Лотос Старейшины Илина

Цзян Чэн не любил и не привык просыпаться и засыпать в одиночестве. Привыкший к постоянному нахождению кого-то из взрослых, а в особенности Вэй Ина, мальчик просто не мог себя заставить сомкнуть глаза, коротая страшные, холодные ночи, забившись в углу своей кровати, поджав к животу ноги, пугливо рассматривая скачущие по комнате тени. Поразительно, но к своим девяти годам Ваньинь так и не избавился от столь постыдного, по его мнению, страха темноты, что только усугубился после нападения жуткого монстра. Поэтому было совершенно не удивительным, как сильно Цзян Чэн запаниковал, когда проснулся совершенно один в новых, еще не изученных из-за постоянного постельного режима покоях, а родителей рядом не оказалось. Что послужило пробуждению, сказать было трудно. То ли пить захотелось, то ли что-то громыхнуло. Однако теперь это уже не важно. Важным оказалось то, как бешено застучало в груди сердце, когда зловещий вой ветра разнесся эхом по всей комнате, пробивая до мурашек и холодного пота. - Папочка, мамочка... – дрожащим голосом позвал родителей Цзян Чэн, понадеявшись, что те где-то рядом, но ответом ему послужила пугающая тишина.  Поджав дрожащие губы, маленькая омега невольно затряслась от страха, когда сильный порыв холодного ноябрьского ветра ударил по двери и ставням, грозясь снести. Где-то совсем отдаленно послышался лай собак, что с трудом доносился до чуткого детского слуха сквозь жуткие завывания стихии, невольно напоминая мальчику о том злосчастном дне, когда он так же остался совершенно один перед лицом опасности. Цзян Чэн по сей день помнил лицо того монстра, готового разодрать слабенькое тельце на части, вгрызаясь острыми клыками в горячую нежную плоть. А тот жуткий гнилостный запах разлагающегося тела, от которого хотелось спрятаться куда подальше, только бы больше не ощущать его. Да, Ваньинь помнил все. От того становилось хуже в данную минуту, когда даже деревянного меча не оказалось под рукой, что бы хоть как-то воссоздать иллюзию защищенности. Глаза судорожно бегали по просторным покоям, то и дело натыкаясь на тени голых деревьев, напоминавшие уродливые костлявые когтистые руки, тянувшиеся со всех сторон к ребенку, готовому разве что не на потолок взобраться. Вот и где все слуги, которые так пристально следили за ним днем, не давая и шагу сделать? Страх, смешанный с вполне оправданной обидой, сдавливал горло болезненными тисками. Последней каплей в переполненном кувшине стойкости оказались с грохотом распахнувшиеся ставни, не выдержавшие столь сильных порывов ветра, знаменовавших надвигающуюся грозу. Раскат грома и яркая вспышка молнии, озарившая полумрак холодных покоев, стали тем самым толчком, что заставил до чертиков перепуганного Ваньиня сорваться с кровати и побежать на улицу в одной ночной сорочке, совершенно босым.  Сильные порывы ветра грозились сбить с ног омегу, но Цзян Чэн продолжал бежать, жалобно выкрикивая имена близких, но Пристань словно опустела, в который раз напоминая его день рождения. Очередной раскат грома заставлял вздрагивать и пугливо взвизгивать, когда практически над головой буйствовала неподвластная стихия. Первые капли дождя оросили сырую землю, точно небесные слезы, постепенно усиливаясь и превращаясь в непроходимую стену из обжигающе ледяной воды и града. Замерзший, промокший и весь испачканный в грязи мальчик напоминал выброшенного жестокими хозяевами котенка. Цзян Чэн звал на помощь, но никто так и не пришел, а дорога к покоям родителей казалась бесконечной. В какой-то момент он совершенно не заметил небольшой камушек, о который зацепилась нога. Ваньинь упал прямиком на неприятно скользкую землю, окончательно пачкаясь в грязи. Горькие слезы побежали по щекам. Чувство одиночества и ненужности, как хлесткая пощечина, били по сердцу.  От столь обидной несправедливости и жалости к себе ребенок бьет кулачком по земле. Почему все от него отвернулись? Мама и папа же обещали, что он больше никогда не останется один. Так где же все? Почему никто не отзывается на его мольбы? Жалобный всхлип уже, готовый сорваться с дрожащих уст, тонет в зажавшей рот ладошке, стоит только услышать знакомый жуткий вой, а после рык, доносившийся где-то совсем недалеко от него. Ваньинь замирает, ощущая, как кровь стынет в жилах, когда холодящие душу завывания вновь и вновь разверзают мрачную тишину, нарушаемую шелестом дождя, а иногда и громом. «Нет, нет, нет, нет... Пожалуйста, нет... Я не хочу, мне страшно. Мама, папа, гэгэ, кто-нибудь, спасите!» - стремительно пролетают мысли в детской голове. Руки, зажимающие рот, дрожат с такой силой, словно бьются в судорогах. Но в таком состоянии было все тело. Страх, застилающий разум, не давал возможности даже дышать, от чего дыхание становилось рваным, надрывным и, несомненно, шумным. Сердце бешено колотится о грудную клетку, грозясь проломить несчастную, лишь бы не чувствовать свою скорую погибель. Небо озаряется яркой вспышкой, и Цзян Чэн не может сдержать истошного, полного ужаса крика, когда прямо перед ним появляется умертвие, скаля свои гнилые зубы. Запах смрада тут же бьет по рецепторам, вызывая тошноту, что вливается в отвратительное варево из всех чувств и ощущений, бурлящих в крохотном тельце. Чудовище грозно воет и замахивается когтистой лапой, от которой Ваньинь просто не успевает увернуться. Окаменевшее от страха тело отказывало подчиняться кричащему о побеге разуму, прирастая к земле. Единственное, что получается сделать – это закричать во все горло, крепко зажмурив глаза перед тем, как разлагающаяся лапа достигла своей цели. - А-Чэн! – сквозь гром, рычание и его собственный крик доносится голос Вэй Ина, а после продрогшее тело  окутывает приятное тепло, и Ваньинь, точно слепой котенок, следует за ним. - Помогите... Гэгэ... – всхлипывая, скулит ребенок, горько орошая румяные щеки кристально чистыми слезами, стараясь слиться с чем-то невероятно желанным и надежным. - Я здесь, мой цветочек. Я здесь, - говорит мягкий, успокаивающий, бархатный голос. – Маленький мой, это всего лишь дурной сон. Открой свои глазки, омраченные ночью. Я с тобой, сокровище мое ненаглядное. Нежные поцелуи, точно бутоны распустившихся цветов, осыпали залитое слезами личико, ласково забирая из ночного кошмара. Ресницы трепещут, отбрасывая игривые тени на молочную кожу, тогда как тонкие брови очаровательно хмурятся, всем видом показывая, что пробуждение уже так близко. Малыш супит свой маленький носик, зажмуривая глазки, жалобно всхлипывая, хватаясь маленькими ладошками за фиолетовое ханьфу, словно умоляя защиты. И мужчина дарит ее, сильнее обнимая дрожащее тельце, окутывая мальчика своим теплом и успокаивающим ароматом. Трепещущие веки распахиваются, открывая миру все еще напуганные грозовые очи, с непониманием сквозь дымку глядящие на своего спасителя. - Все хорошо, сказка моя, все закончилось. Я с тобой, - ласково звучит родной голос, в котором мальчик так сильно нуждался. Мужчина лучезарно улыбается замершему в неверии ребенку, наклоняясь к очаровательному личику, чтобы вновь оставить мягкий поцелуй на розовой щечке. Цзян Чэн ошалело моргает, все еще не веря в собственное счастье, а после, как по щелчку, бросается в желанные объятия с громким «гэгэ» на сей раз рыдая от облегчения. Вэй Ин тут же подхватывает свое сокровище, сильнее прижимая к груди и зарываясь рукой в растрепанные после сна волосы, бережно распутывая шелковистые пряди, одновременно стягивая вплетенную в них сиреневую ленту. Ваньинь довольно урчит, потираясь мокрым носиком о крепкую шею, втягивая успокаивающий любимый аромат, что с детства окутывал его подобно кокону, в котором всегда было так уютно и безопасно. - Я...я думал, что больше никогда тебя не увижу, - сквозь всхлипы сказал мальчик, поднимая на мужчину свои бездонные преданные глаза. – Мне так было страшно, так одиноко. Тот монстр...он... - Чшш, - приложив палец к губам Цзян Чэна с все такой же неизменной улыбкой, демон прерывает неприятные воспоминания, бережно стирая горячие слезы. – Ненужно, солнце, - ласково сказал демон, мягко обхватывая маленькие ладошки, оставляя на каждом пальчике отпечаток любви. -  Я рядом и больше от тебя ни на шаг не отойду. Прости своего непутевого гэгэ, что не пришел раньше. Это только моя вина, что так произошло. Но клянусь, что больше никакие монстры к тебе не подойдут, ведь я... «Я разорву на части каждого, кто еще раз хоть пальцем тебя коснется. Вырву их сердца, уничтожу души, заставлю умирать мучительной смертью». -  Отныне буду страшнее любой твари. - Но ведь гэгэ не страшный, а очень красивый и сильный, - возразил ребенок, забавно нахмурившись, вызвав у старшего умилительный смешок. – Мой гэгэ ни в чем не виноват, и ему не за что извиняться. Тем более, что именно ты меня спас и от того, и от этого кошмара. - Папа рассказал? - Мгм, но очень мало, а это нечестно! - было видно, как мальчику это не нравилось, ведь детское любопытство всегда намного сильнее здравого смысла. Вэй Ин на это лишь хмыкнул. А что Фэнмянь вообще мог рассказать своему ребенку, да еще и в красках, когда сам ровным счетом ничего не знал. Демон оказался слишком скуп на правду, посветив боевых товарищей лишь в те моменты, которые посчитал нужным открыть. Тем незачем знать, на какие жертвы ему пришлось и еще придется пойти, чтобы от них, наконец, отстали. Не Минцзюэ, уже знавший часть их с Ваньинем истории, разумеется, в большую часть не поверил, но ничего не сказал, решив оставить тяжелый для них двоих разговор на потом. Вэй Ин за такую фору был ему безмерно благодарен. Да и не до разборок мужчине сейчас было. Ему предстояло разобраться с новообретенной семьей, восстановить клан, уничтожить Вэней и вновь заставить демонический мир считаться с собственным мнением. Одна победа над Чжу Болином многое решить не могла. Сейчас, когда он только стал на столь новую для него тропу, демоническая Ци все еще в полной мере не подчинялась своему хозяину, из-за чего поддержание прежнего образа для демона оказалось крайне тяжелым. Ему бы встретиться с Хуа Чэном да взять несколько уроков. В конце концов, как не Сань Лану знать, каково же это - чувствовать себя постоянно, словно на поле боя. Но, как обычно, это было для демона непозволительной роскошью. Бережно покачивая в руках постепенно успокаивающегося мальчика, демон в который раз пожалел, что тогда согласился на уговоры Фэнмяня. Ведь теперь его драгоценное сокровище мучали кошмары и мысли, что он вновь не нужен близким. Это весьма огорчало, особенно после всех недавно пережитых событий. Разумеется, их неожиданное отдаление было не более чем вынужденными обстоятельствами. В конце концов, Вэй Ин прекрасно понимал желание родителей подольше побыть с ребенком, которого они чуть ли не потеряли. Хотя и не только чета Цзян старалась оказать подле Ваньиня. Для всего Юньмэна пробуждение юного господина стало благословением Небес, а сам ребенок отныне считался любимцев Богов. Ведь только избранные могли удостоиться такой чести. К нераскрывшейся омеге толпами строились горожане, только бы коснуться благословенного чада. Демон на все это действо, что длилось и по сей день, смотрел сквозь пальцы. Людям вечно требовалось во что-то верить, чтобы двигаться дальше. Так что плохого, если их личным божеством станет Цзян Чэн, который вложил всю свою душу в Юньмэн и без ложных преувеличений являлся самым лучшим главой за всю историю. Однако помимо этого,  у Усяня была еще одна причина, из-за которой он несколько сторонился абсолютно любых встреч с членами семьи Цзян. Совершенно неожиданным образом его жизнь разделилась на до и после. Причем даже о своем первом перерождении Вэй Ин такого сказать не мог. После возращения из Диюя он словно почувствовал, как какая-то нить, что все еще утягивала его в прошлое, резко оборвалась, образовывая четкую грань. В прошлом он был сыном слуги, всеми гонимый, нарывной, поломанный и при этом самый обыкновенный человек. Поразительно, что даже в собственных мыслях осталось лишь равнодушие  к тому, что человеческая природа отныне для него навсегда исчезла, а нынешний облик - не более чем блистательно созданная оболочка. Как и все демоны, Вэй Ин не имел одного конкретного лица. Забавно, казалось бы, могущественные существа, но все как один безликие. Такая уж плата за силу. Однако ему ли жаловаться или о чем-то жалеть? Определенно нет. Вот только у всего было несколько но. Усянь прекрасно понимал, что Фэнмянь вновь поднимет тему о произошедшем, и во второй раз отмахнуться уже не получиться. Однако правду, какой бы она не была, категорически открывать нельзя. Пусть и с благой целью, пусть спасая чью-то жизнь, но ни один уважающий себя культиватор не простил бы ему потери заклинательской природы. А потому их счастливое с Цзян Чэном будущее могло оказаться под угрозой. Ведь узнай Цзыюань и Фэнмянь о том, что он стал демоном, то никогда больше не подпустят к своему сыну, а устраивать кровавую бойню, лишая Ваньиня семьи во второй раз в планы Усяня не входило. Да и сам мужчина не хотел раскрывать столь черную часть себя. Падая в Бездну, демон умирал в обличии тигра, а потому звериная часть накрепко соединилась с ним. Теперь вместо человеческого лица была морда тигра, сверкавшая золотыми глазами. Крупное тело, хвост, лапы вместо рук, но все еще твердая походка человека, повадки, мысли, желания. Он стал самим настоящим оборотнем, а не жалким подобием, как это происходило с местными заклинателями. И, казалось бы, о чем теперь беспокоиться. Но демонические черты виде трех рогов, пары мощных крыльев за спиной и двух хвостов выдавали его с потрохами. Что же, теперь красавцем Усянь себя назвать уже точно не мог, хотя, положа руку на сердце, чем-то ему даже нравился новый облик. Вот только все теперь упиралось в резко возросшие силы, которые пока еще с большой неохотой подчинялись своему господину, а потому долго поддерживать человеческую оболочку он не мог. Разумеется, мужчине и самому не нравились эти глупые прятки, вот только пока это была чуть ли не единственная возможность оставаться нераскрытым. Однако все перечисленное не отменяло того факта, что после всего произошедшего демон сам жаждал находиться как можно ближе к объекту своего обожания. Но все же переступил через себя, уступая другим все внимание малыша А-Чэна, хоть и с большим скрипом. За эти несчастные два дня, что они толком не виделись, демон успел содрать три шкуры со стражи, усилил охрану, в противовес Мадам Юй согнал нерадивых адептов на тренировочную площадку и гонял бедолаг до семи потов, но и о новых членах семьи не забыл. Хоть последним уделил куда меньше времени, чем своим обязанностям. Вот только теперь мужчина больше не был намерен уступать свое место кому бы то ни было. Дождавшись, когда Ваньинь окончательно успокоился, Усянь подхватил того на руки, поднимаясь с уютной постели. Цзян Чэн от неожиданности забавно пискнул, но практически сразу успокоился, довольно обхватывая мужчину руками и ногами, совсем как маленькая обезьянка. - Ну что же, мое прекрасное золотце. Значит, я, как твой спаситель, должен увезти своего маленького принца к себе во дворец и больше никуда не отпускать, - уткнувшись носом в висок, заговорщицки сказал демон, целуя молочную кожу. - Гэгэ, но у тебя ведь больше нет дворца и я не принц, - смутившись, сказал Ваньинь, слегка опустив глазки, но от ласки не ушел, наоборот, подставив свое лицо для последующих нежностей. - Хм, и то верно. Но кто мне помешает обзавестись новым дворцом и сделать из тебя принца? - Не хочу быть принцем, - заканючил мальчик, на сей раз сам мазнул губами по чужой щеке. - А кем тогда хочет быть мое золотце? - Твоей омегой, - даже не задумываясь, выпалил Цзян Чэн, вызвав своим решительным ответом радостный смех старшего. Мальчик недовольно уставился на старшего, совершенно не понимая причину столь бурной реакции. Ведь он дал совершенно честный ответ, исходящий от сердца. Да, он хочет быть омегой старшего. И пусть ребенок в полной мере не осознавал, что значат его слова, но главным было ощущение правильности в собственном убеждении. Естественно, мужчина все прекрасно понимал. Однако не смог сдержать облегчения, которое появилось в душе. Вот он, его прямолинейный шиди во всей своей красе, что всегда заливался краской после своих смущающих откровений. И действительно, мальчишка очаровательно покраснел, но в отместку за смех над серьезным заявлением, а значит и над ним самим, ударил старшего по груди. Для мужчины, разумеется, это было сродни укусу комара, но все же угрозу пришлось воспринять всерьез. Мягкий поцелуй-извинение опустился прямиком на кончик носа недовольно сопящей бестии. - Гэгэ - дурак! - совершенно искренне заявил Ваньинь, отворачивая голову в сторону. - Но ведь моя драгоценная омега любит этого дурака, - урча, точно довольный кот, сказал мужчина, возобновив шаг. Нежности нежностями, но банные процедуры никто не отменял. - Люблю, - буркнул мальчик, вновь подставляясь под горячие губы, молчаливо выказывая свое прощение. - И я люблю совою сладкую булочку. Так бы и съел, - усмехаясь, сказал мужчина и в подтверждение своим словам прикусил румяную щечку. - Ай! Гэгэ! - Моя злючка А-Чэн. А у меня для тебя небольшой подарок, - сразу же перевел тему в другое русло демон, заходя в соседнюю комнату, где их уже ждала ванная, наполненная горячей водой с целебными травами. - Какой? – тут же оживился Ваньинь, позволяя поставить себя на табуретку. - Врач разрешил тебе гулять, поэтому, как только ты умоешься, мы пойдем поедим со всеми, а после отправимся гулять по городу, - бережно снимая с ребенка ночную сорочку, Вэй Ин вновь подхватывает Цзян Чэна на руки для того, чтобы на сей раз посадить его в теплую ванную. - Правда? Наконец-то! Я так устал сидеть взаперти, - пожаловался Ваньинь, прикрывая глаза, когда на голову небольшой струйкой полилась водичка. – А те два мальчика тоже с нами пойдут? - Мгм. Они очень хотели с тобой подружиться. Да и кто лучше тебя покажет им Пристань Лотоса? - Никто, - довольно отозвался Ваньинь, урча от удовольствия, когда длинные сильные пальцы стали мягко массировать кожу головы. – А откуда они? И правда, что маль...ммм...Донгэй теперь твой сын? А как зовут второго мальчика? От такого изобилия вопросов Усянь вновь рассмеялся. Сказать честно, у него аж на сердце отлегло, стоило увидеть столь положительную реакцию на новых членов семьи. Мужчина сильно переживал, что Ваньинь воспримет детей, особенно Донгэя, в штыки, памятуя их собственный опыт. Однако стоило признать, что столь негативным впечатлениям от первой встречи поспособствовали старшие. Фэнмянь, что напрочь игнорировал потребности родного сына, и Цзыюань, недалеко ушедшая в проявлении чувств. Теперь же Ваньинь был окружен любящей семьей, а значит, и вести себя должен совершенно по-другому. Смывая с шелковистых волос остатки мыльного корня, Усянь искренне наслаждался каждым мгновением, надеясь, что так будет и впредь. - Я спас их от демонов. Они оба потеряли свою семью и очень напуганы, что мы от них откажемся, - начал свой рассказ мужчина, намыливая тряпку, а после стал бережно натирать ей все тело Ваньиня. – Донгэя я встретил первым. Он лежал на обочине, свернувшись в крохотный грязный комочек. Тогда лил сильный дождь, а эта кроха оказалась в лесу совершенно одна, беззащитная перед лицом опасности. С Мэн Яо же наше знакомство случилось несколько позже, но тоже при весьма печальных обстоятельствах. В деревне, где он жил вместе с мамой, в бедной лачуге, над ним издевались горожане, что в последствии оказались злыми духами, воровавшими детей. А-Яо спас девочку, пожертвовав собой. Я вовремя успел ему на помощь. Но, к сожалению, его маму спасти не получилось. Она оказалось неизлечимо больна. Теперь эти мальчики с очень тяжелой жизнью оказались совершенно одни. Обмывая Ваньиня в последний раз, мужчина берет в руки полотенце, а после заворачивает мальчика в приятный кокон, что тут же намокает. Демон поднимает свое сокровище на руки и вновь несет его обратно в спальню, где тщательно обтирает пышущее жаром после горячей ванны тело, массажными движениями втирая лотосовое масло в кожу, усиливая и без того яркий аромат лотоса, исходивший от Цзян Чэна. После мужчина принялся сушить тяжелые от остатков воды пряди, так же ласково нанося на всю длину дурманящую жидкость, бережно расчесывая иссиня-черный водопад. На протяжении всего времени Ваньинь не проронил ни слова после услышанного, с головой погрузившись в собственные мысли. Ребенок стал необычайно серьезен и не без улыбки Вэй Ин теперь слишком отчетливо видел в нем своего Цзян Чэна, что более не удерживаемый чужой душой, проявлял себя во всей своей красе. Это несказанно радовало и успокаивало. Ведь теперь его цветок действительно жил заслуженной жизнью. И это ли не счастье? Но молчание Ваньиня неожиданно затянулось почти на целую палочку благовоний, за время горения которой демон успел высушить и заплести драгоценный шелковый водопад в привычную для них обоих прическу, а после облачить свою серьезную прелесть в будничное ханьфу. И только когда мужчина стал завязывать пояс но тонкой талии, Ваньинь, наконец, подал голос: - Но они не одни, - пробормотал Цзян Чэн, словно не задумываясь, озвучил собственные мысли в слух, все так же продолжая хмуриться и смотреть куда-то в пол немигающим взглядом. - М? – оторвавшись от своего занятия, мужчина поднял на ребенка внимательный взгляд, посчитав, что ему послышалось. Но нет. Подняв на старшего полный твердой решимости взгляд, Цзян Чэн четко озвучил все то, что успел надумать: - Они больше не одни, и мы их не бросим. В семье не бросают и не предают, а помогают и любят. Я им помогу и защищу, если их кто-то обидит. Принцесса, Жасмин и Любовь тоже будут любить их, как и меня. Маме с Папой они тоже очень нравятся, поэтому мы их не оставим. Ты станешь для них отцом, а я их шиди, и вместе мы заживем одной большой семьей. Сколько сердечности и уверенности было в голосе ребенка, что, глядя на него, Вэй Ин не мог отделаться от мысли, будто бы сейчас видел исключительно взрослого Ваньиня. Да, пусть мальчик еще не мог толкать бравые речи, но какая разница, если все его слова исходили от чистого сердца. Таков уж был Цзян Чэн. По-отечески улыбаясь ребенку, мужчина заключил Ваньиня в объятия, благодаря Небеса за то, что их пути когда-то пересеклись. - Обязательно, А-Чэн, обязательно. Ну а теперь пойдем завтракать, – поднимаясь на ноги и протягивая мальчику руку, демон ждал дальнейших действий, но неожиданно Цзян Чэн переменился в лице, сделавшись каким-то напуганным, а после его рука потянулась к шее и, не найдя там того, что нужно, вызвала у хозяина настоящую панику. – Что стряслось, цветочек? – взволнованно спросил мужчина. - Кольцо, - перепуганно отозвался мальчик, бегая глазами по всей комнате, силясь найти пропажу. - Кольцо? – нахмурившись, переспросил Усянь, не понимая в начале, о чем идет речь, но после, вспомнив, тут же потянулся к внутреннему нагрудному кармашку, доставая золотую цепочку с колечком. – Твой папа нашел и решил отдать его мне. Прости, я совершенно о нем забыл, - виновато сказал мужчина, одевая украшение на шею Ваньиня. - Слава Богу! - радостно выдохнул Цзян Чэн, тут же меняясь в лице, излучая неподдельное счастье. Маленькие ладошки подхватили колечко и бережно прижали к груди, стоило украшению вновь оказаться на своем законном месте. Ваньинь чуть было не расстроился, что потерял подарок своего альфы, но благо, все обошлось. - Я счастлив, что мой подарок тебе понравился, - отозвался Вэй Ин, ласково переплетая их пальцы, и направился к выходу. - Безумно, - радостно выдохнул мальчик, чуть ли не вприпрыжку шагая рядом со старшим. – Жаль только, что мы так и не запустили фонарики. - Хм, что же. Я хотел сохранить вторую часть моего сюрприза в секрете, но раз ты сам о ней вспомнил, то расскажу. - О чем? Что за вторая часть? - Только обещай сохранить это в тайне. - Обещаю! - Тогда сегодня, когда все пойдут спать, мы с тобой сбежим в одно необычное место, где мы с тобой запустим не один фонарик. А еще я познакомлю тебя с очень хорошими людьми, что очень сильно хотят тебя увидеть. - А кто они? – заинтересованно спросил мальчик, уже предвкушая ожидающие его приключения. - А это уже секрет. А теперь пойдем скорее. Негоже заставлять других ждать. И они действительно поторопились. Причем небольшая прогулка совершенно незаметно переросла в веселые догонялки, в которых не было одной ведущей роли. Счастливый, заливистый детский смех грел сердце, а пышущее здоровьем тело радовало глаз. Цзян Чэн проявлял свойственную всем детям его возраста энергичность, отчего самому мужчине иной раз приходилось поспевать за мальчиком,  что точно крохотный котенок шкодливо сверкал грозовыми глазами. Забавно, но только сейчас Вэй Ин осознал, что на протяжении их прошлой жизни Ваньинь вплоть до своих восемнадцати был довольно невысокого роста и только уже к двадцати полноценно вытянулся, однако все еще несколько уступая в росте даже тому же Цзинь Цзысюаню. С учетом того, что сам Вэй Ин славился довольно таки высоким ростом, а уж в своем нынешнем демоническом облике перещеголял самого Не Минцзюэ, малыш Ваньинь еле-еле доставал ему до пояса, а с учетом того, что ребенок от природы еще был достаточно худым, то в сути своей для любого среднестатистического мужчины весил не более чем пушинка. И это ли не мечта. Теперь у демона появилось море возможностей затискать Цзян Чэна в своих руках, пока он оставался столь очаровательной крохой. А уж в этом удовольствии он себе не отказывал. Потому, когда проворное тельце постаралось ловко обогнуть мужчину, Вэй Ин с легкостью подхватил брыкающегося мальчика, подкидывая его вверх, вызывая такими нехитрыми действиями самый настоящий восторг. - Гэгэ, мы так с тобой никогда не дойдем! – смеясь, говорил мальчик, когда его закружили после очередного подкидывания. - А может, я не хочу сегодня ни с кем делить своего драгоценного шиди, - крепко обнимая Цзян Чэна, мужчина заглядывает в родные глаз, ощущая, как все страхи недавно пережитого ужаса покорно отступают под ярким блеском горящих, постепенно проявляющихся аметистов. - Я тоже не хочу, но мы должны показать шисюнам их новый дом, - безапелляционным тоном заявил Ваньинь, обхватывая крепкую шею мужчины. – А теперь неси меня, - довольный, как объевшийся рыбки кот, мальчишка удобно устроился в сильных руках, кладя голову на плече демона. - Слушаюсь, Ваше Величество, - ухмыльнувшись, ответил Вэй Ин, наклоняясь и слегка прикусывая маленький носик, получая в ответ забавный писк и недовольное фырканье. Довольные и, несомненно, счастливые, они таки предстали пред взором всей семьи, что не без снисходительных улыбок встретила опоздавшую парочку. Фэнмянь протянул руки к демону, и тот без лишних слов передал Ваньиня отцу, а сам присел между Донгэем и Яо, что до этого неспеша поглощали сытный завтрак. Наконец вся семья была в сборе. Единственного, кого не оказалось за столом – Не Минцзюэ, который должен был еще несколько дней погостить в Юньмэне, прежде чем вернуться в Цинхэ Не. Но, видимо, случилось что-то серьезное, раз тот решил так скоро их покинуть. - А что, глава Не уже отбыл или ему нездоровится? – накладывая в пиалу любимый жаренный корень лотоса с кусочками острого перца, поинтересовался Вэй Ин, краем глаза наблюдая за тем, как практически незаметно дрогнула рука Мэн Яо, которой он держал палочки. «Интересно», - отметил демон, сделав самый невозмутимый вид. По всей видимости, только он решился поднять этот вопрос. Но кроме главы и его жены, разумеется, о последних событиях никто не был в курсе. Детей Минцзюэ бы вряд ли оповести, а вот между ними пока довольно таки напряженные отношения. Потому демон совершенно не удивился, что мужчина не зашел с ним попрощаться. - Благо он в добром здравии, - как всегда миролюбиво ответил глава Цзян, накладывая в пиалу сына как можно больше еды, особенно мяса. – Вчера вечером к нему прибыл гонец из Цинхэ Не. Подробностей не знаю, но вроде как на севере, между их границей и Гу-Су Лань появилось скопление нечисти, тревожащее тамошних жителей. Полагаю, что старейшина Лань и молодой наследник так же обеспокоены происходящим. Боюсь, их землям не избежать напасти. - Вот как, - задумчиво обронил Вэй Ин, постучав палочками по краю пиалы. – Тогда, может, мне стоит оказать свою помощь? В конце концов, глава Не оказал большую услугу, когда в одиночку отправился за мной, помогая с нечистью. - Гэгэ... – Ваньинь тут же весь подобрался, жалобно схватившись за рукав отца, что тут же поспешил успокоить свое чадо мягкой улыбкой и нежным поглаживанием по спине. - Думаю, что сейчас твое присутствие важнее здесь, - отрезал Фэнмянь, выразительно взглянув на демона, а после перевел взгляд на как-то разом затихших детей. - Я согласна с мужем, Вэй Ин, - подключилась к разговору Цзыюань, бережно удерживая маленького альфочку на руках. – После случившегося нам необходимы силы, к тому же расследование все еще ведется. Да и детям нужно родительское внимание. Без тебя мы не решались нагружать мальчиков тренировками и учебой. Тебе, как их родителю, виднее, что лучше для юных дарований. - Господин, вы усыновите нас двоих? – неожиданно заговорил Мэн Яо, что с самого начала только и делал, что молча ел, ничем не выказывая своего нервного состояния. Переведя на омегу внимательный взгляд, демон чуть ли досадливо не застонал. Цзыюань, как всегда, оказалась права. С самого своего возвращения с детьми он толком не поговорил с детьми, не рассказав им о своих планах. И если малыш Донгэй с первого дня знал, что Вэй Ин забирает его под свое крыло, то с Мэн Яо все складывалось совершенно по-другому. Когда он нашел лисенка в той проклятой деревне, омега был без сознания, а после он ни разу не видел своего настоящего спасителя, до последнего оставаясь в неведении о своей дальнейшей судьбе. Не стоило забывать, что он совсем недавно остался круглым сиротой, о надменных Цзинях речи быть не могло. Разумеется, что мальчик беспокоился о столь важном повороте в своей жизни. Потому демону нужно было срочно решить этот вопрос раз и навсегда. Поднявшись со своего места, мужчина встал сзади двоих детей на одно колено и по-отечески улыбнулся, видя, как оба напряженно развернулись к нему, ожидая своего приговора. - Полагаю, мне стоит для начала попросить у вас прощение за то, что так халатно отнесся к вашим чувствам и к своим обязанностям, как отца. Знаю, что все произошло довольно спонтанно и при очень печальных для каждого из вас условий. Разумеется, никто не сможет заменить близких по крови людей, ведь родители всегда занимают самую значимую часть в сердце, но я обещаю, что сделаю все возможное и невозможное для того, чтобы вы никогда больше не чувствовали себя одинокими, ведь отныне вы часть моей семьи, - со всей серьезностью сказал Вэй Ин, протягивая к замершим в волнительном ожидании детям свои руки, ласково улыбаясь. – А-Яо, А-Донгэй, вы согласны принять меня как своего отца и взять фамилию Вэй, нося ее с гордостью, и быть уверенными в том, что за вашими спинами всегда буду стоять я, оберегая от всех невзгод, что повстречаются на вашем пути? За столом воцарилась напряженная тишина. Все ожидали дальнейшего решения от детей, что замерли в неверии, забавно округлив глаза, как те самые знаменитые кролики из Гу-Су Лань. Вэй Ин понимал, что это очень серьезный шаг для каждого из них. Свежие раны на сердце все еще дают и будут давать о себе знать достаточно долго, чтобы после перерасти в тихую печаль. Однако он как никогда был уверен в своем решении, желая подарить надежду и счастье этим детям, изменив, наконец, эту чертову историю раз и навсегда. Углубившись в свои мысли, демон упускает момент, когда две пары глаз растроганно намокают, а после мужчину сносят шумным ураганом две крепко вцепившиеся в него омеги. Что же, вот и ответ на все вопросы. Вэй Ин облегченно смеется, прижимая два дрожащих тельца ближе к себе, и поочередно целует каждого в лоб. Да, теперь он точно мог сказать, что искренне счастлив.