Бунтарь

— Святые угодники, я оглох или Киллиан уже целых пять минут молчит? — хохотнул сидящий слева бета, и здоровый бородатый альфа чертыхнулся, в сердцах шмякнув стопку банкнот на стол. — Твоего папашу, Джеки! Сбил! — бородач раздражённо схватил отсчитанное и смешал с остальными деньгами. — Но да, Килл, ты сегодня как-то притих… Случилось чего? Копы? — Нет, всё прошло гладко, — Киллиан подозрительно спокойно стряхнул пепел с сигареты в стоящий рядом пустой стакан, но затем всё же вскинул голову и загадочно ухмыльнулся. — Да омежку одного встретил на улице. Уж больно сладкого… — И что с того? Или истинный? — Не знаю. — Если истинный, то сразу ясно. — Ничего не сразу! — тут же возразил Джеки. — А тебе откуда знать, дурень?! — взъелся бородач. — Ты ж бета! — А брат у меня кто? Альфа! И истинного ещё в школе повстречал. Но ни один из них сразу ни черта не понял. Ходили пять лет, как бараны, пока не допёрло… Киллиан только хмыкнул и, сделав новую затяжку, принялся наблюдать за быстро мелькающими в руках Грэга банкнотами. — Твоя доля, — Грэг протянул увесистую пачку купюр. — Деньги греют сердце лучше любого омеги, парень. Поверь уж старику… — Особенно наличные, — подмигнул Киллиан, засовывая пачку во внутренний карман. — Спасибо, дружище, если будет ещё работёнка — зови. — Точно будет, только не знаю когда. Что-то эти мафиози совсем разбуянились… И даже крыша не спасает. — Это потому что тебя крышуют сразу двое, Грэг. Скупой платит дважды. — А ты не умничай! — рявкнул альфа, и Киллиан расплылся в невинной улыбке. — Топай уже к своему сладкому омежке, да не промотай всё бабло за неделю! Театрально откланявшись под фырканье Грэга «шут гороховый», Киллиан выскользнул за дверь. — Что, Килли, и сегодня расслабиться не хочешь? — на плечо легла узкая ладошка, а в нос ударил явно искусственно усиленный омежий аромат. — Спасибо, Майк, — альфа скинул с себя руку. — Не интересует. — Ну смотри, — омега медленно поправил игриво задравшийся до самих сосков тесный топик. — Надумаешь — я буду ждать. И помни, для тебя у нас особая скидка. — Премного благодарен, — ухмыльнулся Киллиан и, прежде чем омега сказал что-то ещё, сбежал по лестнице на первый этаж стрип-клуба. Со стариком Грэгом Ноттингом они познакомились случайно, но Киллиан свято верил, что самые важные в жизни вещи происходят именно по воле случая. Он приехал из маленького ирландского городишки в Лондон — город воров и миллионеров — будучи совсем щенком и в первую же неделю загремел в полицию. Отбыв положенные пятнадцать суток исправительных работ и придя в участок за подписью констебля, Киллиан столкнулся со здоровым бородатым альфой, как раз покидающим начальничий кабинет. За альфой шёл другой — позеленее да помоложе, который последние два дня мыл толчки в общественных туалетах вместе с Киллианом и должен был мыть их ещё дней тринадцать. Но когда они пересеклись на пороге, альфа шепнул Киллу «отмучился», и тогда Килл понял — чего-то ему в этом городе не хватает. Крыши, патронажа, протекции. Называйте, как хотите, но старая добрая воля случая подстроила всё так, что, быстро получив подписанный бланк об окончании исправительных работ и рванув на парковку, Киллиан успел застать там того самого бородача. — Здорóво, Килл, — бросил бритоголовый громила на выходе из стрип-клуба, и Киллиан кивнул в ответ. С тех пор он оказался на побегушках у Грэга Ноттинга и ещё парочки крутых ребят, над которыми стояли ребята покруче. В Лондоне всегда найдётся рыба покрупнее тебя, таков уж этот город. И сегодня судьба в который раз ткнула Киллиана носом в данную истину. — Аристократ… — пробубнил альфа, сняв мотоцикл с подножки. — Аристократ, чтоб мне провалиться!.. В небе уже занимался ранний майский рассвет. Нужно было ещё отправить передачку родителям в Ирландию: незаконно заработанные деньги на карту не положишь и по почте не отправишь, благо у Киллиана имелся друг в порту, который частенько грешил тем, что прихватывал тот или иной контрабандный товар, отправляясь в рейс через Ирландское море. Омежка по имени Найджел никак не шёл из головы. Аристократ… Конечно, он от его патлатой рожи шарахался! Ещё и не побрился с утра… Перепугал маленького принца. Слава богу, хоть одежда скрывала забитые татуировками тело и руки, а то этот ангелок вообще бы сознание потерял. Съемная однокомнатная квартира в Северном Вулидже встретила привычной темнотой и голосами вечно кутящих соседей из-за тонких стен. Окинув свою холостяцкую берлогу придирчивым взглядом, Киллиан швырнул на пол сумку и плюхнулся на узкую кровать. Ну и что, привёл бы он сюда пирожка — тот бы посмотрел на эти облезлые обои, старые паркетные доски, и, скривив маленький носик, убежал бы обратно во дворец. А дворец был, что надо. Киллиан, не брезговавший пару раз вскрыть тот или иной замок в чьём-то доме и взять, что криво лежит, сразу оценил эту крепость. Ведь не подступишься! Разве что путём, которым лазил пирожок, где наверняка не было сигнализации, вот только Киллиан, во все глаза таращась исключительно на ладный пухлый задок, что выглядывал из-под задравшегося пальтишка, больше ни черта и не запомнил. — Теряю сноровку… — вздохнул альфа, поднимаясь с кровати, и уже собрался стянуть куртку, как вдруг резко остановился. Уткнувшись носом в потёртый кожаный воротник, он принюхался. Пахло корицей. Пахло Найджелом. Чёрт, Киллиан что, как сопливый девственник будет спать в одёжке, пропитавшейся запахом понравившегося ему омеги? Хмыкнув, альфа быстро снял куртку. Но вместо того, чтобы бросить на пол к остальным вещам, повесил на пустующую вешалку у двери. Господи, ну насколько же тот пирожок был хорошеньким! С тёмными кудряшками и нежной светлой кожей, пухлыми щёчками и округлыми бочкáми. Маленький, мягкий и уютный — домашний. Которого просто грешно было бы не тискать за круглую упругую попку при каждом удобном случае! Вот и не верь после этого в судьбу… Киллиан ведь хотел поехать по Хокстон-роуд, но сам не понял, почему свернул на Джефри-стрит. И, проезжая мимо переулка, заметил, как после низенькой фигурки в него заворачивает компания изрядно подвыпивших альф. В прошлом Киллиана были омеги. Однако все без исключения по какой-то странной закономерности оказывались его собственным зеркальным отражением. Пройдохи из бедных районов, такие, что палец в рот не клади, а член они положат сами. Большинство залезали на Килла ещё раньше, чем он успевал снять штаны — так что про смущение и стыд, о которых любил повторять ему выросший в деревне папа, и речи не шло. «Омега должен быть порядочным и скромным» — говорил тот, — «разжечь в нём страсть — это уже задача альфы. Не бросайся на всяких размалёванных пустышек, Килли… Они, может, и подарят минутное наслаждение — но это не то, что принесёт тебе счастье в жизни». Проснулся Киллиан на удивление рано и долго пялился в потолок. Заметил плесень, решил, что и так сойдёт, потом закурил и ещё дольше пялился из скошенного окна под самой крышей на виднеющиеся вдалеке высотки центральных лондонских районов. А затем сорвался. Как в пьяном бреду, схватил всё ещё пахнущую корицей куртку, ключи, телефон и, запрыгнув на верный байк, помчался в — кому скажешь, не поверят! — Белгравию. Громадный белый особняк по-прежнему стоял посреди улицы, заставляя Киллиана чувствовать себя последним плебеем. «А ты не он?» — хмыкнул ехидный голос в голове, но альфа только отмахнулся. Охранников Килл заприметил сразу, так же как уличные коты мгновенно чуют присутствие пса. Ну конечно Найджела стерегут, а то мало ли какие ещё проходимцы вроде Киллиана положат глаз на этого кроху. Побесив пару минут чутьё выбежавших к воротам и заводивших носами громил, Килл ушёл. Чтобы вернуться ночью. И когда спустя четверть часа швыряния гальки по оконной раме, в которой вчера скрылся пирожок, за стеклом показался тусклый силуэт, сердце альфы затрепетало похлеще, чем у глупого влюблённого омежки. Как там говорил папа — порядочный и скромный? Киллиан расплылся в довольной улыбке, стоило маленькой белой ручке махнуть в сторону, явно пытаясь сказать ему: «Проваливай, наглец». Чёрт возьми, Килл сошёл с ума. Точно сошёл, если он собирается во что бы то ни стало снова увидеться с омегой, у которого одни трусы, наверняка, стоят дороже, чем арендуемая Киллианом квартира. «Бьюсь об заклад, они кружевные», — с каким-то мазохистским удовольствием подумал альфа, глядя, как задёрнулись шторы в тёмном окне. И вот теперь распахнутые огромные глаза смотрели на него с неподдельным ужасом. — Что вы здесь делаете?! — пирожок испуганно отскочил от Килла на добрых пару метров. «Чёрт, какой горячий костюмчик…» — завертелось у альфы в голове, но чужое, бледное от страха лицо подействовало отрезвляюще. — Прости, что напугал, — Киллиан тут же шагнул назад, натыкаясь спиной на любопытно высунувшуюся морду белого коня. — Не думал, что так неожиданно получится… Красивые лошадки. Они все твои? — Неожиданно? Как вы вообще сюда попали?! Я зову охрану. — Стой! — Киллиан всеми силами заставил себя не схватить Найджела за руку. — Пожалуйста, дай мне хотя бы минуту. — Откуда вы узнали, что я здесь? — Увидел, что вы со всей своей свитой уезжаете в сторону Уимблдона. А любой в курсе, что здесь конюшни. — Вы что, следили за мной? — Немного, — виновато пожал плечами Килл. — Но мне самому это жуть как не нравится. Поэтому и пришёл. — Послушайте, — вздохнул омега, растерянно оглядываясь по сторонам, словно в поисках поддержки от спокойно наблюдающих за дальнейшим развитием событий лошадей. — Вы меня спасли, и я очень вам за это признателен. Если нужно, я заплачу. У меня есть мои личные драгоценности, и я могу… — Стоп-стоп-стоп, пирожок, — Киллиан замотал головой. — Ты думаешь, я у тебя деньги вымогать пришёл? — Не деньги? — пискнул Найджел, попятившись. — Слушай, я понимаю, что ты немного… ну, напуган… Особенно после того поцелуя… Наверное, тебе это показалось просто наглостью… — Возмутительной наглостью. — Но тогда я вдруг понял, что ты… ну, этот… граф… — Виконт. — И что мы с тобой больше никогда не увидимся. Вот и поцеловал… А потом подумал — а почему это не увидимся? На дворе же не девятнадцатый век! А как связаться с тобой — я не знал. Громилы твои меня и близко к воротам не подпустили, из окна ты выглянул, но не спустился, вот я и решил прийти сам. Зацепил ты меня. Очень. Я никогда раньше с такими милыми крохами как ты и не общался. А тут, оказалось, барон… — Виконт. — Ты часто выходишь в город? Мы могли бы с тобой… — Не могли бы, — тут же оборвал его Найджел, тревожно поглядывая в сторону выхода. — Простите, сэр, но этот разговор не имеет никакого смысла. К тому же я очень спешу. Извините. — А телефон твой хоть можно попросить? — У меня есть только стационарный телефон. Но мой папа, думаю, удивится почему вы мне звоните… — Строгие родители, — кивнул Киллиан. — Помню-помню… И даже мобильник не разрешают? — А зачем? Один я не бываю. — Прямо никогда? Но сейчас-то ты один. — Это очень большое везение… — Хочешь, я достану тебе телефон? — Киллиан отважился сделать шаг навстречу омеге, замершему у денника с упитанным серым конём. — Не уверен, что новый, но какую-нибудь старенькую Нокиа раздобуду точно. — Зачем? — Чтобы я тебе звонил. — А это зачем? — Голосок твой услышать — зачем же ещё! — Вы меня… смущаете… очень… Уходите, пожалуйста. — Ну можно я хоть морковку этому красавцу скормлю? — Киллиан указал на дымчатую лошадь у Найджела за спиной. — Он уже битый час на неё глазеет. — Если скажу, что нельзя, вы всё равно не уйдёте? — Уйду. Если скажешь, то уйду, обещаю. — Вы тоже врать не умеете, — вдруг несмело улыбнулся омега и, набрав в лёгкие воздух, выдохнул с очевидным сомнением. — Ладно… Кормите, только быстро… Засияв, словно новая монета, Киллиан приблизился к коню и краснеющему Найджелу. — Ты для него угощение нёс? — альфа протянул руку с морковью, к которой тотчас высунулась довольная серая морда. — Для него. — Он твой любимчик? Симпатичный. А зовут как? — Тучка… — выдавил омега, потупив взгляд. — Пирожок и Тучка? Мне нравится. — Пожалуйста, прекратите меня так называть. — Почему? Это же мило. — Извините, но Тучка уже съел морковь. Вы обещали, что уйдёте. — А ты прямо сейчас будешь кататься? — Да. — Прямо верхом? — Киллиан не сдержался: глянул на обтягивающие округлые бёдра брючки и расплылся в улыбке. — В позе наездника? — Не вижу здесь ничего смешного, сэр, — нахмурился омега. — Да, наездник я не самый лучший, но не так уж и плох. Альфа закусил губу, чтобы не ляпнуть ничего вроде «попробовал бы покататься не на своей Тучке, а на мне», как вдруг издалека послышалось пронзительное: — Виконт! Найджел опять подскочил, а румянец на щеках моментально сменился бледностью. — Уходите! Скорее! Уходите! — в руку Киллиана вцепились маленькие пальчики, шустро потянув его к противоположному выходу. — Можно я приду снова? — пользуясь моментом, Киллиан схватил Найджела за ладонь. — Следующей ночью? Этой не могу — дела… Но следующей, можно? — Отпустите… — Ты первый меня за руку взял, — заулыбался альфа. — Виконт! — Господи, — омега побелел ещё сильнее. — Прячьтесь, прошу! — Разреши увидеть тебя ещё раз. Я не хочу быть сталкером или преследователем… — Боже, — почти застонал Найджел. — Вы же просто надо мной издеваетесь. Хорошо, хорошо, только сейчас убегайте! Наклонившись, Киллиан быстро поцеловал омежью кисть. — Обещай, что будешь скучать, — подмигнул альфа и выскочил из конюшни. — Виконт, вас ждут в беседке, — голос заставил омегу вздрогнуть. За спиной стоял и брезгливо косился на лошадей, зажимая нос белым платком, гувернёр-бета. — Прибыли Стаффорды, идёмте скорее. Найджел кивнул, мельком поглядывая в сторону виднеющихся вдали деревьев, но Киллиана уже и след простыл. Только рука омеги всё ещё горела от чужого — вроде бы и скромного, но всё равно дерзкого поцелуя. Дерзкого, как и весь этот альфа.