Падение для всей Америки

      Утро началось в агонии. Эдди сразу же пожалел, что не умер во сне. Не смотря на то, что он все еще дышал, казалось, что сердце остановилось. Либо оно билось настолько быстро, что он перестал отличать стук от своего дыхания. И когда только он понял, из-за чего волосы от пота прилепалли к телу, его трясло, глаза бегали и слезились, а сердце стучало рвущейся птицей в груди, Эдди по-настоящему стало страшно. Не то от самого себя, не то от снов, которые посещались его ночами. Более мерзкого опыта у него еще никогда не было. Это потому, что Эдварду не приходилось видеть мокрых фантазий с прямыми, как струна, детективами, у которых в голове девчонки, ветер и спасение человечества. А мерзко ему было вовсе не из-за Стива, что сам по себе никак не мог выражать высшую степень неприятного; тошнило Эдди от самого себя, что так непристойно, крайне пошло и неправильно испачкал очарование детектива. Ведь что бы сказал Стив, когда узнал, что маленький глупый Эдди Мансон зачем-то и для чего-то его целовал в своих таких же глупых, как и он сам, сновидениях? Да ему и самому нечего было сказать!       Поэтому он лишь пытался успокоить сердце, которое с каждым стуком билось быстрее. В мыслях был только Стив, который во сне был чертовски реальным и от этого становился еще более привлекательным. Эдди считает Стива привлекательным? Только не это! Он уже очень долго не позволял себе думать о ком-то вот так, просто потому, что никто бы не захотел быть с таким, как Эдвард. Было бы огромной ложью, если бы он сказал, что любил себя. Как же глупо, что Эдди готов каждому человеку кричать о любви к себе, а сам не способен даже в зеркало улыбнуться. Наверное, он бы ни за что не позволил себе сказать что-то хорошее про то тело, которое ему принадлежало. Потому что это неправда. Эдди может только навязывать себе, убеждать каждый раз, что любил это тело, эти кудри, эти глаза, эти ресницы, которые каждый блядский раз, когда он плакал, выпирали, как у куклы. Он больше никогда не назовет себя красивым, потому что знал, что не достоин этих слов. Значит никто, даже Стив Харрингтон, никогда не станет считать иначе. В чем же тогда правда, если сам Эдди никак не мог полюбить себя? "Отношения для слабых и красивых, а ты сильный, но некрасивый."       Именно эти мысли заставили Эдди наконец забыть о своих снах и Стиве Харрингтоне, но только не о том, что сегодня он обещал Уинтер съездить с ней до торгового центра и прогуляться по магазинам одежды. Они должны были встретиться возле его дома в десять, чтобы уж точно успеть зайти во все отделы. А стоило Эдди посмотреть на часы, как тут же он вскочил с кровати. — Вот ведь дерьмо! — на циферблате половина десятого.       От осознания, что может опоздать, парень забыл о всех проблемах и грызущих мыслях, вместо них он погрузился в поиски вещей, а не смысла жизни.

***

Днем ранее. — Так с кем, говоришь, Элли ссорилась сегодня утром? — уточнил Эдди, как-то неловко располагаясь в родной гостиной напротив молодой девушки.       Уинтер незаинтересовано листала ленту Инстаграма, но было в ее поведение что-то, что смущало. Девушка весь день была в каких-то мыслях, поэтому Эдди сделал вывод, что ставит лайки на чужих фотках она тоже без интереса — просто так. А сейчас, после его вопроса, Уинтер внезапно занесла палец над экраном и остановилась. — Да с этой соседкой в забавной шляпе. — вытянула она из себя и вернулась к Инстаграму. — Мэдоу? Они немного не... — Мэдоу, — продолжила девушка. — Ну да, а мне откуда знать, как ее зовут? Давай переведем тему с бесячей соседки на...       Эдди заметил, что она нервничала, а затем осторожно прервал. — Уинтер, ты что? — Я? Ничего... Просто...       Глаза няни забегали. Она поняла, что не может придумать оправдание, чтобы не выдать правду. После разговора с Мэдоу в доме их жертв, что-то волновало Уинтер сильнее обычного. Но не скажет же она Эдди обо всем! О своем брате, о его культе, о Мэдоу Уилтон, влюбленной в ее брата и состоящей в его гребаном культе! — Дело в Мэдоу? — вдруг резко спросил Эдвард. Уинтер ужаснулась еще сильнее. — В... в каком смысле?       Это было невообразимо! Если Эдди так просто все узнает, что ей делать? — Тебе понравилась миссис Уилтон, да? — дебильная ухмылка на лице парня еще сильнее смутила его собеседницу. — Понравилась?! — вскрикнула от испуга девушка. — О Боже!       На мгновение Уинтер задумалась, а в ее голову закрался идеальный способ, чтобы уйти от правды; она быстро опустила взгляд и тихо выдохнула: — Да... мне кажется, понравилась.       Эдди просто просиял от радости. Его страстью было сводить своих друзей вместе. А Уинтер, глядя на его улыбку, успокоилась и сама, ведь он ничего не узнал. — Тогда тебе нечего бояться, крутышка. — художник отмахнулся. — Муж Мэдоу вообще не по женщинам. Считай, что путь свободен. Осталось только заговорить с ней.       Уинтер улыбнулась его озабоченности этим. Жаль было этого наивного парня, он даже не знал, что Мэдоу Уилтон влюблена в Кая Андерсона. Он даже не знал, что Кай Андерсон был ее старшим братом. Он даже не знал о планах Кая на него, а так же об Айви и других членах культа, которые окружали его. В любом случае, Эдди не должен был ее волновать. Ведь он был никем для Уинтер, а основной целью по-прежнему оставался план брата, которому она следовала. Именно поэтому сейчас она сидела здесь и вела разговор с художником, чтобы немного осторожно спросить: — Знаешь, может, прогуляемся завтра по магазинам? Все мои однокурсницы — полные зануды, а с тобой будет весело. Что скажешь?       Эдди был поражен этим заявлением, но гордо поднял подбородок, все еще надоедливо улыбаясь: — Охренительное предложение!

***

      В машине было тепло, хотя на улице заметно похолодало за последние дни. Поэтому Эдди прятал руки по карманам, даже когда сел в салон автомобиля, так он чувствовал себя в безопасности. Уинтер заехала за ним на машине своего старшего брата, которой, по ее словам, он иногда разрешал воспользоваться. Там приятно пахло, словно крепким мужским одеколоном и воздухом, задуваемым с улицы. Эдди то и дело, как дурак, принюхивался и блаженно улыбался. Сама же девушка предложила перед поездкой подобрать плейлист и вытащила откуда-то целый компакт-диск с кучей песен, некоторые из них до этого Эдвард только припоминал. К середине пути юноша уже и сам начал подпевать громким песням, которые любила Уинтер. Для него все больше и больше эта молодая няня перестала казаться загадкой; теперь она напоминала ему самого себя, только, разве что, женскую версию. Уинтер была безбашенной, дерзкой и крутой, а еще очень умной! По крайней мере, сам Эдди так считал. Эта девушка была одной из наиболее притягательных персон, которые симпатизировали Эдварду; она была искренней и сильной. Для Эдди казалось важным то, что девушки в их время очень сильные, ведь среди его подруг еще не было ни одной, кого можно было бы так просто сломать. Именно Уинтер была одной из них, не прогнувшейся под властью патриархата, а идущей по головам к своей независимости. Она не держала язык за зубами, когда ей приказывали это сделать, не прятала правду в себе, не терпела неуважения и лицемерия. И поэтому сейчас Эдди с удовольствием слушал, как Уинтер подпевала песне, спокойно управляя машиной и поглядывая в зеркало заднего вида. Музыка лилась отовсюду, это пугало и возбуждало все чувства одновременно.

You've got a figure like a pin, I've got a figure like a doll. Don't care if you think I'm dumb, I don't care at all.

      Уинтер уверенно поглаживала пальцами руль, будто эта машина уже была ее, а сама она не волновалась, управляя ей. Эдди дернул уголком губ и посмотрел в окно, выдыхая. Голова была просто забита ненужными мыслями о сегодняшнем утре. Ведь Эдди было дико стыдно, что его мозг спроецировал такую ненастоящую и далекую от реальности картину! Это совсем то же, что и трахаться с кем-то во сне. Но все усугублял тот факт, что Эдвард понять не мог, почему так сильно ему нравилось то дерьмо, что он творил в своих снах!

Candy best, sweety pie, I wanna be adored. I'm the girl you die for.

I chew you up and I spit you out, 'Cause that's what your love is all about. So pull me closer and kiss me hard, I'm gonna pop your bubblegum heart.

      Теперь Эдди разрывала изнутри не только громкая музыка, но и вопросы, что звучали голосом совести, пытаясь вывести его на эмоции. Наверное, ему лучше сейчас спрятать подальше все мысли о Стиве Харрингтоне. Все таки сегодня день, который он должен будет провести со своей новой-почти-подругой. В этот день просто не вписывался Стив. Нельзя было позволить себе так нагло заполнять им голову. Говорят, влюбленность ведет к сумасшествию, а Эдди не хочет снова загреметь в психушку. Для этого он изо всех сил старался не забивать себе голову подобными мыслями о Стиве Харрингтоне и о его подозрительно манящих губах.

I'm Miss Sugar-Pink, liquor, liqour lips, Hit me with your sweet love, Steal me with a kiss.

      Эдди чертовски резко смутился, когда почувствовал, что на этих строчках его собственные щеки покраснели. Будто это Стив был его «Miss Sugar-Pink» во снах. От такого сравнения все мысли перепутались еще больше, заставив возжелать не то расхохотаться, не то расплакаться. И между этими вариантами, его выбор пал на третий: завести диалог с Уинтер. — Мне нравится эта песня. — выронил он. — Поп-панк? — Черт знает! — отмахнулась девушка свободной рукой, второй сжимая руль. — Я не разбираюсь в жанрах, но эта дамочка, — затем она сменила ладони, другой указав на магнитолу. — Просто бомбезная.       Эдди ухмыльнулся ее честности и открытой правде, которую она не пыталась от него утаить. Уинтер была словно голая, но не как извращенка, а как человек с качеством, которое Эдвард очень ценил. — Знаешь, Уинтер, ты мне действительно нравишься. — признался он; просто вырвалось.       Пальцы няни сжались вокруг руля и долго за него цеплялись. Она стиснула челюсти и по-началу молчала с глупой улыбкой. Затем отпустила руки, легко провела ими по рулю и почти забыла, что вела машину. Из непонятной отчужденности ее вытолкнул нелепый смешок Эдди, и Уинтер тут же опомнилась. — Да, чувак, ты мне тоже.       Эдварда просто распирало от того, как приятно ему было слышать эти слова; Уинтер распирало от желания выехать на встречку. — Мы почти на месте.       Это взаправду было так, они объехали указатель, а за ним уже виднелось очертание высокого здания торгового центра. Обычно Эдди ходил по магазинам либо с Элли, либо с Айви, но с Уинтер эта «вечеринка двоих» казалась чем-то новым и более увлекательным. Хотя что-то его пугало. Будто близился шторм, который уничтожил бы все на своем пути. От этого чувства свело живот, однако Эдди быстро от него избавился.       В торговом центре было полно народу, что не было удивительным, ведь выходной день означал большой приток покупателей. У Эдди глаза разбегались при виде витрин с самым огромным выбором одежды или музыкальных инструментов. Честно, больше, чем рисование, его сводили с ума две вещи: музыка и нелепость Стива Харрингтона итальянская кухня.       Поэтому Эдвард с огромной охотой бегал по этажам торгового центра, рассматривал все подряд (рваные джинсы, электрогитары с яркой лакировкой, даже чертов корсет на шнурках), как конченный идиот, впервые вышедший в социум. Уинтер это забавляло, она показывала юноше разные рубашки, брюки и юбки, а тот вовлечено подбирал самое лучшее. Из музыкального магазина они и вовсе вышли с огромным пакетом дисков и пластинок, в число которых входили самые разные исполнители, начиная Green Day и заканчивая Леди Гагой. Эдди радостно, без всякой усталости тащил за собой этот самый пакет, пока вдруг не опомнился: — Твою мать! Подожди меня тут. — он в спешке махнул рукой и рванул обратно в магазин.       Ничего не сказав, Уинтер приземлилась на ближайшую скамейку и поставила пакет поближе. Эдди убежал быстро, сразу после того, как вспомнил об одной покупке, которую забыл сделать. Он влетел в магазин, игнорируя удивленные взгляды посетителей, и поспешил к стэнду с дисками. Тем не менее, юноша вдруг остановился между отделами и уже забыл даже думать о том, что искал. Напротив него стоял Стив и выбирал себе несколько дисков, а сам Эдди молча стоял и пялился на него. Его взгляд бегал по всему детективу, словно он видел впервые все детали его внешности. Может, он все еще спит? Если это так, то следует ли ему подойти? Только Эдди не двигался, а продолжал рассматривать Стива, игнорируя все вещи вокруг и все то, что не имело к нему отношения. Просто потому, что Стив был слишком привлекателен, его волосы в своей неряшливости, и те выглядели совершенно. Он осторожно поправлял очки, которые время от времени сползали ему на нос, а Эдди хотел подойти, стянуть их с его лица, чтобы ничто не мешало смотреть в прекрасные глаза. Но опять же парень просто наблюдал со стороны, пока Стив сам не обернулся на него, заметно удивившись. Это подействовало, ровно как пощечина. — Эдди? Не ожидал тебя увидеть. — он направился в сторону художника, придерживая в руках диски; тот сразу же принял невозмутимый вид, будто только что сюда пришел. — О! Детектив Харрингтон, какая встреча! — фамильярно заметил Эдди, вскинув руки. — Что ищешь здесь? — Да вообще-то, просто прогуливался...       Взгляд Эдварда переметнулся на диск, который лежал сверху в стопке выбранной Стивом, а сам юноша удивленно поднял брови. — Scorpions? Да ты безумец, Стив Харрингтон! — он почти провизжал от удивления.       Стив непонимающе посмотрел на парня, который улыбался до тех пор, пока его рот не разорвется, поэтому сразу же улыбнулся в ответ, даже не задумываясь: оскорбление это было или комплимент. — Теперь ты мне нравишься еще больше. — на этот раз спокойно сказал Эдди. — Намно-о-ого больше. — Да? — Стив вдруг замер, а его кончик носа налился краской, очки вновь сползли ниже.       Хохотнув, Эдвард потянулся ближе с плутовской усмешкой и ткнул пальцем очки на место. Он явно осмелел, потому и ехидно смотрел на парня так близко, на то, как он резко смутился. — Да-а-а, — протянул юноша, пока Стив и вовсе не забыл, как дышать.       Голос Эдди эхом пронесся в голове детектива, который к тому моменту совсем не соображал, что происходило. Нахальный парень, с кудрями во все стороны, чуть ли не вжимал его в стэнд с дисками и пластинками, а сам даже не краснел. Просто Эдди Мансону очень нравилось видеть Стива таким застенчивым и неряшливым. Ему нравилось сводить Стива с ума. Что ж... у него получилось добиться своего. Кажется, Стив Харрингтон постепенно стал терять разум. Он нелепо расставил руки в стороны и отшагнул от Эдди, упирая ладони ему в грудь. — Тихо, тихо. Расстояние. — проговорил он так, будто это его работа — отклеивать от себя пристающего Эдди Мансона.       Художник принял серьезный вид и посмотрел в его руки. — Не можешь выбрать диск? — как ни в чем не бывало перевел тему он. Детектив привычно для себя выпрямился так, словно строгий родитель за ним мог ударить по спине, предупреждая о правилах осанки. — Да... Не знаю, какой из них лучше.       Стив задумчиво надул губы, прямо как маленький мальчик, а Эдди это действие позабавило, поэтому он тепло улыбнулся. Он осторожно устроился рядом, дабы получше рассмотреть, что выбрал юноша, а затем тихо буркнул: — Это же Scorpions, глупыш! У них все альбомы крутые! — парень слабо ткнул Стива в бок и улыбнулся чуть шире. — Однако, что насчет «MTV Unplugged»? Слышал там одну песню? Красивая такая...Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла...       То с каким удовольствием Эдди напевал ему незамысловатую мелодию, которую Стив даже не понимал, заставило последнего широко заулыбаться. Просто так! Он совершенно просто так хотел улыбаться при виде Эдди Мансона, потому что тот был ходячим источником счастья. Этого счастья будто могло бы хватить на весь мир; оно было повсюду, а силы, сдерживающие его, трещали по швам. — Я и сам хотел купить именно этот диск. Совпадение такое, правда? — Серьезно? Тогда давай купим вместе. — Стив достал с полки еще один диск и протянул его парню. У Эдди уже свело скулы от улыбки, а он и забыл, что пришел вовсе не за этим диском, а за Comeblack.

***

      Оказавшись дома, Эдди поскорее забрался в ванную, чтобы погреться и обдумать весь прошедший день. Как только его тело погрузилось в воду, парень запрокинул голову назад и шумно выдохнул. Теплота окружила его тело, после чего Эдвард блаженно улыбнулся из последних сил, что остались в нем к концу этого долгого дня. Все его мысли крутились вокруг прогулки, а так же вокруг встречи со Стивом Харрингтоном. Никак не отпускали Эдди воспоминания о том, как глупо они стояли там друг напротив друга. И пусть не было между ними ничего глупого, но он знал, что очень неловко сам себя чувствовал в этой ситуации. Только видя, как Стив забавно краснеет, Эдди забывал о неловкости, забывал, о том, что сам боролся со стеснением, забывал о грани... Эдди забывал обо всем рядом со Стивом!       Немного сменив позу, юноша сполз вниз в ванной, и теперь тепло обдало его руки по плечи. Думать о детективе Харрингтоне стало намного приятнее, когда Эдди лег удобнее и зажмурил глаза. — Он неплохой... Так ведь? — прошептал он самому себе под нос. — Или? Или получше... Или даже намного лучше...       Эдди резко бултыхнулся в воде, нырнул с головой, а его кудри расплылись в разные стороны. Послышался звонок в дверь. Юноша считал до трех... пяти... Еще один звонок. — Да блядь.       Вынырнув, Эдди встал из ванной и поспешил накинуть полотенце, обернув его вокруг пояса. Быстрыми шагами все еще мокрых босых ног он направился в коридор, чтобы открыть дверь. Гость все не переставал трезвонить, будто его пальцы приросли к звонку. Раздраженный Эдвард ускорил шаг, попутно обтирая влажные кудри, которые щекотал шею и ключицы. Наконец дойдя до двери, парень наскоро открыл ее и опешил. Перед ним стоял взрослый юноша, с вьющимися волосами и выразительным лицом. Но его красота совсем не вытесняла ту уродливую новость, с которой он явился. И тогда он изменил все. — Эдвард Мансон? Вы арестованы по подозрению в убийстве Гэри Лонгстрита.