***
В следующий свой визит к Мэйфер-Ричардсам Эдди заподозрил что-то неладное. Свет горел только в гостиной, пахло лимоном, будто какой-то идиот разбрызгал освежитель воздуха по всему дому. И в этой обстановке он понял, что ему не показалось. Так и было. Вместо Элли его встретила Мэдоу. Она переступала с ноги на ногу и выглядела крайне взволновано. Эдди заволновался следом, отшатнувшись к двери. — Где Элли?! — Эдди, прошу, выслушай меня... — После того, как ты оказалась лживым двойным агентом? Конечно, давай снова будем друзьями. Мэдоу занервничала, кусая губы сильнее. — Я не была двойным агентом, Эдди... Сразу, как только я поняла, какой ты человек, меня словно вернуло на землю. Эдди проморгал слезы, не желая казаться слабаком перед женщиной, которая притворялась. Зачем ему теперь быть искренним, если можно быть покорным и лживым? — С чего я должен тебе верить? Вдруг твой лидер сказал, чтобы ты плела мне все это? Извини, Мэдоу, я больше не верю ни одному твоему слову. Ей тоже не хотелось, чтобы он видел, как ей было больно. Мэдоу сама обрекла себя на эту боль. Но она старалась выглядеть сильной, поэтому сухим голосом сказала: — Больше никакой лжи, Эдди. Я знаю один трюк на мизинцах. Но обещай, что ты тоже будешь честен. Эдди не знал, мог ли снова ей довериться. Но почему-то, взглянув на растерянный вид женщины, он поверил ей. Снова. Как настоящий дурак. Они сели за столом в кухне, где только люстра освещала пространство перед ними. Эдди абсолютно не понимал, что происходит, хмурил брови и пытался делать все, как Мэдоу; она поставила локоть на стол и протянула юноше мизинец. — Дай мне мизинец. Как только мы установим связь, соврать будет невозможно. Художник не совсем доверчиво посмотрел на все это, но пальцы сплел. По большей части это казалось ему розыгрышем, если бы Мэдоу только умела шутить и любила это делать. Она так упорно смотрела в глаза Эдди, от чего он сам начал ее разглядывать, боясь даже отвести взгляд. — Итак, вопросы тут задаешь ты или я? — осторожно поинтересовался парень, сжимая мизинцем чужой. — Если ты хочешь, то начни. — Хорошо... — он выдержал паузу и заерзал. — Кто еще в культе? Из... Из моих друзей. — Айви. И Уинтер. — сдержанно ответила Мэдоу, зная, какой могла быть реакция. Но Эдди не выдал ни одной эмоции. Совсем ни одной. До этого он пролежал в своей комнате, ударяя руками в подушку, старался бороться с колющим чувством, возникшим с принятием жестокой правды. Теперь его словно ничто не волновало. Эдди представлял, будто он картофель, которому на все насрать, потому что он под землей. — Ладно... Что ты спросишь? — Какое самое счастливое твое воспоминание? — Действительно хочешь знать? — Да, у меня нет серьезных вопросов. Я просто хочу узнать тебя лучше. Эдди задумался, а затем добавил так тихо, будто кто-то мог услышать его секрет: — То, как я смотрел на звезды со Стивом Харрингтоном. Мэдоу промолчала, ей захотелось улыбнуться, но она не сделала этого. — Кто ваш лидер? Чья это игра, Мэдоу? В этот раз ей не хотелось улыбаться, она сглотнула и все же ответила честно. — Кай. Кай Андерсон. — Что еще ты знаешь? — игнорируя ответы, продолжил он. — Моя ведь очередь! — Нет, ответь мне, Мэдоу. Что. Ты. Еще. Знаешь? Впервые за все время Эдди был так настойчив в своих желаниях и не собирался останавливаться. Эти люди собирались сломать ему жизнь! Они ломали его, ломали его друзей. Ломали самого любимого для Эдди парня. И разве мог он думать еще о ком-то кроме своих родных? Мэдоу не могла его осуждать. — Эдди... Я не так много знаю. Кай не дурак, он не раскрывает просто так все свои планы. Все, что мне известно это то, что он хочет уничтожить все, что тебе дорого, но для этого ему нужно узнать все твои страхи и слабости. Эдди не мог сдерживаться, он закричал так громко, что, должно быть, все птицы в округе разлетелись в стороны; все мертвые услышали его сдавленный крик. — Но почему именно я? Почему мои близкие? Почему Стив Харрингтон? Почему он? В чем его вина, Мэдоу?! Но Мэдоу держалась из-за всех сил, только вздрогнув от неожиданности. — Это политика, Эдди. Тут не важно, какими жертвами добиваться своего. Оказалось, что политики были самыми бессердечными людьми на земле.Больше не ничтожество.
8 декабря 2022 г. в 22:03
В Брукфилд-Хайтс было пасмурно, но дождь все никак не начинался. Эдди уже подумал, что ему чудится вся эта плохая погода, и на самом деле он просто измотан настолько, что не различает солнечного света. Однако небо все-таки излило свои слезы, через пару часов после его прихода к Мэйфер-Ричардсам.
У них что-то изменилось. Это сразу привлекло внимание Эдди. Не было ни шума телевизора из гостиной, ни гремения тарелками с кухни. Дом погрузился в тишину, будто там никогда никого не было. Но Эдвард был точно уверен, что Элли была дома, ведь за несколько часов до прихода он предупредил ее о своем визите. Так и оказалось, женщина спустилась к нему из своей комнаты с видом брошенной на улице собаки. Это разбило Эдди его чувствительное к чужим бедам сердце.
— Айви забрала Оззи и ушла. — прохрипела Эллисон, спустившись прямиком в объятия юноши.
Эдвард прижал подругу к себе, пытаясь отдать ей остатки своего тепла. Он так хотел убедить себя, что все наладится. Но не мог. Поэтому не сказал Элли ничего, не пытался ей врать.
Больно наблюдать, как твои друзья ломают отношения, которые казались тебе идеальными. Это так неправильно, сам Эдди никогда не влюблялся по-настоящему, разве что в актеров из фильмов или музыкантов. Разве что в Стива Харрингтона, совсем немного или очень даже много.
И ему всегда казалось, что он не сможет однажды любить кого-то, не вступит в отношения, которые будет очень беречь, не будет просыпаться утром в одной кровати с человеком, с которым делить вместе захочется не только спальню, но и все жизненные победы и проигрыши. Эдди знал, о ком он мечтал, знал, чего бы хотел, но все это было не более, чем фантазиями, ведь шанса на взаимность он боялся не получить. Все таки, им сейчас не до любви. Любовь на войне — причина смерти солдатов. Ему бы стоило задуматься о своем кругу общения, перестать быть маленьким доверчивым ребенком и наконец думать только о важных вещах. Отношения — наименее важная вещь в его жизни. Наверное...
Но Эдди не мог стерпеть того, сколько страданий приходилось на долю его друзей. Ведь если Элли и Айви больше не любят друг друга, то что вообще было любовью?
Он пытался утешить свою подругу, но она только растирала по щекам макияж вместе со слезами, которые никак не переставали идти. До чего же красиво плакали женщины. Гордо задирая подбородок, чуть подрагивая и смазывая тушь в почти ровные дорожки. Они как-то особенно краснели, или особенно бледнели, но их лицо по-прежнему было сильным и прекрасным. Женщины плакали, сводя брови, крепко жмуря глаза, кусая в кровь губы. Слезинки застывали на их ресницах, как хрустальные бусины. Они смахивали их с робостью маленьких девочек, будто кто-то мог увидеть их слабость и осудить. Женщины плакали гордо и стойко, как храбрые войны, как тихие ангелы на небесах. И заслужить слезы таких прекрасных созданий было невозможно. Их никто не заслуживал. До чего же красиво плакали женщины.
— Я сама виновата, что она ушла... — призналась Элли, всхлипывая в последний раз. — Если бы не эта... Долбанная Уинтер, которой удалось меня обвести, этой тупой ссоры бы не было...
Уинтер. Еще одна ошибка Эдди. Как стыдно было осознавать, что он совсем не умел разбираться в людях! Даже в классной Уинтер он так сильно облажался. А ведь она казалась ему самой настоящей девушкой, какую Эдди знал. Но это было не так. Даже намного хуже, чем он думал. Мэдоу, Уинтер... Все вокруг ему врали. Что касалось миссис Уилтон, с ней Эдвард даже не хотел видеться. Старался избежать любого разговора, отводил взгляд и по приезде в Брукфилд-Хайтс так с ней и не попрощался. Ведь Мэдоу все это время была пешкой того, кто стоял за всеми убийствами; того, кто убил Чэнгов и Билли Харгроува; того, кто преследовал Эдди и строил против него заговор. Он больше не мог ей верить, как бы не хотел думать, что она вовсе не плохой человек. Постепенно каждый из друзей, которых Эдвард только обрел, оказывался совсем не тем, за кого себя выдавал. Что ж, не только новоиспеченные друзья были лгунами... Он просто этого не знал.
— Не вини себя в этом. Ваши отношения и до того были напряженными последние дни...
Элли непонимающе на него посмотрела, проморгав последние слезы, которые у нее остались. Женщина явно не могла понять, что это означало.
— Что ты думаешь на этот счет?
— Вам обеим нужен отдых. Когда Айви успокоится, то поймет, что твоей вины не было в том, что произошло.
— Была, Эдди. Я не должна была позволять Уинтер помогать мне принять душ. Она просто няня, это даже не входило в ее обязанности. Зачем ей вообще понадобилось это делать?
Эдди вздохнул, отводя взгляд, и поджал губы.
— Я не знаю... Я уже и сам не понимаю, для чего все это происходит.
Он почувствовал удивленное выражение лица Эллисон, когда та уже собиралась спросить, что это значило. Но их прервали. В дом зашла гостья, и по тихому стуку ее невысоких каблуков, стало ясно, кого в очередной раз принесли черти.
Эдди даже не взглянул на нее, вставая с дивана, как только Мэдоу показалась в дверях. Женщина была излишне сдержана в движениях, неловко смотрела на них по очереди и пыталась подобрать слова.
— Привет...
Она сжала губы в тонкую полосу, надеясь услышать ответ, но вместо него Эдди встал с дивана, обращаясь к Эллисон:
— Я пойду домой, а то засиделся уже. Если что, я всегда на связи.
Юноша только украдкой взглянул на Мэдоу, не позволяя ей добавить что-то, когда они оказались предельно близко. Больше ему не хотелось даже смотреть в сторону женщины, поэтому Эдди протиснулся мимо нее и покинул дом с высоко поднятой головой.
Все, что оставалось Мэдоу — перевести все внимание на Эллисон, сделав вид, что ничего не произошло. Она часто прибегала к обману, когда дело заходило о ее чувствах. Ведь намного удобнее было казаться холодной Мэдоу, эгоистичной Мэдоу, стервой Мэдоу. Но никак не настоящей Мэдоу, которую она скрывала ото всех и даже от себя. Ей не нравилась та слабость, скрывающаяся в ней. Мэдоу хотела быть сильнее, чем все на свете. Она хотела перестать разбивать себе сердце и зависеть от чужого мнения.
И перед ней сейчас сидела совершенно сломленная Элли. На ее фоне вся лживая стервозность Мэдоу казалась сильным оружием. Она думала, что может чувствовать себя устойчивее, чем Эллисон, хотя бы немного. И самая большая уязвимость Мэдоу заключалась в том, что она не умела быть настоящей, а Элли умела. Мэдоу приходилось подстраиваться, Элли же посылала притворство нахуй; Мэдоу носила маски, а Элли таблетки от головной боли; Мэдоу никому не показывала, как плачет, а Элли сидела перед ней с заплаканными глазами; Мэдоу зависела от других людей и их мнения, а Элли и людей посылала нахуй!
Да, Мэдоу Уилтон все бы отдала, чтобы стать такой, как она. И она точно немного завидовала Элли, потому что не могла терпеть себя. Ведь Мэдоу — оболочка без содержания; Мэдоу — ничтожество. Ее не существует, она сама себя придумала.
Она старалась быть честной с Эдди, но даже ему врала, потому что не знала, как сказать правду. Казалось, что если он ничего не будет знать, то так будет лучше. Но жаль, что Мэдоу очень глупа в догадках. В очередной раз она оттолкнула человека, который ей совсем не безразличен. Мэдоу не ничтожество, Мэдоу не стерва... Мэдоу просто безмозглая идиотка.
— Тебя серьезно трахала ваша няня? — беспардонно поинтересовалась она, садясь рядом с Элли.
— Только твоей мизантропии мне не хватало.
Мэдоу облизнула губы и сложила руки на коленях, замолчав на какое-то время. Казалось, Элли была этим довольна. Ей всегда было интересно, когда же эта женщина заткнется. Однако, тихо вздохнув, Уилтон снова заговорила:
— Жалеешь, что Айви ушла?
Должно быть, она сильно нервничала, поскольку сразу закусила нижнюю губу. Душевные разговоры не ее сильная сторона.
Элли удивилась такой инициативе с ее стороны, поэтому она сразу же посмотрела на свою соседку, пытаясь найти в чем подвох. Вдруг Мэдоу кто-то подменил?
Но это по-прежнему была она, только теперь с какой-то легкой отчужденностью и робостью.
— Я просто жалею, что она забрала нашего сына... Оззи не должен быть в это втянут. Боже, блядь! Я понимаю, что облажалась, но зачем она забрала его? Он еще ребенок, ему нельзя участвовать в наших ссорах. Но Айви вечно делает все, как хочет! Она считает меня чокнутой, понимаешь? Думает, что я истеричка...
Мэдоу внимательно за ней наблюдала, позволяя выговариваться так честно, насколько это было возможно.
— Я пыталась не бояться, но эти фобии... Иногда мне кажется, что меня не сможет исправить даже самый лучший психиатр. Все вокруг будто давит на мои страхи, Мэдоу! Я живу в своих ночных кошмарах, и это не то, что нужно Айви...
— Айви не та, кто нужен тебе. — прервала Мэдоу, не сдержалась.
— Сказала женщина, обрученная с геем. — с обидой заметила Элли.
— Харрисон такое же лживое дерьмо, как и твоя лицемерная жена.
Эллисон нахмурилась, не понимая к чему вела эта циничная женщина. Теперь она так же, как и сама Мэдоу, внимательно разглядывала свою собеседницу.
— К чему ты ведешь?
— Ох, Элли, я тебя умоляю. Айви плевать на тебя, она давно пыталась найти причину уйти, чтобы остаться жертвой. Она даже мнение твое никогда не слышала. Айви пыталась поменять тебя, ты разве не видела? Хотела, чтобы ты была идеальной, хотела изменить в тебе то, что ей не нравилось. — потом ей конкретно надоело притворяться, она сдалась. — Да твою мать, ты все еще не заметила?! Твоя жена — часть гребаного культа! Все, блядь, часть культа! Я, мой муж, Айви, ваша нянька! До тебя разве не дошло, что все против вас?! Ты даже не представляешь, как сильно твоя драгоценная жена тебя ненавидит!
Элли уронила голову на спинку дивана, пытаясь собраться с мыслями. Но их было слишком много, и все абсолютно не были связаны между собой. Ее руки подрагивали от переизбытка нервов, от чего она крепко сжимала их, ногтями впиваясь в кожу. Будто одной болью можно было заглушить другую.
— Элли...
— Уилтон, прошу тебя, замолчи.
— Нет же, мне просто...
— Мэд! — громче повторила Элли, заставив ту замолчать. — Дай мне пару минут, о'кей?
Мэдоу приоткрыла рот, но уже не стала ничего говорить. Какое-то время Эллисон все еще лежала с закрытыми глазами, облокотившись о спинку дивана, и копалась в собственных чувствах. Это молчание резало слух Уилтон, она ерзала на месте, сдирала заусенцы на пальцах, кусала щеку изнутри и вечно поправляла волосы. Ее никак не покидали навязчивые мысли, от которых женщина чувствовала, что в помещении становилось жарко, а сама она вся пылала изнутри. Мэдоу чувствовала себя так, словно она провинившийся ребенок, который ждет, когда родитель укажет ему на ошибку и поставит в угол.
Элли тем временем очень старалась прекратить нервничать, но ее руки все еще трусило, а она крепче сжимала их друг в друге, чтобы успокоить. Не помогало. Она была на грани очередной долгой истерики, потому как даже ее плечи дрожали, словно от холода.
Чужая рука коснулась ее кистей, стараясь помочь привести эмоции в порядок. Мэдоу чувствовала пальцами, как по-прежнему трясло ладони Элли, поэтому она аккуратно взяла их в свои собственные.
— Элли? — снова позвала она. На этот раз на нее посмотрели, но не попросили замолчать. — Я не такая ужасная, как может показаться сначала... Я действительно хочу помочь. Ведь если бы я знала о всем том, что Кай хочет сделать с Эдди, я бы никогда не стала молчать.
— К-Кай? — переспросила женщина, большими пальцами сжимая руки Мэдоу. — Этот синеволосы мудак — глава культа, который хочет навредить моему мальчику?! Мэдоу, ты...
— Лицемерная сука? — кисло улыбнулась. — Можешь считать так, но я... Я больше никого убивать не хочу, Элли. Меня достало вечное подчинение кому-то, вечная погоня за признанием. И если я скоро умру, то не хочу умереть убийцей. Мне не нужно доверие, прощение или еще какое-то дерьмо. Просто я не хочу больше быть ничтожеством.
Элли чувствовала, как все это нелепо. Они были готовы друг друга убить, до сих пор, быть может, хотели. Но в этот самый момент просто поддерживали и, казалось бы, все понимали. Если бы пару дней назад кто-то сказал Эллисон, что она будет сидеть на диване вместе с Мэдоу Уилтон, которая будет помогать ей успокоить истерику, то она бы рассмеялась. А сейчас смеяться не хотелось совсем.
— Так вот, как выглядит настоящая Мэдоу...
— Жалкой?
— Искренней.
Мэдоу взглянула ей прямо в глаза, пытаясь увидеть подвох. И не найдя его, она столкнулась только с непреодолимым желанием улыбаться, которого не было у нее уже долгое время.