***
Элли агрессивно мешала чай в кружке, от чего ложка со звоном ударялась о стенки. Ее потерянный вид говорил все за себя. Кажется, ей нужна была горячая ванная и час медитаций, о чем неоднократно повторял Эдвард, пытаясь уверить женщину, что ей лучше успокоиться(ненароком она кинет в него этим самым горячим чаем). — Говорю тебе, эти новые соседи слишком подозрительные. Они чересчур быстро заехали в дом Чэнгов. Мы с Айви заходили к ним, и знаешь что? — она выдержала паузу, позволив Эдди отрицательно мотнуть головой. — Их совершенно не смутили надписи на стенах, оставленные убийцей! Эдди сглотнул, нервно засмеялся и покачал ногами под столом. — У-убийцей? — переспросил он, с видом, будто впервые слышал это слово. — С чего ты взяла, что это убийца? Со звоном Элли уронила ложку в чай, а юноша уже приготовился ловить кипяток лицом. Но женщина лишь оперлась руками о стол, внимательно вглядываясь в глаза Эдди, который был готов провалиться под землю от ее взгляда. Элли, дьявол во плоти, честное слово, абсолютно точно умела определять его состояние и видела насквозь. — Не держи меня за дуру, Эд. То, что выворачивало Эдди наружу, это совершенно точно обращение "Эд", которое использовала всякий раз Элли, чтобы надавить на его совесть, когда он врал. — Я не держу, Элс, ты же знаешь... — Ты тоже думаешь, что я схожу с ума? Айви думает, что я накручиваю себя...Винсент считает, что я веду себя неадекватно! И они хотят, чтобы я стала принимать эти... гребанные наркотики! А ты, Эдди? Разве тебе не кажется, что у меня едет крыша? Эдди прислонил ладонь ко рту, подавленно устремив взгляд в сторону, его ноги вытянулись в пол так, как будто он боялся потерять равновесие прямо сейчас. — Мне кажется, что я тоже схожу с ума с каждым днем. Между ними повисла неловкость; Элли не знала, что ему сказать, Эдди боялся ничего ей не говорить. Для Эдварда казалось, что он должен был рассказать подруге обо всем: о том, что есть Стив Харрингтон, о том, что за ним гнался клоун. И только слова детектива остановили его. Нельзя было сеять панику, нужно было врать, как можно лучше. И Эдди был хорошим лжецом, если ему нужно было просто держать язык за зубами. — Хочешь, я поговорю с этими соседями? Может, они просто кажутся подозрительными. Элли недоверчиво на него покосилась, наконец взяв свой чай в руки(Эдди все еще был готов уворачиваться от кружки). Женщина сделала осторожный глоток, явно думая над его словами и сощурилась. — Если тебе хочется, ты можешь сходить к ним. Только потом не называй меня параноиком. Эдвард положил ладонь на сердце, будто отрывая от него священную клятву сделать все именно так. И лишь потом он встал из-за стола и направился на улицу прямо из кухни. Людей почти не было, а легкий ветер обдувал его лицо, когда Эдди вышел из дома и направился к соседям через дорогу. Ему было некомфортно идти в этот самый светло-бежевый домик, в котором некогда жили его друзья, жестоко убитые несколько дней назад. Часть его сознания отказывалась верить в то, что кто-то другой мог занять это место, что там больше нет ни Тома, ни Мэрилин. Они сейчас там, где Эдди не сможет их встретить, пока сам не попадет в то самое место, уйти в которое боятся так многие люди. И вот сейчас он шел, словно шел именно туда, куда ушли его друзья и его родители, но только там никого из них не было, а совсем другие люди, незнакомцы. Страх перед незнакомцами был почти такой, как перед смертью (глупо, ведь Эдди уже играл с ней ни раз), потому что все это было неизвестным, еще неоткрытым для него. Поэтому вобрав побольше воздуха полной грудью, Эдвард постучал в дверь дома, который был для него знакомым незнакомцем и живым напоминанием о смерти. Его приход будто был ожидаем, ведь просьба подождать совсем немного послышалась уже скоро. И так же быстро перед Эдди предстала новая соседка его подруг. — О, здравствуй! Я Мэдоу Уилтон, — вполне доброжелательно обратилась к нему женщина. Золотистые волосы лились по ее плечам волнами, она была довольно невелика и почти доставала художнику до плеча. Мэдоу явно была разговорчивой, а еще совсем ненаигранно любезной, как казалось на первый взгляд. "Ох, вот она то точно подозрительная соседка!" — подумал Эдди. — "Подозрительно очаровательная!" — Должно быть, мы теперь соседи? — поинтересовалась женщина, улыбнувшись ему еще шире. — Очень приятно познакомиться, мисс Уилтон! — он лишь позже понял, что не поздоровался с ней. — Я эм... Я Эдди Мансон. Не совсем уж мы и соседи, просто моя подруга... живет в доме напротив. — Та милая пара лесбиянок? — уточнила Мэдоу, прищурившись. — Да-а-а... кажется, я понимаю, о ком ты. Они заходили сегодня. Эдвард тихо усмехнулся под нос ее находчивости и убрал прядь за ухо. — Я просто хотел тоже познакомиться, все таки соседи моих друзей — мои соседи. — парень неловко засмеялся, а затем облегченно выдохнул, когда Мэдоу засмеялась тоже. — Может, я могу угостить тебя лимонадом? Я его сама приготовила. Заодно и поболтаем. От упоминания охлаждающего напитка у Эдди сами собой потекли слюни. Он сглотнул их, чтобы не походить на голодную уличную собаку. — Обожаю лимонад! — робко заметил Эдвард. Мэдоу, заметив такую реакцию, просто засияла и направилась вглубь дома, заманивая юношу за собой. Эдди, не в силах отказать очарованию новой знакомой, последовал прямиком за ней. Женщина кого-то позвала, как только исчезла в кухне: — Харрисон, у нас гости! Эдвард шагнул в светлое помещение, старательно проигнорировав рисунок на стене. Теперь он увидел еще одного нового обитателя дома, который был выше Мэдоу почти на две головы и на пол головы выше, чем Эдди. — Привет, чувак. — мужчина с именем Харрисон выглядел по-обычному, как большинство таких же американцев, живущих в браке с какой-нибудь милой обычной женщиной, такой, как Мэдоу. — Я Харрисон Уилтон. Эдди слабо ему улыбнулся, проходя дальше в кухню, чтобы пожать руку новому знакомому. — Привет. Эдди Мансон. Можешь звать меня Эдди. Их ладони соприкоснулись в вежливом жесте, после чего Харрисон удивленно вскинул брови. — Мансон? Почти как Мэнсон что ли? Чарльз Мэнсон, знаешь такого? Серийный убийца, сектант и... Эдди отдернул руку и поджал губы, бодро его перебив: — Да! Знаю, знаю... хаха, так... — он старательно искал, как перевести тему. — Значит, вы супруги? Его настроение заметно упало после странной шутки Харрисона, что не ушло от внимания Мэдоу, которая внимательно свела брови, наливая лимонад по стаканам. Но затем женщина только тихо посмеялась, разгоняя накаленную обстановку. — Можно и так сказать. Эдди вскинул брови, обратив к ней все внимание. — В каком смысле? Мэдоу протянула стакан с лимонадом юноше, пожимая плечами, тот любезно принял напиток, долгое время в ожидании на нее взирая. — Из Харрисона просто прет голубизна, не так ли, дорогой? — она приторно ласково обратилась к мужу, улыбнувшись ему в зубы; Харрисон сдержанно пару раз кивнул. — Что? — опешил Эдди, широко раскрыв рот и уставившись на мужчину. — Вы гей? — Мы с Мэдоу дружим почти всю жизнь и договорились, что если каждый из нас не найдет пару до тридцати восьми, то женимся друг на друге. — Да, Харрисон гей, а у меня недавно обнаружили рак кожи, поэтому я почти не выхожу на улицу и ненавижу касания. В целом мы идеально подходим друг другу. Эдди еще больше впал в ступор, когда услышал так много информации, которую до этого не слышал ни от кого. И почему он раньше не додумался до такой идеальной схемы? Может, ему тоже найти человека,с которым его свяжут узы брака, если он до лет так тридцати пяти не встретит свою любовь? — Вау... это так... — Странно? — Захватывающе. Никогда не думал, что такое вообще возможно... Харрисон вальяжно расположился возле стола, оперевшись о него бедром, а на его лице отразилось некое пренебрежение. — Большинство людей, живущих в браке, несчастны. А мы с Мэдоу привыкли так жить, нас все устраивает. Разве что, за исключением того, что мы не можем поделить телевизор. Выбирать между "Реальными домохозяйками" и футболом очень сложно. Мэдоу легонько толкнула его в бок и посмеялась, будто прося замолчать. Эдди расплылся в улыбке, наконец оценив шутку этого человека, а затем сделал пару глотков лимонада. — Эдди дружит с Мэйфер-Ричардсами. — наконец пояснила Мэдоу, обратившись к супругу. — Зашел познакомиться. — На самом деле, Элли просто немного переживает из-за новых соседей. — Эдди поставил стакан на стол и облизнул верхнюю губу. — В этом доме жили наши близкие друзья, их убили, а вы... так быстро заехали. Это очень ее взволновало. Харрисон скрестил руки на груди, а для Эдварда осталось загадкой то, что мог значить этот внезапный жест. — Да, мы в курсе того, что произошло тут. Но нам срочно нужен был дом, а этот продавался по очень низкой цене. Лучшее, что мы могли себе позволить. Эдди понимающе закивал, отводя взгляд куда-то. Все на кухне было таким знакомым, таким напоминающим о людях, которых он больше не увидит. — Я понимаю, конечно. Сам то живу в убогой однушке, так что не мне вас судить. Он почувствовал слабую дрожь в голосе. Это являлось последствиями не то стресса, который внезапно на него нахлынул от осознания всего, не то от поникшего настроения, что он так старательно скрывал. — Знаете, я был рад с вами пообщаться, но мне еще нужно сделать некоторые дела сегодня. Надеюсь, мы с вами подружимся. Харрисон натянуто улыбнулся, в отличии от его жены вовсе не искренне. Но Эдди не обратил на это внимание, направился в коридор, чтобы покинуть чужой дом. Сейчас его волновало только то, сможет ли он добраться до квартиры и принять горячий душ, а совсем не новые соседи. — Можешь заходить в любое время, Эдди. — окликнула его Мэдоу, когда направилась следом в коридор. Художник не смог проигнорировать ее доброту, благодарно улыбнулся напоследок и, бросив прощание, ушел. Только семья Уилтонов стояла возле двери, переглядываясь друг с другом и медленно кивая. Разлетаясь в щепки.Щепки.
11 сентября 2022 г. в 10:16
В спальне Стива было все так же убрано, но уже совсем не светло. За окном восходила луна, сияние которой пробивалось сквозь жалюзи. Детектив Харрингтон держал Эдди под руку до самой кровати, пока тот не рухнул на нее. Тихое бормотание художника слышалось, когда он покачивался из стороны в сторону, пытаясь успокоить самого себя.
— Эдди...
— Он хотел меня убить... — он будто не слышал Стива, лишь смотрел сквозь него и кусал губы сильнее.
— Эдди, послушай меня.
Глаза Эдварда были прикованы к пустоте перед ним, он боялся даже шевельнуться с места. Вдруг он уже умер? Стив словно пытался достучаться до него, вглядываясь в бледное лицо парня. Его работа отчасти заключалась в том, чтобы приводить людей в чувства, но иногда он забывал, как нужно действовать.
— Он почти...
— Эдди. — настойчивее повторил детектив, садясь рядом. — Ты здесь со мной, нет никаких клоунов, ясно?
Наконец Эдвард дернулся, его лицо поднялось, а Стив смог разглядеть все черты и детали этого юного художника. Что-то в нем изменилось. Эдди был напуган до смерти.
— Ты... нет, ты не понимаешь. — отрезал он, вжимая голову в плечи. — Что если это те люди, которые замешаны в смерти Чэнгов? Серийники... маньяки... террористы!
Эдди судорожно взмахнул руками перед его лицом, от чего Стив отдернулся.
— Может, это был просто идиот в костюме, который решил снять пранк или еще что-то...
— У него был чертов нож! Я серьезно тебе говорю, я видел, как он побежал за мной!
— Но все же...
— Стив, ты обещал, что веришь мне. — разочарованно перебил Эдвард, отводя от него свой взгляд, резко перестав чувствовать желание открываться перед детективом.
— Пожалуйста, Эдди, еще ничего не известно, я постараюсь выяснить все... — с каким-то разочарованием начал Стив.
Эдди поднялся с кровати, содрогнулся снова. Затем он прошелся по комнате широкими шагами и застыл напротив Стива.
— Когда? Когда меня уже на части разберут и выкинут в сточную канаву?
Детектив хотел что-то сказать, приоткрыл рот, но его снова перебил художник, который махнул рукой в его сторону.
— Я думал, что детектив Харрингтон не такой, как другие полицейские. Я ошибся.
— Нет! — вдруг возразил Стив, поднявшись на ноги. — Вовсе это не так!
— Тогда как? — в Эдди зажегся интерес, когда юноша так резко оживился.
— Я переживаю за все это, Эдди. Если есть хоть какой-то маленький шанс, что ты не станешь одной из жертв, я буду хвататься за этот гребанный шанс, потому что боюсь подвести тебя.
Стив хотел добавить еще что-то, что для него было таким важным, но смелости ему не хватило. Ведь однажды, уже очень давно детектив Харрингтон подвел его. Больше Стив не мог этого допустить. Он был довольно трусливым для полицейского, но довольно храбрым для Эдди. Последний же на долгое время замолчал, не думая продолжать спор.
— Стив, Стив, послушай... — он шумно выдохнул и прошелся, сократив между ними расстояние. — Ты подведешь меня, если будешь бездействовать. Речь идет не только обо мне, на кону могут быть и другие люди. И им нужна именно твоя защита, парень. — Эдди сверкнул глазами, когда посмотрел в чужие, и Стив это заметил. — Ты сильнее, чем ты думаешь. И ты не один. Есть множество людей, которые последуют за тобой, если ты их позовешь. Людей, которые живут сейчас в страхе. Я последую за тобой, если позовешь. Даже сейчас я жив благодаря тому, что Элли однажды сказала мне, что придет тот человек, за которым я пойду пусть и в самую безвыходную ситуацию, потому что буду верить, что он все равно сможет найти выход, который не нашел никто до него.
Космос зажегся в глазах Стива, и в этом космосе отразились звезды, каждую из которых видел Эдди прямо сейчас. Те звезды шептали ему о всех страданиях людей, о всех тех слабостях, которые скрывали кофейные глаза. Но они совсем не пугали его. Эдди мог бояться чего угодно, но только не того, что таил в себе Стив. Среди всех этих ярких звезд, Стив сиял луной. И свет этой луны освещал дорогу в кромешной тьме, как надежда на завтра, которое обязательно наступит.
Ночью Эдди долго смотрел в потолок, пока лежал в чужой кровати, непривычно мягкой и теплой. В его квартире было сыро, неубрано, а спал он на старом диване, который купил уже очень давно на распродаже. Глаза даже не закрывались, сразу как только он пытался сделать это, вскакивал с места и оглядывался. Никто не пришел за эту секунду. Стив спал в соседней комнате, в гостиной на диване, поэтому в одинокой спальне Эдвард чувствовал себя абсолютно потерянным и брошенным. Он постарался дотянуться до выключателя, зажигая лампу возле кровати. В комнате стало светло, а все, что до этого могло напугать Эдди в темноте, оказалось лишь вещами, чьи силуэты отражались на полу. Теперь он словно был в безопасности, чувствуя, что из мрака никто не нападет на него. Удобнее устроившись в постели, парень прижал к себе колени и закрыл глаза. Нелепо получалось, что когда ты уверен, что не боишься совсем ничего, все равно дрожишь от страха при мысли о том, что кто-то может находиться у тебя в шкафу, за дверью или даже под кроватью. А если это было не так, возможность этого заставляла потеть, не двигаться и молча умирать. Эдди всегда был уверен, что если он не произнесет ни звука, будет обездвижен и представлять собой немую статую, все монстры не увидят его страх. Пожалуй, он не учел того, что монстры это люди. Если бы он принял это во внимание, жить было бы проще и легче. Эдди бы не так сильно доверял почти каждому человеку. На самом деле, если бы каждый умел отличать монстров от людей, сейчас бы все было по-другому. Ни Стив ни Эдди бы не приходили на одно и то же кладбище по выходным, где похоронены их родители. Возможно, судьба бы даже не свела их вместе, и никогда бы их дороги не пересеклись. Стив был бы просто Стивом, который не знал, куда ему идти по жизни. И не было бы никакого детектива Харрингтона, который стремился к справедливости, не было бы того, кем он был сейчас. Но зато, у него бы, быть может, была целая семья; даже с личной жизнью все было бы лучше.
А Эдди бы вряд ли скитался по улицам целыми днями, пытаясь найти свое призвание. Он бы не пропадал в клубах вечерами, где пытался уйти в себя и отдаться искушению, позволив умереть вот так, как самый настоящий идиот. И он был бы Эдди Мансоном, не всего-лишь-обычным-Эдди, просто потому, что его фамилия не представляла собой никакой ценности, ведь он носил ее в одиночку. Больше не было ни мамы, которая была миссис Мансон, ни отца мистера Мансона. От его семьи остались только щепки.
И не пересеклись бы они взглядами со Стивом Харрингтоном, если бы у Эдди были родители; если бы у Стива был отец.
Даже сейчас Эдвард допускал в свою жизнь всяких монстров, потому что на каждое чудовище найдется свой рыцарь. Или потому что не мог различать их между собой. Ведь, пусть он об этом не знал, а вокруг него было достаточно тех, кому нельзя было доверять. Тех, кому он открылся.