***
Меньше всего этим утром Ибрагим ожидал увидеть на своей груди копну каштановых волос Хатидже. Последнее, что он помнил, как девушка помогла ему снять пиджак, после чего мужчина буквально рухнул на постель, и сейчас был уверен, что сразу же уснул. Между нами ничего не могло быть… Повторял он мысленно, но от этого монотонного повторения чувствовал еще большую растерянность. И теперь с ужасом думал о последствиях, устало прикрыв глаза ладонью. С какой-то горечью взглянул на девушку… Головная боль никак не давала сосредоточиться, тикая в висках, но пора было все это заканчивать. — Хатидже, — тихо произнес он, невесомо прикоснувшись кончиками пальцев к ее плечу, но реакции не последовало, и пришлось повысить голос, — Хатидже. — Ммм… — промычала девушка и прижалась к нему сильне, отчего Ибрагим еще больше напрягся. — Хатидже, встань, пожалуйста. — Что-то случилось? — промурчала девушка, проводя кончиком носом по его груди и нежно касаясь ладонью его кожи. — Что вчера было? — холодно спросил мужчины, отодвигаясь от Хатидже и давая понять, что подобные действия неуместны, несмотря ни на что. Но брюнетка не оставляла попыток. — Я, кажется, слишком много выпила. Плохо что помню… — таким же нежным тихим голосом произнесла она, сделав вид, что не замечает его поведения. — В том числе, как мы оказались в одной постели? — Отрывками… — Тем лучше, — но эта фраза заставила ее насторожиться. — Что ты имеешь в виду? — уточнила девушка с самым невинным лицом, на которое была способна, приподнявшись на локтях, в то время как Ибрагим уже практически полностью оделся. — Чем меньше воспоминаний, тем проще будет забыть об этом недоразумении, — произнес он, даже не взглянув на брюнетку, а устремив все внимание на застёгивание пуговиц на рубашке. Повисла тишина, и мужчина надеялся, что этим все и закончиться, спешно натягивая ботинки и подхватывая пиджак. И если, пока он одевался, Хатидже еще рассчитывала, что он скажет хотя бы что-то, то когда Ибрагим направился к выходу, не выдержала. — Так больше не может продолжаться… — прервала невыносимое молчание девушка. Лучше наконец услышать правду, чем эта отвратительная тишина, — я не могу так больше. Неужели ты не видишь, что я все еще люблю тебя. — Такие признания ни к чему, Хатидже, — ответил мужчина все тем же холодным тоном, даже не повернувшись к ней и по-прежнему сжимая ручку двери. — Почему? — она замерла на месте, смотря на Ибрагима, — мы просто устали друг от друга, я уверена, просто устали. Но все будет иначе, — совершенно неубедительно повторяла она, казалось, пытаясь убедить саму себя, — мы ведь были счастливы! Почему ты не хочешь попробовать? — У меня больше нет к тебе никаких чувств, Хатидже. Надеюсь эта ночь не станет проблемой. В конце концов мы взрослые люди, — прервал он поток ее слов, взглянув на девушку совершенно пустыми глазами и разрушив ее последние надежды. — Между нами ничего не было ночью… — Что? — недоуменно переспросил он. — Я… я думала, ты просто боишься дать нам шанса, начать все заново и решила… разыграть… —выдавила из себя Хатидже и зажмурилась, давая волю слезам, но даже это его не тронуло… не теперь… — Прощай, Хатидже. Выскочив в коридор, мужчина помчался к выходу, чтобы как можно скорее покинуть дом и избавиться от этого гложущего чувства, что заставляло его вернуться и успокоить Хатидже хотя бы потому что, они были семьей. Но одергивал себя, понимая, что в ее глазах это будет выглядеть совершенно иначе. Но, к счастью, по пути встретилась сестра. — Ибрагим? — Махидевран, кажется, Хатидже немного не в себе. Буду тебе благодарен, если ты побудешь рядом с ней, чтобы она ничего не натворила. — Натворила? Между вами что-то произошло? — сразу сориентировалась девушка, с ужасом припоминая сцены, что устраивала Хатидже несколько лет назад. — Мы просто поговорили. Больше не тешь ее иллюзиями. Я поеду домой. — Как скажешь…***
С того утра, в которое у Эмир-бея случался приступ, прошло уже несколько дней. Хюррем каждое утро и каждый вечер навещала отца вместе с Гюльфем. Он чувствовал себя намного лучше, и рыжеволосая старалась не думать о произошедшем, чтобы не селить в своей голове мрачные мысли. Меньше всего ее отцу сейчас было нужно видеть ее печаль, потому девушка всеми силами старалась держаться и дарить ему только радостные эмоции, скрывая все «а что если…» глубоко внутри. А о Гюльнихаль в стенах больницы они просто не вспоминали… — А кто это? — смеялась рыжеволосая, делая из яблока очередной съедобный шедевр с помощью маленького ножа. — Хюррем, из твоих поделок в коридоре скоро сделаю музей, — веселился отец, любуясь стараниями дочери. — Еда — это искусством, — они так задорно смеялись, что их было слышно даже в коридоре, и в палату то дело заглядывали пациенты из соседних палат и улыбчивые медработники, любопытствуя, что такого смешного здесь происходит. Внезапно раздался телефонный звонок. — Здравствуй, Тахмасп, — с улыбкой поздоровалась Хюррем. Все эти дни он буквально не отпускал ее от себя. И пока рыжеволосая заботилась об отце, мужчина заботился о ней. — Я уже подъехал, ты просила забрать тебя пораньше из-за какой-то встречи. — Ой, забыла тебе сказать, что отменила ее, — воскликнула девушка и, заметив любопытный взгляд отца, решила, что вполне можно познакомить их прямо сейчас. — Ничего страшного, я подожду. Передай Эмир-бею от меня скорейшего выздоровления. — Может поднимешься в палату и пожелаешь лично? — на секунду повисло молчание, отчего Хюррем успела подумать, что поторопилась, но страх отступил, когда в трубке послышался воодушевленный голос Тахмаспа. — Да… да, я сейчас поднимусь. — Хорошо, ждем, — ответила девушку и положила трубку. — Надеюсь, ты решилась не потому, что мне, возможно, осталось недолго. — Папа! — возмутилась рыжеволосая, вновь почувствовав, как уже ее собственное сердце пропустила удар. От побледневшего вида дочери мужчина понял, что перегнул. — Согласен, неудачная шутка, — иронично прокомментировал он и улыбнулся, вызывая зеркальную улыбку дочери. Знакомство отца с Тахмаспом прошло будто сцена из фильма. Мужчины моментально нашли общий язык и проговорили около часа, в то время как Хюррем уже давно потеряла нить разговора в темах, которые ей были незнакомым, в то же время удивляясь, как много нашлось между ними общего. С улыбкой наблюдая за течением беседы, девушка потеряла счет времени, радуясь, что смогла порадовать отца, когда в палату заглянула Гюльфем. — Хюррем, — послышался ее голос Гюльфем, и женщина жестом позвала рыжеволосую выйти к ней. А заметив, что на ней нет лица, девушка немедленно выполнила просьбу. — Что случилось? — Гюльнихаль… я была дома. Она собрала вещи. Телефон выключен, и… — прерывисто говорила Гюльфем и трясущимися пальцами протянула Хюррем листок бумаги, — оставила записку. Она с ним. Пробежавшись глазами по тексту, рыжеволосая сжала зубы и полностью отключилась от происходящего вокруг. — Хюррем? Хюррем?! — окликнула ее Гюльфем, когда девушка без предупреждения сорвалась с места, но ее и след простыл. Девушка даже не поняла, как доехала до офиса DN-Group, как показала пропуск администратору, как вызвала лифт и оказалась на нужном этаже. Все это она сделала на автомате, пока разум занимался подбором самых изощренных ругательств, прокручивая предстоящий диалог. — Хюррем Ханым, добр… — доброжелательно поприветствовала ее секретарь, но рыжеволосая грубо прервала ее, заговорив на повышенных тонах. — Сулейман-бей у себя? — А… нет, на месте только Ибрагим-бей… — растерянно пролепетала блондинка, не ожидавшая от Хюррем подобного поведения. — Когда он будет или где он сейчас? — А… я не могу говор… — Что здесь происходит? — услышав до боли знакомый голос, что он мог узнать даже в шумной толпе, Ибрагим вышел из своего кабинета и теперь стоял позади рыжеволосой. Даже не смотря в его сторону, Хюррем точно знала, что на его лице та самая фирменная ухмылка. — Где сейчас Сулейман-бей? — немного тише произнесла девушка, наконец обернувшись. Ибрагим сразу же насторожился. Такой взвинченной он ее видел впервые и, решив, что его друг снова что-то предпринял за его спиной, решил перенести разговор за закрытые двери. — Думаю, я прекрасно смогу его заменить, — ответил мужчина, приобняв рыжеволосую за талию в жесте, ставшем для них уже привычным, и потянул ее в сторону своего кабинета, но Хюррем резко откинула его руку от себя, не собираясь идти куда бы то ни было. — Убери от меня руки, — прошипела она, стараясь избегать зрительного контакта. Она уже приняла тот факт, что его черные омуты с лёгкостью затягивают ее на самое дно, выплыть откуда не представляется возможным. И сейчас было никак нельзя отпускать себя. Ее поведение и то, что она прятала от него глаза, мгновенно взбудоражили мужчину. Будь они друзьями или хотя бы хорошими знакомыми, он бы непременно проявил заботу и, внимательно выслушав, что случилось, помог бы со всем разобраться, но их натянутые и совершенно непонятные обоим отношения оставляли один единственный способ выведать информацию — довести ее еще сильнее. — А ты, правда, не в настроении, — это прозвучало настолько цинично, что Хюррем окончательно сорвало крышу. Полностью повернувшись к мужчине и увидев его снисходительный взгляд на ее еле сдерживаемую истерику, рыжеволосая со всей силы ударила его по лицу, выплеснув через этот удар все те эмоции, что она сдерживала столько дней, стараясь казаться сильнее, чем она есть. Такого яркого эффекта от своих слов Ибрагим никак не ожидал. Но, получив пощечину, мужчина наконец понял, что дело и впрямь серьёзное, и игры стоит отложить. — Идем, — произнес он, на этот раз схватив девушку за плечо, и вновь потащил в кабинет, но Хюррем продолжала упираться. — Отпусти! — шипела она, остервенело дергая рукой в попытке вырвать ее из захвата, но все было тщетно, и теперь вывело из себя Ибрагима. — Успокойся! Пока сюда не сбежался весь офис, — рявкнул он, но так тихо, чтобы только она смогла разобрать слова, и воспользовался ее ступором, чтобы наконец впихнуть в кабинет. — В чем дело? Зачем тебе Сулейман? — заговорил он серьезным тоном, понимая, что дело, по-видимо, не менее щекотливое, чем прошлая ситуация с ее отцом, раз Хюррем так взбеленилась. — Тебя это не касается, — отрезала она. Было неприятно видеть ее такой, слышать подобный тон по отношению к себе. Но это хотя бы эмоции, а не равнодушие… — Все рабочие вопросы каса… — вкрадчиво проговорил мужчина, пытаясь успокоить ее своим тоном, хотя после прошлого раза ожидал, что она более легко пойдет на контакт. — Это не рабочий вопрос. Мы закончили? — все также категорично ответила Хюррем, совершенно не заботясь о манерах и выбранном тоне. Она была на взводе и готова спалить все на своем пути. Видя ее состояние, мужчина уже и не знал, о чем думать, боясь самого худшего… и решил предпринять еще одну попытку. — Скажи, в чем дело. Я все решу, — так мягко попросил он, уже практически умоляя позволить помочь ей, отчего лицо девушки перекосила слегка безумная улыбчивая гримаса. Чувствуя, что уже на пределе, Хюррем отвернулась и прикрыла глаза, пытаясь отдышаться, но уже в следующее мгновение разразилась нервным смехом. — Ну хорошо, — произнесла она, резко повернувшись, — раз так хочешь, разберись, с кем трахается твой друг помимо твоей сестры! — зло выплюнула Хюррем, наблюдая за стремительно бледнеющим лицом мужчины, — не ожидал? — с наигранным сочувствием прокомментировала его реакцию рыжеволосая, теперь уже сама снисходительно и жалостливо. Еще не подозревая, что эмоции Ибрагима были вызваны не совсем тем, что она предполагала. — Между вами что-то было? — вопрос застал ее в врасплох и немного привел в себя, настолько больно было смотреть на мужчину. Все же Хюррем уже хорошо понимала, что небезразлична ему, хотя и не представляла, насколько. И в подобных обстоятельствах совсем не хотела еще больше накалить ситуацию, потому прикусила язык. Вместе с этой тайной девушка будто сбросила на него свое напряжение и теперь посмотреть на все со стороны. — Гюльнихаль, — как-то неожиданно спокойно произнесла рыжеволосая, будто не была только что готова разнести весь офис, — ушла из дома, когда все вскрылось, он снял ей квартиру и… — Езжай к себе, — резко оборвал ее Ибрагим, отчего на мгновение вновь взыграла злость. — Не указывай, что мне делать! — огрызнулась она и в то же мгновение пожалела, почувствовав, как чужие пальцы с силой сдавили ее подбородок. — Я сказал. Езжай. К себе. — прорычал мужчина таком тоном, на который сложно было что-то возразить, и прошелся взглядом по ее лицу, понимая, что испытал облегчение от того, что надумал себе лишнего. Но после все мысли обратились к сестре. На этот раз Хюррем не стала спорить и молча покинула кабинет, но не успела захлопнуть за собой дверь, как вздрогнула от грохота бьющегося стекла и просто не смогла сделать еще один шаг в сторону выхода, замерев на месте. А когда шум прекратился, бесшумно вернулась в кабинет, с ужасом оглядевшись. Ибрагим нависал над столов, упершись в него сжатыми кулаками, и, кажется, его даже потрясывало о ярости. Пол был усеян осколками, а часть мебели, что меньше минуты назад аккуратно стояла на своем месте, была перевернута, отчего рыжеволосой стало не по себе. Она почувствовала себя виноватой за то, что на эмоциях не сдержалась и так резко вывалила на него то, из-за чего сама чуть не лишилась отца. Единственной мыслью сейчас было как-то сгладить все это… Подойдя к мужчине, Хюррем положила ладонь на его плечо, и от неожиданности он резко обернулся, больно сжав ее запястье и слегка напугав. Но взглянув в небесные радужки, в которых читалось лишь понимание и сочувствие, он впервые ощутил, что не безразличен ей. И это стоило любой даже самой тяжелой правды... Хюррем так безумно хотелось успокоить его, нежно прижать к себе и стереть все болезненные мысли, причиной которых стали ее неосторожные слова. И, приподнявшись на носочки, она несмело обхватила мужчину за шею, уткнувшись лицом в его плечо. От этих касаний ему действительно стало лучше. Обвив ее тело в ответ, Ибрагим зарылся лицом в рыжих локонах и облегченно выдохнул, сильнее прижимая девушку к себе и с удовольствием отмечая, как быстро колотится ее сердце в груди. — Прости, что не сдержалась. Я не должна была… не должна была говорить… — шептала она в его шею, пока эмоции подступили со всех сторон, вызывая дрожь по всему телу. — Ты ни при чем. Все правильно.