***
Полицейский участок находился неподалеку от дома Эдварда, поэтому он добрался туда пешком. Он уже бывал в этом месте, даже задолго до знакомства со Стивом Харрингтоном. Он попадал туда за то, что чуть не сломал нос своему однокурснику в колледже, когда тот на какой-то вечеринке высмеял его при всех. Конечно, о той ситуации он бы предпочел забыть, но это было не так легко, как могло показаться сначала. Поэтому сейчас, переступая порог полицейского участка, Эдди старательно направлял свои мысли на то, зачем он пришел. Вокруг было множество дежурных полицейских, которые иногда странно поглядывали на парня в куртке и черных скинни-джинсах. Эдди привык к оценивающим взглядам прохожих, поэтому лишь молча двигался по коридору в сторону той самой камеры, в которой однажды уже сидел сам. На пол пути к нему подбежала напуганная Айви, которая держала на руках сына, прижимая того к себе. — Что говорят? — сходу спросил Эдди, оказавшись ближе к ней. Айви явно переживала, в уголках ее глаз блестели слезы, а губы были искусаны в кровь. Она вся дрожала, но продолжала прижимать к себе сына. — Говорят, что могут возникнуть проблемы... но... было темно, поэтому... поэтому... Женщина начала теряться в словах, пытаясь объяснить все, но она явно была на грани. В этот самый момент знакомый голос донесся до Эдди из-за спины Айви: — Мансон? Ты тут зачем? Юноша сразу же отодвинулся от подруги, посмотрев на Стива, присоединившегося к ним. — Детектив Харрингтон. — заметил Эдди. — Я пришел для своих друзей. Где Элли? — Она в камере, решается вопрос о ее освобождении. Эдди возмущенно смотрел пару минут на детектива, а затем вновь одарил вниманием Айви. — Я заберу Оза, а ты останься с ней. — он протянул руки, вытаскивая из ее объятий мальчика. — Ну, что скажешь, Оззимантиус? Поночуешь у старого доброго Эдди? Оззи поправил очки, поджал губы и несколько раз кивнул ему. По лицу мальчика можно было легко понять, что все эти события вымотали и напугали его очень сильно. Даже дружелюбный тон Эдварда не успокаивал его, Оззи молчал и не улыбался. За ними со стороны наблюдал Стив, который тихо стоял рядом, пока Айви с резкостью в движении направилась обратно. — Подвезти вас? Уже темно, ты с ребенком, да и... — парень замолчал, долгое время держась за оправу очков(черт, Эдди даже не видел его в них раньше). — Из-за той ночи я волнуюсь за тебя. Эдди одарил его удивленным взглядом, похлопал глазами и, кажется, долго не осознавал, что сказал Стив. От его реакции сам детектив почувствовал себя полным идиотом, мысленно извиняясь за свои слова перед ним. Сказать же он не смог ничего, потому что не хотел выставить себя глупым еще сильнее. Но Стив хотя бы озвучил то, почему был так любезен к ним. Из-за своего страха. — Стив? Заметив его растерянность, Эдди осторожно помахал ладонью перед лицом юноши и сжал губы в тонкую полосу. — Извини. — на автомате отрезал Стив, тут же направляясь к выходу из участка. — Я буду ждать на улице. За тем, как он отдалялся, Эдди мог только наблюдать, непонимающе рассматривая уходящий силуэт. Оззи прилег на плечо своего няньки, тихо констатируя: — Он такой странный. — Он очаровательный. — поправил Эдди. — Что? — вдруг спросил мальчик, захлопав бездонными глазами, прямо, как у его мамы. — Что?! — возмутился парень и пошел вслед за Стивом. — Разве ты не заметил?! Когда Эдди и Оззимантиус были уже дома, в сопровождении детектива Харрингтона, то хозяин квартиры облегченно выдохнул. Он не чувствовал себя безопасно в своем жилище, но со Стивом было не так страшно, да и не страшно вовсе. Настало время для детектива побывать в доме художника-одиночки. Все было в точности так, как и говорил Эдди: не квартира, а помойка. Стив решил воздержаться от комментариев, поэтому молча мялся в коридоре, пока художник разбирался с тем, куда уложить ребенка спать. И Эдди либо специально не обращал на него внимания, либо был слишком озабочен тем, чтобы привести диван в порядок. — Эдди... — осмелился позвать его Стив, привлекая к себе внимание. — Думаю, мне пора. — Куда? — Ну... домой. Куда же еще? — он скромно пожал плечами. Эдди оперся плечом о дверной проем, отводя взгляд в сторону и неуверенно наматывал локоны на палец. Он молчал, гонял язык за зубами и долго продолжал накручивать волосы. — Останешься? — напрямую спросил парень. Стив вскинул брови, наблюдая, как Эдди краснел и не прекращал трепать волосы, словно волновался за свою внезапную смелость. — Да, ладно. — спокойно согласился детектив, сбрасывая в коридоре куртку. Он пусть и был ошарашен предложением, но быстро понял его причину — страх. Эдди тоже боялся. Иногда одиночества, а иногда смерти. Поэтому Стив не хотел позволять ему остаться одному и умереть.***
Оззи спал на диване в одиночку, прижимая к себе детскую игрушку Эдди — плюшевого зеленого дракона. Сам же Эдвард сидел на ковре возле него, смотря в темноту, и не спешил ложиться спать. Рядом с парнем расположился детектив Харрингтон, который следил за светом от фар за окном квартиры, молча покачиваясь взад-вперед. Ни один из них не собирался так рано разбредаться по матрасам, поэтому они составляли друг другу компанию по тишине. Эдди было спокойно, когда он знал, что в метре от него сидел Стив Харрингтон, который тихо наблюдал за жизнью за стенами этой квартиры. — Элли будет в порядке? — спросил из темноты Эдди, а такое чувство, что вырвал Стива обратно в реальность. — Она... да, ее должны отпустить уже скоро. Это была самооборона, в районе выключили свет, и миссис Мэйфер-Ричардс перепутала беднягу с грабителем в темноте. Она лишь защищала своего ребенка. Эдди прикусил губу, будто сомневался в том, что детектив говорил ему правду. Ведь ладно он, но что будет с Оззи и Айви? А с самой Элли? Смогут ли они дальше жить друг с другом после того, как в их доме произошло это? Для Эдди дороже всего было счастье его близких, пусть и собственного он так и не нашел. Но зачем ему оно, если Элли и Айви были несчастны? — Стив, скажи, у тебя есть тот, ради кого ты живешь? Детектив обернулся на него, от чего-то глупо улыбнулся и кивнул. — Да, думаю, есть. Эдди хотел поинтересоваться, кем был этот человек, но тут телефон в кармане Стива завибрировал, и тот поднялся с пола, уходя в кухню, чтобы ответить на звонок. Сразу, как только он ушел, художник тяжело вздохнул, вновь оставшись наедине с собой и спящим ребенком. В кухне детектив снял трубку, а перед этим его сердце пропустило удар, стоило прочесть, кто звонил. — Где ты, мать твою?! — прокричал на том конце злой Билли. Стив вздрогнул, немного отодвинув телефон от уха, чтобы не оглохнуть. Кажется, Билли слышно было в соседней комнате и даже на краю бесконечной вселенной. — Я ушел, у меня появились дела. — он громко сглотнул. Эдди слышал разговор, поэтому тихо прошел в кухню. Стив бросил на него короткий взгляд, прежде чем отшатнуться от очередного крика разозленного лейтенанта: — В три часа ночи?! Дела у тебя должны быть только на работе! По-твоему, я должен сам разгребать твое дерьмо?! Даже Эдварду стало не по себе, когда он слышал чужой злой голос. Напуганного и раздраженного Стива отчитывали как маленького ребенка. Ему не хватало только со стыдом покраснеть и заплакать от обиды. Но Стив был не таким. — Я в участке со всем разобрался, бумаги и твоя работа — не мои проблемы! Пожалуйста, Билли, заткнись ради Бога! С каждыми его словами собеседник злился только сильнее, а вот Эдди с интересом наблюдал за юношей. — Да я могу просто добиться твоего увольнения! И никто не возьмет тебя, шавка ты бездомная! Поверь, твои красивые глазки и мертвый папаша нихрена тебе не помогут! Всем абсолютно плевать на тебя, пока я не пекусь за твое пребыва... Эдди выхватил телефон из рук Стива, не давая тому дослушать, что там кричал Билли. Он выпалил в самый динамик: — Слушай, Стив сейчас занят, отъебись от него, а. Попей валидольчика, истеричка. Пока, пока! Следом за этим художник сбросил трубку и отложил телефон на стол, выключая звук. — Вот так надо отвечать всяким говнюкам, иначе они возомнят о себе дохрена всего и... Стив моментально вышел из кухни, возвращаясь в гостиную, и исчез в темноте. Эдди не успел договорить и даже не понял, что он сказал не так. Но только проблема была вовсе не в нем. Билли бросил телефон об асфальт, как только увидел, что звонок был окончен. — Черт! — крикнул он, разбивая гаджет вдребезги, но даже это волновало его меньше всего. Лейтенант Харгроув ужасно злился, стоило ему подумать о том, что бесячий Стив Харрингтон снова пошел против его слов, что какой-то придурок послал его, и что его вот так вот опозорили! Каждую секунду своего существования Билли злился на весь мир, абсолютно на каждую живую тварь в нем. Но больше всего Билли ненавидел себя. И день изо дня он боролся с этой ненавистью ко всем, с ненавистью к самому себе просто за то, что существовал. А Кай чувствовал эту ярость, этот постоянный гнев, который сочился из Билли, как гной из болячек. Поэтому научился управлять им, наставлял на тех, кого нужно было истребить. Каю нравилось знать, что из-за гнева Билли пойдет по головам. — Кто это был? — спросил Кай, поджигая сигарету и обратил взгляд в беззвездное небо. — Какой-то мудак, ради которого он съебался с работы. — сквозь зубы процедил Билли. Почему-то Кай тихо засмеялся, сделал затяжку и не смог остановить смех, закашливаясь. — Он променял тебя на него, надо же... я бы тоже так сделал. Ты надоедливое дерьмо. Лейтенант никак на это не отреагировал, поджимая губы и надолго задумался. — Кай... — вдруг начал он, скрещивая руки на груди. — Этот парень, с которым он постоянно возится... думаю, он представляет угрозу. Но Кай только продолжал над ним насмехаться и замотал головой, выдыхая сигаретный дым. — Угрозу для чего? — спросил парень и вдруг широко улыбнулся. — Для твоей дрочки на Харрингтона? Вильям, ты громила со здоровым членом, а ведешь себя как размазня. Ты можешь трахнуть этого урода, чтобы он знал, что нельзя переходить тебе дорогу. И тогда любой мужик, даже такой недоступный, как детектив Стиви, сам встанет перед тобой на колени и попросит тебе отсосать. Билли вслушался в его слова, пытаясь отложить их у себя в голове и прийти к выводу. Только вот, он беспокоился совсем не о своем эго, а о том, на чьей стороне он был в этом мире. — Просто, что если он встанет у тебя на пути? Кай подавился никотином, после чего сквозь кашель продолжил хрипло смеяться. — У меня на пути?! Ох, милый Билли, ты недооцениваешь меня! Если понадобится, я перережу ему горло и заставлю мучительно умирать... но! Билли дернулся сразу же, когда парень бросил и растоптал сигарету рядом с его разбитым телефоном. — Но я не стану этого делать. — он резкими шагами стал бродить по парковке. — Это совсе-е-ем бесчеловечно по отношению к сладкому маленькому мальчику с оленьими глазками. Я уничтожу его душу, разорву ее на части и заставлю идти по пути отчаяния, пока он не умрет! Только тогда он получит чего заслужил: страданий. Это то, что я собираюсь сделать с ним. Мы не будем убивать Эдварда, мы позволим ему убить себя самому. Уничтожим все, что заставляет его улыбаться. Растопчем его! Превратим в грязь, в подстилку для ног! Он будет лишь тряпичной куклой в моих руках, и мы будем дергать за ниточки, наблюдая за тем, как он истекает кровью. От его слов, от блеска в его глазах и оскала у Билли все внутри сжалось, а сам он прислонился спиной к машине. — Да?.. — неуверенно произнес он. Кай как-то раздраженно остановился напротив и робко развел руками, выкривая: — Ну конечно! Конечно же, мой мальчик! Америка для американцев! Мы не можем позволить какому-то уроду рушить мои планы. Но можем разрушить его жизнь.