Босс моего отца

      Хутао не выходит из комнаты до обеда, но Чжунли знает: ей иногда следует побыть одной и самостоятельно всё обдумать.       Аякс — солнечный зайчик на пути — нежное чудо, о котором хочется трепетно заботиться. Разница в возрасте пугает, давит большей ответственностью, заставляет заземлиться и напомнить себе, что нужно быть осторожнее.       По молодости он наделал много ошибок и часто выбирал не те пути. Быть молодым отцом тяжело, но не в его стиле жаловаться. В его стиле — идти вперёд и помнить, ради кого ты двигаешься.       Но тяжёлые призраки прошлого его никогда не отпускали до конца.       Хутао могло поразить и то, что между ними такая большая разница, и то, что Чжунли ни словом не обмолвился об этом. Он честно думал об этом, но решил отложить разговор на другое время: к моменту, когда их с Аяксом отношения обретут официальный статус.       Сама мысль об этом вызывает мурашки. Глупое, наивное чувство восхищения другим человеком. Нежное желание быть рядом и не позволять слезам литься из красивых голубых глаз.       Чжунли вздыхает и кладёт голову на стол. Перед ним — остывающий обед, ждущий Хутао. Он чувствует себя самым бессильным человеком в мире.       — Ты чего раскис, — строго молвит дочь, и Чжунли поднимает голову, невольно улыбаясь её боевой позе — руки в бока. — Приятного аппетита.       Она садится за стол, и Чжунли чувствует некое облегчение — никакого презрения или ненависти в детских глазах. Привычный шаловливый, пусть и немного обиженный настрой.       Хутао ковыряется в тарелке и показательно вздыхает.       — Дорогая, я не стал говорить тебе о том, что между нами с Аяксом что-то есть, потому что наши… отношения ещё не сформировались до конца, — поясняет Чжунли, ощущая себя так, слово это он — провинившийся сын, объясняющийся перед матерью. — Если бы я знал, что это тебя обидит…       — Да не обиделась я, — чуть раздражённо говорит Хутао, но возращает твёрдость голоса. — Я просто удивилась. Я не… отношусь к Аяксу плохо, ладно? Он классный. И я уверена, что он хороший человек, раз ты его выбрал, но… — под конец она скатывается в бессвязное бормотание, пожимая плечами и опуская голову.       Чжунли пересаживается, садясь рядом с ней и приобнимая за плечи.       — Ты же знаешь, что я не перестану любить тебя меньше, если буду любить кого-нибудь другого? — Чжунли гладит её по голове, и она яростно кивает. — Я просто… Я тоже растерян, если честно.       — Ты? — Хутао насмешливо выгибает брови. — Ты ведь всегда всё знаешь.       — Как оказалось, не всегда, — тихо смеётся он, опускаясь лбом на плечико дочки. Та ставит побородок на его макушку и обнимает Чжунли в ответ. — Не расскажешь пока Сяо?       — Он и так вечно вне дома, — фыркает она. — Просто… будь аккуратнее. И с ним, и с собой… Может, тебе отпуск надо взять?       Чжунли выпускает её с объятий, садясь на своё место. Он подхватывает палочки и словно высматривает на них ответ.       — Хорошая идея, на самом деле, — кивает он. — Нужно… спросить, когда у Аякса каникулы в университете.       — Сяо упоминал, — она бормочет с набитым ртом. — Что через две недели. Может, свозишь его к нам в загородный домик?       Чжунли чуть подвисает и поднимает растерянный взгляд на Хутао. Та хихикает, смущаясь.       — Неплохо, но, — медленно говорит он, — мы ещё не встречаемся.       — Так предложи. Тебе хочется?       — Думаю, да.       — Тогда в чём проблема?       Действительно.       Аякс застывает.       Вселенная словно схлопывается до одного единственного момента: нет больше ни галактики Млечный Путь, ни планеты Земля, ни Солнца, ни континента, ни страны, ни-че-го, только их кухня и материнская фигура с улыбкой на лице.       Да, мам.       И он очень хороший. Он может полюбить меня, как не любили вы. И как не любил никто другой.       У Аякса дрожат руки. Он копирует улыбку матери и опускает голову, словно смущается вопроса.       — Да, мам, появилась, — он не узнает свой голос. — И она очень красивая. Познакомились в университете, с потока Альбедо. Но я пока не готов вас знакомить.       Он поднимает на неё пустой взгляд. Мама сияет.       — Хорошо, дорогой, не спеши, всё будет в порядке, — она обнимает его, целуя в щёку. Аякс хочет раствориться на месте.       — Простите, что трачусь больше меры, хотелось сделать ей приятно. Может, попрошу отца позволить мне подрабатывать, — мама активно кивает, делаясь серьёзнее. Он прячет мокрые ладошки за спину.       — Я скажу ему об этом. Пора становиться чуть более самостоятельным, — она кивает ему и отворачивается, заливая себе чай. — Будешь чаю? Или кофейку?       — Нет, спасибо, я пока пойду, — улыбается он, на ватных ногах убегая прочь.       Аякс закрывается на замок, падает на кровать и хочет больше не существовать.       Что он мог ещё сказать? Разочаровать их ещё больше, оставив вопросы открытыми? Маленькая ложь во благо — грех ли? Чтобы пожить спокойнее. Хоть немного.       Может быть, мама действительно поговорит с отцом. И тогда у него будет работа. И он сбежит отсюда сразу, как только появится возможность. Не оглядываясь.       У Аякса нет сил ни на слёзы, ни на истерику — холодный ступор. Ледяное окаменение от шока и бессилия. Он глупо таращится в стену напротив, дрожа от ужаса происходящего.       Аякс включает ноутбук, чтобы забыться хотя бы в какой-нибудь игрушке.       Когда глаза уже нестерпимо болят, голова раскалывается от мигающих картинок, а на ноуте можно жарить яичницу, Аякс отрывается. Ему стало легче, когда он поболтал с друзьями в дискорде — не по теме, конечно, но зато его хотя бы отвлекли и развеселили.       Наконец он берёт в руки телефон, чтобы просмотреть уведомление, и его сердце ёкает от входящего сообщения от Чжунли.       Zhongli, 17:18 Здравствуй, Аякс! Я поговорил с Хутао: всё в порядке. Она не злится на нас, и ты ей всё ещё очень нравишься — она сказала, что считает тебя «классным». Она даже выдала некую дельную мысль, но мне хочется озвучить тебе это лично. Подскажи, когда мы могли бы встретиться? Предлагаю тот ресторан, в котором мы уже бывали. Кажется, тебе там понравилось.       Аякс глупо улыбается, читая сообщение. Они у Чжунли всегда такие… Длинные, пусть и по делу. Хочется каждое распечатать и повесить у себя над кроватью.       Чжунли старомоден, но старомоден мило: не любитель переписок и звонков, отдавая предпочтение личным встречам. Это даже лучше — Аяксу всегда до безумия нравится проводить с ним время. Ещё одно свидание? Дайте два. А ещё лучше — десять и более.       ch1lde, 18:21 здравствуйте! это очень хорошо: ( спасибо. я буду только рад увидеться. могу в любой день вечером       Zhongli, 18:22 Давай во вторник к восьми. Мне заехать? Прости за вопрос, но почему ты ставишь «: (», если «хорошо»? Ты чем-то расстроен? Я могу помочь?       ch1lde, 18:22 нет, это означает, что «хорошо» на эмоциональном уровне заезжать не стоит       Zhongli, 18:23 А, понятно. Благодарю за пояснение. Буду очень ждать тебя: (       Аякс прячет улыбку в мягкости подушки.       Пусть Аякс и не любит дорогие места из-за ассоциаций с неловкими семейными ужинами, рядом с Чжунли ему комфортно. Уже знакомое местечко за ширмой скрывает их от посторонних глаз, милая официантка быстро принимает заказ и уходит.       Чжунли выглядит роскошно чарующе, как и обычно. Аякс чуть заглядывается на то, как рубашка обхватывает его грудь и оказывается чуть мала в натянутых петельках пуговиц. Он специально?.. Или так вышло?       Аякс смущается своих мыслей, отводит взгляд, рассматривая очень интересный узор пола.       — Как твой день сегодня? — интересуется Чжунли, привлекая к себе внимание.       — Всё нормально, в универе, конечно, завал перед каникулами, но жить можно, — он пожимает плечами, комкая край скатерти в пальчиках. — А у Вас?       — Сойдёт, но ждал тебя — стало лучше, — он улыбается абсолютно обезоруживающе, и Аякс не может контролировать румянец щёк. — Впрочем, есть кое-что, что мне бы хотелось у тебя спросить… Но боюсь прозвучать неуместно.       — Слушаю?..       Чжунли мнётся, явно переживая тоже. Это… как-то успокаивает. Непривычно видеть такого строгого и непоколебимого мужчину смущённым, но это лишь в очередной раз открывает его с новой, неизведанной (пока что) Аяксу стороны.       — Мне бы хотелось предложить тебе стать парой, — Чжунли прикрывает глаза, вздыхая. — Я боюсь, как бы это тебя не тревожило, и не рано ли э…       — Я согласен, — тараторит Аякс тут же, когда до него доходит смысл сказанных слов. — Нет, не рано. Нет, Вы меня не тревожите. Вернее, тревожите, и очень сильно, но, эм, в положительном смысле.       Чжунли заметно расслабляется и тянет к нему руку через стол. Аякс лыбится во все тридцать два и позволяет ему переплести пальцы со своими.       Как глупо и по-влюблённому отчаянно. Дурость какая. Прелесть.       — Значит, мы теперь встречаемся? — с хитрицой в глазах переспрашивает Аякс. Только чтобы убедиться, что он не спит и что всё верно осознал.       — Да.       Аякс кивает и тихо вздыхает — его гложет возникшая проблема с родителями. Наверное, будет некрасиво, если он смолчит об этой важной детали? Он бы… только был рад прекратить прятаться, да только не может совсем. Единственная отвратительная деталь здесь.       — Мои родители думают, что я встречаюсь с какой-то девушкой, и я сказал, что это правда, и прежде чем Вы меня отругаете за ложь, просто хочу сказать, что я слишком испугался, — Аякс запускает пятерню в кудри, ероша и безнадёжно порча причёску. — Я правда… не хотел, чтобы так вышло. Но мне пока что слишком страшно.       Чжунли сжимает его ладошку в своей, ободряюще улыбнувшись.       — Всё будет в порядке. Мы решим все проблемы, не волнуйся, — он поднимается со своего места и наклоняется, чтобы через стол поцеловать Аякса в лоб. Тот тушуется и слабо улыбается, радуясь, что мужчина отреагировал именно так. — Я обещаю.       Аякс хочет верить ему больше всего на свете.