Сохрани себя

      Дойдя уже знакомым путём к дому, куда, как помнилось Поко, Фэнг закинул рюкзак, то тот обнаружил, что он всё ещё так и находился там, ожидая возвращения своего хозяина. Гитарист успел также задуматься о том, что даже если спустя такой большой временной промежуток Фэнг с Эдгаром не вернулись, то следовало бы предположить, что они, всё же, нашли что-то интересное. Или же с ними приключилось неизвестное, и плохие мысли Поко от себя мигом отгонял.       Из раздумий его вывел скрип старой лестницы, а вскоре последовал, вполне себе, привычный и знакомый звук. Очень не типичный для этого места. И многозначительный для настоящего времени, и всего, что с ними происходило до этого дня. А именно резво надвигающийся лошадиный топот, что стремительно приближался к нему, и достаточно было одного взгляда в ту самую сторону, чтобы понять, что что-то уж точно здесь не так, поскольку ненятно было, откуда в таком месте из ниоткуда вдруг явился наездник. Да ещё и в до жути знакомом тёмном облачении.       Поко в тот же миг забежал в дом, не раздумывая даже о том, чтобы ждать, когда тот приблизится к нему, и гитарист смог бы того рассмотреть детальнее. Он спрятался в ближайшем углу так, чтобы снаружи его увидеть никто не смог. Даже затаил дыхание. Так оно и случилось, но ему пришлось многое осознать, когда он увидел одеяние этого всадника, и впервые со своих давних пор он почувствовал невероятную тревогу и страх, что мигом окутали его окостенелое тело. Только что сама смерть пробежала на коне рядом с ним, и он боялся вовсе не за себя, а за своих друзей. Просто смерть того и так давно настигла. Сейчас ему лишь приходилось надеяться, что с Эдгаром и Фэнгом всё в порядке, а с Шелли и Кольтом ничего страшного не случится, но направление, в котором невероятно быстро направлялся бандит, заставляло думать Поко иначе, и стараться принимать возможный исход событий. Ужасных событий.       Его страшный сон вскоре стал явью. Сейчас, как и всегда в подобных ситуациях, Поко старался не паниковать заранее, но всё же то, что этот тиран явно их живыми не оставит, имел вес намного больше благополучного исхода. Он не был уверен, стоит ли ему сейчас двигаться дальше в сторону, куда ушли ранее Эдгар с Фэнгом, но Поко знал точно, что он должен попытаться кому-то помочь. Чувство некой безысходности от того, что в результате необдуманного решения разделиться Поко теперь не может контролировать безопасность всех, ему начало нагнетать.       Меньше, чем через минуту после того, как удаляющийся топот перестал вовсе быть слышимым, он вышел из дома, и как можно быстрее побежал в улицы в поисках нужных дорог. Главным его ориентиром была лишь предположительная связка улиц городка, картинку которых он запомнил с карты. Дома один за другим проносились мимо его бокового зрения, превращаясь в размазанные и неясные изображения, а он всё надеялся на лучшее.       Вскоре после брошенных в след слов главного бандита, его сторонники незамедлительно направились к испуганным ребятам, что пытались помочь Колетт и неотрывно наблюдали за тем, как люди в чёрных мантиях, что на свету переливались цветом неба ночного, начали их окружать, сами при этом отдаляясь друг от друга. Кто-то из них что-то невнятное проговорил шёпотом, после чего другие повторяли тоже самое переодически, или тоже что-то отвечали. Таким образом они приближались к ним, пока их вождь покидал намеченное поле разогревающейся битвы. Бежать никто не планировал, ведь все понимали, что никто из них такого поступка не оценил бы уж точно. Пока оружия у бандитов никто не видел. — Эй, это что значит? — Фэнг с тревогой начал оглядываться на всех, помогая Колетт держаться на ногах, пока та вязла ими в песке. Вскоре она смогла стоять без посторонней помощи. — Они на нас идут? — запыхтевшись спросила их Колетт, но ей было и так всё ясно. — А не видно? — в раздражении гаркнул Эдгар, решив взять ситуацию под свой контроль, пока они отходили назад. — Значит так... — У меня есть нож! — закричала Колетт, выставляя его вперёд, но Эдгар придержал её рукой, чтобы лишнего она не натворила. — Это не так работает. — немного в замешательстве после её выходки, Эдгар продолжил, — Важно не дать им повредить себя сильно, так что... Откуда у тебя вообще нож? — От чёрт, — сказал Фэнг после того, как увидел, что бандиты начали доставать свои орудия, и к большому облегчению, это тоже были ножи. На момент он даже выдохнул от того, что это оказалось так опасно, как огнестрел, но всё же, это не предвещало их победу над ними. Ему казалось, что сияющие были опытнее него в разы, не смотря на то, что боевым искусствам он, практически, всю жизнь посвящает.       Было непонятно, зачем сияющие оставили Коллет живой, когда сразу после того, как она оказалась вместе со своими товарищами, они решились напасть. Скорее всего, даже убить. Это не позволяло точно определиться, что стоит делать сейчас: атаковать без раздумий, или смотреть и ждать того, что же будет дальше? Но всё же, они были преверженцами первого варианта.       Сомнения развеялись вскоре, как сверкнув серебряными ножами, бандиты, ускорив шаг, направились на них. — Ну всё, с меня хватит, — отбежав, Фэнг нашёл и вырвал из земли увесистую и крепкую деревянную палку, что когда-то была частью какого-то обрушенного дома. — И что ты с ней делать будешь? — спросил того Эдгар немного в непонимании, но без особого желания понимать его цели. — Ну точно не бросать, — ответил тот, подбежав обратно к ребятам, и готовясь к защите и атаке, — а теперь нам уж точно разделяться не стоит, — он продолжал, как и остальные, внимательно смотреть, как сияющие к ним приближаются.       Тем временем в доме со свечами больше ничего интересного найдено не было, кроме самих свечей, естественно, которыми была усеяна вся комната. В неё так и не зашли, продолжая осматривать другие комнаты. К слову, сами они того не знали, почему не решились туда войти и тронуть хоть одну свечу. Мало ли, проклятье какое ещё на себя бы нацепили? На самом деле, они просто не видели смысла заходить туда дальше. Но на вопрос, кто же им подложил конверт, и зачем им нужен был этот адрес, им никто, пока что, не ответил. А может и не ответит вовсе.       Не дождавшись ничего и, к их временному счастью, никого, Шелли с Кольтом решили попробовать, всё же, найти вход в этот дом, и предназначенную для этой функции дверь. Но этого всё никак не удавалось. Можно было бы выйти на улицу тем же образом, каким они и попали в дом, но хотелось точно удостовериться, что двери в этом доме на самом деле нет. — Может, эта дверь тоже где-то под ковром? — спросила ради забавы Шелли, смотря в те затемнённые углы, в которые светил Кольт. — Ну мы вроде все комнаты обошли, и ковров на стенах здесь нет, — он призадумался, — хотя я впервые здесь увидел, чтобы ковёр на стене у кого-то висел, — фыркнул он. — Ну, ещё многое предстоит увидеть. — Ну тогда буду надеяться, что это будет что-то хорошее. — он смёл рукой пыль с какой-то деревянной поверхности. — Может, входная дверь одним из шкафов закрыта? — Ну если так, тогда почему снаружи никаких дверей нет? — Возможно, ещё через какой-то подземный вход сюда попадали. Или бросив все свечи люди вышли из дома, и уже потом заделали все окна и двери, ибо если бы они приходили сюда часто через окна, то на них бы в любом случае были доски поновее. Ты сама видела, насколько они рыхлые, и предположений только два. — Либо есть подземный ход, либо сюда вообще никто не заходил, когда заделали все окна и двери, — дополнила она, слушая его. — но это насколько нужен хорошо продуманный подземный ход, который бы песком позже не завалило? На это нужно много времени, и я не думаю, что ради этого дома такое бы проделали, это тяжело. — Тут ты права, а значит, никакой подземный ход мы искать не будем. — Да, но как-то всё ещё не понятно, зачем мы тут. — Ну тогда пошли обратно. — Кольт вышел из комнаты в зал, в который они через окно. — Что-то их долго нет, может, там чего и нашли. — Получается, что разделяться не было смысла, — последовав за ним, она опешила в своих предположениях. — хотя... за то мы узнали, что здесь. — И мы потратили меньше времени. — Непонятно зачем. — Почему это? — Здесь ничего странного, кроме этих свечей, нет, — указала она на комнату со свечами. — и вообще не понимаю, чего нам стоит ещё ожидать, ведь мы собираемся уже уходить отсюда. — Ну, можем ещё здесь побыть. — Зачем? — хмыкнула та. — Подождать, посмотреть, может чего-нибудь такое и случится, — говорил стрелок не в серьёз, чем и Шелли позабавил. — А это уже не затратно по времени будет, — саркастично ответила она. — Нет, — перелезая через окно и выпрыгнув на улицу, он было хотел сразу развернуться, чтобы помочь перелезть Шелли, но только выровнявшись, на короткий момент Кольт замер, уловив где-то вдалеке звук, вовлёкший его в странное состояние. Знакомый и одновременно подозрительный, посеявший малость волнения глубоко внутри. Этот момент ощущался, как мгновенное погружение на холодное дно. Среди тихих улочек, где в последнее время лишь ветер разгуливал, едва можно было услыхать где-то далеко глухой стук о битые дороги Сентфора, что эхом разносился вдоль улиц брошенных домов. Звук казался слишком туманным, что даже раскаты грома вдруг исчезли одновременно с приходом этого невнятного состояния. На этот раз стуки были чуть громче, но в тот же момент звук резко начал отдаляться. Всё дальше и дальше.       Уже Кольт мог слышать только своё внезапно забившееся быстрее сердце, и пытаясь понять, была ли это звуковая галлюцинация, или же и в самом деле это было нечто неизвестное ему, он повернулся к Шелли. Всё это произошло в один момент, когда он поднимался и разворачивался к ней, пока она всё ещё была в доме и смотрела на него таким же потерянным взглядом. Он сразу понял, что она прочувствовала всё тоже самое, и понял, что объяснять ничего не стоит. — Ты это тоже слышала? — вполголоса спросил он.       Она не собиралась подавать виду, что хотела бы прямо сейчас покинуть это место. И город в том числе. Нервно сглотнув, она только сейчас заметила, что жажду чувствует неимоверную, и решила, что эта неясная деталь с её сознанием произошла благодаря этому. Но это заметил и Кольт, а двоим показаться несуществующее не может. Или может. — Неужели тут какие-то призрачные наездники ещё? — попыталась она каким-то образом поубавить напряжение, что Кольт с большим энтузиазмом и поддержал, ведь ему даже начало казаться, что его впервые за время всего ведения расследования настигла паранойя. Хотя благодаря её словам он понял, на что похож был звук. Но от этого ему легче не стало. — Наверное, — облегченно посмеялся тот, — но давай побыстрее пойдём остальных искать, — начал тот подавать ей руки. — Куда так спешить? — без возражений спросила та. Оказавшись на земле, она посмотрела на окружающие их дома, при этом отряхивая руки от пыли с паутиной. Непосредственно, их удивило то, что в этой части города дома казались чуть новее, да и постройка самих зданий была достаточно плотнолежащей, что отличалось от расположения домов друг от друга на улицах, из которых они сюда пришли.       От того, что едва светлое небо загораживали старинные дома в два и три этажа, они не могли разглядеть неба полностью, чтобы понять, насколько близко уже самые массивные и тёмные обрывки дождливых облаков. Определить их приближение можно было по ветру, что усиливался после каждого порыва поменьше.       Их всё ещё что-то заставляло таить неопределенное чувство небезопасности, но всячески его игнорируя, они решили ещё раз осмотреть дом, в котором не было дверей. — Что-то мне кажется, что этой таблички здесь не было, — зайдя за угол, Кольт остановился, глядя на внешнюю стену дома, которая, как ему казалось, была совершенно пуста. Как и табличка, висящая на ней. — Хочешь сказать, что кто-то её сюда поцепил, пока мы были внутри? — спросила Шелли немного смеясь с того, с каким серьёзным видом он разглядывал эту, по понятным причинам, старую на вид табличку со стёртой надписью. Скорее всего, это был номер дома. Но интересно было и то, почему такая табличка смотрела во внутреннюю часть заднего двора этого дома, а не висела на таком месте, чтобы проходящие мимо двора люди могли беспрепятственно увидеть и узнать номер дома.       Кольт что-то неразборчиво и задумчиво мямлил, по всей видимости ситуации, предпологая, что там может быть написано, но после этого он чётко произнёс: — Не понятно ничего, — отойдя от табла, он продолжил дальше обходить дом. — Мне кажется, там и пытаться не нужно. — Но откуда она здесь взялась? Мы же смотрели тут раньше, и эта стена была совершенно пуста, — недоумивал всё ещё он. Но, видимо, его это не беспокоило, ведь понимал, что он мог и забыть эту деталь вовсе. — Да просто уже признай, что ты забыл, ведь сам видишь, что табличка старая. Она от любого прикосновения развалится, что уж говорить о том, чтобы её кто-то прибил? — Та и мы бы всё слышали, — согласился он. — Вот именно. — Так а что мы скажем администратору мотеля насчёт нашей неуплаты? — Вы уже с Фэнгом это обговаривали. — Мне ещё с тобой нужно обговорить. — Ты со мной и так всё обговариваешь. — Ну да, мне обязательно нужно обговорить с тобой то, как я что-то с кем-то обговорил когда-то. — Если не выселят, то лучше оплатим сразу, так как возможность, в принципе, есть, а если выселят, то найдем другое место, чего уже тут думать? — Шелли немного показалось странным, что он начал эту тему неожиданно сойдя с обсуждения таблички, которую она, впрочем, и сама не видела до того момента, когда Кольт обратил внимание на это. А может тоже забыла, но впрочем, это было не так важно. — Да я вот тоже так думаю, — ответил он, не цепляясь за что-то взглядом в округе. — Так а зачем тогда лишний раз говорить об этом? — стала она неподалёку от него, поставив руки по бокам. — Не знаю, — пожал плечами тот, уже оставив взгляд где-то вдали. Шелли неосознанно начала глядеть туда же, куда и он. — я просто... мне кажется, что происходит какая-то неразбериха. — Ты серьёзно? — хмыкнула она. — Почему тебе кажется, если оно так и есть? — Просто иногда кажется, что всё хорошо, но когда происходит что-то непонятное, то сомневаешься, что всё хорошо. — Я давно не была уверена в том, что конкретно всё хорошо, — подумав ответила она. — С таким успехом никогда хорошо и не будет, — едва заметив вдали плывущие тучи, он продолжил. — ведь всё было хорошо только тогда, когда мы были детьми, а сейчас мы просто осознанно ко всему происходящему относимся, и понимаем, что родители нам многого не договаривали. — Мы бы ничего и не поняли. — Именно. Плохо было всегда, но не везде, и ровно также, как и хорошо. Баланс, — подметил он в конце. — У кого-то может быть всё плохо, но он в упор может этого не замечать. — Ну, это уже свои особенности у человека. — Какие? — посмеялась она. — Это тупым нужно быть, чтобы элементарного не замечать, а от того и считать, что всё отлично, когда жизнь по швам трещит. — Таким людям легче живётся. — Не всегда, ведь рано или поздно им придётся... — задумалась она. — повзрослеть. — Не без этого. — И потом им будет ещё тяжелее, чем тем, кто всю жизнь задницу надрывал, чтобы все дыры в бочке закрыть. — Но иногда и до конца жизни бочка может оставаться без починки. — От того и настаёт конец, что вся жизнь из неё и вытекла. — поутихшим тоном говорила Шелли. — Хорошо, когда твои проблем ни на чьи плечи не упадут после смерти, но это не происходит так часто. — К сожалению.       Даже относительно слабый ветер заставлял неустойчивые от сложившихся обстоятельств дома помалу скрипеть, и не нарушая привычной амплитуды. Но с каждой десятой проходящей минутой было понятно, что ветер пригнал тучи уже достаточно близко.       Было ещё что-то, чего объяснить из них никто не мог. Странное, и всё никак нерушимое предвестие. Не озвучивали это, возможно, боясь насмешки со стороны, казалось бы, уже достаточно близкого собеседника, но нет. Наверное, они оба просто не хотели в это предчувствие вдумываться, и понять его. А уж тем более, что за этим можно обсуждать?       И снова это чувство. Только на этот раз заодно и волосы стали дыбом, и зрение стало реже от пришедшей внезапно по новой тревоги. Снова отбивающийся от земли топот копыт, который уже точно приближался к ним где-то из далека. Замерев в ужасе на короткое время, в голове ничего не пронеслось кроме того, что это никто иной, как тот самый, встречи с кем они отчаянно желали, но до неимоверной жути боялись. Однозначно он. И он несётся прямо в их сторону, и благо, они сразу поняли, с какой стороны приближается смертоносный всадник. Ещё кошмарнее было от того, что они его всё ещё не видели, и казалось, что вот-вот он окажется рядом, выскочив совершенно из другого поворота.       Недолго раздумывая, Кольт схватил Шелли за руку, и скоро направился по другую сторону дома, хорошо помня, что там есть небольшая пристройка с кучей хлама, у которой можно будет спрятаться. Надежду на то, что их найдут не скоро, подавало и то, что проходы между домами были достаточно узкими, и заметить тех будет не так легко. Но вероятность этого была достаточно маленькой в их понимании, так как записку с адресом этого дома нашла Шелли у себя под окном, и сразу предположив, что это оставили явно сияющие. Но так они лишь думают.       Настал момент, когда коня притормозили где-то неподалёку, и по его уже медлительным хождениям стало понятно, что сейчас, возможно, всадник осматривает дома.       Они затаили дыхание, боясь, что даже легчайшее их движение смогут услыхать. Шелли в замешательстве перевела взгляд на Кольта, но тот и сам был не прочь точно понять, чего сейчас стоит делать, а чего нет. Но пока что негласно оба решили молча слушать и напряжённо наблюдать. — Я вижу ваши следы, — спокойным и ужасающе спокойным тоном дал знать бандит. По доносящемуся голосу стало понятно, что находится тот прямиком перед окном, в которое они залезали в дом. Этот голос вызвал уйму странных ощущений, и у обоих они достаточно различались. У Кольта почти никаких, на самом деле, не возникло, он просто продолжал вслушиваться внимательно в каждое его слово и предуагать возможные движения, а вот в Шелли словно очнулись те давно позабытые ощущения. Глубокие воспоминания, что были связаны с очень похожим голосом, который где-то оттуда им вещал. — долго же мы вас искали.       Кольт был готов в любой момент достать револьвер с той минуты, как они забежали за дом, но сейчас он решил окончательно с этим расправиться, и приготовить оружие у себя на руках. Посмотрев на Шелли, он только взглядом ей указал на её рюкзак, в котором был её дробовик. Кивнув, она принялась с осторожностью и старательно соблюдая тишину его доставать. Не даром с самого утра она заранее приняла во внимание то, чтобы быстро и удобно его можно было достать. — Всё же, интересно, как вы именно здесь оказались, — явно о чём-то догадываясь продолжил преступник, и те вновь опешили, не издавая и шороха, — ведь вам всем был указан лишь один адрес, не так ли? — слышно было, как он расхаживал на месте, и вовсе не торопясь. Словно, опять-таки, томля их своей непредсказуемостью. — Но я там нашёл лишь двоих. — Глаза Шелли округлились от осознания того, что, возможно, их товарищи пострадали, или вовсе того и хуже. Она было хотела подняться с места, но Кольт лёгким прикосновением её притормозил. Ведь он понимал, что это лишь уловка убийцы. — И я точно вас уверяю, — коротко посмеялся тот, — хороший друг — мёртвый друг. — Что он несёт? — в заворожённом страхе спросила Шелли едва слышно. — Чего, кстати, и про семью сказать можно, — после того, когда бандит произнёс это, Кольт сразу понял, что этот человек, которого язык таковым назвать не поворачивается, точно знает, что именно он с Шелли сейчас здесь находится. Лишь по тонокому намёку бандита на убийство его родных заставило Кольта обрести полную уверенность в том, что это дело рук сияющих. А также и ощутить ту самую нарастающую обиду и злость на того, кто сейчас прямо за рыхлым домом в каких-то десяти метрах стоит и изрекает свою мораль, и порицая её по вине своих больных принципов. Шелли тоже совершенно прекрасно поняла замысел слов преступника, но понимала, что именно сейчас не лучшее время для того, чтобы Кольт узнал, что она не так давно знает о том, благодаря чему можно понять то, о чём только что шла речь из уст сектанта. — ведь как тебе живётся, Андерсон? Лишь по сердечной просьбе одного из моих подчинённых ты до сих пор жив. — Что? — в недоумении стрелок свёл помрачневший взгляд в никуда. Он было уже подумал о том, что кто-то из его родных мог уцелеть, и принять сторону бандитов, а вскоре и уговорить бандита не убивать его. — Но сейчас думаю, что, всё же, стоило с тобой расправиться намного раньше, ведь ты первый из тех, с кем я решил не расправляться с обычной степенью жестокости, — он продолжал всё также ошиваться где-то рядом, словно не давая виду понять, что найти тот их не мог. Он всё прекрасно мог. — и ты первый, кому удалось раскрыть мою тайну, и выйти на мой след. Ты как тот самый сын Кроноса, что чудом остался жив среди тех неудачливых детей, которых он пожирал, и вскоре сверг своего отца, что так надеялся заполучить бесконечное правление лишь тем, что будет затачивать в пучину бесконечности своих отроков. Но при этом он хорошо знал, что станет свергнут одним из своих детей. — На короткое время он замолк, — Я же этого не знал, но при этом уверен, что свою власть я не утрачу ни за что уж точно, — это послужило поводом для мысли о том, что живым он Кольта не намерен оставлять. Но Кольт был уже намерен действовать ради защиты, и в частности даже не своей. — и вскоре найду всех, с кем был когда-то знаком Ворон, не отходя от своих замыслов на карте.       Стоило тому произнести имя уж очень хорошого знакомого многим товарища, как множество различных предположений о том, как Ворон может быть связан с сияющими, посыпались неимоверно стремительно. По крайней мере, стало быть ясно, почему тот в бою использует именно серебряные ножи. Но и также за более скрытым подтекстом можно было догадаться, что это именно благодаря Ворону и его, как выразился бандит, сердечным просьбам Кольт и многие другие остались живы.       Но теперь Шелли хотела понять совершенно другое, и произнесла тихо: — Как Ворон может быть с сияющими, если мы здесь только из-за него? — она не освещала свои мысли до этого, но Кольт прекрасно понял, на чём основывался её вопрос. — Мне больше интересно то, почему он с нами не пошёл, ведь, как я понял, он же и сам не против того, чтобы этих бандитов посадили, — наклонившись к ней ответил Кольт. — Он явно не знает, что мы здесь только потому, что Ворон так сказал, — указав головой в сторону бандита сказала Шелли. — Точно, — осознал стрелок, — значит, больше ни слова о Вороне. Об остальном его сам расспрошу, как в Келсо вернёмся, — он оглянулся по другую сторону, где никого не было, чтобы увериться, что они точно одни. Ну, и что больше никого нет кроме того, кто сейчас за домом. — Ты так уверен, что мы уйдём живыми? — усмехнулась она. Это уже было похоже на нервный смех. — Ну а зачем я сюда, по твоему, рвался? Чтобы умереть? — Тебя только что сравнили с Зевсом, так что не уверена, — вскоре она прислушалась к происходящему за домом. Затишье вновь настигло их слух, и казалось, что даже конь, который всё время бряцал своими, скорее всего, серебряными атрибутами, вдруг испарился, и того вовсе перестало быть слышно. — Тебе не кажется, что он как-то затих надолго? — подозревая неладное спросил Кольт, осматриваясь то в левую, то в правую сторону. — Давай подальше уйдём отсюда, чтобы его как-то со стороны сначала увидеть, и понять, какое у него оружие, — предложила она, медленно вставая с места. Было заметно, как Кольт не хотел с этим торопиться, но вскоре он решил последовать за Шелли. Рядом был сломанный забор, что перекрывал чужой участок другого дома, и они решили перелезть через него, тем самым и оказались на территории дома по соседству, что почти плотно стоял рядом с домом, за которым они только что прятались. Благодаря этому их никто и не заметил. — Ты думаешь, он свои орудия на виду будет держать? — Кольту казались её надежды очень неисполнимыми. — Нет, но если повезёт, то будет неплохо, — осторожно переступая через другие ограждения, они внезапно оказались почти на видном месте перед тем, от кого только что прятались. Но к их большому ужасу, там никого не оказалось. — О, нет... куда он делся? — едва не выругавшись, стрелок продолжал осматриваться, но на этот раз расторопнее. — Он как тот самый паук, который из виду внезапно пропал, — первое сравнение, что выдала Шелли. — Та я бы сейчас лучше паука побоялся, чем это. — Ну ты то понятное дело, — усмехнулась Шелли, вспомнив, как бросила когда-то в того игрушечного паука. — Я испугался от неожиданности тогда, — начал тот оправдываться, также всопмнив этот случай. — Хорошая отмазка. — Я не... — отчаянно тот вздохнул. — ладно, я боюсь пауков. — Теперь точно буду знать. — Я думаю, нам сейчас не нужно отвлекаться, — до этого он и так говорил тихо, а сейчас стал ещё тише.       Вовсе затихнув, они смотрели в каждый видимый проулок, чувствуя сейчас себя так, словно они с бандитом поменялись ролями. Теперь они себя чувствовали добычей, которая прячется от опасного охотника, а не когда они, будучи охотниками, целенаправленно искали того, кто им нужен. Они оба впервые имели дело с преступником такого масштаба и жестокости своих действий. Загадка и таинство пробивали воздух. На этот раз они решили не прятаться.       Вновь где-то зазвенела самодельная шестерня, как вдруг бандит выскочил из-за одного из домов, представ перед их неотрывно следящим за его фигурой взглядами. С мгновенье посмотрев на сдержанно наблюдающими, преступник без торопливости, будучи всё ещё на коне, направился в их сторону. Внутри всё сжалось то ли от страха, то ли от той самой неизвестности, перед встречей с которой ты надеялся, что всё станет явным. А может и от того и от второго. Вокруг была лишь тишина. Казалось, даже ветру стало интересно дальнейший ход событий повидать, и тот заметно притих. Шелли внимательно следила за тем, как злодей приближался, пока она держала дробовик подготовленным, а Кольт, в свою очередь, также был у прицела.       Голос того вновь прозвучал, как тот самый гром в небе, который, к слову, и сам давно звуку из-за горизонта не подавал. — У меня есть предложение, — начал главарь. — но долго я ждать ответа не стану. — Не думаю, что мы согласимся, — нахмуренно ответил тому Кольт. — Это будет не к тебе. — ответил тот, спрыгивая с коня. Подбив песок под ногами, он отошёл на пару шагов от коня, и предстал прямиком под прицелом. — Завтра весь мир узнает о том, что больше никто не умрёт от ножа сияющих, или же всё останется, как и прежде, пока смерть сама не настигнет меня. — Что ты имеешь ввиду? — спросила Шотган. — Что решится всё прямо здесь и сейчас, — Шелли не могла видеть его лица, но она очень хорошо прочувствовала всем нутром пристальный взгляд убийцы, от чего сердце пропустило ещё один неровный удар. Она сделала едва заметный шаг назад. — убегать уже поздно, так вот, — Величественное спокойствие в его тоне вызывало немало неуверенности в своих силах и раннее предпринятых решениях у них. — Шелли, — От внезапного обращения конкретно к ней, её уши словно стали воспринимать слух ещё острее. Но последующие слова повергли её в несвычное для неё состояние, — в отличии от многих людей, у тебя есть выбор. Даже у твоей матери его не было.       Когда тот произнёс её имя, то в её памяти внезапным образом, как по резкому щелчку включателя, воспоминания начали обнажаться от своей тёмной и неприступной пелены, которую было нелегко сорвать долгое время. Широко раскрыв глаза, она не видела перед собой ничего из реальности, а лишь то давно забытое, что когда-то было самым дорогим ей, и что она в итоге утеряла не по своей вине.       В один неотпечатавшийся в воспоминаниях день, Шелли, будучи ещё в родной и тёплой Испании, учившись езде на лошади и её приручении, настолько была в радости и увлечённой в это занимательное дело, что не заметила перед собой ветку дерева, которая нещадно прошлась по её лицу, оставив среди мелких царапин ещё и глубокий шрам прямиком на щеке. Её отец, чтобы тогда успокоить свою дочь, подбодрил, сказав, что плакать нет чего, ведь главное, что с глазом всё впорядке, пока та вытерала свои слёзы. На самом деле, он тогда сам с облегчением вздохнул, ведь не ожидал, что лошадь так внезапно вырвется из его рук, чего-то испугавшись, пока Шелли сидела на ней. Тем же днём он и залечил ей царапины, напоследок прилепив пластырь на щиплющую рану на покрасневшей щеке. Шелли помнит, что пластырь был не скучного телесного цвета, а с интересным рисуночком, который она часто позже разглядывала, но так и не запомнила чётко. — Будешь его чаще носить — раны быстрее заживут, — сказал ей тогда отец, и та лишь повинно кивнула.       Он не знал, что вскоре это войдёт в привычку дочери, постоянно менять пластырь, дабы скрывать заметный шрам, который она надеялась, что сам пройдёт. Но со временем и шрам её этот волновать перестал, и после исчезновения родителей, он ей служил своеобразным напоминанием о её ранней, полной тёплых воспоминаний и беззаботной жизни. А ещё погодя Шелли клеила пластырь, непонимая зачем, ибо просто помнила, что так она делала всегда, а зачем — она не знала. Не помнила, точнее быть. Воспоминания словно стёрлись с тем временем, пока Шелли задавалась вопросом о своих родителях у дедушки и бабушки, что было совершенно безрезультатно.       Она вспомнила, как очередным тёплым вечером, прогуливаясь по заднему двору дома своих дедушки и бабушки, она обнаружила интересное растение с четырьмя листиками, которого раньше никогда не видала, но Шелли прекрасно уже тогда понимала, что это большая удача, и бережно несла его домой, чтобы вручить одному из самых близких ей людей этот клевер.       Она вспомнила, как задалась первым вопросом о исчезновении своих родителей, и даже тот единственный раз, когда она вместе с бабушкой наведывалась к могиле своей матери. Это травмирующее воспоминание таким же волшебным образом было стёрто. Последнее время она словно помнила что-то такое, чего бы ей никогда не хотелось знать или видеть, и эту часть её жизни сознание захоронило где-то глубоко, а Шелли продолжала наивно верить, что это был лишь сон. Тогда она задалась ещё одним интересным вопросом: а почему же она не видела могилы своего отца? Или же она её просто не может припомнить?       Каждое воспоминание её прошибало, словно молнией, от чего та теряла свой поток. Шелли не верила тому, к чему её привели эти всплывающие детали из глубокого детства, и не знала, чего стоит сейчас ожидать. Ведь теперь она может объяснить содержание той колбы, что они нашли в Келсо. Четырёхлистный клевер, её изображение на медальоне и небольшая прядь волос, что тоже, как теперь ей стало быть ясно, были её. И голос. Голос того, кто сейчас перед ней стоит. Предположения о том, что именно он сейчас находился где-то, или был мёртв, отпадали сразу. Она поняла. Он стоит сейчас прямиком перед ней, и она не верит, что этот человек превратился в то, о чём и подумать было нельзя раньше. Раньше Шелли лишь хотела повидать их снова, своих родителей, но сейчас она жалеет, что ввязалась в это расследование, и осознание безжалостно надвигалось к её затуманенному рассудку, что отказывался верить в происходящее. Она бы хотела повернуть время вспять, и не делать выбор в пользу того, чтобы, наконец-то, встретиться с самим лидером кровожадной и бессердечной банды, которому и пренадлежала та утерянная колба. Тому, благодаря кому жизнь Шелли уже долгое время была окутана неразгаданными событиями и семейными тайнами, от чего она не знала, радоваться ей, или же наоборот. Ведь она сама этого хотела, озвучив эту цель. Она получила то, что хотела изначально. Она нашла ответы на свои вопросы, но не думала, что всё будет настолько тяжело и пугающе.       В её доме уже после событий с исчезновением мамы и папы, бабушка не трогала никакие фотографии кроме тех, на которых находился отец Шелли. Как Шотган помнила, честь в их культуре теряет лишь тот, кто совершит ужасный поступок, что будет лишь равен убийству. Именно он, её родной отец, скорее всего, и совершил непоправимое по отношению с её матерью, от чего и следом за этим исчез из их жизни на долгие годы, надеясь навсегда, совершенно о себе не напоминая.             Человек перед ней незамедлительно начал приобретать новый облик, с очень похожим голосом, совершенно как у отца. Именно, ведь это и есть её отец.       Прежде чем она успела понять, что всё время к ней что-то говорил Кольт, с её губ внезапно и тихо сорвалось: — Так это ты ей не оставил выбора, — она наконец-то всё поняла. Сфокусировав взгляд на тёмной фигуре, она начала чувствовать, как не в силах держать оружие. Её ноги слегка начали подкашиваться, но она всеми силами старалась держаться. Это всё ей казалось настолько нереальным, насколько это было только возможно. — Шелли, что происходит? — не понимая, от чего она так, Кольт немного встревожился. — Она могла помешать исполнению нашего предназначения, — начал вносить конкретику бандит. Точнее, как догадалась только Шелли, её отец. — здесь уже и она не оставила мне выбора. — Какой ещё выбор?! — сорвалась Шелли. — Ты не понимаешь, сколько вреда причинил? Сколько ты людей убил?! — Кольт всё ещё будучи в недоумении смотрел то на Шелли, то на преступника. — Я не понимаю, — поутихла та, опустив нахмуренный взгляд в пол. Злость в перемешку с сожалением и горем окутывали её, и она пыталась побороть эти чувства. Только что она узнала, что тем самым жестоким убийцей был её отец. Тот, на кого она старалась равняться, пока бездумные решения отца не привели к тому, что творилось последнее десятилетие. Или же эти решения таковыми не были? — Ты можешь пойти со мной, — всё тем же хладнокровным тоном продолжал он говорить к ней, — или же... — незаметным движением, тот из внутренней стороны своего одеяния начал что-то доставать. — мне не нужны те, кто слишком много знает.       Казалось, его услуга могла выйти из побуждений остатков любви к своей дочери, но Шелли уже приняла решение. Поскольку та давно не видела отца, то и тёплые чувства к тому её поугасли, и сейчас она уже уверилась в том, что ощутить она их уж точно никогда не сможет. Сейчас настало очень холодное время в их взаимоотношениях и понимании друг друга. Но несмотря на это, не даром он носил с собой то, что напоминало бы её отцу о том, кем он когда-то был, а именно любящим человеком и примером для подражания для своего дитя, которое любил больше всего на свете. Но тяжёлые времена привели к тому, что тот убивает на потеху тем, кто стоит за этим на самом деле. И он был готов сейчас расправиться даже с собственной дочерью, если та не станет на его сторону. Но она, как стало понятно, намеревалась на совсем иной исход развернувшихся дел. — Не нужны те, кто слишком много знает... — повторила она тихо за ним. — Почему мне никто ничего и никогда не рассказывал? — Потому что я их просил хранить молчание, и за это они получали и свою выгоду. Но так-то добрым словом они меня и не вспомнят, — с ощутимой злостью проговорил тот. — ведь позабыли вовсе, чем славился род Дорантес! — Какой ещё Дорантес? — всё стало ещё пугающе, ведь и эта фамилия звучала ну уж очень ей знакомой. — Неужели ты не помнишь? — выдержав неясную паузу, он лишь напряг её восприятие. Но дальше прозвучавшее повергло её в шок. — Шелли Дорантес. — Я не... о нет... — она вновь попятилась назад.       От непонятности происходящего перед ним, Кольта настигали множество предположений того, что сейчас это всё может означать. Одна мысль так настойчиво не уходила из его головы, что он начал забывать, зачем он здесь вообще находится. Сейчас он понял однозначно, что Шелли ему много не договаривала, и это уж точно. — Так ты... — боясь это озвучивать, Кольт продолжил с какой-то еле заметной печалью и боязнью того, что она, возможно, может оказаться предателем. — Шелли Дорантес? — Нет, нет, не слушай его, я... я только сейчас всё вспомнила! — растерянно начала она объясняться, едва не теряясь в ответе. В её взгляде читался такой страх потерять единственного человека, который стал для неё главной опорой за последнее время, что она любой ценой была готова это сберечь. Она сейчас полностью приняла то, что ближе ей сейчас никого нет, чем он. Тот, который с колеблющимся сомнением смотрел на неё. — А как же она себя представляла? Шелли Шотган? — с насмехающейся манерой спросил головорез, — Бабуля твоя позаботилась, чтобы никто тебе зла не причинял, и приписала фамилию матери, — едва прорычал тот. — дабы не вспоминать моих поступков.       Шелли лишь с облегчением вздохнула, ведь та ощутила, как пошатнувшееся доверие Кольта вновь преобррело уверенность в её честности перед ним. — В кого ты превратился? — с замершим сердцем она пыталась собраться с мыслями. Она не думала, что такой наплыв множества разгадок тайн её прошлого она будет едва в силах удержать и не сойти с ума.       Кажется, теперь Кольт уж точно понял, с кем он сейчас имеет дело. Ошарашенно тот перевёл понурый взор на меразавца, и мерно произнёс: — Столько лет я ждал подходящий момент, чтобы начать искать вашу шайку безнравственных уродов, — стоя перед тем, кто когда-то принял решение убить семью Андерсонов, он не понимал, какое теперь решение принимать, ведь Кольт точно не ожидал, что этот злодей окажется отцом той, кого он всем сердцем уже полюбил. — и я не думал, что всё окажется... именно так, как оно есть на самом деле. — Подходящего момента никогда не существовало ни для чего. Шелли, ты со мной? — настойчиво и прямо спросил бандит.       Смотря на того, она не понимала, почему долго не могла ответить, ведь всё и так, как казалось бы, очевидно. Но, похоже, родственная связь не давала ей полного права принять решение, что было противоположно желанию её отца. Но всё же она собрав всю свою волю в кулак и сделав вдох, попыталась забыть о том связывающем их прошлом. На данный момент для неё отец давно уже мёртв, и сейчас он ей лишь напоминал подобие смертоносного призрака, что после своей кончины не мог найти себе покоя, застряв между небом и землёй. И ей предстоит провести уже своеобразный ритуал, дабы освободить того от кровопролитных похождений на земле, и забыть о нём уже раз и навсегда, отправив в пучину бесконечной пустоты.       Своим ответом она решит дальнейший ход событий, и он уже очевиден. И она полностью готова к тому, что будет дальше после её ответа. И она точно уверена, что не подведёт тем самым Кольта. — Нет, — коротко ответила она, запустив некий механизм в принятии уже второго важного решения в жизни её отца. Даже не отца, а просто беспощадного убийцы. — Ты сделала свой выбор, — вытащив на обозрение оружие, бандит медленно направился к ним. Разглядев в полутьме оружие и разобрав, что это такое, Кольт немного удивился, ведь не ожидал, что преступник, который убивал только ножом и без единого следа, вдруг вооружился для их встречи револьвером. — Нам его не нужно убивать, — сказала она так, чтобы слышал только Кольт. Он это также прекрасно понимал, ведь полиции такой авторитет нужен был живым. Но там уже как карта ляжет.       Они начали отходить от того всё дальше, стараясь рядом не держаться, ведь в случае выстрела будет тогда вероятность, что они оба останутся целыми. Кольт заметил, что тот целится в Шелли, и ринулся отталкивать её, когда понял, что бандит сейчас будет спускать курок. Они успели спрятаться за угол дома, и пуля проскочила, ударившись о кирпичную кладь и оставиви заметный след, что красовался прямо перед лицом Кольта. — Говоришь убивать не нужно? — переспросил тот. — А ты чего удумал? — Подожди, — он выглянул из-за дома, и увидел, что бандит уверенной ходой надвигался к ним, словно тот понимал, что убивать те его не хотят из-за своих не пыльных побуждений, дабы закинуть того за решётку целым. — Ты куда?! — не успела Шелли оглянуться, как Кольт выскочив из-за здания, побежал прямиком навстречу преступнику, и почти сбивая его с ног одновременно цепляясь в хватку. Выбежав за ним, она услышала ещё один выстрел, и похоже, что этот тоже ни в кого не попал, если она ничего не почувствовала, а Кольт продолжал один за другим направлять удары.       После первого удара в лицо, что целился конкретно в челюсть бандита, с того слетел тёмный капюшон, показывая его полное обличие. На этом Шелли была уже точно уверена, что ни её ощущения её не подвели, и ни слова бандита. Точнее, её отца.       Накинувшись на того, Кольту казалось, что по силе его будут превосходить, но мощность отпора, всё же, оказалась не впечатляющей. А с другой стороны, не молодым был уже бандит. Пытаясь использовать все приёмы, которым когда-то того научил Фэнг ради забавы, Кольт мысленно благодарил друга, что проявил настойчивость, и стрелок теперь знает, в какие места стоит бить для большей уязвимости своего оппонента. Но Кольт всё же упустил момент, и бандит смог его перекинуть, уложив спиной в землю. Пока тот приходил в себя, Кольт заметил, что бандит снова направляет оружие на Шелли, и он сразу позабыл, что у того, казалось, позвоночник ссыпался в штаны. Уцепившись за ногу мерзавца, Кольт что есть силы потянул того на себя и тем самым также повалив на землю, а сам быстро поднялся. Попытавшись выбить огнестрел из рук бандита, уже нечёткими движениями от вялости и истощения под конец дня, Кольт снова рухнул на землю, ибо его ударили в ноги, тем самым повалив снова на землю. Но револьвера у бандита в руках уже не было. — Похоже, нужно с тобой сначала расправиться, — обозлённо сплюнул преступник, и подползая к Кольту, начал доставать нож, — у меня осталось лишь две пули, на тебя я тратить их не намерен, — сделав один замах на него, Кольт ожидаемо начал этому препятствовать, задержав руку того прямо перед своим лицом, сжимая зубы. — Проверять обойму чаще нужно. — запыхтевшись, Кольт что есть силы убирал лезвие ножа от своей головы, что было прямо перед его глазами. Он, правда, в этот момент ощутил, как уже какая-то свежая рана обжигала его щеку, что появилась в процессе боя. — Шелли, забери его револьвер!       Но она уже успела сделать это раннее, и сейчас она находилась прямо за спиной бандита, держа оружие в своих руках, направив на него. — Ты же не сможешь выстрелить, — смирённо начал говорить к ней отец. Словно тот думал, что таким образом возьмёт её разум под свой контроль. Но она неколеблясь, лишь мало дрожа, держала оружие крепко в руках, направив прямо на него. — В тебя ещё как смогу, — ответила она. — Ты так думаешь? — не поворачивая голову в её сторону, он смотрел в глаза Кольту, но будучи полностью сосредоточенным на том, что говорит Шелли. Услышав, как едва щёлкнуло оружие в её руках, бандит резко поднял нож ввысь, пока бдительность Кольта на момент утерялась за их короткой беседой, и направил отточенное лезвие прямиком в сердце. Но и здесь случился промах, ведь Кольт успел среагировать и мигом перекатиться на другой бок, одновременно с тем сбивая траекторию замаха, но не полностью его манёвр увенчался успехом. Он тут же ощутил, как остриё едва не прошло сквозь его тела, но не у сердца, к счастью. И не просто задев, а нож почти на половину проткнул его. Острая боль прошлась по всему телу, от чего незамедлительно потемнело в глазах. Но он старался, всё же, не терять сознание, хоть и ощущая, как нож всё ещё в его теле. Ибо он помнил, что пока жив этот преступник, то он умереть просто так не обязан, ибо сейчас тот с лёгкостью сможет расправиться с Шелли, а позже и над другими вершить их судьбы. Этого он точно допустить не мог. — Кольт! — в ужасе надорвалась Шелли, ринувшись к нему, но путь ей преградил бандит, оттолкнув её, а вскоре и выбив из рук Шелли револьвер, пренадлежавший ему. Она попыталась сделать то же самое, но ей лишь малость удалось оттолкнуть того назад. Всё же, она была ему не ровней, но она старалась, как могла, находя последние силы. — Вы же не понимаете! — разгневанно и возмущённо крикнул бандит, резко вставая на ноги и вытирая кровь с лица от побоев. — Убив меня, вы ничего не решите, ровным счётом не будет и пользы от меня, если я останусь жив! — Пользы от тебя не было и последние десять лет, — резво ответила тому Шелли, готовя припасённый дробовик. — Не последние десять лет, — покачал тот головой отрицая её слова. — А сколько? — укоризнённо глядя на того спросила она. — Я ничего не смею рассказывать, — он направил на неё оружие. — а вам, в свою очередь, не стоило в это лезть. Я теперь ничего поделать не смогу. — Пап... — похоже, она хотела многое ему сказать, но ком стал поперёк горла. Где-то глубоко внутри Шелли надеялась на то, что хоть малая часть человечности сохранилась в её отце. Может, по этой причине она всё ещё не выстрелила в него. Время словно остановилось, пока она смотрела то в дуло револьвера, то на холодный и тёмный взгляд своего отца, который, казалось, и в самом деле не собирается долго разбираться с препятствиями на своём пути. Даже если препятствие возникнет в виде его дочери. Что же его могло сподвигнуть выбрать такой ужасный путь? Шелли это хотелось очень узнать, но она поняла, что времени для этих вопросов уже никогда не найдётся, когда тот начал спускать курок, держа прицел прямо в её лоб. Она не знала, что стоит чувствовать. Но Шелли понимала, что раз он без зазрений убил однажды её мать, и в частности свою супругу, то сейчас его сердце стало куда более непробиваемей и в разы твёрже, чем когда-либо это можно было вспомнить последний раз.       Казалось, Шелли приняла свою участь, долго тянув с тем моментом, чтобы выпустить обойму первее него. Но в последний миг она, всё же, решила принять попытку увернуться, но перед тем, как выстрелил отец, прозвучал ещё один выстрел. Это Кольт собравшись с силами и смалчивая боль, что, казалось, под действием адреналина вовсе не утихала, а лишь усиливалась, выстрелил преступнику в ногу, пытаясь попасть в колено. К большому удивлению, это ему удалось, и бандит потеряв управление над одной ногой, упал на землю, кидаясь невнятной испанской бранью. Не к счастью же было то, что мерзавец, всё же, успел сделать выстрел, но тот промахнулся от первоначальной цели, попав Шелли в плечо вместо головы. — Чёрт, — прошипела Шелли сжимая зубы, ухватившись за плечо и упав на песок. Хоть пуля и оказалась в плече, но дышать всё равно стало вдруг больно, а всю руку пронзила невыносимая боль. Но она представить даже не могла, с каким желанием не застрелить бандита окончательно боролся сейчас Кольт, и увидев, что тот закрывая рукой рану на боку, пытался подняться, стоя уже на одном колене и согнувшись пополам, едва не роняя револьвер, с которого тот только что выстрелил, она ринулась к нему, позабыв о своём ранении, пока Кольт снова не свалился. Не забыв при этом пнуть ногой подальше выпавший из рук отца револьвер, чтобы тот точно дотянуться не смог.       Не обращая внимания на стрельнувшую боль по всей руке и шее, она всё равно задействовала все руки, чтобы помочь Кольту подняться, но тот еле разгибался и мог кое-как стоять на ногах, неотрывая ладонь от раны и прерывая дыхание. Дышать было невыносимо больно. Казалось, что с каждым новым вдохом, которым тот пытался насытиться, рана становилась ещё больше. — Не думал, что ты таким метким окажешься, даже будучи с ножом в теле, — держась за кровоточащую ногу, бандит мог только ощущать, как злость в том лишь нарастает, при этом на его лице образовалось подобие улыбки. Это из-за чувства, что рождалось где-то глубоко внутри. Казалось, что внутри него огромный вулкан разливал обжигающую лаву в районе солнечного сплетения. В какой-то момент эти ощущения становились абсолютно неконтролируемыми. Всё, что он чувствовал — это импульс. Импульс желания уничтожить. Превратить в ничто. Убить. Но он понимал, что стал на малость слабее, ведь поражение важной части тела — залог к меньшей опасности от того, кого таким нещадным способом обезвредили. Он попытался встать, но словил пулю и во вторую ногу, и тот упал на землю уже полностью, пытаясь руками упереться о поверхность. Кажется, что его поражение уже близко. Тому лишь оставалось стискивать зубы и терпеть жгучую боль, что начала вызываться судорогами в ногах. Тяжело дыша и смотря в землю, тот выдал просьбу. — Хватит. — Чего? — сжимая до треска зубы усмехнулся Кольт. — Хватит? Это... это всё, что ты можешь попросить именно сейчас? — Не смотря на то, что взгляд его помутнел, а в ушах и вовсе начался бесконечный звон, Кольт всё равно мог говорить. Та даже во второе колено попасть и не промахнуться, попав случайно в Шелли. Всё же, благодаря своей длительной практике в стрельбе, Кольт в разы превосходил бандита в опыте и знании техник владения этим оружием, чем тот, кому он прострелил колени.       Не смотря на все попытки выровнять сгорбившуюся спину, Кольт снова сел на землю, ибо посчитал, что раз уж преступник частично обезврежен, то не стоит через сильную боль срочно пытаться подняться, так как он чувствовал, что в любой момент может и вовсе потерять сознание. Шелли присела на песок за ним, упираясь о его спину и зажимая рану на своём плече, что при каждой пульсации вызывала новую вспышку адской боли. — Я уже сказал, что вы в любом случае останетесь в проигрыше, будь я жив или мёртв. — Так а что это всё значит? — непонимая, что тот имеет ввиду, Шелли мало того терпела боль, так от этого злилась только ещё сильнее. Но бандит продолжал молчать. — Ты можешь ответить?!       Молчание на короткий миг во время обыденных диалогов означало лишь то, что беседующие прислушивались к оружению, дабы уловить потенциальную опасность. Но сейчас это молчание было совершенно иного рода, да и представления тоже, ведь опасность находилась сейчас перед ними, и казалось, что хуже уже ничего быть не может. Молчание было пронизано сожалением о прошлом, которого вспять никогда уже не повернуть. И это чувствовал каждый по-своему. — Смерть ждёт всех живых существ, — начал бандит. — и людей в том числе. Но разница в том, что люди, зная о своей обречённости на смерть, наполняют свою жизнь особой страстью. Не просто ждут смерти, не приемлют её, как должное — наоборот. В гневе и ярости они сами пытаются творить свою судьбу. — сквозь зубы остервенело процедил тот, сжимая в кулаке песок. — Они несли смерть, чтобы спасти свои души, и возможно, чтобы облегчить бремя осознания своей смертности. Это то, о чём птицы даже не догадываются, а люди, убивавшие друг друга на протяжении веков, в свою очередь, не могут этого забыть. Но они всё равно лягут отдыхать перед грядущим днём жизни, и прячущейся смерти, чтобы вновь наполнить её и так ничтожное существование более веским значением. — Что плохого в том, чтобы жить и наполнять свою жизнь интересом? — слишком уж безмятежно спросил Кольт, чем насторожил Шелли, ведь ей подумалось, что тот сейчас может из-за потери крови просто упасть без сознания. Но она увидела, что тот всё ещё не вытащил нож из бока, но пристально следил за несущим бред бандитом. — Ничего, — ответил он. — плохо лишь то, что кто-то наполняет её не хорошими стремлениями, ставя за цель нажиться на сбыте, кражах и, в конце концов, чей-то смерти. — А ты разве не этим занимался? — язвительно спросила Шелли. — Я? — казалось, бандит вовсе и не удивился её вопросу, ведь после тот начал смеяться. Не истерично, а скорее размеренно, безнадёжно, тяжело и достаточно глубоко. Словно и в самом деле тот знал больше, чем они. — А вы точно меня искали? — А кого же ещё? — хмыкнул Кольт. — Неужели моя мать и сестра были в чём-то виноваты? — Спросил он без какой-либо даже горичи в тоне, словно он давно смирился с их уходом. На самом деле, ему было сейчас не по состоянию проявлять излишние эмоции. — Ни в чём, — стараясь не шевелиться, чтобы лишний раз не разразить боль, продолжал отвечать бандит. — но ошибка твоей матери была в том, что она также могла стать ненужным свидетелем, а сестра потребовалась уже в сообразных целях для ритуала, — То, с каким равнодушием он изъяснялся, только закрепило ту мысль, что прощения ему не будет никакого. — Какого ещё ритуала? — уже заметно горько усмехнулся стрелок, при этом закатив голову, словно слушая какую-то многословную чепуху, от которой начала болеть даже шея. — Ты тоже мог умереть, — решил усмирить того бандит. И у него, похоже, это получилось, ведь Кольт тут же замер. — и не один раз. — Я могу предположить даже, когда были наши встречи, — решил Кольт пустить ответный огонь, дабы доказать, что не такой уж тот и охотник, и что сам Кольт прекрасно понимал, когда он был в опасности. — Не забудь вскоре поблагодарить Ворона. — Чего? — тут уже спросила Шелли, пока Кольт ошарашенно глядел на лежащего мерзавца. — Вы ещё и не один раз услышите, и не один раз прочитаете, как будут совершаться подобные убийства, — заметно бандит стал говорить тяжелее, ведь тот начал переворачиваться на спину, поднимаясь на руки. — но это будет не скоро, — наконец-то увидев ребят, тот попытался встать, но заметив, что Кольт выставил на него оружие, приостановился. — да подожди ты, подумай, прежде чем стрелять. — А ты думал, прежде чем убивать невинных людей? — вскоре Кольт опешил. — Хоть и малость из них были хорошими людьми... но какое право ты имеешь судить людей по понятиям, а не по закону? — Им совершенно нипочём закон, только если судить их по понятиям, то они начинают хоть что-то понимать, — вздохнув, тот усмехнулся. — хоть это происходит и очень поздно, но всё же, я добивлся своего. — Преследование, ужасные пытки, убийство, вычисление свидетелей, а позже и их убийство... — вдумчиво проговорил Андерсон. — есть полиция, и есть закон, и теперь у меня встречный вопрос: зачем ты в это полез? — Есть вещи, которые не все полицейские могут обнаружить, та и от таких, как вы, вряд-ли когда-либо будет больше толку, чем это можно представить в самом его масштабном проявлении. — Но мы же нашли тебя, — доказывала тому Шотган. — Вы искали не тех, но всё же... вы проделали хорошую работу, — от внимательно следящих Шелли и Кольта за каждым движением бандита не ускользнуло то, что, казалось, тот пробовал незаметно достать что-то из-под плаща, что прикрывал снаряжения на его ноге. Предположительно, это было ещё какое-то оружие. Решив не медлить, Кольт сделал предупредительный выстрел прямо у ноги, к которой тот тянулся, но в саму ногу не попал специально. Бандит в тот же миг замер, и стрелок перевёл взгляд, а с ним дуло револьвера, в его голову. — Даже не думай, — тихо и хрипловато проговорил Кольт, пока не начал ощущать, как мышцы его рук начинают словно терять управление и неметь. Но он держался. — Я сдаваться просто так не собираюсь, — пронзительно и неотрывно глядя на Кольта, что дрожащими руками держал огнестрел, бандит вскоре перевёл внимание на Шотган, на лице которой читались едва различимые страх, ненависть и что-то похожее на каплю расположения её к нему. Её отцу. Но не к той личности, которой он стал. — а тебе бы наверняка стоило сделать сейчас правильный выбор, это последний шанс, — обратился он уже к Шелли, продолжая доставать что-то из снаряжений прикреплённых на ногах. — Стреляй, — сказала она Кольту. — Что? — тот аж округлил глаза от удивления, — Шелли, я не... — запнулся тот в замешательстве. — Сейчас или мы его, или он нас!       Не сказать, что Кольт боялся кого-то убить. Будь это человек не кто-то из их числа родственных кровей, а какой-то незнакомый обоим престиж, то он без лишних опасений засадил тому бы пулю в лоб. Но как он понял, то это был не просто пришедший из ниоткуда бандит, а вполне себе не последнее место занимавший человек для Шелли. Но на данный момент, как он предполагал, это было вовсе не так. Сейчас её отец занимал куда более низшую степень важности в её приоритетах.       Внезапно она вырвала пистолет из его рук, и Кольт даже не пытался её остановить. Уж лучше пусть это решит она, чем он, ибо примет любой её выбор. Он никак не осмеливался выстрелить, но ей на это сил, наверное, хватит. Ведь её отец едва не убил того, кого она потерять уже боялась. И боялась не только потерять Кольта, но уже и себя. — Не смотря на все твои слова... — бесстрастно и воздержанно она пыталась вести себя, — ты мне больше не отец, — поджав дрожащие губы, Шотган прикусила нижнюю, дабы сдержать неясный порыв прячущихся бесполезных эмоций, от которых ей самой было мерзко, ведь среди них было совсем немного оставшейся любви к её отцу. Но он убийца. Хладнокровный, жестокий и не достойный даже чего-то похожего на человеческое существование. — собаке собачья смерть, но на тебя даже собак жалко, — Ей лишь не хватало одного нажатия на курок, дабы покончить с этими душевными мучениями раз и навсегда. Собственно, за этим она и ввязалась в это дело, не так ли? Но будет ли ей легче, если она убьёт последнего оставшегося в живых родителя?       Словно пребывая в эйфории, Шелли вдруг перестала отдавать отчёт происходящему. Даже едва подступавшие к её глазам слёзы, казалось, вдруг отспулили, а дыхание само прервалось, — прощай... — не успев ничего больше обдумать, пуля безвозвратно была отправлена её отцу в голову. Решение это было таким же необратимым. Тот лишь рухнул обратно на землю, уткнувшись потемневшим взглядом в небеса. Такие же тёмные, как и его душа, что была тоже лишь с малыми просветами, которые в конечном итоге всё равно затмит хмурыми облаками, принесёнными холодными ветрами. — Он же твой отец, — тихо сказал Кольт, в ужасе глядя на упавшего бандита. После стрелок попытался встать, но получилось только бессильно лечь на спину. — Он больше не мой отец, — прошипела Шелли нахмурившись. Необъяснимые эмоции бушевали внутри Шотган. Всё было не как в боях на арене, где того, кого ты убил, могли убить и в следующий раз после его исцеления. Здесь же умирают раз и навсегда, где реальный мир с жестокими правилами для существования, которые ты сам определяешь. И ещё непонятнее было от момента, что Кольт не решился выстрелить в того, кто без лишних сожалений и состраданий убил его семью. Она не понимала причину его действий, но узнать об этом она решила позже, — я тебя не понимаю, — покачала та головой, заведя целую руку за его плечи и пытаясь поднять. Он всё не отрывал ладонь от раны на боку, но это не помогало остановить кровотечение. Синяя рубашка продолжала медленно окрашиваться в тёмный красный цвет. — Я в порядке, — сказал тот хрипло, зажмуривая лицо от боли и упираясь головой в её плечо, так же стараясь дышать равномерно. — я сейчас поднимусь. — Нет, ты не в порядке, — решительно сказала она, глядя на его рану. Она и вовсе забыла про отца, в которого только что выстрелила, и взглянув на него, она увидела, что тот неподвижно лежит. Глядя на это, она ничего не чувствовала. Вся её любовь к отцу давно иссякла, так как видела его давно, и в конце-концов узнав, что именно он был вождём этой смертоносной банды сияющих, то и вовсе не осталось шанса на спасение её тёплых чувств к нему, как к тому доброму и милому человеку, который исчез в момент вместе с её мамой. У Шелли больше не было сомнений на этот счёт. Но в этот момент у неё так же не остались сомнения насчёт другого человека. Насчёт того, кто не осмелился убить её отца своими руками, всё так же считая, что он не в праве это делать. Не смотря даже на то, что этот человек являлся причиной самой большой и глубокой раны на душе Кольта, что, возможно, до сих пор не давала тому покоя. Она поняла, что, всё же, он из тех немногих, на кого она и в самом деле может положиться.       Так и случилось. Её сознание внезапно начало мутнеть, и последнее, что она запомнит, это как она пыталась помочь Кольту подняться, а его умолимые просьбы, чтобы та держалась, так и не исполнятся. Всё же, она потеряла много крови, а под действием сильного стресса состояние только усугубилось.       В следующий момент, в котором начнут формироваться новые воспоминания, она обнаружит, что находится уже не на улице, а внутри какого-то старого дома, где было совершенно темно. Изначально она даже запаниковала, потому что едва вспомнила последние события, и вскоре ей захотелось, чтобы это было лишь сном.       Начав осматривать обстановку, её взгляд остановился на небольшом огнище, возле которого она лежала. Зажённое оно было тем же образом, каким когда-то руководствовался и Кольт в ветреной долине. Тут же она поняла, что тот должен быть где-то рядом. Попытавшись подняться, чтобы продолжать осматриваться и выискивать его, она внезапно ощутила острую боль в плече, что таким строгим ухищрением о себе дала знать. Но к большому удивлению она также обнаружила, что сквозная рана была обработана, и как следует перевязана. Ну а тот факт, что была она в одном бюстгальтере, её никак не смутил, ибо как иначе Кольту стоило обработать её ранение через рубашку?       Дождь на улице, ночная прохлада и даже вероятность того, что подчинённые банды сияющих всё ещё могут где-то ошиваться на улицах Сентфора не смогли бы остановить Шелли, чтобы та вышла на улицу на поиски Кольта. Но зрение её на этот раз привыкало слишком долго к темноте, не смотря даже на то, что она несколько часов была полностью в отключке, и глаза света тем самым не видели, кроме огня.       Всё же ей удалось подняться, и она смогла в полный оборот оглянуться по сторонам, и к своему счастью обнаружить Кольта, сидящего у стены, что сосредоточенно пытался залечить и свои ранения. Заметно было, как тот едва находил в себе энергию для совершения своего спасения. — Кольт, — осипло позвала его Шелли, но тот, похоже, не услышал, ведь помимо её тихого голоса был ещё шум дождя, — Кольт, — обратилась она к нему снова, как только прокашлялась, и уже громче. Тот медленно перевёл уставший взгляд на неё, и по нему стало понятно, что тот очень рад тому, что она, наконец-то очнулась, и это проявилось в его едва заметной улыбке. Шелли скривив лицо от болезненных ощущений, поднялась уже полностью, и кое-как доковыляв к Кольту, почти что упала рядом с ним. — ты рану очистил? — У меня были остатки воды, — ответил тот, — но я потратил их, чтобы тебя подлечить, — усмехнулся тот указав на её плечо. — Дурак, — закатила та глаза, и снова поднялась, — где мой рюкзак? Там вода, что от Фэнга прятали. — найдя его взглядом, она поняла, что лежала головой всё время на своём рюкзаке у огня. Достав бутыль, она вернулась обратно к Кольту, что продолжал держать сорванный рукав своей рубашки у раны на боку. — На что ты надеешься вообще? Она до сих пор кровоточит. — Пока я тебе рану обрабатывал, она успела засохнуть, но нужно было ещё... — Так, заткнись, — угрюмо посмотрела она на него. — убери руку. — Шелли... — Убери руку я сказала, а то станет ещё больнее, — угроза была уже отдалённо вызывающая опасения даже за свою жизнь, так что Кольт её послушал. Растегнув тому полностью рубашку, Шелли принялась за лечение. Благо, они аптечку и в самом деле не забыли. — и давно ты так пытаешься остановить кровь? — Не так давно, — тот упёрся спиной о стену, чтобы ей было удобнее обрабатывать ножевую рану. Да так и ему легче было переносить боль. — начал сразу, как только тебе плечо замотал. Кстати, ты как? — Я отлично. — она потянулась к рюкзаку, чтобы достать ещё ваты. Пропитав кусочек ватки какой-то обеззараживающей жидкостью, она начала вытирать её вокруг раны. — Сейчас может будет больно. — Я думал, мне уже больно, — посмеялся сквозь боль тот, ведь её слова звучали в какой-то мере даже не к теме происходящего. Но вскоре та начала ощутимо попекать, но не так сильно, как ожидалось. Всё же Шелли старалась делать так, чтобы в саму рану ничего из средств не попало, ибо с такими глубокими ранениями не стоит обращаться так, как с маленькими царапинами, но Кольт всё равно стиснул зубы.       От истощения тот едва мог что-то ей отвечать, поэтому он просто закрыл глаза, ведь понимал, что Шелли можно доверять, и что она уж точно уже справится. И что опасность, кажется, миновала. Он хотел ещё многое с ней обговорить, но именно сейчас у него не было на это сил и энергии. Даже несмотря на огромнейшее желание, он всё равно не мог. То, с какой силой его начал одолевать дремота, он со временем переставал и вовсе ощущать, что там с его раной, ведь начал проваливаться в сон. Шелли же, в свою очередь, продолжала того помалу латать.       Наконец она совершала последний манёвр, дабы он терял меньше крови, и ей это, кажется, удалось. Замотав бинт через всю поясницу, чтобы закрепить более толстую прослойку ткани на ранении, она принялась осматривать уже застывшие раны по остальным участкам тела, но обнаружила, что ещё достаточно глубокая царапина была и на его лице. Неконтролируемо задавшись вопросом, чем же это нужно было так ударить, чтобы осталась такая царапина, Шелли взялась и её обрабатывать. Она знала, что такая рана уж точно должна сильно болеть при её обработке, но ни единая мышца на лице Кольта не дрогнула, пока она делала то, что нужно. Но, всё же, она старалась как можно делать это аккуратнее и безболезненно. Или Кольт и в самом деле настолько был уставшим, что даже выстрелом танка того не разбудить, или же это её старания не прошли даром.       Аккуратно повернув его голову и убирая прилипшие волосы к ране, она кое-как могла её разглядеть в полутьме. Даже играющее на его лице свечение огня не помогало в точности понять, где она начинается, а где заканчивается, но было точно понятно, что височную часть она не затронула. Проходила где-то между ухом и скулой.       Справившись с последними доводками дела до конца, она решила не закрывать такую царапину пластырем. Лучше будет, если она останется открытой, но с дезинфекционной мазью, само собой.       Ещё некоторое время понаблюдав за тем, как тот спал, Шелли даже думала, чтобы уложить его на спину, но решив, что так ножевая травма будет меньше болеть, оставила его в таком полусидячем положении, а сама направилась к огню. Спать ей совсем не хотелось.       Умостившись у огня, она только одной рукой обняла свои колени, и положила на них подбородок, полностью погружаясь уже в свои мысли. Похоже, что именно сейчас она начала, как ей показалось, лучше узнавать Кольта. До этих дней он ей казался лишь безответственным, изредка самовлюблённым и чересчур самоуверенным дураком на протяжении долго времени их знакомства. Переодически она ему об этом доносила через свои издевательские шуточки, но, кажется, его это никак не задевало. И, похоже, недавно она начала понимать, почему это было так. И вот, когда настало время им всем объединиться и найти решение, как оказалось, общей проблемы, то недорисованные картины начали преобретать дополнительные черты, заставляющие больше понимать происходящее на ней.       Раньше для неё казалась ответственность Кольта чем-то из ряда вон выходящее, или как моментом из фантастической книги Фэнга, которой и не существует вовсе, и существовать не будет. В умеренной степени он был уверен в себе, но всё также и глуп. Оказалось в конечном итоге, что он долгое время боролся с тем же, с чем и она. ”Так ведь он и сам пытался забыть всё то, что пережил,”— подумала Шелли, глядя на искры огня, — “всё же, не всегда первое впечатление может быть правильным.”       Только вот такое первое впечатление укоренилось в её голове на добрые три года. Ведь так, они продолжительное время были полны невыносимости к присутствию друг друга. Она терпеть не могла его странные шуточки на этот счёт, а он, в свою очередь, не понимал, что именно его заставляло нуждаться в ней, и временами подолгу не выпускать её образ из своей головы. От этого тайно и сдержанно ненавидел. Но они всё равно продолжали планировать стратегии вместе, так как склад ума каждого подходил к другому, и собирался выгодный обоим сторонам план, что позволял с лёгкостью получать победу за победой.       Но всё же, их первое совместное поражение, которое они приняли не сразу, а постепенно привыкая и смирясь с этим фактом, это поражение в их межособном сражении, которое было только в их головах, и о котором они были осведомлены через колкие фразы по отношению другу к другу, и через такого же характера взгляды. Вскоре они осознали и приняли то, что друг без друга они уже не смогут существовать так, как было это исполнимо раньше. Словно создав новую проблему, им нельзя было оставлять всё так, как и было до этого. Только эта проблема была характера не внешнего, а глубочайшего и более чувственного, чем связно необоснованная ненависть друг к другу. И не такая уж и неприятная.       Воды уже почти не осталось, но Шелли решила сберечь остатки на случай, вдруг ещё какую-то рану придётся промывать. Найдя в рюкзаке когда-то невероятно нужные материалы дела сияющих, записанных на бумаге, Шелли начала думать уже о том, что же имел ввиду её отец, когда говорил, что за этим, как она поняла, вовсе не он стоит. Куда теперь стоит двигаться дальше? И в самом деле ли он говорил правду, или это был лишь очередной способ подбить их воительский и решительный дух перед осознанием своего скорого поражения? Всё возможно. Рассуждая об этом, она неотрывно смотрела на пожелтевшую бумагу, дело на которой, похоже, уже раскрыто.       Подумав немного, она кинула лист в пылающий огонь. Понимая всю важность этих бумаг, она также понимала, что им придётся избавиться от всех тех улик и документов, которые они собирали, дабы власти не заподозрили в них именно тех, кто когда-то пробрался в полицейский департамент Верди, и унёс эти документы с собой, и тех, кто и расправился с главой опаснейшей банды последнего десятилетия. К слову, она тут же вспомнила о ноже, который она надеялась, что Кольт забрал с собой. А момент с пулями они давно решили, так что тут беспокоиться было бесполезно, ведь он точно знает, что делать с оставшимися двумя пулями в обойме.       Она просидела у огня ещё очень долго, часы проходили незаметно, пока оставшиеся угольки не начали дотлевать, дождь и вовсе прекратился, а солнце начало помалу освещать далёкий горизонт. Все следы ушли с дождём, смыл он также и последние надежды. Но солнце в какой-то мере символизировало новое начало. Начало пути без тяжести в душе, и нашедшие истину важнейшие тайны их жизни.       Вспомнив про Кольта, она медленно обернулась, чтобы взглянуть ещё раз на того. Он уже успел очнуться, и немигающим полуоткрытым взглядом смотрел куда-то в сторону дверного проёма, где двери и не было, даже не поворачивая головой. Всю ночь он и пробыл в таком полулежачем положении, опираясь спиной к стене. Его рука всё также лежала на перебинтованной ране. — Ты как? — внезапно спросил Кольт осипшим голосом, всё также продолжая смотреть в одну точку. Шелли показалось, что у той едва сердце не выскочило, хотя испуг было странно объяснить, ведь вскоре она ощутила что-то схожее на облегчение. — Наконец-то ты очнулся, — вздохнула та и направилась к нему. Усевшись слева от него, Шелли заметила, что тот держит руку на боку, закрывая рану, — до сих пор болит? — она потянулась туда рукой. — Нет, ай... —скривился тот, пока она осторожно убирала его руку, чтобы осмотреть, насколько был окровавлен бинт. К большому удивлению, крови уже было не так много, чтобы не хватало бинта. Так что оставалось ещё много чистого участка. — рана не глубокая была. — Была? Та она всё ещё есть, вроде как, и в каком смысле не глубокая? Ты смеёшься? — усмехнувшись, она принялась осматривать немаленький порез на его левой щеке. Притронувшись к его нижней челюсти, чтобы повернуть лицо так, как ей нужно для обозрения раны, Шелли приблизилась, чтобы разглядеть всё ближе. — Мда-а, — протянула та. — Что там? — Всё хорошо. — Да что там? — не унимался Кольт и хотел уже сам притронуться, но Шелли остановила его. — Там что-то болит. — Значит заживает, — заверила она. — Мне мама тоже так говорила после того, когда я с дерева упал прям в куст розы, — вспомнил тот и приулыбнулся. — так там не всё хорошо было. — Значит, давно ты себе приключения ищешь, — на некоторое время они замолчали. Кольт лишь ощущал её дыхание, которым она в прямом значении слова обжигала его царапину на лице. К слову, было не настолько близко, но и больно далеко, после чего Кольт медленно повернулся в сторону её лица, непозволительно сократив между ними расстояние. — У тебя красивые глаза, — приулыбнувшись выдал тот.       Долго Шелли не знала, что ответить. Она продолжала всё также молчать в неком удивлении от его действий. — Да ты... — начала та, когда они так уже продолжительное время держали зрительный контакт, не приближаясь и не отдаляясь. На удивление, она чувствовала себя вполне хорошо. Словно так и должно быть. — Что я? — усмехнулся уже он. — Кольт, — вздохнула та и снова улыбнулась, будто приняв поражение в какой-то очередной битве, что состоялась лишь в их головах.        Кольт завёл свободную руку ей за спину и притянул к себе, чтобы обнять. Та легко поддалась и осторожно легла на его грудь, чтобы как-то не задеть рану на боку. — Как рука? — спросил он. — Всё ещё пытаешься узнать, как я? — Да, — он опустил взгляд на её голову, уткнувшись носом в её волосы. — всё ещё пытаюсь. — Нормально. Такой ответ устроит? — Шелли прикрыла глаза под глухой стук его сердца. — Нет. — Сам всё видишь, нормально функционирует. — Ну... — вздохнул тот. — тогда отлично. — Ты как-то тяжело дышишь. — Задыхаюсь из-за тебя. — Я что, тяжёлая? — Вовсе нет, я же тебя как-то донёс сюда? — они разговаривали в полтона. — Что? — подорвалась та немного. — Ты меня вчера нёс? — Ну а кто ещё? — В таком состоянии? — она едва притронулась к его ране на боку. — Ай... ну да, — чуть скривив лицо от такого касания ответил Кольт. Боль была уже терпимой. — Кольт, — серьёзно обратилась Шелли. — Что? — тот чуть посмеялся. — Всё же, ты дурак, — и она обратно уместилась в предыдущее положение. — Иногда мои решения безумны. Та и вообще, надо же было где-то укрыться от дождя. — Дождь уже, кстати, закончился, — заметила она. — нужно будет остальных искать. — А где они вообще? — будто только сейчас вспомнив о друзьях спросил он и приподнялся, но от кольнувшей боли лёг обратно.— Почему же так болит? — Та вообще не знаю, чего это оно болит. — ответила та на глупый вопрос чуть кривляясь. — Нам нужно будет сходить к тому месту, куда направлялись вчера Эдгар с Фэнгом. — Ещё только утро, даже солнце полностью не встало, но я думаю, они где-то там должны быть. Да и с ними ещё Поко, они точно в порядке. Наверное, — Кольт, казалось, пытался сам себя подбодрить и заверить, что с ними действительно всё хорошо и они справились. — Не знаю. Может, они тоже где-то укрылись. — Думаю, нам медлить с их поиском не нужно. — Может, давай мы не будем сами тут ходить? Предлагаю для начала по близости в городок сходить, что на карте указан. Возможно, они тоже там. Карты у всех были, так что они явно не настолько дураки, чтобы в случае чего просто оставаться здесь. Та и они бы нас уже нашли, если бы искали. — Ты права. Но вдруг они тоже тяжело ранены? — Тогда им в любом случае к тому населённому пункту не далеко было. Я просто надеюсь на лучшее, — с заметным переживанием сказала она. — Где карта? — У меня в рюкзаке, — она вновь поднялась, чтобы дотянуться до рюкзака, лежащего неподалёку, и притянула его к себе. — неужели ты сейчас хочешь пойти их искать? — Чем раньше, то тем лучше, — сделав глубокий вдох, он обратил внимание, что рана даже при таком вдохе не болит, и попытался постоянно подниматься на руках, выравнивая при этом спину. Шелли решила никак его не упрекать в том, чтобы тот пришёл ещё в себя. Просто это было бы бесполезно. Если перед ним стояла цель обезопасить чью-либо жизнь, а тем более, если это были его друзья, о которых на данный момент он ничего не знал, то он и вовсе мог позабыть про рану, и двигаться также, как и раньше. — Ты такой упрямый, — покачала она головой, глядя на то, как тот морща лицо и стиснув зубы выравнивал спину, после чего облегчённо вздохнул, когда ему удалось сесть ровно. — Что ж, — сказал тот тяжело дыша. — теперь осталось встать на ноги, — Шелли ещё некоторое время смотрела за тем, как он пробовал это сделать, но не бежала ему сразу помогать. Словно нашла момент, чтобы ещё раз постебаться над его решительностью. Вскоре он сел обратно, и посмотрел на Шелли, — поможешь? — Наконец-то ты попросил, — без лишних сложностей поднявшись, она подала ему руку, и тот смог успешно подняться на ноги. — Ну... теперь мы обязаны идти на их поиски, ведь сяду я уже тогда, когда мы их найдём. — Ты серьёзно сейчас? — в изумлении она посмотрела на того, но по выражению его лица, смотрящего на неё, она словно прочитала тот же вопрос. Вздохнув, она присела к рюкзаку, чтобы достать оттуда чистую рубашку. Жизненный опыт ей давно уже доказал, что запасную одежду нужно носить с собой всегда. Всякое может случиться, и не только то, что она внезапно могла промокнуть из-за дождя, но и испачкать одежду в кровь. Она не была недовольна сейчас тем, что якобы ей ещё хотелось бы отдохнуть, а позже уже идти на поиски, вовсе нет. Шелли осознавала беспокойство Кольта, и правильно расценивала возможные варианты ситуаций, что произошли с их друзьями. Лично она оценивая состояние Кольта, думала, что ему следовало бы ещё немного времени побыть в спокойном состоянии, чтобы уже как следует начать поиски ребят. Но видя его настрой, да и то, что тот, вроде, крепко стоял на ногах, она без отговорок решила, что, наверное, стоит начать именно сейчас. Так же думал и Кольт.       Просунув свободную от бинтов руку в рукав рубашки, она поняла, что легко этого сделать не сможет с той рукой, плечо которой было ранено и перебинтовано. Заметив попытки Шелли надеть рубашку, Кольт современно её подхватил, чтобы помочь с этим. Держа рубашку и аккуратно дотрагиваясь к руке, чтобы направить ту в рукав, он, наконец-то, помог ей одеться. Он сразу стал перед ней, и начал застёгивать пуговки тёмной сорочки. Шелли в этот момент как-то укоризнённо посмотрела на него. — Я и сама бы смогла уже с этим справиться. — Дай я тебе хоть небольшую услугу окажу, а то я не понимаю, как ты перевязала мне весь пояс, но сама при этом одеться не можешь, — он сказал это без какой-либо насмешки, но Шелли почему-то показалось, что это звучало именно так, как это и не звучало вовсе. — Что ты сказал? — Я? — уголки его губ слегка поднялись, ведь тот понял, что она не так, как нужно, приняла его слова. Застёгивая последние верхние пуговицы, он посмотрел ей в глаза. — Говорю, что благодарен тебе. — Вот так значит? — игриво та посмотрела на того снизу, сама не понимая, что на неё нашло. — Вот так, я без тебя бы не смог, — на этот раз уже она приблизилась к нему, и заметив это, тот лишь усмехнулся. — Ну... — приблизившись к нему, она уж слишком маняще провела указательным пальцем по его нижней челюсти. — а я без тебя.       Стая приятных мурашек пробежалась по его телу от её чувственного прикосновения, что повлекли за собой лишь удовольствие. — Кто, как не ты, сможет всё? — осипло спросил он, осторожно отодвигая прядь её волос, заставляя сердце забиться немного быстрее и пуская очень желанное волнение. Во взгляде мелькнула нехарактерная для него, всегда такого непреклонного и глубокомысленного, нежность. От такой спокойной уверенности всё начинало плыть перед глазами и приятно кружиться голова. "Как ты это делаешь?" — задала себе Шелли мысленно вопрос, затуманенным взглядом смотря на него. Она прикрыла глаза, и ощутив лёгкое прикосновение его губ, в мгновение некое волнение и смущение в перемешку с трепетным удовольствием сразу одолели её, от чего она едва опешила. Вскоре она смело поддавшись на поцелуй завела руку ему за шею и провела вдоль до макушки, взявшись за красную шевелюру, утопая в поцелуе. Она ощутила, как тот даже сквозь поцелуй осмеливается улыбаться, от чего сжала его волосы только ещё сильнее. Он же не рисковал дерзить с ней, а лишь едва заметно, но очень любовно и бережно касался её шеи. Горячо и ласково целуя её, он не мог поверить в происходящее. Казалось, всё случилось так спонтанно. Но рано или поздно, это должно было произойти, ведь они уже были не в силах сдерживать свои чувства.       Остановились они лишь тогда, когда рассудок едва не начал мутнеть от нехватки воздуха, но они бы желали продлить этот момент на ещё несколько вечностей. — Ты меня убить, что-ли, своим поцелуем хотел? — спросила та тяжело дыша, уткнувшись своим носом в его. — Я лучше умер бы от того, что целовался с тобой, а не от ножа, — держа её лицо перед собой, тот глядел на неё блестящими от счастья глазами. Не сдержавшись, тот снова впился в её мягкие и желанные губы, но на этот раз уже не так жадно.       Наконец-то освободившись из его сладострастного азарта, она посмотрела ему в глаза. — Ну всё, перестань, — выставляя руку перед ним и слегка оттолкнув того в грудь, но не полностью, она начала отворачивать голову. Но тот продолжал целовать её то в щёки, то в шею, но в итоге остановился на том, что снова утонул в её волосах, не сильно прижимая к себе, имея во внимании то, что у неё повреждённое плечо. Шелли, похоже, вовсе и не была против такой его выражающейся напористости. — мы искать их когда пойдём?       Сделав глубокий вдох, тот никак не мог перебороть себя и свою силу воли, чтобы отстраниться от её фиалковых волос. Настолько она была притягательна для него. — Сейчас пойдём, — всё же отстранившись, тот ещё долго не выпускал её из рук. — А когда? — Пока не надоест тебя держать. — Давай тогда продолжим позже, — она пробовала уговорить его словами, и уже не отталкивать. — когда найдём их, а то мне кажется, что ты переживал за них больше, чем я. — Хорошо, — вполнакала Кольт выпустил её из объятий, — но я до сих пор за них переживаю, — напомнил он. — Заметно, — хмыкнула та, поднимая рюкзак и закидывая на целое плечо, — а теперь веди нас, куда надо, — торжественно она передала ему карту, подняв с пола. — Хорошо, — взяв карту, тот снова её осмотрел, хотя было это и не нужно, ведь на ней всё также оставалось прежним, — значит... — задумалася тот. — мы можем отсюда сразу направиться в это поселение. — А проверять место, куда пошёл Поко, не нужно? — Даже не знаю, просто если они уже в другом городе, то я думаю, что уж точно кто-то помимо них знает, что здесь произошло. — Ну я не думаю, что они настолько глупые, чтобы про это всем рассказывать. — Ты будто Фэнга не знаешь, — вздохнул тот посмотрев на неё, словно та не понимала элементарной вещи. — А, ну да, — вспомнила она. — то есть ты думаешь, что сейчас сюда может придти полиция, расположенная неподалёку, и проверять все места, а мы оставим новых следов, которые не успеют заместись песком? — Именно. — Я думаю, это ещё решится, но туда нужно сходить обязательно. — Что ж, тогда... — он всё ещё колебался в решении. — хорошо, пошли туда. — Ну вот. — она сразу направилась к выходу. — Огонь, если что, давно потух. — Та не переживай, смысла в этом доме не будет даже после того, как он сгорит, — заверил Кольт. — Тогда пошли, — решительно направилась она к выходу, но внезапно остановилась, смотря на него. — а у тебя есть сменная одежда? Или так и пойдёшь в окровавленной рубашке? — Могу и вовсе без неё, но кажется, что так у встречных людей только больше вопросов возникнет, — ответил тот застёгивая пуговицы. — есть ещё бинты? — Есть, — она вновь спустила рюкзак, чтобы их достать. — Их поверх рубашки можно намотать, чтобы закрыть пятно. А грязь — это уже второстепенно. — Поняла, — поспешно к тому подойдя, она принялась его снова обматывать. — только в следующий раз не говори мне, что я зря растрачиваю медикаменты. — Хорошо, но... я тебе когда-то об этом говорил? — в недоумении спросил тот. — Я не помню, ты ли это был, но имей ввиду. — Ладно, я запомню, — решил тот не спорить. Ради своей же безопасности.