Падение для всей Америки

      Дом вдали от города, в котором жила миссис Харрингтон долгое время, находился в небольшом поселении, где от силы находилось шестнадцать жилых домов. На первое время это место можно было считать надежным укрытием, потому что абсолютно никто не знал, куда Стив и Эдди держали путь. Это был только их план, в который не посвящали даже Эллисон. Эдди знал, что это эгоизм и трусость — бежать из родного дома, чтобы обезопасить себя. Но в тот момент он был готов поехать куда угодно, лишь бы со Стивом. А еще ему очень хотелось жить.       Он не видел другого выбора; то, что происходило вокруг разрушало его всего. Жизнь снова летела по наклонной вниз, а Эдди не мог надавить на педаль тормоза. У руля был кто-то другой, кто-то более сильный, чем он сам. Каждый день был борьбой за выживание в мире, где он постепенно терял способность доверять самому себе и тому, что видел. Ведь страх был в темноте, в той стороне, где Эдди не мог его контролировать. Враг скрывался, но рано или поздно все злодеи покидали завесу тайн и представляли свой облик людям. Но был ли готов Эдвард узнать, кто им был?       Вся его жизнь сама по себе разделилась на периоды, в которых он страдал и пытался прекратить свои страдания. Еще с детства, будучи мальчиком, Эдди не понимал, почему судьба наградила таким мешком с дерьмом именно его. Неужели он был чем-то хуже или капризнее других детей, за что ему самими небесами было послано то проклятие, которое Эдвард нес за собой всю жизнь, как бремя. В чем виноваты были его любимые мама и папа? В чем виновата Элли? В чем виноват милый Стив Харрингтон?       Эдди был собственным проклятием своих близких, которое разрушало их жизни. Иногда он просил о смерти. По ночам, когда никто не мог видеть, что он напуган всем этим, Эдди Мансон пытался убить себя. Он просил, чтобы ему хватило смелости умереть снова, ведь он уже умирал. Умирал и его так тупо спасли. И пусть Эдвард был уверен, что если он умрет, то убережет своих друзей от того, кто их преследует, ему все равно не хватало сил. Мансон боялся того, сколько боли переживет его дорогая Элли, с которой их разделяла только буква посередине; как отреагирует на это ее маленький сынок Оззи, имя которому дал Эдди в честь музыканта; что будет делать очаровательный Стив, который был соткан из звезд и пах банановым молоком, потерю которого Эдди не пережил бы и сам.       Эдди перевел взгляд и увидел, что Стив поднял с земли сумки, пытаясь в один раз затащить их внутрь дома. Вокруг стояла мертвая тишина, будто за пределами дома все жильцы этого поселения исчезли. Искать здесь их станут точно только после того, как проверят кладбища. Изредка Эдвард слышал, как над его головой пролетали шумные вороны, шелестела листва на деревьях от ветра, и его собственные мысли перекрывали все эти звуки. Тревога постепенно отпускала его после того, как он уснул в машине Стива, развалившись на заднем сидении. И в отличии от него, сам детектив выглядел вялым и очевидно выжатым, потому Эдди поспешил ему помочь. — Давай мне, я помогу. — подорвался он, выхватив из рук парня вещи. — Куда ты все хапнул-то?       Стив туманно посмотрел на него уставшим взглядом, а юноше резко стало его жаль. Эдди, как никто другой, прекрасно понимал, как тяжело было детективу последние дни. Он буквально потерял себя: сильно побледнел и сбросил в весе. Больше в его глазах не было знакомого блеска, Эдвард видел, как Стив гордо умирал, но старался скрывать это ото всех. — Я и сам бы справился. — вздохнул детектив, но уступил ему некоторые сумки. — Нет ничего стыдного в том, чтобы просить помощи.       Эдди, глядя на его измученный вид, почти был готов разрыдаться. Ведь Стив так настойчиво пытался быть сильным, даже когда у него не осталось последних сил. От этого он еще больше нравился молодому художнику. Нелепая мысль пришла Эдди в голову, из-за чего он тут же прислонился губами к щеке детектива, чувствуя ее холод. А Стив в этот самый момент почувствовал только тепло его мягких губ, о которых ему даже думать было стыдно! Чтобы эти губы коснулись его кожи, вот, что было для Стива настоящим позором! Позор — мечтать о том, чтобы это произошло. Он в этот самый момент вдруг словно умер, не понимал ничего, но как же сильно ему хотелось продлить это краткое мгновение, когда ощущал на своей щеке след от чужого поцелуя.       Стив знал, что он жалок и беспомощен сейчас настолько, что его начинает тошнить сразу же, как посмотрит в зеркало. Ему приходится закрывать глаза, чтобы не видеть своего отражения, когда принимает ванну. Он перестал следить за стилем одежды, надевая только то, что первым попадется под руку; он на ходу убирал волосы назад, не расчесывал их и не укладывал; почти ничего не ел, а после каждого приема пищи его выворачивало перед унитазом. Стив мучительно медленно убивал себя и думал, что лучше бы именно он оказался в машине со сломанными тормозами. Никто не мог его спасти, а он и не хотел, чтобы его спасали. Единственным, в чем он мог бы найти утешение, были лекарства. Он никак не переставал пить их в большом количестве, не заботясь о последствиях передозировки. Временами его потряхивало, но это проходило после нескольких часов сна, и Стив снова принимал таблетки.       Он думал, что спасает себя, но все его действия вели к разрушению. Просить помощь казалось невозможным, Стив думал, что может справиться в одиночку. Но это было не так, совсем не так. Человек умирал от многих причин. От остановки сердца, от несчастного случая, удушения, выстрела в голову, отравления...       Однако больше всего людей убивало одиночество. И Стив каждый день все больше чувствовал, что он близок к смерти. Больше всего он боялся именно ее. Той неизвестности, что могла бы ждать его. Если он оступится и потеряет контроль над собой, если в один день проснется и услышит:"Допрыгался? Что ж, теперь ты мертв!". Стив боялся умирать, он просто хотел, чтобы это все закончилось. Он был в шаге от ошибки, балансировал, покачиваясь вперед-назад, и ждал... Ждал, когда упадет.       И Эдди срочно собирался схватить его за куртку и оттащить подальше от неизбежной оплошности. Он видел, как Стив себя разрушал, но не мог стерпеть это зрелище.

***

      Гром разбудил Эдварда посреди ночи, от чего он подорвался на кровати, открывая глаза. За окном темнело небо, густые тучи заслоняли собой месяц луны, поблескивающий в ночном сумраке. Эдди поднял голову, прислушиваясь, как дождь стучал по крыше дома четкий ритм. Раскаты грома продолжали доноситься до него сквозь пелену сна, который постепенно окончательно покидал юношу, заставляя широко раскрытыми глазами смотреть в стену. Молнии сверкали вдалеке, сопровождаясь все новыми громыханиями, от чего Эдди закрывал уши руками, старался привести дыхание в норму. По обоям резво передвигались силуэты деревьев и «монстров», которые скрывались во мраке. В спешке завернувшись в одеяло, Эдди слез с кровати и пробежал босыми ногами к двери. Осторожно ее приоткрыл и выглянул в коридор.       Всепоглощающая темнота. Юноша собрал всю смелость в кулак и двинулся во мрак, чтобы дойти до комнаты по соседству. В то мгновение он не думал ни о клоунах, скрывающихся в темноте, ни о том, сколько сейчас времени. И уж тем более не думал о том, как объяснится Стиву и попросит устроиться рядом. Поэтому осознание пришло только когда Эдди уже стоял на пороге чужой спальни, придерживая на плечах одеяло и неловко смотря на спящего в подушках детектива. Его будто бы не страшили раскаты грома и вспышки молнии. На этих мягких чертах лица отражалось полное усталое умиротворение, и Эдди хотелось его коснуться. Он тихо подошел к кровати, протянул руку и слегка только дотронулся до холодного плеча, обнаженного скатившимся рукавом футболки. Множество родинок. Прекрасных родинок по всей коже. Их было столь много, что можно было составлять созвездия.       Кончиками пальцев парень неловко коснулся гладкой кожи, совсем аккуратно ведя к шее, ощущая завитки каштановых волос костяшками. Эдди чувствовад под своими пальцами умиротворенное дыхание Стива, и это ощущение позволяло ему верить в реальность этих прикосновений. Но ему пришлось отречься от этой слабости и пару раз потрепать плечо юноши в попытке разбудить. Стив заерзал на кровати, его брови немного нахмурились, он пробормотал что-то невнятное. Эдварду стало даже стыдно, что он так хамски нарушил его сон. Он уже отдернул руку, намереваясь вернуться обратно в комнату и постараться заснуть, однако мгновение спустя Стив поднялся на кровати, посмотрев на него сквозь сон. — Э-Эдди? Ты чего пришел?       Художник отшатнулся, убирая руки за спину, будто они были грязными и могли оттолкнуть Стива. — Извини, я не хотел тебя будить... — виновато прошептал парень, опуская глаза. — Просто я... Ну...       Внимательный взгляд Стива застал его врасплох. Юноша сел на кровати, ожидая ответа от Мансона, который боялся поднять голову и честно признаться. — Мне немного... Неловко тебя просить, но можно...       Эдди почувствовал себя полным идиотом, стоило ему попробовать выговорить слова. Ему никогда еще не было так стыдно просить о чем-то людей. Обычно он и не стыдился чего-то вовсе! Но со Стивом все было не так, как с другими людьми. Совсем не так. Это делало Эдди идиотом еще сильнее; он покраснел.       Стив настойчиво в него всматривался, но позже ему надоело. Он коснулся тонкого запястья, сжимая его в своих пальцах. — Эдди... — ласково позвал парень, подводя художника к кровати, чтобы усадить рядом; тот послушался. — Да, ты можешь лечь со мной, если тебе хочется.       Ему даже не пришлось озвучивать вопрос. Эдди разгорячился сильнее и замотал руками и головой, от чего его волосы забавно подпрыгивали и подрагивали. — Что? Нет, нет! Я не хочу! — он начал путаться в словах, искать как бы оправдать себя, но лишь только больше закапывал. — Я... Эм... Я...       Стив тихо посмеялся. Эдди замолчал и непонимающе уставился на него, как будто только что узрел языческое божество. Это только сильнее развеселило детектива. — Ложись уже, глупыш.       Это прозвище задело мнимую гордость Эдварда, но он спокойно уронил голову на подушку рядом с парнем. Стив лег следом, уже собираясь отвернуться и заснуть, пока Мансон, смотря в потолок, не помешал ему это сделать. — Как ты себя чувствуешь в последнее время? — спросил он, не отводя взгляда от пляшущих теней шелестящей листвы.       Даже не смотря на Стива, Эдди чувствовал его напряжение. Ответа не было. Впрочем, он так и знал. Перекатившись на бок, парень взглянул на детектива, который всячески избегал его глаз и рассматривал лунный свет, пробивающийся из-за туч к ним в окно. Эдди начинали раздражать эти вечные прятки. (Он очень плохо умел искать). — Я вижу, как ты ломаешь себя с каждым днем, Стив. Прошу тебя, перестань скрывать от меня свою боль. Ты... Ты погибаешь у меня на глазах, и я чувствую, будто не могу тебе помочь...       Стив почувствовал, что рука юноши коснулась локонов его волос, с заботой зарываясь в этот каштановый лес трепетного аромата. Казалось, будто Эдди знал о нем все, и даже если Стив соврет, то не скроет правды. — Пожалуйста, милый, мне больно смотреть, как ты страдаешь...       Голос Эдварда дрогнул, как и плечи Стива, когда тот услышал это колющее сердце слово. Милый. Он с нежностью провел по щеке Эдди и прислонил к ней свою ладонь, желая чувствовать его абсолютно всего. И с разочарованием понимал, что не мог. — Я так не хочу быть слабым, Эдди... Но я ужасно боюсь. Мне страшно. Мне очень-очень-очень страшно. — медленно признавался он, другой рукой стараясь придвинуть парня к себе; а Эдди и не сопротивлялся. — Я старался быть самым сильным, я твердил всем, что ничего не боюсь... Но это не так, понимаешь? Раньше я не боялся смерти, но теперь... Теперь мне есть ради чего жить... Ради кого. Я живу ради тебя, Эдди, знаешь... Мне кажется, будто я никогда такого не чувствовал. И мне так страшно. Ужасно страшно, что я потеряю тебя... Потеряю, когда только нашел...       Эдди робко взял его руку, прижал к своим губам и поцеловал пальцы. Его не волновало ни собственное смятение, ни слезы, подступившие к глазам. Стив перестал дышать, обронив последний громкий вдох, как только чужие слегка влажные губы прикоснулись к его ладони. В отличии от Эдди, ему было так неловко, что он закрыл глаза и отвернул от юноши свое лицо, чтобы он не видел его глупого поражения. И в ответ на эту реакцию Мансон лишь в очередной раз поцеловал его ладонь, на этот раз затронув костяшки, и даже на них кожа чужих рук была словно бархатной. Он был очень плох в словах поддержки, но очень сильно хотел показать, как многое Стив для него значил. Тот не мог возражать, лишь позволял целовать свою руку, потому что ему безумно нравились эти действия. Но он молчал. Вдруг скажет что-то не то?       И поцелуи продолжались, Эдди целовал даже маленькие, но такие манящие родинки на его пальцах. Он пытался утешить Стива, заставить поверить, что все будет хорошо. — Эдди, малыш... Эдди... Я... — Тише, милый. Я рядом... Бояться нормально, боишься — значит живой...       Эдди отстранился от его руки и прекратил поцелуи, теперь вглядываясь в черты лица Стива, плохо различая его эмоции в ночной темноте. Тот в свою очередь прислонился к парню, старательно втиснувшись в его объятия, и руками стал искать край чужой футболки. По началу Эдвард растерялся, замечая, как ладони детектива скользнули под одежду, но затем успокоился. Стив слегка поглаживал его талию, приобнимая не совсем сильно и без всякой пошлости. Эдди и думать о ней не мог, просто наблюдал, чувствуя пробегающий по спине табун мурашек. Парни прислонились друг к другу вплотную, а ладони детектива переместились на поясницу художника, гладя с все той же легкостью. — Эдди, я уже давно хотел тебе сказать... — Да, Стив... Я тоже... — Ты... Самый красивый парень из всех, что я когда-то встречал...       Эдди широко раскрыл глаза, не веря тому, что только что услышал от него. Он никогда не умел признавать своей красоты, и сейчас слышать такие слова от Стива было просто невозможным обманом. Но к сожалению, Стив Харрингтон был самым честным человеком, какого он знал. — Честно? — Да, абсолютно... Я думаю, что мне чертовски нравятся твои волосы, твоя временами ехидная усмешка, то, как ты облизываешь верхнюю губу, когда нервничаешь или занят чем-то. Мне нравится наблюдать, как эти кудри падают тебе на лицо, как ты жмуришь свои огромные глаза, как ты своими руками делаешь легкие движения, когда рисуешь. И каждый раз меня просто сводит с ума то, как блестят твои чертовы губы, на которые иногда меня так манит смотреть... Я, кажется, умалишенный, Эдди! Я думаю о тебе часами в последнее время.       Стив чувствовал собственную никчемность и стыд за то, что сказал все это. Но делать было нечего. Он замолчал, позволяя Эдди переварить его слова. А тот и не знал, что говорить, ведь слышать столь красивые признания ему никогда не доводилось. Хотелось что-то сказать, но все слова словно покинули его. Стив все понял и поник, осторожнее продолжая: — Кажется, ты тоже хотел что-то сказать?       Задумчивый взгляд Эдди, устремленный на его губы, был единственным, что Стив получил перед коротким ответом: — Забудь. Это не важно.       Эдди пытался его поцеловать, но почему-то не поцеловал и заснул.

***

      Следующий вечер был ничуть не яснее ночи, когда тучи заслоняли все небо, а дождь не прекращал идти. Но в этот раз они сидели в гостиной, смотря телевизор, который время от времени переставал работать из-за погоды. Это было, пожалуй, единственным развлечением в этом месте, где не было сети и возможности выйти на улицу. Да и в связи с погодными условиями, даже посмотреть в окно казалось затеей не из лучших. Эллисон всегда говорила Эдди, когда тот, будучи подростком, забирался на подоконник во время грозы:"Держись подальше от окон, если тебе еще дорога твоя жизнь!". Отчасти именно она стала спонсором его развившейся астрапофобии       Так что, Эдди наблюдал за неинтересным шоу на телевизоре, которое будто переносило их в атмосферу двухтысячных, когда люди как могли развлекали себя этим бредом. Наверное, поэтому он никогда не смотрел телевидение.       Стиву же, кажется, даже нравилось наблюдать за этой до ужаса неинтересной картиной, поэтому Эдвард не хотел отвлекать его от этого очень забавного занятия.       Но их отвлекло нечто другое. Внезапно раздавшийся стук в дверь прервал просмотр телевизора, заставив Стива подорваться с места. Кто пришел в этот поздний вечер в такую погоду? Переглянувшись с Эдди, детектив заметил, что тот тоже не на шутку испугался. Тихо, словно в фильмах ужасов, парни взяли первое, что попалось им под руку: Стив вооружился старой бейсбольной битой, а его боевой товарищ — бутылкой из-под пива. В последний раз одарив друг друга короткими взглядами, они направились в коридор медленными шагами, осторожно переступая по скрипящим доскам в попытке не издать ни звука. Стив приблизился к двери, взглянул на Эдди и получил одобрительный кивок. Слышалось громыхание с улицы, а затем еще одна нетерпеливая дробь по дереву. Мансон напрягся, сжимая горлышко бутылки в ладони так сильно, что оно могло бы лопнуть и изрезать ему руку.       Стив втянул воздух и, собравшись с мыслями, открыл дверь, замахиваясь битой на незванного гостя. Из горла женщины вырвался испуганный крик. Эдди закричал вместе с ней, зажмурив глаза, как можно сильнее. И детектив, взглянув сквозь мрак ночи, тут же отбросил биту на пол, облегченно выдыхая. — Это ты...       Промокшая до нитки Мэдоу сидела на диване в гостиной, чуть ли не оставляя после себя целую лужу воды, которая не переставала капать с кончиков ее мокрых волос. Она время от времени подрагивала, пока пыталась собраться с мыслями и начать говорить. — Как ты нас нашла? — спросил растерянный Стив, который несколько минут назад чуть не убил эту женщину бейсбольной битой.       Мэдоу шмыгнула носом, обратив внимание на Эдди, который уже принес ей кружку горячего чая, подавая в руки. Стив свел брови, не понимая, игнорировала ли она его или слишком замерзла, чтобы быстро отвечать. Однако благодарно улыбнувшись Мансону и приняв кружку, Мэдоу заговорила: — У меня много знакомых, которые могут откопать любую информацию...       Эдди вскинул брови, неловко улыбнулся, но затем снова принял серьезный вид. — Но зачем ты приехала? Что-то случилось?       С этим вопросом все было гораздо сложнее. Мэдоу точно занервничала, начала поглаживать края кружки, прикусила губу и сверлила одну точку взглядом. Она не спешила отвечать. Что-то тяготило ее, поэтому парни дали ей время сосредоточиться на вопросе и сказать правду. Они сидели какое-то время в полной тишине, Эдди рассматривал обои, Стив крутил на пальце связку ключей, которые забавно побрякивали, нарушая идиллию. И через время Мэдоу наконец решилась. — Вы в опасности. И Элли тоже. Тот, кто вам угрожает, не остановится просто так, если будет знать, что вы живы. Он должен избавиться от вас, чтобы достичь своей цели. — Секта? — уточнил Стив, прищурившись. — Откуда тебе это известно? С чего бы нам знать, что это достоверная информация?       Мэдоу посмотрела на Эдварда. Он виновато взглянул на нее недоверчивым взглядом. Тогда она вздохнула, убрала кружку с чаем и сдавленно произнесла: — Потому что я состою в этом культе.       Такой ответ заставил Стива выронить ключи на пол, и те последний раз звякнули, ударяясь о доски. Эдди вслед за ними был готов упасть прямо сейчас. Для него перестал существовать мир; тот мир, который он привык видеть раньше. Теперь для него было только одно слово: ложь. Все это было ложью! Вокруг одна ложь! Все люди — ложь, ложь, ложь!       Он встал, его пошатнуло. Но Эдди старался гордо держать себя в руках, поэтому направился из гостиной медленными шагами в попытке извиниться за это и исчезнуть где-нибудь, где его не достанут. Его силуэт пропал в коридоре, а он так и не принес извинения, просто промолчал.

***

      Стив приоткрыл дверь в спальню, где сидел Эдди, стирая рукавом рубашки слезы со своих щек. Детектив сделал вид, что не заметил этого, чтобы не смутить его и не напугать. — Эдди? Все хорошо? — Стиви, я окончательно не знаю, кому могу верить. Что... Что если все мои друзья — фальш? Что если все они часть культа? Может, они притворяются... Почему все притворяются? Неужели я не заслуживаю искренности?       Присев рядом, Стив осторожно прислонился щекой к его плечу и взял Эдди за руку. Он перебирал пальцы художника, поглаживая их, старался успокоить легкую дрожь. — Я искренний с тобой. Полностью. Ведь я сказал тебе правду, а я еще никогда не был настолько честным.       Глаза художника обратились к нему, с надеждой смотря на детектива. Тот ничуть не оробел, лишь плотнее прижался щекой к его плечу, потираясь. — Ты первый человек, которому я признался в том, что действительно чувствую. Поэтому... Даже если все твои друзья окажутся сторонниками культа, я обещаю пойти против него вместе с тобой.       Через пару минут Эдди заметно успокоился, чувствуя еще легкие поглаживания на своей руке, и опустил взгляд на их пальцы, сплетенные вместе. Почему-то Стив действовал на него, как успокоительное. И это не могло не нравиться. Ему очень хотелось ощущать эти прикосновения. Даже если он по-прежнему был разбит, зная, что Стив все еще с ним, Эдди чувствовал себя в разы лучше. — Давай вернемся? Мы нужны Элли. — На этот раз мы не сбежим.