Миры меняются, когда глаза встречаются.

Глава 15.

Сектор Слуис. Внешнее кольцо. Система Калаб. 34 ПБЯ

      Собственно, работала только пара дроидов. Манипуляторы одного, оснащенные резаками, скашивали светло-желтые длинные стебли фарина, укладывая их ровными рядами. Коробочки с зернами, уже золотисто-темного цвета, кое-где треснувшие, рассыпали круглые наполненные зерна. А второй, с ковшом-подхватывателем и контейнерами для зерна и стеблей, двигался следом на легких гусеницах, подбирая скошенное и рассортировывая. Потом крышки открывали, встроенные боксы грузились на ускенов, и они уже доставляли их в хранилище в горе. Пока сменные боксы наполнялись, ускены успевали вернуться.       Теперь в поле, в нескольких местах торчали бесполезными железяками остановившиеся дроиды-уборщики, застыв в почти театральных позах, а эта пара, двигаясь строго по прямой, оказалась единственной, кто держал курс по желтому квадрату поспевшего фарина.       Бош, оторвавшись от следования за лапами большого ускена "хвостиком", носился по полю, совершая тренировочные прыжки и перекаты через спинку, словно и не было в его жизни сегодня утром страшных минут смертельной опасности. Большой кот доктора поворачивал голову за Бошем, спокойно наблюдая за игручим котенком. Бдил.       Руди, оглянувшись на Роуз, которая внимательно следила за движениями дроидов, кивнул на видневшихся аварийных:       - Хотя бы пару еще...       - Посмотрим, - вздохнула Роуз, - давай к тем, что ближе. Они все, я смотрю, одной модели? Совсем старые...       - Их закупали на каком-то совсем дальнем мире, - сказал Руди, - они уже тогда были старыми, но так надо было... тогда. А потом уже ничего не закупали. Запчасти были, конечно, но сейчас ничего не осталось.       - А вообще, - Роуз спрыгнула с седла, направляясь к застывшему помощнику с облупившейся краской и проглядывающей в стыках панелей кое-где ржавчиной, - какие-то запчасти, хоть какие, еще есть?       Ее ноги ступали по щиколотку в скошенной стерне, упругие стебли создавали сопротивление, но было почти приятно, вот так, по земле, вдыхая хлебный запах.       - А вообще есть, - улыбнулся Руди, - но Гарс и Эрк говорят, что сложно что-то подобрать...       - Посмотрим, - снова вздохнула Тико, открывая лючки управления дроида и доставая из кожаного футляра кое-какие тестеры, что прихватила с собой, заехав за ними домой, заодно еще раз окинув взглядом "сокровища" Слайка.       Руди, стоя за ее спиной и поглаживая своего ускена по плотно прилегающей янтарно-медной шерсти, спросил:       - Ты инженер или конструктор?       - Нет, - улыбнулась Роуз, - я... я техник, просто техник. И не училась я нигде. Не было у меня времени... учиться.       - Я тоже... не учился, - согласился Руди, подняв голову к небу и закрыв глаза, вдыхал свежий воздух скошенного поля, - меня мама учила.       - И меня, тоже. Сестра, мама и папа, а бабушка поддерживала. Вот моя сестра, - с жаром воскликнула Роуз, - она такая была... Она летала, Руди! Дома, на Малом Хейпсе, мы целыми днями на симуляторе летали. А я все время в аварии попадала, папа сказал, что это не мое. Зато мне всегда было интересно, как же все так устроено-то, как оно работает? И я сама изучала... разные предметы, по Голонету. Хотела потом полететь на Кетарис, в Университет, но сначала надо было накопить... средства. Только потом пришел Первый Орден, а потом мы с Пейдж...       Тут Роуз замолчала, смотря куда-то за кроны деревьев у кромки поля.       - Вы что? - переспросил Руди.       - Ничего не получилось, - тихо ответила Роуз, - все пошло не так, как мы мечтали. Вот ты о чем мечтаешь? - Тико посмотрела на Руди снизу вверх, прикрыв глаза ладошкой от солнца. Она обследовала моторный отсек, который находился справа-внизу основного корпуса уборщика.       - Я? - Руди присел рядом, взглянув на Тико синими глазами, в которых отражалось скошенное поле, как в небе, - как все. Жить.       - Нет, - сказала Роуз, - как все жить - это не мечта.       - Я бы хотел создавать что-то, такое, чтобы, например, в лесу было безопасно, вот у меня получилось, с чешуей хоракса. А еще мама смеется, что я нюхальщик такой.       - Какой... нюхальщик? - не поняла Роуз.       - Мне нравится разные ароматы синтезировать, а мама говорит, что это баловство, потому что важно научиться использовать тот потенциал природы, который есть на каждом мире, чтобы создавать новые лекарства, она считает, что эти исследования незаслуженно... Скажи, - вдруг спросил Руди, прервав себя на полуслове, - если этот ваш генерал ударил меня и заявил, что, если я еще раз останусь с тобой наедине, то меня никто никогда не найдет, то есть он открыто угрожал убийством...       - Что-о? - Роуз резко повернула к нему лицо. В синих глазах Руди совсем серьезный вопрос, - он это... тогда сказал?       - Да, - кивнул доктор, - мне просто интересно, какого черта тогда этот Хакс, как говорит Лийджа, проявляет определенный интерес к Тумре?       - Определенный... - Роуз ткнула в активатор магнитного поля, глухо, - это как?       - Никак, - почти обиделся Руди, - с тех пор, как вы тут появились, Лийджа запретила Тумре со мной общаться... Зато всем нахваливает этого Хакса! Ты же лучше его знаешь...       - До недавнего времени я была уверена, что знаю, и больше ничего знать не требовалось, - тихо ответила Тико, - только получается, - она подняла взгляд на доктора, - что мы считаем, что наше мнение и есть знание, а на самом деле... Ваша Лийджа просто давит на Тумру, я слышала, она все время говорит: "Мама сказала, мама считает..." То, что считает Лийджа...       Роуз поднялась, отряхивая тунику от налипших частичек стебельков фарина:       - К черту то, что она считает, понял? Я же видела сейчас, что Тумра с тобой говорила... Значит, не выполняет она приказы, - Роуз улыбнулась, - иногда невыполнение чьего-то приказа приводит к неожиданным поворотам в жизни. Веди меня к запчастям, будем смотреть и думать.       - А генерал? - спросил Руди, хлопнув по шее своего ускена, чтобы тот опустился, а Роуз залезла в седло.       - А генерал больше тебе угрожать не будет, - рассмеялась Роуз, - он исправляется, - тут она опустила взгляд и добавила совсем тихо, - и совсем скоро он уйдет, туда, обратно, к своим звездам, в Галактику... Я знаю...       - А ты? - так же тихо спросил Руди, повернув голову к своему плечу, Роуз уже уселась позади него.       - А мне... некуда идти больше, - Тико смотрела на страховочный ремень, вот так сама судьба пристегнула их обоих, чтобы деваться было некуда?       - А генерал... он что, не заберет тебя... с собой? - доктор развернулся в седле, смотрел очень серьезно.       - Н-н-нет, - покачала головой Тико, - нет! С ним нельзя, потому что там, - она посмотрела в сине-ультрамариновое небо, - все не так, как здесь, Руди. И там... в лучшем случае, меня ждет тюрьма, а просто, в случае... Даже, если он отпустит меня, мне и, правда, некуда идти.       - Ну, есть же кто-то, кто тебя знает? Ведь ты же не из пустоты взялась.       - Есть, - вздохнула Тико, - только я не вернусь больше... туда. Не хочу! - вдруг твердо воскликнула Роуз.       В той самой горе-пещере, где известняковые ходы уводили то к леднику, то к хранилищам, Руди, поднявшись по выточенным бластерами ступеням, нажал активатор на старой панели, видимо от какого-то отсека корабля, и со знакомым "П-ш-ш-ш" створы поехали в стороны.        Огромный природный зал пещеры был заполнен целыми комплексами от звездолетов. Даже два двигателя от небольшого транспортника стояли у противоположного края.       Ангар Слайка, по сравнению с этим складом, выглядел совсем куце. Надо признать, что тут, в отличие от бардака, царящего на полках ангара Зозидора, был относительный порядок.       Роуз быстро двигалась, осматривая механизмы, блоки, приборы, инструменты, части от панелей управления, в самом темном углу, куда почти не доставал приглушенный свет нескольких ламп, заметила знакомые очертания. Вот где у них стоят лэндспидеры!       В сердце екнуло, а потом сжалось комочком что-то щемяще-тоскливое, а колокольчик вдруг заплакал...       Он уйдет. Он уйдет, совсем, скоро. И все! Роуз отвела взгляд от спидеров.       Руди смотрел напряженно и с надеждой, как она перебирала и крутила в руках то одно, то другое...       - Ну, что? - спросил доктор, и его голос гулким эхом под сводами пещеры.       - Дай мне немного времени, - ответила Роуз.       "Дай мне немного времени... времени..." - повторило эхо.        "Не будет у нас времени," - сама себе сказала Роуз, - "совсем..."       Весь оставшийся день до густых сумерек, опустившихся на Калаб, Роуз копалась с дроидами. Она снимала блоки, потом Руди перевозил это все в пещеру, а уж там Роуз, подключив фонарь от бортового прожектора ID 83, сконцентрировавшись на выполнении своей задачи, перепаивала платы и компенсаторы магнитных модулей, собирая блоки питания практически заново.       Бош, набегавшись, дремал у ее ног, приоткрывая один зеленый глаз на слишком резкий звук.       Уже совсем поздним вечером, когда Руди зашел в пещеру, Роуз кивнула на собранные блоки и сказала:       - Завтра подключим, как рассветет.       А дома ее ждал горячий ужин. И не только ее. Бош, втянув мокрым черным носом запах, резво поскакал к кустам, где Гвиллин поставила большую миску мяса и налила ему молока нерфа, а Роуз, взглянув на дымящуюся похлебку на столе в кухне, спросила:       - Зачем? Я столько не съем.       - Вот еще, - проворчала Гвиллин, нарезая большие ломти хлеба, - сегодня весь день голодная, и она еще не съест! Ешь! А завтра, когда мы два квадрата закончим, вечером...       - Раньше закончим, - улыбнулась Роуз, - две пары уборщиков должны работать!       - Значит, раньше, - вдруг улыбнулась пожилая женщина, - Оди сказала, санатор этот, Зозидоров, включим. Чтоб ты знала, как его включать! Вот когда их нет, мужиков-то, свобода действий сплачивает коллектив!       Роуз застыла с поднесенной ложкой ко рту:       - Как это? - не поняла Тико.       - Ты сама посуди, вернутся они, значит, а провоняются хораксами, надо будет отмываться, ладно, отмоются. Но нам-то отмываться незачем, мы ж не провоняемся хораксами, так?       - Так, - кивнула Роуз, все еще не понимая, к чему Гвиллин ведет.       - Но чего ж этому изобретению впустую-то греться? Завтра. Просто посмотреть это неправильно, а правильно, как говорит Оди, использовать по назначению! Она уже и травы приготовила. У Зозидора брать не станем, а то еще заметит, скряга такой, разноется, что мы опять тут у него хозяйничали, свои ароматы принесем. А Лийджа сказала, что напечет сладостей! А она ох, умеет, сладости-то... С медом и ягодами!       - А... кто еще... в коллективе? - робко спросила Роуз.       - Думаю, Лийджа и Тумру потащит. Вообще-то это я сама напросилась, косточки погреть. Выходит, нас пятеро. Будем тебя уму-разуму учить... - рассмеялась Гвиллин, морщиночки на ее лице узорами-паутинками, но в глазах совсем молодой задор и некие лукавинки, искорками смешинок.       - Это как? - обиженно спросила Роуз, она отодвинула тарелку, съела все, влезло, и потянулась за чашкой с ароматным чаем, - вы что, считаете, что я... что я...       - Да нет, ты не глупенькая совсем, - Гвиллин сделала серьезное лицо, но не выдержала и расхохоталась.       А Роуз смотрела, как пожилая женщина хохочет, точно девчонка, в который раз удивляясь, что среди этих людей она совсем не чувствует напряжения в общении.       Тут нет никаких заслуг, статуса легенд и героев, регалий, рангов и должностей, однако каким-то образом, совершенно естественно, все эти люди подчиняются законам, которые действуют только для них. И их уважение к Слайку, Эрку, Оди понятно и открыто. И даже в беззлобном подшучивании, ворчании, споре, каждый из них словно и на равных... Между Гвиллин и Роуз полвека разницы, а она сейчас хохочет, словно они ровесницы...       - Уму-разуму, Рози, - вытирая слезы в уголках глаз, сказала Гвиллин, - это по-нашему, по-женски, так Оди говорит, а чего ж тут непонятного? Пока, значит, охотники наши там будут по лесам скакать и своим делом заниматься, мы тут будем заниматься своим и собой. У нас магазинов нету, ты же знаешь, но мы-то женщины, имеем право! Разве не так? - и Гвиллин посмотрела на озадаченную Роуз, погладила ее ладонь, лежащую на столе:       - Наших девочек мы учим отдельно от мальчиков с десяти лет, у них свои задачи, у нас - свои. И, если ты думаешь, что мы тут совсем одичали, то зря. Каждый из тех, кто пришел сюда с Зозидором, что-то знал, умел, вот эти знания мы и передаем. А Лийджа у нас главная по части всяких женских штучек, и она считает, что заниматься собой, должно нравиться каждой женщине. Не дежурное нечто, а именно - нравиться. Вот нам и нравится, пока мужчин нет и время есть, завтра увидишь, может, и тебе понравится...       Гвиллин как-то очень быстро убрала посуду, Роуз даже не успела сказать, что она сама все перемоет, а та уже вытирала руки :       - Котенка на ночь в дом, думаю, устал так, что проспит до утра, ну, если там лужу тебе напрудит, уберешь, это лучше, чем его уволокут...       - Кто? - опешила Роуз.       - Да кто ж его знает, - вздохнула Гвиллин, - ускенов-то что, Дринго с Шунгу да еще трое, могут и не успеть... А сейчас кто только в лесу не шастает, он маленький, утянут... Ставни и двери закрыть, оставишь только верхние открытыми, но защитные сетки выдвинешь...       - А... как? - спросила Роуз, идя вслед за Гвиллин к выходу.       - А тебе что, Зозидор-то свою механизацию не демонстрировал?       - Нет, - покачала головой Роуз, - как-то... все некогда было, они все время уезжают и уезжают...       - Конечно! - проворчала Гвиллин, подходя к входной двери - некогда им все...       То, что там была панель управления, Роуз видела, но сам Слайк никогда ею не пользовался, а дверь была самая обычная.       - Вот, смотри, - сказала Гвиллин, нажав самую большую клавишу, из тепловых пазов торца бревен у двери выдвинулись две металлические балки, перекрыв всю плоскость параллельными пластинами.       - Только отсюда можно закрыть, - кивнула Гвиллин, - а вот, смотри, - она снова нажала клавиши, - это верхние ставни, окна, а это вот и есть сетки, они прочные и мелкие, и не жарко будет. Боша сама домой загонишь? Тогда я пошла, вставать рано.       Бош дрых у бревен, лежа на спине и раскидав лапы в стороны, из-под бархатистой брыльки свешивался кусок недоеденного мяса, видимо не осилил больше.       Роуз улыбнулась и погладила ему пузико. Ноль реакции. Тогда она потрясла толстые лапы. Бош, не открывая глаз, чавкнул, мясо исчезло, ускен включил свое мурчание, но с места не сдвинулся, только упал на бок, судя по полному животу, пузо перевесило. Роуз еще несколько секунд лицезрела спящего Боша, а потом, подняв его на руки (чего-то такой тяжелый!), понесла в дом, уложив в коридоре у своей двери.       Шерстка в падающем из комнаты свете блеснула пламенно-рыжим, а один зеленый глаз приоткрылся, но тут же веко сомкнулось, видимо сейчас Бош был не способен даже на такие простые действия.       Роуз думала, что заснет, еще не доходя до кровати, так она устала, как ей казалось. Этот бесконечно долгий день, длиною в маленькую жизнь... От не сложенной поленницы до... Она включила душ, подставляя лицо под теплые струи.       Как капли дождя, как его губы... Роуз фыркнула, убирая мокрые волосы за спину, а потом улыбнулась. Сердитый кусучий рой из ее сомнений и тоскливых терзаний как-то сам собой растворился в том мерцающем свете, наполненным радостью и надеждой.       "Просто поверь мне..." Когда она впервые увидела его другим? Там, у реки, когда он ловил рыбу. И она подумала, что совсем не знает его... И это была правда. А сейчас?       Все, что произошло потом, когда Слайк нашел их... Каждый день, час, минута... Как будто кто-то невидимый ткал узор, прорисовывая другие черты генерала Хакса. Армитажа Хакса, чтобы она увидела его... в отражении своей души. Чтобы что-то в ней самой, с того мгновения, когда она отщелкнула ограничители на его руках и ногах... Нет!       Она наклонилась к нему, чтобы наложить пластырь... Его глаза раненого зверя. Боль и ненависть... И как менялся его взгляд все эти дни... Разве он не видит, крайт-дракон, что тут нет опасности, нет войны, противостояния, разве он не чувствует, что тут, среди этих людей, такая простая и такая размеренная, в гармонии со всем окружающим миром, жизнь? Разве в его душе не стало теплее и светлее? Разве это все можно сравнить с тем, что там, за орбитой Калаба? Наверное, это счастье, разве он не понимает? Сегодня... у родника...       И надежда зазвенела тихим мелодичным звоном в сердце Роуз. У них будет дом, и ускен, и она, Роуз, будет ждать его, другого Хакса... Он будет возвращаться из леса, или... с охоты, или... ну, откуда-нибудь! Они же с Зозидором все время куда-то уезжают... А Бош вырастет, и станет таким же большим, сильным и красивым, как Наблюдатель.       Рыжий маленький ускен, и солнце отражается... Это не Бош! Это... Арми. Совсем не сердитый, улыбался, прижав ее ладошку к губам, и все сокровища Вселенной сияли в его глазах, а Роуз рассмеялась в ответ, проведя кончиками пальцев по его плечу, коснувшись этого свежего шрама от ожога, задержав руку на секунду. Он так мягко приближает ее к себе, и она чувствует его всей кожей, она словно пытается запомнить его своим телом, пропитаться его запахом, его дыханием и теплом его ладоней на своей груди. Его пламенем, когда его губы оставляют следы любви, каплями дождя опускаясь с ее плеч все ниже... Как же много она хочет! И это ее желание сочится влажной тоской и невыносимо сладостно меж бедер, а его глаза так близко...       Она не упала, потому что оперлась рукой о поверхность панели кабины, распахнув глаза и смотря на капельки воды, стекавшие по своим плечам, по груди, по бедрам...       Она почти заснула... Этот полусон - как эхо ударов барабана-каста в сознании... Эхо ее чувственности, разливающее желание, горячее и требующее отпустить его на свободу из темного глухого подвала ее подсознания. Просто поверь себе, Роуз, просто будь собой, не бойся своих желаний и доверься тому, что говорит тебе сердце, о чем поет твой колокольчик в душе...       Она прижала ладошки к пылающим щекам. Нет-нет! Роуз! Ты не должна позволять себе... Ты вот так просто сдалась в плен генералу Хаксу, потому что... потому что он поцеловал тебя?! Потому что никто и никогда... не касался тебя... так... Но никто и никогда и не обращал на нее внимание! Даже Финн! Она просто была для него другом! И она не чувствовала, не ощущала, что в нем что-то, помимо этого дружеского участия... И она никогда... Да не было у нее никаких полуснов! И снов тоже не было, и не томило так сладко в ее лоне и не желала она ничего...ТАКОГО... С ней что-то случилось... тут, на Калабе...       Притаившаяся в уголочке сознания та Тико, что отчаянно была "против", вдруг зло рассмеялась: "Посмотри на себя! А теперь вспомни Тумру, Джесс, Рей... Кто ты и кто он, Тико!" Только та Роуз, которая была здесь и сейчас, слышала, как звенит в ней волшебной мелодией ожидания колокольчик, потому что ее сердце было "за". И она ХОТЕЛА получить сокровища крайт-дракона, которыми он одарит ее... Когда что, Роуз?       Кэйв шел впереди, рядом со своим ускеном, держа наготове арбалет, на смуглом лице озабоченность и предельная внимательность во взгляде. Раннее утро принесло с собой прохладу, обостренно-яркие запахи и множество голосов птиц и зверей. Для Армитажа эти звуки все были тревожны. После стычки с чиср-атом он всматривался и вслушивался наравне со всеми, но, как объяснил Энс, Кэйв лучший из них, кто знает этот лес. И пока он не подавал никаких знаков. Да и ускены, ступая большущими круглыми лапами по лесному опаду из жухлых листьев, веток, цветов, подгнивших уже плодов деревьев, сухой коры, обглоданных трупиков каких-то мелких животных и птиц, вели себя спокойно, только втягивали воздух чаще и глубже. Хакс обернулся на крик-квохтанье, замерев, но здоровяк Торво, положив массивную ладонь на плечо генерала, тихо сказал:       - Это вичуры, летать не умеют, бегают плохо, видно кто-то сожрал, покудахчут и успокоятся, ленивые слишком. Зато жирные. Сейчас Жарри штук пять-шесть нам подстрелит... Потом, когда шкуры наполоскаем, мы их про запас набьем...       Хакс видел, как неслышно скользнул в ту сторону, откуда раздался крик вичура, Жарри. Только ветки, качнувшись, скрыли его ото всех.       Армитаж не спрашивал, сколько еще осталось, по ощущению - совсем рядом. Вчера Энс сказал, что от их ночлега около двух километров. Сейчас понял, почему, когда они шли с Тико, он ошибался во времени и расстоянии. Форма генерала Хакса и щегольские сапоги не располагали к быстрому ходу по дебрям Калаба.       Теперь он, как все. Одежда из легкого полотна, сапоги из мягкой кожи, почти невесомые, да и в компании тех, кто привык к этим лесам, идти было спокойнее. Здесь он больше не генерал, здесь в нем с каждым выходом в лес просыпалось нечто, о чем в своем металлическом и холодном мире технологий он не знал. Буйное, жадное, неуемное, воинственное и живое. И он острее чувствовал, слышал звуки, ощущал...       И эти мужчины рядом с ним, так не похожие на вышколенный персонал, скорее... Тут Хакс выругался про себя, даже тряхнул волосами, досадливо качнув головой. Скрэг тэг! Да не только они, он и сам теперь больше похож на этих проклятых Ренов! Те тоже таскаются по каким-то опасным мирам, им плевать на то, как они выглядят на фоне образцовой чистоты и порядка, и следы крови и войны на их одежде их совершенно не волнуют.       Он, генерал Хакс за десять дней тут получил отметин на своем теле больше, чем за всю жизнь. Боевых. Только, в отличие от великолепной медицины Первого Ордена, медицина доктора Оди не убирала полностью эти шрамы, зато заживляла быстрее. И теперь Хакс так и будет с этими отметинами... Одна из которых - вечное напоминание о том, на что способны ублюдки из Сопротивления ради своих идей, и о том, что именно эта рана перевернула всю его жизнь.       Эти парни, что с ним рядом, живут в своем жестком мире, по своим законам, и не думают о безупречности своего внешнего вида, соблюдении субординации и безукоризненности поведения. Они такие, как есть. И шрамов на их телах побольше, чем у него. Они берегут свою одежду, потому что дается она не просто так, моются в холодной реке голышом, совершенно не стесняясь и застирывают кровь сами. Вся их жизнь тут, каждый день, это тяжелый физический труд. Потому что за ними стоят их семьи, и потому что они отвечают за все. И все твои ежедневные тренировки, Армитаж, шлифовка искусства эчани, проигрывают одному обычному дню здесь. Тут не искусство, тут просто бой, без форм, стилей и традиций. И ты сам теперь это испытал. Ты тоже - голышом в реке сам стирал и рубашку, и штаны, вычищал кровь и шерсть псов с сапог, ел с ножа, спал под звездным небом, на шкуре того же шаутта и укрывался пончо Энса, одним на двоих. И почти забыл, что твой ежедневный утренний моцион начинался с длительного и тщательного приведения себя в порядок, чтобы не дать ни одного повода хоть кому-то упрекнуть тебя в отступлении от устава. Ты, Хакс - пример, ты просто обязан быть образцом... но не сейчас.       Армитаж совершенно непроизвольно провел рукой по заросшей щеке, ухмыльнувшись. Видел бы его Рен! А уж его головорезы, эти рыцари, непременно бы съязвили что-то пошло-грубое, да и сам Кайло не преминул бы высказаться...       Позади и правее снова раздалось возмущенное кудахтанье, но вскоре стихло.       Ускен Кейва задрал морду кверху и издал незлобный, мощный рык, звери зафыркали, а Зиар, шедший последним, нагнав Армитажа, сказал:       - Ну все, пришли. Фальст уже нас слышит, повезло тебе, генерал, Эрк еще вчера решил, что именно ты и Жарри пойдете вичуров бить, а нам, как всегда, в воде возиться полдня.       - Почему в воде? - отрывисто спросил Хакс, смотря вперед, где Кейв уже выходил из гущи леса на поляну с такой же пушистой лиловой травой, как и у речушки, где они отмывались после боя с шауттами.       - Потому что шкуры мыть надо! - буркнул Зиар и оглянулся.       Жиарр тащил на плече связку мертвых птиц, похожих на оранжево-синие мячи, с короткими, куцыми крыльями, узкими головами с красными резными гребнями на длинных шеях, которые болтались за спиной охотника, а алые короткие ноги с двумя толстыми пальцами еле умещались в руке Жиарра.       Фальст оказался пожилым деаонцем с характерной кожей желтого цвета и сухими, тонкими руками и ногами, однако впечатление от этой утонченности было обманчивым.       Армитаж тут же воспроизвел в памяти то, что давалось когда-то на лекциях по системе определения гуманоидных рас-союзников, в отличие от рас-антагонистов, которых следовало опасаться. Все же деаонцы отличались от людей только астеничным сложением и цветом кожи, да, пожалуй, еще прямотой выражения своих мыслей. Дипломатов и политиков из них не получалось, однако они были честны и практически неподкупны. Армитаж не помнил, чтобы встречался с ними вживую, но кое-что, оказывается, сохранилось в его памяти.       Фальст вышел навстречу не один, еще четверо мужчин, более молодых, но таких же тонкокостных, судя по всему - его сыновья. Очень похожи, только у одного не белые волосы, схваченные в длинный "хвост" на затылке, не поймешь, то ли седые, то ли это генетическое, а с красноватым оттенком. Желтый цвет кожи на лице вкупе с глубокими морщинами придавал этому лицу Фальста схожесть с высушенным хаббо, только глаза зеленые с бордовыми крапинками выделялись ярким контрастом.       Фальст добродушно хлопал по рукам прибывшим, однако остановился возле Хакса и повернулся к Эрку:       - Ты что, совсем ослеп? Да у него на роже написано, что он никому подчиняться не будет! Гляди, сколько гонору-то! Это ж не просто головная боль для нас, это ж... Да он перевернет тут все с ног на голову!       - У тебя тоже на роже написано кое-что, - огрызнулся Эрк, снимая со своего ускена седло, - и ничего, торчишь тут вместе с нами уже тридцать лет.       - Да этот торчать не будет! - Фальст повернулся к Армитажу и смешно выпятил губы, - на кой черт мы ему нужны, ведь так? - спросил старик Хакса.       - По большому счету "да", - кивнул генерал, он почему-то не разозлился на деаонца, - и кроме вас дел в Галактике хватает, чтобы переворачивать тут все с ног на голову, но пока мне надо набить вичуров, как Эрк решил.       - И что? - усмехнувшись спросил Фальст, откровенно рассматривая Армитажа, - На данный момент вичуры важнее тех дел, что в Галактике?       - На данный момент да, - согласился Армитаж, смотря прямо в зелено-крапчатые глаза гиммерийца.       - Дедж! - заорал вдруг Фальст одному из своих сыновей, которые чуть дальше разгружали укатанные шкуры и оттаскивали их куда-то за кусты цветущего кольцедревника, где слышалось журчание воды, - скажи матери, что на этого рыжего пусть тоже барк готовит!       Фальст молча развернулся и пошел к охотникам, чуть сутулясь, а Армитаж смотрел ему в спину, соображая, что еще бы дней десять-двенадцать назад за такие слова в свой адрес... Он бы точно его отправил на исправительные работы, куда-нибудь на Мегалокс, на пару месяцев...       - Всю жизнь такой, - сказал рядом Эрк, - я ж его помню еще с молодости. Зозидор ему даже врезал пару раз, давно было, на Бламруччи, он тогда тоже... сказал кое-что одному сенатору... - Эрк, прищурив глаз, взглянул на солнце, поправил перевязь с луком за спиной, - Пока они там шкуры полощут, пошли, генерал, время терять не станем, быстрее управимся, быстрее в поселок поедем, чтобы к ночи вернуться. До излучины отсюда нам один переход... Бьем только вичуров, за тылы не беспокойся. Ускены рядом, им тоже поохотиться надо.       - Много? - спросил Армитаж, укладывая запасные стрелы в кожаный футляр, пристегнув его к бедру.       - Сколько успеешь, - усмехнулся Эрк, отведя черные с проседью крупные кольца волос, упавшие на глаза, - пока не разбегутся.       Жарри догнал их уже в лесу, опоясанный скрученными сетями. Кивнул вправо.       Эрк теперь был осторожен, пробирался, осматривая сквозь густую листву травянистые прогалины, пока Жарри не положил ему руку на плечо и не махнул Хаксу, чтобы тот обошел поляну с другой стороны.       Вичуры, растопырив короткие крылья и откинув головы на длинных шеях на спину, своими шарообразными телами усеяли всю поляну так, что и травы почти видно не было. Cплошное оранжево-синее поле.       Первая стрела полетела в гущу птиц, вторая... Поднялся ор и гвалт, Армитаж почти не целился, а мячики-вичуры не катились, не скакали, тяжело переваливались, толкаясь, мешая друг другу, лезли по головам, напирая на тех, кто находился по краям поляны... Лишь спустя несколько минут неповоротливые вичуры исчезли среди зарослей, оставив на траве множество мертвых сородичей.       Сколько успел настрелять генерал, он не считал, надо, значит надо, это не забава, это пропитание.       Жарри, размотав сеть, стаскивал вичуров, уминая их поплотнее сильными жилистыми руками, а Эрк и Армитаж собирали стрелы.       - Зимой мы тоже охотимся, - сказал Х,Арман, очищая стрелы от крови о траву, - да и до холодов этих вичуров еще успеем набить, мяса надо много и разного, а лэнды мы с тобой пригоним, потому что кроме хораксов, заодно и рыбы наберем.       Старый воин остановился, смотря, как аккуратно Хакс укладывает стрелы арбалета обратно в футляры, уже зарядив его основной обоймой:       - Скажи, Армитаж, - вдруг тихо и чуть хрипло спросил Эрк, из-под нависших век на генерала смотрели острым и пронзающим взглядом голубые глаза Х,Армана, и Хаксу показалось, что глубокие морщины на его лице, отпечаток времени, обозначились грубее и резче, - тот, второй, который главнее, чем ты, такой же, как... как... Вейдер? Такой же... беспощадный и безжалостный?       Генерал не торопился съязвить, почему-то не захотел. Почему-то впервые не взметнулось ядовитой удавкой его ненависть к Рену, не придушила неистовостью отторжения.       Рен! Вставший на его пути! Рен! Которого он ДОЛЖЕН был убить и не убил... "Смотрите, Рен, чтобы ваше личное..." "Пусть прошлое умрет!..." И впервые Хакс услышал в самом себе отголосок давней мысли, когда анализировал досье, аккуратно собранное его лучшими агентами на Кайло Рена, а ведь он тоже изгой, такой же, как и он, Армитаж... Отвергнутый и преданный... И он один, как и Хакс.       - Он внук Вейдера, - спокойно сказал генерал, прямо смотря в глаза Эрка, - но он не Вейдер. Больше не осталось никого, кто мог бы его использовать и приказывать. И он знает, что делать, так же, как и я. Он может быть беспощаден и безжалостен, но он способен думать о последствиях. И он не станет повторять ошибки своего деда. Вы это хотели узнать?       - И это тоже, - кивнул Х, Арман, - но, возможно, он одержим властью?       - Ответ отрицательный, - покачал головой Хакс, только сейчас поняв, почему он не убил Рена, - власть ему нужна, чтобы достичь цели, а не для удовлетворения своей гордыни, и упиваться своим могуществом он не станет, у нас нет на это времени.       Старый Эрк, подойдя к генералу, все еще всматривался в глаза Хакса, он был ниже Армитажа, но Хаксу не пришло в голову, как обычно добавить превосходства в свой взгляд.       - Что-то еще? - спокойно спросил генерал, выдержав это изучающее разглядывание, видел вопрос Х,Армана в затянувшемся тучами небе его глаз.       Жарри, утрамбовав круглых вичори в сетку, получился длинный рулон с торчащими сквозь ячейки оранжевыми перьями, алыми лапами и головами, и теперь прислушивался к их диалогу, а Эрк, кинув взгляд на своего охотника, покачал головой, черно-седые кудри отливали золотым, солнце уже поднялось высоко, лучами, как гребнем, прорезав листву.       - Нет, - ответил Эрк, - не сейчас.       Жарри не скрывал своего разочарования, уж очень ему хотелось услышать, что же там вокруг этого чужака происходит, и почему всегда ворчливо-недовольный и подозрительный Эрк говорит с этим рыжим вполне себе запросто.       - Давай, генерал, - уже снова сухо и резко скомандовал Х,Арман, - взяли добычу и понесли.       Жарри кивнул на сетку, набитую птицами, приглашая Хакса к действию. Действия выразились в том, что Эрк помог вырубить слеги, на которые потом и погрузили поклажу. Обратный путь проделали молча, Жарри и Армитаж тащили добычу, ухватившись каждый за концы слег, а Эрк, шедший впереди, где нужно было, ударами мачете обрубал мешавшие ветви, лианы, чтобы носильщикам было удобнее пробираться к стоянке.       У Армитажа было время, чтобы подумать, заставив себя отодвинуть свое пламенеющее "личное", за некую стену в сознании, с сожалением и удовлетворением одновременно. Он учился заново управлять собой, теперь учитывая тот вулкан чувств, проснувшийся и выбрасывающий в кровь бурлившую лаву, привыкая к осознанию, что он не один. В нем самом обосновалась Тико, ее глаза, губы, ее голос, со всеми своими опасными и непредсказуемыми поступками, внезапностью смены настроения и мыслей, и необъяснимостью притяжения, которое он испытывал к ней, и невозможностью как-то преодолеть это притяжение. Только Армитаж и не хотел. Преодолевать.        Генерал, справившись с чувствами, думал сейчас о другом. И его аналитика вызывала тревогу все больше и больше, а пути решения задачи вырисовывались туманно. Он не владел всей информацией и это волновало больше всего.

Линейный крейсер "Добивающий". Дафильвеанский сектор. Среднее Кольцо.

      - Сначала Гармут, - Ап,лек уже хотел направиться в зал Советов, чтобы расположиться заранее, но Траджен, повернув голову в шлеме в сторону лифта, сказал:       - Не-а, сдается мне, что мы кое-что упустили... Слишком стремительно наш Кайло рванул на разборки с мусорщицей... Надо подстраховаться! Пошли!       Ап,лек потом признал, что Траджен был прав. Пилоты эскадрильи Рена оживленно обсуждали неожиданный маневр Верховного, кусочек разговора рыцари услышали, когда распахнули двери в кубрик экипажей, поэтому Траджен с ходу, несколько ошеломив пилотов своим вторжением, переводя визоры с одного на другого, порекомендовал:       - Кто хоть намеком вякнет кому, даже высшему руководству в лице мне похер кто тут считается старшим в отсутствие Кайло - убью. Когда надо будет, полетите. Это все. Пока сидите тихо.       Рен развернулся, задев длинными кусками ткани своего капюшона стоявшего дроида-уборщика и вышел. Ап,лек ухмыльнулся под шлемом. Тишина. Это хорошо.       Второй визит они нанесли в рубку управления полетами, где дежурный офицер, мелкий молоденький энсин в должности летного офицера, вытаращив светло-серые глаза от удивления и немного от страха, вскочил, почти опрокинув кресло у монитора, одернул китель и пригладил прямые темные волосы пятерней:       - Сюда вход воспрещен... - звонко и энергично начал энсин, но Ап,лек, подойдя к нему вплотную, с удовольствием заметил, как офицер сжался, но держался отважно почти, стрельнув глазами за спину рыцарей, выдохнул явно с облегчением.       Траджен обернулся. Вахтенный офицер, второй лейтенант, стоял позади них, держа кружку кафа в руке, и тоже смотрел чуть ошалело. О рыцарях Рен он знал и видел издалека, но чтобы эти, как шептались штурмовики, упыри, явились сюда, в центр управления полетами...       Вахтенному на вид было лет пятьдесят, и в его памяти хранились знания о таких вот... непонятных и страшных, которые могли то, что у обычного человека вызывало ужас...       - В чем дело? - спросил второй лейтенант, осторожно ставя кружку на обводную панель, что являлось прямым нарушением инструкции.       - Кто еще, кроме дежурной смены знает, что Верховный Лидер покинул борт? - спросил Траджен, осматривая помещение ЦУПа, и кинув взгляд за прозрачные обзорные экраны вниз, ангар как на ладони, м-да.       - Коды доступа Верховного Лидера не разглашаются, но мы докладываем полковнику Гармуту и генералу Хаксу, а в его отсутствие капитану Пивею, - четко ответил второй лейтенант, проследив поворот голов Ренов.       - Через три дня когда ваша вахта? - спросил Ап,лек, заметив, как сглотнул энсин, рассматривая его шлем.       - В тринадцать по корабельному, - вахтенный офицер был спокоен внешне.       Траджен и Ап,лек посмотрели друг на друга через визоры, Траджен кивнул и рыцари молча вышли, вызвав вздох облегчения у летного офицерика, и побуждение залпом выпить каф у второго лейтенанта.       Полковник Гармут, явившись на разговор, удивления, что один из Рен развалившись, устроился в кресле Верховного, не высказал, но в карих глазах мелькнуло презрение, а вытянутое лошадиное лицо вытянулось еще больше. Гармут Ренов не любил почти так же сильно, как и Хакс, потому как был дисциплинированным кадровым военным, и проявление разгильдяйства и наглости не терпел.       - Верховный будет через три дня, - сказал Траджен, рассматривая Гармута. Лощеный дрыщ, но умный.       - Что там с поисками генерала? - Ап,лек чуть наклонился вперед, а его шлем, по мнению Энсива Гармута издевательски ухмылялся.       Полковник мысленно поморщился. Ему откровенно претило, что Верховный Лидер мало того, что закрывал глаза на все непотребства, которые творили эти самые Рены на крейсере, так еще, в очередной раз исчезнув неизвестно куда, получается, наделил этих отморозков кое-какими полномочиями? И он, Энсив Гармут, вынужден отчитываться перед этими черными? Хоть бы рожи свои открыли, что ли... Нет же! Смотришь на эти их страшные шлемы и думаешь, что там, за визорами, уроды какие? Наверняка! Хотя... тот, что в медотсеке, куда Гармут проник не из любопытства, а строго по делам службы, заглянув (не случайно!) в палату к раненому Рену, отметил, что уродства не в наличии. Хотя маска и прикрывала лицо, а глаза были закрыты, сквозь прозрачную панель бакта камеры тело плавающего в целительном растворе Рена являло образец хорошо физически развитого мужчины. И на том спасибо, как говорится. Потом доктор Юдрег гневно отчитал Гармута, на что Гармут столь же гневно высказался в адрес Юдрега...       Теперь эти двое, Энсив был просто уверен, ухмыляются под своими шлемами, упиваясь тем, что полковник стоит по струнке перед ними?       - Мы обследовали практически весь сектор Слуис, - скрипя, как несмазанный дроид, начал Гармут, - остались системы Калоис, Алмар и Прээстилин. Прэстилин под полным контролем, но прочешем и ее, уже начали. В сложившейся ситуации я прошу разрешения Верховного Лидера усилить группировку наших кораблей у точек резервных выходов из коридора в секторе, а также дополнительные биосканеры, в связи с потерей шести в условиях неблагоприятных погодных условий на Хисларии и Бфасше.       Траджен присвистнул, полковник замолчал на полуслове от такого вопиющего поведения, а Ап,лек ответил:       - А не жирно тебе будет, с кораблями-то? Насколько я знаю, в этом Слуисе транспортного потока, как на Корусанте нет, один маршрут, да и то его задница, дальше только сектор Минос, а перед ним только Тритон, а там только контрольно-пропускные и все. На кой тебе еще корабли, Гармут?       - У меня есть основания полагать, что остатки террористов затаились в секторе...       - Да это ж ты и сам говорил, что за границы Слуиса никто не выходил, почти две недели ты там копошишься, толку ноль! У тебя что, агенты слепоглухонемые, что ли?       - Но Слуис...       - Да при чем тут Слуис! - Траджен поднялся, - Тряси своих шпионов где только можно, Хакс для них как нувианский десерт, можно навалить всякой дряни сладкой, чтоб охали и ахали, как вкусно. А раз не охают и не ахают, сидят по мирам тихо, значит Хакса у них нет! Иначе бы уже ликовали и всюду разнесли, эти любят разносить сразу, да еще прибавят там о великой цели и сокрушительной победе. Брешут, как дышат, на том и стоят. Не разнесли и о победах что-то не слышно. На кой крифф тебе сейчас эти зачуханные сопротивленцы? Нам генерал нужен!       - Но, возможно, он... погиб, - наконец, выдавил из себя Гармут.       - Тогда бы тоже орали, - кивнул Ап,лек, - тоже победа. У них все - победа. А раз не орут, клеймя Хакса, значит не погиб.       - Или они не знают, - возразил Гармут.       - Значит мы должны точно знать! - рявкнул Траджен, - Если рыжего больше нет, ты должен предоставить доказательства, а раз нет доказательств, значит ищем, полковник! Не вяло и сонно, а как положено, потому что, когда Хакс вернется, а эта сволочь обязательно вернется, вот чую, я ему расскажу, что ты еле яйцами шевелил, чтоб его найти. И что тебе эти несогласные, плюнь на них! Сети надо шире кидать. Что там в криминальном мире делается, а?       - В криминальном мире ... - тут Гармут сделал каменное лицо, включаясь в режим рапорта, - назревает большой передел. Агенты констатируют перегруппировку крупных сил известных картелей, хатты закрыли границы своего пространства и отозвали своих каперов с тех маршрутов, которые уже под нашим контролем. Предполагаю, что объявленный великим Советом хаттов сбор глав семей на Нал-Хатте связан с нашим продвижением в пространство хаттов и освобождением ряда систем. После того, как мы заняли Водран и вынудили их убраться в свои границы, кланы на какой-то период прекратили грызню. На какой, станет понятно после Совета, когда они решат, что делать, то ли ударить по нашим силам на мирах, которые у них отобрали, то ли выждать. Но пока они осторожничают и в открытую конфронтацию не вступают.       - И заказов на убийства никому не сваливают? - спросил Ап,лек.       - Гильдия охотников сконцентрировала свои силы на исполнении тех заказов, которые поступают в больших количествах с противоборствующих миров. В основном это разборки местных правительств то ли с соседями, то ли в рамках борьбы за власть на своих мирах. Спешат. Чтобы победитель предстал единоличным хозяином...       - Угу, - прогудел, Ап,лек, - знаем-знаем, думают, все будет, как всегда. Кто больше занесет, тот и поближе к кормушке...       - Мы лишь наблюдаем и составляем свое досье на желающих отметиться во власти на сотнях миров, - не унывал Гармут, - это более, чем продуктивно, потому что многие из тех, кто обратился к наемникам за устранением оппонентов, уже подали заявки в формирующиеся органы власти. Нет необходимости проводить проверку, эти отсеиваются и нейтрализуются сразу же, как только мир вступает в зону нашей юрисдикции.       - Вот что он тут заливает, фифрек, - ругнулся Ап,лек, посмотрев на Траджена, - нам это все на кой хер надо?       - Нам не надо, - согласился Траджен, обходя огромный стол и приближаясь к Гармуту:       - Политику свою, знаешь куда засунь? Ты расскажи, о чем говорят по всем этим притонам? Или, скажешь, у тебя там агентов нет?       - Есть, - спокойно ответил Гармут, смотря перед собой, когда Траджен обходил его по дуге.       - Поговаривают, Арканианец собирает команду для важного дела. Поговаривают, что сам отбирает. И еще говорят, что за это дело один из виго отваливает большие деньги, - невозмутимо доложил Гармут, внутренне сотрясаясь от желания высказать этим Ренам свое возмущение несоблюдением субординации. Хотя, что это такое, они, скорее всего, понятия не имеют.       - Кто? - резко развернулся Ап,лек, лениво рассматривающий космос за транспаристилом иллюминатора.       - Майт Давел, - Гармут не дрогнул, монотонно продолжив:       - Личный бизнес у него в полусотне систем, в основном, конечно, доля в обороте оружия, наркотиков и игорном бизнесе. Длительные связи с Альянсом контрабандистов, но использует только проверенных людей, специфические рейсы. Да и не каждый возьмется. Контрабанда зверья всякого - это очень опасно. Еще говорят... Так, слухи, шепчутся, но с оглядкой, что этот Давел потерпел большие, да что там, огромные убытки и теперь желает восстановить свой контроль, но как-то охотники не слишком в очередь стоят, потому что, опять же, только слухи, кто-то перебил отряды довутинов и криши, а это само по себе аргумент, чтобы не лезть туда.       - А команду, значит, собирает из профессиональных убийц? - Ап,лек сделал шаг, повернул визоры к Траджену, - отойдем.       Гармут скосил взгляд, рыцари тихо говорили в дальнем углу помещения. Полковник поскрипел зубами от крайнего негодования, что позволяют себе эти отъявленные мерзавцы, что Рен, снова никого не оповестив, покинул борт, нарушая все мыслимые инструкции и предписания, что теперь он, Энсив Гармут, шеф Бюро Безопасности, вынужден стоять тут перед этими хамами и отчитываться! Как будто они могли что-то понимать в работе разведки или тонкостях политики!       Гармут был уверен, что и сам-то Верховный не слишком сведущ в этих вопросах... Мальчишка, дорвавшийся до власти! Если бы не второй, проклятый Хакс, карьерист и лизоблюд, тоже фаворит Сноука, куда проще было бы избавиться от Рена... Но у рыжего негодяя кругом глаза и уши! И он, полковник, да многие! вынуждены подчиняться этим заносчивым выскочкам, которые теперь решают судьбу Галактики и самого Ордена! Что они понимают в военном деле? Что они знают о тактике и стратегии? А тут еще эти черные, которые появились почти сразу после гибели Сноука, совершенно разнузданные, наглые и подчиняются только Кайло Рену. И с ними приходится считаться офицерскому корпусу! Кто они такие, Гармут так выяснить и не смог, как ни старался. Но презирал их, наверное, даже больше, чем Хакс.       - Что мы имеем? - спросил Ап,лек, - Органа о чем-то шепталась с представителями "Черного солнца" на Батуу, так?- он чуть развернул голову, оглянувшись на полковника, стоявшего столбиком.       - Так,- кивнул Траджен.       - Задохлик вспомнил, что та же Органа рекомендовала мусорщице отправиться на Батуу, после какого-то вояжа с этим шизанутым вуки, так?       - Так, - снова кивнул Траджен.       - Еще задохлик вспомнил, что эта же Органа говорила с кем-то в своей комнате, а он просто там колупался снаружи и слышал, как она сказала, что эта самая Рей и есть главное оружие против Кайло. И еще она сказала, что решение использовать отношение Кайло к этой девке пришло сразу же, как она узнала, что якобы наш Рен что-то там вроде... неровно дышит к мусорщице?       Тут рыцари посмотрели друг на друга:       - Да не, - не поверил Траджен, - этого быть не может, - он же сам сказал, девчонка нужна, потому что чувствительна к Силе, а вот то, что его мамаша ее прелести как приманку использует... Ап,лек, - еще тише произнес Траджен, - я же чуял, что он сорвался, потому что мамаша в очередной раз ему нож в спину всадила, теперь уже вместе с девчонкой... А вот теперь он этого терпеть уже не станет! Точно тебе говорю!       - Отправить ее на Батуу - чтобы мы точно узнали, где она... Там-то Орден патрули выставил, да и контрольные на входе и выходе тоже... Следовательно... если эта самая мусорщица, а ее мордочка светится во всех рекомендациях к задержанию, сам видел, появится на Батуу, то... - Ап,лек хотел почесать затылок, но вспомнил, что в шлеме, - да узнали бы, может не так быстро, как получилось... Значит, этот Давел собирает охотников...       - Погоди, а при чем тут довутины и зверье тогда? Если мамаша решила девчонку Кайло подсунуть? И ... - тут Траджен постучал по своему шлему в районе лба, - ты что, думаешь, что эта оборванка способна Рена завалить, когда он в форме? Что эта психованная справится с нашим Магистром? Это уж совсем...       - Да вот и при чем! Мутят со зверьем да и все, а сами... Девчонка эта уводит в сторону, тут она приманка, а эти довутины, криши, кто там еще, парни не простые, знаешь, сами или убьют его, или в плен возьмут, чтобы сдать Органе, может у них такой уговор был? А, мамаше он похер, как мы знаем, ей не похер только порулить всеми и Галактикой в частности. А тут Кайло место занял, понял-нет? Значит, она придумает какую-нибудь очередную жуть, чтобы на всю Галактику говна на него вылить и всем доказать, что Сопротивление ее, смотрите, муффы, самого Верховного завалить в состоянии? Так получается?       - Думаешь? - с сомнением спросил Траджен, - Вспомнив, как вспыхнул яростью Кайло, и как он стремительно отправился на Батуу. А он там один...       - Надо парней предупредить, - Ап,лек ждал решения Траджена.       - Они еще в гипере, - процедил тот и обернулся к Гармуту, - Давно слухи ходят? Про то, что Арканианец команду собирает?       - Два дня, - тут же ответил полковник.       - Узнайте, куда он собирал команду... Когда доложите?       - Только дня через три, - Гармут повернулся к Ренам, - мой человек сильно рискует, на связь выходит сам. Только через три дня!       Рены повернули шлемы друг к другу:       - Может, собрал уже, - тихо сказал Траджен.       - Может, - согласился Ап,лек, - если мусорщицу отправили заранее, то и ловушку готовили заранее... Вот, плеб сепс, что рыжий, что Кайло, так глупо попасться... Для одного она одну приманку, для второго...       - Фраггинг! - зло и яростно выругался Траджен, - Когда меня убивали... моя мать не спрашивала "за что", хотя было "за что", бросилась на барабела, чтобы дать мне время... секунды... Свою жизнь за мою... а эта, смотри-ка, комбинации разыгрывает, чтобы Кайло грохнуть...       - Что-то не помню я, за шесть лет, чтобы она даже намеком искала встречи с ним... - Ап,лек смотрел на Гармута, ему показалось, что уши полковника вывернулись в их сторону, - этот слай-мо слышит нас?       - Это вряд ли, - ответил Траджен, - чуешь, как психует? От досады, ага...       Пока ждали связь с Ренами, Траджен и Ап,лек еще раз спустились в медотсек, опять о чем-то говорили с Викрулом, захлопнув перед доктором Юдрегом двери и вытолкав всех меддроидов.       Прошвырнулись по средней палубе, заглянув куда можно и куда нельзя тоже. Требующийся для доступа в разные службы ключ — цилиндр с соответствующей рангу кодировкой, который носили офицеры, у Ренов отсутствовал, но прекословить им никто не стал. Эти черные тени Верховного никого не вводили в заблуждение, им можно все!       В нижней части средней палубы, рядом с зоной отдыха, где шумела толпа свободных от вахты и звучала музыка, Траджен нырнул за угол коридора, посмотреть, обнаружил доселе неведомое подразделение информационной безопасности, и нажал активатор входа, который тут же загорелся тревожным красным. Кода доступа не было, а попытка проникновения была! Рыцари ждали совсем недолго, пока появился взвод охраны, Траджен кивнул на створы дверей, и офицер приложив свой ключ-код, доступ в помещение открыл.       - Ого! Есть чем поживиться, - плотоядно усмехнулся Ап,лек, обводя взглядом ряды мониторов, светящиеся диспозиционники и голограммы. Смотрел он не столько на мониторы, сколько на дежурную смену, которая почти сплошь была представлена дамским коллективом.       Коллектив откровенно таращился, застыв от неожиданного визита, только молоденький лейтенантик, видимо командир этого курятника, как задиристый петушок, подскочив к рыцарям и отчаянно краснея, решительно нахмурив белесые брови, резко произнес:       - Сюда доступ закрыт!       - Да ладно? - прогудел Траджен, отодвигая боевитого петушка с пути, испуг в красивых глазках курятника уже забавлял.       Ап,лек громко рассмеялся, но в этот момент на его наручи замигал дисплей, и он дернул Траджена за край плаща:       - Пора! Потом нагрянем...       Уже уходя, Ап,лек обернулся. В общем клубке эмоций дам, состоявших из презрения, негодования, страха, оторопи, опасений, тревоги и омерзения, отчетливо шибануло отменной злобой и зашипело ненавистью... Кто?       Траджен уже устремился к лифту:       - Чего ты там нового учуял? Все, как всегда...       - Не скажи, - Ап,лек пытался осмыслить странную волну этой ненависти, что-то не так, вроде все, как всегда, но...       - Потом, сначала связь, - махнул рукой Траджен.

Внешнее Кольцо. Сектор Трилон. Система Батуу.

      Блутопианка Ога Гарра прошаркала толстыми ногами по выбитым каменным плитам древнего подвала, остановившись у огромного монитора, охватывающего полностью всю "Кантину Оги", расположенную над этим мрачным помещением, с тяжелыми колоннами, подпирающими низкий арочный свод и узкими входами с двух сторон. Несколько световых ламп (дань технологиям) освещали громадный зал весьма скудно, мгла, затаившаяся в дальних концах зала, казалась колеблющимися от движений хозяйки, клочьями смоляного тумана.       Ога любила свой "офис". Зато не любила солнечный свет и гомон толпы, там, на поверхности. Вечный сумрак подвала напоминал ей хмурость ее родного мира, Блутопии. Она предпочитала сырость, сумерки и тишину.       Разветвленная сеть тоннелей под выстроенным над древними развалинами аванпостом, уже много лет служила Оге надежным убежищем, а ее полумифическое существование вселяло в жителей "Черного Шпиля" не менее мифический трепет и уважение.       Бугристая серо-коричневая кожа, торчащие из червеобразного лица щупальца и почти укрытые в кожистых складках маленькие глазки могли ничего не говорить о характере той, которая держала руку на пульсе жизни аванпоста уже полвека, простому обывателю там, на улочках аванпоста, но не обманывали тех, кто знал, кто такая Ога Гарра.       В отличие от коммуникабельной любительницы развеселой и преступной на всю Галактику жизни лихой Маз, Ога мало общалась с кем-либо, но строго блюла свои собственные законы. Вся ее жизнь - это " Черный Шпиль" и, в отличие от той же Маз, Ога ни с кем не воевала и не давала повода считать, что ее симпатии на чьей-то стороне. Она, снова в отличие от Канаты, не ссужала кредиты на разбой, грабеж и контрабанду наркотиков, оружия, перевозку рабов, минуя патрули Империи или Республики, не консультировала будущих убийц экипажей захваченных кораблей и не брала "под крыло" начинающих преступников, не разруливала непонятки между пиратскими бандами, и не брала процент за свои услуги. Однако ее непререкаемый авторитет строился на жестком соблюдении всех правил поведения на "Черном Шпиле", полным контролем всего, кто, что и как происходило тут, и стремительным наказанием возмутителей спокойствия. В отличие от милосердной Маз, одним заключением в подземные казематы с последующим выдворением вон, тут нарушения карались очень жестко.       Уже много лет она считалась единственным криминальным авторитетом в системе, а все попытки хоть кого-то заявить о своем желании взять под контроль аванпост заканчивались исчезновением претендента, причем вместе с той армией, которую он насобирал, чтобы вынудить Огу уступить место. Вот уже лет тридцать желающих не находилось. Зато все знали, тех, кто видел Огу живьем, самих в живых не осталось.       Гарра была в курсе всего абсолютно, что происходит на аванпосту. Остальная часть Батуу, много веков назад заброшенная, считалась малопроходимой, неинтересной и совершенно одичавшей. Ну, кроме как для пылких археологов, привлекаемых сюда следами о-о-очень древней цивилизации. По большому счету, хоть Батуу и была заселена тысячи лет назад, кроме аванпоста с его космопортом, рынком, знаменитым на всю Галактику логовом древностей загадочного иторианца Док-Ондара, не менее известной в Галактике "Кантине Оги" и ремонтными ангарами, да парой заправочных терминалов, тут больше ничего не было. Кроме гористой, лесистой и безлюдной местности за пределами аванпоста.       Зато "Черный Шпиль", растеряв свое преимущества после открытия и введения в обход гипермаршрутов, остался не просто перевалочной базой для тех, кто пытался вырваться в Неизведанные Регионы или Дикое пространство, но и для тех, кто желал скрыться от многих неприятностей, преследовавших в галактике. Было где. Гигантские останки деревьев, некогда росших на Батуу, глянцево-черные, окаменевшие, торчавшие по всей поверхности планеты как клыки уснувшего чудища, дали не только название аванпосту, но и стали убежищем для желающих укрыться.       Популярное место для контрабандистов, мошенников, авантюристов, проходимцев и преступного элемента всех мастей. Но! Ога привечала всех только на своих условиях! Строгий кодекс поведения позволял держать своих хулиганистых посетителей под надежным контролем! А уж возможность исчезать и появляться не привлекая внимания, а также вести теневой бизнес вдалеке от глаз не только конкурентов, но и сподвижников, делали "Черный шпиль" просто уникальным!       С некоторых пор Первый Орден взял под свой контроль космопорт и патрулировал улочки аванпоста, но Ога рассудила, что ссориться с орденцами ей вообще никакой необходимости нет.       Саму Огу никто не искал, претензий не предъявлял, редкие задержания особо опасных никого не волновали. Блутопианка не отказывала себе принять участие в некоторых делах, если дела эти сулили хорошую прибыль и не сулили негативных последствий. И ей было все равно, каких предпочтений придерживаются ее компаньоны. Главное - безопасность сделки для себя лично.       Прибытие на Батуу бывшего повара Маз Канаты, Строно Таггса, наконец, исполнившего свою давнюю мечту управлять собственным транспортом для еды Tuggs' Grub, доставило Оге истинное удовольствие! Старая костлявая Каната потерпела от Первого Ордена сокрушительное поражение, ее притон серьезно пострадал, так что контингент потянулся к Оге, принося заметную прибыль, а уж явление старого артиодака, который, уйдя из замка Канаты после нападения Первого Ордена, теперь путешествовал по Галактике, собирая экзотические ингредиенты для своих уникальных и восхитительных блюд, и на Батуу частый гость, и вовсе повысило престижность "Черного Шпиля" до категории высшего разряда у известных в узких кругах представителей преступности не слишком высокого полета.       Гарра была довольна. Передвижная кухня и ресторанчик старого Строно, под патронажем и охраной "Кантины Оги" привнесли новизну и взаимовыгоду. Ога была уверена, что Каната уже сгрызла свои костлявые локти от досады, а ее глаза, похожие на две жопы утки-квадутки, наверняка чуть не лопнули от напряжения. Еще бы! Орденцы разнесли ее притон в пух и прах, и сейчас она пыхтела над проблемой восстановить хоть что-то! А Оге было все равно, на чьей стороне власть. Власть далеко, а "Черный шпиль" стоял, стоит и стоять будет!       Притирание с присутствием Первого Ордена прошло не слишком гладко, все же население "Черного Шпиля" не кроткие законопослушные граждане какой-нибудь Динзо, однако Оге удалось жесткими методами своих людей убедить жителей поумерить заносчивые взгляды на установленные законы и порядок в космопорте, и на улочках аванпоста.       В отличие от той же Маз Канаты, которая тысячу лет собирала как награбленное ею самою в период активной трудовой деятельности, так и своими коллегами уже после перехода на тренерскую работу, сидела, можно сказать на своих сокровищах, отмытых от крови жертв, Гарра была лишена жажды обладания произведениями искусства и каким-то старым барахлом. Но была, была у Оги своя маленькая женская слабость, о которой знал только один из приближенных - синекожий анну-дат Сонко Фромм.       Полумертвого рептилоида, которого родной папаша наказал за провал транспортного рейда, а потом, после пыток, просто выкинул на пустырь, Ога нашла сорок лет назад на Анну. Что ее заставило подобрать скрючившееся веретенообразное окровавленное тело, никто не скажет. Но с тех пор Сонко остался на Батуу, и с тех пор только он имел доступ к Оге. Был ее глазами, ушами и ногами на "Черном шпиле".       Анну-даты жили гораздо дольше, чем блутопианцы, вот папаше Сонка, имевшего славу мозга преступного мира и бессовестного убийцы, например, было больше девятисот лет, так что кому она передаст свое дело, Ога знала точно.       Сейчас Гарра, прошаркав по серым плитам, открыла дивную шкатулочку из дерева криин, украшенную ледяными самоцветами, заглянув внутрь, поиграла щупальцами. Высшая степень довольства.       Сам по себе ларчик из древесины исчезнувшего вместе с Альдерааном дерева был сокровищем, а уж то, что там лежало... Да-да, несмотря на крайне непривлекательную внешность получервя полукальмара, так, что и определить пол представлялось затруднительным, блутопианка была не лишена чувства прекрасного.       В очень узких кругах Галактики знали, что Гарра выполнит любое деликатное поручение за... истинные фамильные драгоценности. С историей.       Сколько всего раритетов королевских семей и Старых Династий перекочевало из хранилищ в ласты Гарры, не знал никто. Сиятельные родовитые мерзавцы грызлись за власть не только в Сенате, но и на разных планетах практически без перерывов. Всех этих "голубых кровей" жирных туков, по наследству садившихся в сенаторские кресла поучить миры, как правильно жить и почитать демократию, жравших с золотых сервизов и ни разу в жизни не знавших, что такое нужда, Ога презирала, но ее плата за "деликатные" дела в династических и политических убийствах конкурентов и прочих нужных моментах, была неизменна.       Перспектива заиметь сокровища королевского дома Альдераана! Перед этим Гарра устоять не смогла. Лея знала, что предложить, когда явилась к ней с конкретным предложением и планом действия.       Сейчас Ога полюбовалась колье из черного крайт-жемчуга, диадемой королевы Альдераана, украшенной огненными брызгами и лоррдианскими самоцветами и спросила Соко Фромма:       - Девчонка, надеюсь, ни о чем не догадывается? Таково условие, а я договор не нарушаю!       Голос Оги был похож на то, как кто-то когтями скребет по транспаристилу, но Сонко привык.       - Девчонка в безопасности, похоже, увлечена не на шутку. Иторианец знает толк, чем заинтересовать таких. Дальний зал, где он хранит свои артефакты, как раз то, что нужно. Сегодня она залезла на верхний уровень и копается в библиотеке. Правда, Док-Ондара говорит, что ей не удалось забрать с Сокорро, то, что он просил, вот теперь он раздумывает, отдавать ей какой-то меч или нет. Но она усердно и терпеливо разбирает для него эти завалы...       - Можешь не продолжать, - проскрипела Ога, - по моим расчетам, слухи о том, что девчонка на Батуу уже должны бы достичь того, кого мы ждем... Хм-м-м... Неужели Принцесса ошиблась? Ну-ка, Сонк, шепни там, наверху, еще разок, что та, кого разыскивает Первый Орден, где-то тут... А иторианцу скажи, чтобы лавочку прикрыл дня на три-четыре, и отсиделся в тоннелях. На всякий случай.       Ога прошаркала обратно к своему креслу, взгромоздила массивное тело, уставившись на Фромма глубоко посаженными глазками. Жесткий пух на ее бугристой темно-коричнево-серой коже слегка отсвечивал желтым в свете светильников:       - Не ошибись, Сонко! И помни, что полетишь только сам!       - Я помню, госпожа, - Фромм чуть склонил покрытую мелкой чешуей голову и сильнее сжал рукоять дашейдского звукового бластера на своем бедре трехпалыми руками.       Гарра махнула полуластой-полуклешней, отпуская "свои глаза и уши", но тут зуммер вызова комлинка на поясе Фромма заставил обоих застыть на мгновение.       - Что там еще? - с тревогой спросила Ога, а розовые окончания щупалец у ее рта явственно налились красным.       Сонко выслушал доклад и посмотрел на свою госпожу:       - Он тут.       - Один? - спросила Ога.       - Один, гарнизон взбаламутился, но он идет один. Похоже, в лавку к иторианцу...       - Надо же, - покачала лысой червеобразной головой Ога, - Органа как его просчитала... Иди, Сонко, и очень аккуратно там... Я обещала Принцессе, что с девчонкой мы будем вежливы... И вот еще что... Режим выстави... помощнее немного, что-то волнуюсь я...

Сектор Слуис. Система Калаб. Внешнее Кольцо.

      Старые дроиды, получив новый источник питания, принялись исполнять вложенную в них программу, а одобрительные возгласы собравшихся на поле заставили немного засмущаться Роуз.       Окружавших ее людей она почти не знала, но та атмосфера, что царила тут, в поселке, некоего единства, объединяющего всех жителей одними заботами, одними целями, образом жизни, убеждениями, казалась Тико настолько близкой, что она очень хотела сделать что-то, для всех. И сделала! И встречаясь взглядами с десятками разноцветных глаз видела в них только дружелюбие, восхищение, одобрение, благодарность...       Впервые за много лет она, Роуз Тико сделала что-то... Девушка вытерла лоскутом ткани руки от смазки, еще раз окинув взглядом поле, людей, убирающих урожай, ускенов, груженых охапками стеблей фарина, льющийся солнечный свет с синего неба Калаба, зеленые холмы... Она впервые подготовила механизмы не для войны! Не для смерти, для жизни! Здесь нет бомболюков и бомб, никто не говорит пафосные речи, не собирается всем составом, чтобы раз за разом настраивать себя... на войну, убеждая каждого, что их борьба и есть самое главное в их жизни.       В жизни этих людей самым важным была сама жизнь. Без идеологической составляющей "свой" - это правильно, "чужой" должен быть уничтожен, потому что он не придерживается моих политических взглядов на государственное устройство... Да, но ведь Роуз сражалась за то, чтобы Галактику не поглотила страшная военная машина Первого Ордена, не поработила, не уничтожила...       "Все относительно", - услышала она в памяти невозмутимый голос Ди Джея, легко согласившегося помочь им, за плату, конечно, и так же легко сдавшего их орденцам, когда их схватили, тоже, за плату, раскрыв планы Сопротивления.       "Хорошие парни, плохие парни..."        Роуз обернулась на смех позади себя. Тумра и Руди, стояли совсем близко, склонившись друг к другу, черные волосы Руди касались каштановых локонов Тумры, и она смеялась, сияя какой-то необыкновенной красотой... А Руди, уже садясь в седло на спину своего ускена, повернул голову и совершенно открыто и с вызовом смотрел на Лийджу, которая, уперев руки в бока, буравила их обоих недовольным взглядом.       И тут жизнь. Роуз улыбнулась, глубоко и с наслаждением вдохнув пахнущий спелым фарином воздух, и ей почему-то было легко и казалось, что сейчас, в эту минуту, она точно сможет оторваться от земли и полететь... Потому что вокруг нее была жизнь, потому что ей хотелось жить, потому что рыжий толстый Бош весело игрался с каким-то перышком у ее ног, потому что она так много хотела, желала, потому что ей было хорошо здесь, среди этих людей, и потому что она, как и многие женщины тут, тоже ждала возвращения... Нет, не генерала Хакса, Армитажа...       Потом, когда Руди привез ее к медмодулю, доктор Оди, тепло поблагодарив ее за помощь с дроидами, кивнула на загон с ускенами:       - Все на полях, а зверей надо поить-кормить, двое еще слабые... Не побоишься?       Роуз погладила ушки с кисточками Боша, маленький ускен тут же бухнулся на спинку, подставляя сытое пузико, надо бы еще и тут почесать, для порядка.       - Нет, - ответила Роуз, поднимаясь, - я не побоюсь!       Морщиночки на смуглом лице доктора вновь собрались в забавный добрый узор, она улыбалась:       - А я и не сомневалась! Идем.       Бош путался под ногами, но не шипел, только принюхивался, топорщил вибриссы, запах крови, ран, лекарств ему не нравился, тревожил, но это были свои!       Большие ускены, сначала обнюхали малыша, потом Роуз. Она стояла в окружении трех громадных кошек, зажмурив глаза, не от страха, от трепета и какого-то странного восхищения, когда шумно вдохнув ее запах, один из ускенов смешно фыркнул, а второй ткнулся мокрым носом ей в руку. Это признание... Восторг и ощущение принадлежности к "своим"!       Роуз открыла глаза, прямо перед ней четыре ярко-оранжевых глаза и огроменная пасть с видневшимся частоколом клыков... Он что, улыбается, что ли? Тико медленно подняла руку и тронула шерсть на шее ускена. Оранжевые светильники мигнули...       - Ну, - рассмеялась Оди, ставя контейнер с мясом на траву, - похоже, Роуз, кроме Боша у тебя еще друг появился, да, Линш? - и она потрепала за холку ускена.       Роуз помогала держать бинты, подавала мази, гладила, успокаивая, одну из лежащих на подстилке из веток самок. Она была ранена тяжело. Там, у Аннара, защищая дом и стада. Но выжила.       - Эрк говорит, что они не просто умные, - рассказывала Оди, - считает, что полуразумные. Наблюдателя Зозидор нашел давно, после урагана, раненого, мы еще в кораблях жили. Остался. Потом Наби привел Арсу. Потом пришли еще. Они сами приходили. Принимали нас за своих. А мы принимали их. Потом уже малыши рождаться начали, а все равно, уходят, приводят других, диких, а те остаются. Знаешь почему? Потому что принимают и того, кого любят, и тот образ жизни, который у него есть. Все-таки они больше, чем просто умные, - Оди погладила лежащую самку, - они сражаются за нас, погибают, и никогда не предают...       Роуз видела, как сине-изумрудные глаза ускенши следили за Бошем, который со всей своей детской непосредственностью тыкался в лапы больших ускенов - знакомился, и даже пытался поиграть с чьим-то хвостом...       - Вот всем бы у них поучиться, - вздохнула Оди, - строгая иерархия, порядок, а семьи какие... Почему мы так не умеем? Почему мы постоянно воюем, убиваем своих же, чтобы кто-то залез на вершину власти... А потом этого с вершины скидывает другой, чтобы утвердить свое мнение, и опять война. У ускенов ничего не меняется, и они никогда не пойдут против своих законов. И против своих. Знаешь, сколько лет за ними наблюдаю, а все вспоминаю гражданскую войну, которую развязал Альянс. Им нужно было не просто захватить власть. Им нужно было уничтожить всех, кто их не поддерживал! Почему? Почему? - покачала головой Оди, - Ведь сколько было настоящих, честных, чиновников, служащих, военных... Почему же они враги? Быть может, будь во главе Империи достойный лидер, все могло бы быть по другому... - доктор повернулась к Роуз, - думаешь, зачем я тебе это говорю? С чего вдруг? Или считаешь, что я пытаюсь как-то очернить тех, чьи взгляды тебе близки?       Роуз задержала руку над лоскутом с мазью, чуть прижав к полосато-палевой шкуре, ускенша подняла голову, посмотрев на Роуз, неужели чувствовала, как в волнении забилось сердце Тико?       А Оди, взяв паузу, всматривалась в глаза девушки, словно пытаясь прочитать в них ответ.       - Нет,- покачала головой Тико, - я хочу знать как можно больше, я хочу понять все... сама...       Доктор кивнула, продолжив накладывать повязку, ее руки не могли обхватить ускеншу, но та приподнимала корпус, чтобы Оди могла просунуть лоскут под ней.       - Понимаешь, девочка, есть те, кто призван, нам это сложно, наверное, понять. Каждый проживает свою жизнь, а по большому счету простому разумному все равно, что там в Галактике, если это его не касается. Тысячи, сотни тысяч обитаемых миров, можешь себе представить? Нельзя всех сделать счастливыми, Роуз, это невозможно, нельзя всех уравнять, это тоже невозможно. Жестокость, вот что породило жестокость в ответ. Да ты и сама знаешь... Но кто-то должен это все остановить... Понимаешь? Должен!       Оди снова погладила ускеншу, она вздохнула, прикрыв четыре своих глаза, а Роуз подумала, какая она красивая. Надо же, у нее ресницы такие длинные... И Тико улыбнулась. Даже у ускенов дамы симпатичнее и изящнее, чем кавалеры.       Кавалеры разлеглись в тенечке и терпели издевательства маленького Боша, который активно нападал, пытался рычать и таскать их хвосты. И только один неотрывно следил за действиями Оди и Роуз, почти не мигая, а в желтых глазах... тревожное что-то. Роуз посмотрела на лежащую раненую ускеншу. Это точно ЕЕ ускен!       - Зозидор знает, что делает, всегда. Так было и так будет... А не знаем мы, сколько нам осталось, мы-то уже старые... Что ты качаешь головой? Сколько наших уже ушло... - Оди замерла, снова смотря сквозь время, - ресурсы на исходе, и я это тоже знаю. Что дальше? Какое-то время мы еще продержимся, а потом... Несомненно пойдет спад. У нас останутся знания, но не будет технологий. Наверное, можно жить, как тысячи рас, довольно примитивно, но спокойно. Можно. Мы ушли из Галактики, потому что не видели выхода, мы тоже хотели жить. Теперь у нас появилась надежда. Что есть те, кто знают, что делать, кто возьмет на себя это бремя... дать Галактике то, чего она так ждала... Покой и мир. Сильной рукой, волей и заставив прекратить войны между мирами. Не жажда власти или алчность движут ими, нет. Уж поверь, таких сразу видно... Они хотят другого. Изменить! И надо дать им шанс. Просто - не мешать. Эрк сказал мне, что этот генерал... Его упрямство и его целеустремленность... И он способен думать, решать. Хакс уйдет, потому что он должен уйти. А ты останешься. И только от тебя будет зависеть, вернется ли он сюда, потому что у каждого должна быть точка опоры. Я вот тебе сказала, что наши ускены приводят диких... Чужих. И они становятся своими. Не наши уходят, не было такого. Чужие принимают их образ жизни, понимаешь? Такими, как есть. И уходят сюда, чтобы быть вместе. Потому что чувства, Роуз, если они настоящие, научат слышать и слушать. И никакая идеология не сможет уничтожить их. А, если ради политики и каких-то мифических лозунгов ты не способна стать точкой опоры... Нужно просто понять, что теперь твое личное "я", если ты поставишь его над любовью, разрушит все. Останется только боль и пустота. Одиночество. И сломанная тобой же твоя судьба. Уж сколько я их видела... Да и свою сломала так же... Никакая политика, Роуз не стоит того времени, что отпущено вам. Это я точно знаю, - тут доктор грустно улыбнулась, - иногда я думаю, если бы я уступила тогда и ушла в этот Альянс вместе с Эрком, пусть так, то он бы увидел и понял все гораздо быстрее, и не было бы этой пытки между нами, длиною в шесть лет...       - Но тогда бы вы предали свои... идеалы, - тихо сказала Тико.       - Нет, - Оди встала, забирая контейнер с медикаментами, - я врач, и моя задача - лечить. И я была нужна Эрку, а он мне! И никакие идеалы не имеют права быть выше! И кто-то должен был быть сильнее! Уступить, чтобы не разбить нашу жизнь, как выскользнувшую чашку из рук. На мелкие осколки. А у меня не хватило мудрости сделать этот шаг, и у него, и у меня не стало точки опоры. Остались только вражда и война.       Доктор видела, как Роуз закусила губу, гладя раненую ускеншу, но больше ничего говорить не стала. Для Оди Субу, пережившей гибель своих товарищей, кровавую бойню на Прэстилине, полусмерть под завалами, увиденное безразличие к жизням солдат-клонов и понявшей, что вся эта демократия всего лишь картинка, декорация того, чего нет и в помине, отчаянно сопротивлявшейся возвращению всего того лицемерия и лжи, власти отдельных влиятельнейших семеек, которые наследственно сидят в Сенате сотни лет, высасывая ресурсы из подконтрольных им миров и распределяя блага между собой, откровенно развязывая войны и манипулируя сознанием, были огнем прошлого.       Того прошлого, которое выжгло ее судьбу, когда спокойная и достойная жизнь при Империи оказалась... лишь осколком того, что было разбито вдребезги непомерной алчностью и жестокостью других дорвавшихся до власти. И эта война разрушила Галактику, и унесла триллионы жизней, и сотни миров превратились в мертвые каменные глыбы.       И Оди Субу впервые за тридцать лет вдруг почувствовала, что этот холодный и жестокий генерал с упрямой убежденностью желавший дать Галактике закон и порядок, презирающий льстецов и карьеристов, ненавидевший говорунов-казнокрадов столь же яростно, как и старую имперскую гвардию, так почитавшую Палпатина и его окружение, он из другого поколения. Тех, кто попробует изменить все, не повторяя смертельных ошибок прошлого.       А эта девочка, непримиримая и воинственная... Но там, внутри нее самой, горит негасимый огонь, который зажигается помимо нашей воли, соединяя несоединимое. Огонь, способный растопить не только вечную мерзлоту душевной пустоты генерала, но и наполнить его теплом весны.       Оди Субу, потерявшая Эрка и обретшая вновь, точно знала, что только вместе можно преодолеть все, стать друг для друга той точкой опоры, которая не даст упасть. Разве этого мало? Для него, железного Хакса, для нее, легкой и звонкой... Он человек войны, она - созданная для мира, для жизни, не война ее судьба, любовь!       И тут старый доктор, прожив уже долгую жизнь, была уверена, что маленькая упрямая Роуз сможет удержать все стремления Хакса у той черты, которая не даст уничтожить то, что он ненавидит, потому что она будет спасать то, что любит. Кого любит... Только понять это и свой выбор они оба должны сделать сами!       - Ну все, - улыбнулась Оди, - мы свою работу сделали, сейчас я отдам Руди кое-какие распоряжения и... пойдем делать то, что нам нравится! У меня будет целых два часа, чтобы немного привести себя в форму и снять усталость, а у тебя будет целых два часа, чтобы набраться терпения и выслушать нашу Лийджу. Но это компенсируется всеми волшебными манипуляциями, которыми она заставит нас помолодеть, набраться сил и почувствовать себя на вершине мира...       На широком дворе Фальста вовсю кипела работа. У одной из массивных стен, огораживающей два дома, сложенных из крупных речных камней (какая-то разновидность гранита, так определил Хакс), но детально рассмотреть не получалось, его внимание быстро переключилось на выточенные из светлого камня чаны, под которыми развели огонь, и охотники переквалифицировались в подносящих дрова и воду, и тех, кто там, за стенами, на берегу речушки, усердно полоскал шкуры шауттов.       Сам Фальст, несмотря на сухость телосложения, зычно раздавал команды, приправляя их непечатными выражениями, а более молодые, Кейв и Зиар активно огрызались. Фальст за словом в карман не лез, Энс и Ютвуд вставляли незлые шутки, чем приводили Фальста в ворчливое недовольство.       - Тут кидайте, - сказал Эрк, когда Армитаж и Жарри приволокли набитые вичурами сети на слегах во двор.       - Чего это здесь? - довольно грубо не согласился Фальст, чуть склонив голову на тонкой шее к плечу, - мне тут и ваших шкур хватает, тащите к ангарам на заднем дворе, там потрошить будете... Раскомандовался он тут! Потом кто это все говно скрести будет, а? Делра моя, что ли? У этих вичуров дерьма больше, чем мяса! И перья ихние потом изо всех щелей будут лезть... Туда тащите, поняли? - даоанец смотрел на Эрка исподлобья, а крапины на радужке потемнели до коричнево-красных.       Хакс старался абстрагироваться от перебранки Фальста и Эрка, но где-то внутри уже росло раздражение. Тащить вичуров по лесу занятие не слишком приятное, ломило плечи и руки, и спину, а тут еще и потрошить их надо? Вот эту кучу пернатых шаров? Это не смухта у речки одним движением вскрыть, это всю эту груду перелопатить?       Жарри отвернулся от Фальста:       - Взяли, генерал, - шрам на губе Жарри дернулся, похоже, злился, - этот не отстанет, характер у него такой, тут его территория, потащим туда, за ангар.       - Эй, вы, - прикрикнул на них даоанец, - киньте их там и идите в дом, все уже поели, вам только осталось, моя Делра вас ждать что, еще три часа будет? У нее своих дел невпроворот!       Эрк сплюнул с досадой на траву:       - Ситреп... юззум, вот не видал я его три месяца, и еще б столько не видеть, как заведется...       - Заведется! - услышал его слова Фальст, - Вас тут орава опять собралась, вы ночью уйдете, а нам тут еще неделю почти без сна! А потом вам же еще и выкроить, да вам же еще и сшить так, как надо! Так что молчите мне тут и делайте, что я скажу, потому что я лучше знаю!       Тут из-за стены раздалось фырканье и порыкивание ускенов, потом приветственный рык чуть дальше, в лесу, а Жарри, скидывая сети со слег, выдохнул, вытирая пот, текший по лицу:       - Все, Зозидор прибыл, теперь заткнется... Может, даже, и поедим в тишине...       Слайк появился через несколько минут, сосредоточенный, кинул взгляд на груду вичуров, красочным пятном выделявшейся среди серости камней, кивнул всем сразу, остановился рядом с Фальстом:       - Скажи своим женщинам, чтобы собрали нам припасов дня на три-четыре, как мои поедят. Вичуров разделать, это первое, потому что их на ледник повезут. Времени в обрез...       Зозидор говорил бесцветно, быстро и лаконично, деаонец слушал молча, словно и не он сейчас словоохотливо препирался со всеми. Они посмотрели друг на друга, и тут Фальст спросил:       - Так все плохо, Зозидор? Давно я тебя таким не видел...       - Не скажу, чтоб совсем, - тихо ответил Слайк, - но, думаю, вам надо уходить будет, как шкуры уложишь в чаны.       - А живность? - спросил Фальст, метнув колкий взгляд в сторону двери, где стояли женщины.       - На дальние, сегодня Плимо закончит укрытие. Рассчитай, без захода в поселок, как хораксы уйдут, сразу выдвигайся, мы проверили, тропа целая. Ловушки откроем, когда все женщины и дети будут в "Транте".       Эрк стоял рядом с Хаксом, и генерал видел, как ходили желваки под смуглой кожей на скулах старого Х,Армана.       Зозидор махнул рукой женщинам и указал за дом, где виднелись стол и две скамьи.       - Иди, с парнями поздоровайся, - тихо и жестко приказал Зозидор Жарри, - и поторопитесь с вичурами.       Он едва взглянул на Армитажа, молча прошел к столу, подождал, пока хозяйки расставят миски с дымящейся похлебкой...       Эрк кашлянул, приглаживая непокорные черно-седые локоны, но ни о чем не спрашивал. Армитаж понимал, что уставший и осунувшийся Зозидор, сейчас, как никогда выглядел на свой возраст. Глубоко пожилым человеком. И в пересечении морщин на лице, в самой его позе, чуть сутулясь, в плотно сжатых в замок сильных, но уже узлистых и слегка припухлых в фалангах, пальцев рук, где кожа, как печеный драго-фрукт, во взгляде потемневших от горя и навалившихся проблем глаз под набухшими веками, во всем сейчас сквозило неумолимое время.       Они оба, Эрк и Слайк, видели закат Старой Республики, восхождение и падение Империи, прошли сквозь войну, смерть, кровь... И теперь здесь и сейчас то, от чего они успели спасти свои семьи и жизни своих близких, настигло тут, спустя тридцать лет. Потому что кто-то возжелал забрать у них ускенов. И Слайк знал, что этот кто-то обладает и властью, и ресурсами, и оружием, и непременно придет, чтобы зачистить территорию своей кормушки. Ничего нового. Этот мир, дикий и неисследованный, как принято было всегда, тысячи лет, будет принадлежать тому, кто заявит свои права по праву сильного. А тот, кто здесь есть или принимает это право сильного и покоряется, или... будет уничтожен.        Он поднял тяжелый и какой-то больной взгляд на Хакса:       - Эрк отведет тебя в ангар, там выберешь два ленда. Я в этих новых моделях не разбираюсь. Сам решишь, какой лучше. Маневренность, грузовместимость...       Слайк замолчал, в упор смотря на Хакса. Два взгляда, два упрямых огня, холодный голубой и ледяной зеленый, в которых теснились темные тени прошлого...       - Думаешь, что старый Слайк гребет под себя? А до тебя сейчас дела совсем нет? Правильно думаешь. Но я всегда шел на риск. На оправданный риск, генерал.       - Думаю, что вот подходящий момент, - усмехнулся как-то криво Армитаж, но взгляд не отвел, - тоже рискнуть. Чего уж проще... Забрать Тико и ленд, и проскочить на скорости и ваших хораксов, и кренов...       - Значит, я ошибся в тебе, парень, - вздохнул Слайк, пододвигая к себе похлебку и принялся невозмутимо и неторопливо есть.       - Думаешь, хораксы и крены это все? - вспылил Эрк, смотря с ожесточением на Хакса, и еще во взгляде синих глаз Х,Армана плескалось презрение, злость и немного горечи. - Даже, если ты пойдешь вдоль реки, на максималке, выше двух-трех метров ты не поднимешь лэнд. В ущелье узко, а там стаи вайтоков. Это такие летающие твари, что гнездятся в утесах. Один укол хвостовым когтем и все, парализует, а еще у них ядовитый язык выстреливает на полтора метра. И очень вертлявые. Это раз. У факкарок сейчас...       - Можно было бы рискнуть, - невежливо и невозмутимо перебил Эрка Армитаж, тоже принимаясь за еду, - наверное, это был бы лучший вариант, оставить вам ваши проблемы и, наконец, решить свои. Роуз откажется со мной идти, это раз, то, что я успел бы добраться до связи, при условии, что корабль, любой, заметит мой знак, до того, как придут люди этого Давела, надежда слабая, я бы сказал шансов почти нет. Это два, ну и то, что вариантов, не зная обходные пути опасных скоплений всякой местной дряни практически нет, я тоже в курсе. Это три. Вывод. Идея с лэндом заманчивая, не скрою. И времени я потерял достаточно, чтобы начать злиться. Вы уверяли меня, что опасность представляют хораксы, ураганы, крены. Именно в такой последовательности. И я был вынужден согласиться. Зачем вам понадобилось вводить меня в заблуждение и продлевать мое пребывание здесь, я теперь догадываюсь, но этот вопрос мы оставим. То, что местные климатические катаклизмы наступят позже, знают и охотники. А крены им вообще без надобности. Теперь, что мы имеем. Связь они потеряли трое с половиной суток назад. Это достаточно для того, чтобы проанализировать ситуацию и принять решение. Думаю, что даже двое-трое суток, если брать расстояние от Центра до Слуиса, а я не уверен, что Давел обосновался именно там, скорее всего где-то ближе, гораздо ближе. Новая Республика умела договариваться с бандитами, которые были ее союзниками. Судя по моим данным, почти все Внешнее Кольцо свободная от законов зона... Итак. На принятие решения пусть сутки, максимум двое. Потом разведка. Современные средства позволят засечь все, что тут есть, максимум за сутки. И разведка будет одиночная, с применением маскировочных устройств, так что сканеры можете не искать, не тратить время. Кораблей и бойцов у преступных авторитетов, - тут Хакс презрительно усмехнулся, - побольше, чем флот Республики был в несколько раз... И полная свобода действий. Но есть кое-что... Фактор, с которым Давел будет вынужден считаться. Это я. Меня ищут. Сектор наверняка перекрыт. Он точно знает, что гипермаршруты сканируются и все идентификационные коды кораблей будут отслеживаться на выходе. Поэтому крейсеров не предвидится. Скорее всего один-два средних транспортника, которые представят, как торговые. Давел знает, что у Слуис-Вана группировка наших военных кораблей, значит внаглую над Калабом появляться не стоит. Зайдут тихо. Допускаю, что пару транспортов с каким-нибудь грузом отправят в космопорт, для прикрытия.       Итак, решение, разведка, время. Это еще три-четыре дня, берем минимум. Трое суток. И нужна команда ликвидаторов. А она будет сформирована после данных разведки. Просто рядовых бандитов, коих, уверен, хватит и на армию, он не пошлет. Нужно быстро, очень быстро и зачистить тут все профессионально. Еще дней пять, не меньше. У вас, Слайк, фора в три дня. Это, как я понял, и есть мое время? Чтобы добраться до побережья...       Тут Хакс посмотрел на Эрка, перевел взгляд снова на Зозидора:       - Жечь костры необходимости уже нет, так? Что у вас там в запасе? Аварийные светопатроны? Маяки? Я только не могу понять, почему сейчас нельзя что-то придумать и успеть на побережье, чтобы я вызвал помощь?       - Не понимаешь? - сухо спросил Эрк, - Я думал, ты умнее. Но ты, как дроид, только на той программе, которая заложена...       - Погоди, Эрк, - вздохнул Слайк, вымазывая миску мякишем лепешки, с видимым удовольствием отправляя сочный кусочек в рот и пододвигая к себе тарелку с мясом и овощами, - все правильно, генерал. Только одно ты упустил. Если мы не уберем фарин, то будет недостаток хлеба, если не успеем с хораксами, не будет достаточно вытяжки, и они снова будут атаковать наши земли. Если не сумеем сейчас взять то количество дичи, мяса и рыбы, что обычно в это время, значит, зимой придется рисковать в морозы. И еще... Отдать тебе лэнд... Он нужен. Сейчас отдать - нет. Потому что, хоть ты и важная птица, хоть и есть вариант, что ты своих успеешь вызвать, но это только вариант, а не факт. Мне важнее уберечь своих успеть. А с транспортом у нас, как ты понял, большие проблемы. И все, что теперь у нас есть, будет задействовано.       - Значит, план на случай форс-мажора у вас, все же был, - Хакс не отказывал себе в больших кусках вареного мяса, разламывая пальцами кости по границе суставов и вгрызаясь в сочную мякоть, совершенно забыв, что так есть неприлично, зато вкусно!       Х,Арман бросил угрюмый взгляд на Слайка, а тот, неторопливо вытерев руки чистым куском ткани, достал из-за пазухи жилета потрепанный, весьма помятый сложенный лист флимсипласта. Бережно развернул его, разгладив широкими ладонями и посмотрел на Хакса:       - Как думаешь, где сядут?        Карта, начерченная хоть и от руки, выглядела грамотно составленной и очень подробной.       Эрк засопел почти рассержено, когда увидел, с каким азартом и сосредоточенностью генерал водил взглядом по чертежу, как заиграли в его глазах золотистые сполохи по радужке, когда он остановился на извилистой вычерченной береговой линии, как подался чуть вперед, словно прямо сейчас был готов сорваться туда, к морю...       Зозидор тоже это все видел, но только крепче сжал челюсти, заставляя себя ждать... Он не знал, насколько отчаянно больно ему будет думать, что он ошибся, что все это время лис-оборотень водил его за нос, что сейчас весь его план, продуманный за последние двое суток рассыплется прахом, и надежда на то, что его опыт, как командира, который всегда уводил своих людей от неоправданных потерь, погаснет. И они не успеют сделать то, что необходимо...       Эх, как торжествующе взметнулось в Хаксе холодно-рассудочное, вот она, его цель! Вот та бухта, крайняя, самая ближняя точка к материку! Эти знаки опасности, он скрупулезно запоминал все, что видел. Если свернуть на восток, то можно попытаться проскользнуть по лесу, обойдя утесы с гнездящимися там ядовитыми тварями... Можно ПОПРОБОВАТЬ! Хорошо, ты добрался до побережья. Сколько времени уйдет на то, чтобы собрать нужное количество топлива, сколько ждать заход корабля, сколько...       Мозг Хакса высчитывал расстояние, время, пути решения задачи, затапливая его душу стылыми сумерками генеральского эго. У него есть цель! И он должен ее достичь! Эта задержка тут больше не позволительна! На тысячах миров миллионы таких же поселенцев подвергаются нападениям банд, пиратов, работорговцев... И он, Хакс, будет решать эту проблему кардинально для всех! Беспощадно и безжалостно уничтожая всех этих немеряно расплодившихся любителей преступной жизни. Навсегда будет решать! А он торчит тут, потому что им, видите ли, надо фарин собрать? Да дайте ему добраться до связи и через несколько часов тут будет флот!       "Или не будет", - вдруг глухо ударило в сердце, -"если ты не сможешь уложиться во времени..." И в мгновение прокатилось по сознанию огненным колесом, расплескивая горячими волнами то самое, что на мгновение затмило холодом прошлого... Личное. Потому что теперь у него было свое, личное, и он не мог позволить себе потерять его, а кому-то - отобрать у него его солнце, рыжего Боша, старика Слайка, задиру Зиара, хмурого Эрка и доктора Оди, чьи глаза так напоминали глаза гранд-адмирала Слоун, этот лес, бой с шауттами, Аннара, погибшего со своим ускеном, и девушку, которая подарила ему свою нежность, согревая и заставив вспомнить Арми. Потому что он впервые почувствовал, что он человек, потому что они доверяли ему... Потому что старый хулиган Зозидор говорил с ним так, как не говорил никто в жизни. Как друг, как старший и опытный, как... как отец?       Две его жизни, "до" и "после" схлестнулись, переплелись, от ударной волны эмоций и чувств генералу пришлось глубоко вдохнуть и снова утянуть на шее свой строгий ошейник, беря эти эмоции и чувства под контроль. Теперь разве может быть или одно, или другое? У него есть и то, что там, за границей Калаба, и то, что он обрел здесь - себя.       - Ты, что, не видишь, Зозидор, - услышал Хакс голос Эрка, - зачем ему мы, когда ему нужна вся Галактика?       Генерал вскинул насмешливый взгляд на сердитого Х,Армана:       - Галактика подождет, а сядут они, - палец Армитажа ткнул три точки на карте,- здесь, здесь и здесь. Внаглую не пойдут. Будут двигаться скрытно, и они это умеют. Просто прилететь и ударами ракет разнести ваши дома, а потом зачистить тех, кто остался, тоже нет. Потому что это очень шумно, а такая активность будет тут же замечена. И непременно доложено куда следует, а там уж крейсера явятся. Тем более Калаб, с обнаруженной, в этом даже не сомневаюсь, базой Сопротивления, уже под подозрением. И Давел это знает. И ему это совершенно ни к чему. Ему нужны тихие дикие леса, живые ускены и мертвые поселенцы. Поэтому они возьмут в кольцо ваши поселки и аванпосты, и будут действовать аккуратно. Думаю, что ускенов на парализаторы будут брать, а нас - на боевые режимы...       Когда Армитаж сказал "нас", Зозидор распрямил плечи и победно взглянул на поникшего Х,Армана, который мял в пальцах кусочек хлеба, слушая генерала и сопоставляя его слова со своими выкладками, но не веря, что генерал поступит так, как рассчитал Слайк.       Тут Фальст прав, что Хаксу до них, когда он понял, что может уйти... А Зозидор решил, что пора дать ему возможность сделать выбор...       - Тем более, что разведка покажет, бластеров у нас нет, - продолжал генерал, скосив взгляд на руки Эрка, припечатавшего мякиш к выскобленному дереву столешницы, - Почти. Остается вопрос, как быть с женщинами и детьми... - Хакс открыто посмотрел в глаза Слайка, - в чем ваш план?        Эрк, молча развернув карту к себе, поставил палец к дальней границе холмов:       - Тут мы оставили два корабля. Укрыты они хорошо, не думаю, что и разведка увидит. Она увидит только покрытые лесом холмы. А железа и остатков пиратского флота тут достаточно. "Транту" придется расконсервировать. Это последнее, что у нас осталось. На крайний случай. И он наступил.       - Корвет вместит женщин, детей и раненых, - спокойно начал Слайк, - но переправим их только после контрольного времени для разведки. До этого все останется, как было. Три к трем, Армитаж. Совпадений. Значит наш план правильный. Мы с Эрком, Оди, нас только трое осталось, кто помнит еще те бои, остальные нет. В силу возраста. Но они все равно воины, а вот с лэндами, в силу того же возраста и выхода из строя техники, знакомых с ней осталось человек десять. Лэндов шесть. У нас из снятых пушек две тяжелые бластерные, они на горе, в горе, но сектор обстрела маловат, захватят только поля и электростанцию. Генераторов для остальных нет. Можно попробовать перекачать топливо из того, что осталось на "Транте" и пинасе S40K, это время, риск и мы уменьшаем запас энергии на самих кораблях, а его и так слишком мало... И когда? Лэнды будут нужны постоянно, чтобы переправить людей, запасы еды, воды, медмодуль...       Слайк замолчал, а Армитаж подумал, что его жгучее желание забрать лэнд и рвануть к побережью, лишил бы поселенцев одной машины, а ведь кроме центрального поселка, есть еще дома Толота, Плимо, Аннара, Фальста, и еще аванпосты... Да и в случае нападения лэнд - это не ускен, он способен нести не только больше людей, но и оружие...       - Сколько у вас легких пушек, Слайк, что вы сняли с корвета, тех, в которых остались запасы газа?       - Восемь, - ответил за Слайка Эрк, - но их с собой не потаскаешь, и на каждую автономное питание не подключишь, нет у нас столько генераторов.       - Зато у вас есть те, что стоят на озере и питают отражатели, - сказал Хакс, - это раз, и еще... мне надо глянуть и подумать... Возможно ли активировать лазеры от репульсорного двигателя, все же то сочетание магнитных и электрических полей способно активировать двухфазный охладитель и запитать батарею зажигания. Я так думаю, но мне нужно удостовериться точно, что там у них стоит... Это два.       Хакс говорил четко и уверенно, теперь его дифференцирующее информацию рациональное функциональное, не разделяло "личное" и " я генерал Первого Ордена", как разнородное, но выделяло составные элементы последующих действий.       Фальст, вытянув худую желтокожую морщинистую шею, выглядывал из-за угла, придерживая рукой жену и двух невесток. Количество желтокожего и беловолосого на крыльце превышало площадь поверхности самого крыльца, младшая дочь Фальста, уселась прямо на ступени и спросила:       - Ну и что ты там, папа, высматриваешь? Какого черта мы тут торчим, когда дел невпроворот? А ты собрал нас тут с этими подносами, как будто эти трое сожрут целого нерфа! Они еще то не доели! И вообще, разлить горячий сип-ча и мама сможет, или вон, Вела, она и так не переработалась...       Как ни странно, но на столь резкое заявление, Фальст среагировал согласно традициям деаонцев:       - Заткнись! Мелкая еще, чтобы отцу тут указывать. Не видишь, - кивнул на три склоненные головы над картой Фальст, - совещание!       - Сип-ча остыл, - тихо сказала в желтое тонко-острое ухо мужа супруга Дерла, - пошла снова кипятить. Кстати, твои парни вичуров растрепали так, что говно по всей ограде уже наляпано, кто ж так потрошит, скажи мне?       Еще через час, посмотрев, прищурившись, на солнце, Зозидор снял свой жилет, и развязал тесемки у ворота рубахи:       - У вас три часа, - пока солнце не станет опускаться, - Слайк подошел к Армитажу, остановившись всего в шаге, и вдруг положил руку ему на плечо, и от этого жеста снова щемяще ударило в сердце генерала:"ба-ам-ц"...       Зозидор в первого часа их знакомства говорил и вел себя с Армитажем так, словно знал его всю жизнь, с детства... И это самое "ба-ам-ац" тусклым печальным звоном по памяти... С детства... которого и не было. И ничего не было, кроме разрывающего его отчаяния, злости и жажды мести за свои унижения... И ненависть! К тому дому, где он жил, к тем людям, которых он видел, ко всем, кто окружал Брендола Хакса... Сжигавшая ожиданием сатисфакции ненависть...       И вот теперь этот седой старик, положив тяжелую ладонь на плечо генерала, так запросто и тепло вглядываясь в его напряженный взгляд, сказал:       - Там, за раздвижной панелью, в твоей комнате, увидишь походный ранец. Там все, что нужно. Зачем-то пять лет я каждый раз обновлял запасы, сам не знаю, зачем. Все мне казалось, что он вернется и... Теперь твое, Армитаж, необходимое. У нас у каждого у седла такой, иначе туго в этих лесах... Только седла пока нет, потому что твой ускен еще до седла не дорос, - в голубизне глаз старика мелькнула смешинка, яркой искоркой прямо в душу Хакса, и он, сам от себя не ожидая, вдруг ответил:       - Я возьму ранец, Слайк, но сейчас вы уйдете в дом, или куда угодно, в тенек вон, к Наблюдателю, и будете отдыхать, не думая ни о чем, пока мы не вернемся...       - Кто... я-я-я? - Слайк был несколько обескуражен твердостью тона Хакса. Почти приказ!       - Ну, не я же...- вздохнул генерал, и пошел к Эрку, который следил, как грузили на двух ускенов упакованные все в те же сети тушки вичуров, уже без своей карнавальной окраски, ощипанные, выпотрошенные и даже сполоснутые в речной воде.       Роуз внимательно наблюдала за каждым движением Гвиллин. Шустрая, худенькая, седовласая пожилая женщина, передвигалась быстро, говорила, как всегда, много, но ждала, пока Тико кивнет, что поняла и запомнила.       "Санатор" Слайка запускался от нажатия трех клавиш на панели у двери, в определенной последовательности. А дальше нужно было разложить травы, Роуз смотрела какие и как, и через полчаса, определив температуру по шкале, плеснуть воды на раскаленные камни.       От неожиданности ударившего в лицо пара, пахнущего пряно и душисто, и почти обжигающего, Тико взвизгнула и выскочила в коридор, а Гвиллин, выйдя вслед за ней, рассмеялась:       - Это с непривычки, сейчас настоится и пойдем!       - Куда? - с тревогой спросила Роуз.       - Туда, - кивнула за свою спину Гвиллин, - да ты не бойся, это полезно и потом, приятно.       А дальше явилась шумная Лийджа с большой плетеной корзиной в своих руках и такой же корзинкой, испускавшей медвяно-хлебный аромат, поменьше, в руках Тумры.       Тумра тут же подсела к Роуз, которая смотрела, как Лийджа достает из корзины какие-то баночки и скляночки, расставляя их на столе, в гостиной тут же запахло приятно-цветочно-сладко и разным, а Оди, войдя в дом и положив на подушки дивана стопку чистых холстов, сказала:       - Можно начинать!       Для Роуз Тико все происходящее дальше оказалось не только совершенно неизведанным, необычным и занимательным, но и захватившим ее действием. Роуз не ожидала сама от себя, такого живого и жадного отклика на то, на что раньше не обращала внимания, да, собственно в ее жизни ничего подобного и не было никогда!       С детства мама и бабушка приучали их с Пейдж с скрупулезному исполнению правил личной гигиены, следуя тому, что было привычно и правильно, а потом, оказавшись вне пределов дома, на корабле, а потом на базе Сопротивления, бытовые процедуры, регламентируемые опытом нахождения на таких базах, вовсе стали рутиной, иногда разбавляемыми строгим контролем доктора Калонии за режимом и исполнением.       Говорить о всяких "женских штучках" (как выразилась Лийджа) было не принято, и считалось легкомысленным и недостойным занятием применимо ситуации. Ведь не затем они все собрались, чтобы болтать о моде, нарядах, покупках и новинках косметики, они - бойцы Сопротивления!       И, если чувства между бойцами вспыхивали, то это, в общем-то, не порицалось, хотя та же Каре Кун категорически ссорилась с Тэммином, утверждая, что не время и совершенно недопустимы все эти "нежности". Но свадьбу, все же, сыграли. Скромно, дисциплинировано и без лишних восторгов. Война же на носу! А уж переключать внимание с серьезности происходящего на какие-то там ухаживания за собой, да это вообще недостойно! Когда каждая минута вопиет к собранности, когда ты нацелен на противостояние с угрозой Галактике, когда в любой момент ты должен быть готов к боевой тревоге, когда пламенные речи вдохновляют тебя на подвиг во имя всех живых существ на планетах...       И только тут, когда женское население поселка встречало Роуз после медмодуля и знакомилось, принеся с собой множество коробочек и флакончиков, приспособленных из всего того, что раньше было какой-то принадлежностью корабля, и стопками разной одежды, пахнущей свежестью и ветром, Тико, впервые оставшись одна, с любопытством рассматривала подарки, а в ней самой заволновалось, встрепенулось что-то, чего она не знала, но что неопределяемое ею самой, невидимо и неслышимо, сопровождало ее уже давно, то самое, неясное, необъяснимое предчувствие, то, что она неосознанно искала, встречаясь взглядом с кем-нибудь на базе. Что, как ей казалось, начало проявляться, когда взволнованно забилось сердечко при виде Дэмерона, а уж потом-то, когда Финн в ее глазах обрел ореол героя... Но растаяло, отодвинулось, скрылось в уголках сознания, так и не обозначив себя...       До того мгновения, когда ее жизнь поделилась на "до" и "после", разделив не только прошлое и настоящее, но и саму Роуз. И все, что было "там", в прошлом, вдруг стремительно стало отдаляться, а ему на смену сотнями оттенков чувств-ручейков наполнялась, насыщаясь чем-то долгожданным река ее желаний, плеснув через край, когда маленький Бош выбил опору из-под ее ног, и она полетела в объятия крайт-дракона...       До того мгновения, когда она вдруг поняла как волшебно и пленительно запело ее тело, откликаясь на то самое, предчувствие, так ясно и сочно обретшее очертания того, на чей зов зазвучал колокольчик в ее душе... И как смущаясь, но с какой-то горячей дрожью чувственности, она рассматривала себя в зеркало, и как впервые подумала, что таких красивых вещей и так много, у нее никогда не было, и как ей ЗАХОТЕЛОСЬ быть красивой, и как острее стали запахи, и как она прислушивалась к звуку шагов, и то, что теперь она ЖДАЛА...        Все изменилось, Роуз, в момент, секунду, мгновение? Нет... " Все не случайно", - сказала Оди тогда, -"зачем-то это нужно... а нити наших судеб уже переплетены там, в будущем..."       И сейчас Роуз закружило в водовороте ураганной энергии, и бурной деятельности Лийджи. Оказалось, что, когда она в своей стихии, Лийджа совсем не вредная, а очень веселая, с озорным блеском в серых глазах, боевым и совсем юным задором. С какой-то самозабвенной горячностью она командовала, что добавить в настой трав, которые Оди плесканула на накаленные камни, потом она держала Тико за плечи, заставив ее дышать в санаторе, потом она дернула полотнище, которым была, как и все, обмотана Тико, и поцокала языком, рассматривая почти разозлившуюся и засмущавшуюся Роуз.       - Хорошенькая какая, - широко и искренне улыбнулась Лийджа, рассматривая оторопевшую голую Роуз, - а грудь... спелая какая, просто загляденье! Та-а-ак, сейчас будем учить тебя себя любить!       Оди, рассмеявшись, сказала, чтобы Роуз доверилась... И она доверилась! Ее натирали какой-то субстанцией с крохотными твердыми частичками чего-то, и приятный жар по всей коже, намазывали какими-то маслами, а руки Лийджи, как южный ветер, колдовали над ее телом, Тико едва не заснула, так было расслабляюще-приятно, потом опять этот горячий пар, но уже с другим ароматом, потом Лийджа окатила ее холодной водой, и Тико закричала:" Ай-а-ай, что вы делаете-е-е!".       Теперь хохотали все, а Тумра, закрутив косу вокруг головы и скинув свое полотно, воскликнула: "Мама, и меня, и меня тоже!" И получила свою дозу холодной воды, визжа от восторга...       А потом Лийджа, усадив расплавленно-умиротворенную Роуз в гостиной, достала маленький кожаный футляр, весьма потертый, раскрыла его, Тико увидела множество изящных инструментов, и сказала:       - Это раритет! Конечно, Талви понаделал всем таких приборчиков для маникюра, но мои - оригинал известной фирмы, и очень дорогой, кстати! Это в Галактике можно все купить, если кредиты есть, красоту, здоровье и мужа, даже положение в обществе. А у нас тут, кроме нас самих, нет ничего, и кредитов тоже. Вот посмотри на руки свои. Неужели не видишь, насколько они красивые, и что? Вон, кожа какая уставшая, и зачем так коротко ноготки, прямо мне жаль твои ручки. Посмотри на мои, а? А фарин, знаешь, грубый и колючий, а мои руки, как бархат! Ты не любишь свои руки! Да ты вообще себя не любишь! И не видишь себя, и не чувствуешь!       Роуз засмущалась и попыталась спрятать руки за спину, но Лийджа решительно этому воспрепятствовала:       - Ты должна научиться любить себя, девочка, и быть уверенной в себе!       И вредная, как ей казалось раньше, со скверным характером Лийджа принялась за дело, ухаживая за руками Тико...        Она смотрела, как увлеченно и усердно Гвиллин втирала в вялую кожу какие-то мази, как, раскинув руки и прикрыв глаза, отдыхала Оди с улыбкой удовольствия на лице... Разрумянившаяся Тумра хлопотала на кухне, готовя чай и запахло тем самым, медвяно-хлебным... И Роуз все это нравилось! C искренним интересом и какой-то детской безмятежной радостью.       Лийджа полюбовалась ручками Роуз, погладив ее ладони:       - Вот теперь - другое дело! Гладенько, аккуратненько! А сейчас - экспериментальное средство! - торжественно объявила Лийджа, раскрывая укутанный в холст контейнер, - это наша совместная разработка с Оди, - она кинула на доктора смешливый взгляд и, зачерпнув из контейнера насыщенно-синюю густую массу, от души намазывала ее на лицо, шею, плечи, руки...       Оди вздохнула и принялась делать то же самое, Роуз смотрела во все глаза, а Тумра, выйдя из кухни, спросила:       - Значит, чай чуть позже?       - Помолодеем лет на десять, - кивнув ей, оповестила Лийджа. Серые глаза и не затронутая синей маской кожа делали ее похожей на врунианку, Роуз прыснула в ладошку, а Гвиллин, смачно наляпывая массу, которая почти сразу же стягивала морщины, на свое лицо, вздохнула:       - Лучше на двадцать...       - А мы? - Тумра расположилась на диванчике, положив голову матери на колени и закинув ножки на спинку дивана.       - А вам еще рано... на десять-то лет, - проворчала Лийджа, превращая румяные гладкие щечки в синие.        Роуз смотрела на серьезную Оди, втирающую эту синьку в область декольте, стараясь не задеть светлый холст, которым была обмотана, на Гвиллин, и вспоминала Лею.       А ведь генерал, пожалуй единственная, кто всегда выглядела импозантно, всегда с ухоженными руками и всегда была полна достоинства и шарма, а ее сложные прически! И как она справлялась? Вот, когда они покинули "Раддус", рассказывала потом Кайдел, ведь все в спешке, никто ничего не брал, кроме оружия! Никаких вещей! А потом они спасались на "Соколе", всего около двух десятков бойцов, а потом Батуу, где Роуз очнулась уже там, в медблоке...       Лея пришла к ней, была так добра и заботлива... И на ней был элегантный наряд из темно-фиолетовой сюркоты, более светлого тона строгого платья, украшенного витиеватой серебряной вышивкой, браслет, перстни, серьги... И запах ее духов Роуз долго помнила, улыбаясь, что сама Лея Органа, командир, пришла к ней!       Потом уже, на Калабе, генерал появлялась в разных нарядах несколько раз, но, в основном, носила походную форму. Только на собраниях, да на днях рождения... Надо же, даже в столь трудное время Лея находила возможность следить за собой и подавать пример! А они все? Нашли какие-то старые комбинезоны на складе, долго отстирывая масляные пятна, оставшиеся с еще той войны, потому что почти у всех одежда требовала смены, хоть какой. Да Роуз и не задумывалась о том, откуда и почему у генерала каждый раз появляется новый гардероб и украшения. Ведь она же командир, генерал! А она кто? Простой техник, которых никто и в лицо иногда не помнит... Зачем ей наряды? И еще один раз девочки привезли из рейда большой контейнер со всем необходимым, и они очень радовались, что теперь есть шампуни, зубная паста, ну и так, всякие нужные-пренужные мелочи...       Тягостная какая-то горечь из памяти, точно черная туча, попыталась накрыть своей тенью ту легкую и лучезарную радость, что кружила сейчас вокруг Тико. Только Роуз, больше не хотела оглядываться назад, потому что у нее теперь было свое, личное, которое не принадлежало политике, вдохновляющим речам Леи, не желало раздувать из искры никакой пожар, и "Великая Цель всеобщего счастья и свободы" сжалась до размеров ее личного счастья, уютно уместившегося по размеру ее сердца, заполнив его собою, и вместо ненависти и боли обласкивало сердечко Тико волнующе-сладостным предчувствием... Неопределенное, безликое, в какие-то мгновения стало видимым и осязаемым. Ее личное, зримое, обрело черты, и Роуз точно знала, что ее колокольчик звонил и звал ее не напрасно. " Просто поверь мне..." Война Роуз и Роуз окончена?       -... я порядочная вдова! - Тико вынырнула из своих мыслей, заслышав возмущенный голос Лийджы, похлопывающей себя ладонями по синим щекам, она весело-возбужденно спорила с Гвиллин.       - А Талви порядочный вдовец! - кивнула Оди, ее глаза смеялись.       - И все знают, что вы, как порядочные люди уже порядочно встречаетесь за озером в доме Хенка. Интересно, если б Хенк не перебрался к Талоту, где бы вы тогда свидания устраивали? И не лень ему таскаться через лес на ночь глядя от своего аванпоста... - добавила Гвиллин.       - Да вы что? - раздухарилась Лийджа, - Хотя бы перед Тумрой сплетни не разносили...       - Мама, ты бы уже переехала к нему, да и все! Я уже взрослая, меня за ручку никуда водить не надо! - сказала Тумра и посмотрела на Оди.       - Не надо, - кивнула та, - ее есть куда и кому водить, Лийджа! А, если у тебя планы каким-то боком прислонить Тумру к генералу, то даже не думай!       - Да уж куда ей, - вздохнула Лийджа и погладила Тумру по голове, расправив непослушные завитушки у висков, - учишь вас, учишь... А все Зозидор! Хулиган и самодур! "Мужчина тут отвечает за все", - передразнила она Слайка, - "а ваше дело стоять за нами и не лезть туда, где опасно..." Вы этого генерала видели? Я с первого взгляда поняла - карьерист и тщеславный солдафон! Для таких не существует ничего, кроме их службы! Они вообще не способны видеть и слышать никого, кроме себя! Но! - тут Лийджа подняла Тумру со своих колен и наклонилась над столом, подмигнув почему-то Роуз, - такие вот просто враз приручаются, ну, это только в том случае, если ими займется настоящая женщина. Тут, главное, грамотно сыграть на гормонах, визуально, то есть неотразимостью и сексуальностью заставить его обратить на себя внимание. И вовремя поддакивать в ответ на все его дурацкие рассказы о своей службе, чтобы он думал, что это тебе интересно. И все! Я знаю, что я говорю!       - Интересно, откуда, - процедила Гвиллин, сквозь зубы, потому что ярко-синяя субстанция в больших дозах стягивала ее лицевые мышцы.       - Ты ж прилетела сюда, когда тебе всего восемнадцать было, - заметила Оди, рассматривая себя в зеркальце, - откуда тебе так изучить генералов-то?       - Я, между прочим, училась в университете! И мы изучали психологию. А потом у меня тут была возможность самообразовываться! У нас какой объем информации, а? Все, что смогли!       - Угу,- промычала Гвиллин, - все скопом, и что надо, и что не надо тоже...       - Эти солдафоны попадают в капкан с первой попытки, - деловито продолжила Лийджа, - потому что ни черта не разбираются в женском искусстве соблазнения. И думают, что что-то решают сами, а на самом деле, настоящая женщина будет водить его на поводке, как доказательство своего превосходства, и любая другая настоящая женщина оценит, как грамотно и профессионально коллега сделала себе положение в обществе. Хотя,- тут Лийджа задумчиво вытянула губки, - эти карьеристы и эгоисты, я вам скажу, могут запросто приказать к нему в постель шагом марш, этого тоже, хватает, самоутверждаются. Но! Генерал, это вам не какой-то там капитан! Генерал - идеальный инструмент для достижения своих целей! Это прекрасная возможность направлять его туда, куда тебе надо, если все сделать правильно! Только... - тут Лийджа сокрушенно вздохнула, - не наш случай. Этот рыжий тут кто? Правильно, никто, по сути пустое место, кому он, вот скажите, интересен?       Роуз почти взорвалась, потому что с каждым словом Лийджи внутри нее самой тревожно и сердито звенел колокольчик...       - Мама! - вдруг смятенно воскликнула Тумра, повернувшись к двери, и все проследили за ее взглядом...       "Никто" и "пустое место" стоял в проеме двери, заложив руки за спину и расставив ноги на ширине плеч. Судя по осанке, словно проглотил гидроспаннер, судя по языкам зеленого пламени в его глазах и едва заметной надменной усмешке, выводы Лийджи Хакс слышал!       Генерал мазнул взглядом по синим декольте, плечам, рукам и лицам, усмешка стала явственнее, скользнул по застывшей Тумре, блеснув презрением и остановил этот взгляд на Роуз, которая смотрела на него, негодуя на Лийджу, на ее дурацкие расклады, на то, что Оди тихо смеялась, не перебивая ее, на то, что она, Роуз не воскликнула, что все не так! Не так! Что эта Лийджа совсем не знает его! Только сжалось сердечко в тревоге и ледяные мурашки пробежали по ее спине, когда Хакс металлически-холодно командным тоном произнес:       - Тико! На два слова. Это срочно!       Развернулся и вошел в свою комнату, оставив двери открытыми...       Точно крайт-дракон взмахнул крыльями, обдав всех стужей морозного ветра...       - А я что говорила... - начала Лийджа тихо.       - Болтать меньше надо, - нахмурившись, ответила Оди, и повернулась к ошеломленной Тико, - Иди, Роуз.       - Иди, иди, - кивнула Гвиллин, - и построже с ним там!       А Тумра, метнувшись на кухню, протянула Роуз зажатую в кулачке вилку. Похоже, Хакс в шкуре генерала, ее впечатлил, по крайней мере в огромных серых глазах доля испуга присутствовала:       - Вот, - прошептала Тумра, - на всякий случай.       - Да вы с ума сошли, что ли? - Оди выдернула вилку из пальцев Тумры, Лийджа презрительно фыркнула и отвернулась.       Роуз смотрела на открытую дверь, а ее теплый мир, где вот уже два дня было так уютно и светло, стремительно засыпало черным снегом. И барабаны-каста в душе грохотали тревожным крещендо, заглушая все звуки...       Всю дорогу до поселка одна часть Хакса слушала Эрка, отвечала на вопросы, фиксировала и фильтровала информацию, а вторая его часть, то взволнованно-нетерпеливо, то вполголоса сердца и полушепотом в душе, как невидимый собеседник то так, то эдак давала советы самой себе, и Армитаж метался, волнуясь все больше и больше, потому что все никак не решил, что он скажет... Нет, она скажет... Он войдет и увидит ее, и... Он скажет ей, что... Уф-ф-ф...       И это тебе, Хакс, когда-то Галлиус Ракс сказал, что ты умеешь четко и ясно выражать свои мысли, даже когда тебе страшно? А ведь тогда Арми, тебе было всего пять лет! Теперь тебе тридцать четыре и ты совершенно не соображаешь, что сказать девушке, которая...       - Сначала заберешь то, что тебе нужно из дома, а потом отведем ускенов к леднику... Лэнды там же, выберем, что нам надо...       Эрк замолчал, обернувшись и глядя, как сосредоточенно генерал смотрел перед собой:       - У тебя такой вид, точно ты разрабатываешь какую-то боевую операцию и ни черта у тебя не сходится, - буркнул Х,Арман.       - Что? - Хакс услышал о боевой операции и кивнул, - Да, не сходится... никак.       Эрк с ускенами остался ждать снаружи, присев и улыбаясь, трепал подбежавшего Боша, когда тот откровенно радостно потерся о сапоги Хакса, тарахтя, как рудная баржа и поскакал приветствовать своих, это ж его дом, а они, значит, в гости зашли! А он-то, хоть и маленький ускен, но на посту!       Армитаж, вдохнув пару раз глубоко, решил, что войдет тихо, представив, что Роуз на кухне, пьет чай, или нет, она у себя, или нет... Да входи же!       Увиденное его не то, чтобы удивило, но обескуражило. Наличие такого количества дамских тел в неглиже, причем трое из этих тел были ярко-синими, и Хакс никак не мог понять, кто это? Отчего видимое, никогда раньше не зафиксированное в памяти генерала, вошло в противоречие с привычным сухостоем его аналитического склада ума, потому что мгновенного, как привык, реагирования на ситуацию не произошло, что и вогнало в краткосрочный ступор.       Однако слуховое восприятие ни в какие противоречия не входило и тут же идентифицировало интонацию говорившей дамы, как уже слышанную ранее. Через полсекунды память воспроизвела балкон с видом на столицу Иркаллы, званый ужин на торжество полковника Лимппа, и голос супруги самого полковника, дающий установку и вводные для дочечки...       Пока слух плюс сухостой рационального структуировал информацию, сопоставлял и вычленял главное, Хакс смотрел на Роуз, которая, как ему показалось сквозь уже воткнутый снова в сердце ядовитый шип абсолютного недоверия и подозрительности, приправленный забытым тут чувством ожидания удара в спину, внимательно вслушивалась в эту инструкцию от пышнотелой дамы по разбору его, Хакса, психотипу. И что-то липкое, леденящее, мгновенно заполонило ту его половину, где сияло солнце надежды, тут же обволакивая чем-то противно-мутным и сказало:       "А, впрочем, на что ты рассчитывал? Ни на что. Ты просто открыл ей двери своего сердца, сняв всю защиту. Зря, как оказалось. Снова. Это уже было. Однажды. И почти те же слова он слышал. И он, Хакс, снова всего лишь инструмент для достижения определенной цели? И ОНА тоже будет, дергая его за чувства, решать свои задачи? Какие? Для семьи полковника тогда это была перспектива, а для Тико? Родители! Да! Она прекратила военные действия и пошла с ним, чтобы а) получить информацию о своих родителях, б) он тогда сказал, что, может быть похлопочет. чтобы ее отправили в ту же тюрьму, что и их... Сканд пинд, Хакс! Это было ТОГДА! Не будь дураком, Армитаж, все обман! Втереться в доверие... И он сделает для нее все, что она захочет?"       Заляпанная леденящим и мутным осознанием услышанного, вторая его половина ничего не могла противопоставить логическим выкладкам, кроме бунта его души, где билась с логикой раненая радость, защищая тепло и нежность, которые дарила ему Роуз. Разве он не чувствовал, насколько искренней и чистой была девушка, ответившая на его чувства?       Но Хакс привык доверять своему лишенному эмоций разуму. ОНА смотрела на эту синюю тетку каким-то странным взглядом... "Сосредоточенно!" - подсказал рациональный сухостой, а его сердце, застонало: "Это неправда!"       Только у Хакса не было, с чем сравнивать, у Хакса было только совместить одну боль с другой и вывести алгоритм того, что будет дальше на основе того, что уже было. Он успел затянуть свой ментальный невидимый ошейник, как делал всегда, взяв под контроль свои чувства. Ему не привыкать... И он не позволит больше... Его радость, его предчувствие какого-то чуда... Его новый мир, где уже два дня было так тепло и светило солнце... НЕПРАВДА? И сейчас это солнце в его душе замерзало со скоростью карбонитовой заморозки...       Почему-то мысли скакали в такт с бухающим набатом в сердце, и он никак не мог полноценно успокоить ни то, ни другое, а это мешало мыслить трезво...       Она от волнения хлопнула дверью, сама вздрогнув. Не повернулся. Солнце уже касалось верхушек деревьев, лучи скользили под острыми углами, облизывая бревна стен, и те отливали золотом, а вот Хакс, стоявший напротив этого потока, что-то доставал из ранца, поставив его на стол. И этот контраст - яркий свет извне и темный силуэт на его фоне, заставил Роуз остановиться у порога. Она видела его спину, а ей хотелось увидеть его глаза сейчас. Чтобы он обернулся, чтобы там, в его взгляде погасло это ледяное пламя...       Хакс расстегнул ранец, доставая из него репеллент и выложил электрошокер:       - Это должно неотлучно находиться при тебе, Тико! Где бы ты ни находилась. В обойме на три оглушающих или на один смертельный разряд. За пределы периметра поселка не выходить!       Генерал говорил резко, но совершенно без эмоций, он так и не поворачивался, не смотрел на нее, открыл какую-то панель за кроватью, вытащил оттуда потрепанный еще один ранец, по виду стандартный аварийно-спасательный, имперский. Роуз видела такие, на Ди,Куаре. Туда свозили кто, что мог.       - И еще... - Хакс откинул верхний купол ранца, посмотрел внутрь, - я помню, Тико, ты интересуешься разными формулами... Прояви интерес в определенном направлении. Осмотри лэнды, есть ли возможность задействовать мощность двигателя как источник питания для легкой лазерной пушки 21-DxS. У меня есть свои соображения, но мне хотелось бы сравнить их с твоими. Это надо сделать в течение трех суток, Тико!       А она скользила взглядом по линии его плеч, по тому медно-золотистому отблеску, где солнце запуталось в его волосах, ее трепещущее предвкушением встречи ожидание отдавалось сейчас ударами барабанов-каста в висках, и прыгала в панике мысль: "Значит, все... НЕПРАВДА?" И только где-то совсем вдалеке сознания, заглушенная этим барабанным боем, звенела мелодия ее колокольчика, потому что ее душа рвалась навстречу крайт-дракону.       Сердечко Роуз затрепыхалось и вдруг сжалось в больной пульсирующий комочек. Ей стало так холодно, так холодно внутри, точно он на расстоянии вымораживал ее душу. Глупая, глупая Роуз! Ведь все снова обман? Да? Нет? Почему ей так больно-то? Два дня тишины и мира в ее душе... Эта издевка в его взгляде, и усмешка, и этот презрительно-высокомерный тон... Когда он настоящий? Мгновение... и в ней самой лязгом разрываемого железа, грохотом камнепада и треском ломаемых деревьев пронесся ураган, сорвавшись с вершины ее обманутых надежд...       - Ты опять приказываешь мне? Я снова... преступница? - спросила Роуз, и тут он обернулся.       Она стояла у самой двери, залитая янтарным светом, вцепившись пальчиками в закрученный на ее груди кусок светлого полотнища, черный хохолок из кончиков волос, заколотых высоко, топорщился воинственно над макушкой, чуть сведя бровки и поджав губы, а в ее глазах кричало отчаянье и какое-то совершенно дикое упрямство.       Она не увидела того, кто сказал ей: "Просто поверь мне...", она снова видела генерала Хакса, в своей ледяной сдержанности, как в футляре, причем герметичном. Только там, в самой-самой глубине его глаз, прикрытых пушистым веером ресниц, горечь пополам с зеленой тоской...       Он точно споткнулся об этот ее взгляд, и тягостная погруженность в чувство обмана, пожиравшего его солнце, ослабило хватку. И он разозлился на себя, потому что он не мог справиться с собой. НЕ МОГ, скрэг тэг! Облитая этим янтарным светом вечера, который, точно нарочно, высвечивал и ее обнаженные плечи, и руки, и точеные линии ног от коленок до босых маленьких ступней на досках пола, и дикая ксава смотрела своим упрямством и загораживала выход!       А внутри Хакса разрывными, двойными, нет, тройными спаренными густое и теплое, плавило его мотивированную защиту...       - Да, - наконец твердо ответил Армитаж, прихватывая со стола старый ранец, - я приказываю, Тико, это необходимость в сложившейся ситуации. Учитывая твою странную особенность вляпываться в разного рода неприятности, но ты можешь считать, это моя... настоятельная просьба...       Он боялся сделать шаг, потому что отчего-то точно знал, что она с дороги не уйдет, потому что не все сказала!       "Я никому не позволю использовать себя, как инструмент для достижения целей!" - вколотил в себя мысль Хакс, провернув воткнутый в сердце шип целенаправленно, для надежности...       - Почему ты такой?! - хлестко воскликнула ксава и сжала ручки в кулачки, держа их вместе перед грудью, то ли как защиту, то ли... От Тико можно ожидать чего угодно!       - Какой? - спросил Армитаж, смотря на ранец в своих руках, и уголок его губ едва заметно насмешливо приподнялся.       - Чужой... совсем! - яростно выплеснула Роуз, , а Хакс услышал, как задрожал ее голос, - опять обманул меня, да? Там... у родника... все НЕПРАВДА, да? А я... как дура... как чемпионка среди дур... Поверила... потому что ты остался там... внизу... И я... ждала тебя... И, знаешь что? Приказывать будешь кому хочешь, а я буду делать, что я хочу! Можешь сколько угодно изображать тут из себя... Вот только попробуй еще раз подойти ко мне!       Она дышала часто, прерывая слова, которые давались ей с трудом, вцепилась в этот свой кокон так, что пальцы побелели, превращаясь в неистовую Тико, которая уже пылала негодованием, которая сдерживала душившие слезы, а душевная боль от обманутых надежд яростным штормом в ее взгляде. И Хакс вдруг увидел ту Тико, которая готова была снова кинуться на него, чтобы доказать всеми доступными ей средствами, как она его... ненавидит?       "Я поверила... я ждала ТЕБЯ... Армитаж, ты дурак!"       И совершенно раскалывая вдребезги уже примороженный лед в душе, рвалось ей навстречу то самое, личное. Когда его желание чувствовать ее, до дрожи, до какого-то безумия, восстало. Дикая ксава больше не сказала ни слова, а он уже не мог вернуть обратно аргументированно и в четкой последовательности сделанные выводы из услышанного, потому что раненая радость за доли секунды разделила рациональный сухостой генерала Хакса и "личное" Армитажа Хакса, лязгнув в сознании дюрасталевыми створами, отсекая прошлое от настоящего, потому что среди миллиардов солнц Галактики для него светило только одно Солнце, и он был готов сгореть хоть в плазме протуберанцев, но коснуться ее!       Роуз хотелось надавать ему пощечин, нет, ей хотелось так врезать ему, за все, чтобы он убрал с лица это свое гадкое, надменное, ледяное, ей хотелось крикнуть: "Какой ты, настоящий?" Потому что этот чертов Хакс, как неуправляемая протонная торпеда, которая еще и с ионной боеголовкой. Ударными разрывными и полное отключение электроники. Два в одном! Он пробивает все щиты... что потом? Термоядерная реакция и взрыв! И она ничего не может сделать! Потому что ее тянуло к нему с силой, эквивалентной области пространства-времени черной дыры, потому что там, у родника, она уже пересекла границу горизонта событий и теперь не сможет покинуть гравитационное притяжение... Потому что она желала почувствовать его...       Роуз только успела увидеть отблески зарниц изумрудных молний в его глазах и услышать в себе, как отзывается раскатом грома в ней его взгляд. Глухой стук, когда он отпустил ранец, и тот упал на пол, генерал шагнул к ней, заслонив солнце, и только темный силуэт навстречу...       Две жесткие теплые ладони обхватили ее лицо, а горячие, ох, какие горячие губы поймали ее губки в свой плен, так алчно, так властно, так нежно, уже окутывая ее, как облаком, запахом реки, костра и тем будоражущим и знакомым, горьковато-пряным ароматом влажной земли после дождя в лесу.       Она только пискнула, схватив его за запястья, от неожиданности, от смятения, оглушенная стремительностью его натиска, только всего на мгновение, как оказалось. До того дурманяще-сладкого, что пронеслось жаркой волной по сознанию, прокатилось легким приятным покалыванием радости по спине и отозвалось удивлением блаженства в сердце...       Как будто с тех минут, когда он услышал проклятые слова пышнотелой, вымазанной какой-то синей дрянью дамы и до этого мгновения прикосновения к дикой своей ксаве, ему было трудно дышать, и вот глотнул, наконец, воздуха, ощутив ее губы, еще непослушные, обиженные, упрямые... Только откуда-то знал, что это всего лишь на мгновение... До того чувственного восторга мурашками по коже и одуряюще-сладостно-больно в сердце, когда она разжала свои пальчики на его запястьях, а ее губки вдруг ожили, наливаясь соками вишен Салличе, и ладошки по его рукам, вверх, взбирались к плечам, не суетно, порывисто, а не спеша, оставляя искрящий след своего тепла.       Минуту назад от него веяло лютой стужей, и Роуз показалось, что снова стоит на коленях на пермаклите плит ангара "Господства" с ограничителями на руках, уже приговоренная, а сейчас он обнимал ее своей страстью с горящим поцелуем на губах...       Еще минуту назад дикая Тико полыхала негодующим пламенем, снова на грани войны, а сейчас... ее ладошки грелись на его груди, и она вдруг сама прильнула к нему, с тихим вздохом губы в губы, впитывая его поцелуй, долгий и такой желанный, чуть приоткрыв ротик, подавшись к Хаксу, скользнув испугано кончиком язычка по его губам... А дальше...       На то она и Тико! Зачем ей шокер, если она сама как шокер, если это неизвестное науке топливо в его крови она поджигает в секунду разрядом от касания своего тела, вырвавшись из сладостного плена поцелуя, уже окольцевав его шею своими руками, чуть отстранилась, улыбнувшись так, что у Хакса закружилось вкруговую комната перед глазами. Ее улыбка... Ему... Для него...       Вот так... Сиянием росы на траве на рассвете, как тысячи граней вспыхнувшей алмазной россыпи, ослепнуть можно от такой красоты...       - Ты что творишь опять, Хакс, а? - прошептала ксава, лучась каким-то внутренним светом.       - Что ты творишь, опять, Тико? - и она увидела его, своего Арми, не в металле и ледяной пустоте, в зелено-золотом свете шумевшего леса, освещенным ее солнцем, - с каких-то некоторых пор мы оба ведем себя, как...       - Я точно, как дурочка, да? - вздохнула Роуз, устраивая свою голову на его груди как-то совсем трогательно погладив его заросшую щеку.       А он держал ее в своих руках, завернутую в этот кокон, дурея от аромата ее кожи, точно летнее солнце нагрело травы на лугу, и они отдавали запахи своих цветов, насыщая воздух медовым цветением, и так отчетливо пьяняще он ощущал под этой тканью ее тело, влекущее его так, что Армитаж, вздохнул глубоко и на выдохе загасил этот жар в себе, прижав ее крепче и лишь молча покачал головой, просто млея от того, каким нежным дыханием прошлись ее пальчики по его лицу. А диверсантка Тико все подливала ему в кровь нечто огненно-хмельное, и рвалась на свободу в нем его дикость, как говорил Зозидор Слайк, потому что...       Это не сон, и не мираж, и не случайность вовсе. Несоизмеримое поднималось из глубины и заявляло свои права, хотя... эти самые права были заявлены гораздо раньше, и Армитаж улыбнулся, искренне, широко и так светло, что она спросила, приподняв голову от его груди:       - Что?       - Просто совершенно нет времени проанализировать ситуацию...       - А надо? - она снова улыбалась, обласкивая его этой улыбкой, взглядом...       - Надо, - а внутри замирало все, отмирало, рассыпая звездопад из желаний, и Хакс добавил, - Не в экстремальной обстановке...        Улыбка упорхнула с ее губ, теперь она взяла в ладошки его лицо, вдруг пронзительно и пристально смотря на него.       - Ты ведь все слышал? - спросила Роуз.       Он опустил взгляд, но она заметила, как снова мелькнула тень холода в его глазах.       - Ты слышал, - кивнула Роуз, - так вот... То, что говорила Лийджа, это... неправильно, это... нельзя так, и я ... никогда не смогла бы так, запомни. Потому что я... не умею я обманывать, Арми... не могу... - совсем тихо закончила она и с напряжением, каким-то звенящим напряжением в душе ждала, что он скажет.       - А я могу. Обманывать, - ответил крайт-дракон, вскинув на нее вызывающий взгляд и тут же погасив этот вызов, скользя ладонями по ее спине, по обнаженным плечам, потерся щекой о ее висок, наклонился к ушку и прошептал:       - Только не тебя, Тико, запомни это...       Он держал в объятиях свое солнце, вдруг подумав, что сейчас она снова возмутится, вырвется, и его хрупкое счастье разлетится на осколки, потому что он сказал... правду.       Услышал ее... вздох, и почти зажмурился, ожидая... И кровь толчками в груди... Только вместо удара в сердце, она нажала ему на затылок, прихватив руками волосы и защекотала дыханием его шею, потянувшись к нему:       - Я запомню, Арми...       И смущенно-дерзко, кончиками пальчиков очертила его скулу, изгиб губ, не отпуская его взгляд, так легко и невесомо коснувшись потом границы ожога, видимой из-за выреза рубашки, и обозначила свое желание, не облекая его в слова, прижавшись к нему так тесно и так трогательно, тронув губами его губы, раз, второй, пробежав ладошками по его спине, побуждая к действию.        А дальше уже без намеков, дальше только синхронизация тех волн притяжения и ожидания, что рвались навстречу.       Как странно, когда они рядом, когда так близко, чувствуя тепло друг друга, стоит им лишь соприкоснуться, как стихают все бури и ураганы в их душах. Из сомнений, предубеждений и подозрений. Как будто это ощущение друг друга, так плотно и так горячо, от сомкнутых бедер до тесных объятий, где каждый сантиметр как серия микро-взрывов, пробегает крохотными импульсами и замыкает некое поле вокруг них. Отвергая все внешнее, оставляя только то, что внутри него - их самих. И с какого-то мига в их жизни это внутренне, еще невысказанное, невидимое, глубоко спрятанное, вдруг стало главным. Когда все наоборот.       Так бывает, когда кто-то сможет заглянуть в душу, может и сам не зная, как и почему, и вдруг осознать, что за ненавистью и гневом, за отторжением и злостью, в дыму и гари обожжённая и раненая душа. И она живая!       Он поймал ее губы в свои, перебирая их, отведывая, наполняя ее и себя той живительной силой, что растекалась нектаром алтунны по венам, с той смелостью, что сейчас бурлила в нем, и той мужской силой, что он чувствовал в себе. Потому что она пробудила в нем чувства и желания.       Откуда-то он знал, что она единственная, кто не испугается его и освободит от той пустоты, в которой он жил, от нестерпимой боли в разорванной его душе и позволит ему стать самим собой, без оглядки на прошлое.       Она ощущала его именно как мужчину, как просыпается его мужское естество, ей было страшно-восторженно и неимоверно-сладостно, это оказалось так восхитительно, чувствовать его!       Он выше, он сильнее, но она откуда-то знала, что крайт-дракон никогда не причинит ей боли. Где-то внутри нее, в груди плескалась горячая волна, скатывалась вниз, собираясь в плазменный шар в ее лоне, и снова вверх, когда так вплотную друг к другу, и слегка кружилась голова, когда все сливается воедино, желание сердца, души и тела. И никто ее ничему не учил, но она снова откуда-то знала, что это ее проснувшееся женское, что ее так пугало и чего она так боялась, сейчас вдруг наполняло ее чувствами, такими яркими и такими красивыми, потому что он дарил ей то, чего она хотела, так страстно, так нежно, с такой ласковой силой...       Движения рук, и тел, стремление души, и эта ничем не прикрытая чувственность, когда его губы по ее обнаженным плечам, и как скользят его ладони, так осторожно касаясь ее груди, задевая, поглаживая, и она не выдержала, простонав: "Арми..." сжав в кулачке рыжие пряди.       Он услышал ее, уловил эту дрожь наслаждения, в ее стоне, прокатившуюся по его сознанию пламенем того самого вожделения, которое Слайк приказал держать на привязи, и осознание, что то, что сейчас, это только прелюдия к тому, что будет. Ему хотелось распустить ее узел волос, чтобы как тогда, у родника, зарыться лицом, пропустить через пальцы тяжелый черный шелк, чтобы гладя ее спину не было этого полотна-преграды, и он мог не пробовать вот так, осторожно, а вкушать ее, чтобы так... владеть ею, дарить ей то, чего она желает, чтобы самому напитаться тем, что она излучает. Ее светом, ее сиянием... Он - отражение ее чувств... И он сквозь ткань, горячим дыханием коснулся той нежности, что скрывал этот холст на ее груди, и она замерла, только вздох, только ее губы у его шеи, совсем смело:       - Я согласна... на не экстремальные условия...       И вот тут он вспомнил, что там, во дворе его ждет Эрк, что он сейчас уедет, что он не увидит ее... сколько? Три, четыре дня? Что потом, когда он вернется, он должен будет ей сказать, насколько опасно здесь и что...       - Хакс! - рявкнул из-за двери голос Х,Армана, - ты что там, заснул, что ли?       Роуз дернулась в его руках, от неожиданности, но обняла вдруг с порывистой пылкостью, ничего не говорила, только смотрела, гладя его заросшие щеки:       - Я совсем забыла, какой ты был... тогда...       - Роуз...       Она встала на цыпочки, приблизив свои губы к его губам, а во взгляде то, что он так хотел когда-то увидеть... Ее нежность, ее обещание, тот мягкий свет теплой летней ночи, и предвкушение того, что будет потом...       Их дорога к миру пролегала сквозь них самих, подняв из глубины сознания то, что каждый не просто задавил в себе, а то, что отрицал. И уж, конечно, ни она, ни он и подумать не могли, что есть во Вселенной Сила, противостоять которой не сможет никто, потому что нити наши судеб уже соединены где-то в будущем...       Генерал чуть наклонился, касаясь ее улыбки на губах, ощущая странную, почти таинственную вибрацию в душе, от осознания, что эта девушка в его объятиях, то, чего у него никогда не было, то, чего не было в нем, какой-то другой мир, куда так стремительно и безудержно он стремился из своей ледяной пустыни. И теперь точно знал, чувствовать ее, дарящую ему душевное тепло и наполнявшую его неисчерпаемой какой-то энергией, его потребность и неизбежность...       Ах, как ей было спокойно сейчас, как хорошо и радостно, от той тишины в ее сердце, не грохотали больше барабаны-каста, не металась, разрываясь от сомнений и подозрений ее душа. Он отражался в зеркале ее души такой, как есть, ее крайт-дракон.       И теперь не кровь била болью в висках, теперь словно молодое вино, густое, ароматное, горячее, играло в ее крови.       Он нагревал ее своим пламенем, не ледяным, а жарким, как полуденное солнце Калаба, а в беспредельном пространстве его неизведанного ею мира он хранил свои сокровища... И Роуз откуда-то знала, что только он подарит ей то, что сделает ее счастливой, она увидит, услышит, почувствует, какое оно - счастье. И еще она поняла, что только вот так, рядом с ним, ощущая тепло его тела, силу рук и бархат губ, это упоительное ощущение... быть желанной, и поет, поет в ней ее колокольчик...       То, что между ними... еще невысказанное, но она уже знает - неминуемое, необходимое ей, как сама жизнь...       Как ей сказать, что она нужна ему, что...       - Меня ждут, - сказал Хакс,- надо успеть... за три дня.       - А потом,- спросила Роуз, и у него кольнуло в груди, таким отчаянием взглянула она, - ты уйдешь? Совсем?       Его ответ... Торопливо, сильно он вжал ее в себя с каким-то требовательным напором, откровенно, летним зноем вбирая ее губы свои, и совершенно не пугливо, а удивленно ее язычок коснулся его... Ничего вокруг, только взметнувшееся пламя страсти от столкновения... Чтобы она поняла, услышала то, что он хотел сказать, с какой жадностью он будет ждать их встречи...       Двери за спиной Роуз распахнулись от рывка Эрка, она видела свет, из проема, осветивший Хакса, почти впала в панику, но генерал тиски объятий не расслабил, только оторвался от ее губ и полыхнул на Эрка яростью во взгляде.       Эрк уставился на них, секунда, две, захлопнул двери, но Лийдже, к тому моменту подскочившей, как всегда, немного поспорить с ворчливым Х,Арманом, было достаточно того, что она увидела...       Минуты две из-за закрывшейся двери комнаты Хакса слышались два голоса. Интонация обоих Оди растревожила, она пыталась вслушаться, но слов было не разобрать...       Тумра присела и прижалась к матери:       - Я тебе сразу сказала, мама, - тихо обратилась к Лийдже дочь, - у него глаза злые, как ледышки, а ты...       - Да, - согласилась та, - откровенно неприятный тип. И этого типа наш Зозидор таскает с собой, как привязанного... Он точно что-то задумал...       - Что задумал Зозидор, - вздохнула Оди, - никому не скажет, я его знаю. Но он точно знает, что делает. А если б я услышала, будь я генералом, что ты тут про генералов-то, - Оди потрогала стянувшую кожу субстанцию, - я бы не знаю, как потом общалась бы.       - Этот, который зозидоров, - вдруг встряла Гвиллин, - мне вот кажется, что-то там с Роуз и ним не так...       - Там все так... было, - почти рассердилась доктор, - пока...       Тут на входе раздались шаги, Оди встрепенулась, обернулась, попыталась улыбнуться, насколько это возможно, а Эрк, входя в гостиную, обвел дамский коллектив неприветливым взглядом, только узнав жену, мелькнуло под насупившимися бровями что-то искоркой:       - Опять тут устроили? - недовольно спросил Эрк, - Генерал где? - задал он сразу же вопрос, так и не дождавшись ответа.       - Там, - робко кивнула на двери Тумра, - он с Роуз там, сказал - на два слова...       - Только, похоже, - перебила ее Лийджа, поднимаясь, - что там уже не два слова, и вообще, я думаю, что этот генерал нас тут всех ненавидит...       - Ну, когда таких страшилищ увидишь, хоть и не во сне, - проворчал Эрк, - можно и ненавидеть, наляпали на себя не пойми что...       - Эрк! - Оди покачала головой.       - Что Эрк? Тут дел по горло, тут... Ай, что я вам говорю, Лийджа устроила опять?       - И устроила, - не сдавалась Лийджа, надвигаясь на Эрка.       - Генерал, - заорал Х,Аман, - ты заснул там, что ли?       - Что ты все за нами следишь, Эрк, что ты все нам мешаешь отдыхать! Мы свою работу закончили! Завтра еще один квадрат, и все! А Роуз починила уборщиков, а этот твой ледяной слизень там, - тут Лийджа кивнула на двери комнаты, - наверняка ее унижает, вид у него, знаешь такой был... Я читала, что такие вот, как этот, непременно будут самоутверждаться за счет слабых! Попробовал бы он что-то сказать мне, или Оди, нет же...       Эрк отвернулся и дернул двери на себя...       То, как Тико обнимала Хакса, приникнув так волнующе, отдаваясь во власть его рук, сплетя свои за его шеей, Эрка не обескуражило. Два слова? Зачем слова, когда можно и без них. И он захлопнул двери, а потом уже обернулся к ошалевшей Лийдже, которая застыла, хлопая красивыми и густыми ресницами, чуть приоткрыв рот:       - Отдыхай иди! Синюха эта не въестся так, что и останется? А то Твел, даже не знаю, обрадуется или нет, что ты теперь синяя будешь...       Тут дверь снова распахнулась, почти врезавшись в стену, и генерал, не взглянув на дамский коллектив, кивнул Х,Аману:       - Пошли, времени нет.       Эрк зыркнул на Лийджу, обменялся теплым взглядом с Оди, подмигнув ей, и вышел.        Уже в пещере, когда Хакс осматривал лэнды, Х,Арман вдруг сказал:       - А девушку тебе надо забрать с собой!       Армитаж отвлекся, смотря совсем серьезно:       - Почему?       - Сам посуди, - вздохнул Эрк, присаживаясь на укрытый пластотканью модульный голограммный проектор, который когда-то давно был главным на мостике "Алой Транты", а теперь стоял тут уже много лет, но никто не знал, зачем, - Ты все правильно рассудил. Разведка будет. И разведка тщательная. Кто? Как правило, это те, кто обучался в Гильдии, или частных школах для убийц и наемников. Не знаю, как сейчас, но при мне Альянс заказывал таких, для спецопераций. Раз наемники, то для них главное - деньги. Для ликвидации им-то все равно, но каждый еще и получает свои кредиты, как награду за пойманный живой объект. Теперь дальше. Ты сам рассказывал, что Орден твой назначил награду за всех этих оставшихся бунтарей. Хорошая награда или как? - Эрк пристально посмотрел на Армитажа.       - Достаточная, чтобы стимулировать сдать местонахождение преступников.       - Вот. И Роуз Тико там есть?       - Есть, - кивнул Хакс и вдруг замолчал, поняв, куда клонит Эрк, а приказа снять ориентировку у Службы Безопасности нет...       - Дошло? Да любой наемник, узнав ее, убивать не станет. За нее ж деньги обещаны! Так что... И еще неизвестно, знаешь, когда и как эти самые наемники захотят представить ее Ордену. И что с ней будет...       - Достаточно, - холодно сказал Хакс.

Внешнее кольцо. Система Антан. За сутки до разговора Хакса и Х,Армана.

      Майт Давел, покачиваясь с пятки на носок и обратно, ждал, пока Трасск закончит просмотр записи со сканеров наблюдения. Песочного цвета глаза на ящероподобной голове рептилии смотрели запись уже во второй раз:       - Значит, - тут Трасск ткнул кривоватым когтем в застывшее изображение Хакса, - это цель.       - Да, - лысая голова Давела осталась неподвижной, он не смотрел на наемника, он смотрел за транспаристил своего кабинета на Антайн-прайм. Вид облаков вокруг, над ним, сквозь прозрачный купол, под его ногами, успокаивал Майта.       Типичный трандошанин, массивный и высокий, наемник не смотрелся по сравнению с тяжеловесным Давелом превосходящим его в росте. Ответственное задание, о котором сказал вызвавший его Аркианец, в конечном итоге маячило неплохим двойным кушем.       - Но не для тебя, свой гонорар ты получишь, заметь, очень приличный за доскональные данные о том, сколько их там, где, ну и остальное, как положено. Ты лучший, а мне надо быстро и очень тихо. Так тихо, чтобы ветки не шелохнулись...       - А эта девчонка с ним? - спросил Трасск и переместил коготь на изображение Тико.       - Ерунда, - тут Давел обернулся, - сброшенная фигурка с вотчины на доске шах-тежа. Она не интересна. Да и Органа вряд ли сможет дать за нее больше, если вообще о ней помнит... Этих сброшенных с игровой доски фигур... кто их считает. Вот, если ты, Трасск, завалишь задание, я тебя тоже сброшу. А возиться с поимкой, доставкой девчонки, связываться из-за такой мелочи со Службой Безопасности Ордена... Нет! У нас будет джокер! А эта... - Давел покрутил в воздухе пальцами, присуждая Роуз судьбу всех, кто должен был скоро исчезнуть навсегда, бесследно в дебрях Калаба.        Однако Трасск, выйдя от босса, думал иначе. И на то у него были свои причины. "А девчонку надо забрать с собой!"