***
Хэин не помнил, как оказался в приёмном отделении больницы. Он плохо себя контролировал, когда брал бредящую о репетиции Джису на руки, выбегал с ней из здания школы, ловил такси. Ему казалось, что его сердце перестало биться в эти несколько минут, и они пролетели за миллисекунду. Врач сказал ему, что у девушки несерьёзное переутомление и поставил ей капельницу с витаминами, успокоив тем, что после неё она сможет спокойно выписаться. Но Хэин не мог прийти в себя. Он должен бы привыкнуть к больницам, ведь в родном городе частенько так волновался за отца, пока в один из таких случаев тот не погиб прямо в приёмной. И теперь любое напоминание об этой потери приносило жгучую боль. Он не думал, что вновь ощутит это мерзкое чувство именно к Джису. — Хэин? — позвала его девушка, и парень, сидящий рядом с её койкой на стульчике, звучно вскочил на ноги, услышав её тихий нежный голос. — Что я здесь делаю? — Какая же ты глупышка. На самом деле, Хэину хотелось накричать на неё, поругать за то, что совсем не заботится о своём организме, сказать, что знает, за что она себя наказывает, но лишь погладил её по голове, давая понять, что всё в порядке. — Если ты скажешь, что тебе надо репетировать, я тебя трахну прямо на этой же кровати, — усмехнулся он, демонстративно нахмурив брови, и девушка опустила взгляд к рукам, замечая иглу-бабочку в вене. — У меня завтра кастинг, — пробормотала она, словно пытаясь выпросить у него разрешение на то, чтобы он позволил ей ещё порепетировать. — Я приду поболеть за тебя, — ответил он, искренне улыбаясь, и понимал, что за этой девушкой нужно присмотреть. С Джису страшно было отвернуться, ведь она могла в любую секунду убежать в танцевальный зал и продолжить репетировать свои арабеск и батман фондю. — Я не могу здесь лежать, Хэин, — всё не унималась девушка, хотя даже её голос выдавал усталость, ведь она с трудом выговаривала слова. — Ты же понимаешь, что, если б я тебя сюда не привёз, ты сейчас лежала бы без сознания в пустой школе? Голос парня дрожал, как и его ладонь, пальцы которой сжимались в слабый кулак от одной мысли, что было бы, если б он не оказался рядом. — Ты следил за мной? — удивлённо поинтересовалась она и на самом деле в глубине души была благодарна ему за навязчивость. Хотя этот факт в очередной раз путал её, и она опять не знала, как относиться к нему. — Дело не в этом, Джису. Я не позволю тебе репетировать этой ночью. Вплоть до твоего кастинга. Я самолично провожу тебя до него. — Но как же… — Всё, я сказал, — отрезал он без капли улыбки на лице, и девушка сглотнула слюну, не решаясь спорить дальше. После того, как последняя капля в капельнице упала и врач отпустил пациентку, Хэин сел вместе с девушкой в такси, заботливо накрыв её своим тонким летним бомбером. Джису впервые видела парня не в школьной форме и хотела узнать, что он вообще в такое время делал в школе, но все её мысли были лишь о том, как вернуться в танцевальный зал. — Ты не спросил адрес моего дома, — произнесла она, заметив, что таксист едет по конкретно назначенному пункту. — Неужели ты реально следишь за мной, что знаешь даже, где я живу? — ужаснулась она, на мгновение поверив в это. — Я, конечно, без ума от тебя, но ещё в здравом сознании, — усмехнулся он, стараясь не смотреть на то, как лицо Джису ещё сильнее скривилось в удивлении. Не так он планировал признаваться в своих чувствах к ней. — Я на сто процентов уверен, что после того, как я провожу тебя домой, ты сядешь в такси и вернёшься в школу. Хэин повернул на неё взгляд, улыбаясь уголками губ тому, как она смущённо качает головой, шепча, что он не прав. Джису сидела рядом, сминая ткань своей фатиновой юбки. Опустив взгляд ниже, он увидел, что привёз девушку в больницу в балетной одежде. Об этом он вспомнил, увидев пуанты на её ногах. Хэин только сейчас осознал, какой он идиот и какой у него такой же идиотский план. Он же реально практически сходит по ней с ума, как он вообще собирается переживать эту ночь с ней наедине в четырёх стенах своей однокомнатной квартирки? — Приехали, — произнёс он дрожащим голосом и быстро вышел из салона. Обойдя машину, он открыл дверь со стороны Джису и увидел в её глазах недоверие. Протянув ей ладонь, он положительно кивнул, понимая, что она имеет право сейчас ударить его между ног и убежать отсюда с криками. Ведь изначально в этом и была цель его общения с ней — затащить хрупкую девушку в постель и заняться с Джису жёстким сексом. Сейчас же он был полностью обескуражен тем, как изменилось его отношение к ней. И дело было не в том, что Джису слишком устала для секса. Да и Хэин ни разу не переставал хотеть её. Но теперь ему хотелось защитить её, позаботиться, стать опорой, которая не предаст её, как все её одноклассники и учителя. — Я обещаю не трогать тебя, — произнёс он, сразу же жалея об этих словах, ведь после них брови девушки поднялись ещё выше. Но несмотря на это, она взяла его за ладонь и вышла из салона, ощущая, как её немного укачало после поездки и одновременно засосало под ложечкой то ли от голода, то ли от волнения перед парнем. На самом деле, Джису даже не хотелось ехать к себе домой. Там всё напоминает ей о матери и о её визите к директору. Отчасти это отвратительное чувство и было основной причиной того, почему она рвалась вернуться в танцевальный зал. — Я надеюсь, у тебя есть, что поесть, — произнесла она, устало улыбнувшись, и дала парню знать, что она доверяет ему.***
Хэин не мог перестать любоваться девушкой, которая сидела у столешницы в его миниатюрной кухне. Волосы девушки были влажными, а она была одета в одну из его бесформенных футболок, которая так и открывали ему вид на аппетитные бёдра. Он считал себя героем, раз ещё не набросился на неё аки голодный зверь, грубо смяв в ладонях эти бёдра. — Откуда у тебя столько заготовок? — поинтересовалась Джису, когда парень раскладывал перед ней контейнеры с кимчи и с другими маринованными овощами. На самом деле, она попросила у него лишь миску риса, так как не хотела есть на ночь, чтобы утром выглядеть свежее, но, когда Хэин стал заботливо выкладывать перед ней практически всё, что у него было в холодильнике, она поняла, что за целый день забыла даже поесть и поэтому было безумно голодной. — Бабушка отправляет из Кванджу, — спокойно ответил он, впервые признавшись кому-то в Сеуле о том, что у него есть бабушка в другом городе. Этот факт сильно удивил Джису. Она знала, что Хэин живёт один и её всегда интересовала причина этому. Но она не решалась задавать такой личный вопрос, потому что сама она никогда не любила говорить о своей семье. Сказать, что она не знает, кто её отец, впрочем, как и её мать, которая работает в ночном клубе. И что других родственников у них нет, а если и есть, то вряд ли хотят иметь дело с такими испорченными матерью и дочерью. — Так ты из Кванджу? — спросила она, пытаясь сильно не наседать на него вопросами, ведь он в свою очередь не давил на неё своими расспросами, хотя вполне мог бы. — Да, — кивнул он, накладывая палочками ей на миску кусочек маринованного огурца и кусочек омлета. — После смерти отца я… — он запнулся, на секунду подняв на девушку глаза, но быстро опустил их, — попал в неприятную историю, что пришлось уехать. Джису хотелось знать всё. Что за история, как погиб его отец, какого ему вдали от родного города. Она удивлялась самой себе, ведь давно перестала интересоваться жизнью чужих людей, так как перед глазами стояли лишь её личные цели и амбиции, ради достижения которых она готова была идти по головам. А тут сидел на первый взгляд школьный хулиган, у которого были свои тёмные делишки со школьниками, и как оказалось бабушка, которая отправляет ему домашней еды. Такой контраст выводил Джису из собственного пузыря мыслей и переживаний. — А твоя мать? — Погибла при родах, — он пожал плечами, и Джису видела, что эта тема для него не так болезненна, какой могла бы быть. Наверно, проще знать, что человека уже нет и не будет в твоей жизни, чем иногда представлять себе, как ты откроешь дверь, а там будет стоять твой отец, решивший, наконец, с тобой познакомиться. — Ешь, Джису, я же вижу, что из целой миски ты съела всего ложку, — произнёс он после того, как между ними повисла неловкая тишина. Девушка не сразу заметила то, что неосознанно положила свою ладонь поверх ладони парня, лежавшей на столе, но даже увидев это, не захотела её убирать. — Ты не думай, что все балерины морят себя голодом, — самодовольно усмехнулась она, демонстративно накладывая на ложку максимально возможное количество риса. С трудом проглотив порцию, она сделала большой глоток воды из стоящего рядом стакана и опустила голову. — В день, когда мы встретились у приёмной директора, — начала она, желая не отмечать этот день как дату, когда они поцеловались, — он запретил мне пропускать уроки ради репетиций. И я попросила маму поговорить с ним, как в прошлый раз. Оказалось, что она… — она запнулась. Она не знала, как ему об этом сказать, словно сама участвовала в этом процессе, но всё равно хотела с ним поделиться этим. Джису и не понимала, почему. Утешить его тем, что иногда лучше, когда матери и нет вовсе, чем когда такая, или просто показать ему, что полностью доверяет ему, даже если они уже не друзья и вообще непонятно кем будут после этой ночи. — Кажется, она сделала ему минет, а то может и больше, — прошептала она и хотела было убрать ладонь, но Хэин резко схватил её пальцами. Крепко держа длинными пальцами её нежную ладонь, он гладил гладкую кожу большим пальцем и не убирал взгляда с ей опущенного вниз лица. Парень не знал, что ей на это ответить, да и надо ли вообще. Он видел, как сокрушается Джису, при этом продолжая притворяться, что у неё всё под контролем и эти жертвы стоят свеч. — Ты не виновата, — произнёс он, догадываясь, о чём она думает. — Я знаю, что я не виновата, — ответила она и резко подняла на него голову. — Но почему мне всё равно так больно из-за этого? Хэину очень хотелось решить её проблему. Сделать так, чтобы Джису перестали причинять боль, но в первую очередь, чтобы она перестала вредить самой себе. Будь у него волшебная таблетка от этого всего, то он не задумываясь отдал бы её в безвозмездном порядке. Но кому, как не Хэину, знать, что от любых таблеток одни только беды, и они созданы лишь для того, что перенаправить внимание принимающего с одной проблемы на новую.