает какая в том была причина, хотя Вэй Ин был уверен, что дело было опять же в Мадам Юй, но за всю жизнь Усяню довелось увидеть только пять картин, не считая нескольких детских рисунков. Одна была посвящена собакам Цзян Чэна. Две других были портретами Цзян Янли и Цзинь Лина, о втором портрете он узнал совершенно случайно, когда остался один в кабинете Ваньиня. Тогда любопытство взяло верх над здравым смыслом, что было как раз в его характере. Он нагло порылся в документах шиди и совершенно случайно наткнулся на небольшой портрет еще маленького племянника. Последними же были пейзажи Пристани Лотоса. Каждая картина была нарисована с большой любовью. Окружающие всегда говорили, что Вэй Усяня был неимоверный талант буквально ко всему, но он мог с непоколебимой уверенностью сказать, что рисовал Цзян Чэн лучше его. И это была малая часть его достоинств. Но отвлекаясь от талантов шиди, Вэй Ин по-новому посмотрел на один из рисунков, который висел в самом углу, мысленно отмечая, что он его просто не заметил. Очередной раз вставая сквозь шипение и стиснутые зубы, мужчина подошел к рисунку и онемел. - Что за черт? – прошептал он, прожигая взглядом рисунок. На нем опять была изображена чета Цзян, но у старших были звериные уши и...хвосты? Мужчина не знал, что думать и как вообще на это реагировать. Зная своего шиди, то даже под алкоголем тот бы такое не нарисовал. Ваньинь и в детстве был больше реалистом, чем фантазером, а тут такая картина. Он судорожно прокрутил недавние моменты и мог поклясться, что ни у Цзян Чэна, ни у Фэнмяня подобных ... животных атрибутов не было. Тогда как объяснить вот это вот?! Мужчина протягивает руку и срывает несчастный рисунок, сминая его по краям. Он мог бы поверить, что это просто детские фантазии, но не тогда, когда дело касалось Ваньиня. Растерянность и непонимание сменяется раздражением, граничащим со злостью. Усянь сминает бумагу и та моментально вспыхивает темным пламенем в его руках, а после раздраженно стряхивается на пол.  Проклятье, да Небеса над ним просто насмехаются! Не успел он об этом подумать, как все тело ощутимо вздрогнуло. Казалось, что ток прошелся по каждой клеточке, будя в нем что-то такое странное и необъяснимое. Это не было похоже на темную энергию, но было таким правильным и неотъемлемым от него, как вторая сущность. Разумная сущность, которая кричала, что он больше не один. Дверь в цзинши отворилась и внос ударил неприятный аромат уксуса и черного перца, заставивший заклинателя скривится и тихо рыкнуть. Он не знал как описать свои ощущения, но мог с точностью сказать, что зашедший человек был сильной личность, хоть и слабее его, а еще он ему не нравился. Словно он был ему соперником. Это было странно, но что-то внутри него рычало бешеным зверем, желая вцепиться зубами в шею незнакомца. - Глава Вэй, вы очнулись! – слышится за спиной приторно радушный, а может так кажется только ему, баритон. – Цзян Ву, скорее сообщи главе радостную весть. - Да! – звучит еще один голос, но более тонкий. Вэй Ин вновь втягивает носом воздух, ощущая еще один аромат. Он был сладкий и очень походил на мушмулу. Сущность внутри него реагирует на еще одно посетителя более благосклонно. Мужчина слышит быстро удаляющиеся шаги, но даже не думает поворачиваться и как-либо реагировать на оставшийся раздражитель. Вэй Усянь чувствует на себе прожигающий взгляд и это начинает выводить его еще больше. - Глава Вэй, вы слишком рано встали. Ваши раны все еще в тяжелом состоянии. – мужчина слышит приближающиеся шаги и тут же резко разворачивается, когда чувствует рядом с собой чужую руку. Усянь делает резкий разворот и выпад в сторону стоявшего сзади мужчины. Тот вскрикивает и болезненно шипит, когда его за считанные секунды швыряют и за шею прижимают к стене. Незнакомец жмурится, а у Вэй Ина появляется прекрасная возможность разглядеть его получше. Перед ним был мужчина лет тридцати, может меньше. Цвет его одеяний говорил о принадлежности к клану Цзян, вот только в своем прошлом Вэй Усянь никогда не видел этого человека. Не сказать, что он помнил всех сокланцев, но у этого мужчины была достаточно запоминающаяся внешность. Точеные скулы, волевой подбородок, прямой нос и лисий взгляд, который вызывал далеко не самые приятные ассоциации. Жизненный опыт доказывал, что людям с такими глазами лучше не верить. Но самым странным были ... лисьи ушки?! Темный заклинатель в задумчивости уставился сначала на них, а потом взгляд зацепился за пушистый хвост, который нервно дергался за спиной мужчины. Темный заклинатель был готов поклясться, что его глаз скоро будет дергаться также, как и эта проклятая рыжая конечность, поэтому он был уже готов ходить с нервным тиком до конца своих дней. Увиденное определенно не мерещилось, а значит и выводы напрашивались не самые утешительные. Заклинатель сдавил горло мужчины сильнее и наклонился к самому лицу, от чего тот испуганно вздрогнул. - Что ты, черт дери, такое? – выплевывает он и из горла вырывается злостный рык. Незнакомца пробирает мелкая дрожь и в нос ударяет запах страха и подчинения, что вызывает в груди какое-то садистическое удовлетворение, словно он показал кто здесь главный и более сильный, а сам Усянь от себя никак не ожидал таких звуков и такой реакции. Это очень странно, но достаточно будоражаще. - Глава Вэй, прошу вас... – как сквозь воду доносится хрип мужчины. Ушки незнакомца прижимаются к голове и Вэй Ин с интересом следит за такими непривычными вещами, но отторжения от этого совсем не ощущает. - Глава Вэй, прошу вас успокоиться...кха...глава Вэй... Глаза лиса начали закатываться и в этот момент Вэй Ин разжимает руку на шее мужчины. Заклинатель падает на колени, тяжело вдыхая желанный воздух и судорожно откашливаясь. Вэй Усянь наблюдает за этим без доли каких-либо эмоций на лице, впрочем, угрызений совести за содеянное он тоже не ощущает, скорее удовлетворение. Он отходит от мужчины и пересекает комнату, направляясь к рабочему столу и грациозно садясь за него. Вся его поза демонстрировала непринуждённость к ситуации и одновременно излучала невероятную власть, которая ощутимо давила на притихшего лиса, испуганно смотрящего на него. Взгляд без особого интереса блуждал по комнате, то и дело задерживаясь на заклинателе в лиловом, который наконец смог прийти в себя, а пальцы непринужденно отбивали только ему известный ритм. - Кхм, глава Вэй. – обратил внимание на себя внимание мужчина, делая низкий поклон. – Этот невежественный просит прощение за то, что проявил к вам неуважение и не представился раньше. Мое имя Цзян Ханг и я новый целитель клана Юньмэн Цзян.  Вэй Ин отстраненно кивнул. Все же он никак не мог вспомнить этого мужчину ни во времена Фэнмяня, ни во времена Цзян Чэна. Но одно он знал точно - этому человеку доверять нельзя. И это было не из-за его лисьей натуры, хотя и из-за нее тоже. Что-то было в этом изучающем взгляде. Что-то очень и очень подозрительное. Тяжело вздохнув, Вэй Ин позволил себе слегка расслабиться. Даже если этот тип нечист душой и совестью, то сейчас он вряд ли что-то будет делать. - Значит это вы меня выходили? – вопрос был риторический, но Цзян Ханг все же утвердительно кивнул. - Для нас было необычайным чудом, что достопочтенный глава оказался жив! Все же не зря слагают легенды о вашей неимоверной силе. Только благодаря силе воли он не скривился от сочащейся лести в голосе. Этот Ханг напоминал ему Мэн Яо все больше и больше. Такой же лестопевец. Но именно это сейчас играет на руку. Усянь глазами указывает мужчине на то, чтобы он подошел и сел напротив, что тот незамедлительно выполняет, боясь навлечь на себя очередную вспышку гнева. - Думаю, что лекарю Цзян известно в каком я был состоянии, когда я тут оказался и пробыл без сознания в течении ... эм ... - он неопределенно повел рукой в воздухе. - Двух недель. - Да, двух недель. Так вот, вы должны понимать, что это не могло пройти бесследно. - Конечно-конечно, глава Вэй может не переживать, ваши силы в скором времени полностью восстановятся и вы вновь сможете обращаться. Вэй Ин вовремя прикусил язык и не задал глупый вопрос « к кому?», когда понял смысл слова. Выходит и он сам относится к классу интересных представителей. - «Отлично, одним вопросом меньше.» - подумал он. - Радостно это слышать, но меня беспокоит нечто иное. Боюсь, что пострадала моя память. Усянь внимательно проследил за эмоциями мужчины напротив. Неверие, подозрение, осознание смешалось с еще какой-то эмоцией, которую он определить, к своему сожалению, не успел. Лекарь слишком быстро взял себя в руки и обворожительно улыбнулся. - Как я понимаю, то вы желаете сохранить это в секрете? – получив утвердительный кивок он продолжил. – В таком случае, Глава Вэй может не беспокоится за сохранность врачебной тайны. Но позвольте узнать, что конкретно вы помните? - Я помню определенных людей и их должности, но не знаю в каких мы состоим отношениях. Так же я ничего не помню про себя, свой орден и почему я нахожусь  тут, а не там. На лице мужчины отразилось замешательство и глубокая задумчивость. Он внимательным взглядом обвел сначала Вэй Усяня,  а потом посмотрел на собственные руки, которые он держал в замке на коленях. Вэй Ин не торопил его, боясь спугнуть зверя или навести того на лишние подозрительные мысли, ведь любой бы мог так запросто подумать. Вот только, если в случае с Мо Сюаньюем на руку играло его безумие, то в случае бывшего владельца этого тела играл авторитет. - Что ж, учитывая пережитое вами, такое вполне возможно.  - наконец подал голос Цзян Ханг и решительно посмотрел на Вэй Ина. - Тогда я буду перечислять основные моменты, а вы будете говорить мне, где помните, а где нет. - Хорошо, но прошу не ожидать от меня слишком многого. - Что вы! Это моя задача, как лекаря, помочь вам восстановиться. – успокаивающе замахал руками мужчина, но тут же принял серьезный вид. - Итак, давайте начнем.  В Поднебесной сейчас правит великий Нефритовый Дракон - Фэн Гао Нун, который является потомком великого Фэн Жэнь Синя, разделившего Поднебесную на восемь уделов – Цинь, Лу, Чжэн, Янь, Хань, У, Юэ и Ци. Каждым уделом управляют князья – младшие наследники императора, которым подчиняются ордены, стоящие на защите от варварских племен и средних государств. Мы являемся вторым уделом, покровительствуемым вторым принцем Фэн Дин У, и самым приближенным к великой императорской династии. На защите второго принца и княжества Лу стоят шесть великих орденов – Цишань Вэнь, Ланьлин Цзинь, Гусу Лань, Илин Вэй, Цинхэ Не и Юньмэн Цзян. Вы это помните, глава Вэй? - Мгм. – было произнесено в лучших лань чжаневских традициях. В большинстве своем он лукавил. Хоть он никогда не был большим ценителем истории, но мог с точностью сказать, что изначально уделов было пять и разделены они были Ю Чао Тянь, но с приходом к власти четвертого брата – Ю Гао Сюнь, который объединил против императора «варварские» племена, он образовал еще два удела. Последний же удел появился лет так семьдесят назад уже при И Сюань Сине, который собственно и правил по сей день. Что касалось князей, то у них действительно при власти стоял второй принц, только звали его  И Ман Хуай. Да и ордена Илин Вэй и в помине не было. Но говорить об этом было равносильно самоубийству. Да и живет он теперь в других условиях и при другой династии. - Отлично. Вы сможете назвать действующих глав великих орденов? -«Вот же гаденыш!» - мысленно рычал он, но в лице совершенно не изменился, оставаясь все таким же невозмутимым. - Да. Вэнь Жохань, Цзинь Гуань Шань, Цинхэн-Цзюнь, Чифэн-Цзюнь и Цзян Фэнмянь. - Верно. – и в этот момент Вэй Ин готов был поклясться, что даже мир стал ярче, а с души спал невидимый камень. – Ну и последним главой являетесь вы. Вы помните кто сейчас Верховный заклинатель? - Вэнь Жохань. – он старался придать голосу максимально равнодушное звучание, но все равно получилось так, будто он выплюнул это имя. Цзян Ханг на это лишь хмыкнул и продолжил. - Вы действительно помните основные моменты. Я не буду судить какие у вас отношения с главами орденов, но могу с уверенностью сказать, что Чифэн-Цзюнем вы считаетесь названными братьями, а с главой Цзян вас связывают тесные дружеские или лучше сказать семейные отношения. Насколько я знаю это из-за дружбы главы с вашим покойным отцом. Да и вы были воспитанником главы Цзян, до того как вернули ордену Вэй былое величие. - Что еще обо мне известно? - Глава Вэй, простите за нескромный вопрос, но вы совсем о себе ничего не помните? - Помню свое личное имя и в быту, помню родителей и то, что я действительно воспитывался главой Цзян, но подробностей не помню, как и всего остального. - Это прискорбно, учитывая происходящие события. Вы глава ордена Илин Вэй. Носите титул Лаоху-Цзянцзюнь. Вам двадцать три года. С десяти лет вы воспитывались в Юньмэне из-за трагедии с вашими родителями. В шестнадцать вы приняли на себя бремя главы и на протяжении семи лет  возвели его в ранг одних из самых сильных орденов. Но из-за недавних событий ордена Илин Вэй больше не существует. Не берусь рассуждать в чем была причина конфликта между вами и Верховным заклинателем, но орден Вэй был сожжен две с половиной недели назад, а все адепты вашего клана убиты. Вы единственный выживший в той резне. В комнате повисло гробовое молчание. Для Вэй Ина ситуация стала ясна, как божий день. Для  него не стало неожиданностью то, что его клан разрушен и руку к этому приложили вэньские псы. Так же он смело предположил, что второй его сущностью является тигр. Красиво все же звучит – Генерал Тигр. Интересно за какие такие заслуги он получил такой титул, но это уже не столь важно. Важно сейчас другое. - Кто-то еще знает о том, что я жив? - Нет, только приближенные главы Цзян. Даже Чифэн-Цзюню не сообщили. Ваше тело не могли найти в течении нескольких дней, только обрывки вашего ханьфу и гуань. Как вы оказались в Пристани Лотоса, одним Небесам известно, но у вас была смертельно опасная рана, словно вы напоролись на острее скалы, и обожженное лицо. Вас нашли ночью в покоях юного господина возле его ног. Вы все время его звали по имени и просили прощение. Он не отходил от вас ни на шаг и даже отказался спать в другой комнате. - Вот как. – отстраненно отметил. Плохо, что его излияния души видели посторонние, но сердце грело знание, что Цзян Чэн был все это время рядом. Зверь внутри него, а теперь он  был уверен, что это именно он, довольно заурчал. Вэй Ин удивленно отметил, что их мысли и желания с внутренним животным сильно совпадали. Зверю тоже хотелось присвоить себя Цзян Чэна и вылизать того с головы до ног,  а еще лучше пометить, чтобы каждая шавка знала, что этот прекрасный цветок его. Осталось только предотвратить сожжение Пристани Лотоса, заслужить доверие Цзян Фэнмяня и Мадам Юй, влюбить в себя малыша А-Чэна и вернуть то, что по праву принадлежит ему. Правду говорят, что с целью и жить легче. Но сейчас ему лучше всего залечь на дно. Ситуация действительно была серьезной. У него и при той жизни были далеко не любовные отношения с кланом Вэнь, то про здешние реалии и говорить не о чем. По всем жанрам он должен был сейчас полыхать ненавистью и жаждой мести, но ситуация имела и другой характер. Тот Вэй Ин знал об особенностях второй сути, а вот он нет. Если он мог обращаться в животное, то что это давало ему, как заклинателю? Сейчас он был не сильнее муравья и противопоставить Цишань Вэнь он ничего не мог. Ему нужны были источники информации. Свитки, книги. Что угодно, но только бы прояснить свет на ситуацию. Этот Цзян Ханг и так знает слишком много, но пусть пока будет так. Глотку перегрызть предателю он всегда успеет.  Его размышления прервал приятный запах озер и цветочного поля при дожде. Его зверь заинтересовано поднял голову, распознавая в первом запахе самца, а во втором самку. Как его внутренний зверь смог определить это только по запаху, но он был уверен, что еще в самом начале, когда Цзян Ханг только пришел к нему, с ним был юноша и его вторая сущность определила его как самку, хотя это было странно. Вэй Ин пообещал себе в этом разобраться чуть позже, а пока он ожидал гостей, которые должны были вот-вот явиться. И оказался прав. Буквально через пару секунд в помещение вошел Цзян Фэнмянь, а за ним и Мадам Юй. Она была как всегда прекрасна и величественна. Но по закону жанра и она потерпела изменения.  Ее прическа стала более изящна, а макияж не столь резкий и яркий, делая ее лицо более мягким. Обычно воинственная женщина сейчас была спокойна, хоть и с беспокойством на лице. Было странно видеть женщину такой...такой умиротворенной, но ей это несказанно шло.  Вэй Ин поднялся и сделал поклон чете Цзян. Цзян Ханг подскочил вслед за Усянем и также раскланялся, но предпочел пока молчать, давая главам обменяться формальностями. - Глава Цзян, Мадам Юй. - Глава Вэй. – ответила ему супружеская пара и также поклонились. - Вы нас очень напугали, когда неожиданно потеряли сознание. – начал Цзян Фэнмянь. – Но радостно видеть, что сейчас вам лучше. - Благодарю главу Цзян за беспокойство. - Полно. Мы всегда рады оказать помощь дорогому другу. – добродушно улыбнулся мужчина, но тут же его лицо приняло серьезность. -  Глава Вэй, мне бы хотелось обсудить недавние события, естественно с глазу на глаз. - Я так понимаю, что они не терпят отлагательств. - К сожалению нет. Мне и самому неловко тормошить ваши душевные раны, но сейчас каждая минута играет против нас.  Вэй Ин кивнул мужчине и покосился на стоявшего рядом лиса, который с плохо скрываемым интересом наблюдал за происходящим. Только неимоверными усилиями темный заклинатель не скрипнул зубами от раздражения. Его ужасно бесил этот тип, хотя тот ничего такого и не сделал, даже пролил свет на его больную голову, но только зверю он как не нравился, так и продолжал не нравится и один его вид заставлял хотеть темного заклинателя придушить лекаря голыми руками. Почувствовав напряжение между мужчинами, Цзян Фэнмянь решил отозвать Цзян Ханга обратно в лазарет. Мужчина слегка скривился, совсем незаметно, но от пристального взгляда Вэй Усяня легкое подрагивание губ не ускользнуло. Когда они остались одни, Фэнмянь приглашающим жестом указал на стоявший неподалеку стол. Главы сели напротив друг друга, Мадам Юй же предпочла остаться стоять. Женщина грациозно подошла к открытому окну и устремила свой цепкий взгляд куда-то за горизонт. Мужчины молчали, долго сверля друг друга тяжелыми взглядами, но при этом каждый думал о своем. Цзян Фэнмянь думал о том как бы правильно начать разговор с чудом воскресшим главой и близким другом. Вэй Усянь же рассуждал на тему сущностей здешних заклинателей. Отчего-то сидящий перед ним мужчина как сейчас, так и тогда был без звериных особенностей. Но зверь внутри Усяня в нем четко определял самца, но не потому что тот был мужчиной, а потому что таковой была его вторая суть. Темного заклинателя эта тема очень заинтересовала, как и этот мир в целом. Слишком много отличий, слишком много противоречий, слишком много загадок, слишком заманчиво все это было. Было такое ощущение, что он сейчас сидит за партией го, решая в какую сторону пойдет исход игры. Но как бы там ни было, он собирается выйти из нее победителем. Прочистив горло, Вэй Ин решил нарушить затянувшееся молчание. - Глава Цзян, я полагаю, что нам все же стоит начать. - Верно, прошу простить меня за эту заминку. – это прозвучало как-то слишком тяжело и устало. – Пожалуй, мне стоит начать с того, что я безмерно рад видеть тебя живым, А-Сянь.   В груди приятно защемило. Как же давно он не слышал этого обращения к себе. Это было так приятно и волнительно, что Вэй Ин просто не мог не позволить легкой улыбке коснуться его губ. Было приятно осознавать, что и тут они были близки, да и сидящему мужчине это было важно. От заклинателя не ускользнули слегка расслабившиеся плечи Цзян Фэнмяня. - Честно говоря, то я и сам не до конца понимаю как мне удалось избежать смерти и оказаться в Юньмэне. – ответил полуправдой Вэй Ин. - Для нас это тоже осталось загадкой. Мы думали что при осаде Илин Вэй никого в живых не осталось. Я лично видел руины, что некогда были величественным орденом, когда пытался найти твое тело, но и его найти мне тогда не удалось. И теперь я понимаю почему. Но как бы там ни было, Вэнь Жохань перешел все границы, раз осмелился в открытую выступить против одного из шести орденов! Вэй Ин хмыкнул, но решил оставить далеко не лестное высказывание при себе. Какая ирония, что вэньские псы продолжают досаждать даже в этом мире. Он ожидал, что ему придётся вновь столкнуться с тяжелым прошлым, но не ожидал, что настолько рано. До сожжения Пристани Лотоса и Аннигиляции Солнца еще как минимум лет семь – восемь. Но здесь же все по-другому. Был ли в этом виной еще один орден или же были другие причины, но чем дальше все идет, тем он больше осознает, что просто не будет. - Чем он обосновал свое нападение перед другими орденами? - Он заявил, что Илин Вэй практикует темный путь и ты лично проклял его  младшего сына. - Какая досада, что не убил. – тихо прошипел Усянь. – В любом случае мне не в чем себя оправдать, моя совесть пока еще чиста. Наглая ложь, но по облегченному и почти счастливому взгляду мужчины он понимает, что ему верят. Какая жалость, что он тогда так мало мучал то поганое вэньское ничтожество. Темная энергия тут же приподнимает голову, чувствуя раздражение хозяина, но Вэй Ин ее тут же осаждает. Еще слишком рано для таких козырей. - Вэй Усянь, прошу тебя рассказать что же всё-таки произошло, когда на вас напали. - Сказать по правде, я совершенно ничего не помню. Такое ощущение, что этот фрагмент просто вырезали из моей памяти. - Проклятье! Они поплатятся за это. – раздосадовано сказал мужчина, но после более мягко продолжил. – Но как я уже говорил ранее, ты всегда можешь положиться на нас. Я сожалею, что ничем не смог помочь тебе, но сейчас сделаю все, чтобы вэньские твари тебя не достали. Уверен, что Не Минцзюэ будет со мной солидарен. - Он знает о том, что я жив? - Да, я сообщил ему об этом в личном письме, но другим об этом не известно. Он так же писал, что если ты захочешь поднять восстание против Цишань Вэнь, то он будет активно в этом участвовать. Это касается и Юньмэна. Думаю, что Гусу Лань нас поддержат. М-да, уж такого поворота событий он действительно не ожидал. У него в планах не было уже сейчас устраивать Аннигиляцию Солнца, но в желании Минцзюэ отомстить Жоханю он не сомневался. У того были веские причины еще в том мире, что уж говорить об этом. Да и если быть честным, то из обрывков очевидцев он узнал, что именно Цзян Чэн подбил все кланы восстать против Вэней, Не Минцзюэ и Лань Сичэнь выступили в его пользу, а старый лис пошел за большинством. Сам же Усянь подключился к боевым действиям уже многим позже, поэтому он не был в курсе как Ваньинь набирал свою армию. Теперь же это была его задача, но пока еще было слишком рано. Он прочистил горло и сложил руки в замок на столе. - Я понимаю желание Цзюэ-сюна подержать Жоханя за горло, у меня не меньше поводов, как и у любого другого ордена, но в настоящее время никто из нас не готов противостоять мощи Цишань Вэнь. В свое время я был слишком самонадеян, переоценивая свои силы, за что сполна поплатился. Сейчас же такой ошибки больше быть не должно. На ближайшие несколько лет мне нужно залечь на дно, как главе Вэй, но не как Вэй Усяню. Восстановление сил, сбор армии, внедрение в клан Вэнь своего человека – все это займет время. Но каждый из нас должен понимать, что теперь любой орден будет под прицелом. - А-Сянь прав, Фэнмянь. – впервые за все время подала голос Юй Цзыюань, разворачиваясь к мужчинам. – Мы слишком слабы перед надвигающейся бурей. Думаю вряд ли в ближайшее время Жохань себя как-то проявит. В конце концов, может Фэн Дин У и болван, но пока династия интересуется клановыми расприями, у Цишань Вэнь завязаны руки. Но что касается тебя, А-Сянь, то я считаю, что тебе лучше остаться у нас. В своих людях мы уверены, они болтать не станут, но выбираться за пределы ордена тебе пока нельзя. Ситуация должна улечься. - Согласен. – поддержал жену Фэнмянь и взял ее руку в свою, когда та встала за его спиной. – Через неделю состоится совет орденов, где второй принц изъявил желание присутствовать лично. Бог его знает, как оно будет происходить, но эта ситуация будет мусолится еще несколько месяцев так точно, если не год. Ты же можешь пока взять нашу фамилию и сменить имя,  став рядовым заклинателем, которого я назначил охранником моего старшего сына. Уверен, что Цзян Чэн будет рад твоей компании, да и тебе так будет надежнее. Вэй Ин из последних сил держал предательскую, дурную улыбку, которая так и норовила расплыться по лицу. Во-первых, ему было приятно видеть семейную идиллию. Как ни крути, но эти люди все же заслужили счастье. Во-вторых, Мадам Юй зовет его А-Сянем и проявляет заботу. Он всю позапрошлую жизнь мечтал о ее благосклонности, но так  и не дождался, а тут такой сюрприз. И третье, но не по значению, добыча сама идет к нему в руки. Зверь внутри чуть ли не скачет от счастья, да и он сам не далеко ушел. Его мальчик будет с ним. Боги, да он мечтать о таком не смел! Он был готов расцеловать этих замечательных людей и даже простить Жоханю большую часть грехов. Ведь если бы не он, то и у него не было бы возможности сейчас быть тут. Но как бы он не был счастлив, однако ему пришлось сохранить подобающий вид и поступить так, как положено его статусу. Он поднялся и сделал глубокий поклон главе и его жене. - Благодарю главу Цзян и его супругу за их доброту. Прошу позаботьтесь обо мне. - Боги, А-Сянь, что за формальности! – воскликнула женщина и тут же оказалась рядом с ним, заключая его в теплые объятья.  – Мы ведь твоя семья. Семья. Как же прекрасно это звучит! Глаза неприятно защипало от выступивших слез, но он не позволил ни одной слезинке скатиться, ведь теперь все будет хорошо. ***   После того разговора прошла почти неделя. За это время он успел обосноваться в старой-новой комнате, которая хоть и имела наружные двери, но была смежной с комнатой Ваньиня. Стоит ли говорить, что этот маленький ураганчик тут же оккупировал его кровать, заполняя своим головокружительным запахом все пространство. Зверь внутри Вэй Ина, как и сам мужчина, пребывал на пике блаженства. Особенно он был очень доволен, когда нежный запах лотоса смешивался с его древесно-дымчатым. Но за все хорошее приходилось платить. Кто бы знал каких ему усилий стоило привселюдно не заорать и не запрыгнуть на ближайшее дерево, шипя рассерженным котом, когда на его территории появились три страшные собачьи морды. В этот раз он решил не допускать повторения прошлой жизни и ни словом не обмолвился о том, что боится эту живность. Пока глаза Ваньиня горят радостным огнем, он готов терпеть рядом этих монстров. Так же из неприятных моментов для мужчины стал огромный ожог на правой половине лица. О растительности на этой части речи вообще быть не могло. С его уровнем самосовершенствования, ожоги быстро зарубцевались, оставляя уродливые шрамы которые заставляли отводить взгляд даже Мадам Юй. Стоит сказать, что расстраивался он по этому поводу не долго, но все же был благодарен Цзян Хангу за то, что все это время на нем лежало заклинание иллюзий, заставляющее видеть его прежним. Если уж взрослым заклинателям было на него тяжело смотреть, то про детей он вообще молчал. Особенно он боялся напугать малыша Ваньиня, который хвостиком за ним бегал и даже ночью возле него спал, поэтому он предпочитал носить маску, прикрывающую половину его лица. Но на этом изменения не закончились. Вэй Ину пришлось изменять весь свой внешний вид. Начиная от прически и заканчивая духовным оружием. Челку он стал полностью убирать на верх, благо ее длина это позволяла. Только верхнюю часть волос он завязывал в хвост, подвязывая фиолетовой лентой, остальную оставлял распущенной. Одежду он так же сменил на стандартную клановую, причем очень походившую на одеяния уже взрослого Цзян Чэна. Меч ему так же пришлось сменить, благо он помнил как приручать несколько духовных орудий, назвав его Чэнцзе Чжэ, что несло в себе важное значение – каратель. Он станет карателем для многих, кто пойдет против него и его семьи, таков его путь и сворачивать с него он не был намерен.   Как и обещал Цзян Фэнмянь, Вэй Ин стал телохранителем Цзян Чэна. Для всех он стал называться Цзян Лонгвей и только близкие могли называть его Вэй Ин. Так же, как и говорил Цзян Ханг, его силы в скором времени восстановились и однажды утром, к его огромному удивлению, он обнаружил у себя тигриный хвост, который так бесстыдно оплетал тоненькую талию рядом спящего Цзян Чэна. После в зеркале он увидел у себя на голове еще и ушки. Именно это послужило спусковым крючком для штурма библиотеки, где он выяснил достаточно занимательные вещи. Оказалось, что в этом мире были не только классовые деления, но и расовые. Зверолюди здесь были чуть ли не Небожителями, которым поклонялись простые смертные, а именно обычные люди. Императорская семья была единственной, кто имел полный звериный облик, но с человеческим поведением. Феодальные ордена, коими они и являлись были обертышами. Заклинатели имели человеческий облик, но при этом у них сохранялась определенная звериная часть. У него, как и у ордена Цзян это были ушки и хвост.  Также заклинатели могли полностью обратиться в свое звериное начало. Но даже не это зацепило внимание Усяня, как тот факт, что помимо человеческих половых разделений на мужчину и женщину, их звериные сущности также делились на самку и самца, которые не всегда совпадали с человеческими. Из этого выходило, что женщина могла быть самцом в своей звериной сути, а мужчина наоборот мог быть самкой. Но это был не конец всем причудам этого мира. Мужчина или женщина самка могли забеременеть от самца только в случае, если после совершенного акта любви заклинатель примет свой звериный облик и останется в нем вплоть до родов. Детеныши у такой пары рождаются исключительно в зверином обличье и сохраняют такой вид до года, после они выглядят как обычные человеческие дети и только к десяти годам могут вырастить у себя хвостик, ушки, рога и дальше по списку. К двенадцати годам дети могут совершить первое обращение в свою звериную суть. Так же в этих огромных талмудах, которые он изучал денно и нощно, он выяснил, что среди зверей образовывались пары, которые выбирались по совместимому запаху. Это было впрямь чудно и интересно. Он долго с этого потешался, пока зверь внутри него грозно не рыкнул, заставляя обратить внимание на тот факт, что они оба сходят с ума от прекрасного лотосового аромата, исходящего от очаровашки Цзян Чэна. И именно это заставило задуматься над  прочитанным. Вэй Ин долго крутил эту мысль и так, и эдак, но вывод напрашивался один – они пара. Его зверь уже давно признал в этом необращенном ребенке свою пару, а еще маленький и ничего не смыслящий в этом Ваньинь действует на инстинктах, ища в нем защиту и покровительство, как от своего альфы. Это было сложно и запутанно, но разве не этого он просил, когда умирал во второй раз? Он хотел привязать к себе Цзян Чэна до конца этого мира и в итоге получил небывало крепкую связь истинных пар, где рождаясь они уже принадлежали друг другу. Ему оставалось подождать каких-то восемь лет, когда его мальчик вступит в брачный возраст, и заявить на него свои права, но до этого ему нужно будет выкосить всю гадость, которая угрожала его паре и восстановить свой орден, куда он потом приведет своего мужа, боги, как же это сладко звучит, и сделает его своим господином.