***
Выйдя на улицу, Хэин вдохнул свежего воздуха в полные лёгкие и ощутил, как ветер постепенно охлаждает горячие щёки. Внутри во всю горел обогреватель, из-за чего атмосфера в участке сбивала дыхание и сложно было трезво мыслить. Ему определённо не хватало вечно ледяных ладоней Джису, чтобы та смогла остудить ему лицо и помочь привести мысли в порядок. — Держи. Хэин вопросительно уставился на протянутый пакет и, взяв его, достал из него маленькую упаковку тофу. Он окинул напарника безразличным взглядом, бросая в него пакет, и отобрал у него из пальцев пачку сигарет, торопливо доставая одну. — Чтоб ты знал, босс уже в курсе того, что тебя задержали, — оповестил его Гёхван, затягиваясь вслед за Хэином, и положил пакет с тофу в широкий карман своей куртки. Он с удовольствием съест его сам. — Ты знаешь, что у него везде связи, — сразу же пожал он плечами, чтобы оправдать то, что не он спалил Хэина перед начальником. Попав в участок, Хэин первым делом позвонил Гёхвану, как старшему, который смог бы внести за него штраф и притвориться, что ничего не было. Но он понимал, что тот, конечно же, потребует подробностей того, как Хэин умудрился попасть под арест за драку. — Это всё из-за девчонки, да? — спросил он, догадываясь о том, почему этот парень мог так необдуманно себя повести, хоть и в их команде все хорошо были осведомлены о его пылком нраве. Хэин поднял на него смущённый взгляд, выдавая себя пунцовыми щеками, и решил, что не будет притворяться, что это не так. Он доверял Гёхвану. — Эх, сынок, ты ещё молоко сосал, когда я начинал возиться в амурных делах, — усмехнулся он и приобнял школьника за плечо, прекрасно зная, что между ними всего десять лет разницы в возрасте. — Твоё поведение и эмоции слишком тебя выдают. Уверен, я не первый, кто читает тебя насквозь. Ему ничего не ответили. Хэин неосознанно вспомнил Джию и глотнул большой болезненный комок. Он подметил про себя, что буквально все окружающие его люди, с которыми он сближался, самостоятельно узнавали о том, что он влюблён словно безумец, хоть и всячески пытался скрывать это. — И частенько ты избивал бывших парней своих возлюбленных, потому что те нагло себя вели? — интересовался Хэин, ощущая, как внутри борются два противоречащих друг другу желания. Как можно скорее поехать домой и крепко обнять Джису, согреться в её объятиях и всю ночь просить прощения за своё поведение. Или же задержаться сейчас в обществе Гёхвана, чтобы отсрочить момент встречи с Джису. Она явно была чем-то ещё расстроена, и Хэин не хотел знать, чем именно, так как боялся, что это что-то может быть связано с ним. Хэин очень сильно устал разочаровывать её, но, кажется, он не знал ничего другого. — Ну в основном, избивали меня, — рассмеялся Гёхван, не желая вдаваться в подробности того, что получал он, потому что ни в какую не хотел скрывать свои нетрадиционные предпочтения. — Но, как видишь, продолжаю радовать этот мир своей любовью. Ладно, не кисни. Пойдём в офис, объяснишься с боссом. Я отмажу тебя, как смогу. — Не хочу я его сейчас видеть, — отмахнулся Хэин, вспоминая, что оставил свой мопед возле балетной академии, а значит, ему сначала придётся поехать за ним. Чонсок ему голову оторвёт, если он потеряет его. — Ты же понимаешь, что боссу плевать на то, что ты там хочешь? — в очередной раз усмехнулся Гёхван и похлопал напарника по плечу. — Мой тебе совет, как от уже опытного в этом деле человека. В один день наступит всё-таки момент, когда тебе придётся сделать выбор. И, если честно, он частенько бывает не в пользу любви. Так что сделай его как можно скорее, пока не разбилось ни твоё, ни её сердце. Хэин не стал говорить, что слишком поздно для такого совета, и был в корне с ним не согласен. Они справятся. Он искренне верил в то, что сможет сочетать свою работу и отношения с Джису, даже если придётся врать ей до конца жизни. Он это делает ради её же блага. Домой Хэин вернулся лишь к трём ночи. Сынджо устроил ему взбучку за то, что школьник умудрился за такую глупость попасть на учёт в полицию, и предупредил, что раз он совершеннолетний, отмазывать его каждый раз и обелять его личное дело будет проблематично. Хэин мог лишь пообещать ему быть осторожным, мысленно радуясь тому, что тот не узнал, кого именно он умудрился избить. Если босс узнает, что его протеже враждует с сыном влиятельного дипломата, то может струсить и бросить его на произвол судьбы. Хэин спустя столько лет знакомства так и не научился доверять Сынджо. Войдя в квартиру и разувшись, он медленными шагами прошёл в комнату. Он не был уверен до конца, вернулась ли Джису домой или осталась на ночь в репетиционном зале школы, как раньше, поэтому сильно обрадовался, увидев девушку, лежавшую в кровати. В полутьме он видел, что она не спала и молча следила за тем, как он робко проходил внутрь. — Детка, — позвал её Хэин, замечая то, что она задумчиво смотрела на него, укутавшись в одеяло, и явно не собиралась что-либо говорить. — Детка… мне очень… прости меня. Хэин понимал, что слишком часто извиняется перед ней, что самому становилось тошно от своих вечно повторяемых одних и тех же фраз сожаления. Он с удовольствием ударил бы себя руками Джису, чтобы хоть как-то себя наказать. Но она не сдвинулась с места и лишь моргала уставшими глазами. — Я знаю, ты злишься на меня, — говорил он и подсел на корточки перед кроватью, вглядываясь в грустное лицо. — Прошу тебя, не молчи. Можешь ударить меня, если это поможет тебе простить меня. — Только ты решаешь проблемы насилием, — буркнула она в ответ и спрятала лицо в мягкую подушку, не желая сейчас говорить с парнем, так как не осталось сил как-либо реагировать. Джису была полностью истощена, что даже не могла вновь залиться слезами, чтобы облегчить внутренние мучения. Но несмотря на это у неё не получалось заснуть и на некоторое время забыться. Джису пролежала в кровати несколько часов, вздрагивая от каждого шороха, надеясь, что это Хэин, вернувшийся домой, и сейчас она не могла заставить себя даже сдвинуться с места. — Джису, детка, — прошептал Хэин, укрывая ладонью её плечо, и аккуратно погладил по голой покрывающейся мурашками коже. — Я знаю, что я мерзавец. Я… я… не могу с этим ничего поделать. Я искренне хочу измениться. Ради тебя. Ради нас. Слова Хэина резали Джису словно тонким еле ощутимым ножом, но боль всё равно скользила по коже, причиняя шипящую боль и оставляя ощутимые шрамы. Она понимала, что ей просто придётся смириться с тем, что её любимый человек такой, и постараться принять этот недостаток, рушащий её жизнь, которую она не хотела проживать без него. Высунув лицо из-под подушки, Джису чуть повернула к нему взгляд, продолжая наполовину прикрываться, и, шмыгнув носом, спросила: — Они тебя так просто отпустили? Не позвонили бабушке? — спросила она дрожащим голосом, чувствуя, как новая партия слёз хочет вот-вот потечь по излюбленным ими щекам. Хэин отрицательно покачал головой, поглаживая тёплое лицо Джису, и думал о том, что он совсем не заслуживает этой девушки. Может, Гёхван прав и ему надо сделать выбор. Отпустить Джису, пока это ещё возможно, даже если он причинит и ей и себе сильную боль. Но она имеет свойство угасать со временем. Да и у Джису есть Дальби, та поможет ей заполнить появившуюся пустоту. Хэину казалось, что с каждой его попыткой сделать так, чтобы их жизнь стала лучше, он делает лишь хуже. Отец был прав — он уничтожает всё хорошее, что к нему тянется. — Нет. Я позвал хёна, он помог отмазать меня небольшим штрафом, — ответил он, не желая вдаваться в подробности того, что работники полиции первым делом позвонили Сынджо, потому что он указан у него в личном деле как самый близкий родственник. И когда Хэин обратился к напарнику, мужчина уже был в курсе того, где он и за что. — Чонсок-оппу? — спросила Джису, положив ладонь поверх его руки, и заинтересованно посмотрела в его лицо, освещаемое мигающими уличными фонарями за окном. — Нет, не стал его беспокоить. Да и откуда у бедного студента средства на то, чтобы заплатить за штраф, — легко усмехнулся Хэин, чувствуя, как девушка постепенно оттаивает по отношению к нему, и уже не думал о том, чтобы отпустить её. Он вновь передумал так легко от неё отказываться. — С работы. — Кто? — в этот раз требовательно интересовалась она и чуть привстала на месте. — Как зовут хёна? Вопрос и тон девушки застал Хэина врасплох. Раньше она особо не интересовалась тем, с кем он работает, так как он ясно дал ей понять, что это совсем не нужная для неё информация. Но он задолжал ей искренность. Поэтому решил хотя бы сейчас не придумывать очередную лживую историю. — Гёхван-хён. Он прикольный парень, такой же болтун, как Чонсок, но чуть умнее, — усмехнулся он и продолжил рассказывать о напарнике то, как он бросил школу в пятнадцать лет, потому что умудрился осилить всю учебную программу и ему стало скучно учиться дальше. Хэин думал, что сможет своим рассказом отвлечь Джису от насущных проблем. От того, как собирается поступить Джехён. От того, что станет с судьбой девушки в академии. От того, что такого она прочитала в папке, которую передали Джехёну. Хэин оставаться всё таким же эгоистом и трусом, он не собирался меняться, хоть и только что пообещал ей это сделать. Хэин был ничем не лучше всех этих наркоманов и алкоголиков, к которым испытывал омерзение, ведь он продолжал быть зависимым от Джису и лживо клялся всеми святыми, что попытается себя излечить. Но Джису его не слушала. В голове лишь крутилось имя его напарника, которого она в этот раз хорошо запомнила, благодаря Джехёну. Мысли о том, что он всё-таки был прав, с каждой секундой ураганом окутывали весь её разум, что она даже не могла попросить Хэина замолчать и дать ей шанс осмыслить услышанное. Хэин называл Гёхвана своим коллегой, но раз Гёхван продавал Мингю наркотики, значит, работают они вместе. Не нужно быть лучшей ученицей школы что посчитать, что два плюс два делает четыре. Джису не знала лишь одного: как дальше притвориться, что это всё не так? Как оправдать Хэина в собственных глазах и перестать сейчас смотреть на него с отвращением? — Ты голоден? — резко спросила она, не заметив того, что парень от волнения ни на секунду не переставал говорить. — Я приготовлю тебе что-нибудь на скорую руку, — добавила она, не дожидаясь его ответа. Хэин удивленно смотрел на девушку, осознавая, что совсем не голоден, но не стал останавливать Джису. Он хотел бы сказать ей, чтобы она себя не утруждала и что им обоим надо бы поспать перед школой. Однако продолжал сидеть на полу и смотреть на то, как Джису встаёт на ноги и подходит к плите, включая стоящую рядом рисоварку. Он заметил, что она была чем-то озадачена, настолько, что даже ни разу не задала занудливых вопросов во время его рассказа. А Джису любила перебивать его, чтобы вдаться в детали, что частенько злило Хэина и щекотало ему нервы. За это качество он лишь сильнее обожал её. — Всё будет хорошо, я тебе обещаю, — прошептал он ей в ухо, крепко обнимая со спины, когда Джису готовила омлет в сковородке. — В этот раз всё точно будет по-другому. Клянусь. Джису как можно сильно кусала по очереди губы, не зная другого способа задержать слёзы. Она не верила ему, от этого становилось больно и обидно. Сейчас она начинала сомневаться во всех сказанных ей словах. Хэин всё это время врал ей, и проблема была не только в том, что он занимался такой гнусной работой, а в самом факте лжи. После того, как она полностью обнажила перед ним душу. Словно монастырь, открывший свои двери перед странствующим чужаком, приютила его в своё сердце и поделилась самыми сокровенными чувствами. После всего этого Хэин продолжал лживо улыбаться ей, утешать её тем, что позаботится о ней, ни разу не упомянув того, что сделает это с помощью наркотиков. Тех самых, от которых погибла её мать. — Я надеюсь, — выдавила она из последних сил и постаралась улыбнуться перед тем, как повернуться к нему лицом. Коротко чмокнув его в губы, она положила на столешницу тарелку с омлетом и миску с рисом, и попыталась спрятать глаза. — Садись, ешь. — На этих словах Джису торопливо зашагала в ванную комнату, включая воду, и упала у унитаза, чтобы поскорее опустошить желудок от омерзения, появившегося к Хэину.43.
6 июля 2023 г. в 13:00
Джису решила послушаться Хэина. Как бы сильно ей не хотелось сесть в такси и поехать вслед за полицейской машиной, чтобы на коленях умолять их отпустить парня, пообещать им, что такое больше не повторится. Она не знала, что они могут ему сделать. Заставят заплатить штраф, позвонят бабушке, посадят на несколько суток или позовут отца пострадавшего? Каждый вариант был хуже предыдущего. Но несмотря на это, она поехала в квартиру, еле усидев на месте.
Джису понимала, что не сможет ничего сделать ради его освобождения. Она хотела довериться Хэину, она не могла иначе. Единственный способ, который мог бы помочь ему выйти, — это обратиться к Джехёну, который при выходе из академии ни в какую не хотел её слушать. В этот раз Джису не обещала ничего взамен, хоть и подсознательно была готова на всё что угодно, если тот предложит.
Джехён был зол на неё не менее, чем на самого Хэина, и первым делом хотел поехать не в больницу, чтобы облегчить мучительные боли на лице, а к Чон Юджин, чтобы потребовать у неё поскорее раздобыть информацию, которая доказала бы Джису, что Хэин продолжает заниматься продажей наркотиков. На самом деле, он также хотел поехать в полицейский участок и заявить на Хэина за нападение. Но Джехён был несовершеннолетним, а значит, туда обязательно вызвали бы родителей заявителя. Он не собирался вмешивать их в это дело, так как хотел самолично раскрошить жизнь Хэина пальцами до порошкообразного состояния.
— Я жду тебя внизу, — коротко оповестил её Джехён, когда Джису, наконец, после его пятой попытки ответила на звонок.
Он проследил на машине, куда она уехала на такси, и был удивлён тому, что она вернулась в дом к Хэину. Джехён надеялся, что Джису, собрав быстро вещи, выйдет из подъезда через несколько минут, но прошло два часа, а её всё не было. Ему нужно было срочно привести её в чувства, ведь Хэин становился не на шутку опасным.
— Я не хочу тебя видеть, — ответила она ему, стараясь не выдавать того, что не переставала плакать с момента, как покинула академию.
— Но ты вынуждена. Быстро спустилась вниз, пока я не поставил на уши всех твоих соседей в поисках квартиры, в которой ты находишься! — нервно крикнул он ей в ухо и отключился, сразу же жалея о своём тоне. Тяжело вздохнув, Джехён откинул голову на спинку сидения салона и ощущал, как вколотое ему обезболивающее делало своё дело. Ему было жаль, что он перестал чувствовать лишь своё лицо. Хотелось избавиться от всех чувств и расслабиться уже, наконец.
Джису вышла из подъезда через десять минут, надев свою лёгкую бледно-розовую курточку поверх балетной одежды, которую так и не поменяла по приходу домой. Джехён, выйдя из салона, открыл перед ней дверь, на что девушка окинула его ненавистным взглядом исподлобья.
— Прошу тебя, сядь, — попросил он её, стараясь держать эмоции в порядке. Он не хотел кричать на неё или вновь обижать. — Холодно.
Девушка продолжала пронизывать его глазами, показывая, что ей всё так же мерзко находиться рядом с ним, но Джехён был прав. Зубы стучали друг об друга и было сложно дышать. Поэтому Джису села в салон машины, проталкиваясь вглубь по тёплым сидениям, чтобы быть в как можно дальнем от Джехёна расстоянии. Когда он присоединился к ней, усаживаясь следом и стараясь держать дистанцию, чтобы случайно вновь не разозлить Джису, он коротко кивнул водителю, чтобы тот подождал снаружи.
Они молчали больше пяти минут, хоть и каждому из них было что сказать друг другу. Джису смотрела через окно на улицу, следя за тем, как ветер слабо раскачивает разноцветные листья на деревьях, и успокаивалась под утончённый танец веток. Она слишком много плакала, отчего хотелось положить голову на подушку и заснуть крепким сном, чтобы под утро проснуться в горячих объятиях Хэина, который убедил бы её в том, что сегодняшний день — это очень плохой сон. Она будет не против видеть подобные кошмары, если при пробуждении Хэин продолжит быть рядом и утешит её тем, что увиденное — неправда.
— Насчёт той папки… — начал Джехён, понимая, что не сможет долго держать Джису в салоне. Нельзя закрыть двери в машине на ключ и насильно отвезти её в особняк отца, тем самым похитив мать своей дочери. Джису была слишком неадекватной в последние дни, поэтому ему было сложно предугадать её реакцию на эту крайнюю меру по её спасению.
— Нанял детектива, чтобы накопить грязь под Хэина? — ядовито усмехнулась Джису, не убирая задумчивого взгляда от окна, и кусала кожицу на пальцах. — Ты падаешь в моих глазах всё ниже и ниже.
— Зато он продолжает стоять на пьедестале, несмотря ни на что, — раздражённо ответил Джехёну, которому совсем не понравились её слова. Когда-то он был её идеалом, и ему пришлось рискнуть этим, чтобы избавить Джису от Хэина. Она должна быть благодарна, а не злиться. — Да. Я нанял для этого человека. И судя по твоей реакции, об этом Хэин тебе не рассказывал, да? Не за что, — бросил он, посмотрев на девушку с пренебрежением.
Джису сильно прикусила нижнюю губу, но та уже давно перестала что-либо чувствовать, так часто она терзала её зубами, чтобы приглушить внутренние муки. Она всё прекрасно понимала, однако Джехён не добьётся того, чтобы она призналась в этом даже самой себе. Джису была достаточно упрямой. Сейчас ей как никогда хотелось притвориться глупой и слепой.
— Он всё ещё этим занимается, Джису, — в более спокойном тоне продолжил Джехён, думая, что ей, скорее всего, нужно подробнее разъяснить ситуацию и разжевать детали, раз до Джису до сих пор не доходит. Лучшая ученица школы уж давно догадалась бы соединить все детали пазла. — Тот парень из средних классов, как его?
— Джисон, — безразлично буркнула она, не понимая, причём тут он.
— Что он хотел купить у Хэина?
Джису обеспокоенно посмотрела на Джехёна, наморщив лоб от непонимания.
— Конспекты, — ответила она, не желая вдаваться в подробности. За это если и не посадят, то могут исключить из школы. Она не должна доверять Джехёну.
— Конспекты? — переспросил он, коротко рассмеявшись. — Ты совсем отупела, да? Наркотики он ему продавал! И Мингю тоже именно он их продавал. И чёрт знает ещё кому из школы.
— Как удобно, — злобно произнесла она, повернув голову обратно к окну. — Обвинять Хэина во всех проблемах, наивно думая, что это поможет тебе нас разлучить.
— Да хватит уже притворяться дурой! — не стерпел Джехён и ударил по мягкому сидению кулаком, который с глухим звуком лишь отскочил чуть вверх. Это совсем не успокаивало. — Он избил того малолетку из-за того, что тот чуть было не проболтался при нас об их делах. И приказал ему покупать наркоту у Ку Гёхвана. А знаешь, кто такой Гёхван?
— Я не знаю никако…
— Дилер Мингю, у которого тот покупает колёса.
— Джехён, ты только что сказал мне, что Мингю покупает у Хэина. Ты сам себе противоречишь, определись, а, — насмешливо усмехнулась Джису, стараясь скрыть свою внутреннюю тревогу, ведь слова Джехёна, в которые она ни в какую не хотела верить, слишком глубоко вклинивались в сознание.
Джису считала себя достаточно умной, она не зря всегда стремилась к первому месту в рейтинге лучших учеников школы. И само собой, ей не нравилось чувствовать себя дурой. Это очень злит.
— Я не знаю, как у них ведётся бизнес. Но там целая сеть, Джису. Ты не понимаешь? Он в этом деле с шестнадцати лет, и его хорошо крышуют, раз он до сих пор этим занимается!
Джехён не знал, как ещё внедрить ей в голову то, чтобы она, наконец, открыла глаза и бежала что есть мочи от этого чудовища. Он с трудом сдержался, чтобы вновь не взять её за запястье. Уставить в прячущиеся от него глаза свой сердитый взор и показать им, насколько он серьёзен в своих словах. Но взгляд зацепился за кольцо на безымянном пальце руки, которой Джису сжимала сидение.
— Ты обручилась с продавцом наркотиков, от которых погибла твоя мать, — тихо подметил он, и вслух эта мысль вызывала у него нервный смешок.
— Теперь ты решил впутать и мою мать? — ненавистно завизжала Джису и, если бы она была не в салоне, то вскочила бы на ноги, чтобы дать ему смачную пощёчину.
Но ей ничего не мешало просто завершить эту мерзкую беседу, поэтому она быстро вышла из машины и, чуть не столкнувшись с дрожащим на холоде водителем, прошла в сторону дома.
— Джису, постой! — кричал ей вслед Джехён, не желающий вот так просто заканчивать разговор. Он понимал, что смог за что-то её зацепить, а значит, надо добить.
Догнав Джису на крыльце, он крепко ухватился за её локоть, отчего она заохала от боли, ведь оставленные ещё утром им же синяки продолжали причинять дискомфорт.
— Ты отвратителен, Джехён! — громко произнесла она, уже не зная, как скрыть свои слёзы, предательски стекающие по щекам. — Чего ты добиваешься? Лишить меня единственного близкого человека, чтобы я осталась одна? За что ты мне мстишь?
— Я… я хочу лишь защитить тебя, — заикаясь, пролепетал Джехён. Внутри всё сжималось из-за чувства вины за то, что он в очередной раз непреднамеренно сломал девушку.
— Сделай одолжение — защити меня от самого себя, — бросила она, выплёскивая в тон голоса всё отвращение, накопившееся за сегодня, и вбежала в подъезд.
Джису мысленно внушала себе перестать думать о матери и наркотиках, но начинала себя ненавидеть, ведь с каждой мыслью об этом всё сильнее сомневалась в любимом парне.