Я стал приемным сыном Великого и Могучего Дракона

Спустя ещё пару недель, дракон был вынужден признать, что этот человек был не так уж и плох. Раон теперь готов был поверить, что не все люди были такими жалкими презренными ничтожествами, как члены этой тайной организации. И может именно из-за того, что тот тоже пострадал от рук этих садистов, дракон не мог не чувствовать своей близости с ним. К тому же, человек всё также продолжал проявлять только заботу, обрабатывать его раны и переживать за него. Он был ласков и осторожен, пытался успокаивать Раона, как будто тот не был драконом. Великим и бесстрашным существом, не нуждающимся в чьей-либо поддержке. Так считал сам Раон, пока не встретил этого человека. Он не был готов принять то, что ему нравилась это беспокойство и внимание и то, как он иногда слегка гладил его чешую, пытаясь утешить. И что переносить пытки и жизнь взаперти стало намного проще, когда дракон больше не был вынужден проходить через это в одиночку. Поэтому он все же счёл своего соседа достойным и снизошёл до разговора с ним. Так он узнал, что его зовут Кейл и что тот понятия не имеет, зачем он сдался этим садистам. Сам Раон не был уверен, что те пытались выяснить. Но даже он чувствовал, что Кейл не был обычным человеком. От него пахло природной энергией сильнее, чем от любого другого живого существа, которых он, несмотря на нелюбовь к ним, повстречал не мало. Молодой дракон не знал, почему природа так любила этого человека, но был солидарен с ней. Кейл определенно был лучше многих и заслуживал этого. Такое прекрасное и доброе существо сложно не полюбить. Ещё через несколько месяцев, Раон не мог и представить, как выживал здесь раньше в одиночку. Присутствие человека, которого он за это время успел признать своим, теперь казалось ему неотъемлемой частью его жизни. Хотя и было грустно, что их встреча произошла в таких обстоятельствах, но они спасли друг друга и со временем стали дорожить этими моментами, проведёнными вместе. Кейл часто сидел, прижавшись к нему, и нашёптывал что-то успокаивающее. Сил на полноценный разговор у молодого дракона в последние несколько недель не хватало, и он мог только лежать и слушать его тихий голос и мерное сердцебиение. От этого становилось так легко и спокойно на душе, что Раон иногда совсем забывал, где они находятся. Те ночи, что они провели рядом, прижавшись друг другу, грели дракону сердце, которое как будто снова забилось с появлением Кейла. Иногда этот глупый человек даже пытался поделиться с ним своей едой. Не то чтобы дракон, даже с заблокированной манной, не мог выжить без неё. Жил же он как-то раньше, его тогда никто и не думал кормить. Слабому человеку, в отличие от него, все же давали еды, без которой тот бы просто погиб. Если, конечно, эти объедки можно было назвать едой. Однако, зная, что тот часто не ел даже их, Раон хотел встать и насильно накормить его. Дракон знал, что, в отличие от его вида, людям для нормальной жизни и здоровья требовалось хорошо питаться и не хотел, чтобы Кейл пострадал. Тот и так был слишком слаб, и с каждым днём, проведённом в этой мрачной темнице, ему становилось всё хуже. Кейла, в отличие от дракона, которого совсем перестали отправлять на эксперименты, забирали слишком часто. Чаще, чем самого Раона в начале его заключения. После своего возвращения он всё дольше просто лежал, свернувшись в своём углу и не двигался. Терял сознание на несколько дней. Часто отчаянно прижимался к дракону ночами и дрожал, пытаясь согреться. Если честно, это пугало. Да что там, Раон был в ужасе. За это время он успел настолько к нему привязаться, что при мысли о его смерти дракон ощущал удушающее чувство страха. И ненависти. Раньше он считал, что ненавидеть этих людей больше, чем есть, он уже не способен. Что ж, он ошибся. Теперь дракон был уверен, что когда сможет разорвать свои оковы, они будут страдать хуже, чем в аду. За самого Раона и за его человека, которого они посмели тронуть. Да, когда он сможет выбраться… На самом деле у дракона не было сил даже на то, чтобы поднять голову или открыть глаза. Он так и не смог ни разу взглянуть на Кейла. Раон был уверен, что тот был бы красив и смотрел бы на него с той нежностью во взгляде, что всегда слышалась в его голосе и ощущалась в прикосновениях. В один из дней, слившихся для Раона в одну сплошную череду боли, страха и волнения, человек снова сидел, прижавшись к нему. Пока он неожиданно хрипло не позвал: – Раон… Молодой дракон тут же очнулся от неглубокой дремы и попытался сосредоточится на тихом голосе. Кейл на несколько мгновений замолчал и продолжил всё также неуверенно: – Пообещай мне, что сможешь выбраться отсюда. Раон замер в растерянности, не понимая, почему он говорит ему это. Тот отстранился от его тёплого бока и встал, чуть покачнувшись. Нашарив в своих густых волосах тонкую, еле заметную шпильку, он осторожно вытащил её. Пару секунд, не моргая, посмотрел на неё и, решительно вдохнув, поднёс руку к шее дракона, вокруг которой был застегнут магический ошейник. Прицелившись, он с силой вогнал острую часть заколки в замок на нём. По украшению прошла волна тёплой энергии, и тот тихо щёлкнул. Раон замер, почувствовав, что артефакт, который блокировал его силы, стал потихоньку слабеть. В ту же секунду он резко дёрнулся, когда понял, что Кейл потратил на это часть своих жизненных сил. Ему хотелось громко и настойчиво кричать на этого глупого, глупого человека, что ради него посмел навредить себе. Сейчас, когда тот и так был нездоров и очень слаб, тратить внутреннюю энергию было равносильно медленному самоубийству. Кейл погладил дракона по голове дрожащей рукой, тяжело дыша. Он зарылся лицом ему в шею и снова хрипло прошептал: – Раон, пожалуйста… пусть с тобой всё будет хорошо. После этого человек тут же метнулся в угол камеры, и через несколько секунд раздался звук отпирающейся двери. Раону оставалось только беспомощно слушать, как эти садисты снова уводят его. И с нетерпением отсчитывать минуты, через которые его ошейник полностью утратит свои силы. Дракону хотелось выть от отчаяния и дикого страха за своего человека. Он был готов молиться всем известным ему Богам, чтобы когда он выберется, с ним все было хорошо. Время тянулось до безобразия медленно, каждая минута была подобна году, но спустя почти час Раон почувствовал, что ошейник полностью утратил свою силу. Разгоняя ману по телу, разрывая вдребезги цепи, он понял, что наконец-то был свободен. По ощущениям, дракон провёл в плену больше года. Всё это время Раон мечтал о том, как будут страдать его пленители. Даже когда он утратил любую надежду выбраться, дракон поклялся, что когда придёт время его смерти, он заберёт их с собою. Соберёт всю оставшуюся у него ману и жизненные силы и подорвёт к чертям это место. Раон был уверен, что если бы не Кейл, он бы обязательно так и сделал. Однако сейчас, когда он наконец-то смог избавиться от сдерживающих его оков, молодой дракон не чувствовал ни капли воодушевления. Только беспокойство, безумную надежду и медленно разгоравшуюся панику. Он мог думать только о том, что где-то там эти звери мучают ставшее дорогим ему существо. Даже жажда мести отступила в дальний край сознания, сменившись желанием поскорее добраться до Кейла и унести его подальше отсюда. Позже он бы принёс его в какое-нибудь надёжное место (эти твари знали, где находится его логово, поэтому прятаться там было нельзя), свернулся вокруг калачиком и охранял бы до скончания веков. Поэтому сейчас Раон отчаянно спешил. Разломав вдребезги двери камеры, он мчался по тёмным коридорам, испепеляя встреченных на своём пути стражников. При других обстоятельствах дракон бы отомстил им сполна, мучая и не давая умереть очень долго. Однако сейчас на это времени не было. Он не знал, в какую именно часть здания уводили Кейла, поэтому пытался найти его, полагаясь на запах и едва заметный след природной энергии. И на очередном повороте Раон всё же почувствовал правильный путь. Он ускорился ещё, хотя казалось, что это было невозможно, и через несколько минут наконец добрался до нужной комнаты. Когда он ворвался внутрь, дракон понял, что эта была самая настоящая пыточная. Хотя охранники называли её "комнатой для экспериментов", больше это было похоже именно на неё. Повсюду стояли странные приспособления, магические приборы, устрашающего вида инструменты. Витал резкий запах каких-то трав и еле заметный, но вьевшийся в стены и пол, крови. Тревогу поднять было некому, поэтому люди внутри продолжали заниматься своими делами. Один из них записывал показания с какого-то датчика, а двое других следили за человеком, который был пристёгнут к столу и пытался вырваться. Раон перевёл свой взгляд на него и на мгновение замер. Его человек был красив. Ярко красные волосы, бледная кожа, тонкие черты лица. Однако он был совсем ребёнком. Дракон знал, по голосу, росту, что Кейл был молод, но он даже подумать не мог, что настолько. А ещё на его шее виднелся рванная рана, оставшаяся от цепи, которая была на нем в том подземелье, и выглядевшая просто ужасно. От всего увиденного его злость и ненависть разгорелась ещё ярче. Раон зарычал, когда мальчик снова дёрнулся на столе, по которому прошёл очередной разряд тока. На то, чтобы убить трёх людей в комнате потребовалось едва ли пару секунд. Дольше дракон пытался отключить устройство, причиняющее Кейлу боль. Когда он наконец-то перестал конвульсивно трястись и затих, Раон прижался головой к его плечу. Он не знал, сколько минут простоял так, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Когда он смог наконец-то вздохнуть спокойнее и избавиться от липкого страха внутри, Раон снова посмотрел на своего... теперь уже, наверное, детёныша. Тот лежал без сознания, грудь мерно вздымалась, а воздух выходил с лёгким свистом. Кейл был бледным, очень худым и казался дракону настолько хрупким, что тот боялся сломать его неосторожным движением. После применения всех возможных и известных ему лечебных заклинаний, Раон решился на то, о чем раньше даже думать было неприятно. Ещё одно заклинание, яркая вспышка и на месте дракона оказался молодой человек с темными, как уголь, волосами и яркими голубыми глазами. Он подошёл ближе к ребёнку на столе и осторожно, но крепко прижал того к себе. Когда-то Раон сказал старому золотому дракону, что никогда в жизни не примет чьей-либо формы. И после всего случившегося, он уж точно не предполагал, что когда-нибудь добровольно превратится в человека. Но… он снова посмотрел на Кейла в своих объятиях и тихонько погладил его по волосам. Ради своего детёныша Раон был готов на всё. Он осторожно поднял его на руки, прижал к себе и направился к выходу. Пора было покинуть это ужасное место.