a crooked flower crown and a nosy merman

Поцелуй, оставленный на щеке Цзян Чэна под влиянием момента, был легким. Лёгким в мягком прикосновении губ к его коже, в своей естественности, в импульсивности самого желания сделать это. Но совсем не лёгким в своих последствиях. Последствиях для самого Хуайсана. Бешеное биение сердца можно было бы списать на скорость, с которой он плыл домой, но… Обманывать других? Всегда пожалуйста! Обманывать себя? …ну уж нет. Потому оставалось лишь признать, что ажиотаж в его сердце ни что иное как закономерное следствие поцелуя. А это ведь даже полноценным поцелуем и не назвать! Так, всего лишь едва заметное прикосновение губ, невесомое в своей непродолжительности. Ему было почти стыдно за то, что подобная мелочь вызвала такую бурю внутри. Бурю, которую надо было как-то успокоить до того, как он вернется домой. А то дагэ учует, непременно учует. Потому Хуайсан остановился перед домом, чтобы перевести дух. Он сделал несколько размеренных вдохов, и стук в груди немного утих. Его рука потянулась к двери — если повезет, то дагэ еще не вернулся, и она окажется запечатанной привычным набором защитных заклинаний — но тут его взгляд упал на собственное отражение в отделанных жемчугом орнаментах. Оно размытое и разглядеть в нем детали практически невозможно, но вот цветастые пятна, вспыхнувшие контрастом на фоне его темных волос, сложно не заметить. Венок. Чуть не забыл. Он немедленно снял его с головы — не хватало ещё, чтобы дагэ увидел — и его взгляд, опустившись на потрепавшийся подарок, тут же поник в сожалении. Мог бы и догадаться, что скорость, с которой он мчался домой, оставит свой след на цветах, и без того весьма деликатных. Вздохнув, он наложил защитное заклинание на венок, желая обезопасить его от дальнейших повреждений. Осталось только спрятать его у себя в комнате, пока дагэ не… — Хуайсан! — вдруг раздалось за спиной, и он вздрогнул от неожиданности, тут же сменившейся испугом, как только он узнал голос брата. — Привет, дагэ… — он, чуть повернувшись к нему, выдавил из себя, стараясь не выдавать волнения. — Ну чего завис? Ты дверь открывать будешь или как? Хуайсан по привычке закатил на это глаза. Естественно его братец не упустит возможности лишний раз посмотреть на его работу с заклинаниями. Обычно он бы поприпирался, хотя бы чисто из вредности, но в этот момент спорить было себе дороже. Прижав венок к себе, чтобы хоть как-то скрыть его от пристального взгляда дагэ, Хуайса снял магические печати легким движением свободной руки, и дверь в дом распахнулась. — Доволен? — он бросил брату через плечо. — Можно было и побыстрее, но в целом неплохо. — тот усмехнулся и заплыл внутрь, попутно взъерошив Хуайсану волосы привычным им образом. Он, стараясь не придавать такой реакции большего значения чем стоит, лишь раздраженно фыркнул и заплыл внутрь следом, тут же бросаясь в сторону своей комнаты. Еще чуть-чуть. Еще чуть-чуть и он сможет спрятать венок среди своей коллекции и наконец вздохнуть спокойно, зная, что дагэ… Дагэ вдруг схватил его за руку, резко останавливая. Хуайсан опасливо повернул голову в его сторону и увидел на его лице то самое выражение, решительно строгое, которое ему доводилось видеть лишь тогда, когда тот ловил его с поличным на проделках. — Думал, не замечу? Показывай, что у тебя там. Хуайсан подавил инстинктивно возникший порыв вздрогнуть. Не хватало еще дать понять дагэ, что его подозрения не беспочвенны. Впрочем, подозрений с себя ему уже в любом случае не стряхнуть. Не с его послужным списком из выходок самой разнообразной степени тяжести. Брат продолжал давить на него своим тяжелым взглядом в ожидании ответа, и Хуайсану не оставалось ничего кроме как дать его ему: — Ничего особенного… Просто небольшая находка для коллекции. — он старался придать своему голосу наиболее спокойный тон, который мог бы усмирить подозрения Минцзюэ. — Ничего особенного, говоришь? — Минцзюэ скептически вскинул бровь. — Показывай. Он мог бы еще поприпираться. Выиграть себе пару минут незнания дагэ о том, где он побывал сегодня. Пару минут блаженного неведения для брата, которые впоследствии обязательно кульминируют в гораздо более сильный гнев, чем если он сразу признается. Хуайсан протянул венок дагэ, не возникая. Это того не стоит. Лицо Минцзюэ исказилось раздражением, как только его взгляд зацепился за лепестки цветов, нежные и хрупкие, какие бывают только… — На поверхности опять был!? — дагэ возмущенно воскликнул. Хуайсан, выслушав, мысленно порадовался. Возмущение гораздо лучше чем гнев. Простое возмущение указывает на то, что ситуацию еще можно направить в более мирное русло, а если повезет, ее и в его пользу обратить можно. Но для начала стоило сконцентрироваться хотя бы на первом. — Дагэ, ну как я мог удержаться? — он состроил самое невинное выражение лица, на которое только способен, для пущей убедительности придав тону своего голоса легкий налет жалобности. — На поверхности сегодня был такой замечательный закат, я просто не мог не полюбоваться на него, чтобы запомнить в деталях и потом запечатлеть на одной из моих картин. Раздражение чуть ослабило хватку на лице Минцзюэ. Уже хороший знак, с удовлетворением мысленно отметил Хуайсан. Надо еще немного надавить. — Ты же знаешь, как это для меня важно. — он добавил. — А венок откуда? — оборвал его дагэ, уже чуть более спокойным тоном. — Это явно не водные цветы. — Ну… просто нашел… он лежал на берегу. — поспешное объяснение вырвалось у него, прежде чем он успел оценить все риски. А риски были, да еще какие. Сколько раз брат его просил не подплывать к берегу? Хуайсан мысленно отвесил себе подзатыльник за эту оговорку. Он слишком расслабился под влиянием относительно спокойного тона дагэ, и теперь придется разгребать последствия. Ну и, разумеется, больше не совершать подобной ошибки. — О, так ты еще и к берегу подплывал. — пробурчал Минцзюэ с ожидаемым недовольством и нахмурился. — Уже после заката, дагэ. Мы оба прекрасно знаем, что люди редко появляются на берегу после того, как солнце село. Большинство из них слишком напуганы перспективой оказаться утянутыми на дно. — Хуайсан немедленно пустился в объяснения, призванные подавить недовольство Минцзюэ холодной логикой. Что, в общем-то, было той еще авантюрой. Действия Минцзюэ далеко не всегда поддавались логике, когда речь заходила о безопасности его несносного младшего братца. Но он был готов рискнуть. — Большинство, диди, но не все! — тот выпалил, раздраженно разводя руками. Дагэ упрямо отказывался сдаваться. Вполне ожидаемо. Ну ничего, Хуайсану еще было что сказать: — Да даже это самое меньшинство скорее в страхе убежит, столкнувшись с кем-то из нашего народа, чем попытается что-то предпринять. — тут дагэ попытался вклиниться, но он, не позволяя ему это сделать, продолжил. — Ты сам мне это втолковывал, разве не помнишь? — На случай опасной или непредвиденной ситуации… — Ну а в этом случае ситуация была вполне себе безопасная, что гораздо лучше, разве нет? И совсем не непредвиденная. В конце концов, ты сам разрешил мне подниматься на поверхность раз в неделю. — Хуайсан говорил все более уверенно по ходу разговора, чувствуя, что дорогой дагэ вот-вот сдаст позиции. — А на этой неделе я еще не был на поверхности! Ну, по крайней мере дагэ так думал. А что дагэ не знает — ему не повредит. — К тому же, перед этим я тщательно осмотрел местность, все как ты учил. На этом Хуайсан позволил себе улыбку, но не победную, как хотелось бы, а едва уловимую в своей легкости, чтобы лишних подозрений не вызвать. — Ты… — дагэ запнулся, едва начав, более не найдя что сказать. — Можно я уберу венок к своей коллекции? — Да плыви уже… — Минцзюэ отмахнулся от него, явно уязвленный тем, что попытка поймать его на очередной проделке провалилась. Хуайсан тут же прижал венок к груди, закрывая его руками — небольшая предосторожность на случай, если дагэ вдруг передумает — и уже двинулся в сторону своей комнаты. — Отличная работа с защитным заклинанием, кстати. — дагэ вдруг добавил, вынуждая его резко затормозить. Не то чтобы было сложно получить похвалу от Минцзюэ. Даже наоборот, тот хвалил его вполне охотно и регулярно: за картины, каждую из которых “Не отличить от реальности” по его словам, за новые редкие экземпляры в его коллекции, добытые в труднодоступных местах, хоть похвала в этом случае зачастую и смешивалась с ворчаниями про излишние подвержения себя опасности, за кучу прочитанных трактатов по работе с заклинаниями… Но вот за саму работу с заклинаниями — редко. — Ты… правда так думаешь? — он спросил чуть подрагивающим от удивления голосом. — Сказал бы я это в противном случае? — Минцзюэ усмехнулся его изумлению. Ну либо же разительному контрасту в его тоне по сравнению с обычным тщательно поддерживаемым контролем. Так или иначе, получив подтверждение тому, что он не ослышался, что Минцзюэ действительно оценил его работу, Хуайсан не смог сдержать охватившей его радости и бросился к брату с благодарными объятиями. — Спасибо! — сказал он, крепче обнимая его. — И к чему такая бурная реакция? Я лишь говорю как есть. — дагэ отмахнулся от его благодарности, но все же обнял его в ответ, после чего, не удержавшись, в очередной раз потрепал его по волосам. — Тебя мои заклинания обычно особо не впечатляют, так что такие моменты особо ценны. — объяснил Хуайсан, отстраняясь от него, чтобы поправить взлохмаченную прическу. — Особо ценны, говоришь? — задумчиво протянул Минцзюэ. — В таком случае, почему бы нам завтра не посвятить день совместной тренировке? — и он хитро улыбнулся на моментально испарившееся выражение воодушевления с лица диди. — Тогда у меня будет возможность впечатлиться результатами твоих трудов в должной мере. Если ты, конечно, действительно упорно занимался, как и обещал. Вот ведь… Глупая ошибка, ужасно глупая. Слишком рано расслабился. Можно было и догадаться, что дагэ так легко не отступит и обязательно найдет способ наказать его за проделку. Хоть он толком и не смог его на ней подловить. Впрочем, наказание тоже под стать — так его представил, словно это и не наказание вовсе. И ведь даже не избежишь его, не обидев дагэ при этом. — Или у тебя есть другие планы? — Нет, дагэ. Я с радостью проведу с тобой время завтра. И Хуайсан даже не соврал, отвечая ему. С его обязанностями хранителя дагэ не то чтобы часто располагает свободным временем, чтобы провести его с ним. И все бы ничего, если бы он не назначил встречу Цзян Чэну завтра. — Как замечательно. — ответил дагэ. — А теперь убери этот венок с глаз моих подальше, пока я опять не разозлился. — он усмехнулся, но даже с этой усмешкой было понятно, что он более чем серьезен. Потому Хуайсан послушно отправился в свою комнату. Спрятав венок среди своей коллекции, так, чтобы взгляд не сразу за него цеплялся — небольшая предосторожность на будущее, соблюдаемая по отношению ко всем экземплярам, добытым на поверхности — он обреченно вздохнул и принялся размышлять о том, как бы ему справиться с не очень удачно сложившимися обстоятельствами.