Запах разложения витал во всей комнате, пока мужчины выносили из дома тела очередной семейной пары. Убийства супругов сейчас в моде? Наверное, это чертовски романтично. Это конечно же не маньяк, даже не
несколько маньяков.
Этой нелепости Стив почти рассмеялся, глядя на красную обивку гроба.
— Какой-то новый еврейский фокус? — поинтересовался он, облизнув нижнюю губу.
За спиной на него посмотрел Билли, закатив глаза.
— Нет, сатанисты.
Неожиданно Стив обернулся и уставился на юношу, который удивленно захлопал глазами и закрыл блокнот.
— Что?
— Сатанисты? Ты действительно так думаешь?
Билли задумался. В его голове промелькнули слова Кая о том, что их все должны бояться, а значит и знать о них. Поэтому он, недолго думая, согласился:
— Да, я верю в дьявола.
Лейтенант видел недоверительный взгляд Стива, который оценивал его, поэтому заметно напрягся.
— Больше тебе не во что верить?
— Нет. — Билли нахмурился. — Если в нашей жизни все так дерьмово, то сам дьявол наверняка смеется над нами.
На эти слова Стив только неуверенно пожал плечами, устремив взгляд на гроб, и тут же поморщил нос.
— Ну и запах. Удивительно, что их обнаружили только через неделю.
Ответа не последовало, но детектив почему-то был уверен, что Билли ему кивнул. А потом лейтенант вдруг что-то вспомнил и откашлялся.
— В общем, Харрингтон, я опрошу всех соседей, их знакомых. Может, странное чего замечали.
— А мне что делать? Опять бумаги в офисе разгребать?
Билли неоднозначно покачал головой, что-то пробубнил, будто не умел разговаривать, а затем покинул место преступления, оставив вопрос без ответа. Но Стив закончил диалог сам, и в его голове завершение было таковым: "Отправься к Мэйфер-Ричардсам, расспроси их. Ты заслуживаешь большего, чем просто перебор документов". Поэтому он это и сделал. Последний раз взглянул на гробы, вдохнул запах разложения и направился за ответами.
На самом деле, шкатулка с ответами находилась относительно близко — через несколько улиц от места убийства. Дом Мэйфер-Ричардсов казался особенно мрачным, когда небо сгущалось и темнело над его крышей. В этом небе отражались все людские пороки, которые скрывались под масками благоразумия. Может, клоунам-убийцам не нужны были костюмы, чтобы никто их не узнал, ведь в мире предостаточно глупостей, чтобы скрыть любое зло под слоем макияжа, под правильным выбором одежды, под доброй улыбкой и пожеланием хорошего дня. Стоило просто хорошо постараться, и никто в жизни ничего не заподозрит. Даже Стив боялся, что узнает то, что скрывали за собой решетки на окнах и двери этого дома, в который зайти ему не хватало смелости.
— Черт, Фрэнк Баум какой-то... — сглотнул юноша, сжал кулаки и решительно двинулся во двор.
Возле дома семьи стояла припаркованная машина, поэтому Стив почти уверенно постучал в дверь, дожидаясь ответа. Было довольно тихо, шелестела, разве что, листва на деревьях, и гудел ветер ноября, который подталкивал детектива в спину. Мгновение прошло, за ним минута, две... парень уже собрался уходить, но вдруг звук открывающейся двери заставил его повременить. Перед ним за решеткой, что являлась ничтожной преградой, стояла Элли Мэйфер-Ричардс, как-то испуганно рассматривая его темный силуэт.
— Миссис Мэйфер-Ричардс. — отдал ей должное Стив, вложив его в свою вежливость. — Я детектив Харрингтон, если помните.
— Детектив? Вы по поводу той ночи?.. — она явно выглядела растерянно, не похоже на тех людей, кто обычно ждал гостей в своем доме.
Их разговор состоялся не на самой приятной ноте, хотя бы потому, что раньше при обычных обстоятельствах Стиву не приходилось говорить с людьми через железную решетку. Не то Стив был дураком, не то обстоятельства были необычными.
— Нет. Я могу пройти в дом?
Ее лицо, кажется, выражало высшую степень ужаса и потерянности, а детективу и самому стало не по себе. Элли долго смотрела в пустоту, даже не на Стива, а мимо его лица, будто он был прозрачным. Юноше сразу же стало интересно, на что и куда она так пристально взирала. Но этот вопрос был задан, чтобы никогда на него не ответить, потому что женщина кивнула через мгновение и пропустила детектива в дом. Без решетки она уже не казалась такой загадочной и мрачной, скорее безопасной и напуганной до смерти. Тем не менее, Стиву все равно приходилось утешать себя мыслью о том, что она просто не могла быть неадекватной, потому что Эдди все еще ей доверял. Внезапно его голову даже посетила мысль:"А почему же он ей так верил?". Но голос Элли его прервал:
— Я могу чем-то помочь?
Стив кратко кивнул и устремил на нее взгляд.
— Да, мне нужно поговорить с вами. Это касается Эдди.
Элли заметно поменялась в лице, свела брови, стиснула губы и пришурила глаза. Эта перемена лишь убедила детектива Харрингтона в том, что все же эта женщина была в тесной связи с молодым художником Эдди Мансоном и очень о нем заботилась. Возможно, если бы Стив не был в курсе всех обстоятельств, он бы и впрямь подумал, что Элли и Эдди были родней.
— Что ж, тогда пройдем в кухню? — пригласила она, уже направляясь к кухонному столу. — Вы будете чай или кофе?
Стив вежливо качнул головой и остановился возле плиты и шкафчиков. Эта кухня казалась еще менее уютной, чем его собственная, поэтому он побоялся даже всматриваться в тени, отражающиеся на стенах, из-за тусклого света ламп над столешницей. Обстановка была совсем не романтичной, не убаюкивающей, не уютной; только мрачной и пугающей, заставляющей бояться, что во тьме кто-то есть. Кажется, Стив скоро тоже начнет сходить с ума и будет видеть клоунов.
Клоуны. Именно за этим он и пришел.
— Эдди говорил вам, что видел клоуна, который преследовал его?
Элли уронила руки на стол, будто была готова падать; Стив не был готов ее ловить.
— О Господи... Он мне ничего не сказал.
Стив тяжело вздохнул. Похоже, что Эдди был довольно заботливым юношей и волновался о состоянии своей подруги, раз ничего ей не сказал. Поэтому детектив находил его довольно привлекательным. Это ведь не плохо, а даже наоборот.
— Возможно, он не хотел вас пугать. Но... — он тяжело вздохнул. — Мы должны быть готовы к худшему. Эдди в большой опасности. Я не знаю кто и что ему угрожает, не знаю, почему он представляет для кого-то цель, но в моих обязанностях сделать все возможное, чтобы предотвратить самые худшие исходы.
На деле же Стив сам поставил себе эту обязанность еще давно, но Элли это знать было необязательно. В целом все это дело с клоунами, убийствами по соседству и теорией сатанизма представляло собой вполне логичную цепочку событий, которые могли быть даже опаснее и серьезнее, чем казалось. Детектив тут же отбросил пугающие мысли.
— Они его тоже преследовали! — женщина схватилась за голову. — Черт дери, кто эти гребанные ублюдки?! Теперь-то вы верите, что я не выдумала всех этих клоунов? Я не сумасшедшая, детектив!
Стив почти оскорбленно на нее посмотрел. Он хотел было поправить миссис Мэйфер-Ричардс в том, что это не он ставил на то, что у дамочки просто поехала крыша, а лейтенант Харгроув, который был в этом уверен. Вместо этого детектив любезно придержал возмущения.
— Я вам верю, миссис Мэйфер-Ричардс. Именно поэтому я здесь. Мне нельзя разглашать такую информацию, но я подозреваю, что это не просто серийные маньяки, а опасная группировка людей, которые преследуют какую-то цель. Вы можете сказать мне о странностях, которые замечали в последнее время? Что-то необычное...
— После того, как на меня напали в магазине... Я честно уже и не знаю, что отнести к реальности... Клоуны, непонятные химикаты, которые правительство распыляет во дворах, трупы птиц, эти наши новые соседи...
— Соседи? — поинтересовался Стив так, будто это было самым странным в ее показании.
— Да, Мэдоу и Харрисон Уилтоны. Заехали в дом напротив недавно.
— Харрисон Уилтон... — у юноши на языке противно вертелось воспоминание, которое он пытался донести. — Это он продал вам пистолет, которым...
— Он. — вдруг отрезала Элли, предпочитая избежать упоминаний ее самой страшной ночи. — У них много оружия, поэтому предложили взять одно для защиты.
Стив озадаченно вскинул брови, а через мгновение кивнул, занося данные в невидимый блокнот.
— Я поговорю с вашими соседями. А что насчет химикатов?
Женщина прикусила кончик языка, тщательно раздумывая над тем, стоит ли ей говорить это. В этом ее не за что было осуждать, ведь сейчас о ней ходили слухи, и никто не воспринимал в серьез то, что она говорила. Стив позволил ей решить самой, что следует рассказать.
— Какой-то фургон с людьми в костюмах распространяет непонятный газ по району. У меня никогда не получалось поймать их за этим... Они словно исчезали.
Детектив промычал, вновь делая заметки в голове.
— Спасибо, миссис Мэйфер-Ричардс, эта информация действительно важна. Думаю это все, и... — он направился к входной двери, но остановился. — Будьте бдительны, Эдди может полезть туда, куда не нужно. Это сыграет с ним плохую шутку, поэтому я прошу именно вас быть к нему внимательнее.
Элли тяжело вздохнула, переводя взгляд в сторону и сжала край стола.
— В нем еще играет детское любопытство и безрассудность... — констатировала она. — С тех пор, как погибли его родители, он совсем не улыбался. Сейчас его сложно даже поймать без дела, все время мчится куда-то успеть... Наверное, возвращает упущенное детство.
— Он очень искренний парень. Его улыбка способна покорить любого.
Элли потянулась в карман своей вязанной кофты, а затем вынула оттуда пачку сигарет, стиснув одну между зубами.
— Сколько шрамов скрывается за этой улыбкой. — вновь вздохнула женщина и подожгла сигарету.
Стив боялся даже начинать счет этих шрамов. Его никогда не привлекали математика и большие числа, которые он мог высчитать. Одно он знал точно — на то, чтобы болячки перестали вскрываться, уйдет еще больше времени. Нужно лишь дважды перемножить все шрамы, что были у Эдди. Вот и все. Простая математика.
(Которая никогда не привлекала Стива).
***
Парк Брукфилд-Хайтс был тусклым и безрадостным местом. Там редко гуляли дети, но пройтись по аллеям вдоль голых деревьев иногда было даже приятно. Как будто попадаешь в другой мир, вроде Страны Чудес или Нарнии. Природа здесь жила по своим законам и ее совсем не волновало то, что было за пределами парка. Люди не любили это место, потому что тут будто бы все умирало. Но для Эдди казалось, что если ты жив внутри, если твое сердце все еще для кого-то бьется, то даже парк превращался в произведение искусства. Правда иногда Эдди не понимал, ради кого же он продолжал жить?
Здесь, в опавших листьях, которые для него расстилались цветами, он сидел, как на собственном троне, и рисовал то, что его пуга́ло. Это были клоуны; один из тех, что он видел, а рядом другие, которых придумал. Их лица были искажены и корчились от боли, но они почему-то улыбались. Словно через скрип собственных зубов. Не было ничего более безопасного, чем рисовать то, что вызывало страх. Поэтому Эдди ловко двигал карандашом, игнорируя небрежность линий, которые добавляли клоунам еще большего уродства. Интересно, какие уроды скрывались под этими масками?
— У тебя действительно талант. — раздалось из-за спины, от чего Эдди невольно подпрыгнул в листве.
Сзади стоял тот самый крашенный придурок, который однажды вылил на него свой кофе.
— Ты! — воскликнул парень, тут же встав на ноги. — Это ты тот мудак, что...
Знакомый незнакомец покачал головой, то ли от разочарования, то ли от сожаления.
— Мне очень жаль, дружище. У всех бывают плохие дни. Я не хотел тебе грубить.
Он все равно не вызывал абсолютно никакого доверия, поэтому Эдди смотрел на него, сощурившись и поджав губы. Разве можно было просто довериться какому-то мерзкому типу, который при первой же встрече облил горячим напитком и так грубо его задел? Но Эдвард еще не понимал, что кто-то и правда мог ему доверять.
— О'кей. Я все понимаю. — он почти ударил себя по губам. Как же Эдди ненавидел себя за то, что всегда говорил так, прощал любому человеку все, что угодно, а сам опускал руки. — Я Эдди, если что.
Кай натянуто улыбнулся, по-солдатски опустив руки вдоль тела.
— Меня зовут Кай Андерсон, я баллотируюсь в городской совет.
Обычно люди протягивали ладонь в жесте доброжелательности, но он будто специально прятал руки.
— Не слишком ли ты стар для совета? — с подозрением спросил Эдвард, чем вызвал растерянность у собеседника.
— Возраст никогда не играет роль, чувак. Только если речь не идет о растлении малолетних. Ты можешь быть глуп в шестьдесят восемь и достаточно мудр в шестнадцать. Можешь встретить свою любовь в девяносто один, когда твоя жизнь давно на закате, или не встретить вовсе. В тридцать лет ты можешь почти добиться своей цели, либо умереть в двадцать два одиноким и через месяц всеми забытым. Так вот запомни, у тебя все впереди только тогда, когда ты сам построишь себе дорогу дальше, а не когда достигнешь совершеннолетия, чтобы проживать жизнь того, кем не хочешь быть.
Эдди захлопал глазами, а уже через мгновение зажмурил их и непонимающе встряхнул головой.
— Чего блядь?..
— У тебя большой потенциал, Эдди. Ты можешь действительно достичь многого, если будешь идти дальше с высоко поднятой головой. — Кай указал на рисунки в руках парня; тот сильнее сжал альбом, скованный непонятным страхом.
— Лесть на меня не действует, мистер Андерсон.
Кай посмеялся, дотронулся до его плеча, похлопав. А Эдди как током пробило, он оцепенел, наблюдая за рукой парня. Тот задвигался, делая несколько шагов от него.
— Это не лесть, дружище. Это предупреждение. — он улыбнулся еще шире, а Эдди захотелось, чтобы у него разорвался рот. — Хорошего дня.
Он беззаботно зашагал по аллее, начиная свистеть навстречу ветру Хабанеру. И этот жест придавал мелодии мрачное звучание, а сердце Эдди внезапно упало вниз.
***
Поздно вечером, когда тени машин гуляли по стенам в спальне, Эдвард крепче прижал к себе плюшевого динозавра. Он учился убеждать себя в том, что все люди уходят спать и просыпаются, что он тоже проснется и ничего не случится. Затем тихий стук за окном заставил его вздрогнуть и в агонии поджать к себе ноги, как трусливая собака. Еще один стук, а мрачный силуэт на балконе предстал перед ним, из-за чего Эдвард свалился на пол, начиная быстро пытаться урвать из комнаты. Но дверь на балкон открылась, а Стив осторожно зашел в спальню.
— Эй, тихо, тихо, Мансон, это я. — успокаивающе пролепетал он, подходя ближе.
Эдди, не веря, потянулся к тумбе, чтобы обороняться. А нащупав выключатель, щелкнул по нему. Это и правда был самый настоящий Стив, который крайне медленно пытался оказаться рядом и привести парня в чувства.
— Не бойся, здесь кроме меня никого.
Тяжело дыша, Эдвард сам не понял, как подскочил к нему и упал в руки юноши. Ему внезапно стало так тепло и спокойно, из-за чего художник не хотел покидать объятий детектива, словно мог бы остаться в них навсегда.
— Стив... Ты меня напугал.
— Прости, не нашел другого выбора. — признался он.
— Дурачок, нормальные люди выбирают дверь, а не окна...
Эдди чувствовал, как чужая ладонь касалась его волос и заботливо приглаживала. Стив неровно дышал, а его дыхание заставляло художника терять собственное. Почему-то было так хорошо, как всю жизнь ему не было.
— А я ненормальный, Эдди. — невпопад ответил Стив, просто вырвалось. — И я не хочу быть нормальным.
Их взгляды пересеклись, стоило Эдварду поднять голову на детектива и заглянуть в его глаза, еще более темные от плохого освещения.
— А чего ты хочешь, детектив? — тихо усмехнулся парень и отчего-то замер.
Стив как-то долго не решался ответить на этот вопрос; думал, что ему ответить. Он знал, что должен был сказать, но вдруг оробел. И именно тут ему показалось, что если сейчас он промолчит и ничего не скажет, то опоздает на целую жизнь. Поэтому, сжав в руках смелость, детектив прошептал:
— Чтобы ты был в порядке, Эдди. И чтобы демократия победила.
Эдди так сильно захотелось коснуться его мягкого и такого нежного лица, что он не удержался и сделал это. Пальцами парень очертил гладкие щеки, провел по ним со всей осторожностью, присущей ему, и был готов растаять. Стив как-то неловко содрогнулся от неожиданности, от холодных пальцев Мансона, от всех чувств разом. Что-то произошло между ними, что-то, что заставило Эдди рвано дышать, не хотя испугать детектива, который ничуть его не страшился.
— С тобой я в порядке. — пообещал художник, когда его рука коснулась уголка губ Стива и замерла там.
Он молча стал ожидать дальнейших действий детектива, но тот как-то неловко стоял и не дышал словно вовсе. В голове Эдварда промелькнула мысль о неправильности, но останавливаться он не хотел и боялся даже больше, чем продолжать. Все равно ведь он всю свою жизнь был одинок, а сейчас его что-то впервые так сильно тянуло к человеку, что даже не было желания его отпускать.
— Могу я поцеловать тебя?
Вдруг спросил у Стива он, а показалось, что это было лишь в его голове. Поэтому для достоверности Эдди повторил вопрос снова.
— Да... Пожалуйста. — еще тише подтвердили ему.
"Милый, очаровательный детектив, даже сейчас не перестает быть вежлив", — пронеслось в мыслях Эдди, когда он тихо дышал на губы Стиву.
Даже самому не верилось, что он так просто будет готов его поцеловать. Без первых свиданий, без неловкостей и признаний, просто взять и поцеловать. Нелепость и варварство! И страшно было признать, что Эдди был тем еще варваром. Поэтому позволил себе забыть о всех мелочах, что были вокруг, стиснуть в руке талию детектива и примкнуть к его губам.
А потом проснуться.
