Вопреки разуму

В попытке сбежать ото всех Хюррем забежала в дом, оказавшись в просторной гостиной, утопающей в полумраке. Окна комнаты выходили на задний двор, где продолжался праздник, и сквозь них проникал мягкий приглушенный свет от уличных гирлянд. В доме же, кажется, не было ни души, и практически не было слышно шума с улицы. И, присев на диван, рыжеволосая смогла отдышаться от своего побега. Интерьер был довольно спокойным и совсем не вычурным, как могло бы показаться по внешнему облику здания, что изобиловал массивной мраморной отделкой и тяжелыми классическими элементами. Гостиная же была изысканной и выполнена в нежных тонах. Девушка предположила, что дому довольно много лет, и если внутри он был отремонтирован полностью по вкусу новых хозяев, то фасад лишь реставрировался. Осмотревшись в поисках подтверждения своей теории, Хюррем наткнулась на стену с фотографиями в дальней части помещения. На них было запечатлено множество моментов из жизни Сулеймана с того времени, как он был еще ребенком. Здесь же были общие фотографии с Ибрагимом, Хатидже и еще одной темноволосой девушкой, что, по-видимому, и была женой мужчины. До сих пор они не были знакомы, и лишь сегодня вечером, увидев брюнетку рядом с Сулейманом, рыжеволосая предположила, кем она могла быть. Именно фотографии этой девушки с Ибрагимом вызывали больше всего любопытства. Разумеется, они с Сулейманом друзья, и нет ничего необычного в общих кадрах, но, казалось, с брюнеткой Ибрагима связывают куда более близкие отношения, чем дружеские, которые были Хюррем совершенно непонятны при известных обстоятельствах. Пока рыжеволосая внимательно рассматривала стену, по ней мелькнула тень, и обернувшись, Хюррем увидела ту самую брюнетку. Махидевран, уже ни раз наблюдавшая за ней издалека, когда видела в компании своего брата, недавно успела выведать у своего супруга имя незнакомки, на которую так по-особенному смотрел Ибрагим и давно жаждала с ней познакомиться. — Извините, я… мне стало плохо и… — хотела было объяснить Хюррем, почему она вломилась в чужой дом, но Махидевран подняла ладони в успокаивающем жесте, прерывая ее. — Не беспокойтесь, Хюррем Ханым. Может быть, принести вам воды? — Не стоит, мне уже лучше, — ответила Хюррем, облегченно выдохнув, а затем подняла на девушку удивленный глаза, — Вы знаете меня? — Вы работаете с моим братом, и мы уже несколько раз пересекались на мероприятиях, но нам так и не выпало возможности познакомиться. Я Махидевран Арслан, жена Сулейман-бей, — с улыбкой произнесла брюнетка и, подойдя вплотную к рыжеволосой, протянула руку. — Хюррем Озкан, а ваш брат…? — Ибрагим-бей. Вы очень красиво танцевали сейчас, — подметила Махидевран, не оставив сомнений в их родстве с тем самым человеком, что нарушил душевное равновесие рыжеволосой, и внимательно проследила за реакцией девушки на упоминание своего брата, к своему удовольствию, заметив легкое смущение и замешательство, — все в порядке? — Да… — произнесла Хюррем, слегка кивнув, вот только ее растерянность была связана не с эмоциями по отношению к мужчине, а с тем, кем была его сестра… мысли вновь вернулись к Гюльнихаль, заставляя по-новому взглянуть на все обстоятельства. Ибрагим никак не мог позволить своему другу так поступить с собственной сестрой, а значит он, действительно, не знает о действиях Сулеймана. И это было как раз тем, во что она так долго не могла поверить… — Кажется, вам все же стоит выпить воды, — вновь заговорила брюнетка, заметив, что Хюррем ведет себя несколько заторможенно, — идем, я как раз шла к сыну и… — У вас есть дети? — новость о ребенке добила рыжеволосую окончательно. — Пока только сын, ему всего несколько недель. Такой прелестный малыш. Со дня, как он родился, я уже и не представляю, как могла раньше жить без него. Но еще мы очень хотим дочь, — щебетала Махидевран, пока они шли по коридорам, а Хюррем становилась все более хмурой, — а вот и комната Мустафы. Детская была поистине волшебной. Потолок в виде ночного неба с россыпью мерцающих звезд заворожил Хюррем, как только она вошла. Оно было настолько реалистичным, что девушка буквально ощущала себя под небом в самом нелюдимом месте на планете, а не в стенах здания. Подойдя к колыбели, Хюррем удивилась, что ребенок не спал, настолько тихо он себя вел, а просто мирно лежал на спине, заинтересованно перебирая крохотными пальчиками кружащие над ним звезды и планеты. Но еще больше ее поразил тот осознанный взгляд, что он перевел на свою маму, после чего потянулся к ней, обхватив один из ее пальцев. — У него глаза Ибрагима, — внезапно произнесла брюнетка, всматриваясь в лицо своего сына, — такие же были у нашей матери. Ее звали София. — Сейчас ее нет с вами? — уточнила Хюррем и услышала, как Махидевран глубокого вздохнула, будто собираясь с силами. — Он умерла несколько лет назад после продолжительной болезни, — сказала турчанка и как-то нервно усмехнулась. — Соболезную. На несколько минут в комнате воцарилось молчание, но оно не было давящим и гнетущим. Хюррем с улыбкой наблюдала за девушкой, что играла со своим сыном, но постепенно ее мысли перетекали к событиям, связанным с ее мужем, что так гнусно поступал с ней в тот самый момент их жизни, когда между ними появилась нерушимая связь. — Родные никогда не оставляют нас, — неожиданно вернулась к разговору брюнетка, и Хюррем попыталась отбросить все, что тяготило ее, и заметила, как на щеке девушки блеснула слеза, — знаете, возможно это звучит глупо, но я верю, что когда у меня или Ибрагима родится дочь, она… переродится в ней, — произнесла Махидевран и, смахнув капли с щеки, вновь глубоко вздохнула и улыбнулась, — извините, в последнее время я слишком чувствительная. Понимающе кивнув, Хюррем достала из сумки батончик и протянула ей. — Хотите? Мне шоколад всегда помогает справиться с эмоциями. — Спасибо, — ответила брюнетка и, тут же раскрыв упаковку, откусила кусочек, — действительно помогает. Пора возвращаться к гостям. Макияж на месте? — Все прекрасно.

***

Не успели девушки спуститься на площадку, как к Хюррем подлетела Гюльнихаль. — Хюррем, мы тебя потеряли. Тахмасп ищет тебя повсюду, — пролепетал брюнетка, а затем обратила внимание на спутницу рыжеволосой, что, услышав мужской имя, заинтересованно сверкнула глазами. — В такой толпе легко затеряться, — с улыбкой прокомментировала Махидевран. — Верно. Позвольте представить, Гюльнихаль Озкан. Махидевран Арслан, супругу Сулейман-бея, — с акцентом на последних словах произнесла Хюррем, отчего Гюльнихаль потупила глаза, а затем оценивающе прошлась взглядом по стройному силуэту новой знакомой. — Приятно познакомиться, — выдавила из себя Гюльнихаль, не в силах заставить себя смотреть в глаза конкурентке. — Взаимно. Вы приятно проводите вечер? — все также доброжелательно отозвалась девушка, будто не замечая появившегося в воздухе напряжения. — Более чем. Вы великолепно все организовали, — Хюррем действительно понравился прием, а после разговора с Махидевран хотелось поддержать и приободрить ее всеми возможными способами. — Я рада это слышать. Прошу меня извинить, мне нужно вернуться к мужу. — Разумеется. Только супруга виновника торжества скрылась в толпе гостей, улыбка спала с лица рыжеволосой, и, грубо оттащив Гюльнихаль за локоть в сторону, где никого не было, и не общая внимания на писки девушки, Хюррем впила ногти в ее руку и зло встряхнула. — Ты знала, что у него есть ребенок, Гюльнихаль? — прошипела она полушепотом и в очередной раз огляделась, чтобы убедиться, что их никто не слышит, — отвечай! — повторила она, потому как брюнетка не торопилась с ответам, а лишь бегала невидящим взглядом по беседке, у которой они оказались, и нервно подрагивала. — Да! Я все знала! Тоже хочешь меня осудить? Так осуждай! — заговорила она в голос достаточно громко, чтобы привлечь внимание близстоящих гостей, которые удивленно покосились в их сторону. Но Хюррем было не до них. Она услышала то, чего боялась больше всего… — Тоже? Кто еще знает? — с нажимом произнесла она, еще крепче сжимая пальцы на руке Гюльнихаль, отчего та дернулась и начала извиваться в попытке освободиться от захвата, после которого явно останется синяк… — Мама… — промычала девушка и выдохнула, почувствовав, что болезненная хватка ослабла. Рука безумно ныла, тело бросало то в жар, то в холод, и в попытке успокоиться брюнетка обхватила себя руками, продолжая стоять перед Хюррем с вымученным выражением лица. — Как ты сама себя выносишь? — презрительно прошептала рыжеволосая и поспешила уйти, чтобы не привлечь еще большего внимания к их диалогу. Сейчас ей больше всего хотелось оказаться как можно дальше от этого места. Звуки показались необычно громкими и резкими и ощущались буквально физически словно сотни маленьких молоточков били по ее голове. И когда на плечо легла рука, рыжеволосая вздрогнула и зажмурилась в попытке избавиться от этого наваждения. А раскрыв глаза, девушка увидела перед собой обеспокоенного Тахмаспа, который нежно проводил ладонью по ее плечу. От того, что он был рядом, стало немного спокойнее, и Хюррем улыбнулась, делая вид, что ничего не произошло, чтобы не беспокоить его своими переживаниями. — Ты бледная. Что-то случилось? — как всегда заботливо уточнил мужчина, на всякий случай придержав девушку за локоть. — Просто немного закружилась голова. Уже все в порядке. — Может быть, ты хочешь уехать? — А… — всего секунду назад это было ее единственным желанием: унестись прочь и забыть об этом вечере… хотя кого она обманывает, ведь разум не позволил бы ей этого… И причина была в тех самых черных глаза, что снова нашли ее в безликой толпе и теперь гипнотизировали, лишая возможности отвести взгляд. Так и застыв с приоткрытыми губами, что были готовы выразить согласие, Хюррем завороженно наблюдала, как он вновь бесцеремонно изучает ее лицо, всматриваясь и запоминая каждую и без того знакомую черту. И окончательно потерялась в этой бездне, не отдавая себе отчета, сколько уже прошло времени. Тогда Ибрагим, будто желая еще сильнее выбить ее из равновесия, ухмыльнулся и демонстративно взял ладонь девушки, что стояла возле него, чтобы прямо на ее глазах увести танцевать другую. Это длилось всего несколько секунд, несравнимых с той вечностью, которой они показались. И все это время Тахмасп озадаченно смотрел на Хюррем, пытаясь понять, действительно ли с ней в порядке. Девушка была буквально в ступор. — Хюррем? — произнес он и хотел было обернуться, чтобы понять, что так подействовало на нее, но, услышав свое имя и почувствовав, как по всему тело разлилось жгучее ядовитое чувство, девушка вышла из оцепенения и схватила иранца за подбородок, притянув к себе. — Нет, я хочу танцевать, — воодушевленно произнесла она, вызывая удивление мужчины такой резкой сменой настроения, но он быстро забыл обо всем, лишь заглянув в ее пылающие непонятными ему эмоциями глаза. — Конечно, идем. Когда они присоединились к другим парам, заиграла медленная мелодия. Освещение на площадке заметно потускнело, был едва слышен шелест листвы, с которой играл легкий ветер, пока луна освещала изящно кружащиеся силуэты. Они двигались плавно и размеренно в такт музыке. Хюррем любила танцевать, любила отдаваться музыке, испытывая истинное наслаждение от возможности отвлечься от хаоса мыслей в своей голове... но единственное, что волновало ее в этот самый момент — это чувствовать на себе взгляд Ибрагима, что вмиг помрачнел, когда он увидел ее в объятиях другого. От ощущения его раздражения девушку с еще большей силой охватил задор. Она вспомнила их последнюю встречу в офисе, когда под его взглядом хотелось провалиться под землю, и только сейчас поняла, что он был просто зол и у сегодняшней злости та же причина… Потому как впервые позволила себе понять его и признать, что испытывает тоже самое, видя его с другой. Ревность. Именно этого он ждал, бросая ей вызов. И ему удалось. Вот только неужели рассчитывал, что она будет стоять в стороне и наблюдать? От этой мысли Хюррем расплылась в улыбки, подарив ее своему партнеру по танцу, что завороженно наблюдал, как грациозно она двигалась рядом с ним. Хюррем всеми силами старалась не смотреть в сторону другого мужчины, играя на публику. Но хватило одного мимолетного взгляда, чтобы забыть о слове, данном самой себе. И теперь они танцевали с другими, не сводя глаз друг с друга. Но для обоих вокруг не было никого, и сложно было сказать, где заканчивается эта реальность, и начинается другая. Лишь окончание музыки смогло разорвать эту связь. Придя в себя, Хюррем почувствовала, как сумасшедше бьется ее сердце, причиной чему не мог быть медленный танец. Теперь точно достаточно для одного вечера. Еще больше эмоций она просто не выдержит. — Поедем домой, сейчас только найду Гюльнихаль. — Хорошо. Я подгоню машину, буду ждать вас там, — получив в ответ кивок, Тахмасп ушел, а Хюррем предстояло обойти всю территорию. Немного остыв, она уже пожалела, что высказала девушке все, что было на языке. Все же Гюльнихаль была слишком мягкой для таких слов. Но терпеть то, как она занимается самообманом, было выше ее сил и просто вырвалось наружу. Спустя несколько минут поисков рыжеволосая начала уже волноваться, как бы с брюнеткой чего не случилось, но, зайдя поглубже в сад, заметила мужскую фигуру, что тащила за собой девушку, силуэт которой показался знакомым. Подойдя ближе, Хюррем различила обрывки фраз и поняла, что не ошиблась. — Ты напилась! Езжай домой, я вызову тебе машину, — произнес мужчина, явно не в себе от бешенства. — Это ни к чему, я сама отвезу ее, — спокойно произнесла рыжеволосая, выйдя из тени. — Хюррем Ханым… — Еще раз поздравляю вас с праздником, Сулейман-бей. Надеюсь этот инцидент не сильно его омрачил, — мило улыбнувшись, девушка подхватила Гюльнихаль под руку и потащила в сторону выхода, не дожидаясь ответа мужчины.

***

Этим вечером Ибрагим сам себя не узнавал. Он буквально переставал отдавать отчет своим действиям каждый раз, когда видел рыжеволосую. А так теряться мужчина не привык… Он сам не ожидал от себя такого поведения. Даже не понял, как оказался в паре с Хатидже среди танцующих… а затем вовсе забыл, что она рядом с ним… Осознав произошедшее лишь когда Хюррем скрылась из виду, и отправился в бар, чтобы хотя бы немного отвлечься. — Ибрагим, ты не видел Сулеймана? — спустя некоторое время послышался голос его сестры, и, повернув голову, он попытался сфокусирвотаться на ее лице. — Не видел, — ответил мужчина, опустошая очередной бокал виски. — Не думаешь, что тебе сегодня уже хватит? — Не думаю, сестричка, — ухмыльнулся Ибрагим и, обхватив сестру за плечи, поцеловал ее в лоб. Почувствовав опору, его тело слегка перестало слушаться, и девушке пришлось ловить мужчину, чтобы тот не потерял равновесия. — Пойдем, отведу тебя в комнату, пока ты чего-нибудь не натворил. — Махидевран, давай, я пригляжу за ним, — неожиданно рядом возникла Хатидже… дальше мужчина уже мало что понимал.

***

В последнее время подобное утро стало для Ибрагима довольно привычным. Усталость и слабость во всем теле. Сухость во рту. Головная боль. Нет сил пошевелить даже пальцем, будто тело окаменело... Потому, сонно облизав пересохшие губы, мужчина с трудом отвернулся от света, и хотел было снова хотя бы ненадолго провалиться в забытье, чтобы оттянуть встречу с реальностью, но ощущение чего-то тяжелого и теплого лежащего на его груди заставило сознание проясниться. И теперь мужчина был уверен, что ощущает на коже чужое дыхание. Найдя наконец силы приоткрыть глаза, Ибрагим скользнул взглядом по руке, что обнимала его, и увидел знакомые украшения.