Достаточно какой-нибудь одной несчастной мысли, чтобы сделать человека бессильным и безумным. Гюго «Собор Парижской Богоматери»
Яхта, плавно покачиваясь на волнах, ждала своего череда, чтобы заплыть в бухту. Голос администратора, объявивший открытие прохода в гавань, тихо раздался в капитанской рубке из динамика. Дима, сложив по-турецки ноги, сидел на диване, не мигая уставившись в одну точку. Очнувшись будто ото сна, лишь когда Арсений мягко тронул его за плечо, кивком головы приглашая на выход. Вставая, бог потянулся, с хрустом разминая затёкшие конечности. Сойдя на берег по трапу, брюнет поплотнее закутался в худи, натянув капюшон, стараясь спрятаться от пронизывающего насквозь ветра. Попов, тёмным силуэтом перемещаясь по палубе, выключал электричество, проверял работу системы. Наконец сойдя на берег, он передал ключи подоспевшему работнику пристани. Тот, кивнув, снова убежал. — Чёрт подери, как же холодно, — подрагивающим голосом проговорил Дима, согревая дыханием руки. — Со временем ко всему привыкаешь, — Арсений прищурил глаза, вглядываясь в тёмную гладь залива. Наконец, оторвавшись, он чуть тряхнул головой, отгоняя наваждение. Достав из кармана телефон, он пролистнул уведомления. — Лёгок на помине, — он прицокнул языком, замечая множество пропущенных от Матвиенко. Перезванивая, он прижал смартфон плечом, махнув свободной рукой дрожащему от холода Масленникову. Проходя по пристани, направляясь к выходу, Попов сосредоточенно вслушивался в размеренные гудки. Как только в динамике раздался слегка хрипловатый голос Сергея, мужчина бросил короткое: — Надо поговорить. Срочно, — он уже собрался отключаться, как ему в ответ негромко возразили: — Арс, ещё одно убийство. Свяжись в Шастуном, он должен быть на месте, — в трубке раздались гудки. Попов раздражённо сжал губы, резко убирая телефон в карман. — Есть номер Ярило? Масленников без слов достал телефон, набирая номер. Протягивая гаджет дрожащими руками, он краем глаза зацепился за стоящий неподалеку автомат с кофе. Поискав в карманах брюк, он вытащил на свет горсть мелочи. И, пока Арс, крича, что-то доказывал по телефону, Дмитрий, привалившись к автомату, не мигая наблюдал за тонкой струйкой льющегося в стакан кофе. — Да вы охуели? Вы вообще следите за своими существами? Как так получилось-то? — проорал Арсений, заставив шарахнуться в сторону проходившего мимо мужчину из персонала причала. Резким движением взъерошив волосы, он внимательно вслушивался в напряжённый голос на том конце. В итоге, чуть остынув, он вернул телефон довольно попивавшему кофе Масленникову. — Что случилось? — тот слегка нахмурился, видя, как воздух вокруг Осириса едва ли не искрится от гнева. — Кто-то убил нимфу, — коротко бросил брюнет, скривив губы. Вызывая такси, он бросил через плечо напарнику. — Ярило с Матвиенко просят приехать на место преступления. Так что следует поторопиться, да и разговор с Серёжей обещает быть долгим. Они стояли молча, каждый задумавшись о своём, под пронизывающими порывами ветра. Большие тучи, что заволокли тёмное звёздное небо, через пару минут пролились на землю неприятной изморосью, что мелкими каплями оседала на одежде и на волосах. Достав из портсигара сигарету и зажав её зубами, Арс поджёг фильтр, глубоко вдыхая в себя никотиновой дым. Но как только телефон в руках Арсения засветился, оповещая о прибывшей машине, тот, бросив окурок на землю, затушил его под недовольным взглядом Чернобога. Отогнув ворот пиджака, Попов спрятал в нём подбородок, выходя с территории пристани. Сверившись с номером машины, он прошествовал к стоящему неподалеку чёрному автомобилю. Масленников, обогнув Арсения, молча уселся на заднее сиденье, уставившись в смартфон. Осирис, заняв место рядом с водителем, назвал ему нужный адрес, блаженно откидывая голову на сиденье. Слегка пригладив промокшие волосы, он из-под прикрытых ресниц следил за дорогой. Водитель тем временем, бросая частые изучающие взгляды в зеркало заднего вида, на одном из светофоров всё же решился произнести, обернувшись через плечо к сидящему сзади мужчине: — Так это вы? — Дима поднял глаза. — Ну, по заброшкам лазаете, призраков ловите. И как, не страшно? Арсений едва слышно хмыкнул, сделав при этом пару фотографий из салона. Масленников, нахмурившись, заверил водителя, что, не отрываясь, смотрел на него в ожидании ответа: — Нет, не страшно. — А у меня дочь вас смотрит, — машина тронулась с места, а брюнет, устало прикрыв глаза, выдал давно заученную фразу: — Передавайте ей привет, могу автограф оставить. Водитель, расплывшись в улыбке, принялся одной рукой шарить по бардачку. Выудив на свет тетрадь, он протянул её Арсению, попросив открыть на чистой странице. Тот с мягкой улыбкой выполнил просьбу, передавая бумагу сидящему сзади. Масленников, расписавшись, протянул автограф засиявшему мужчине, что, вырвав лист, положил его с улыбкой в нагрудный карман. Остановив машину, он бросил: — Приехали. — Сколько мы вам должны? — Попов достал купюры из кармана, принявшись отсчитывать. — Не стоит, мне ничего от вас не нужно. Считайте, это подарок, — боги, переглянувшись, поблагодарили водителя, выходя из машины. Смотря вслед уезжавшему автомобилю, Арсений проронил тихое: — Он должен умереть через пару дней, я это чувствую. Как думаешь, если я не приду за его душой, Судьба сильно обидится? — Дима тихо рассмеялся, потянув за руку брюнета к видневшимся в отдалении полицейским машинам. Пожав руки всем присутствующим, Арсений издалека заметил выделяющийся из толпы высокий силуэт Ярило. Плавно обходя группы людей, что тихо перешептывались между собой, косясь на освещенное вспышками фотокамер пространство. Ярило, зажимая ладонью рот, стоял чуть поодаль, облокотившись о стену. Закусив своими слегка острыми зубами нижнюю губу, он прикрыл глаза, громко сглотнув. Цвет лица от светло-зелёного сменился на болезненную бледность. Мелкие веснушки на щеках и тонкие мимические морщинки вокруг глаз стали ещё заметнее. Осирис, ничего не говоря, просто стоял рядом с ним, внимательно глядя за переменами на лице мужчины. Тот, переведя свои зелёные глаза на собеседника, хриплым дрогнувшим голосом бросил: — Можешь подойти, посмотреть, но без меня, иначе меня стошнит, — Попов вздергивает брови вверх, удручающе покачивая головой. Протиснувшись через плотное кольцо из людей, Арсений уставился на искалеченное тело, части которого были покрыты когда-то белыми простынями. Но даже пропитавшаяся алым ткань не могла сокрыть ужаса всей картины. На расстоянии двух метров друг от друга, окружённый кровавым месивом, лежал торс, и чуть в отдалении от него валялись ноги. Пожалуй, будь Арсений чуть менее привыкшим к чужим увечьям, его наверняка бы постигла участь Антона. Отрезанные длинные волосы безобразной грудой лежали недалеко от головы, по бледному лицу девушки струйками стекала кровь, что запеклись в виде причудливых узоров. Вывернутые суставы пальцев представляли собой жуткое зрелище, разрезанное до кости горло являло собой чёрную дыру, края которой были покрыты запекшейся тёмной кровью. Разорванная на груди блузка ничуть не скрывала звезду Давида. Чуть вдалеке, если приглядеться, можно было заметить мелкие листики лавра, которые гонял из стороны в сторону лёгкий ветер. Судмедэксперты, погрузив отрезанные ноги в чёрный пакет, унесли их в направлении служебных машин. — Что здесь произошло? — сглотнув ком в горле, слегка сиплым голосом спросил Арсений, чувствуя приближающуюся к нему ауру Серёжи. — Эта девушка — нимфа. По предварительной версии, когда за ней погнался убийца, она превратилась в дерево. А этот ублюдок не придумал ничего лучше, как его срубить, — Матвиенко в отвращении передернул плечами, переведя взгляд на труп. — Нимфы при смерти всегда развоплощаются, собственно, её в таком положении и нашли. Лужа крови, растекаясь всё дальше, в какой-то момент коснулась края подошвы Попова, отчего тот, скривившись в отвращении, отошёл к всё ещё зеленому Шастуну. — Получили результаты вскрытия прошлой жертвы? — деловито поинтересовался Арсений, пряча руки в карманы. Антон, с видимым усилием оторвавшись от изуродованного тела, неопределённо махнул рукой куда-то в сторону: — Там стоит мой друг, он из греческого пантеона, занимался вскрытием. Серёжа, переглянувшись с Арсом, практически синхронно пожали плечи, двинувшись за ссутулившимся Шастуном. Казалось, его энергия, всегда бьющая бурным потоком из молодого тела, озаряя пространство вокруг себя невидимым простым людям светом, сейчас поутихла, оставляя после себя лишь еле заметное сияние вокруг силуэта парня. Он тронул стоящего к ним спиной парня, что вполголоса переговаривался с работником из спецслужб. Пожав тому руку, он повернулся лицом к Антону. Невысокого роста, по сравнению с ним, он лучезарно улыбался подошедшим. Гладко выбритая голова была покрыта тёмной шапкой бини, в ухе еле заметно поблескивала серьга. Поправив клетчатый пиджак, он протянул Попову руку: — Асклепий, но можно просто Дима. Если мне не изменяет память, мы встречались как-то пару раз на приёмах у Зевса, ну и ещё при более щекотливых моментах, — он белозубо ухмыльнулся, цепко оглядывая Осириса с головы до ног. — Я вас помню, — Арс, ответив на рукопожатие, с непроницаемым выражением лица уставился на грудь мужчины, где на тоненькой цепочке висел платиновый крест. Бог медицины, как забавно. Брюнет, мягко огладив большим пальцем костяшки Димы, остановился на кольце на безымянном пальце. — Женат, интересно. В прошлую нашу встречу ты не был связан узами брака. — Потому что это было слишком давно, — в глазах бога промелькнула горечь и досада, что, впрочем, быстро исчезли, стоило ему мечтательно улыбнуться. — Я не думал, что, встретив Катю, я захочу связать свою жизнь с ней. Впрочем, я не думаю, что ты пришёл сюда о моём благополучии узнать, — его тон резко переменился, лицо, вставшее вмиг серьёзным, показало глубокие морщинки, что испещряли кожу бога в уголках рта и на лбу. Склонив голову, он потянулся к молнии на папке, что прежде держал в руке. Достав кипу бумаг, он протянул её Осирису. Тот, благодарно кивнув, бросил короткий взгляд на стоявшего чуть поодаль Матвиенко. — Подробнее ознакомишься с результатами экспертизы здесь, — он ткнул в стопку. — Ну а пока я попробую рассказать всё вкратце. Внешний вид трупа мне описывать незачем, ты видел его при опознании. Но вот что удивительно. Звезды Давида, вырезанные на груди убитых, полностью идентичны, насколько я успел заметить. Размер, форма и расположение. Не знай я, что их вырезали каким-то острым предметом, судя по данным экспертизы, подумал бы на клеймо. Но самое интересное заключается в том, что помимо отсутствия хотя бы капли крови, они полностью лишены магии. Выпиты досуха, превратились в смертных, называй это как хочешь. Арсений нахмурился, сознательно накапливая вокруг себя силу. Антон, стоящий рядом, в успокаивающем жесте положил руку ему на плечо. — Когда бог умирает, временно, конечно, — Позов невесело усмехнулся, стаскивая шапку с головы и сминая её в руках, — вокруг него всё равно можно почувствовать слабые отголоски магии. Здесь же — пусто. Матвиенко задумчивым взглядом проводил медиков, что, быстро погрузив тело на носилки, уносили в сторону служебных машин. — Спасибо, Дим, я тебе на днях ещё позвоню, узнаю что да как, — Шастун звучно хлопнул по руке Позова, слегка приобнимая того за плечи на прощание. — А ты мне ещё нужен, мой скользкий друг, — с предвкушающей улыбкой, что, право, больше напоминал хищный оскал, Арсений приостановил собиравшегося уходить Серёжу. Кивнув напоследок всем богам, он, не произнося ни слова, расправил тёмные крылья, скрывая их от посторонних глаз. Матвиенко, не ожидая перемещения, упал на колени, шумно вдыхая раскалённый вокруг воздух. Бескрайние барханы пустыни, занимавшее всё пространство до горизонта, слегка подергивались в мареве. Лёгкий суховей, что неспешно перекатывал песчинки под ногами, тут же высушил влагу на губах, заставляя Серёжу попеременно их облизывать, щуря слепившие от яркого солнца глаза. — Ну и где мы? — раздражённо спросил он, поднимаясь на ноги и потуже затягивая хвост на затылке. — В Дуате, известное дело, — повседневная одежда бога смерти, сменившаяся на белоснежные одеяния, отороченные золотой нитью по краям, резко оттеняли бледность кожи, что молочно-белым пятном выделялась посреди рыжеватых оттенков пустыни вокруг. Запястья и фаланги пальцев, увешанные золотыми украшениями с драгоценными камнями, приковывали взгляд. Задумчиво постукивая по рукоятке трости, Арсений поправил на голове тонкий золотой обруч, что, оплетая лоб, терялся где-то в тёмных кудрях на затылке. Отстукивая мелодию носками кожаных сандалий, Попов, задумчиво склонив голову набок, щёлкнул пальцами. Одежда Сергея, буквально исправившись в воздухе, была тут же заменена на легкую тунику из льняной ткани, что мягко прилегала к телу. — Это че за херня такая, Арс? — Матвиенко оттянул край одежды, скривив губы. — У меня к тебе есть очень серьёзный разговор, — Попов сверкнул загадочно блестевшими глазами, подведенными толстым слоем сурьмы. — Лишь я здесь господин и хозяин, Малик Тареш, даже не пытайся сбежать, — бог смерти чутко уловил недовольно клокотавшую энергию ифрита, заглушая её своей силой. — Куда ты хочешь отправиться? Матвиенко недоверчиво покосился на собеседника, пожав плечами: — Ну пусть будет Вавилон. — Как пожелаешь, — Осирис махнул рукой, отчего украшения на его запястьях негромко зазвенели. Песчаная пустошь, будто встрепенувшись ото сна, заворчала, задрожав под ногами. Миллионы песчинок, осыпаясь перед путниками, выстлали дорогу из тяжёлой каменной брусчатки, ведущей далеко на юг. Позади мужчин, сначала негромко, а потом всё нарастая с каждой секундой послышалось недовольно рычание. Серёжа, с опаской повернув голову, вздрогнул всем телом, вскидывая руки. Позади него, неотрывно наблюдая алыми глазами, стояло высокое для человека, чуть сгорбленное существо. Сотканное из тьмы, оно не имело чётких контуров, то расплываясь в пространстве, то собираясь вновь воедино. Тело, покрытое слоями бинтов казалось неестественно исхудавшим, кости, чьи контуры проступали сквозь тьму, вызывали дрожь во всём теле. Бальзамированные ленты ткани, казалось, не подчинялись законом физики: качаясь в воздухе в причудливом «танце», они то исчезали, то проявлялись вновь, оставляя за собой клочья тьмы, что, опускаясь на песок, терялись в земле. Резко шагнув вперёд, существо, наклонившись, с шумом втянуло воздух, практически коснувшись волос замершего ифрита. Утробно зарычав, оно блаженно прикрыло глаза, отходя к Осирису. Мягко положив тому руки на плечи, рот существа растянулся в некоем подобии улыбки, скаля зубы. — Она не причинит тебе вреда, — Осирис плавно коснулся плеча существа, на что то отозвалось довольным звуком, больше похожим на рычание. Тёмная слюна, капая с заостренных клыков, исчезала, не успевая коснуться поверхности земли. — Это Амат. — Я попытаюсь тебе поверить, но не обещаю, — с выражением крайней брезгливости на лице Матвиенко первым двинулся на мощёной дороге, не видя хитрой усмешки на губах Арсения. Песчинки, перекатываясь под ногами, поднимались вверх под напором горячего суховея, неприятно оседая на волосах и губах, сохнущих от нестерпимой жары. Прикрывая глаза ладонью, Серёжа вглядывался в открывающееся пространство перед ним. Казалось, что среди завываний ветра можно было различить едва слышимые голоса, беспорядочно твердившие что-то на разных языках и наречиях. Прислушиваясь, Серёжа лишь сильнее убеждался в этом, беспорядочно крутя головой во все стороны, пытаясь понять источник этого звука. Не выдержав, он всё же поинтересовался об этом у идущего чуть позади Арса. — В Дуате существует лишь несколько законов, один из которых гласит, что не следует пытаться сбегать. Достойно прими свою кончину и возрадуйся-ка в царстве мертвых, где нет господствующих людей, где все равны и вольны в своих действиях. Впрочем, кого-то это всё равно не устраивает. Тогда души постигает отнюдь не завидная участь, — глаза мужчины яростно заблестели. — Песок, что у тебя под ногами — ничто иное, как грешники, развеявшиеся от нарушения закона. Если прислушаться, то слышно, как они молят о пощаде, проклинают себя и меня. — Ужас, — ифрит осторожно переступил через нанесенные ветром кучки песка, стараясь больше не вслушиваться в шёпот вокруг. Арсений, слегка рассмеявшись, хлопнул духа огня по плечу, указывая вперёд, за горизонт. Тут же, словно подчиняясь неведомой силе, воздух затрепетал, словно открывающийся перед заблудшим путником мираж. Огромное пространство, заполненное зеленью, открылось перед глазами. Осирис, обходя застывшего ифрита, прошёл вперед, взмахом руки подзывая свою «зверушку» следовать за собой. Существо, обернувшись, рыкнуло на духа, что, нервно покосившись в ответ, вздёрнул тёмные брови, приглаживая рукой растрепавшийся хвост. Прохладный ветерок, легонько мазнувший по щеке ифрита, заставил того издать блаженный звук, ступая на территорию древнего Вавилона. Стоило ему перешагнуть незримую черту, как мир вокруг заполнился множеством звуков и запахов, дурманящих голову. Мельтешащие вокруг люди, а если уж быть совсем точным, души, завидев издалека Арсения, склонялись перед ним в приветственном поклоне. Любопытным взглядом окидывая Матвиенко и Амат, что, казалось, присмирела, лишь недовольно фыркая в ответ на храбрецов, подходивших совсем близко. Души, одетые во всевозможные одежды разных эпох и стран, спешили по своим делам, создавая привычную суматоху большого города. Осирис, оперевшись о стену ближайшего здания, внимательно наблюдал за переменами на лице Серёжи. Сложив руки на груди, он слегка прикрыл глаза и опустил голову, отчего тёмные кудри спадали на его лоб, создавая тень. Широко вздымающаяся грудная клетка, опускаясь, заставляла негромко позванивать украшения. Весь вид бога смерти говорил об его умиротворенности. Мягкая улыбка, блуждавшая по его губам, то исчезала, то проявлялась вновь. Он вдыхал воздух и упивался своей силой, ощущаемой свободой в подконтрольном лишь ему одному мире. — О чём ты хотел поговорить? — ифрит, резко переменившись в лице, внимательно посмотрел на Попова, прищуривая глаза и скрещивая руки на груди. — Ты когда-нибудь был среди висячих садов? — словно не расслышав последнего вопроса, поинтересовался брюнет. Заметив, как собеседник покачал головой, он, растворившись в воздухе, переместил их на смотровую площадку. — Малик, а когда Соломон запер тебя в глиняном кувшине, каков был срок заточения? — Арс поманил духа за собой, спускаясь по каменным ступеням к увитым зеленью террасам. Терпкий аромат соцветий кружил голову, дурманя рассудок. Сновавшие изредка туда-сюда призраки в белых одеяния, завидев Осириса, буквально растворились среди зелёной растительности. — По-хорошему, срок должен закончиться в ближайшее время, — едва нахмурившись, всё же сказал Сережа после довольно продолжительной паузы. Перехватив полный подозрений взгляд Попова, он, пожав плечами, добавил: — Я нашёл способ, как освободиться из заточения слегка пораньше. — Я почему-то даже не удивлен, — крохотные мимические морщинки изрезали тонкую кожу вокруг сузившихся глаз. — Мир полон неожиданностей, — Матвиенко достал из переднего кармана пачку сигарет, доставая одну. Зажав её между зубов, он поджёг бумагу, глубоко затягиваясь. Арсений облокотился на мраморные перила, принимая расслабленную позу. Осматривая город под ногами из-под прикрытых глаз, он внимательно следил за переменами в магии духа. Тот, выдыхая никотиновый дым в сторону, облокотился на парапет спиной, подставляя лицо лучам солнца, пробивавшимся между листвы. — Арс, может, мы уйдем отсюда? Этот мир давит на меня. Воздух насквозь пропитан твоей магией. Смертью. Она душит, подавляет мои силы. Я далёк от богов вашей специфики, и находиться здесь выше моих сил, — Осирис смерил слегка задумчивым взглядом недовольного бога, чуть кивнув в знак согласия. Воздух перед ними затрещал, как от переизбытка электричества, и в следующую секунду на том месте возник парень. Полностью в чёрном, накинутой поверх футболке с иероглифами, кожаной косухе, он нетерпеливо топал ногой, обутый в массивные ботинки. Из-под рукавов проглядывали чернильные рисунки множества татуировок, змеившихся по его коже. Фаланги пальцев, увешанные массивными кольцами-печатками, нервно сжимались в кулаки. Чёрные, смоляные волосы были хаотично уложены, открывая уши с множеством проколов. Заметив удивленный взгляд ифрита, он игриво подмигнул ему, поворачиваясь к Осирису: — Привет, пап, — он порывисто обнял его, окутывая терпким запахом сигар и парфюма. Арсений неловко обнял его в ответ, потрепав по волосам. На его губах расплылась мягкая, пусть и слегка печальная улыбка. Губы Серёжи сложилось в округлую букву «о», воздух вышел из легких со странным звуком, больше похожим на писк. Парень, подняв брови, заливисто рассмеялся, шарясь по многочисленным карманам штанов. Достав пачку тонких парламентов, он затянулся одной. — Апоп шалит. Когда я последний раз навещал её, эта сука покрыла меня такими словосочетаниями, что даже появилось желание записать некоторые из них, — он оголил ряд белоснежных зубов с острыми клыками. — Она в своём репертуаре, — Попов помассировал переносицу. — Я надеюсь, ты наложил ещё несколько заклинаний, Анубис? Я так и не понял, что в голове у этой женщины. — Конечно, папочка, — хрипловато сказал парень, на что Осирис смерил его недовольным взглядом, поджимая губы. — Я так понимаю, у вас в семье довольно своеобразные взаимоотношения? — вскользь поинтересовался Матвиенко. В ответ на это Осирис лишь смерил его убийственным взглядом, а парень, закусив губу, вкрадчиво сказал, чуть понизив голос: — Завидуешь, косичка? — Серёжа покраснел, а по его пальцам побежали искорки пламени. Забурлившая вокруг магия двух богов была подавлена спокойной, словно океан, но в любой момент готовой разразиться штормом силой Попова, что угнетал любые всплески силы. Амат, выглянувшая из-за угла, неотрывно глядела глядела алыми глазами на ифрита. Издав звук, крайне похожий на цоканье, она вновь скрылась за углом живой изгороди. — Ты хотел на кувшин посмотреть, не правда ли? Так пошли, хрен ли языком чешешь? Я ж говорю, плохо мне в твоем мире, — закипел Матвиенко. — Ну как скажете, господин, — Попов шутливо поклонился, прощаясь с Анубисом. Тот, прищурив чёрные глаза, внимательно следил за каждым движением. Хлопнув напоследок уже готового переместиться Серёжу по плечу, он прошептал тому на ухо: — Еще увидимся, Малик Тареш. Вихрь тьмы, унёсший мужчин на поверхность, позволил лишь разглядеть заалевшие в предвкушении глаза парня, махавшего им рукой. Попов неуловимо быстрым движением ухватил чудом не упавшего Матвиенко. Удрученно покачав головой, он осмотрелся, щелчком пальцев сменил одежду на хлопковый костюм из светлой ткани. Пробковый шлем, появившийся на голове, кидал тень на поблескивающие глаза. Воздух был насквозь пропитан запахом благовоний и специй. Даже приземлившись вдалеке от торговых рядов, если прислушаться, можно было уловить шум тысяч людских голосов. На что Попов, нелюбитель шумных городов, оживился, нетерпеливо притоптывая ногой. Лихорадочная улыбка, блуждающая по его губам, всё никак не хотела пропадать. — Пойдём, — неожиданно тихо проронил Матвиенко, маня за собой. С грустью, сквозившей в каждом движении, провёл кончиками пальцев по старой кирпичной кладке дома, погружаясь в свои мысли. Неспешно двинувшись вперёд, ифрит проходил мимо прилавков, что вырастали прямо из первых этажей зданий, не обращал внимания ни на разнообразие товара, ни на крикливых, зазывающих к себе продавцов. Приятно обдувающий лицо морской бриз доносил с собой запах йода и водорослей. Выйдя на широкую улицу, Серёжа наклонил голову, будто приветствуя город с его тысячелетней историей. Осирис, рассматривая всё происходящее вокруг, ощущал бурлящую вокруг него магию. Она, словно цепной пёс, обнюхивала его, ластясь к ногам. — Мы пришли, — дух огня разрушил долгое молчание, облокотившись о парапет набережной. — И? Я вроде как планировал на кувшин посмотреть, — Попов невольно поджал губы, скрещивая руки на груди. — Он под водой, — Матвиенко кивнул головой на нежно-голубую гладь. Волны, разбивающиеся о камень набережной, доносили солёные брызги воды, что оседали на лице и волосах. — Чудно. Ты предлагаешь мне нырнуть? — магия Арсения предупреждающее затрепетала, рассеиваясь электрическими искрами в пространстве. — А как ещё ты хочешь достать его со дна пролива? Можешь магией попытаться, но ничего не обещаю. Только напоминаю, что в случае разрушения сосуда оттуда выберется семьдесят один недовольных дух, который провёл в заточении пару тысяч лет. — А ты меня зачем сюда вообще привел? Пытаться рассмотреть сраный кувшин под толщей воды? Гениально, — разозлился Арсений, измеряя шарами набережную перед расслабленным Матвиенко. Тот, пожав плечами, заметил: — Я чувствую, что он на месте. Попов повернул голову, вперив поистине убийственный взгляд на Серёжу. Закатив глаза, он прижал руки к лицу, зарычав. — Я на тебя Амат натравлю, придурок. Неужели ты не понимаешь? Такими темпами боги будут вынуждены созвать совет, а в списке подозреваемых на первом месте будешь стоять ты. Тебе напомнить, что случалось с мятежными богами? Я пытаюсь создать тебе алиби, потому что я не верю домыслам и догадкам других, я слишком много лет тебя знаю. Такое ощущение, что тебе насрать на всю ситуацию! — в глазах Арса пылал праведный гнев. Буквально за секунду преодолев расстояние между ними, он расставил руки по богам от духа, заставляя того вжаться спиной в каменный парапет. Подцепив пальцами его подбородок, Осирис вкрадчиво прошептал, вглядываясь в его глаза: — Ты имеешь хоть какое-нибудь отношение к убийствам? Услышать ответ он не успел. Заранее распущенные по всему городу богом смерти души-ищейки сейчас клубились возле ног хозяина, крича наперебой. В радиус пульсирующей магии Осириса ворвались ещё несколько бессмертных, чья энергия была ему незнакома. Среагировав в мгновение ока, он оттолкнул от себя Матвиенко, едва успев поставить блок перед кинжалом, целящимся в лицо. Окидывая взглядом незнакомца, он остановился на лице, что было закрыто плотной тёмной дымкой, не дававшей разглядеть очертания. Взгляд, не успевая зацепиться за какую-то деталь, тут же выцеплял другую, что, впрочем, тотчас скрывалась под иллюзией. Из раздумий Попова вырвал тяжёлый вздох Матвиенко сзади. Оттолкнув от себя силуэт, Осирис резко развернулся, выпуская магию. Души, вопя, бросились на нападающих, защищая хозяина, впиваясь призрачными руками в их одежду, они высасывали их энергию, создавая непреодолимый барьер между богами. Убийцы, закричав, скрылись в переулках Стамбула, преследуемые тенями. Будто растворившись в воздухе, они оставили души ни с чем, что были вынуждены вернуться к хозяину, сидящему на коленях. Постепенно окружающая их толпа смертных загораживала их от заинтересованных взглядов новых подходящих туристов. Но не для умерших. Те видели, как бог смерти, сидел, склонившись над упавшим навзничь силуэтом. Рваная рана на шее выплёскивала пульсирующую кровь из тела ифрита. Осирис, осклабившись, оглядел толпу, что уже достала телефоны и начала снимать двух мужчин. Не медля, Попов раскрыл крылья, взмахивая ими. Его не волновали ни будущие заголовки газет, ни обсуждения в сети, что, несомненно, будут вызваны шоком от исчезновения двух людей прямо с набережной пролива. Перемещаясь в Дуат, приветственно распахнувшего двери для своего господина, он плавно подхватил тело Матвиенко, перемещая его на появившуюся кровать. Присаживаясь рядом, он, склонив голову, принялся рассматривать оставленный убийцами кинжал, дожидаясь возвращения к жизни друга.***
На золотистом песке, раскалённом от жары, сидел на расшитом бархатном покрывале старик. Тюрбан, покрывавший голову, поблёскивал сотнями мелких драгоценных камней. Мужчина, поглаживая свою длинную бороду, что серебряным потоком струилась по его шароварам, задумчиво поглядывал на лежащий рядом глиняный кувшин. Незамысловатые узоры по горлышку были опутаны зеленоватой тиной, а если взять его в руки, можно было почувствовать тепло, исходящее изнутри. Кончиками пальцев огладив ободок кувшина, старик зашептал себе под нос заклинания. Легкая тёмная дымка, струившаяся из горловины, сгустилась, превратившись в невысокий силуэт мужчины, что присел рядом со стариком, скрестив ноги. — Как поживаешь, Малик Тареш? — старческие губы скривились в улыбке, вокруг глаз проявилось множество морщинок, испещрявших смуглую кожу. — Всё так же, как и всегда, ничего не меняется, — мужчина поправил широкую рубашку, туже затянул хвост на затылке. Чёрные глаза почти что с ним ненавистью глядели на рядом сидящего. — Не ропчи на старика, у вас есть все необходимые условия, вы ни в чём себе не отказываете. — Однако это всё же тюрьма, Соломон, — дух подхватил ягоду винограда с позолоченного блюда, покрутив её между пальцев, он резко сжал, отчего брызнувший во все стороны сок оказался на одеждах старика. — У тебя не было прав запирать нас в кувшине! Но знай, что когда мы найдём способ выбраться из заточения, смертные и твои потомки познают наш гнев. — Вы духи, боги, но никто не давал вам права творить беззакония на земле, — мужчина покачал седой головой. — Вот именно, мы боги. Ты используешь нашу магию, и так став сильнее любого смертного. Мы дали тебе власть, и вот чем ты нам отомстил, — ифрит презрительно скривил губы, единым рывком поднимаясь на ноги. Грозно нависнув над стариком, он сжал его шею, выплескивая магию наружу. — Так было нужно, дух, — мудрые, практически прозрачные голубые глаза с печалью смотрели на мужчину перед собой. Разжав железную хватку на своей шее, он вложил в ладонь разгневанного существа тонкий ободок золотого кольца, накрыв морщинистыми сухими ладонями руку ифрита. Тот, подняв последний глаз на своего тюремщика, исчез с негромких хлопком, оказавшись в искусственном мире внутри кувшина. И лишь золотое кольцо мирно поблескивало в лучах заходящего солнца, открывая запись на внутренней стороне. «И это пройдёт», — прошептал себе под нос дух, крепче сжимая подарок в ладони.