Где водятся кентавры и иже с ними…

      По дороге я молчал, думал о своём. Например, о том, что окажись я на месте Сандфорда, то наверняка бы поверил словам кентавра. А ещё о том, что Макмиллан, довел это дело до логического конца, тем самым, доказав искренность своих чувств. И о том, что теперь его уловки я знаю и не поведусь, если он станет испытывать их на мне. Несомненно, я поговорю с ним дома, как ему удалось так искренне «врать» Сандфорду. Ну и, конечно, о том, как наградить мне своего кентавра за старания. Это немного смурное настроение заметил идущий неподалёку от меня Макмиллан. Ускорив ход, он нагнал меня и спросил: — Что-то не так, Адиссон? — Всё нормально, Макмиллан. А почему ты спрашиваешь? – ответил я как ни в чем не бывало. — У меня есть глаза, дорогой. И я вижу, что ты сильно о чем-то задумался, а судя по выражению твоего лица, мысли тебя одолевают очень тяжёлые. И потом, если дать тебе и дальше так себя вести, то в результате ты надумаешь себе то, чего нет! Так что лучше поделись тем, что тебя беспокоит. — Знаешь, сколько себя помню, а ни разу не видел, чтобы ты так откровенно, глядя прямо в глаза, врал и не краснел. — Ты о том, что я говорил Сандфорду? — Да. — Ну, у меня не было настолько серьёзных поводов так откровенно нести бред перед тобой, Адиссон. Я же знаю, как ты болезненно относишься ко лжи. Потому старался не злоупотреблять. А в случае с Сандфордом… Признаюсь, я репетировал… долго… - пытался Макмиллан объяснить свою актёрскую игру перед флейтистом. — А что, если и в отношении меня ты однажды так же сыграешь, а потом… — Так! Постой! – Макмиллан схватил за лямку уздечки мою лошадь и притянув к себе, заставил её остановиться. Глядя мне в глаза со всей серьёзностью, он сказал: - Ты чего опять удумал? Снова накручиваешь себя? Знаешь ведь, что это ничем хорошим обычно не заканчивается. Прекрати нести чушь! Я не настолько подл! Мои чувства к тебе всегда были искренними. Если случится мне тебя разлюбить, то я скажу прямо, чтобы ты меня отпустил. Но пока не мечтай! А до этого времени даже не смей сомневаться во мне! Понял? – Макмиллан почти рычал от досады. Чтобы не отвечать, я отвернулся от него, обдумывая ответ. Признаюсь, мне лестно было слышать его слова. Но ведь я не девица, чтобы так меня успокаивать. Медлительность с ответом нисколько не волновала кентавра и поэтому он терпеливо ждал. Я не стал его томить и повернув к нему свое лицо, ответил: — А ты не бери меня на понял… Не тупее твоего копыта! — Адиссон! Ты с ума меня сведёшь, честное слово! – уже мягче ответил Макмиллан и тут же обнял меня, пока я не опомнился. И это ничего, что мы уже порядком отстали от основного отряда. Всё замечающий и тактичный Мелиндэ быстро увёл отряд вперёд ещё тогда, когда Макмиллан приблизился ко мне с первым вопросом. – Ну, не сердись! Я очень люблю тебя и рисковал жизнью, идя к Сандфорду. Знал бы ты, как сильно билось тогда моё сердце! Но я не боялся, потому что понимал, ради кого и чего это делал! Вы с Эйлином всё, что у меня есть. — Спасибо, что помог, Макмиллан! Я тоже очень тебя люблю, - признался я, наконец. Смелости прибавило то, что в данный момент я не смотрел ему в глаза. Он хмыкнул слегка и отстранился. Я ошибся в том, что недооценил кентавра и тут же был близок к провалу. — Правда? — Что? – не понял я. Хребтом я чуял, конечно, что он потребует повторить последнюю фразу. — Повтори! Я не ослышался? – довольно улыбаясь, сказал Макмиллан. При этом он успел урвать легкий мимолётный поцелуй. — Да всё ты прекрасно слышал! – заортачился я, и вырвав поводья из рук кентавра, пустился вперёд. — Адиссон! Да постой же… — И не подумаю! – ответил я через плечо и бросился догонять отряд. Макмиллан недолго оставался на месте и в два счёта догнал меня. Дальше он просто держался рядом. Вечером, на привале, я мечтал немного поспать после утомительного дня пути. Но не тут-то было. Один бессовестный кентавр делал всё возможное, чтобы я не только не спал, но и смотрел только на него. Мои старания не обращать на него внимания успехом не увенчались, так как его действия постоянно комментировали члены охраны и даже сам Мелиндэ посмеивался. Он и не думал никого осаживать. Ребята устали и нуждались в отдыхе, в том числе, эмоциональном. Смех не только продлевает жизнь, но и расслабляет. В пору весь отряд табуном лошадей называть, а не отрядом эльфов. Макмиллан же, знай себе зубоскалит, отвечая на сальные шутки и делает своё дело! В конечном итоге, я даже не понял, когда он успел в стороне от импровизированного бивака устроить мягкую лежанку из веток и походных одеял, да ещё и с навесом, чтобы теплее было. Между делом, он заставлял меня пить какой-то эльфийский алкоголь, чтобы, якобы согреться. К концу второго стакана я уже был навеселе. Хотя, чего греха таить, пить напиток было приятно. Когда меня уже почти вырубило от доброй порции алкоголя, Макмиллан был уже в человеческой ипостаси и с лёгкостью поднял меня, перекинув руку себе через плечо. — Эк ты надрался, милорд! – говорил он нарочито громко, чтобы охрана и не сомневалась в серьёзности в отношениях кентавра к своим обязанностям. – Пойдём – ка, положим тебя спать! - А мне прошептал на ухо: - Заодно согрею, чтобы за ночь не околел! — Обойдусь! – пробубнил я ему в ответ, но разве это похотливое животное что – то слышит сейчас? Он довёл меня до приготовленной лежанки и помог лечь. Я свалился на бок и был готов сладко уснуть в объятиях кентавра. Хотя, последнее было лишним, но если он сказал, что собрался меня греть, то, наверное, так и будем лежать, как мальчики – зайчики. Как я уже сказал ранее, законы приличий такому существу как Макмиллан не писаны. Особенно в его родной стихии – в лесу! Не успев уложить меня на бок, он сразу накрыл наше «ложе» тентом, а сам улёгся рядом и укрыл нас свободным одеялом. Единственным, кстати. Поэтому рассчитывать на то, что кентавр будет просто спать, я бы не стал. Сквозь пьяную пелену я всё слышал и чувствовал, что он делал, пытался себя успокоить, что он сейчас угомонится и ляжет, наконец, спать! Ага, как же! Не успев прилечь рядом со спины, Макмиллан укрыл нас и тут же его тёплые руки проникли мне под штаны. Ремень он расстегнул ещё когда только подошли к лежанке, мол, чтобы не давило. Я тут же сжался в комок и начал вяло сопротивляться. Макмиллан, начал целовать в шею, попутно успокаивая. — Тш-ш-ш-ш, Адиссон! Не шуми, – он быстро прикрыл мне ладонью рот, чтобы предотвратить мои возмущения. - Я очень соскучился по тебе, правда! Ты просто не представляешь как! Ну, позволь совсем немного доставить тебе и себе удовольствие. Если потерпишь, обещаю, что не пожалеешь! Можно? —Угу, только быстро, - промычал я, соглашаясь на эту авантюру, так как остановить его было невозможно. Недалеко целый отряд охраны! Разговоров потом будет, не унять! Стыда не оберёмся! Особенно я! – Мне завтра в седле ехать полдня! Попробуй переусердствовать, животное! Конь драный! Покоя от тебя нет! — Не ругайся, Адиссон! Пусть только кто–нибудь попробует слово поперёк сказать! И потом, я нежно, а по возможности недолго! Обещаю! – в благодарность Макмиллан чмокнул меня в шею ещё раз и полез под одеяло и бросил: - Только постарайся не кричать. — Где-то я уже это слышал! - фыркнул я, продолжая делать попытки не даться ему до последнего. Кругом люди всё-таки! - Ещё слово, кентавр и пойдёшь спать к костру, вместе с охраной! – пригрозил я. Макмиллан хмыкнул и молча приступил к своему делу. Благодаря кентавру я очень быстро остался без штанов окончательно.       О, небеса звездные и бесконечные! Как же хорош Макмиллан в минете! Думал, что у меня самого звёзды из глаз посыплются! Мошонку так сжало, что я чуть было не кончил раньше времени. Правда, чтобы не кричать, как и попросил Макмиллан, пришлось рукой зажать рот и терпеть его бесстыдную игру с моим естеством. Впрочем, терпеть мне оставалось недолго, он вскоре перешёл в атаку и через пять минут уже был во мне. Чтобы не вскрикивать от боли и не издавать частых сдавленных стонов, я прикусил его за шею. Он практически лежал на мне, двигаясь, словно хотел втереть в лежанку. Ветви через одеяло давили на спину, но это были мелочи по сравнению с болью ниже пояса. Иногда Макмиллан притихал, останавливался, чтобы перевести дух. Но после нескольких минут покоя он снова начинал двигаться, лишь удосужившись спросить, всё ли со мной в порядке. Получив краткий ответ в виде кивка, он продолжал свой тихий танец во мне и на мне. А чтобы я не скучал, он зацеловывал моё тело везде, где мог дотянуться. Руки же свои кентавр держал под контролем, не позволяя себе шарить ими, где угодно. В основном они обнимали мою голову или поправляли немного бёдра, чтобы было удобнее. Как только он кончил с тихим тяжёлым выдохом, то позаботился о том, чтобы кончил и я. Вот так, без долгих прелюдий и уговоров, практически на глазах у изумлённой публики, у нас с Макмилланом случился «обмен феромонами любви». Довольный и уставший, взмокший и абсолютно удовлетворённый, Макмиллан улёгся рядом и обняв меня как Эйлин обычно обнимает своего зайку, блаженно засопел.       Ситуация, надо сказать, двусмысленная. Мы прямо как семейная пара… Ну, или почти замужем! Если бы не то, что мы оба мужчины. — Спи, животное! – проворчал я, укрывая Макмиллана теплее, и тоже закрыл глаза. Усталость от прошедшего дня дала о себе знать, я выдохся. А выпитое эльфийское вино неменьше этого способствовало скорому приходу бога снов Морфея. Этот кентавр никогда ничего не боялся, а мне рядом с ним тоже бояться нечего. Поэтому я уснул быстро.