Лотос Старейшины Илина

- Папа! Папа! – в оглушительной толпе веселящихся горожан еле-еле доносился звонкий голос молодого омеги, быстро шагавшего по людным улицам вместе с двумя своими шиди, которых он крепко держал за ладошки, страшась отпустить и окончательно потеряться в этом безумии. Третий день празднества отмечался с неменьшим размахом, чем в самом начале. Люди пели, танцевали, кушали разные яства, запивая все вином, и просто хорошо проводили время. Главная площадь Юньмэна еще никогда не была столь оживленной, как сейчас. Того и гляди, ненароком можно было затеряться среди веселящейся толпы, что, собственно, и произошло с юной троицей. А ведь все начиналось так безобидно. После весьма оживленного завтрака в кругу новых членов семьи мальчиков ждала занимательная экскурсия по местным достопримечательностям. Новоиспеченные Вэи и Цзян, пока старшие решали свои весьма важные взрослые дела, без всяких стеснений начали свое долгожданное знакомство. В ходе весьма увлекательного разговора выяснилось, что у юных омег, несмотря на разный возраст, оказалось много общего. Все трое ужасно любили животных, яблочный пирог, купаться в пруду, тренироваться с мечами, много гулять и рисовать. Казалось бы, столь незначительные мелочи, но именно они объединяют лучше всего. Хотя, разумеется, самым главным, что их объединило, стали Вэй Ин и вторичный пол. Кто мог понять омегу лучше самой омеги? Верно, никто. Вот и они чудесным образом совершенно быстро нашли общий язык, рассказывая интересные истории из своей жизни и с детской непосредственностью открывая свои страшные тайны. Цзян Чэна до глубины души покорили мягкая улыбка и очаровательные ямочки на щеках и Вэй Яо, а еще его внимательность и мягкость. В Донгэе он нашел очаровательным смех и блеск кристально чистых глаз, а так же отзывчивость и любовь к собакам. Оба же мальчика только убедились в словах окружающих о доброте, энергичности и веселом характере молодого господина Цзян, которого теперь они смело могли назвать своим маленьким шиди. Поразительно, но этот очаровательный мальчик практически с самого первого мгновения смог расположить к себе новых друзей яркой улыбкой и безграничной заботой, которую он проявлял в мелочах. Во время завтрака, пока новоиспеченная семья обнималась, Цзян Чэн незаметно успел оставить возле чаш с рисом своих шисюнов ароматные паровые булочки, которые матушка и отец отдали ему, зная, как Ваньинь их любил. Позже, когда мальчики неспеша прогуливались вокруг пруда, ожидая Вэй Ина и разговаривая обо всем и ни о чем одновременно, стоило только Донгэю, забывшему варежки, начать зябко потирать руки в желании хоть немного согреться, Цзян Чэн, не задумываясь, отдал ему свои, тут же отскакивая в сторону, стоило мальчику протянуть тому столь ценную вещь обратно.  Такая бескорыстная забота подкупала и располагала к яркому солнцу Юньмэна, радуя старших, незаметно наблюдавших за ними со стороны. Как для Цзянов, так и для Усяня было важным, чтобы дети подружились. Им оставалось благодарить Небеса, что все протекало так гладко, и совсем скоро Пристань Лотоса ожидали далеко нескучные будни. В приподнятом настроении и в бесконечных разговорах семья в сопровождении двух адептов отправилась в город. Там их ждало много увлекательного. Прилавки так и ломились от изобилия различных яств и ярких побрякушек, что цепляли глаз своей изящностью и красотой. Наблюдая за горящими глазами детей, но словно бы чем-то скованными, Вэй Ин с понимающей улыбкой только подводил стесняющихся сыновей к приглянувшимся ларькам, приглашающим жестом указывая на блестящие украшения, сладости, заклинательские принадлежности и многое другое, щедро осыпая торговцев деньгами. К середине их прогулки руки молодых адептов были заняты изобилием подарков, которыми новоиспеченный отец одаривал своих детей, не забывая при этом и о Цзян Чэне, который в эту прогулку решил принять позицию помощника, попросив купить только кулечек с его любимыми конфетами и новые кисти для каллиграфии, уделяя все свое внимание нуждам шисюнов. Именно Ваньинь выбрал нежно сиреневое ханьфу с изобилием искусно расшитых соцветий золотых пионов, посчитав, что Яо-гэ невероятно подходят столь роскошные цветы, чем вызвал одобрительный и месте с тем удивленный хмык со стороны демона. А Донгэю подобрал не менее роскошное, но отливающее синевой небес, посчитав, что серебренные рыбки на нем так красиво оттенят белоснежные волосы мальчика. Это уже не говоря о лентах, заколках, наручах, обуви и новых меховых накидках с несколькими парами варежек. Словом, потрудился Ваньинь на славу. Довольный собой, он гордо вышагивал чуть впереди приятно ошарашенных таким вниманием детей, ведя всю честную компанию к последнему ларьку, где продавались самые вкусные сладости во всем Юньмэне, как по секрету поделился с новыми друзьями Цзян Чэн. Глядя на столь очаровательное воркование малышни, увлеченных прогулкой, демон решил после заглянуть в трактир, накормив юных дарований, что должны были порядком проголодаться после столь насыщенных впечатлений. Но прежде мужчина, пожалев молодых юнцов, что все это время таскали тяжелые свертки, отпустил бедолаг восвояси. Они ему были больше не нужны, тем более, что совсем скоро их прогулка подойдет к концу. Страшно представить, но вот так, блуждая от ряда к ряду, останавливаясь подолгу то у одного ларька, то у другого, незаметно пролетел целый день. И тем не менее, оказалось довольно таки увлекательно окунуться в столь приятную суету, навевающую воспоминания о том времени, когда они с Цзян Чэном так же мальчишками бегали по этим самым улицам, скупая все в подряд. Хотя этим грешил скорее он, нежели Ваньинь, предпочитающий покупать что-то одно и обязательно для сестрицы. Подходя к ларьку со сладостями, где их уже поджидал давно знакомый торговец, пожилой мужчина с длинными усами и блестящей лысиной, что только завидев двух господ вдалеке, уже подготавливал кулечек со сладостями, заранее зная, на какие падет выбор молодого господина. Но к приятному удивлению старичка ожидал сюрприз виде двух очаровательных детей, что с плохо скрываем любопытством рассматривали сладкие леденцы, печенья, сухофрукты, орехи и конфеты. - Мальчики, не стесняйтесь и выбирайте, что только душа пожелает, - сказал им тогда Вэй Ин, приобнимая сыновей за плечи, не сводя глаз с Цзян Чэна, который стоял чуть поодаль от них, даже не стараясь выбирать среди изобилия вкусностей, полностью сосредоточив свой любопытный взгляд на танцующем юноше в центре площади, окруженного восхищенными зрителями. - А можно дракона на палочке? – спросил Донгэй, забирая на себя внимание мужчины. - Разумеется. А-Яо, а что хотел бы ты? – спросил у старшего мужчина. - Засахаренную локву, пожалуйста. И если можно, то я хотел бы попробовать медовое печенье. Матушка когда-то давно обещала меня им угостить, - погрустнев, ответил мальчик, опустив светло карие, почти золотые глаза вниз. Понимающе улыбнувшись, мужчина кивнул торговцу на нужные сладости, и тот без ненужных вопросов стал собирать сделанный заказ. Однако в какой-то момент старичок, что более не смог держать язык за зубами, потянуло с расспросами о молодых господах, что сегодня пришли вместе с господином заклинателем. Увы, демону пришлось отвлечься на разговор, как раз попутно забирая небольшие кулечки и решая вопрос с деньгами. Вот только этого оказалось достаточным, чтобы упустить детей из виду среди огромной толпы. Залюбовавшись красивым танцором, Цзян Чэн совершенно не заметил, как ноги сами понесли его к центру, где находился перевозной шатер с небольшой сценой, на которой выступали бродячие артисты. Наблюдая за грациозными движениями юноши, в груди мальчика что-то сладко ныло, желая бросится на сцену и встать рядом с танцором. Это желание казалось таким странным и необъяснимым, но одновременно с тем таким правильным и нужным, от чего так волнительно перехватывало дыхание. Шаг, шаг и еще один шаг с каждым новым разом уводил его все дальше и дальше, загипнотизированный отчего-то знакомыми движениями, Ваньинь все больше отдалялся от семьи, желая стать ближе со священным таинством чарующего танца. Но неожиданно всю магию момента разрушает крепко схватившая его рука, вырывающая из мира грез. От неожиданности Цзян Чэн испуганно пискнул, резко оборачивая голову, но после, увидев взволнованного Вэй Яо и рядом с ним Донгэя, тут же успокоился. - А-Чэн, ты же мог потеряться, - пожурил мальчика шисюн, но как бы не старался Вэй Яо придать голосу и взгляду твердости, в действительности сердиться на очаровательно виновато опустившего глазки младшего он не смог. Дернув на себя Ваньиня, мальчик заключил того в объятия, облегченно выдыхая, радуясь, что вовремя успел. – Не пугай нас так больше. Представляешь, как папа расстроится, когда нас не окажется рядом? - Простите, - тихо проговорил Цзян Чэн, утыкаясь носом в грудь шисюна. - Кстати о папе, - подал голос Донгэй, нервно оглядывая окружившую их толпу. – А где он вообще? - О нет! – ужаснулся Яо, прижимая младших ближе к себе. Убегая за Цзян Чэном, он совсем не подумал о том, что они так же могут потеряться среди толпы. А их новый отец хоть и был очень высоким мужчиной, но даже он сливался с мельтешащими туда-сюда людьми. Что теперь было делать, он не представлял. В какой стороне находился ларек, лисенок не запомнил. Оставалась вся надежда на Цзян Чэна, который должен был знать, где тот находился. Однако омега опасался, что они могут разминуться с отцом, который уже наверняка забил тревогу. И, к сожалению, он оказался прав. Ваньинь действительно вывел их обратно, прекрасно ориентируясь в толпе, но Вэй Ина там уже не было. Старичок на вопрос, куда ушел заклинатель, только развел руками, абстрактно указывая куда-то в право. Тяжело сглотнув скапливающийся в горле ком, Вэй Яо уверенно взял своих шиди за руки и твердым шагом направился в указанную сторону. Вот только долгие блуждания по, казалось, нескончаемым улицам так ничего и не дали. Через почти два часа таких безрезультатных поисков, когда светлое небо над головой постепенно смеркалось, пришлось признать, что они окончательно и бесповоротно потерялись. Уставшие, напуганные, голодные мальчики сами не заметили, как случайно завернули не на самую освещенную улицу, где, как оказалось немного позже, обитали не самые хорошие люди. - Простите меня. Это я во всем виноват, - подал полный горькой вины голос Ваньинь, даже не пытаясь поднять взгляд на старших. – Я не хотел, чтобы так получилось. Я просто одним глазком хотел посмотреть на танец, но не желал, чтобы вы из-за меня потерялись. Вы, наверное, очень сильно злитесь и больше не захотите со мной дружить, - а вот это уже было произнесено тихо, и Яо готов поклясться, что его чуткий слух уловил судорожный всхлип, который младший так хотел задавить. Замедлив шаг, а вскоре и вовсе остановившись посреди неприятно шумных трактиров и цветочных домов. Казалось поразительным, что даже в столь богатом и дисциплинированном Ордене были такие весьма очерняющие репутацию улицы. Ведь за все время Яо не заметил не одного более-менее приличного весеннего дома. Да, скорее всего, так делать было ненужно, но старший омега просто не смог вынести столько невысказанного отчаяния в словах А-Чэна. Присев возле него на корточки, лисенок бережно заправил спадающую на левую сторону лица челку за ушко, после погладив румяное от прохладного ветра личико, наблюдая за постепенно намокающими грозовыми глазами. - А-Чэн, ну чего ты, - ласково сказал старший, обнимая дрожащего омегу. – Мы вовсе на тебя не сердимся и в том, что произошло, нет твоей вины. Такое могло случится со всяким. Да и, признаться честно, я сам все то время наблюдал за тем юношей. Он необыкновенно красиво танцует. И мне понятно твое восхищение им.  Верно, диди? – обратился он к Донгэю, который только утвердительно кивнул, так же обнимая их шиди. – Вот видишь, - ласково улыбаясь, Яо стер две одинокие слезинки с очаровательно пухлых щечек, мягко их потискав, получая в ответ радостную, но все еще извиняющуюся улыбку. – Не стоит переживать. Отец скоро нас найдет, и мы можем попросить его отвести нас посмотреть на танец того юноши. Я уверен, что он все еще радует людской глаз. - И греет постель своим присутствием, - неожиданно раздался за их спинами неприятно хриплый, грубый голос, в котором так и сквозила насмешка. – Вот это, я понимаю, улов! А вы, ребятки, говорили, что сегодня ничего стоящего нам не перепадет, а тут аж целых три омеги. Обернувшись на мерзкий гогот, Вэй Яо столкнулся взглядом с одним из шестерых здоровых мужчин, что, по всей видимости, был главарем этой шайки, от которых за версту разило дешевой выпивкой и знакомой с детства дурью, которой часто баловали своих клиентов в борделях, в одном из которых он родился и большую часть своей жизни прожил. Только въевшаяся с раннего детства маска мягкого спокойствия не позволила омеге скривиться от отвращения и отвести взгляд. Проигрыш в столь детской, казалось бы, игре в гляделки для них мог очень плачевно закончится. Хотя и без этого их шансы на удачу были ничтожно малы. Гордо вставая во весь небольшой рост, лис закрывает собой младших, продолжая достойно выдерживать чужие липкие взгляды. К сожалению, на своем опыте он знавал далеко не одного альфу, любившего позабавиться с малолетними омегами. Большинство весенних домов оказывали разные услуги извращенным уродам. Их бордель не стал исключением. В нем было всего пять мальчиков, которые как раз были примерно их возраста, и каждого из них тогда еще Мэн Яо знал по имени. Выброшенные на улицу или проданные своими родными, у этих детей просто не было другого выбора, кроме как торговать своим телом, честно отрабатывая свой кусок хлеба. Омега прекрасно помнил, как стремительно увядали так и не распустившиеся цветы, безжалостно сорванные и растоптанные несправедливой судьбой. Самого лисенка спасло только то, что мать упросила хозяйку не трогать его, а взамен он должен был выполнять всю черную работу в том аду. И он выполнял, стоически перенося все похотливые взгляды в свою сторону, сильнее пачкаясь в саже и грязи, превращая красивое лицо в чумазое нечто. Ведь только так от него, наконец, отстали, и он смог хоть немного, но вздохнуть спокойно. Сейчас же, закрывая собой младшеньких, он испытывал только два чувства. Желание защитить, смешанное с диким страхом перед сильными альфами, от которых убежать, увы, у них не получится. - Ты посмотри какой! - ухмыльнулся один из мужчин, оскалив гнилые зубы, и неспешно направился к мальчикам, что с каждым новым шагом сильнее напрягались телом. – Эй, Косой, какого из этих сладких зайчиков возьмешь себе? - А ты думаешь, их всех видно? – по-видимому ответил тот самый Косой. Определенно, прозвище в полной мере описывало уродство альфы. – Дерни в сторону этого. Я люблю, когда подомной скулят омежки поменьше. Мужчина демонстративно облизнулся, а Донгэя и Ваньиня неожиданно кто-то сзади схватил за шкирки и выволок из-за спины испугавшегося за шиди Яо, которого, впрочем, так же болезненно схватили, но в отличии от младших, за руку. Мужчины довольно загоготали, наступая на детей со всех сторон. Один из них подошел к дрожащему Донгэю и с восхищением коснулся белоснежных волос, наклоняясь и поднося прядку к носу. - Ммм, а этот малыш уже распустился, - довольно оповестил остальных бандит, вновь вдыхая сводящий с ума аромат. – Такой восхитительный запах подстать необычайной красоте. Впервые вижу что-то подобное. - Согласен. Старшенький тоже великолепен. Аромат пионов так и просит разложить очаровашку прямо тут. А что с последним? Снимите с него уже кто-нибудь этот раздражающий капюшон! - Сейчас, - говорит мужчина, что удерживал Ваньиня. Одно быстрое движение руки и вот перед глазами шестерых альф предстает полный нескрываемой ненависти взгляд бушующей грозы. Гордо вздернутый подбородок, нескрываемый вызов и желание бороться до конца – весь вид мальчика так и кричал, что в отличии от двух других омег, что пусть и были одеты в дорогие одежды, но и в половину не выглядели так величественно, как получалось у этого нераскрытого омеги. Один из мужчин присвистнул и крепко сжал хмурое личико, заставляя смотреть на себя. - Ребятки, да нам сегодня несказанно повезло! - Это еще в чем? – точно козел проблеял один из бандитов, что выглядел тоще и меньше всех. - А вы знаете, кто попал к нам в руки? – продолжал вещать мужчина с видом победителя проведя по пухлой бледно-розовой губе грязным мозолистым пальцем, получив за свои действия болезненный укус. – Ах ты! – зашипел альфа, сильнее стиснув чужую челюсть. - Тц, не тяни кота за яйца. Кто это? - Второй молодой господин Цзян! - торжествующе сказал альфа, немного отходя, освобождая обзор своим дружкам. - Да ну, быть не может! - А вы сами взгляните, олухи. Неужели не узнаете этот острый, как лезвие клинка, взгляд и симпатичную мордашку, как у его мамаши? И эти сиреневые одежды. Господа, у нас в руках самое настоящее сокровище. Вы только представьте, сколько золота отвалит нам глава Цзян за своего сынка. А раз и эти щенки с ним, значит, и они могут влететь Ордену в хорошенькую сумму. - Так что же получается...повеселиться у нас сегодня не получится? – прохрипел до того молчавший самый толстый и самый отвратительно пахнущий альфа, похлопав по животу Вэй Яо. - Ну почему же, - наклонившись к Ваньиню, сказал мужчина, растягивая губы в не предвещающей ничего хорошего улыбке. – Никто не мешает нам заласкать эти чудные тельца. Послушать их стоны и слизать сладкие слезы. Уверен, старшенький даже сможет потечь для нас. Да, очаровашка? - Пошел ты! – выплюнул Яо, дергаясь в раненной птицей в крепкой хватке. - Обязательно пойду, только сначала обласкаю нашего молодого господина. Уверен, он окажется необычайно сладким на вкус. - Не тронь его, ублюдок! – взревел омега, сильнее брыкаясь, но альфа на его жалкие попытки даже не обратил внимания, вновь всецело отдаваясь Цзян Чэну. - Ну что, сладкий, посто...Аааа! – так и не закончив свою грязную речь, здоровяк неожиданно закричал, хватаясь за голову. Полупьяные дружки не сразу поняли, что происходит, но постепенно дикий ужас охватил их лица, когда на их глазах голова вожака раздулась до невозможных размеров и лопнула с мерзким чмокающим звуком. Только дети успели вовремя закрыть глаза, не увидев кровавой расправы над обидчиком. Головорезы, полными страха глазами, находясь в состоянии глубокого шока, стали бегло водить глазами по местности, силясь понять, как такое могло произойти, пока не наткнулись взглядом на высокую фигуру в тени стоявшего мужчины. Что-то за его спиной угрожающе клацнуло зубами, а после по улице пронесся оглушительный рев разъяренной твари, смутно напоминающей тигра, что появился буквально из воздуха, в один прыжок настигая одного из головорезов, безжалостно отрывая его голову. - Демон! – закричал удерживающий Вэй Яо альфа, отпуская омегу, и бросился наутек, но, как и его покойный товарищ, пал замертво наземь без головы. - Диди, скорее сюда, - пользуясь всеобщей суматохой и стараясь не смотреть на происходящий ужас, старший омега схватил мальчиков за руки и побежал за угол дома, уводя младших за собой. Они не видели, но отчетливо слышали душераздирающие крики предсмертной агонии, в которой бились их обидчики. Наверное, стоило бы страшиться происходящего, но отчего-то они совершенно не боялись того мужчину или все-таки демона, хоть даже и не успели рассмотреть его лица, веря, что он не причинит им вреда. Сидя, как мыши и прислушиваясь к каждому шороху, их, наконец, посетила гнетущая тишина. Будучи зажатым между двумя старшими мальчиками, Ваньинь решил немного пошевелиться, но Донгэй прижал его сильнее, стоило услышать, как что-то или же, точнее сказать, кто-то направился прямо к ним. Мгновение, и вот перед детьми предстал взволнованный Вэй Ин, внимательным взглядом рассматривающий мальчиков, и тут же стремительным шагом направился к ним. Глядя на мужчину, по телу Цзян Чэна разилось несказанное облегчение и радость. Ну как можно было сразу не узнать в этом грозном карателе давно знакомого и очень любимого альфу. Извернувшись ужом из крепких объятий, Ваньинь первый нарушил звенящее молчание и никому ненужные границы, буквально падая в сильные руки старшего, крепко обнимая. - Гэгэ, ты пришел! - радостно выдохнул мальчик, сильнее вжимаясь в сильное тело, блаженно вдыхая родной аромат. - От вас и на минуту нельзя отвести глаз, - ворчливо, но совсем беззлобно сказал мужчина, протягивая свободную руку к несколько ошарашенным после произошедшего детям. – Мальчики, знаю, что мог вас сильно напугать своим появлением, но прошу, не бойтесь. - Папа... – тихо подал голос Донгэй и так же, как и Ваньинь, бросился к демону, стоило только получить утвердительный кивок. – Папочка! Я думал, что ты нас никогда не найдешь. - Я всегда вас найду, где бы вы не находились, - мягко отметил мужчина, подхватывая и сажая ребенка себе на руку.   Демон мягко улыбнулся детям, выпуская успокаивающие феромоны, но тут его взгляд обратился к лисенку, что в отличии от своих братьев, так и не подошел ближе, оставшись стоять на том же месте. Тело старшего омеги подозрительно сильно дрожало, но при этом мальчик даже не пытался этого скрыть, низко опустив голову и крепко сжимая кулаки. Демон несколько растерялся, не зная, как лучше подступиться к ребенку, но Яо сделал за него все сам. - Прости, - тихо сказал мальчик, продолжая смотреть в пол. - А-Яо... - Я не смог защитить своих диди. Они могли пострадать. Я и себя не смог защитить. Правильно говорили люди. Я совершенно беспо... - А-Яо! – перебил столь неправильные речи мужчина, подходя к омеге и вставая на одно колено. Поставив детей на землю, Вэй Ин обхватил дрожащие плечи мальчика, притягивая к себе и заключая того в крепкие объятия. – Никогда, слышишь меня, никогда не смей думать и говорить о том, что ты бесполезный. В случившемся нет твоей вины, а эти...свиньи. Они напали на безоружных и пока еще слабых детей. Другой бы просто убежал, но ты встал на защиту братьев, закрывая их собой и не побоялся дать отпор. Я очень горжусь тобой, А-Яо. - Ты правда на меня не злишься? – все еще не уверенный в чужих словах, однако, заметно успокоившись, спросил мальчик, на сей раз самостоятельно обнимая мужчину. - Правда, правда, - бережно поглаживая сына по спине, уверил его демон. - Но насчет отпора ты не прав, - улыбнувшись, сказал мальчик, несколько отстраняясь от крепкого тела, и взглянул на Ваньиня. – Видел бы ты, как наш сяодиди испепелял их взглядом и укусил главаря. - Вот как. Наш сяодиди, говоришь, - переведя на Цзян Чэна многообещающий взгляд, Вэй Ину оставалось только покачать головой. Уж в нем-то он как раз не сомневался. Эта маленькая бестия всегда скалилась, когда угрожали ему или семье, и совершенно неважно, сколько ему тогда было. А сейчас, когда Ваньинь полностью взял шефство над телом, Усяню оставалось только мечтать о спокойных днях. К сожалению, он забыл, что проказничали в прошлом они с шиди вместе, и не все гениальные идеи принадлежали одному только Вэй Ину. Что же, мужчину определенно ждут веселые дни. - Прости меня, гэгэ, это все моя вина, - жалобно пискнул Ваньинь, не выдерживая тяжелого взгляда. - С тобой мы поговорим позже, - несколько холодно отозвался мужчина, поднимаясь и одновременно подхватывая младшего сына на руки. – Думаю, что на этом стоит закончить нашу прогулку. От непривычно жесткого взгляда в свою сторону Ваньинь моментально стушевался, не решаясь даже заикнуться о том, чтобы пойти и посмотреть на того танцора, что так взволновал его сердце и разум. Понимание собственной вины заставляет низко опустить голову, продолжая мысленно просить прощение. Ведь если бы не его глупое любопытство, то всего бы этого не произошло, но сделанного не воротишь. Однако Яо, что помнил свое обещание младшему, не смог стоять в стороне, прекрасно понимая детское желание видеть нечто прекрасное, все же решил вмешаться. - Отец, а можно мы пойдем и посмотрим на выступление артистов? Там был юноша, и он так красиво танцевал, что просто дух захватывало, - с самым невозмутимым видом попросил старший омега, не подавая виду, что заметил, как сильно от удивления округлились глаза Ваньиня, а его лицо излучало ничем не прикрытую надежду. - Нет, - отрезал Вэй Ин, прекрасно понимая, откуда веет ветер.   Мужчина видел уставшие лица детей, чувствовал их нежелание куда-либо идти. Однако в душе теплилась гордость от решимости и готовности встать горой друг за дружку, когда ситуация того требовала. И возможно, демон еще решился бы поверить, что мелочь мог заинтересовать какой-то там танцор, вот только он прожил далеко не одну жизнь и видел чужие желание. А так же он знал, что только Цзян Чэн горел танцем. Помнил, как чарующе растворялось гибкое тело в страсти музыки и движений, наполняя каждого зрителя необъяснимой живительной силой. Танец Цзян Чэна был сродни обряду очищения от скверны. И только сам Ваньинь знал тайну своих сил. Возможно, Вэй Ин поступает несколько жестоко, лишая еще совсем кроху смысла его жизни, но мужчина считал, что лучше с детства вбить в голову Ваньиня, как следует поступать, а как нет. За все поступки надлежит нести ответственность. Его наказание лишь капля в море, но даже такая мелочь когда-нибудь убережет Цзян Чэна от опасности. Возвращались они практически в полной тишине. Возможно, виной тому перенасыщение событиями, но вести великосветские беседы не хотелось никому. На пол пути к Пристани Донгэй не смог более держать глаза открытыми, крепко засыпая в родительских руках. Вэй Яо и Цзян Чэн же шли вместе, держась за руки. Старший просто наслаждался окончанием дня, наблюдая за преобразившимися улицами, в то время, как младший совсем раскис, разве что не глотал слезы, хотя очень хотелось. Яо видел крепко поджатые дрожащие губы и низко опущенную голову, но ничего не стал предпринимать. Во-первых, это значило привлечь всеобщее внимание к чужим чувствам, которые молодой омега так старался скрыть. Во-вторых, новоиспеченный отец непросто так наказал мальчика. И хоть сам Яо на шиди никак не злился, скорее наоборот хотел чем-то развеселить и успокоить. Но тогда бы это вызвало негодование со стороны отца, что еще не поставил жирную точку в этом деле. Потому старшему омеге оставалось делать вид, что он не видит красных глаз и дрожащих губ, крепче сжимая маленькую ладошку, держась на шаг позади мужчины. Хотя, скорее всего, в этом никакой нужды не было, ведь мальчик был уверен, что отец и так знал о происходящем за спиной. Тяжелая атмосфера улетучилась практически сразу, стоило только им переступить порог дома. Их встречали всей семьей горячими объятиями и радостными улыбками. Вэй Ин тут же распорядился принести в покои детей ужин и нагреть воду в купальне. Донгэя будить не хотелось, но ребенку следовало искупаться после тяжелого дня и поесть. Передавая мальчика в руки слуг и продолжая давать указание по поводу еды для детей, мужчина совершенно не заметил, как буквально из под носа Янли увела Яо, желая послушать об их сегодняшних приключениях, чем вызвала понимающую улыбку. Но остался Ваньинь, который остался покорно стоять и ждать своего приговора, даже когда Мадам Юй потянула сына за руку, получив удивленные взгляды родителей, что не могли понять причину такого понурого настроения их ребенка и не менее холодного взгляда Усяня, направленного на него. - Что случилось? – не стал ходить вокруг да около Фэнмянь, опускаясь на одно колено рядом с сыном, пытаясь заглянуть тому в глаза, но ребенок упорно отводил свой взгляд, не желая, чтобы взрослые видели его слабость. - Мне рассказать или ты расскажешь? – все таким же жестким голосом обратился к Цзян Чэну Вэй Ин, наблюдая, как вздрагивает мальчик, но продолжает молча сверлить глазами землю под ногами. Ваньинь не боялся рассказать о произошедшем и получить заслуженное наказание. Нет, определенно точно нет. В конце концов, это всецело его вина в произошедшем. Ведь это он сам отбился от старших, увлекшись чарующим танцем того юноши. Но язык все равно не поворачивался рассказать родителям, что совсем недавно чуть не потеряли своего дорогого ребенка, о том ужасе, который с ними произошел. Мальчику до дрожи в коленках было страшно видеть в глазах родителей разочарование. Однако наравне с эти детское сердце разрывалось от холода, с которым на него сейчас глядели серые омуты, блеск которых так напоминал острую сталь. От этого становилось больно и плохо. Да, наверное, страшнее, чем разочарование родителей, только гнев Вэй Ина, что не намеревался делать поблажек и хоть как-то смягчить ситуацию. Какое-то странное чувство ныло в груди, желая вырваться на волю, вернуть прежнюю мягкость в родных глазах. Только бы самый близкий человек не смотрел на него волком. Ведь он правда не хотел, чтобы все так получилось. Жалобно всхлипнув, более не в состоянии сдерживать эмоции, Цзян Чэн закрыл ладошками лицо и горько зарыдал, все еще силясь сдержать вырывающиеся из дрожащих губ звуки. - Вот как...что же, это твой выбор Цзян Чэн, - разочарованно бросил Вэй Ин, отворачиваясь от мальчика под ошарашенные вздохи супругов, когда тот так и не ответил. - Боги, да что у вас стряслось? – не выдержала слез сына женщина, падая на колени рядом со своим драгоценным ребенком, закрывая его от всего мира своими руками, бережно прижимая к своей груди. – Вэй Ин! Зачем ты так с ним? - Он должен понимать, что за любой поступок, даже за самый безобидный, придется платить. И хорошо, если близкие смогут помочь и спасти в нужный момент, - так и не изменившись в лице, хотя в душе умирая от горьких слез, более ничего не сказав, Усянь направился в покои к сыновьям. - Небеса всемогущие, да что на него нашло? – покачала головой женщина, но тут же переключила все свое внимание на Ваньяня. – Сокровище мое, что случилось? Расскажи маме, что тебя так расстроило, радость моя. Женщина ласково обхватила мокрые от слез щечки и приподняла опущенную голову Ваньиня, заглядывая в заплаканное личико. Что же такого должно было произойти, раз ее драгоценная крошка так безутешна? Были только две вещи, из-за который ее сын мог впасть в такое отчаяние. Страх темноты и потеря Вэй Ина будили в нем такие ужасные чувства. И понимание, что в данном случае второй вариант как никогда подходил, резало без ножа. Но Усянь безмерно любит ее сына. Еще и эта речь. Ох, Небожители, как же это сложно, когда между истинными такая пропасть в годах. Однако, как бы там ни было, ее обязанность, как матери, всегда быть на стороне своего ребенка. Юй Цзыюань, не задумываясь, оросила мокрые щеки Цзян Чэна градом нежных поцелуев, стискивая сына в своих объятиях и давая понять, что она рядом. - Цветочек мой, не нужно лить слезки. Если не хочешь говорить, то не говори, ведь это уже неважно. Ты дома, рядом с нами, и мы тебя поддержим. Верно, папа? – женщина подняла многозначительный взгляд на мужа, что все еще находился подле них, но давал возможность материнским рукам забрать детскую боль. Мягко улыбнувшись, Фэнмянь заключил жену и ребенка в свои медвежьи объятия, целуя темную макушку Ваньиня. Ну что он еще может сказать, как не безоговорочное да. Счастье и безопасность детей всегда стояли на первом месте. - Конечно, верно, - вновь целуя ребенка, ответил мужчина. - А-Чэн, чтобы сегодня не произошло, я уверен, что ты понял и вынес из этого урок. Да, возможно, Вэй Ин повел себя несколько резко, но он это делает лишь из-за того, что очень сильно боится потерять тебя. Ему просто нужно время, чтобы немного отойти от произошедшего. И я уверен, что совсем скоро вы снова помиритесь. - Верно. Так что прекращай плакать, а то личико опухнет и будешь похож на маленькую пухленькую свинку. - Я не пухленький и не свинка! - тут же запротестовал Цзян Чэн, все еще тяжело дыша, но послушно вытирая слезы. – Но гэгэ имеет право на меня злиться. Ведь я... - А-Чэн, - перебила его Цзыюань, на сей раз уже сама вытирая покрасневшее от слез лицо, - это уже не важно. Ты понял свою ошибку и больше ее не повторишь. Однако...хм...вот же незадача! – женщина наигранно задумалась, привычно нахмурив тонкие брови, но и такой хитрости хватило, чтобы внимание ребенка полностью переключилось на ее проблему. Цзян Чэн тут же весь подобрался, вперив в нее внимательный взгляд, всем своим видом ожидая продолжения, чем, разумеется, женщина воспользовалась. – Ох, какая досада. Я ведь совсем забыла, что все слуги сейчас заняты из-за моего поручения, и совсем некому будет отнести сладкие булочки, которые передала тетушка Сюй Вэй Ину,  а ведь он, как обычно, сядет в своем кабинете за документы и даже не вспомнит о том, что ему нужно поесть. - И то верно, - подхватил игру Фэнмянь, со смешинками в глазах наблюдая за тем, как быстро печаль сменяется на лице Цзян Чэна. – А ведь я ему еще много работы оставил. Что же, весьма жаль. - Подождите! – воскликнул Ваньинь, выбираясь из родительских рук, и со всей решимостью взглянул на старших. – Я сам ему отнесу эти булочки, и гэгэ не останется голодным. - Ох, и правда. Но только если тебя это не затруднит, -  не без улыбки сказала Цзыюань, поднимаясь на ноги в месте с поддерживающим ее Фэнмянем. - Нет! – твердо ответил мальчик и, сделав уважительный поклон старшим, маленьким котенком юркнул в сторону кухни. Супружеской паре оставалось только умилятся и радоваться такой энергичности и жизнелюбию их мальчика, что с каждым новым днем только сильнее радовал глаз. Ваньинь бежал со всех ног. Складывалось ощущение, что за ним гонится стая голодных гулей. И только яркая улыбка успокаивала попадавшихся на его пути слуг. Разве не в таком очаровательном безрассудстве проявляется ребенок. Ведь все дети такие непосредственные и до смешного открытые. Еще совсем недавно могли грустить или злиться, а уже через мгновение смеются и радуют своей широкой улыбкой старших. Цзян Чэн не был исключением. Сейчас ему всего девять. Совсем ничтожное число в сравнении прошлым и еще таким далеким будущим. Его сердце открыто для новых приключений, знакомств, шалостей и чувств. Ему нет дел до клановых распрей, интриг наследников в борьбе за лучшее место в обществе, еще таких далеких статусов. Он всего лишь мальчишка, которому хочется порадовать близкого человека, что вызывает в нем море еще совершенно непонятных для него чувств, с которыми придется обязательно столкнуться и, наконец, выяснить их значение и важность в жизни. Но это все впереди. А пока сердце греет горячий сверток с ароматными паровыми булочками и желание вновь увидеть человека, что уже очень и очень давно завладел его сердцем.