Глава 2
Сектор Слуис. Система Калаб.
Собственно, сам сектор Слуис, конечная точка Римманского маршрута, настолько отдаленный, настолько же и малонаселенный. А уж Калаб, несмотря на атмосферу I типа и на почти полностью покрытую лесами поверхность, считался совсем заштатным миром. Как ни странно, но коренных рас тут не было, может и были, да сгинули. По крайней мере, отчетов ксенобиологов и ксеноархеологов никто не запрашивал. Колонисты, в основном люди, жили компактно, внешние связи с сектором были так себе, слишком далеко от единственного торгового маршрута, поэтому полеты на Калаб были лишены интенсивности, а сами колонисты не стремились за пределы своего мира. Чего там хорошего-то? Все время кто-то с кем-то грызется за власть, то одно, то другое, за последние десятилетия пиратов и преступников столько расплодилось, что полетишь в столицу, а окажешься на невольничьем рынке. Полицейские силы Новой Республики и до ближних рубежей не добирались, а уж сюда-то… Ходили слухи, что в густых дебрях Калаба какие-то темные личности скрываются, но проверять никто не хотел. На планете было тихо, несколько крупных городов на центральном материке, никакие темные личности на поселения не нападали и не грабили, а что там, на других трех материках делается, в дикой природе, кто ж знает? Старая база Альянса осталась в этих лесных дебрях со времен Гражданской войны. Была она временной, пока пересидеть надо было, поэтому и осталась тут в неизвестности по причине своих малых размеров и потому, что те, кто тут пересиживал облавы имперских патрулей, больше сюда не вернулись. Некоторое разнообразие в ландшафтный дизайн планеты внесло сражение на орбите Калаба, когда имперцы загнали сюда флот тарнунгских пиратов. Два звездных разрушителя типа «Имперский-II» покоцали этот флот быстро и без перспектив на восстановление ввиду уничтожения живой силы. Неживая материальная составляющая флота падала на поверхность как придется. Потом лес быстро прикрыл неприглядность войны, разросшись и оплетя обломки, так что спустя какое-то время последствия сражения уже и не видны стали. Маленькая база-убежище беглецов состояла из пяти сборных модулей, которые почти заросли полностью снаружи ползучими растениями местной флоры и были наполовину завалены землей, а несколько домиков из необожженного кирпича и вовсе развалились. В модулях когда-то располагались казармы для персонала, командный центр и служебные помещения, но теперь пригодным для жилья оказался только один, так что, как смогли, его и оборудовали, разделив внутри на модули и жилые помещения. Площадку с твердым дюраклитовым покрытием расчистили, как посадочное поле, даже дефлекторный щит, слабенький, правда, но над «штабом» развернули. — Жить можно, — улыбнулась Лея, подбадривая остатки своей и без того скромной армии. Теперь база стояла пустая, причем сопротивленцы забрали старое барахло, которое тут было в виде генераторов и различного оборудования связи, и так, по мелочи, ложки-поварешки, потому как неизвестно, как оно дальше будет, а скарбом надо обзаводиться. Для будущей борьбы до победного. Сопротивление, как и предыдущие борцы-герои, традициям не изменяло. Сидеть и ждать, пока богатенькие спонсоры, попивая освежающие коктейли на роскошных виллах, отвалят от щедрот своих на борьбу, было совсем тоскливо, поэтому действовали строго по тактике Альянса. Благо у некоторых оставшихся в живых опыт был, а опыт, как известно… штука хорошая. Одного дряхлого Сокола и нескольких вернувшихся из глубокой разведки крестокрылов, не принимавших участия в бегстве с Ди,Куара по причине своего отсутствия, совсем мало. Тем более Сокол вычислят сразу. Поэтому По, пошушукавшись с Леей, решил действовать традиционно — если нет кораблей, значит их надо достать. Альянс в свое время, пока мон-каламари не наделили флотом, тырил все, что мог, и тырил технично. У всех. В основном у имперцев и не слишком известных в криминальных кругах банд. У известных не тырил, известным служил, зарабатывал себе на жизнь, сотрудничал. А что делать было? Имперцев много, их мало, сгодились и пираты, и бандиты, и убийцы, и даже хатты со своими преступными картелями. Кому оружие, кому наркотики, кому помочь караван грабануть (имперский конечно, других-то не было тогда), так что угнать три транспортника (не сразу, конечно, сразу, это ж не профессионально!) ничего не стоило. Колонисты списали ограбление века на «темные личности» из леса, но доложили в столицу, что как-то стало тревожно за транспорт. Столица обещала помочь, но тут приперся Первый Орден, и пришлось заниматься другим. Сейчас на базе было пусто, связь отсутствовала, потому как подпространственную антенну тоже забрали. Хакса выволокли вдвоем Дэмерон и Финн, заломив ему руки, скованные сзади наручниками, вверх, чтоб не рыпался. Ну, и для того, чтобы сразу дать понять, кто тут есть кто теперь. Хакс шел согнувшись, но его глаза успевали фиксировать то, что открывалось из столь неудобного положения. Солнце уже обожгло закатными лучами верхушки деревьев, легкие сумерки теснились по кустам и зарослям, а воздух уже напитывался запахами нагретой за день земли и леса. Прямо за транспортником густая тень чащи, высоченные стволы кахо оплетены мясистыми какими-то лианами, судя по тому, что сквозь дюраклитовые плиты видны остатки срезанных стеблей, посадочная площадка расчищена от зарослей, но в целом впечатление удручающее. Развалины зданий, полуразвалившиеся модульные ангары. Только метрах в ста, на безопасном расстоянии от посадочной площадки, виднелось нечто, более-менее выглядевшее сносным, проглядывающее панелями все тех же модульных конструкций сквозь прореженные лесные заросли. Слева навес, под ним сколоченные скамьи и стол, немного кривоватый, но внушительных размеров. Справа оборудованная огневая точка, но ни бластерной, ни лазерной пушки не видно, хотя точно была. Полянка основательно утоптана. Значит, тут вот они, в этой жопе мира отсиживались… Патриоты Республики... Хакс мысленно выругался и мысленно ухмыльнулся. Судя по тому, что слышны только звуки леса, никого нет. Армитаж попытался чуть выпрямиться, ушибленные ребра болели, но Финн вздернул его руку вверх сильнее, в плече мгновенно отдалось резкой болью. Видимо, лицезрение Хакса именно в таком униженно-беспомощном виде доставляло бывшему штурмовику эстетическое удовольствие. Финн ухмыльнулся, посмотрев на опущенную голову генерала сверху вниз с чувством небывалого превосходства. Все в душонке бывшего FN-2187 ликовало, ему хотелось просто приплясывать на месте от того, что они сумели провернуть такое важное для всех дело, но, вместе с тем, накопившаяся злость требовала выхода. Почему эта злость взрывалась в самом Финне при виде бывших своих товарищей по оружию и даже при упоминании Первого Ордена, он не знал, но считал, что его миссия теперь состоит в полном уничтожении того, что когда-то было его домом, семьей, службой, и его жизнью. Другой-то он не знал, пока не решил сдриснуть и не смотаться куда подальше, но встреча с Рей все изменила. Теперь он будет сражаться и карать орденцев только за то, что они есть, только за то, что они все — против Республики. Что такое эта Республика, Финн, конечно, знал только из пропаганды Первого Ордена. А там говорилось, что эта самая Республика слаба, погрязла в распрях, междоусобных войнах, коррупции, бесконечных спорах и склоках в Сенате, разгуле преступности и беззакониях. Что рабовладельцы и пираты практически оккупировали Внешнее Кольцо снова, да и в других регионах чувствуют себя вольготно, а все заявленные лозунги о всеобщем счастье, процветании и благополучии миров так и остались лозунгами. В Галактике нет мира, нет порядка, нет закона. Но раз Роуз и По говорят, что за Республику, то он тоже за нее. Тут не важно за кого, важно, против кого! — Добро пожаловать на базу Сопротивления, генерал! — весело объявил коммандер, сверкнув хитрыми смешинками во взгляде темных глаз, — Только ты тут оказался не совсем так, как рассчитывал, да? — По тормознул, генерал споткнулся, вися на захвате рук сопротивленцев, но Финн рывком дернул вверх. Плечо почти хрустнуло, Хакс от боли закусил разбитую губу, и на ней снова выступила кровь. Он поднял голову, смотря перед собой, видел там, впереди, эту маленькую злобную дрянь, которая обернулась, сжимая в руке свой шокер. Глаза прищурила, совсем как щелочки стали, растрепанная вся какая-то. Черные пряди то тут, то там, выбились из «хвоста» на затылке, отчего она стала похожа на взъерошенную ксаву, а на лице какое-то ожесточенное упрямство. И она уставилась на генерала, точно даже взглядом пыталась его уничтожить… Смотрела, смотрела… тоже, видимо, не могла нарадоваться, как его, Армитажа вот так, как скотину на убой тащат… — А чего это мы молчим? — озабоченно поинтересовался Дэмерон, — Ты не рад, что ли? А, Хакс? Считаешь, разговаривать с нами ниже твоего достоинства? А оно у тебя разве есть? Генерал оторвал взгляд от Тико, которая так и смотрела, стоя между кустов мардоло, только теперь чуть нахмурив брови, словно думала о чем-то, прислушиваясь к разговору. — В отличие от тебя, Дэмерон, — выдавил Хакс, потому что предатель давил на руку, выкручивая плечевой сустав и заставляя генерала склоняться все ниже, — оно у меня есть. — Да? — удивился коммандер, — А мы вот считаем, что нет. Ты хуже вонючего огго, Хакс, ты даже не животное, ты ничтожество, дорвавшееся до власти и жаждущее уничтожить все, что нам дорого. У Армитажа перед глазами запрыгали огненные круги, потому что выкрученный сустав, казалось, разрывался на части. — Смотри-ка, — насмешливо сказал Финн, — похоже, ему тоже может быть больно? А? Рыжая мразь! Больно? — Финн! — вдруг крикнула Роуз, — Что вы там встали? Идите же! — голос Тико прозвучал почти возмущенно. Финн отпустил захват, повернув голову к ней: — Генерал не рад нашему обществу, представляешь? Эта надменная сволочь не желает с нами говорить! А ему придется! — Он заговорит, — тихо и угрожающе сказал По, двигаясь вперед, — ему все придется рассказать, на суде, перед всей Галактикой, и еще прощения будет просить, скулить будет, чтобы его не казнили… — Да за то, что он сделал… — начал Финн, возбужденно-запальчиво, как всегда, но тут Роуз открыла боковой вход в штаб, пришлось протискиваться в короткий переход-тамбур, предатель засопел и замолчал. Тико обернулась, когда услышала голос Дэмерона. То, что он может вот так насмешничать и даже, иногда, как-то недобро подшучивать, Роуз знала. И когда-то ей это даже нравилось, когда еще восхищалась По… Почему-то сразу встретилась взглядом с этим чудовищем, которое она ненавидела так горячо и открыто, и так желала, чтобы вся Галактика увидела, как его будут судить, убийцу и преступника! Никакой жалости к тому, что он сейчас висел на выкрученных и вздернутых вверх руках, она не испытывала, так ему и надо! И в его глазах ничего, кроме остервенелого какого-то презрения, стылого и лютого, как холод на Ротане, где Роуз была только один раз, вместе с Пейдж, когда они летали туда, чтобы забрать украденные с военных заводов мины. И еще в этих глазах плясали языки ледяного зеленого пламени, а еще… Колокольчик внутри Роуз звякнул, так тихо и почти незаметно, только она все равно услышала… Однажды Пейдж сказала, что Роуз просто надо подтолкнуть в правильном направлении, на что бабушка Этта, погладив Роуз по голове, ответила: «Ее не надо подталкивать. У нашей Рози есть то, что само укажет, что правильно, а что нет. Главное, Рози, не приглуши громкость того, что есть в тебе, чтобы услышать свой маячок, свой сигнал…» Между пляшущими языками ледяного пламени и лютым холодом ожесточения, злости, в этом взгляде ненавистного для Тико врага, вспыхивала темной кипящей лавой… какая-то душевная боль? Разве у него есть душа? И разве ему может быть больно? Роуз шла впереди, распахивая переборки дверей (внутренний генератор не сняли, базу еще надо было законсервировать от местных зверушек). Внутри опустевшего штаба, отгороженного от жилой части перегородками, снятыми с других модулей, на листе флимипласта, лежавшего на столе у погасшего суперпозиционного дисплея, Роуз прочла послание Леи. Сидеть тихо, через два дня она с ними свяжется, пока связь отключает в целях безопасности, координаты новой базы передаст непосредственно перед вылетом, один топливный контейнер с танридом оставлен во втором ангаре. Им хватит. Тико прикинула, что, судя по всему, за пределы сектора сопротивленцы не улетели. Значит, просто отсидеться два дня… — Сюда, — сказала Тико, — открыв двери в комнату Леи Органы. — Еще чего! — возмутился Финн, — вон в кладовую его! Пусть там … — Сюда! — твердо повторила Роуз, — тут нам удобно будет. Во-первых, тут есть рефрешер, а во-вторых, есть диван! Вы что, будете каждый раз его на улицу в туалет таскать? И что, охранять не собираетесь? — Она права, — кивнул Дэмерон, но с досадой, — хотелось бы его куда в карцер, на ледник, но карцера тут нет, и точно нужно за ним следить, так что, давай, Финн… Хакса завели в комнату генерала, которая из всех, выделенных и разгороженных в ангаре, была самой большой, и, насколько смогли, обставленной мебелью, даже в чем-то уютной. Окна были только в штабе, но тут был душ и туалет, второй выход на противоположную сторону, в так называемый сопротивленцами «внутренний дворик», где они соорудили столовую под открытым небом, место отдыха, посиделок и общего сбора, небольшую расчищенную от колючих зарослей сапукки, площадку, обрамленную с двух сторон лесом. Кровать, стол, два кресла, старый диванчик… Роуз вздохнула. Еще три дня назад Лея была здесь… Теперь снова новое место, снова как-то обживаться, привыкать… Где они теперь? Ничего, всего два дня… Дэмерон грубо толкнул генерала в одно из кресел, не домашних, конечно, штабных, жестковатых и с железными подлокотниками, но зато оказалось, что удобно пристегнуть руки Хакса именно к этим подлокотникам. Его генеральское пальто мешало, поэтому Фин содрал его с Хакса, бросив на матрац кровати: — Вместо пухового одеяла тебе будет, — желчно сказал бывший штурмовик, — привык там… у себя, на командной-то палубе… к роскоши… тут вот теперь попробуй, как все… — Можно подумать, что ты, FN-2187, на своей палубе, в своей казарме, спал на голых досках… - вдруг ответил молчавший Хакс, поморщившись, потому что Дэмерон стянул ограничители слишком туго. «С чего он взял насчет роскоши?» — мелькнуло в голове Хакса. Конечно, его каюта на «Добивающем», это не казарма корпуса FN. Несколько отсеков, даже ванная вместо обычного рефрешера, но все функционально и строго. Роскошь в представлении Армитажа - это помпезная золоченая мебель, вродианские ковры и всякие ненужные дорогие безделушки, которыми были уставлены и увешаны дома тех, кто эту самую роскошь любил. Хакс — нет. Презирал. Его совсем не волновали атрибуты богатой жизни, все его существование было сосредоточено только на службе и на цели… Роуз обернулась, уходя. Дэмерон что-то тихо говорил Финну, склонившись к его уху, сам Финн уже развалился на диване, поигрывая бластером, а пленник… Взгляд Хакса быстро пробежался по обстановке, на мгновение задержавшись на двери второго выхода, скользнул по довольно ухмыляющемуся FN-2187, и уперся в спину мелкой дряни, которая уже уходила, а она обернулась… И такое торжество прыгало крохотными яркими искорками в ее глазах! Сама себе, наверное, казалась героиней, ну еще бы! Оборванка с Малого Хэйпса, с этого куска дерьма, где ни атмосферы нормальной, ни цивилизации, голые камни и беспросветность жизни. Что там было-то, на этом Хэйпсе, Малом, тьфу! Только шахты, нищие рабочие поселки, да огромные залежи рубиднума и топливной руды. Республика качала эти руды, что-то не слишком заботясь о том, что на этом Малом Хэйпсе как-то не видно было ни сияющих огнями городов, ни потоков транспорта. Вот про руду Хэйпса знали, а про жителей как-то и не очень. И эта дрянь еще ему выплевывала свою ненависть там, на «Господстве». Ах, Первый Орден захватил ее родной мир! Кусок камня, болтавшийся в космосе. Захватил! Что там захватывать-то было? Хакс вдруг вспомнил, как эта бешеная ксава вцепилась ему в руку, с таким остервенением, что будь это не рука, а его горло, разодрала бы в секунду… Теперь эта бешеная торжествует… а он, Хакс, попался, как тук в силки… Тогда, на «Господстве», такой самодовольный, такой гадкий и чванливый вердронский крыс! Сейчас… Роуз смотрела, как рыжая челка, упавшая на глаза, синяк на скуле и вспухшая разбитая губа, изменили того спесивого генерала, которого она помнила. И этот дикий ледяной огонь с зелеными вспышками во взгляде, ни следа от того прилизанного и напыщенного Хакса, нет, он не крыс, сейчас он похож на посаженного в клетку кетранна. Роуз видела однажды, по Голонету, как этого редкого зверя привезли для изучения в зоопарк Чандрилы. Вот точно такой же горящий взгляд был у кетранна, готового прыгнуть и вонзить клыки в шею любому, кто протянет руку к нему… Он так опасен! Звоночек дзинькнул во второй раз, потому что в памяти Роуз мелькнуло ее собственное отношение тогда к этому страшному зверю в клетке… Рози любила все живое, деревья, цветы, траву, облака, все, чего не было на Хэйпсе, где только скалы, камни и руда, и почти нулевая атмосфера… Она любила всех животных сразу! И миленьких туков и безобразных кровоязв, и ночных мотыльков и уродливых бом. Она просто любила все живое… И свободу. Но этого зверя… нельзя на свободу! Роуз повернулась и быстро вышла из комнаты, потому что горящий зелено-голубым огнем взгляд Хакса ее прожигал насквозь, чем-то ядовитым, как кислота в переходных аккумуляторах. Она захлопнула переборки своей комнаты, в самом дальнем конце коридора, прислонившись спиной к холодной стали. Только увидев свою кровать, висевший на спинке стула рабочий жилет, оставленную чашку на столе, Роуз отлепилась от двери, уже сбрасывая с себя одежду. Ей казалось, что она пахла смертью и кровью, и еще чем-то… страшным, неправильным! Тсел Дибу… гаснущая жизнь в его серых глазах, Ивес, который уводил погоню, и Финн, спокойно объяснявший, что так надо, чтобы Ивес погиб… Почему ЭТО так и не уходит? Тсел же враг? Она перевязывала ему раны, она сама вытирала кровь с его лица… По убил его, потому что он враг… Ивес, она почти не знала его, но он же их товарищ, а По сказал, что так надо, чтобы они смогли уйти… Сколько еще погибнет? Они умирают, только их смерти, о которых так проникновенно говорит Лея, до слез, ведь никак не влияют на то, что Первый Орден уже захватил тысячи миров. Генерал Органа была озабочена, очень озабочена, что агрессор совсем не встречает сопротивления… Тико почему-то вспомнила свой мир. Малый Хэйпс… а ведь кроме них с Пэйдж… Да до того момента, когда они решили испортить навигационную систему на бомбардировщиках… Ведь ни одного инцидента не было! НИКТО не протестовал, не боролся… Им удалось взорвать двенадцать кораблей! А через три дня прилетели новые… Роуз открыла душ, встав на платформу, нажала пальцами ноги на активатор распылителя в полу... Почему ей так… неприятно все это? Потому что это смерть! Мелкие прохладные капельки санационного душа орошали кожу, освежали, словно смывая с нее произошедшее. Взгляд Тсела в ее сознании поблек, и Роуз старалась изо всех сил убедить себя в том, что она должна ненавидеть того, кто сдал их новых товарищей, но почему-то не могла. Почему? Она слишком слабая, да? Наверное, потому что она никогда не была на боевых операциях. То, что они с Финном пережили на флагмане… Но это не совсем то, когда убивают не тебя… И там, когда они бежали к ангару, чтобы успеть удрать с «Господства»… Огонь, взрывы, крики ужаса и боли, и столько крови… и тела, тела, горящие, разорванные, и ноги скользили по той крови, по тому, что там оставалось от разорванных тел… Роуз и не замечала тогда, неслась за Финном, холодея от того ужаса, что пережила сама, на волосок от гибели… Только потом… потом… память возвращала ее в те мгновения. И как-то прорезались лица… Чья-то голова, с выпученными и лопнувшими прожилками глаз, рядом шлем штурмовика, искаженное смертью лицо еще одного... Магнитные подушки-створы сразу перекрыли аварийные участки, но вакуум космоса, ворвавшийся в расколотый надвое корабль, сделал свое дело. Сколько их погибло? Этот запах, сладковато-тошный запах крови, потом она снова чувствовала его, после Крэйта… Офицер, девушка… она лежит на полу у лифта, скрючившись, держась за живот, а сквозь пальцы сочится ручейками кровь, и что-то такое серо-сизое выпирает из рваной жуткой раны, и кровавый след по этому коридору, она ползла откуда-то… И ее глаза, наполненные мукой. Она не кричала, только мычала, кричали ее глаза… Там, дальше, уже затихшее тело, все в огне, и эта вонь горящей человеческой плоти, а вокруг бегущие люди и воющая сирена… Финн дернул Роуз, лифт работал! Створы сомкнулись… Они успели забрать шаттл и покинуть корабль... Колокольчик внутри заливался тревожным звоном… Роуз помотала головой, стараясь отогнать эти воспоминания, свои сомнения, которые тревожили ее уже давно. Финн и По сторожат Хакса, сейчас она что-нибудь разогреет на кухне, там еще есть пайки… Тут Роуз не выдержала, потому что волнение внутри совсем вибрировало тревогой. Финн! Он ненавидит генерала, есть за что! Роуз одевалась, натягивая вытащенную из санатора одежду, чуть влажную (еще бы три минуты), но Роуз не стала ждать, даже волосы не собрала в "хвост". Колокольчик звенел и звенел, все громче, и она побежала. — Надо не дать ему опомниться, — говорил Дэмерон на ухо Финну, — Лея сказала, что он знает, где у них строятся тяжелые крейсеры, еще больше, чем «Возрожденные». Разведка успела намекнуть, что на них ставят нечто, похожее на суперлазеры, а это значит, хана планетам, если стрельнет, понимаешь? Пока Хакс в шоке и прибит тем, что он попался, надо бы его дожать. Он слабак, точно тебе говорю… — Согласен, — кивнул Финн, повернувшись к По и шепча ему на ухо, — да он гад, упивавшийся своей властью, тронь его и завизжит. Я вот на Фазму надавил, она быстро сдалась, а этот совсем хиляк, пару нормальных болевых ударов, заскулит, точно тебе говорю! Сам слышал, как кто-то из старших офицеров говорил, что этого выскочку презирает. Давай поднажмем, зато прилетим к своим уже с данными, Лея еще спасибо скажет. — Не скажет, если увидит, что мы ему лицо разукрасили, не одобрит! — не согласился По. — А мы ему лицо трогать не будем, — усмехнулся Финн, — Лея сама сказала дать ему понять, что это конец его. Вот мы и дадим, пусть скулит и просит пощады… Сломается и все, запоет как миленький… Дэмерон распрямился, засунув большие пальцы рук за пояс, рассматривая Хакса. Тот в ответ смотрел с насмешкой. Ну-ну. — Ты же понимаешь, генерал, что мы тут не просто так сидим, и что просто судить тебя, перечислив все твои преступления, никто не будет. Ты у нас птица высокого полета, знаешь столько, сколько никто не знает. Мы вот тоже хотим знать то же, что и ты. — Не получится, Дэмерон, — ответил Хакс, — у тебя мозги не заточены на знания, ты исполнитель и все. Не скрою, изобретательный, наглый, дерзкий, но исполнитель. То, что знаю я, для тебя просто темный лес. — Да ладно? — тут По подошел к генералу, смотря сверху вниз, — Мне формулы в твоей башке без надобности, а вот место, где Орден свои разрушители с суперлазерами строит, ты нам скажешь, чтобы мы успели уничтожить эти верфи до того, как эти лазеры уничтожат еще какие-то миры. — Чем уничтожать собрался? — скривился генерал, — Опять призовете на помощь преступников со всей Галактики? Насколько я знаю, желающие отстегнуть вам корабли и кредитов на оружие, пропитание и прочее, в очереди не стоят, да и не будут стоять, — тут генерал коротким смешком сопроводил свою речь, но этот смешок привел в неистовство Финна. — Заткнись! Если нас мало сейчас, это не значит, что завтра вся Галактика не поднимется, чтобы отстоять свою свободу и уничтожить вас, как уничтожила Империю! — Как заговорил-то, — вздохнул Хакс, — что ты знаешь про Империю, что ты знаешь про эту Республику? То, что там тебе за два месяца мозги промыли, это уже понятно, хотя чего там промывать, когда и так… интеллекта, как у моллюска ньори… Галактике до вас нет никакого дела, а те, кто ссуживал кредиты Органе, или попрятались, но мы их найдем, или уже арестованы. Знаешь почему? Потому что банкиры предпочитают дружить с Первым Орденом, а все потоки денег можно отследить. Вы думали, что я буду за вами флот гонять, разыскивать вас, голодранцев? Достаточно лишить вас кредитов, и вы будете торчать вот в такой вот дыре вечно. — Я ему сейчас врежу! — зарычал Финн. — Врежешь, — кивнул По, окидывая демонстративным взглядом сидящего Хакса, — только вот сначала мы его с тобой в рефрешер отведем… — Что-о-о? — Финн подорвался с дивана, — еще чего! — А вот того, — хитро прищурился Дэмерон, — а то обделается тут, а нам еще с ним два дня сидеть! — он повернулся к бывшему штурмовику и хитро подмигнул. Финн ничего не понял, но остыл. По знал, что делал. Такого унижения спесивому Хаксу ни в жизнь не приходилось испытывать, пусть вот… прочувствует, какое он ничтожество. Теперь все, конец его власти, и его преступным деяниям пришел! Финн немного поизголялся, конечно, потому как двери были открыты, отпуская недвусмысленные солдатские скабрезности, но, как ни странно, генерал не отреагировал. Дэмерон пожевал губами и почесал лоб бластером, наставленным на пленника в рефрешере, похоже, коммандер уже знал, как сломать Хакса, заставив его психовать. Есть темка! На угрозы прострелить колени Армитаж тоже не отреагировал, и не вышел из рефрешера, пока не умылся, не оттер кровь с кителя, хоть она была и не видна на черной ткани, и тщательно не вымыл руки. По усмехнулся, надо же! Привык он к роскоши! Вода на базе была только по часам, а этот вылил столько, что неизвестно, наполнится ли резервуар, чтоб самим-то хватило! Лея сказала дать ему понять… Значит, надо дать понять! В кресло По генерала пристегивать не стал, одним движением ударил под колени, и Хакс рухнул вниз, стоя теперь на этих коленях перед Финном: — Что? Вспомнил? — грубо спросил бывший штурмовик, в глазах загорелось торжеством, — вВспомнил? Я тебя спрашиваю? Думал я там перед тобой на коленях стоял, а вот! Ты тут стоишь!! И стоять перед всей Галактикой будешь! За те миллионы жизней, что убил на Хосниане! По держал скованные вновь руки Армитажа крепко, зафиксировав так, что любое движение теперь откликалось болью, но голову генерал поднял, смотря на Финна с не меньшей ненавистью, чем тот на него: — А полтора миллиона на Старкиллере, где больше половины - это гражданские инженеры и их семьи, это не в счет, да Дэмерон? И еще почти два миллиона вместе с «Господством» и кораблями сопровождения, попавшими в радиус действия гиперпрыжка "Раддуса"… Если прибавить всех тех, кого вы убили на дредноуте и по мирам, то счет равный, предатель! Только вот Республики вашей больше нет! И не будет! Финн не выдержал и ударил Хакса хорошо поставленным ударом по корпусу, генерал качнулся, но коммандер удержал его: — Никто тут считать ничего не будет. Те, кто против Республики, будут уничтожены! — зло сказал По. — Попробуйте, — глухо ответил Хакс, сцепив зубы, — тогда придется половину Галактики уничтожить, ради того, чтобы ваша Органа опять говорила красивые речи в сенате, собрав всю пролезшую во власть мразь, как обычно. Только уже как Канцлер? Может в этом цель? — Мы остановим вас, — зло процедил Финн,- чтобы больше никто не смел отбирать детей из семьи, чтобы больше никто не смел угрожать ни одному миру, живущему свободно… — Ты о себе? — усмехнулся генерал, — Надо было оставить тебя на твоем свободном мире, в той помойной яме, где ты сидел в грязи вместе с твоей матерью, прося милостыню. Пираты, они сердобольные, знаешь, к таким, бросали монетки… Сопливый был весь и в каких-то язвах, вон, следы остались… Сдох бы там, как тысячи других сдыхали, на своем свободном мире… — Заткни его! — закричал Финн, — Иначе я за себя не отвечаю! По дернул скованные в захвате руки вверх, Хакс почти ткнулся лбом в пол и замычал от пронзившей его резкой боли. — Вот так, — спокойно сказал Дэмерон, — никто не имеет права отнимать детей… — Ничего нового, — с трудом выдавил Хакс, — мой папаша взял за основу систему воспитания джедаев. Только в Республике забирали детей на основании официального закона, поэтому, кто что мог сказать? Хотя говорили, и в суды подавали, и семьи распадались… И сдавали ваших джедаев пачками, потому как большинство их просто ненавидело! — Ты лжешь! — прошипел По, — Джедаи не могли забрать ребенка, если родители были не согласны… — Ну да, — усмехнулся Хакс, — это кто вам рассказал? Если бы они забирали только тех, кто был согласен, то выродились бы уже все давно. Протащили закон, потому и действовали с юридическим обоснованием, ведь это во имя Республики… — Ну-у, — протянул Дэмерон, — они хоть из детей делали защитников Республики, а ты кого? Убийц? — А джедаи только созерцали на мирах, с блаженными лицами? Убивали по приказу Сената, с чистым холодным сердцем, кого выгодно было… — огрызнулся Хакс. — Да как ты смеешь… - Финн сжал кулаки, но По остановил его взглядом: — За убийства мирных жителей… — Я же сказал, По, что ты исполнитель, но не стратег. В войне, знаешь, имеет смысл только конечная цель. Одним ударом уничтожить и сенат, и флот, это грамотное решение… — Ты… ты! — тут Финн снова двинулся к Хаксу, и снова По остановил его, покачав головой. Разговор по душам продолжался, но Дэмерон уже рассчитал, когда нанести удар, стратегически-грамотный.. — И не было бы ничего, — тут Хакс переступил коленями, потому что стоять было уже трудновато, — только Органа и тут влезла… Если б она свой нос не сунула, а продолжала бы там кричать о зверствах Империи, забывая о том, что творил Альянс, никакой бы крови миллионов и не было! Просто захватили бы сенат, и наутро Галактика бы проснулась, избавившись от всех этих жирных кротов, лжецов и лицемеров, набивавших свои карманы… — А Сноук бы был добрым дядюшкой… - добавил По,- не смеши меня, Хакс, кроме смерти и жестокости, ничего твой Орден не несет… — Сноук, как ты знаешь, не бессмертен, — снова усмехнулся Хакс, — и все бы изменилось… — Это че он сейчас сказал? — не понял Финн, вскинув взгляд на Дэмерона. - Ха! — расхохотался По, — Это он сейчас намекнул, что Сноука бы убрали… а кто? Вы с Реном? Или… Рена тоже в расход, да? И что дальше? А! Я понял! Финн! Это он хотел сказать, что стал бы править Галактикой!! — заорал в восторге Дэмерон, — Сам! И По с Финном от души хохотали, так, что коммандер даже вытер выступившие слезы от смеха. Генерал стоял на коленях, опустив голову, прикрыв глаза, только желваки ходили на скулах, он сдерживался. Армитаж привык сдерживаться… Он перестал вспоминать тот день, когда его не стало. Давно? Да, давно. Его не стало в том своем прошлом, когда гранд-адмирал Рэй Слоун в последний раз назвала его «Арми». Они ведь почти не виделись за столько лет, только он все равно знал, что она есть, и ему казалось, что он не один. И в столь редкие встречи, она смотрела маслеными черными глазами, изучающее, почти холодно, ни о чем не спрашивала, говорила твердым голосом, негромко, но как клепки в его сознание впаивала. Иногда Армитаж ее ненавидел. Потому что она не дала ему умереть тогда, на «Затмении». Только теперь другая боль, и пытка адом изо дня в день. Иногда ему казалось, что он больше не может терпеть, это уже предел, край. Только что-то в нем самом вдруг поднималось из глубины сознания, заглушая и отчаянье, и эту непреходящую муку душевную. Вот тогда отпускало. Потому что вместо тянущей беспрерывной боли вспыхивало нечто ожесточенно-упрямое. Он сможет! Он все сможет! Рэй Слоун каждый раз повторяла ему — не смей ломаться! Ты должен стать тем, кто раздавит их всех, иначе нельзя, Арми! Иначе у нас ничего не получится.Неизведанные Регионы. Система Иркалла. 17ПБЯ.
А потом вдруг пришел вызов в академию. Брендол Хакс позеленел от злобы, отчего и без того бледная кожа стала отливать неприятным больным оттенком, а мачеха сломала свой браслет с камнями азурита. Они собирались на какой-то прием, и Марателле, как всегда, почти с истерикой швыряла платья и драгоценности, потому что считала, что «все это не то!». Водянистые глаза мачехи уставились на Хакса-младшего и она, скривив презрительную усмешку, сказала: — Вот этому рыжему ублюдку, который позорит тебя на каждом шагу, и в академию? Брендол, ты должен его отправить куда подальше! Брендол отвел от датапада взгляд и тоже посмотрел на понуро стоявшего Армитажа. Он прятал глаза под ресницами, стараясь унять вдруг забарабанившее сердце, в волнении почему-то тарабанившее в горле и мешающее дышать. Если он сейчас посмотрит прямо в эти выцветшие от злости голубые глаза отца… В тот момент Армитаж подумал, что, если сейчас он опять швырнет в него что-то, пнет или, как обычно, выдаст тираду отборных ругательств, то он его убьет. Это, темное, жгучее, сильное, вдруг затопило сознание, толкая вперед уже не просто неповиновение, а какую-то буйную мятежность. Это ее «куда подальше» Армитаж слышал каждый день. Их ненависть с мачехой была взаимной, но теперь она не могла больше таскать его за волосы и уши, и бить между лопаток, потому что Армитаж вырос и однажды отшвырнул ее так, что она ударилась в стену. С тех пор только словами… но в открытую! Отец… Отец? Его Армитаж ненавидел больше, до исступления, до крови кусая губы, потому что СЕЙЧАС ничего не мог сделать. Но он жаждал его убить! Этот вызов шарахнул по Хаксу-старшему посильнее шумовой гранаты, потому что Брендол лишался Армитажа, как подопытного кролика, как мальчика для битья, и как предмет своего самоутверждения. — Это опять она! — проскрежетала Марителле, отбрасывая обломки браслета в стену. С жалобным «бдзын-нь» они упали на ковер, нос мачехи побелел, а впалые щеки налились багровым румянцем, под цвет ее бального платья: — Я говорю, что это точно она! Ты разве не слышишь меня? — в ее синих глазах просто взрывалось что-то яростное. Хакс-старший не обратил внимания на возглас супруги, перечитал приказ еще раз. Нет, СЕЙЧАС он ничего не мог сделать, но хотел, просто до дрожи в руках хотел придушить Слоун, разорвать ее горло так, чтобы кровища хлынула, забила фонтаном… А пока бы она корчилась в предсмертных судорогах, он бы бил ее сапогами, бил, бил… Только эта стерва сумела окружить себя такой кучей офицеров, что и не подберешься. И держала всех маленькой крепкой рукой в одной связке, а его, Брендола, презирала, смотря с омерзением. Старые счеты. Но Брендол Хакс был нужен, и она это прекрасно понимала. Потому что тех, кто стоял рядом с Хаксом, со своими взглядами на будущее, тоже было достаточно. Поддерживать паритет стоило Слоун жестких мер и приличных усилий. И она прекрасно знала — малейшая искра, и все вцепятся друг другу в глотки. А этого она допустить не могла. — Завтра ты полетишь в Гелмд-Сити, — глухо сказал Хакс-старший, кинув датапад на стол, и молча пошел к двери. Марателле, посмотрев на Армитажа взглядом змеи-кулажь, вышла следом, а Хакс-младший не мог поверить, что завтра он покинет этот ненавистный ему дом и у него начнется другая жизнь… Другая жизнь началась с казармы и устроенной в первую же ночь «темной». Когда его накрыли одеялом и прилично отдубасили. Кто бил, он потом узнал. По голосам. У него была идеальной не только зрительная память. Он не спрашивал «за что», ведь никого из курсантов и своих сокурсников он не знал. Они сами озвучили. Почти все эти ребята были из «другого лагеря», как раз дети офицеров, придерживающихся доктрины не страха и террора, а строгого порядка и закона над всеми. А он, Армитаж, сын Брендола Хакса. За что и получил. Другая жизнь заставила его все свободное время проводить с инструкторами по разным видам боевых искусств, и через полгода он впервые смог дать отпор. Потом еще и еще. Он был легче, но и быстрее, и еще то самое, ожесточенно-непокорное, темное, жгучее, словно вливало в него вместе со злостью неимоверные силы. И его оставили в покое. Потому что следы мордобоя не предполагали бездействия офицеров курса. Получали все, просиживая в карцере. А потом настал тот самый день. Рэй Слоун прислала ему сообщение. Она прощалась. Навсегда. «Ты остаешься один, Арми, прощай». И все, словно в нем самом вдруг не стало ничего. Пустота. И очень холодно. И в этой пустоте ему предстояло жить. Потому что теперь он остался один. Навсегда. Они напали втроем. Под ледяным дождем в ту позднюю осень, когда уже было ясно, что у Первого Ордена теперь есть Верховный Лидер, когда исчезли многие с его курса, когда резко поменялись преподаватели, когда ужесточился режим, когда все поменялось. Он падал на жухлую мокрую траву, пропуская удары, вставал, снова падал… И лютая, свирепая ненависть к этим благополучным парням, которые ненавидели его за то, что он сын коменданта, рычала, как дикий зверь в его сознании. И его оставили в покое, только знал — он остался один, и теперь он должен вгрызаться в чьи-то горла, доказывать себе и другим, всем! каждую минуту, что он, Армитаж Хакс, лучший! Он сидел под ледяным дождем, который смывал кровь с его тела, и вспоминал всю свою недолгую и такую паршивую жизнь, и чувствовал, как там, внутри него, умирает Арми. Навсегда. Теперь у него только одна цель, один путь. К вершине власти, другого не дано. У него есть стимул, его честолюбие. И его злость, которой было так много, что она могла питать Хакса вечно.Сектор Слуис. Система Калаб 34 ПБЯ
Роуз стояла у входа в комнату, облокотившись спиной о стену. Она остановилась в тот момент, когда Финн каким-то противным, таким чужим тоном спросил: «Что, вспомнил?» Что-то было в его интонации такое… неприятное, что Роуз не стала входить, почему-то колокольчик в сердце звенел совсем тревожно. «Неправильно, а что неправильно? Разве Хакс не заслужил наказания? Разве тот, кто готов уничтожить целый мир ради власти…», — сама с собой возмущалась Роуз, только ее маячок, ее сигнал в душе, был с ней не согласен. Она знала одно — Хакса она ненавидит, за Пейдж, за тех, кто погиб в космосе, за тех, кто погиб в транспортниках, на Крэйте… "Стоп!", — сказало ее сердце, — "ты сама знаешь, что это не только Хакс…» Роуз опустила голову, смотря на носки своих ботинок. Она отгоняла от себя эти мысли, она не хотела, чтобы они были, а они были! Тико вздрогнула, когда Хакс сказал про джедаев. Вздрогнула от возмущения и даже кулачки сжала… А потом По и Финн смеялись, а Роуз нет. Голос Хакса был лишен того издевательского тона, который был там, на флагмане, теперь эти нотки звучали в голосе Финна. Почему он так ведет себя? — Ты собрался влезть на вершину власти? — сквозь смех спросил Дэмерон, — Ты, ублюдок незаконнорожденный, которого родной отец избивал до полусмерти, потому что ты ничтожество, ни на что не способное? Да-да, думаешь никто не узнает, как ты там корчился, весь в соплях и в слюнях? Что ты смотришь? Хакс, не будь дураком. В твоем Ордене не один наш шпион! И жаль, что ты Брукса убил, правда, было за что, да, Хакс? Ты убрал всех, кто издевался над тобой в детстве? А Брукс болтлив, столько вот наболтал про тебя… ха-ха-ха… Твоя мать, знаешь, на допросе все скулила, что у нее отобрали сыночка, а он такой щупленький, такой слабенький… Я читал протоколы ее допросов, надо же, кухарка, а вот же, родила такое животное, как ты… Роуз замерла и отдернула руку от двери. Это что? Что он говорит? Зачем? Слова Дэмерона резанули в ее душе… Как же… Мама… вот ее мама, а если бы кто-то вот так… о ее маме? Дальше она услышала рычание, и не сразу поняла, что происходит. Только звуки падения, пыхтение, ругань, удары, и возглас Финна, полный ярости: — Ах ты подонок! Сейчас я тебе покажу, как бросаться! Сейчас я тебе проверку устрою! Знаешь, какое испытание проходили джедаи? А я знаю! Мне Рей читала! Испытание плоти! Строит он тут из себя властителя Галактики! Держи его, По! Хватит уже тут… — А что я говорил! Он точно психанет! — оптимистично заявил Дэмерон, — Все, теперь конец его выдержке! Ты только не переусердствуй! Дальше снова пыхтение, возня, Роуз пересилила себя, свои сомнения, обескураженность тем, что она слышала и тем, что там металось в ее душе, противореча само себе, не давая собраться с духом… Такое смятение чувств в ней крутилось в бешеном ритме, что Роуз прижала ладони к лицу, пытаясь хоть как-то успокоиться, что с ней? Разве По не прав, разве Финн не прав? Хакс лежал на полу, По держал его руки, навалившись всем корпусом, а Финн, восседал на ногах, держа в руке бластер. Ворот кителя генерала был распахнут, белоснежная рубашка под ним тоже, обнажив часть груди и плеча, а Финн, даже не взглянув на Роуз, направил маломощный луч лазера на кожу генерала. И тут Роуз услышала, как он то ли застонал, то ли зарычал, пытаясь высвободиться: — А-а-а-а… А-а-а-а-а… — Быстро говори, где твои суперлазеры на кораблях? Ну, Хакс! Ты же знаешь, прижигание самая эффективная пытка! Вот Рей говорила, что ее убрали из испытаний джедаев, потому что даже они не выдерживали и умирали, а ты-то и подавно! Быстро говори! И все, и мы оставим тебя в покое, клянусь! — А-а-а-а-а… — рычал Хакс, лицо перекосилось от боли и злобы, и испепеляющей все вокруг ненависти в глазах… От луча бластера кожа уже не краснела, она уже вздулась волдырем, лопнула... — Прекратите же! — вдруг закричала Роуз, — Вы что делаете? Вы же как он становитесь! Вы же такие же становитесь! Так нельзя делать! — Уйди лучше…- прокряхтел По, наваливаясь на Хакса сильнее, тот извивался, пытаясь скинуть себя обоих, и его рычание напополам со стонами, напоминали раненого зверя, которого подстрелили охотники. — Нам нужна информация и мы ее сейчас получим! Уйди, Тико! Ты не знаешь, как они меня пытали! Это все только сотая часть того, что со мной делали! И эта сволочь скажет нам, где его корабли-убийцы! Никакая цена не может быть высокой в борьбе за наши идеалы! — Вы не можете… — почти шепотом сказала Роуз, смотря на Финна, который сосредоточенно двигал луч, прожигая плоть, Хакс закричал, а Роуз вдруг подскочила к Финну и толкнула его руку: — Нельзя так! Генерал воспользовался моментом, высвободил одну ногу из-под Финна, и ударил его в грудь, Дэмерон уже защелкивал ограничители, а Финн, вскочив на ноги, въехал сапогом Хаксу по ребрам: — Скажешь! Все скажешь! И мы взорвем эти твои технологии, чтобы больше никто не смел угрожать планетам! И тут в штабе запиликали датчики слежения. По встрепенулся, посмотрел на Роуз, потом на Финна, они потащили Хакса к креслу, а Тико бросилась к датчикам. На экране датаскрина отчетливо вырисовывалось, что какой-то корабль движется к базе с орбиты. Роуз переключила режимы, пробежала глазами вводные. Это не Первый Орден! Но это… это не транспортный грузовик, это что-то… небольшое… Тут датаскрин пиликнул и выдал результат. Роуз охнула и закричала, повернувшись к выходу в коридор жилых помещений: — Это ударный GAT-12! Это или пираты, или… — Или охотники,- сказал Дэмерон, входя в зал штаба. Он явно был озабочен, но уже собран, сосредоточен и сконцентрирован на цели. Цель, вот она, стремительно приближающаяся точка на экране датаскрина. — Там четверо, если полный, — тихо сказала Роуз, — два пилота, два стрелка… — Дело не в этом — нахмурился По, — дело в том, что эти ударники вооружены отлично, у них штатная загрузка восемнадцать ракет. Еще торпеды, лазерные и ионные пушечки и… проектор притягивающего луча… Хрен мы на нашем корыте уйдем. И топлива там почти нет, на прыжок не хватит, а заправить мы не успели… Они тут живого места не оставят… Но не стреляют, — По вперился в экран, — расстояние уже давно позволяло, но они не заходят на боевой. Идут прямо… к нам? По и Роуз посмотрели друг на друга: — Может, это кто из наших? — неуверенно спросила Роуз. Дэмерон покачал головой: — Сдается мне… если это охотники, то не по наши души… и нашли ведь! Ладно, — По взъерошил вихры, думая о чем-то, — вот что, Роуз, иди к этому… Хаксу, и сидите тихо, створы в коридор закроем, а мы тут с Финном… Снаружи уже слышался звук двигателей приближавшегося звездолета. Роуз кинулась в проход, а Дэмерон, сдвинув два стола, перевернув их, отгородил угол, где стояли металлические контейнеры, теперь пустые, чтобы Финну создать огневую точку. Угол обстрела приличный… Посмотрим, кто это… Финн забрал бластеры, оставив Роуз ее электрошокер. — Финн, я тоже могу помочь! — воскликнула Роуз в волнении. — Тут сиди, — бросил Финн, стрельнув взглядом по Хаксу, который сидел, опустив голову, — этот важнее, мы разберемся! Если дернется, всади ему заряд, чтоб заткнулся. Двери поехали, закрывая комнату от коридора, с шипением встав на место, а Роуз обернулась к пленному. Генерал поднял голову, смотря с насмешкой, ворот кителя и рубашка прилегали к ожогу, Роуз вздрогнула, представив, как это больно, когда по такому ожогу и столько ткани трется... Она обежала взглядом встроенные панели. У Леи тут было много медикаментов, но, наверное все забрали, хотя… если оставили генератор, датчики и топливо… Генерал Органа всегда все предусматривала. Тико, кося взглядом за пленником, открывала панели одну за другой, пока не увидела в глубине ниши маленький контейнер. Есть! Она спешила, очень спешила, крышка никак не открывалась, Роуз нервничала, потому что снаружи уже гудели посадочные. Три упаковки бакта-пластыря, шесть доз обезболивающего, шесть… Роуз разорвала зубами упаковку пластыря, уже подходя к Хаксу: — У нас гости, — сказала она, смотря в его глаза. Его взгляд менялся с каждым ее словом. От ледяного-презрительного, до густого зелено-голубого, когда она сказала, что это GAT-12. Хакс все понял, это не сопротивленцы, такие корабли, как правило, использовали криминальные картели, в составе своих флотов для нападения на планеты и космические станции, ну и, куда ж без них, охотники за головами. — Не вздумай вот сейчас…- сказала Роуз, протягивая руку к вороту его кителя, Хакс скривил разбитые губы и ничего не ответил. Ожог горел нестерпимо, так, что от боли ему казалось, что сейчас взорвется в голове что-то, а эту мелкую бешеную ксаву он слышал, как будто издалека… Это самое прижигание и в самом деле было страшной и эффективной пыткой. Превозмочь физическую боль… Он привык с детства, но сейчас от выжженного куска плоти растекался огненный вал боли по всему телу. Считалось, что это прижигание способно разговорить любого. Наверное, согласился Хакс. И то, что падаванов джедаев заставляли через это проходить, он тоже знал. Он многое знал, шлифуя свою систему подготовки штурмовиков. Только даже джедаи отказались от этого прижигания, потому как падаваны умирали от болевого шока. Это было очень жестоко… Роуз наклонилась, осторожно отводя ворот, стараясь не задеть рубашку, чуть придерживая пальчиками, отодвинула ткань. Мягкая какая, но это не шелк. Так странно. От него пахло, едва уловимо каким-то парфюмом, и еще что-то горьковатое, и такое… как пахнет земля в лесу после дождя… И так близко... Внутри вдруг кувыркнулось сердечко, еще раз, и что-то совсем непонятное метнулось в сознании. Хакс скосил глаза, черные локоны касались его груди, пока она там копалась, осторожничала, зачем? На нем как на акк-псе, заживет… Странная бешеная ксава, не боится так близко… Она чуть развернулась, чтобы было удобное подсунуть пласт бакта-пластыря под одежду, и Армитаж увидел, тот самый медальон, половина листа снежного винограда… в расстегнутом вороте ее комбинезона. Эта цепочка на ее шее и… — Слушай, Тико, — сказал генерал, прикрыв глаза, ее пальчики были прохладными и так… успокаивающе… Глупость какая! Эта дрянь… — Тико! — почти грубо снова сказал Хакс, — просто пристрели меня, и всем будет хорошо. Что тебе стоит? Ее пальчики замерли, она чуть повернула голову, теперь глаза цвета ночи совсем рядом, только в них не звезды, в них зарницы надвигающейся грозы… — Так легко ты не отделаешься, — прошипела ксава, пошелестела упаковкой и всадила ему в бедро обезболивающее. Огонь повсюду в теле сразу притушил горение, она закрыла пластырь рубашкой, потом китель: — Сиди тихо, я сейчас! Не заставляй меня использовать шокер еще раз! Тико обернулась, пока переборка отъезжала в сторону. Да куда он денется! Руки и ноги скованы! Роуз на цыпочках пробежала коридор и приложила ухо к створам дверей в штаб. То, что она услышала, заставило ее сердце скакать, как эндорский пони через лесные завалы, а колокольчик вдруг загудел тревогой так, что в ушах зазвенело. Это действительно были охотники. Тут двое, значит двое снаружи. Они требуют Хакса, вернее его голову. Они должны привезти заказчику его голову. А безголовый труп можете предъявить Галактике. По резонно заметил, что это их добыча, и не хотелось бы тут устраивать побоище, потому что они вторглись на территорию Сопротивления. Охотники заржали и сказали, что тогда придется положить всех, а голову все равно отрежут, можно еще в придачу и сопротивленские. Потому что заказчик от конкурирующей фирмы. Может, еще и доплатит. Значит — Первый Орден? Роуз вытерла капельки пота на лбу. Они в ловушке! И охотники свое дело знают! Их убьют вместе с Хаксом! Им нужен Хакс! Но отдать его, значит не выполнить приказ, и смерть Ивеса будет напрасной, а не отдать… Роуз закрыла глаза, слушая, как По предлагает варианты решения проблемы, а перед мысленным взором встали серые глаза Тсела, и они снова гасли, стекленея, а над его бровью тот пластырь, когда она останавливала кровь… — Дайте нам часа полтора, — сказал По, — нам надо вытащить из его башки кое-какую информацию, уж мы сумеем поспешить… Охотники снова были не согласны, понимали, что у них преимущество в вооружении, но и в перестрелку не вступали, потому что Дэмерона знали, не подарок, а сколько тут народу всего им неизвестно. — Ладно, — сказал По, — продолжаем разговор… Тико отпрянула от створ, внутри все дрожало, потому что она вдруг вспомнила ту мертвую голову, на "Господстве", и липкую скользкую кровь под ногами, и ту девушку офицера… Роуз не знала, как быть, потому что мысли метались, жалили, как шмели-трики, но она понимала, что то, что сейчас происходит, это НЕПРАВИЛЬНО! «Слушай свой сигнал, Рози, только громкость не приглуши…» «Он враг. Он опасный зверь, он ПРЕСТУПНИК!» А колокольчик все звенел-гудел, и было муторно и тошно от одной мысли, что Финн снова поставит бластер на малый режим… Она видела этот ожог! А потом ему отрежут голову? И она, Роуз, будет молчать? Они должны принять бой! Должны! Хакс… ненавистный генерал… Бешеная ксава влетела в комнату и молча бросилась к нему. Армитаж напрягся, потому что шокер она держала наготове, достала магнитный ключ … Ограничители на ногах щелкнули и раскрылись. Роуз открыла один захват с руки, второй, смотрела бездонными какими-то глазами, а там кипело что-то невообразимое, словно все бури мира бушевали сейчас в одном взгляде этой мелкой дряни… Армитаж даже не сразу сообразил, ЧТО она делает? — Это охотники, и им нужна твоя голова, отрезанная. И это кто-то из твоего Ордена, и я не знаю, как они нас нашли. Я отключила маяк… вставай! Что ты уставился, вставай и иди за мной! Я выведу тебя в лес, а там, как тебе повезет. Скажу, что ты сбежал. Сумеешь спрятаться, значит повезло, нет… - тут Роуз замолчала, поджав губы. "Она что, плакать собралась?", — подумал генерал. Она понимала, что совершает преступление, но она также понимала, что не сможет ЗНАТЬ, что они будут делать с ним, пусть даже он самое злое и гадкое существо во Вселенной… Роуз нажала активатор запасного выхода, пригасив свет, позади стоял Хакс, уже напялив захваченное с кровати свое пальто и дыша ей в макушку. Третий был тут, стоял у стола под навесом, рассматривал что-то. Что, в темноте не было видно. Роуз совсем не думала, скользнула вдоль тени стены, развернулась и нажала кнопку разряда шокера. Сине-белые молнии вылетели на положенные три с половиной метра, ударив пришельцу в спину, он только шумно вдохнул и рухнул на вытоптанную траву площадки. Хакс увидел ударный корабль охотников на другом краю посадочной площадки, а тут, совсем рядом, транспортник, и уже четко знал, что ему надо делать. Роуз не успела ничего сказать, ни показать ту тропу к ручью, куда они ходили за свежей водой для питья. Хакс резким движением захватил ее сзади, придавив локтем горло, потом нажал какие-то точки на ее шее, и она осела вниз, выронив свой шокер, так и не успев нажать кнопку разряда… «Я ведь сделала так, как подсказывало мне то, что внутри… я ошиблась?» — последнее, что пролетело в ее сознании на субсветовой, а потом только темнота.