навсегда?

гудение тусклой лампы, что казалось уши проедало, залезало в самые перепонки, стараясь протиснуться в мозг, сводило с ума. хотя и мозг уже гудел не хуже этих ламп. перед глазами темнота, они плотно перевязаны какой-то тряпкой, отчего нет даже возможности приоткрыть веки. сережа жмурится. перед носом стоит неприятный запах сырости, перемешанной с рыхлой землей и трупным запахом. страшно было представить, где он очнулся. становилось себя жаль вдвойне. чувствует, что ноги босые, а голени и икры туго перевязаны веревкой. руки за спиной прижаты и также перевязаны на запястьях. сережа прижимается щекой к холодному и мокрому полу, чувствуя, что мерзкая грязь липнет к бледной коже, и как его уже тошнит от этого запаха. голова кругом, а давление темноты на сознание только ухудшает его положение. во рту узел из подручной грязной тряпки, видимо запихнули, чтобы не кричал лишний раз. сережа уже понимает, что кажется умрет здесь. его убьют точно так же, как и видимо прошлых обитателей, раз здесь настолько сильный трупный и металлический запах. тяжело вздыхает, а на глаза подступают слезы. не жизнь, а хуйня какая-то. каждый день с ним происходит что-то не то. тяжелая дверь скрипнула в стороне, сережа услышал это справа от себя. значит он лежит спиной к выходу. легкие шаги, по всей видимости, парня рассекают вмиг расстояние от двери до тела. значит комната не особо большая. грубый пинок, так, для проверки, жив ли он. — эй, ты уже очнулся? — широкая улыбка неизвестного лезет на его морду. по камерам видеонаблюдения он видел, как темноволосый дергался, еще не осознавая в каком положении он находится. — не притворяйся. все равно, блять, это когда-то бы случилось. широкая ладонь ложится на плечо, сжимает и переворачивает тело на спину. брюнет скулит, все его конечности затекли и онемели от тугости перевязки. сережа мычит. — ну, ну, тише. все же хорошо. — голос становится мягким и ласковым, а ладонь нежно гладит по скуле. — хочешь, чтобы я снял повязку? хочешь взглянуть на меня? — голос усмехается и его обладатель касается кончиком пальца повязки, поддевая ее край. темноволосый дергается и скулит. неизвестный тянет время, как жвачку, зажав меж зубов и противно оттягивая ее в сторону. укладывает темную макушку к себе на колени и развязывает узелок на затылке. кладя обе ладони на щеки, большими пальцами оттягивает ткань с глаз. — ну как тебе? сережа несколько раз моргает, привыкая к тусклому свету после тьмы. вздергивает голову вверх, осматривая похитителя и его ненормальную задорную улыбку. скулит, дергая ногами, а на глаза выступают слезы. комната пуста. лампа, что висела над дверью, горела очень тусклым светом, иногда моргая, стены были голыми, с зеленым грибком по углам от скоплением сырости. пол грязный и в некоторых местах мокрый, сережа чувствует это, ведь форма на бедре бока, на котором он лежал, промокла. смотрит в глаза напротив жалобно, что-то мычит в тряпку несуразное. — что? что такое? — парень, что смотрел на него с ебанутой улыбкой, вытянул брови. волосы его были окрашены в два цвета и это хорошо было видно даже при таком освещении. — не узнаешь меня? — скалит ряд ровных зубов. для него все это было забавой. лампа моргает, над ней летают мелкие мошки, отчаянно ударяясь об стеклянную защиту. на железной громадной двери отверстие с решеткой, а в углу лежит матрас с потасканной подушкой и одеялом. — точно! ты же не можешь говорить. будто насмехается неизвестный, ударяя себя по лбу. после, немного подумав, вынимает из чужого рта слюнявую тряпку, откидывая ее с какой-то агрессией в стену. — так лучше? — парень морщится от резкого возгласа похищенного. — отпусти меня, тварь! животное ебаное..какого хуя, я здесь делаю?! отпусти ме...— по комнатке разносится звук удара ладони о щеку. сереже отвесили хорошего такого леща, отчего он даже голову повернул в противоположную сторону, перестав брыкаться и закусив губу. замолчал. слезы снова стали собираться в уголках глаз. он пропал. — перестань кричать, шелупонь. у меня уши болят от твоего свинячего визга. — от былой нежности и задорности не осталось и следа. сейчас голос звучал грубо и серьезно. — будешь дергаться, я тебе язык вырву, понял? — он говорит у самого уха темноволосого, прикусывая хрящик до боли. — п-пожалуйста..от-отпус-ти меня..что я тебе сделал? — акумов начинает дрожать, чувствует, как саднит щека и уши горят огнем. он не хочет такого. он боится оставаться здесь. боится возникать похитителю. — я тебя еще раз спрашиваю, солнышко, ты узнаешь меня? — аккуратно поворачивая чужое личико на себя, сплитововолосый смотрит с милой улыбкой в светлые глаза. сережу пугает, что этот ненормальный так быстро меняется в настроении и эмоциях. в ответ он лишь неуверенно машет головой, совершенно недоумевая, кто перед ним. — это плохо. я оставлю тебя здесь. а ты посиди подумай, может вспомнишь. завязывает обратно рот сопротивляющемуся юноше и поднимается, отпуская голову парня, отчего та ударяется об бетонный пол. парнишка шипит, оставаясь наедине с собой, как только железная дверь закрывается. в этой оглушающей тишине слышно было его дыхание и даже быстрое биение сердца. нервно сглатывает, пугливым взглядом оббегая комнату, морщится. акума потряс головой, чувствуя, как выбившиеся из хвоста передние пряди слиплись между собой от мокрой грязи, некоторые неприятно прилипли ко лбу.

/flashback/

темноволосый сидит на лавке, опустив голову, сверлит взглядом пол, нервно теребя пальцы меж собой. прикусывает губу, в надежде, что до него никто не доебется. однако тишину в пустом коридоре нарушает вадим по кличке принц. еще один прихвостень кусакабе, имеющий огромное самомнение, царапающее небо иногда. сережа скривился. — че, сережка, скучаешь? заняться тебе нечем, как мне на глаза попадаться? — широкая улыбка вылезает на лице коротко стриженного блондина. его скулы еле сдерживали ухмылки. — я сейчас это исправлю. акума поднялся, отворачиваясь, чтобы побыстрее уйти, но его хватают за ворот белой рубашки. — куда собрался, а? юноша резко оттягивает парня обратно, заводя за угол. прижимает его к стене рукой, придавливая поперек ключиц, агрессивно шипя ему прямо в лицо. заигрывает, пальцем подцепляя подбородок парнишки. — отпусти меня, хуйлан ебаный. сережа слабыми руками пытается оттолкнуть парня, надавливая на широкую грудь ладонями. вадим казался самым неформальным, тем, кто как раз является обычно латентным геем. потому что вел он себя ну очень по-пидорски, проще говоря. ни один из их глупой «дизайнерской компании» не вел себя так, как этот эгоист. иногда сереже казалось, что тот вот-вот коснется его губ или выебет где-то в кладовке. он очень этого боялся и не понимал истинной причины таких издевок. — тебе не нравится? ты, шлюха, перед мишей ползаешь на коленях у него в ногах, а меня совсем не боишься? щенок, я тебе устрою. — принц кулаком ударяет парнишку где-то в районе печени, отчего тот жалобно скулит и сгибается. перед глазами муть, а одногруппник хватает его за еще не сильно отросшие волосы. — я бы блять вырвал их тебе с корнем, но сука жалко мне тебя становится, пидр. плюет в лицо акуме, который сморщился и попытался дать отпор вадиму, ударив носком массивных кроссовок где-то в районе колена. за эту попытку защиты он, конечно же, получил еще один удар, только теперь в еще незажившие ребра. от резкой боли сережа вскрикивает и падает на пол. его тело шокировано, отчего он чуть ли не теряет сознание, принимая новые удары. он не знает, сколько пролежал вот так вот после ухода вадима, но кто-то все же его заметил. — т-ты в порядке? — слегка заикающийся голос явно принадлежал парню, что, присев на корты около темноволосого, потряс его за плечо. — те помощь нужна? д-давай я тебя до медпункта доведу. приоткрывая глаза, акумов видит перед собой юношу, протягивающего руку. долго не вспоминает, ведь это его одногруппник —кир курседов. тот еще затворник. никогда ни с кем не разговаривает, отстраненный и закрытый. вечно за всеми только наблюдает, свой же взгляд прячет под отросшими волосами. жуткий тип на самом деле, сходит на ненормального даже, а стоило завести с ним разговор, чувствуешь себя отвратительно. словно аура у него была отторгающая и мерзкая, оттого никто с ним не общался и вовсе сторонились. темноволосый плохо помнил его, ведь все это происходило в начале второго курса.

/flashback end/

акумов тихо усмехается сам себе под нос, приоткрывая глаза и вылезая из глубоких воспоминаний, что давались ему с трудом. словно сложный уровень. — что смешного? — в комнату вновь заходит похититель, загадочно улыбаясь. закрывая за собой дверь, парень поправляет волосы, зачесывая челку назад, и садится на корточки перед сережей. — вспомнил, любимый? темноволосый еще более усмехается, что уже смахивает на истерический смешок, однако рот его перевязан и засмеяться как следует не получается. будто чувствуя это, или же ожидая ответа, тонкие пальцы развязывают тугую тряпку, вынимая ткань со рта. — будешь выебываться, стрелять буду без лишних вопросов. — тут же грубо предупреждает сплитововолосый, пихая в маленький рот дуло травматического пистолета, но видит кивок, на что тон его голоса вновь смягчается. — я все еще жду ответа, дорогой. — т-ты..ты кир. кир курседов, мы-мы учились с-с тобой почти два года..— сережа гулко сглатывает, прежде чем ответить, набирал слюней в пересохший рот. сейчас его глаза чуть испуганы поведением бывшего одногруппника. — м-мы проучились два курса, а потом..а потом ты перестал посещать академию. — страх перед этим человеком возрастал. ведь когда он слышал ответ, то улыбка его становилась все более и более ненормальной. — верно. больше ты ничего не помнишь? — у тебя не было татуировок и волосы просто светлые были..больше ничего не помню. мы не общались с тобой. — такой ответ не устроил курседа, но он понимал, почему сережа ничего больше не вспомнил. все же одобрительно кивая, юноша стал развязывать ноги заложнику. — будешь рыпаться или пытаться удрать, я тут же тебя убью, тебе все ясно, тварь? — разматывая веревки на ногах, шипит сплитовый, держа в зубах травмат, которым ранее он уже запугивал парня. — я мусорских свиней терпеть не могу и надеюсь выбить из тебя эту дурь. — разматывая тугой жгут веревки, накручивает его на руку, после переходит к запястьям акумы. пыхтит за его спиной, подтягивая узелок. — ты знаешь, почему ты здесь находишься? — н-не знаю. — сережа сглатывает, взглядом оббегая тяжелую железную дверь. он думает, что если хорошенько пнуть курседа, можно воспользоваться его замешательством и выбежать из комнатки, попробовав запереть снаружи дверь. только вот он слишком мало знает об этом месте, чтобы сейчас вот так вот рисковать. — почему? — зубы заговаривает, собирается с силами и резко поднимается, в одно мгновение пиная сплитового в живот. дергается с места, даже не оборачиваясь и уже оказывается у двери, но резко падает на пол. уши оглушает громкий выстрел, а ногу, в районе обратной стороны колена, пронзила пуля. сережа истошно закричал, хватаясь за ногу руками, что уже не были связаны. — я же сказал, блять, шлюха ты гнилозубая, не рыпаться так. — кир наступает ногой на хрупкую грудь вопящего сережи, направляя ствол на голову, упирая дуло прямо в потный лоб. — ты хочешь, чтобы я тебя прикончил? — вскидывает бровь, пока заложник истошно просит прощения, мучаясь с болью. — ты меня разозлил, тварь поганая. как ты имеешь право, блять, себя так вести, сука неблагодарная? знаешь же, что не убью тебя. отпинывая тело ногой, хозяин выходит из комнаты, вновь запирая парня и оставляя наедине с растекающейся кровью под ним. — сука, сука, какой же я идиот..это с самого начала было тупой затеей. темноволосый скулит, не сдерживая слезы, боль парализовала все его тело, ужасно ноя в колене. ощущения были непередаваемые. мысли крутились лишь о собственной смерти. теперь ему даже умереть спокойно не дадут, пока не наиграются. спустя десять минут кир возвращается с аптечкой в руках. он молча садится перед сережей, что переполз ближе к матрасу. замечает порванную штанину, тканью которой заложник перевязал себе ногу, перекрыв поток крови. — повернись. тихо и спокойно говорит кир, без агрессии и каких-либо эмоций. когда сережа покорно поворачивается, курсед достает из аптечки медицинский пинцет и инструменты. боль вновь пронзает ногу и тело парнишки, что тут же закричал, пока курсед, чуть надрезая кожу, начал щипцами доставать пулю. кровь стекает по грязной икре, быстро впитываясь в пыльный матрас под телом. акума скулит, но пытается терпеть. его пугала безэмоциональность, отчего теперь он старался произносить меньше слов и звуков, боясь разозлить этого ебаного маньяка. когда с ногой было покончено, юноша бережно перебинтовал ее и перетянул эластичным бинтом. — твоя еда. — сухо произносит кир, и сережа только сейчас замечает на столе тарелку с гречкой и чем-то, похожим на котлету. живот предательски заурчал. — жри, сука. она не отравлена, не бойся. — ухмылка на этой противной морде заставила скривиться сережу, но он все же подошел через силу к столу. видимо сплитовый этого и желал. посмотреть, как сережа мучается. — ешь хорошенько, у меня для тебя есть сюрприз.