Бунтарь

— О чём задумался? — Бенджамин легонько стукнул ботинок Найджела молоточком для крокета. — Прости, — встрепенувшись, омега тут же сделал удар по шару. — Что-то я сам не свой… — Как идёт подготовка к балу? Найджел тяжело вздохнул: — Папа на седьмом небе от счастья. Такая честь… Для его проведения даже открыли северное крыло. — Ого, да туда лет сто никто не заходил! — Верно. — Какой-то ты сегодня… — Бенджамин нахмурился, — грустный. Что-то случилось вчера на прогулке со Стаффордами? — Нет, всё было нормально. — Вы с Генри хоть разговаривали? — О погоде, о книгах, — Найджел скроил кислую мину. — О тех, которые нравятся Генри, разумеется… И о нём самом. Он постоянно говорит только о себе. Как учился в Оксфорде, как получил перстень Сент-Леджера, как собирается продвигать свою кандидатуру в Палату лордов… — Вот индюк. — Бенджи! — Спокойно, твой надзиратель нас не слышит, — омега усмехнулся, кивнув в сторону сидящего в тени чуть похрапывающего гувернёра. — А ты, Найдж… вот ты помнишь, что говорил Черчилль? — О боже, ты всё-таки решил прочитать его автобиографию? — Говорил, что «вы никогда не дойдёте до места назначения, если будете швырять камни в каждую лающую собаку»! — И при чём здесь это? — Найджел поджал губы, загоняя шар в воротца. — При том, что тебе пора перестать обращать внимание на неприятности. И на Генри. — Во-первых, фраза могла бы стать полезной, будь у меня место назначения — а такого нет и не было… — Ну так придумай его. — А во-вторых, как мне не обращать внимание на Генри, если он без пяти минут мой муж? Придумать назначение… скажешь тоже. — Скажу! И ещё как скажу! — Бенджамин со злостью стукнул молоточком по шару. — Твой Генри — не самый плохой вариант, чтоб ты знал. Уверен, когда родишь ему ребенка, вы и видеться перестанете. Да и слава богу! А в твоих руках окажется особняк Стаффордов: начнёшь командовать слугами, выбирать новые люстры в гостиную, менять обои да вышивать гобелен с фамильным гербом по вечерам… Это, Найдж, и есть жизнь, к которой нас с детства готовили. И всё что нам остаётся — смириться и не отвлекаться на лающих собак. — А раньше ты говорил по-другому, — Найджел оторвался от игры, чтобы внимательно всмотреться в лицо друга. — Что в жизни нет ничего невозможного… — Был дураком. — Бенджи… что-то случилось? Помотав головой, Бенджамин сжал в руках длинную ручку молотка, но затем внезапно зажмурился: — Случилось. Меня сосватали… Прости, что сразу не сказал — не знал как. Ты был таким грустным из-за собственной свадьбы. Да и мне лишний раз даже вспоминать об этом тошно… — Постой! За кого? — За герцога Норлока. — За Норлока?! Но ему же не меньше пятидесяти! — Да, а наследников нет. Вот и… вот и решил взяться за дело, — Бенджамин горько усмехнулся, окинув пустым взглядом зелёное поле для крокета. — Родители просто в восторге — сын станет герцогом… Свадьба через месяц. — Как через месяц?! — Норлок хочет заключить брак как можно скорее. Видимо, боится помереть раньше времени… Тогда его многочисленные кузены либо перегрызут друг другу глотки за наследство, либо просто разграбят всё поместье. — Поместье, точно… — Да, в Девоншире. Мне придётся уехать из Лондона. — Господи, Бенджи… Обещай, что будешь звонить! Что будешь рассказывать, как ты! — Если старик разрешит. — А вдруг… — Найджел закусил губу. — Вдруг он окажется добрым? Как в той книге… — Какой? — Ну… которую ты мне дал. — Где омегу выдали замуж за старого хрыча, а он в него влюбился? Надеюсь ты её хорошо прячешь? — В Тучке, — улыбнулся Найджел. — Извини? — Бенджамин округлил глаза. — В Тучке? — В мягкой игрушке. — А-а, в плюшевой лошади… боже… — Так может, и у тебя случится, как в книге? — Господи, Найджел! Это книги! И будь они реальными, я бы давно сбежал с каким-то простым парнем — без гроша за душой, но который любил бы меня такого, какой я есть на самом деле… Сбежал бы куда угодно, хоть… хоть к чёрту на рога! — Не ругайся… — Но жизнь не терпит сослагательного наклонения. Что есть, то есть, и иначе уже не будет. Бенджамин снова замахнулся и с такой силой ударил по деревянному шару, что запустил его в другой конец поля. — Сбежал бы с простым парнем… — пробормотал Найджел, опустив взгляд на густую, чуть примятую траву. — Но как? То есть… как же дом, родители, долг перед семьёй в конце концов? — Долг… — Бенджамин тихо засмеялся. — «От графа Монте-Кристо может чего-нибудь требовать только граф Монте-Кристо». — Эту книгу я тоже хорошо спрятал. — Молодец… Вот почему мы должны всем, а нам не должен никто?! Нас хоть раз спросили, чего хотим мы сами? Спросили, что мы чувствуем? Да у нас прав не больше, чем у твоего любимого Тучки! Ой, всё, Найджи… прости, за истерику… Что-то я тоже сам не свой… — Не извиняйся. — У тебя есть два месяца до свадьбы, — Бенджамин невесело улыбнулся. — Насладись ими как следует. Вернее… как сможешь. Пахнущая лавандовым маслом вода поблёскивала в свете настенных ламп ванной комнаты, и Найджел прикрыл глаза, откинувшись на белую керамическую спинку. Долг, родители, свадьба, Генри — всё это монолитной плитой давило на плечи. Как и огромный холодный особняк Стаффордов, в котором Найджел останется совсем один, пусть и в окружении нескольких десятков слуг. Лгун из Найджела никудышный, но он мог бы постараться соврать самому себе. Это ведь должно быть проще, не так ли? Притвориться: будто его не пугает будущее, будто ему не страшно и не больно думать о Генри, который возьмёт его в первую же после свадьбы течку — отрешённо и равнодушно, не глядя ему в лицо и не произнеся ни слова. «Пирожок». Абсолютно неуместное воспоминание возникло, словно гром среди ясного неба — ясного, как голубые и светлые глаза того чуднóго альфы. Нет, Найджел не должен был всю конную прогулку думать о Киллиане, то и дело упуская нить разговора с раздражающимся из-за этого Генри. Нет, Найджелу не следовало брать яблоко из вазы с фруктами в столовой и подносить его к носу, вдыхая сладкий аромат. И ему совершенно не подобало лежать без сна несколько часов, надеясь всё-таки различить в звенящей тишине заветный стук камушков по стеклу, а затем вставать и долго смотреть в окно. Сначала на тротуар спящей улицы, а затем на величественный фасад того самого северного крыла, на который и выходила спальня. Крыла, где через полтора месяца проведут бал дебютантов, что для Найджела будет означать лишь одно — до его свадьбы осталась всего неделя. Этой ночью Найджел снова не спал. С непонятной тревогой уставившись в полускрытую темнотой лепнину на потолке. Он по-прежнему не должен был, задерживая дыхание, вслушиваться в отдалённые звуки улицы или беспокойно кусать губы от мысли, что Киллиан может и вовсе не прийти. Его сердце не должно было замирать, а затем приниматься стучать в два раза быстрее, когда крошечный кусочек брусчатки наконец-то попал в оконную раму. Как и сам Найджел не должен был вскакивать с кровати и подбегать к шторам, осторожно отодвигая тяжёлые края. «Долг…» — Бенджамин горько усмехается, пиная деревянный шар носком ботинка. — «От графа Монте-Кристо может чего-нибудь требовать только граф Монте-Кристо». Внизу маячила высокая долговязая фигура. Кровь зашумела в ушах, по коже забегали мурашки, и омега прижался спиной к стене, искоса поглядывая из-за тонкого тюля на замахнувшегося в очередной раз Киллиана. Киллиана, который примчался сюда посреди ночи и стоял на улице, швыряя в окно гальку, просто чтобы… увидеть его? Трусливо вжавшись в стенку, Найджел не шевелился по меньшей мере несколько минут, прежде чем решился отодвинуть занавески и выглянуть. Улыбка так ярко засияла на лице альфы, что и на улице, казалось, стало намного светлее. «Уходите» — уже собрался было стойко произнести омега, как Киллиан вдруг поднял одну руку высоко над головой. — Для тебя, — разобрал Найджел по губам. — Спустись. Возьми. Любопытство взяло верх: сощурив глаза, омега невольно присмотрелся. Длинные пальцы держали что-то небольшое, тонкое, слабо поблёскивающее в оранжевом свете фонарей. — Спустись, — беззвучно, но отчётливо повторили губы альфы. — Пожалуйста. Возьми его. Меньше чем через два месяца Найджел пойдёт по проходу часовни Святого Георга, глядя в холодные и лишённые всяких эмоций глаза ждущего его у алтаря Генри Стаффорда. Но это произойдет только через два месяца. А сейчас омега торопливо скидывал с себя шёлковую пижаму и натягивал брюки с кашемировым свитером, чтобы вылезти в окно к альфе в потёртой кожаной куртке. О котором он не знал ничего, кроме имени и того, что у него удивительно тёплые и сильные руки. Руки, которые в эту самую секунду подхватили спрыгнувшего с последней ветки дерева Найджела за талию, смягчая приземление на тротуар Итон-сквер. — Чудесная ночь, достопочтенный милорд. Смех вырвался раньше, чем омега успел что-либо предпринять. — Я сказал что-то не то? — быстро переспросил Киллиан, хоть во взгляде не было ни капли смущения. — Извините, просто… просто очень непривычно слышать такое от вас. Киллиан усмехнулся: — Ну, я старался. Ладно, побежали отсюда скорее, пока твои стражники нас не засекли… Да не пугайся ты! Завернём за угол и всё. Не стоять же нам тут у твоих суровых папенек под носом. Глаза Киллиана голубые даже в темноте, а ладони горячие несмотря на холодный ночной воздух — и Найджел, как заворожённый, позволил взять себя за руку, чтобы увести прочь от дома. — Вот, — Киллиан протянул небольшой телефон. — Кстати, не Нокиа! Уж постарался — сенсорный, беленький… Нравится? Держи. — Я… — омега несмело шагнул назад. — Я очень вам благодарен, но это как-то… неправильно. Вы меня от хулиганов спасли, а теперь ещё и телефон дарите. — Отказ не принимается, пирожок! Так, ты им пользоваться умеешь или надо показать? Мой номер здесь уже есть, вот. — «Килли»? — Меня так в семье называют… — альфа невинно улыбнулся и почесал затылок, растрепав небрежный хвост ещё сильнее. — Ладно, можешь переименовать хоть на «хама» или «наглеца», главное возьми его, пожалуйста. Звонить я сам не буду, чтоб тебя не подставлять, только немного забросаю сообщениями. А вот ты звони, если появится возможность. Хоть на полминутки, хорошо? Запах поздних летних яблок — сладких и перезрелых — кружил голову, а чужие скулы казались таким острыми, будто об них можно порезаться. Но Найджел нашёл в себе силы закрыть глаза и выдохнуть: — Простите, сэр… но, если честно, я по-прежнему не понимаю цели нашего общения. — Боже, пожалуйста, прекращай называть меня сэром! Я чувствую себя древним старпёром, который пытается развращать малолетних… Прости-прости! Не бойся, развращать тебя я уж точно не собираюсь. А цель общения — дружить, конечно. — Дружить? — Да, дружить. Или твои строгие родители тебе не только мобильники, а ещё и друзей запрещают? Губы поджались сами, а глаза предательски запекло при мысли о Бенджамине, который через месяц навсегда уедет из Лондона. — Ой, извини, — тут же раздался растерянный голос. — Я что-то не то сболтнул, да? Ты прости, у меня язык без костей — думаю, ты и сам уже заметил. — У меня есть друг, — тихо ответил Найджел. — Друг? Один? Ну, значит, будет и второй! Да возьми ты телефон, не артачься. Всё равно назад уже не примут. И тем более, как там по этикету? От подарков невежливо отказываться, верно? — Верно… — Вот. Так что давайте, сударь, не… это… не наносите мне оскорбление своим отказом. Ура, ты хоть улыбаешься! Что, не получается у меня по-вашему лясы точить? — Что делать? — Говорить по-вашему у меня не выходит, вот что. Поэтому, пардон, виконт, если не хотите больше выслушивать этот ужас, просто возьмите мобильник. — О, вы запомнили про виконта. — Конечно, запомнил! Так, всё… — Киллиан взял ладошку Найджела и сунул в неё телефон. — Ты согласился. Согласился же? — Ну… наверное… — Вот и славно. — Теперь вы перестанете приходить под окна? — А ты хочешь, чтобы перестал? Омега потупил взгляд, уставившись на выглядывающую из-под расстёгнутой куртки альфы футболку с непонятной надписью «AC/DC». — Хочу… — Нет, ну ужасный из тебя врун! — вопреки здравому смыслу Киллиан заулыбался шире. — Просто ужасный! И как ты папенькам своим строгим ещё не попался, когда в город сбегал? — Если бы напрямую спросили, наверное, и попался бы… Но они меня не спрашивают. — Тяжело вообще так жить? — вдруг посерьёзнел альфа. — В закрытом особняке, с няньками да под круглосуточным надзором? Омега только неловко пожал плечами, а Киллиан печально усмехнулся: — Ладно, не отвечай, я же сразу пойму, что врёшь. Ничего, теперь хоть я тебя буду как-то развлекать. Хотя бы по телефону. Но ты только свистни — и снова покатаемся на байке. В смысле, на мотоцикле. — Спасибо, — омега сжал в руках небольшой смартфон. — Я правда благодарен вам за помощь, но уже поздно, а завтра рано вставать… — Конечно, не смею задерживать милорда! Нет, мне даже начинает нравиться так говорить. Главное вовремя переключиться, а то ребята точно не оценят… Ладно, пошли до дома доведу. — Не стоит. Это самый безопасный район в Лондоне, вообще-то. Никто из-за угла не выпрыгнет, как вы тогда сказали. — Но я-то сейчас здесь? Значит, и другие могут заявиться. Пойдём-пойдём. Заодно подсажу. Ладно, понял, ты сам… Там, где ты лазишь, нет сигнализации, да? Хах, теперь я тоже знаю, как залезть… Да не пугайтесь вы, милорд, не прокрадусь я в вашу спальню. Но Найджел мог поклясться, что светлые глаза альфы потемнели от расширившихся зрачков. — Пора вставать, милорд, через час… — Придёт профессор, — сонно пробормотал Найджел, разлепляя веки. — Спасибо, я помню. На колени лёг серебряный поднос, Клаус виновато покачал головой «виконт Адриан приказал строго соблюдать белковую диету», а гувернёр-бета постучал пальцем по наручным часам, призывая не задерживаться. Всё то же громадное зеркало в ванной комнате отразило по-детски пухлое лицо. Всё те же ловкие руки слуг быстро застегнули бесконечные пуговки, завязали галстук, причесали волосы. А вот в коридоре оказалось непривычно суетно. Слуги сновали туда-сюда по начищенным до зеркального блеска мраморным полам, вынося из северного крыла пыльную мебель, и Найджел мельком заглянул в наконец-то открытые настежь двойные двери. Ему было прекрасно известно, сколько средств требуется на содержание такого огромного особняка и почему крыло держали закрытым. Обслуживать нежилое помещение было слишком затратно, но в этом году Дому Эддерли выпала великая честь — организовать бал дебютантов, что по традиции проходил в день летнего солнцестояния. И Адриан, заявивший, что не откажется от такого почёта даже несмотря на близкую дату свадьбы, хотел сделать всё с максимальным размахом. — Это крыло закрыли ещё когда здесь работал мой дед, — раздался голос гувернёра. — Но да ладно… Не стоит задерживаться, милорд. Пойдёмте. Нос уловил запах дерева и старых книг прежде, чем слуга открыл тяжёлые двери в фамильную библиотеку, где уже ждал пожилой бета в классическом костюме в строгую английскую клетку. — Виконт, — Хаксли почтительно поклонился. — Профессор. Уроки пролетели в один миг, и вскоре на пороге появился гувернёр, сообщая, что обед подан. Длинный дубовый стол в слишком большой даже для него столовой был сервирован на одного. На вопрос Найджела, придёт ли на обед отец, ответили: «Виконт Бенедикт снова отобедает у себя в кабинете». — А папа? — Он в городе, милорд, выбирает посуду для бала и свадьбы. Найджел кивнул и, окинув пустые стулья отсутствующим взглядом, взял в руки приборы. В столовой раздавался только тихий стук ножа по фарфоровой тарелке. «Как прошёл твой день?» Пальцы замерли над светящимся экраном, не решаясь напечатать ответ. Часы показывали половину первого ночи. Омега долго прислушивался к каждому шороху, прежде чем отважился воровато схватить лежащего на оттоманке большого плюшевого коня, подаренного ему Бенджамином пару лет назад, и достать крошечные ножнички из коробки с нитками для вышивания. Тонкие заточенные лезвия легко перерезали несколько стежков на животе игрушки, прямо по шву, где никто бы и не заметил. Вопреки иррациональному страху, телефон по-прежнему лежал в тайнике вместе с двумя неодобренными папой книгами. «Килли» — отобразил экран. «Как прошёл твой день?» Найджел залился краской. Килли? Нужно срочно поменять имя… «Хорошо, спасибо. А ваш?» — набрали неслушающиеся пальцы, и омега уставился в экран. Ответа не было. Секунды складывались в минуты, а те грозились собраться в час, но телефон молчал, не сообщая ни об одной новом уведомлении. Боже, неужели Найджел действительно гипнотизирует экран в ожидании сообщения от этого альфы? Спешно засунув гаджет обратно в игрушку и зашив импровизированный тайник, смущённый омега юркнул под одеяло. Длинные стрелки на циферблате тикали, мешая заснуть, и показывали четверть второго, когда Найджел снова слез с высокого матраса и схватил с дивана плюшевого Тучку. Экран включился. Три новых сообщения. Сердце замерло. Киллиан: А поподробнее? ;) Киллиан: Если что, это смайлик. Я тебе подмигнул. Вдруг ты не знаешь. Киллиан: Мой день прошёл так себе, но расскажу только после того, как ты напишешь про свой. Минимум четыре предложения, пирожок! Я жду ;) Омега нервно засмеялся. Господи, почему он вообще продолжает общаться с этим странным человеком, вместо того чтобы доложить охране или родителям? «До обеда у меня были уроки с профессором Хаксли. А после — занятия каллиграфией, вышивание, ужин». «Ой, прошу прощения, это только два предложения». Ответ пришёл незамедлительно. Киллиан: А ты почему не спишь?! Детское время давно закончилось. Киллиан: Стой, каллиграфией? Это буквы писать, что ли? Найджел невольно улыбнулся. «Можно и так сказать». Киллиан: Боже… ты же вообще жизни не знаешь! Всё, я украду тебя и отведу в кино! Киллиан: Ты хоть был в кино, виконт? «У нас есть домашний кинотеатр. Раньше мы смотрели там старые фильмы по воскресеньям». Киллиан: А сейчас? «Сейчас нет». Сейчас всё время занимает подготовка к свадьбе, о которой совершенно не хочется рассказывать этому альфе. Телефон снова мигнул новым сообщением, и Найджел покрылся мурашками, видя надпись: «изображение». Киллиан отправил ему фотографию? На картинке целое море людей сидело прямо на газоне перед огромным экраном, натянутом в каком-то парке под открытым ночным небом. Киллиан: Видел такое когда-нибудь? Это тоже кинотеатр. «Никогда не видел. Там правда показывают фильмы? На улице?» Киллиан: Именно! А ещё продают бургеры, хот-доги и прочую восхитительную гадость. Хочешь свожу? «Киллиан, спасибо за приглашение, но я больше не выйду в город». Киллиан: Ты впервые назвал меня по имени! Не «сэр»! Это победа! Ещё бы перестал обращаться на «вы»… «Простите, я переведу тему. А как прошёл ваш день? Вы сказали, что так себе». Киллиан: Как же я сейчас улыбаюсь, милорд :) Киллиан: Волнуешься за меня? Киллиан: Ладно-ладно, не отвечай! Киллиан: День прошёл не очень, потому что мне дали в нос. Но ничего страшного. Дело-то житейское. «В нос?! Кто?!» Киллиан: Ого, восклицательные знаки? Хе-хе, пирожок переживает. Киллиан: На работе. Я часто сталкиваюсь с недовольными клиентами. «А кем вы работаете?» Киллиан: Курьером. «С вами хоть всё в порядке? Точно ничего серьёзного? Вы были в больнице?» «Никогда не думал, что курьер — такая опасная профессия». «Погодите. Или вы меня обманываете?» «Я понимаю, что очень доверчив, так как многого не знаю, но попрошу вас не использовать это для потехи надо мной». «Заранее спасибо». Киллиан: Ты ещё подпись внизу поставь! Виконт Найджел Эддерли Третий. Киллиан: Да, я узнал, как зовут аристократов, живущих в огромном особняке. «Зажравшихся аристократов». Найджел сам покраснел от своей смелости. Киллиан: Ну прости, не обижайся… Но учитывая то, что тебе не разрешают даже иметь личный телефон — они правда нелюди! Киллиан: Снова прости. Забыл, что всё-таки о твоих предках говорю. Киллиан: Нет, ну почему ты не хочешь выйти? Я накормлю тебя самыми вкусными бургерами в Лондоне. С сыром и беконом. Киллиан: Ты же знаешь, что такое бургеры? Губы Найджела против воли расплылись в улыбке. «Я же не монах». Киллиан: Не монах? Тогда может вы и содержание сайтов для взрослых знаете, милорд? Киллиан: Боже, если правда не знаешь, то не надо на них лезть. Киллиан: А то ещё перепугаешься и перестанешь со мной общаться. «Не буду лезть, но догадываюсь, что там что-то неприличное. Давайте сменим тему, пожалуйста». Киллиан: Догадывается он… Киллиан: Хорошо, сменим, без вопросов. Киллиан: Вернёмся к бургерам! Ты должен их попробовать. Киллиан: И ещё пиццу! С тройной порцией сыра и охотничьими колбасками. Киллиан: И яблочный сидр. Ох, ты просто обязан попробовать яблочный сидр, который делают в пабе «Олд Белл» на Флит-стрит. Там работает мой друг, он может придержать для нас лучший столик. «Простите, но я не употребляю алкоголь». Киллиан: Сидр — это как раз алкоголь для таких малышей, как ты! Киллиан: Ну, пожалуйста, давай я покажу тебе город. «Я же родился в Лондоне. А вот вы, судя по акценту, не отсюда». Киллиан: Приезжие часто знают город лучше местных! А сам я из Ирландии, ты абсолютно прав. Из Лонгфорда. «Никогда там не был. Наверняка это красивый город». Киллиан: Конечно, ты там не был, маленький принц. Эта дыра не для таких сладких виконтов. Киллиан: Хотя мой папа вот ни в какую не хочет оттуда уезжать. Ну, старики, кто их поймёт… «Вы скучаете по дому?» Киллиан: Не знаю. Киллиан: Честно говоря, иногда даже думаю перебраться обратно в Ирландию. В Дублин. Я планировал, что в Лондоне всё пойдёт по-другому. «Что именно?» Киллиан: Лучше расскажу при телефонном разговоре. Киллиан: А ещё лучше, при личной встрече ;) «Значит, я никогда этого не узнаю, сэр». «Вернее, Киллиан». Омега вздрогнул. Шум. Смутный и совсем негромкий раздался прямо за дверью. Торопливо сунув телефон под подушку, Найджел затаил дыхание и прислушался. Шаги. Очень тихие, будто по коридору кто-то крадётся, но эхо мрамора всё равно разносит звук по погружённому в темноту дому. Наверное, прислуга… Омега всмотрелся в тёмные настенные часы — начало третьего. Он никогда не ложился спать так поздно. Неужели слуги бодрствуют в это время? Киллиан: Ну что же так категорично, пирожок? :( Киллиан: Дай мне хотя бы надежду. «Неизвестность есть убежище надежды». Киллиан: Не понял. «Так сказал Анри-Фредерик Амьель. Швейцарский писатель девятнадцатого века». Найджел подскочил. Живот скрутило от страха, и омега во второй раз схватился за подушку, пряча под ней телефон. Секунду назад он точно слышал какой-то шум. Голос. Вернее… всхлип? Руки задрожали. Темнота начала давить, а от очертаний деревьев, преломляющихся в свете луны, на стенах создавались такие причудливые узоры, что по спине табуном забегали ледяные мурашки. Найджел вскочил на ноги настолько быстро, насколько мог, и поспешно затолкал телефон в мягкую игрушку. Пальцы не слушались, но он всё же кое-как зашил отверстие и, даже не усадив Тучку обратно на оттоманку, рванул к постели. Стояла гробовая тишина. Не было слышно ни звука, кроме отдалённого шума улицы. Это нервы, это просто нервы. Из-за свадьбы, из-за Бенджи, из-за Киллиана в конце концов… Нет! Нет, вот сейчас он точно слышал всхлип! Будто кто-то плакал и пытался сдержать рвущиеся наружу рыдания. Сердце бешено колотилось в груди, пока Найджел, едва успев сунуть ноги в тапки и накинув халат, приближался к запертой двери. Тишина. Но он же не сумасшедший — он точно различил чьи-то шаги, а затем плач. Ручка опустилась почти бесшумно, и омега выскользнул за порог. Коридор был полностью погружен во мрак. Даже лица предков семейства Эддерли на развешанных вокруг многочисленных картинах разглядеть удавалось с большим трудом. Всхлип. Снова — теперь Найджел на сто процентов в этом уверен — доносился со стороны северного крыла. В груди похолодело от необъяснимого страха, но омега сам не понял, как шагнул вперёд. До двойных дверей в большой зал, который слуги начали убирать только этим утром, оставалось несколько метров, когда до ушей долетел неразборчивый шёпот. «Обещаю…» — единственное, что понял помертвевший от ужаса Найджел. Волосы на загривке встали дыбом, а в памяти мигом всплыли все нелепые, услышанные ещё в детстве истории про призраков в старых поместьях и особняках. Опять шаги, на этот раз не ошибёшься, и Найджел торопливо спрятался за ближайшей гардиной, мысленно повторяя все молитвы, которые знал. Из-за узкой щели между шторами он увидел две фигуры — низкую и высокую — быстро расходящиеся в разные стороны по коридору. Нет, он точно повредился рассудком из-за предстоящей свадьбы, Киллиана и новостей от Бенджи. Никакие это не привидения — люди из плоти и крови. Но кому нужно было встречаться здесь в начале третьего ночи? У слуг тоже есть свои секреты, Найджел прекрасно это понимал, но всё равно робко выскользнул из-за гардины и бесшумно прокрался через широкие двойные двери, входя в некогда забытое северное крыло. Оказавшись в громадном старом зале, он тут же принюхался, пытаясь уловить остатки запахов двух анонимов, но кругом пахло лишь пылью. Потребуется не меньше пары дней, чтобы помещение как следует проветрилось… Внезапно Найджел осознал, что находится тут впервые за много лет. Всего раз он забегал в это крыло — будучи беззаботным ребёнком, играя в прятки с любимым гувернёром мистером Филлипсом, ещё до того, как папа его уволил. Тогда всё здесь казалось другим. Хотя, когда ты мал, весь мир предстаёт перед глазами иначе. Но эту картину Найджел помнил с того самого дня — портрет прапрадедушки-омеги, виконта Артура Эддерли. «Выдали замуж в шестнадцать, за альфу вдвое старше», — тут же всплыло в голове, и Найджел отвёл от картины взгляд. А если пройти дальше, за небольшие деревянные двери в конце зала, попадёшь в уютную укромную комнатку. Наверняка чей-то кабинет. Да, здесь всё как Найджел и запомнил. Вынести отсюда мебель ещё не успели: вдоль стен всё так же стоят высокие комоды, шкафы и секретеры. Даже фотографии на полках остались. Найджел приблизился к дубовому секретеру, беря в руки почерневшую от времени серебряную рамку. Прадедушка. Он знает его лицо из генеалогического древа и по нескольким портретам, висящим в доме. Сколько же лет этой фотографии? Наверное, около ста. Вот это да… Задумчиво проведя пальцами по гладкой поверхности столешницы, Найджел вдруг решился открыть большой ящик с кованной металлической ручкой. Какие-то бумаги, документы, письма со старыми вензелями… Даже металлическое перо вековой давности и чернильницы с высохшими чернилами всё ещё стояли на своих местах. Большой конверт с печатью Букингемского дворца привлёк внимание, и омега взял его, рассматривая не изменившийся за столько лет герб, как вдруг на пол что-то упало. Найджел опустил глаза. Небольшой конвертик. Смятый и пожелтевший, с почти стёршимися буквами, выведенными аккуратными тонкими завитушками. Но разобрать можно. Омега поднял письмо.

Для Э От Н

Теперь, разглядев конверт поближе, Найджел заметил, что тот был не просто измят, а жутко скомкан — будто кто-то несколько раз сжимал его в ладони, но затем, опомнившись, пытался разгладить все заломы. Э и Н… Кто же это может быть? Найджел покрутил в руках бумагу: других подписей нет. Ни адреса, ни даты — ничего. Читать чужие письма — дурной тон? Но письму по меньшей мере сто лет. Если Найджел и узнает чей-то секрет, то это будет уже историей, как на уроках с профессором Хаксли. И даже Эйнштейн говорил, что любопытство дано человеку неслучайно… Найджел выдохнул. Конверт оказался незапечатанным — вернее, открытым, причём торопливо и неаккуратно. Буквы с мелкими завитушками сохранились на бумаге внутри лучше, чем снаружи, потому, подойдя к окну и подставив письмо тусклому свету фонарей, Найджел легко смог прочитать.

Мой любимый Энтони, Я надеюсь, когда-то ты найдёшь в себе силы меня простить. Если ты читаешь это письмо, значит, Реджинальд всё про нас узнал. Значит, мы с тобой больше не увидимся. И значит, я попросил слугу передать тебе это письмо и сейчас держу у виска револьвер. Я люблю тебя, Тони, и жить без тебя — выше моих сил. Никогда не верил в жизнь после смерти, но сейчас хочу. Верить и думать, что мы встретимся с тобой там. Я знаю, что мы встретимся с тобой, Тони. Я люблю тебя. Навеки твой, Николас

— Браво, сэр Роджер! Гости гольф-клуба зааплодировали в ту же секунду, как мяч попал в лунку. Юный белокурый омега ослепительно улыбнулся и отдал слуге клюшку для гольфа. — Не верю, что он до сих пор не помолвлен, — задумчиво пробормотал сидящий за отдалённым столиком Бенджамин. — Самый красивый дебютант прошлого сезона… Он отказал графу Уиттингтону, ты слышал? Немыслимо… У него не такое уж и большое приданое, кстати. Неужели его родители всерьёз ждут предложения от какого-нибудь короля? Найджел вяло улыбнулся, покрутив на блюдце чашку из тонкого фарфора. Гольф по четвергам был давней традицией семей, вхожих в клуб Сент-Леджера. Стаффорды ещё не прибыли, и омега мог на минуту позволить себе расслабиться под лучами бледного лондонского солнца, которое вот-вот норовило скрыться за тучами. Опустить веки и, подставив лицо робкому ветерку, постараться хоть на какое-то время не думать обо всём, что произошло этой ночью и до сих пор не давало мыслям покоя. — Вот увидишь, Бенджи, — наконец-то ответил Найджел, наблюдая, как Роджер Монтгомери грациозно садится на отодвинутый ему очередным поклонником стул, — через пару недель — максимум месяцев — он удивит всех, став принцем. Он слишком красив. Бенджамин тихо фыркнул: — В красоте не так уж много счастья, чтоб ты знал. — В деньгах счастья тоже маловато. — Я бы сказал в чём оно, но ты снова покраснеешь, и твой папенька будет ругаться. «Найджел, лицо истинного лорда не может быть красным как помидор!» — Очень похоже. А ты всё равно скажешь. Не выдержишь рано или поздно. — Ладно! Так уж и быть… Только пообещай не ругаться. — Обещаю. Хитро прищурившись, Бенджамин зашептал: — Счастье в узле, Найджи. В альфьем узле. Ха-ха, нет, ты всё-таки покраснел! И это не то, о чём ты подумал, хотя… наверное именно об «этом» ты и не подумал. Я имею в виду, что счастливыми могут быть только альфы. Мы же — подхватываем их объедки. — И куда смотрят твои гувернёры? — Найджел смущённо потупил взгляд. — Я очень хорошо маскируюсь. Вкушаю последние плоды моей относительной свободы, знаешь ли… Кстати, я попросил родителей, чтобы тебя официально пригласили к нам в гости. Поможешь выбрать эскиз свадебного костюма? — Надеюсь, они согласятся. — Отправить тебя в гости к будущему герцогу? Конечно, согласятся. О, глянь, кто прибыл. — Господи… — Найджел покраснел во второй раз, увидев вдалеке чету Стаффордов с сыном. — Не переживай, Генри на тебя даже не смотрит. — Спасибо за поддержку, Бенджи. Всё, я пошёл… — К нему? — Упаси боже. К пруду, пока меня не заметили. Если спросят — я уже десять минут наблюдаю за утками, хорошо? — Как хочешь, но поздороваться всё равно придётся. Перед смертью не надышишься… Хотя эти последние вдохи будут самыми сладкими. — Тебе нужно стать философом, Бенджи. Омега подмигнул: — Но не стану, потому что у меня нет узла. Небольшой прудик терялся среди высоких деревьев. Найджел брёл по узкой тропинке, слушая нечастое кряканье и задумчиво глядя на камыши. — Тоже прячешься? Омега подскочил, услышав за спиной голос, и тут же обернулся на приземистого и округлого альфу. — Отец… — с облегчением выдохнул Найджел. — Как же ты меня напугал… Подожди. Тоже прячусь? То есть, и ты… — Приёмы и обеды хороши, когда у тебя есть для них настроение, — Бенедикт Эддерли развёл крупными руками и облокотился на деревянное ограждение пруда. — Посмотри на небо. Думаю, вот-вот зарядит дождь, тебе не кажется? — Наверное. — Сколько бы человек не пытался предугадать поведение природы, он всё равно терпит крах… Синоптики передавали солнце, но я уверен, что начнётся ливень. Найджел кивнул: — Видеть легко — трудно предвидеть. — Предвидеть — значит управлять. Они засмеялись почти одновременно, и Бенедикт похлопал сына по плечу: — Я соскучился по тебе, Найджел. Прости, что видимся так мало. — Я всё понимаю. Ты занят. — Да уж, занят — не то слово… В палате лордов полнейший бардак. Закон правонаследия позволил куче пустоголовых юнцов занять кресла в Парламенте… Хорошо, что Генри не пользуется связями, а хочет построить карьеру честным путём. — Да, — Найджел прислонился к ограде и уставился на спокойную водную гладь. — Политик из него выйдет хороший. — Ты тоже заметил? Отличный молодой человек. Порядочный и надёжный — именно то, что нужно Парламенту. И тебе. — Отец… — пальцы Найджела нервно вцепились в деревянный заборчик. — Я могу задать тебе вопрос? — Конечно. О чём? — О твоём дедушке. — Реджинальде или Руфусе? — Дедушке-омеге. Николасе. Он… погиб, верно? Поджав губы, Бенедикт покачал головой: — Да, трагический случай. Почему ты вдруг спросил? — Смотрел генеалогическое древо, и понял, что знаю про всех, кроме него… — В нашей семье мало о нём говорят, Найджел. Печальная история. — Можешь рассказать почему? Отец тяжело вздохнул: — Разбойники на улице. С пистолетом. Он вышел в город без охраны. С тех пор это строго-настрого запрещено. Всё случилось задолго до моего рождения, так что Николаса я никогда не видел. Но помню его мужа — деда Реджинальда. Суровый человек, но страшно горевал до конца своих дней. Он скончался за два года до твоего рождения… Знаешь, Найджел, — широкая ладонь Бенедикта легла омеге на плечо, — это не те вещи, о которых тебе следует думать перед свадьбой. Стаффорды должны вот-вот приехать — ты же не хочешь, чтобы Генри увидел тебя с грустным лицом? Адриан Эддерли обворожительно улыбался обступившим его гостям, и приближающийся к ним Найджел изо всех сил постарался нацепить на себя равнодушно-приветливую маску. — Адриан, право я тобой восхищаюсь! — щебетал высокий и темноволосый Филлип Маунтроуз. — Готовить свадьбу и бал дебютантов одновременно… Это высшее искусство! Бархатисто рассмеявшись, Адриан отмахнулся рукой с изумрудным кольцом: «что вы, лорд Филлип, это пустяки». На часах — полночь. В мыслях Найджела — лицо прадедушки со старой пожелтевшей фотографии, а перед глазами — слабо освещающий темноту спальни экран телефона. Киллиан: Если ты скажешь, что сегодня снова весь день писал буквы и вышивал крестиком, клянусь, я приеду и утащу тебя в кино! Киллиан: Кстати, тот кинотеатр под открытым небом работает по пятницам. Киллиан: А сегодня четверг. Догадываешься, на что я намекаю? Киллиан: И ещё завтра показывают мультфильм «Аладдин». Думаю, вам, мой маленький принц, такое точно понравится. Киллиан: Потому что на следующей неделе будут крутить «Терминатора», и вот на него я бы тебя точно не вёл! Киллиан: В общем, может, ты всё-таки решишься выпорхнуть из своей клетки на пару часиков? Обещаю вести себя прилично! Киллиан: Пожалуйста, напиши, что ты думаешь об этой затее. Я буду очень ждать. Киллиан: Даже не обещаю, а прямо клянусь, что буду вести себя прилично, виконт! Киллиан: И что куплю тебе самый большой и вкусный бургер. Найджел сжал в руке телефон. Господи! Что он творит?! У него же есть жених! Почти что муж, с которым он видится несколько раз в неделю на всех собраниях и званых ужинах! Но почти — это ведь не считается? Жених — всё-таки не муж, да и Найжел не делает ничего аморального, всего-то ведёт переписку со своим… эм… другом. Да, другом! Киллиан сам так сказал. Боже, вот как бы поступил в такой ситуации Бенджи? Найджел тихо усмехнулся: наверное, как обычно, процитировал бы Черчилля. «На протяжении своей жизни каждому человеку доводится споткнуться о свой ''великий шанс''. К несчастью, большинство из нас просто подымается, отряхивается и идет дальше, как будто ничего и не произошло». Хоть Найджел не Бенджи, но слова всё равно правдивы. Как и старое письмо, спрятанное у него в тайнике — самое что ни на есть настоящее. «Может, ты всё-таки решишься выпорхнуть из своей клетки?» Найджел не знал, пожалеет он об этом или нет. Но у него оставалось два месяца до свадьбы, и у него дрожали пальцы, когда он напечатал: «Должен признаться, что ваше предложение, действительно, звучит заманчиво. Если вы честно обещаете, что не станете позволять себе лишнего (я имею в виду инцидент, который произошёл в первую ночь под моим домом), то я с радостью посмотрю мультфильм в пятницу ночью». Ответ пришёл в ту же секунду, будто Киллиан только и ждал, когда ему напишут. Киллиан: Конечно, я обещаю, что инцидент (придумал же словечко!) не повторится. Киллиан: Тогда замётано! Завтра! Не забудь одеться потеплее, ночи прохладные, хоть и май. Киллиан: До встречи, мой маленький принц.