Непревзойденный в Сяньлэ

      Все утро Его Высочество провел в блаженном расслаблении, мыслями будучи далеко за стенами резиденции. Му Цину даже казалось, что если позвать Се Ляня сейчас, то его улетевшая в небесные чертоги душа не успеет вернуться и принц рухнет замертво: с исключительно счастливой улыбкой на губах. О произошедшем Се Лянь отказался рассказывать, но по черным одеждам с мокрым подолом, которые принц неаккуратно засунул в шкаф, и резной черной коробочке с серебряным тиснением на его рабочем столе Му Цин сам догадался. Хотя и без того очевидный ответ не заставил бы себя долго ждать: зная Се Ляня столько лет, Му Цин видел его таким счастливо-рассеянным только здесь, в Призрачном городе, и только после встреч с Градоначальником.       — Не понимаю, что в нем так нравится Его Высочеству, — недовольно ворчал Му Цин, несколько уязвленный тем, что Се Лянь не спешит, как обычно, в подробностях делиться с ним своей радостью. Конечно, юноша осознавал, что тут есть и его вина, так как Хуа Чэна он явно недолюбливал, но от такого осознания тяжелое чувство в груди не уменьшалось. — Хуа Чэн же только красуется перед ним, да и было бы чем!       — Ну, он сильный и умный, — ответил Фэн Синь. Похвала в его устах звучала как простое повторение всем известного факта, и это бесило еще сильнее.       — А еще двуличный и изворотливый, и коварный, и хитрый, — продолжал ругаться Му Цин. После утренних занятий, на которых Се Лянь едва не заснул несколько раз, Мэй Няньцин сжалился и отпустил его до часа шен. Оказавшись во внутренних покоях, Его Высочество без сил рухнул на кровать, и только раздражающая счастливая улыбка даже во сне не желала уходить с его губ. Получив небольшой отдых Му Цин, бывший причиной дополнительного недовольства наставника все утро, и Фэн Синь, которому из-за демонической сущности вовсе отказали в обучении, устроились на открытой веранде одной из комнат, обедая и наблюдая за далекими горами.       — Пусть это так и есть, но Его Высочеству он будет показывать только лучшие свои качества, — вздохнув, сказал Фэн Синь. Он грел руки о чашку чая, будто мог чувствовать холод, и смотрел больше на собеседника, чем на открывающийся отсюда величественный вид.       — Это не делает его хорошим человеком, — отозвался Му Цин. Фэн Синь тут же парировал:       — Но не делает и плохим. Пусть некоторые его методы очень сомнительны, но Хуа Чэн обладает осознанностью и никогда не перейдет грань. Для него желания Его Высочества — божественный закон, так что за сохранность Се Ляня рядом с Хуа Чэном стоит переживать в последнюю очередь.       — Почему ты его защищаешь? — прищурился Му Цин.       — У меня нет причин этого не делать. Мы давно знакомы и я знаю, что он не навредит мне или дорогим мне людям. Да, он все еще неприятный тип, но вражда с ним обходится намного дороже, чем дружба.       — Вы враждовали?       — Уже довольно давно, — Фэн Синь невесело ухмыльнулся. — Мы несколько раз сходились в битвах, а при первой встрече с Собирателем Цветов под Кровавым Дождем, если бы не мое высокомерие, я был бы мертв.       Му Цин вздрогнул, на мгновение представив подобное. Ему не нравился Хуа Чэн, но по большей части он относился к Градоначальнику как к двуличному нахальному павлину, и никогда не задумывался о его реальной силе. Му Цин помнил недавний поединок между Фэн Синем и Его Высочеством и осознавал, что не является противником ни одному из них, а Хуа Чэн, выходит, и того сильнее? Подобный уровень мастерства просто не укладывался у Му Цина в мыслях.       — Тебе не стоит бояться его, — ободряюще улыбнулся Фэн Синь. — Он понимает, что сейчас ты… предан Его Высочеству. А если для Се Ляня нет угрозы, то Хуа Чэн вполне дружелюбен.       — То есть бояться надо начинать, если когда-нибудь я вздумаю предать Се Ляня? — с подозрением просил Му Цин. От него не укрылась заминка в середине фразы друга: он явно хотел сказать что-то иное.       — А ты вздумаешь?       — Конечно нет, — фыркнул Му Цин, отворачиваясь. Ему было любопытно попытаться разговорить Фэн Синя больше, но тот в последнее время тщательно следил за словами и всегда был начеку. Редкие оговорки были не в счет. Кроме того, он так часто повторял, что Хуа Чэна не стоит опасаться, что Му Цин будто сам начинал в это верить. Иногда он задумывался о Градоначальнике и действительно находил его вполне приемлемым: но потом вспоминал его ночевку в покоях принца и сегодняшнюю ночную прогулку и вновь злился. Хуа Чэн точно имеет на Его Высочество какие-то странные планы!       Видя, как Му Цин начинает закипать в котле собственных мыслей и подозрений, Фэн Синь поспешил перевести тему. Уже завтрашним вечером планировалось грандиозное торжество в Черной пагоде, а сегодня — большая ярмарка на площади перед ней. Весь город был в азартном предвкушении, и даже в Игорном доме говорили больше о готовящемся празднике, чем о выигрышах и ставках. Особо почтенные демоны уже не помнили, когда в последний раз Князья демонов заключали явный мир, но даже больше разномастный народ волновали сами Непревзойденные. Имена обоих были на слуху: Белоглазый Волк стал известен каждому почти пятнадцать лет назад, после подчинения его власти большей части Демонического Царства, а Собиратель Цветов под Кровавым Дождем набирал силу последние годы, став хозяином оживленного и важного Призрачного города. Оба демона были видными фигурами и идеалами для подражания многих мелких демонов. Союз между ними являлся громким и важным делом.       Чуть вялый, теплый со сна Се Лянь вышел к друзьям, когда солнце начало клониться к западу. Принц устроился рядом с грелкой и Фэн Синь накинул на него свой плащ: прищуренными глазами Се Лянь наблюдал, как небольшой мячик цвета янтаря медленно катится за темные скалы. Смотреть на его мутный свет вовсе не было больно, и принц наслаждался видом, выдыхая облачка белесого пара.       — Как спалось Твоему Высочеству? — с присущей ему язвительной ноткой спросил Му Цин. Се Лянь ответил не сразу: яркая на впечатления ночь и день чуткого сна заставили его потеряться в своих мыслях. Не отводя взгляда от теплого цвета заката, принц рассеяно сказал:       — Я так и не спросил у наставника, восстановили ли залы Хуанцзы. Фэнь Синь, — Се Лянь обратил к другу сонный взгляд. — Ты не знаешь?       Однако ответил Му Цин:       — Какие залы, Твое Высочество? Зачем их восстанавливать?       — Ну как же, пожар… — начал принц, но под конец фразы его голос стих, будто он сам стал сомневаться в сказанном. Едва слышно Се Лянь добавил: — Духи из темных залов вырвались и…       — Твое Высочество еще не проснулся, — ухмыльнулся Му Цин, придвигая к Се Ляню чашку чая и пирожные. — Видимо, прибытие наставника тебя слишком взволновало и во сне ты увидел Хуанцзы. Не волнуйся, он никогда не горел, с ним все в порядке.       — И точно… — пробормотал принц, а затем тряхнул головой и взял предложенные угощения. Сцены объятых пламенем храмовых построек и мечущихся вокруг темных духов еще стояли перед глазами, словно воспоминания, но Се Лянь заставил себя о них не думать.       — А духи Твоему Высочеству снятся видимо из-за долгого общения с демонами, — продолжал Му Цин. — Может, стоит попросить наставника провести для тебя церемонию очищения мыслей?       — Не нужно, дело вовсе не в этом, — отозвался принц, в душе однако соглашаясь, что такая церемония вовсе бы ему не помешала.       — Вот как? А что в таком случае, если не смутные мысли, сподвигло Твое Высочество ночью покинуть свои покои? — допытывался юноша, но за делано-дружелюбной улыбкой скрывалось недовольство.       — Могут же у меня быть дела, в которых я не должен отчитываться, — невозмутимо сказал Се Лянь, вопреки своим словам чувствуя, что делает что-то неправильное. Принц явно был прав: он не обязан был отчитываться Му Цину о том, куда ходил, но даже думать о том, чтобы заявить так, было мерзко. Однако Му Цин подобные мысли улавливал с поразительной точностью, и пусть грубые слова не слетели с губ Се Ляня, насупился. Он раздраженно поднялся, убирая со стола грязные тарелки.       — Прошу прощения, Ваше Высочество, что лезу не в свое дело, — без толики почтения в тоне отчеканил он. Се Ляню оставалось лишь виновато пробормотать ему в спину:       — Му Цин… — принц вздохнул, коря себя за то, что не смог подобрать верные слова. Он не хотел обижать друга из-за собственного смущения, и, если быть до конца честным, рассказать об удивительной прогулке ночью ему все же хотелось. Се Лянь понимал, что его восторг друзья вряд ли разделят, но зато может будут относиться к Хуа Чэну чуть дружелюбнее, если услышат, каким внимательным и заботливым тот был.       Решив так, принц обернулся к Фэн Синю и хотел что-то сказать, но замер: на лице друга было серьезное задумчивое выражение, а складка между бровей стала глубже. Се Лянь понял, что за последнее время Фэн Синь не проронил и слова, и аккуратно позвал:       — Фэн Синь? — когда мужчина перевел на него взгляд, принц улыбнулся. — О чем ты задумался?       Посмотрев на принца, демон стер угрюмое выражение, и легко отозвался:       — Ничего важного, Ваше Высочество. Вы хотите сегодня посетить ярмарку в городе? Мэй Няньцин просил передать, что вечерние занятия отменяются, поскольку он и советники пойдут туда.       — Думаю нет, — ответил Се Лянь, сделав вид, что не заметил грубого ухода от темы. Вчера Хуа Чэн сказал, что этим вечером будет занят, а без него шумные толпы и яркие улицы уже не казались принцу такими заманчивыми. — А тебе любопытно?       — Мы с Му Цином хотели сходить. Некоторые интересные вещи появятся только сегодня.       — Тогда обязательно повеселитесь, — с улыбкой отозвался Се Лянь.       Через время вернулся Му Цин, молча усевшись рядом и вновь вернувшись к чтению, от которого его отвлек проснувшийся принц. Се Лянь некоторое время аккуратно наблюдал за другом, а затем ненавязчиво продолжил диалог с Фэн Синем.       — Когда будете в городе, обязательно посмотрите представления уличных актеров. Они ужасны, но могут повеселить. Нам с Сань Ланом… — принц замялся и кончики его ушей чуть покраснели. — …вчера очень понравилось.       — Хорошо, Ваше Высочество, — ответил Фэн Синь. — Было еще что-нибудь любопытное?       — Конечно: много лавок и торговцев, разной еды и вещей, иные из которых я никогда не встречал. Мы обошли ярмарку кругом несколько раз, но все равно не посмотрели всего. Еще, в стороне от главной улицы есть очень уютная чайная: мы провели там большую часть ночи. Это хорошее место, — Фэн Синь улыбнулся, а Се Лянь, вдруг вспомнив, добавил: — Только Сань Лан предупреждал, что лучше не есть ничего мясного на улицах.       — Фу, — поняв, скривился Му Цин. Добившись от него ответа, показывающего, что он больше не злится, Се Лянь расслабился, продолжая болтать, говоря все больше и больше о ночной прогулке.       Принц старался рассказывать о ярмарке, а не поразительно-черных глазах Хуа Чэна, которые начинали светиться, словно звезды, при взгляде на Се Ляня, но все равно говорил до тех пор, пока небо окончательно не почернело. Молчаливая демоница-служанка зажгла на веранде яркие жаровни и несколько свечей, скрытых от ветра в белых бумажных фонариках, другая девушка принесла принцу теплую накидку. Молодые люди живо обсуждали проходящую ярмарку и те, что они видели в своем путешествии: по мнению Се Ляня, на фоне нынешней они были маленькими и тусклыми. Некстати вспомнился и деревенский торг в Гуйцзи: на нем Се Лянь впервые увидел, как люди меняют скот на зерно и овощи, вовсе не пользуясь золотом и серебром. Принц заинтересовался, и среди случайных семян у одной из торговок нашел высохшие «Нежные объятья»: после того они стали искать этих демонов, а найдя — едва справились с ними. Се Лянь чувствовал, как от воспоминаний румянец начинает приливать к щекам и видел, что у Му Цина и Фэн Синя впечатления о той ночи ничуть не лучше. В момент, когда разговор готовился стать неловким, на веранду с поклоном вышел управляющий. Се Лянь чуть торопливо улыбнулся ему:       — Ба Шэ, что-то случилось?       — Прибыла дева Ша, — объявил демон. Ша Хуалин взяла за привычку каждый вечер прибегать в резиденцию принца. На словах — чтобы передать небольшие послания от Старейшины Шэня, на деле же — полюбоваться Се Лянем.       Принц кивнул, облегченно выдыхая. Управляющий поклонился и скрылся в доме. Через время он вернулся с двумя спутниками: по пятам за демоном свободным шагом ступал Хун Мин, а впереди шла Ша Хуалин. Ее вид сразу обеспокоил Се Ляня: девушка не улыбалась привычной ухмылкой, а уголки ее глаз покраснели. Лицо Ша Хуалин было печальным и, при взгляде на принца, его скривила грустная гримаса: не дожидаясь приглашения, девушка села рядом и, сложив руки на стол, уронила на них голову, начиная причитать:       — Се гунцзы, простите Лин-эр за столько поздний визит! Лин-эр так расстроена, что думала вовсе отказаться от него сегодня, но потом решила, что ей станет легче от взгляда на вас, но сейчас!.. — Ша Хуалин громко всхлипнула. — Сейчас Лин-эр стало еще печальнее!       — Свитки! — возмутился Му Цин, высвобождая древние тексты из-под плачущей девушки, но на него никто не обратил внимания. Фэн Синь скривился, словно от зубной боли, а Се Лянь поспешил обеспокоено спросить:       — Дева Ша, что случилось? Вас кто-то обидел?       — Ах, я не могу так просто жаловаться Се гунцзы! — воскликнула девушка, но тут же, поднявшись и глядя на принца слезящимися глазами, ответила: — Се гунцзы помнит того даоса, с которым я завязала приятное знакомство?       — Да, — кивнул Се Лянь. Этого мужчину трудно было забыть, ведь вот уже несколько дней каждый вечер Ша Хуалин рассказывала о нем хотя бы пару слов. Принц даже думал, что не хотел бы знать о нем столького.       — Этот человек казался таким честным, таким обходительным и ласковым, но сегодня он!.. — девушка снова всхлипнула и спрятала лицо в ладони. Се Лянь поспешил утешить ее:       — Дева Ша, не печальтесь. В-все обязательно образуется, не стоит так убиваться.       — Боль неизбежна, страдание необязательно! — с горечью воскликнула Ша Хуалин. — За все время нашего знакомства я была так увлечена им, так доверяла ему и думала, что это чувство взаимно, но сегодня!.. Сегодня я видела его с другой девушкой в очень близкой «беседе» и когда спросила, что происходит, знает ли Се гунцзы, что он мне ответил?       — Нет, — честно ответил Се Лянь.       — Он сказал, что с самого начала предупреждал меня не питать ложных надежд! Что между нами из-за моего демонического происхождения ничего не могло быть! — девушка чуть склонилась к Се Ляню и ее руки скользнули было к его ладоням, лежащим на столе, но под пристальными взглядами присутствующих она лишь положила их рядом. — Но Се гунцзы, когда человек добр и обходителен с тобой, разве ты не начинаешь чувствовать себя особенным? Пусть в начале нашего знакомства действительно имел место быть такой разговор, разве не он первым стал проявлять интерес к Лин-эр? В чем же Лин-эр не права, давши волю своим чувствам?       — Зачем ты рассказываешь это Его Высочеству? — недовольно спросил Му Цин, слушавший пылкий рассказ девушки, закатив глаза.       — Се гунцзы, — не смотря на юношу, продолжала Ша Хуалин. — Лин-эр слабая девушка и пусть рядом есть некоторые спутники из родных краев, они больше сослуживцы для Лин-эр и она не решится рассказать им о неудаче в любви. Ведь вдруг они решат, что Лин-эр ненадежная или будут смеяться над ней? А отец и братья Лин-эр в далеком Линчжоу и не могут заступиться за нее. В этом городе Лин-эр может довериться только Се гунцзы и пусть с ее стороны будет скверно просить…       — Вот и закрой рот, раз сама все понимаешь! — грубо оборвал девушку Фэн Синь. — Ты вообще слышишь, к кому и с какими просьбами обращаешься?       Просьба заступиться за нее действительно была довольно дерзкой: обычно таким образом помогали девушке ближайшие родственники и обращение к принцу было практически наглым присвоением императорской фамилии. Се Лянь тоже растерялся от подобного и не знал, что сказать.       — Лин-эр все понимает, но к кому еще она может обратиться? — жалостливо ответила Ша Хуалин. — Лин-эр конечно позвала бы кого-нибудь с собой в Призрачный город, если бы знала, что в землях Градоначальника Хуа можно встретить подобную несправедливость, но теперь ей совсем некому помочь! — слезящиеся глаза демоницы вновь обратились к принцу. — К тому же, Лин-эр не просит побить этого человека, а лишь хочет попросить Се гунцзы сопроводить ее на ярмарку: тот даос сказал, что такая девушка, как Лин-эр, может рассчитывать на интерес только от низших противных демонов, и он точно прикусит язык, если увидит рядом с Лин-эр такого красавца, как Се гунцзы.       — Твое Высочество, не вздумай соглашаться, — предупредил Му Цин, заметив взгляд Се Ляня.       — Но лишь сопроводить деву Ша действительно не сложно, — нерешительно ответил принц.       — С чего ты должен этим заниматься? — отрезал Му Цин. — Она сама вляпалась куда не следует и теперь…       Прервав слова юноши, Ша Хуалин вновь упала на стол и зарыдала еще горче:       — Теперь даже слуги Се гунцзы считают Лин-эр ветреной девушкой! За Лин-эр некому заступиться и она не знает, как сможет, вернувшись домой, смотреть в глаза отцу и матушке!       Му Цин хотел ответить, но Се Лянь жестом прервал его:       — Все-все, хорошо, я помогу, — Ша Хуалин радостно вскинулась, а Му Цин нахмурился еще сильнее. Принц примирительно сказал: — Это не большое дело и я быстро справлюсь, мне вовсе не сложно. Вы с Фэн Синем можете гулять, а я вернусь в резиденцию раньше, чем сгорит палочка благовоний.       — Но Ваше Высочество, ты один… — с сомнением начал Фэн Синь, но Се Лянь лишь улыбнулся.       — Вовсе не один, — он обернулся и ласково спросил замершего у двери Хун Мина: — Хун-эр ведь сопроводит меня?       Мальчик улыбнулся в ответ и кивнул:       — Гэгэ может на меня рассчитывать.       — Спасибо, Се гунцзы! — слезы быстро высохли на лице Ша Хуалин и она все же схватила руку Се Ляня своими тонкими пальчиками с красными ногтями. — Лин-эр обязательно найдет способ отблагодарить Се гунцзы за эту услугу!       — Не стоит, — улыбнулся принц, высвобождая свою ладонь из холодной хватки. Под благодарные причитания Ша Хуалин он скрылся в своих покоях, чтобы переодеться.       Се Лянь не планировал уходить надолго, поэтому выбрал простое красное ханьфу с высоким воротом, подчеркивающее его прямую спину и талию. На широком поясе кораллового цвета висело несколько серебряных подвесок, позвякивающих при ходьбе, а подол одеяний был расшит черной нитью рисунками облаков и гор. Принц взял теплую накидку в пояс и хотел выходить, когда помогавший ему Му Цин с сомнением кивнул на покоящуюся на столе черную коробочку.       — А их не хочешь надеть? — ранее Се Лянь уже рассказал им с Фэн Синем о подарке.       Принц задумался: ему серьги очень понравились, но к ним он хотел подобрать более изысканное облачение. Да и лучше всего впервые было бы надеть их на встречу с Хуа Чэном — ему наверняка будет приятно увидеть свой подарок. Поэтому Се Лянь покачал головой:       — Я выйду лишь ненадолго, нет смысла наряжаться. — Му Цин в ответ хмыкнул: а чем же они только что занимались?       У ворот резиденции компания рассталась: Фэн Синь и Му Цин пошли в сторону Черной пагоды, а Се Лянь, Хун Мин и Ша Хуалин — Игорного дома, возле которого располагалось множество других увеселительных заведений. По словам демоницы, даос должен был отдыхать в одном из них. Ша Хуалин сказала, что Се Ляню будет достаточно лишь постоять рядом с ней, чтобы добиться удивления даоса, а затем он сможет уйти. Однако по девушке было видно, что она планирует еще бросить обидчику пару проклятий в лицо.       Пусть дорога отдалялась от основного места празднования, но разнообразных демонов на пути меньше не стало, и, чтобы не потеряться, в какой-то момент Се Лянь притянул к себе Хун Мина, приобнимая мальчика за плечи. Сначала он хотел взять его руку, но после подумал, что обращение как с ребенком может обидеть его. Однако и на полуобъятье Хун Мин не отреагировал и, выждав момент, Се Лянь заглянул ему в лицо:       — Хун-эр такой тихий сегодня. Он все еще плохо себя чувствует?       — Нет, гэгэ, все хорошо, — бодрым голосом отозвался мальчик. — Просто Хун-Хун-эр скучал по гэгэ и очень рад его видеть, — он посмотрел на Се Ляня, а затем опустил голову, словно хотел скрыть лицо.       — Если Хун-эру не нравится толпа, то мы скоро уже придем. По возвращении в резиденцию мы останемся только вдвоем, так что немного потерпи.       Хун Мин долго молчал, но когда группа вышла на улицу, на которой располагался Игорный дом, вдруг позвал:       — Гэгэ?       — Да? — Се Лянь с улыбкой посмотрел на мальчика.       — Почему гэгэ решил помочь этой женщине?       — А почему мне нужно было отказаться? Ее просьба ничего для меня не стоит, но для нее это что-то важное.       — Тогда гэгэ должен попросить взамен за свою помощь что-то ценное, — упрямо отозвался Хун Мин. В его голосе послышались капризные нотки.       — Отношения людей это ведь не ярмарка, — рассмеялся Се Лянь. — Когда Хун-эр станет старше, он поймет, что помогать просто так тоже очень приятно, а лучшая награда — благодарность, — неожиданно принц замялся, подумав, что не знает возраста Хун Мина и тот вполне может оказаться старше, несмотря на юный вид. Он тут же поправился: — То есть, когда Хун-эр познакомится с большим количеством людей и демонов.       — Если они будут просить меня делать всякие глупости, то я не желаю ни с кем знакомиться, — отозвался мальчик, теснее прижимаясь к Се Ляню. — Мне достаточно знать только гэгэ.       Се Лянь улыбнулся этим причудливым капризам. Следуя за Ша Хуалин, они остановились у одного из заведений: с первого этажа доносилась музыка и смех, а на балконах второго развязно пили посетители и махали ладошками прохожим разодетые демоницы. Принц чуть скривился от этого развязного вида, но Ша Хуалин бесстрашно вошла внутрь и ему пришлось пройти следом. Демоница, не останавливаясь, широким шагом прошла в центр зала и остановилась возле одного из столов, за которым отдыхала компания даосов. Один из них, мужчина очаровательной внешности с прямой челкой, обрамляющей лицо, при виде Ша Хуалин беспомощно скривился.       Девушка меж тем, звонко хлопнула ладонью по столу, так, что стоявшие на нем кубки перевернулись, и горько сказала:       — Ну, разве Лин-эр не говорила, что когда ты в следующий раз увидишь ее, с ней будет мужчина в сотни раз красивее тебя? Что скажешь теперь, а, собака-Пэй?