***
Раскрыв глаза утром, Хюррем прошлась по комнате пустым взглядом и поёжилась в тёплом коконе из одеяла от нежелания выбираться из него. Удивительно, но на душе было тихо, а все тело одолевала какая-то фантомная физическая слабость. Весь день был расписан по часам, потому рыжеволосой пришлось преодолеть себя и подняться. Ее лицо слегка отекло, волосы беспорядочно лежали на плечах. Хюррем все еще была во вчерашней одежде, поэтому перед похоронами нужно будет заехать домой и переодеться в подобающий наряд. Эта было единственной мыслью, что посетила ее голову, пока девушка спускалась в гостиную. Было так тихо, словно в дом находилась самая настоящая смерть... Внизу рыжеволосая обнаружила Гюльфем. Она сидела на диване уже в траурных черных одеждах и была бледна, словно ее саму должны были класть в гроб. — Здравствуй, Хюррем, — послышался ее тихий голос, но глаза продолжали смотреть перед собой. — Извини, кажется, я… заняла вашу спальню, — произнесла Хюррем, только сейчас поняв, что не видела Гюльфем после больницы. — Ничего, я не спала. Отчего то по щекам вновь полились слезы. Они не были такими сильными как вчера, и Хюррем ничего не чувствовала, кроме усталости. Присев на диван, она также просто устремила невидящий взгляд на стену перед собой. — Я нашла твой телефон, — вновь проговорила Гюльфем спустя некоторое время, передавая в ее руки смартфон. Он первым пострадал во вчерашнем погроме. Сильнее всего досталось экрану, но, на удивление, он работал. На экране высветилось множество уведомлений от мамы, Лео, работников компании и… … 9 пропущенных и 17 аудиосообщений от Ибрагима. Сама мысль услышать его голос, заставила задрожать. Рыжеволосая была морально убита, и вновь услышать, как он сожалеет, было выше ее сил… Просто потому, что на самом деле во всем была виновата только она сама…***
С похорон прошло несколько дней, но Хюррем не отдавала отчета, что происходит вокруг. Потеряла счет времени, пока один день проходил незаметнее другого. Каждую ночь девушка бездумно бродила по городу. В этом всем что-то было… Осенний ветер приятно холодил кожу, пока она изводила себя продолжительной ходьбой до боли в ступнях. Все чувства уходили. Никакой боли, воспоминаний, тоски. Эти прогулки давали ей желанную свободу от горя. Домой рыжеволосая возвращалась лишь под утро и погружалась в сон без всяких сновидений. Однако они перестали помогать… После очередной ночи посидев перед рассветом на могиле отца, Хюррем вернулась в пустую квартиру, но на этот раз, забравшись в постель, не смогла уснуть. И, проворочавшись с полчаса, девушка решила принять душ. Впервые за неделю взглянув на своё отражение в зеркале, рыжеволосая увидела изменения во внешности. Губы плотно сжимались от вида бледного цвета кожи, который потерял всякий блеск. Отчётливо виднелись рёбра и ключицы, а мускулатура тела исчезла как и слегка пухлые щёчки со здоровым румянцем. Девушка выглядела откровенно плохо и болезненно. Помывшись под прохладным душем, Хюррем поняла, что хочет есть. Всю неделю во рту не было ни крошки, она лишь иногда заваривала кофе, но перестала это делать, когда закончились чистые кружки. И, пройдя на кухню, рыжеволосая первым делом сгребла всю грязную посуду в посудомойку, попутно выкидывая все, что успела разбить. Холодильник успел покрыться пылью, а открыв его, девушка сморщилась от отвратительного запаха прокисшего молока, что должен был бы отбить аппетит. Но голод уже был такой зверский, что Хюррем просто захлопнула дверь, и вновь оглядела кухню. В корзинке на стойке виднелся хвостик банана, и она понадеялась, что он сможет утолить голод. Однако, откусив кусочек, рыжеволосая с омерзением выплюнула его и быстро сполоснула рот, чтобы избавиться от его вкуса, что вызвал рвотные позывы. Почему-то в голове возник вопрос, а сколько вообще сейчас время? Разбитый телефон уже давно был добит, не только отрезав девушку от мира, но и лишив возможности узнавать по нему время, а больше часов в квартире не было… кроме наручных, месторасположение которых было под вопросом. Но, начав поиски со спальни, Хюррем быстро обнаружила их в ящике туалетного столика. 09:11 Как раз время для завтрака. Надев на себя первую попавшуюся одежду, уже через 20 минут Хюррем оказалась в кафе напротив со стейком напротив себя. Она никогда так сильно не хотела мяса, но в тоже время от одной мысли почувствовать его вкус, ощущалась тошнота. Решив начать с салата, девушка тут же услышала громкое бурчание живота. Надо же ещё работает… Справившись с овощам, Хюррем решилась отрезать маленький кусочек мяса и положила его себе в рот. Главное есть медленно, чтобы не стало хуже… Так кусочек за кусочком девушка, к своему удивлению, съела весь стейк и, вернувшись домой, почувствовала себя куда лучше и по-новому взглянула на квартиру, будто впервые увидев беспорядок. На устранение разгрома ушел почти весь день, и вечером девушка просто рухнула на постель, впервые со дня потери отца не отправившись на ночную прогулку. Вновь пришло утро… Проснувшись от неприятных ощущений в животе, Хюррем с трудом поднялась с постели, словно не проспала двенадцать часов. В теле все также была слабость, немного ломило кости как при высокой температуре, но жара девушка не чувствовала… только жуткую вялость. Дойдя до раковины, чтобы умыться, она вновь встретилась со своим изнуренным отражением и потухшими голубыми глазами, полными тоски. Внезапно живот прорезала острая боль, отчего в глазах появилась влага, но болезненный крик девушка сдержала. Такого с ней никогда не было. Хюррем чувствовала, что может потерять сознание, но позвонить в скорую было не с чего. Тяжело дыша и чувствуя, как всё тело покрывается капельками холодного пота, девушка добрела до выхода и, выйдя в подъезд прямо в пижаме, постучала в соседскую дверь. Там тоже жила девушка, с которой они периодически обменивались солью и сахаром. К счастью, она оказалась дома, и когда Хюррем на ее глаза чуть ли не упала на пол вся бледная с синеющими губами, помогла ей сесть в кресло и поспешила вызвать скорую.***
Очнулась рыжеволосая в светлой больничной палате. Первое, что она увидела, было капельницей, а в воздухе стоял стойкий запах лекарств. Организм был сильно ослаблен, но Хюррем все же удалось принять полусидячее положение. В памяти сразу всплыли последние события. Прежде она ни разу не теряла сознание, но после всех событий это было неудивительно, поэтому девушка не придала этому инциденту значения и собралась немедленно ехать домой. Приметив кнопку вызова медсестры, девушка нажала на нее и выжидающе посмотрела на вход в палату, а уже через минуту дверь приоткрылась, и в проеме показался светловолосый мужчина с белом халате. Он явно не медсестра — Здравствуйте, Хюррем ханым. Как себя чувствуете? — доброжелательно спросил доктор. — Могло быть и лучше. Давно я здесь? — Вы были без сознания около часа. Мы сделали анализы, и не все показатели в норме. У вас наблюдается истощение. Если вы продолжите в том же духе, это может негативно сказаться на ребенке, — сообщил ей мужчина, и рыжеволосая еще несколько мгновений равнодушно смотрела на него, пока до нее доходил смысл последнего слова... — Ребенке? — воскликнула Хюррем с ужасом в глазах. — Вы беременны. Срок одна неделя, — эта новость окончательно отрезвила ее. Неделя… только сейчас она поняла, сколько дней провела в одиночестве и что совершенно забыла о таблетках. — Этого еще не хватало... — прошептала девушка, спрятав лицо в ладонях. Такого она никак не ожидала и совершенно не знала, как к этому относиться. — Хюррем ханым? Вы в порядке? — Долго меня будут здесь держать? — Необходимости в госпитализации нет, если вы будете следовать рекомендациям по питанию и режиму дня, все будет в порядке. — Отлично, тогда я поеду домой, — откинув оделяло в сторону, рыжеволосая собиралась уже встать на ноги, но поняла, что все еще одета в домашнюю одежду, — меня привезли только в этом? — Девушка, что вызвала скорую, передала одежду и обувь, они в шкафу. — Спасибо. — Как будете готовы, подойдите к регистратуре, вам передадут все необходимые бумаги. Всего доброго. — До свидания. Выйдя из больницы, Хюррем первым делом отправилась за новым телефоном. Мысли о беременности она предпочла отложить на потом, потому как пока не представляла, что делать с этой информацией. Сейчас куда важнее было вернуться в прежний ритм жизни. Уже через час она сидела дома на диване и копошилась с настройкой смартфона. А как только он включился, посыпалось множество уведомлений, в числе которых были сообщения от Тахмаспа. Он вернулся в Стамбул уже два дня назад и, не дозвонившись и не найдя ее в офисе, оставил ей несколько сообщений с просьбой перезвонить. Начать разбираться со всем, что накопилось, Хюррем решила именно с этого дела. Тахмасп ответил на звонок уже через пару гудков, и два часа спустя они вместе обедали в ресторане. — Извини, что мне не было рядом. Я узнал только по приезде, — с сожалением произнес мужчина, но сейчас рыжеволосая меньше всего хотела говорить о произошедшем. У нее не было ни сил, ни желания сейчас заботиться о чужом настроении, поэтому на этот раз она сразу перешла к делу. — Не переживай, я в порядке. Я правильно поняла, что вы обсуждали нашу с тобой свадьбу перед твоим отъездом? — Да, я просил его позволения, — как ни в чем не бывало ответил мужчина, показывая, что для него это было в порядке вещей. — Я увидела это в новостях и была, мягко говоря, удивлена, что такой разговор мог состояться, учитывая… ну… для меня это необычно... — Я не хотел торопить события, понимая, что мы выросли в разных традициях. Но разговора с твоим отцом требовали устои моей семьи. Я должен был сначала удостовериться, что мне тебя отдадут… — Отдадут? Это казалось безумно странным. Чужие традиция всегда кажутся необычными, но еще ни разу Хюррем не приходилось сталкиваться с ними лоб в лоб. — Извини, что ты узнала об этом так. Но я собираюсь сделать все, как полагается, когда придет момент. — Этого момента не настанет. Я не выйду за тебя, Тахмасп. — Что? Но… как?.. — В моей жизни все это время был другой мужчина. Я не сразу разобралась со своими чувствами к нему и ошибочно полагала, что у нас с тобой может что-то получиться, но на самом деле… этот разговор должен был состояться еще месяц назад. Извини, что так получилось, — прямо и совершенно равнодушно объяснила рыжеволосая, смотря мужчине в глаза, и ни одни мускул не дрогнул на ее лице. Повисла небольшая пауза, но Тахмасп не выглядел изумленно или подавленным, кажется, его совершенно не удивили ее слова. — Ибрагим-бей, полагаю... — произнеся это, мужчина приподнял губы в еле заметной грустной улыбке и встал со своего места, намереваясь немедленно уйти. — Прощай, Тахмасп. Прости меня, — последнее, что он услышал...***
После разговора с Тахмаспом рыжеволосой сразу стало легче. Подумать только: сделай она это месяц назад, и всего этого кошмара можно было бы избежать. Но маленькая ложь обернулась непоправим... Из ресторана девушка отправилась прямиком в офис. За неделю накопилось множество нерешенных вопросов, требующих ее внимания, потому до вечера она не отрывала голову от бумаг и отвлеклась только на звонок от Гюльфем. — Здравствуй, Хюррем, — последний раз она разговаривала с ней в день похорон и, услышав ее тихий голос сейчас, резко вздрогнула и замерла, пока в голове пролетели все воспоминания с того дня, — Хюррем? — Да, здравствуй. — Мне сообщили, что ты появилась в офисе. Можешь сегодня приехать в особняк? Нотариус ждет нас для оглашения завещания, необходимо присутствие всех близких родственников. — А… конечно… — Хорошо, удобно через час? — Да, я буду, — произнесла девушка и вновь почувствовала полное опустошение, которое с таким трудом удалось заполнить работой хотя бы на несколько часов. Добравшись до особняка на такси, рыжеволосая молча прошла в гостиную, где, на удивление, были только Гюльфем и сам адвокат. — Добрый вечер, Хюррем Ханым, присаживайтесь, — обратился к ней доверенный отца и, дождавшись, когда девушка займет свое место, продолжил, — итак, сегодня мы собрались здесь по причине смерти Эмира Озкана. Я начинаю читать завещание. «Я, Эмир Озкан…» Кхм… с вашего позволения, пропущу официальную часть «все свое имущества я оставляю своей дочери, Хюррем Озкан», — мужчина закончил читать и поднял глаза, увидев крайне пораженное лицо единственной наследницы. — Вы уверены, что ничего не пропустили? — рыжеволосая была слегка ошарашена, что отец так поступил со своей супругой... — Да, Хюррем Ханым. Никакой ошибки нет. — Да как такое может быть… Гюльфем, я… — Не переживай, у меня достаточно сбережений и недвижимости, твой отец позаботился об этом еще при жизни. Он никому не мог оставить компанию, кроме тебя. Все происходит так, как должно, дорогая. Я съеду из особняка в ближайшие дни, теперь он твой, и мое нахождение здесь неуместно. — Ты можешь оставаться здесь, сколько захочешь. — Спасибо, дорогая. — Что ж, раз мы со всем разобрались, я вас покидаю, — с этими словами нотариус удалился из гостиной.***
Вернувшись домой Хюррем вновь обессиленно опустилась на постель и прикрыла глаза, надеясь как можно скорее заснуть и забыться, провалившись в пустую бескрайнюю темноту. Но сон не спешил освободить ее от раздумий... Разум наполняли болезненные воспоминания, от которых не удавалось отделаться ни на секунду и, устав разглядывать потолок, девушка повернулась к окну. Стояла темная ночь. Ни звезд, ни луны практически не было видно за облаками и густым туманом. Неожиданно рыжеволосой показалось, что в комнате стало невыносимо душно, несмотря на слегка приоткрытое окно. Поднявшись с постели, она распахнула его настежь и с удовольствием вдохнула свежий прохладный воздух. Облокотилась на подоконник, вглядываясь в очертания ночного города. На глаза навернулись слезы… Она была беременна… Хюррем целый день избегала этой мысли, но настало время об этом подумать. Конечно, не такой реакции она ожидала от себя, узнав, что беременна от любимого мужчины. Первой мыслью было немедленно пойти на аборт, но сейчас она была не в том состоянии, чтобы принимать подобные решения. И, в конце концов, что бы сейчас ни было между ней и Ибрагимом, он имеет право об этом знать... Остановившись на этой мысли, девушка отпрянула от окна и начала быстро собираться, стараясь ни о чем больше не думать, чтобы сомнения не взяли над ней верх, и, захватив ключи от квартиры Ибрагима, поспешила к машине. Пока она ехала к нему, уже начало светать. Освещенные тусклым светом фонарей улицы города были совершенно пусты, и по ним разгуливал лишь плотный туман. Дорога заняла не больше четверти часа, и рыжеволосая уже стояла возле дома мужчины. Она не знала, здесь ли он. Медленно приближаясь к его двери, она прокручивала в голове, все, что успела ему наговорить… После похорон ее отца Ибрагим несколько раз заявлялся к ней домой и сидел под дверью, но тогда Хюррем была совершенно не в себе и прогоняла его, обвиняя во всем, что произошло. А в последний раз в сердцах прокричала, что больше никогда не желает его видеть… Лишь позже девушка смогла принять, что все это было стечением обстоятельств, и очередной приступ мог случиться по любой причине, это было только делом времени. Но сказанного не изменишь. Она была несправедлива к Ибрагиму, и эти необдуманные слова навсегда останутся с ними, чтобы ни было дальше. Под эти мысли девушка бесшумно вошла в квартиру и замерла в прихожей. От входа виднелись панорамные окна, из которых открывался вид на восходящее солнца, что уже показалось из-за горизонта, окрашивая обстановку в нежно-розовые тона, а по коридору мелькнула человеческая тень. Со стороны кухни послышалось тихое шуршание, но рыжеволосая все никак не могла набраться смелости пройти дальше. Хюррем не знала, какой реакции ждать от мужчины на свое появление. Но спустя минуту все же сделала несколько шагов и, выйдя из-за угла, столкнулась лицом к лицу с Нигяр…