Брачный договор

Она долго оплакивала свою жизнь и все, что с ней случилось. Она прокручивала каждый важный момент в голове. В особенности тот, в котором перед глазами вспышками возникали воспоминания. Где Наруто тянулся к ней рукой, не желая отпускать. Где Ханаби морщила нос, когда заходила в комнату Хинаты и показывала язык. Где отец отрывался от работы и устало переводил на нее взгляд. Она вспоминала, как вязала красный шарф, петля за петлей. Как вкладывала в него свои чувства и благодарность. Она пыталась жадно расставлять информацию по полочкам, но все сливалось в одну безжизненную массу. Если бы вдруг нашли способ лишить ее чакры, она бы тут же умерла. Хината отчаянно кидалась от одной теории к другой, не в силах сложить пазл. Но одно она понимала совершенно точно: тот мир, где она сейчас — не ее. Прошло много времени, прежде чем ее дыхание выровнялось, и она почувствовала себя почти бездушной куклой. Наверное, так действовали успокоительные. Девушка оторвалась от плеча Сакуры, которая за все время не проронила ни слова. Она посмотрела ей в глаза. В них метались огоньки беспокойства. — Сакура, ты… — Хьюга закашлялась. — Расскажи мне все. Я ничего не помню. Харуно поежилась и, отстранившись, поправила пододеяльник. — Я работаю у вас не так давно, госпожа. Вы никогда со мной не разговаривали вот так открыто, только если что-то было нужно, или… — она сбилась, замерев, — если вам что-то не нравилось в моей работе. Последний раз я вас видела два месяца назад, когда вы уехали от господина. Я не знаю, что случилось, но после вашего отъезда я потратила много часов на уборку битых стекол и посуды. А господин… он… он почти перестал здесь появляться. Думаю, это связано с работой. Вам нравилось проводить свое время в саду — там вы читали. Вы как-то сказали, что цветы — это самое прекрасное и самое чистое, что у вас есть. Хината, наклонив голову, шумно выдохнула. Ей рассказывали несуразицу. Но она и правда любила цветы — это было так на нее похоже. Однако никто об этом не знал. Она никогда не была близка с кем-то настолько, чтобы говорить о том, что любит. Разговоры были о миссиях, о здоровье, о клане, но не о ней. — Да, я люблю цветы, — глухо отозвалась она. — Ваш муж, — Харуно подняла грустный взгляд к окну, — он не появлялся здесь уже довольно давно. Три дня назад, когда началась буря, он пришел с вами на руках. Кажется, он был очень напуган. Он правда очень беспокоится о вас, просто ему тяжело… после всего, что было. Муж — Учиха Саске. Хината обвела глазами золотые кольца с драгоценными камнями на своих пальцах, еще раз взглянула на красные ногти и поняла, что ее руки болезненно худые. И что она сама будто вот-вот растворится в свете солнечных лучей. — Я хочу снять все это. — Она выставила руки перед собой. Сакура кивнула: — Вам нужно принять ванну и переодеться. Я уверена, вам станет легче. Я подготовлю для вас эфирные масла, которые вы любили раньше. Вы сможете встать? Хината поднялась на ноги, прижимая руки к груди. Медленно подошла к окну. Солнце уже скрылось за деревьями где-то вдалеке. Глаза опустились вниз. Там расположился отдающий синевой пруд. Рядом стояла неприметная скамейка, а вокруг все пестрило и цвело. От пруда вела сворачивавшая куда-то дорожка из гравия. Девушка отпрянула. — Госпожа, вам сюда. — Харуно осторожно подхватила ее под руку и, направляя, подвела к двери. — Вы справитесь сами, или мне лучше остаться? — Я справлюсь. — Хината застыла перед дверной ручкой. Все так странно: весь этот интерьер, украшения, картины, даже двери. Подумав, она обхватила ручку ладонью и, повернув, потянула на себя. Дверь приоткрылась. В нос ударил запах чего-то знакомого. Кажется, это пихта. Терпко к ней добавилась мелисса, и, возможно, лимон. Хината не могла сказать наверняка. Она не любила лимоны. Закрыв за собой дверь, она заставила себя еще раз посмотреться в зеркало, на этот раз сняв ночнушку. Кожа обтягивала выступающие ключицы. Ребра страшно выпирали под грудью. Лицо казалось уставшим, глаза впали и были пустыми, красными и раздраженными от слез, губы обкусаны, потресканы. Но это все равно была она. Хината. Она знала это по родинкам на теле, по глазам цвета лаванды, длинным черным волосам. Будь она дома, Ханаби бы злобно, но в то же время с какой-то своей особенной заботой прочитала лекцию и заставила наесться до отвала. Девушка подошла к наполненной ванне, аккуратно потрогала воду, а затем опустилась в нее, расслабляясь. Она жадно начала думать в попытках ухватиться за каждую деталь. Должно быть, она умерла. Ее задело ударной волной? Ооцуцуки не рассчитал свою силу, и, вместо того, чтобы усыпить, отключил ее мозг? Она вжала голову в плечи. Если она и умерла, то где она сейчас? Что это за мир? Она действительно замужем за Учихой. Но как… как они нашли общий язык? Хината не могла вспомнить, чтобы они хоть раз общались в ее прошлой жизни. Сердце болезненно сжалось, когда вместо Саске в ее головы вспыхнул образ Наруто. Он осуждающе покачал головой и исчез. Она хотела пожертвовать всем ради других, но в итоге понятия не имеет, что происходит там, у нее дома, пока она наслаждается ванными процедурами. Успокоительные работали хорошо — Хьюга хотела злиться, рыдать, крушить все вокруг, вырывать себе волосы, раздирать ногтями лицо — но вместо этого обессилено опустила голову на колени, поджав их под себя. Кажется, в этом мире не было чакры. И тут было все совсем по-другому: люди общались по-другому, одевались по-другому. Ей нужно было приспособиться, ведь тут у нее тоже есть родные, есть друзья. Она не должна сдаваться. Так, как и учил ее Наруто. Она обязательно найдет его, свяжет еще один красный шарф — свяжет столько, сколько потребуется. Она помылась и вылезла уже из остывшей воды. Тело пробрало дрожь, и Хината накинула халат. Приоткрыла дверь, выглядывая. На кровати поменяли постельное белье, за окном уже темнело. Харуно, стоя к ней спиной, ставила в вазу букет роз. Она обернулась, когда дверь едва скрипнула. — Вам нравились живые цветы в комнате. Должно быть, вы голодны? Вам необязательно спускаться в столовую, я могу принести ужин сюда. От мыслей, что сейчас придется есть, Хинату буквально вывернуло наизнанку. Она еще раз взглянула на выступающие кости на руках. Она должна была, это не здорово. В прошлой жизни девушка любила свое тело — привела его в идеальную форму постоянными тренировками, часто практиковала тайдзюцу. Сейчас, кажется, ее тело совершенно не обучено ничему подобному, она едва стояла на ногах. Хината, кивнув, села на кровать. Сакура тут же поспешила выйти из комнаты; ее шаги отдавались гулом в ушах, пока дверь не захлопнулась. Она принесла отбивные со свежим салатом и рисом. Хьюга поморщилась, чувствуя, как к горлу подкатывает желчь. Она заставила себя съесть рис и запила водой. Потом попросила что-нибудь от боли в голове и от тошноты, и Харуно, как по щелчку пальцев, принесла ей белые таблетки. — У меня есть еще дела по дому, — быстро сказала она, и, поклонившись, добавила: — Это не займет много времени — я вернусь, чтобы проверить ваше состояние. Хината молчала. Она с интересом изучала фотографию на тумбе, которую раньше не замечала. Девушка наклонилась ближе. На фото Саске стоял с ней, обвив рукой талию. Он слабо улыбался. Она же выглядела мрачно, злобно, будто вот-вот ее стошнит. Но это была она. Хината откинулась на подушку и заснула. Следующие несколько дней она привыкала к новой жизни. Почти не выходила из комнаты, боясь встретить Саске. Задавала бесконечные вопросы Харуно, на которые та не знала как ответить и виновато опускала голову. Хината просила книги. В основном это были книги по истории и медитации. Она даже как-то спросила невзначай, о чакре, но, видимо, здесь о ней никто не знал. На третий день, когда Хината почти оправилась, когда ее тело перестало ломать от каждого движения, а еда не заставляла желудок выворачиваться, пришел врач. Он задавал ей вопросы, брал анализы. В основном это были общие вопросы: сколько ей лет, где она родилась, как себя чувствует, помнит ли вчерашний день, помнит ли себя год назад. — Я не помню свою жизнь, помню, как меня зовут, помню некоторых людей, помню своего… я помню Учиха Саске. Но больше ничего. — Хината приняла решение, что не будет налево и направо рассказывать о прошлом, пока не поймет, что происходит в настоящем, и что это за мир. Врач открыл было рот, когда дверь распахнулась, и в комнату зашел Учиха. Он огляделся, будто удостоверяясь, что все на своих местах. Затем покосился на девушку. — Тяжёлая ретроградная амнезия. — Доктор сделал пометку в карточке, поправив очки на носу. — Мы проведем анализы, узнаем, было ли в крови вашей жены что-то… что могло повлечь подобное заболевание. Также нужно будет пройти ещё нескольких узкопрофильных специалистов, так как я не исключаю опухоли. Не думаю, что при данном заболевании ее память не вернётся. — Но есть какой-то способ, верно? — Голос Саске был пустым и отстранённым, но он внимательно смотрел на врача. — Сначала мы должны выявить причину возникновения этой болезни. Далее назначим нейропсихологическую терапию в зависимости от факторов, которые повлекли амнезию. Сейчас же пациенту нужно предоставить покой и умеренное общение. Избегайте стрессовых ситуаций, больше контактируйте с окружением и, возможно, память вернётся. — Он улыбнулся Хинате, но эта улыбка показалась ей наработанный, неискренней, и она отвела глаза. Саске вздохнул, и девушка заметила, как он сжимает кулаки. Он проводил врача, затем вернулся к ней. Чем ближе он подходил к кровати, тем дальше Хьюга отодвигалась, пока не почувствовала под лопатками твердую деревянную поверхность спинки. Он остановился, сунув руки в карманы брюк, и окинул ее взглядом. — Даже не знаю, смеяться или плакать, — бросил Учиха, и она вскинула брови. — Забавно видеть, как от тебя шарахается собственная жена. — Я не боюсь тебя, если ты об этом. — Хината вызывающе двинулась вперёд и заметила, как уголок его губ дрогнул. — И никогда не боялась. — Он пожал плечами. — Хочу, чтобы ты сегодня поужинала со мной, тебе незачем сидеть в четырех стенах, как в клетке. Это наш дом. Думаю, твои любимые цветы скоро засохнут, если и дальше будут обделены компанией. Она кивнула. Саске ещё постоял ещё около минуты, покачиваясь с пятки на носок, затем развернулся и вышел. Как только дверь захлопнулась, девушка подскочила. Она подошла к письменному столу, выдвинула нижний ящик. Передвинула учебники по истории для младшей школы в сторону, доставая тонкий блокнот с карандашом. Перевернув пару страниц, она встретила глазами схему себя. Другой себя, поправила она. Она подписала: храбрая. Затем оглядела схему ещё раз: Болезненная. Врождённая дистрофия? Стресс? Депрессия? Жестокая (била Сакуру. Возможно, кого-то ещё?) Несдержанная (устраивала скандалы, била посуду) Любила запах пихты, лимона и мелиссы (никакого вкуса) Нравилось носить много драгоценных украшений Она занесла карандаш над кругом «Отношения с Саске Учиха» и написала: Напряжённые Постучала грифелем по бумаге, обдумывая, но пока добавить было нечего. Затем откинулась на спинку стула и потерла глаза. Время шло к ужину, и, по мере ожидания, страх толстым узлом закручивался в районе желудка. Не бойся его. Он считает тебя женой. Пусть даже ваши… их отношения были напряжёнными. В дверь тихо постучали, и девушка, быстро убрав блокнот, накрыла его стопкой книг. В проеме показалось лицо Сакуры. — Время ужина, госпожа. Хината выдохнула, поднимаясь. Она вышла из комнаты, чувствуя, как начинают леденеть кончики пальцев, а ноги отказываются идти прямо. Пустой коридор холодно встретил ее приглушённым жёлтым светом. На полу по всей длине расстилался красный ковер. Впереди виднелись перила с опускающимися вниз ступеньками. Весь дом выглядел так, словно умирал. Пусть он был начищен и отполирован до блеска, пусть тут и там горели настенные лампы и люстры, а на стенах висели картины, — в нем не было теплоты, не было любви. Больше было похоже на склеп, гробницу, дом с призраками. Даже ее комната, казалось, высасывает из нее жизнь. Спустившись в просторный и такой же пустой и неприветливый — как и все здесь — холл, девушка прошла под аркой. Ее встретил задумчивый изучающий взгляд. Ей следует сесть ближе к Саске? Или держать дистанцию и сесть напротив него? Недолго думая, Хината отодвинула стул напротив, когда услышала: — Ты сидишь здесь. — Он указал рукой на стул рядом, и Хьюга сделала глубокий вдох. — Я не настаиваю, можешь располагаться, где хочешь. Но ты в прошлом сидела только здесь. Она потупила взгляд, затем прикрыла глаза и двинулась ближе к нему, заглядывая в тарелку. — Это стейк, — осведомил Учиха, подпирая кулаком щеку. Он нахмурился. — Он тебя не съест. Вообще-то, все должно быть наоборот. Девушка, выдавив из себя жалкое подобие улыбки, взяла в руки нож с вилкой. Мужчина вздохнул; в его руках показался белый платок. Он собственнически притянул ее к себе и протолкнул платок ей за шиворот. Если бы эмоции Хинаты было осязаемыми, он бы задохнулся в облаке беспокойства и смущения, которые она сейчас чувствовала. Сердце было готово сломать ребра и вырваться наружу. Она опустила голову. — Не… стоило. Учиха изогнул бровь и положил в рот кусочек стейка. — Не знай я тебя раньше, думаю, мог бы влюбиться ещё раз.