необузданная власть.

Голобородько наматывал круги по своему кабинету, повторяя речь. Белла молча зашла к нему, положив на стол поднос с печеньем, какими-то сэндвичами, кружкой кофе, и так же бесшумно ушла, прикрыв за собой дверь. Президент стоял лицом к окну, бубня себе под нос текст, иногда недовольно вскидывая руки и ругаясь так, что у секретарши, которая сидела за стенкой, вяли уши и нервно дёргался правый глаз. Женщина понимает, что мужчину надо спасать, из-за чего пишет Чуйко смску. Политик прочитал фактически сразу же, но приходит не сразу, так как у него было какое-то совещание, с которого он не мог уйти, как бы ему не хотелось этого. Белла понятливо кивает головой, беря нужные документы и поспешно ретируется, закрывая за собой дверь. Юрий Иванович без стука (кто бы сомневался) вошёл в кабинет, глядя на напряжённую спину любовника, и тихо подходит сзади, положив руки на его плечи, из-за чего тот дёргается от неожиданности и резко оборачивается, имея ясное намерение заехать в нос, но когда видит, что это Юра, то лишь тихо выдыхает. — Зачем так пугать? Я же витаю в своих мыслях, даже не услышал, что ты зашёл, — Василь замученно смотрит на мужчину, а тот осторожно проводит пальцем по его скуле, оставляя там невесомый поцелуй. — Ты слишком паришься из-за какой-то речи, василёк. Тебе нужно немножко отдохнуть и выпить кофе. Голобородько неохотно садится на диван, пока Юра забирает у него листы с текстом, откладывая их куда-то на край стола. Политик садится возле Василя, заставляя того лечь головой на свои колени, а сам Чуйко перебирает чужие тёмные волосы. — Втомився? — тихо спрашивает он своим низким голосом, от которого у младшего бегут мурашки. — Тут більше підійде заєбався, — выдыхает он, прикрывая глаза, и балдея от столь ласковых и нежных прикосновений к коже головы. Кто бы что не говорил, а Чуйко был внимательным и до жути заботливым любовником. Ну, по крайней мере с Васей. Юра чуть подаётся вперёд, проводя своим носом по гладкой щеке и усмехается. — Пока не ебался, — подкалывает его Чуйко, слыша тихий смешок и довольную ухмылку. Ну не могут они спокойно прожить хотя бы сутки без того, чтобы не подколоть друг друга. Это было уже словно некий ритуал, который они никогда не пропускали. — Твои суставы не оценят мои скáчки, — выдаёт тот, мгновенно чувствуя, как усилилась хватка на волосах. — Уверен, малыш? — глаза старшего моментально темнеют, а голос становится ещё ниже. — Очень даже, — ещё тише добавляет Голобородько, с жадностью рассматривая лицо Юры. Политик жестом приказывает президенту подняться с его колен. Вася послушно следует его приказу, из-за чего становится между разведённых ног Чуйко. — На колени, котёнок. Василь мнётся только для вида, чувствуя предательскую дрожь во всем теле от этого приказного, но в то же время заботливого голоса. Мужчина знал, что Юра не позволит себе лишнего, и не тронет его без согласия. — Мне повторить, господин президент? Всё. Мосты рухнули. Пути обратно не будет. Голобородько послушно опускается на одно колено, а затем и на второе, опуская голову, пока не чувствует на своём затылке крепкую руку, которая перебирала пряди волос. — Всё в порядке? Если ты не готов, то говори, как есть. Я не хочу тебя вынуждать делать что-то против твоей воли. — Я просто жду команды, папочка, — президент поднимает свой фирменный растерянный взгляд, но Чуйко видит, как в зрачках танцуют языки огня. Мужчина чуть сильнее сжимает волосы, подталкивая его голову вперёд. Василь кладёт свои руки на чужие бёдра, уверенно расстёгивая пряжку дорого кожаного ремня, а затем и ширинку, опуская брюки фактически до худых щиколоток. Премьер перемещает одну руку на плечо, заставляя президента подняться и оседлать свои колени. Вася, словно случайно, проезжается задницей по чужому паху, сразу же склоняясь к шее Чуйко, опаляя её горячим сбитым дыханием. Сильные руки уверено ложатся на талию младшего, надёжно сжимая её, параллельно с этим сминая белоснежную рубашку. Вася ёрзал от нетерпения, чувствуя стояк Юры и что-то несвязно шептал ему на ухо, кончиком языка задевая мочку. — Какой непослушный мальчишка. — Ещё скажи, что плохой, — язвит младший. — Плохой мальчик, — почти что рычит Чуйко, а Василь лишь тихо скулит от этого тона. — П-пожалуйста.. — хрипит тот, уже вовсю ёрзая, и прижимаясь вставшим членом к чужому животу. — Что именно? — Юра дразнит, то касаясь задницы, то крепкого торса. — Сделай уже хотя бы что-то, — отвечает тот, касаясь лбом плеча старшего, полностью отдавая ему контроль. — Послушный мальчик, умничка, — шепчет Чуйко, ловко снимая чужие брюки, откидывая их куда-то на пол возле диванчика, а сам Вася послушно подымается, чуть прогибаясь в спине, что выглядит до одури горячо. — В мене немає навіть крему для рук, — сознается президент, предательски краснея. Юра никогда в жизни не сделал бы ему больно, из-за чего в голове сразу же появляется самая подходящая идея для сложившейся ситуации. Старший одной рукой обхватывает два члена, задавая тот темп, который он сам любил, наблюдая за реакцией Голобородько. Тот прикрыл глаза, чуть приоткрыв рот и тяжело дышал, пытаясь приглушить тихие стоны, которые Чуйко выбивал с его груди. — Белла ушла сразу же, как я шагнул в твой кабинет. Другие не зайдут, потому что я всем сказал, что ты уехал давать интервью. Вася лишь покорно подставил открытую грудь под поцелуи и укусы, так как там их можно было скрыть, в отличии от шеи. Метки собственника появляются и на худых плечах президента, а на правом виднеется чёткий укус, который Чуйко оставил в порыве страсти. Старший чуть ускорил темп, сжимая обе головки, заставляя Василя подавиться воздухом и совсем уж приглушённо простонать его имя. Голобородько до крови закусывает нижнюю губу, с силой проводя короткими ногтями по чужой спине, когда изливается в кулак, а затем чувствует капли на своём торсе, валясь на Юру всем телом, довольно прикрывая глаза. Чуйко нежно гладил его по спине, лениво выводя какие-то узоры и слова. Вася замер, пытаясь понять, какие же буквы выводит старший. «М о й м у ж» — выводит старший, а президент лишь молча впивается в его приоткрытые губы, шепча тихое: — Только твой. — Дома ещё обсудим твоё поведение, — говорит премьер, заглядывая в столь родные карие глаза. Голобородько лишь согласно кивает головой и вновь обнимает мужчину, положив подбородок на его плечо. Белла же, даёт пять Толику, сидя в его пикапе. Свахи, что с них взять.