***
— Нет! Это не я! — визжал Эйвери, извиваясь у ног Волдеморта. На его губах пузырилась пена. — Это был не я, не я, не я! В обеденном зале Мэнора было сумрачно: часть светильников разбита, часть — расплавлена неосторожным заклинанием. Только несколько свечей горели на столе, на пару метров раздвигая густую темноту. Драко стоял возле стены, бесстрастно наблюдая за наказанием. Наверное, если бы по какой-то неожиданной причине ему пришлось показать свои чувства, это было бы непросто — настолько прикипела к нему гипсовая маска равнодушия. Впрочем, в данный момент показывать было нечего. Он не испытывал ни отвращения, ни страха, ни тем более раскаяния. Хотя последнее было бы закономерно: Эйвери корчился от нестерпимой боли исключительно по вине Драко. — Эйвери, — прошелестел Волдеморт, отводя в сторону палочку, — знаешь, что я ненавижу больше всего? Пожиратель смерти тихо подвывал, пытаясь отползти подальше от своего мучителя. Тот взмахом палочки перевернул его на спину и зафиксировал руки и ноги призрачными путами. — Больше всего, Эйвери, я ненавижу глупцов и предателей. И надо же — ты оказался в лагере и тех, и других! Круцио! Еще один истошный крик прорезал стылую тишину Мэнора. Мужчина на полу метался, вырывая обездвиженные руки и ноги из суставов. Через несколько мгновений с пола доносился только хрип. Волдеморт редко пытал сам, его Круциатус был чудовищным. Хватало пары минут непрерывной пытки, чтобы сойти с ума. Обычно роль палача доставалась Беллатрисе или Амикусу Кэрроу, иногда провинившихся наказывал Руквуд. Круциатус от Волдеморта был финальной точкой перед мучительной смертью в ритуале. — Антонин, убери эту падаль в Контейнер. Я ожидаю, что к следующему циклу его там не будет. — Слушаю вас, мой Повелитель, — Долохов низко поклонился и, не поворачиваясь спиной, вышел из зала, левитируя изломанное тело над головой. Когда хрип Эйвери растворился где-то в коридорах, Волдеморт медленно повернулся к Пожирателям, неподвижно стоящим вдоль стен. Лица большинства были закрыты капюшонами, но масок здесь не носили. Он увидел Мальсибера и братьев Лестрейндж, в нише за их спинами стояли Розье и Макнейр. Фигуры других Пожирателей угадать было трудно, но Драко определенно узнал кряжистую фигуру Роули и длинные, черные с проседью волосы Селвина. — Яксли, ты знаешь, почему был наказан Эйвери? Один из силуэтов отделился от стены, и в лужице света показался Корбан Яксли. Он сильно сдал за последние годы. Поговаривали, что ему пришлось несколько лет скрываться в Ирландии, без палочки и без возможности связаться с остальными Пожирателями. Эти слухи, испуганно тараща глаза, ему пересказал Гойл-младший, на что Малфой про себя насмешливо фыркнул. Яксли понятия не имел, что делать, если у тебя нет палочки и ты застрял в магловском мире. Что за никчемная бытовая беспомощность. Драко не выносил беспомощность, ни в каком виде. — Он заслуживает смерти только потому, что вызвал ваше неудовольствие, мой Лорд, — голос Яксли звучал глухо, как будто рот его был забит землей. Он низко склонился, замерев в неестественной позе в нескольких дюймах от грязного пола. — Не твое дело решать, кто из моих последователей заслуживает смерти, а кто нет, — оборвал его Волдеморт. — Или ты хочешь сказать, что я наказываю просто так, из-за плохого настроения? Что я несправедлив? Может быть, ты считаешь, что мне нравится пытать своих верных слуг? «Да ты едва не кончаешь от этого», — снова проскочила предательская мысль. — «Сосредоточься, Драко». Яксли что-то невнятно ответил в пол, не поднимая глаз на своего повелителя. — Корбан, — сказал Волдеморт, мановением палочки поднимая его с колен. — Ты что же, считаешь меня садистом? Сумасшедшим, который любит издеваться над своими последователями? Его голос звучал мягко, даже ласково. Но Драко телом чувствовал истерическую вибрацию, дрожавшую где-то на периферии его тона. Волдеморт едва сдерживал злое бешенство, и сейчас Яксли, оказавшийся крайним, получит свою порцию сполна. Полтора года под одной крышей с тетей Беллой любого научат разбираться в интонациях безумцев. Этот навык прорастает в кости, впитывается в плоть и не забывается спустя годы. — Мой Лорд велик и справедлив, — сдавленно проговорил Яксли. — Моя жизнь принадлежит вам, и, если новый мир, который воссияет под вашей рукой, нужно будет оросить моей кровью, я с гордостью отдам ее всю до капли. Нет границ моей преданности, нет границ моей веры в Темного Лорда и справедливость его решений: казнить или наградить. Вы наказали Эйвери, и это значит только то, что это необходимо для достижения вашей великой цели. «А ты неплох», — невольно восхитился про себя Драко. Не стоит недооценивать изворотливость старой гвардии Пожирателей. Яксли снова поклонился и опустил глаза, но теперь его поза сохраняла некоторое достоинство. Волдеморт опустил палочку и удовлетворенно кивнул. Драко почти физически ощутил, как из воздуха уходит напряжение. — Магия, Корбан. Наше неотъемлемое право — хранить и преумножать священные знания, передавая их нашим детям. Грязнокровки, предатели крови и мерзкие маглолюбцы готовы переступить через все для сохранения той системы, которая позволяет им паразитировать и грабить нас за счет украденной магии. Волдеморт повернулся к шеренге Пожирателей, неподвижно стоящих вдоль стены. Драко чувствовал, как сбивалось с ритма сердце каждого, на ком задерживался взгляд вертикальных зрачков. — Дважды наши враги пытались меня уничтожить, и дважды я восставал. Иронично, не правда ли? Орденом феникса называют себя они, а из пепла возрождаюсь я. Из толпы донеслись тихие смешки. Беллатриса — Драко наконец разглядел ее на противоположном конце зала — взвизгнула в экстазе. — Чистая магия выбрала меня своим воплощением, своим защитником. И если для этого мне придется стать палачом — я это сделаю и буду нести эту ношу со смирением и гордостью. Эйвери тоже досталась часть этой ответственности, и он не оправдал оказанное ему доверие. Было это ошибкой или предательством? Не имеет значения! Последняя фраза прогремела на весь зал, отражаясь от заиндевевших камней сводчатого потолка. Пожиратели синхронно склонили головы, скрывая лица в тени капюшона. — Над магическим миром нависла опасность. Тонны грязи и мусора валят из магловского мира в наш, угрожая похоронить под собой все, что нам дорого, — магические искусства, традиции, семейные ценности, знания и культуру. Маглы плодятся и множатся, как саранча, пожирая и уничтожая все на своем пути. Волдеморт в омерзении выпустил воздух из носовых щелей. После паузы он продолжил: — Маглы — не просто грязные животные. Это бешеные, агрессивные животные, готовые убивать друг друга только за принадлежность к другой народности. Они придумывают новые и новые способы уничтожения, и с каждым годом эти способы становятся все страшнее. Нотт, сколько человек уничтожит мощная Бомбарда? Кеннет Нотт — Пожиратель в бархатной черной мантии с алой оторочкой — вышел из шеренги и поклонился. — Зависит от обстоятельств, мой Лорд, но не думаю, что больше двадцати-тридцати за раз. — Триста тысяч. Почти триста тысяч погибли шестьдесят лет назад, когда на два японских города маглы сбросили атомные бомбы. В Хиросиме и Нагасаки погибли сотни волшебников, там пресеклись десятки древнейших семейных линий. В толпе послышались изумленные вздохи. «Как дети, честное слово», — подумал Драко. — «Наивные, внушаемые дети. Сейчас он подведет к тому, что только он сможет спасти всех от страшных маглов, а потом добавит что-нибудь про грязнокровок, которые не теряют связи со своими грязными семьями. А значит, все они не только воры магии, но и предатели волшебного мира». — Маглы сделают это снова, они по своей природе уничтожают все, что им недоступно и непонятно, — Волдеморт понизил голос и вкрадчиво спросил: — Значит, нам остается только ждать, когда они придут за нами? И разрушат все, что нам дорого? Вопрос повис в наэлектризованном воздухе, когда к Волдеморту вышла Беллатриса. — Магия — сила! — закричала она. — И я верю, я знаю, мой Лорд может остановить скверну, которая, как гниль, распространяется по нашему миру. Мой Лорд! Изящным движением она очертила вокруг себя палочкой, создавая алый круг защитных чар. Тысячи искр поднялись в воздух, складываясь в знак Черной метки. Сверкающая змея выскользнула изо рта черепа и прошла сквозь тело Лестрейндж, отчего та тихо, но отчетливо застонала. — Верно, моя дорогая Белла. У волшебства нет границ, у силы магии нет предела, и я это знаю. А вот низшие существа никогда не смогут этого постичь, что и станет причиной их падения. В новом мире, заря которого уже рдеет на горизонте, не будет места гнили и грязи. Ни мерзкие маглы, ни их выродки не оскорбят память наших великих предков. Волдеморт повернулся кругом, оглядывая Пожирателей. Драко выпрямил спину и твердо выдержал зрительный контакт с Темным Лордом, когда тот мазнул взглядом по его лицу. Сейчас он не хотел от слуг уничижения. От Пожирателей ждали гордости и уверенности в своих силах. — Готовы ли вы положить жизнь на алтарь нового мира? Мира, в котором волшебники займут приличествующее им место? Мира, где наша магия и наши семьи будут в безопасности от тлетворного влияния грязной крови? — Да! — слитный возглас из десятков глоток прорезал стылый воздух Мэнора. Пожиратели кричали, запускали в воздух зеленые и красные искры, и атмосфера дрожала от магии. Драко в восторге кричал вместе со всеми. Он чувствовал себя частью чего-то большего, он был готов вырвать сердце и бросить его к ногам Волдеморта, если бы тот вдруг приказал это сделать. И только холодный голос на периферии его сознания тихо повторял: «Молодец, Драко. Ты отлично справляешься». Когда закончилось собрание и последняя фигура в черной мантии покинула Мэнор, Волдеморт сел в кресло возле камина и жестом указал Драко на соседнее. Через мгновение в камине пылал огонь, отбрасывая красноватые блики на белое лицо Темного Лорда. — Итак, Драко? — Контейнер в Чиппенхеме был рассекречен по анонимной наводке. Мой источник утверждает, что информацию о доме сообщили лично Гарри Поттеру, адрес был записан на клочке бумаги. Вот он, почерк, несомненно, принадлежит Эйвери, — Драко достал из кармана мантии листок и протянул его Волдеморту. Тот без интереса покрутил записку в руках и бросил ее в камин. Некоторое время они сидели в тишине, прерываемой только потрескиванием поленьев в огне. Драко очень хотелось разложить дрова поровнее, но он сдерживался, чувствуя, как внутри копится раздражение. — Кажется, заклятие Доверия подходит только волшебникам, у кого есть те, кому можно доверять, — нарушил молчание Волдеморт, вглядываясь в языки пламени. «Очень глубокомысленное заявление», — фыркнул про себя Драко. — «Ты серьезно думаешь, что это остроумный каламбур?» — Мой Лорд, не думаю, что Эйвери по своей воле раскрыл местоположение дома. Если бы это было прямым предательством, он рассказал бы аврорам и все остальное — про ритуал и про чары. Но, по моим сведениям, все заготовки по-прежнему находятся в Мунго, а у целителей нет ни одной рабочей версии, как вывести их из стазисного состояния. Драко говорил тихо и уверенно, но внимательный слушатель заметил бы в модуляциях его голоса затаенный страх. Волдеморт должен почувствовать, что Драко его боится, но тщательно это скрывает. Тут требовался тонкий баланс между подобострастием, спокойствием и первобытным ужасом, и удержать все в нужных пропорциях было непросто. Но Драко справлялся, как и всегда. Каждая встреча с Волдемортом была испытанием, его личным экзаменом. А Драко никогда не проваливал экзамены, особенно те, к которым готовился всю сознательную жизнь. — Пока мы не наберем достаточно новых заготовок, проект по очистке придется отложить, но времени мало. Я хочу, чтобы через месяц лаборатория была готова. — Лабораторию можно развернуть за неделю, это не проблема, мой Лорд. Исполнители найдены, а в имении Селвина уже подготовлены все необходимые инструменты. Но, если позволите, я бы рекомендовал начать работу над очисткой после Нового года. — И чем же оправдана, по твоему мнению, такая задержка? — обманчиво ласково спросил Волдеморт. «Тем, что мне надо научить Грейнджер скрывать мысли от твоей ебучей легилименции». — Только вопросом безопасности. Группой исполнителей руководит грязнокровка Грейнджер. Она по-прежнему близка с Поттером, а значит, и с Авроратом. А вы, насколько мне известно, не хотели бы в ближайшее время афишировать свое возрождение, — не закончив фразу, Драко испуганно покосился на Волдеморта. Здесь он ступал по очень тонкому льду. Волдеморт никогда не говорил напрямую, что скрывает от Министерства факт своего возрождения. Однако роль Драко предполагала некоторую проницательность, поэтому рискнуть и показать свою осведомленность стоило. — Продолжай. — Крупные исследовательские проекты обычно не начинают в конце года. Как правило, в ноябре–декабре готовится план на следующий год, и уже в соответствии с этим планом потом ведется работа. Если мы инициируем исследования за пару недель до Рождества, такая спешка вызовет ненужные подозрения. Волдеморт откинулся в кресле, удовлетворенный ответом. — Министерство погрязло в бюрократии. Эти глупцы не понимают, что наши враги не дремлют и не будут выбирать момент для удара, подстраиваясь под расписание рождественских отпусков. «О нет, давай только без пропаганды, я же только что все это выслушал, ради Мерлина», — мысленно простонал Драко. Даже маглы не начинают войны в новогодние праздники, никто так не делает, больной ты ублюдок. — Да, мой Лорд. Наше правительство давно прогнило и нуждается в восстановлении. Неожиданно Волдеморт издал смешок. Через секунду он оглушительно захохотал, откинув назад бледную голову. Когда последний отзвук его высокого смеха растворился в тишине, Драко осторожно спросил: — Могу я узнать, что доставило вам радость, мой Лорд? — До чего иронично, что грязнокровка Поттера будет верно служить рождению мира, в котором для таких, как она, места не найдется. «Да уж», — подумал Драко. — «Хорошо, что до этого момента она, скорее всего, не доживет».***
В Норе было шумно. Ничего необычного — Гермиона не припоминала, чтобы здесь хоть когда-то царили тишина и спокойствие. Несмотря на то что большинство младших Уизли расселились по своим домам, в Норе постоянно кто-то гостил. Билл и Флер нередко привозили бабушке свою дочку — семилетнюю Мари-Виктуар. Андромеда, которая работала в Отделе международного сотрудничества и часто уезжала в командировки, оставляла на Молли Тедди. Из этих двоих получилась полноценная боевая единица хаоса, в которой Мари-Виктуар отвечала за планирование и стратегию, а Тедди — за немедленную реализацию всех безумных затей. Рон и Джордж чуть ли не каждый вечер приходили на ужин — сами готовить они так и не научились. Артур, когда не погружался с головой в очередной проект, собирал уютные вечеринки для коллег из Лаборатории, на которых Сьюзен, Гермиону и Ромильду пытались закормить до невменяемого состояния — Молли вечно ругалась, что они слишком худые. Но сегодня Нора гудела тревожно, как рассерженный пчелиный улей. В гостиной, где собрался узкий круг Ордена феникса, Гарри объявил о возвращении Волдеморта. Гермиона устроилась в кресле, уютно поджав ноги, и смотрела на сидящих вокруг. Ее не отпускало тревожное чувство, которое она нередко испытывала, разглядывая старые колдографии с первым и вторым составом Ордена. На соседнем диване в обнимку сидели Перси и Миллисент. Со своей стороны Гермиона видела, как он пальцем поглаживал полоску оголенной кожи между поясом ее брюк и топом. В кресле возле камина уместились Джордж и Анджелина. Места им было явно маловато, но их это не смущало. За столом, тесно расставив стулья, разместились Кингсли, профессор Макгонагалл, Артур, Молли, Билл, Флер, Рон, Джинни и Чарли. Гарри расхаживал по комнате, не в силах усидеть на одном месте. Привычной жизни, какой бы тревожной она ни была, пришел конец. Кто-то из них точно погибнет. — Итак, — звучным голосом подытожил Кингсли, — что мы имеем в сухом остатке? Некто сообщает Гермионе, что Волдеморт возродился и планирует развязать магловскую войну на уничтожение. Чтобы подкрепить свои слова, этот некто выдает базу, где держали похищенных волшебников. Мы не знаем, что с ними там делали и для чего все это было устроено, однако все говорит о том, что в доме проводились темномагические ритуалы. Я ничего не упускаю? — Все так. Еще мы знаем, что в тело Волдеморта поместили крестраж из чаши Пуффендуй, а значит, из семи осколков души у него осталось два: внутри него и в последнем крестраже, — кивнул Гарри. — Но мы все еще не в курсе, что он такое и где лежит, — добавил Рон. — У нас было семь лет, чтобы это выяснить, — горько сказала Флер, изящным жестом отбрасывая назад волосы. — Это должно было стать нашей главной целью! — Бессмысленно посыпать голову пеплом, — ответил Кингсли. — Невозможно решить задачу без условий, а информации у нас было слишком мало. Сейчас мы должны разработать план, и действовать мы будем, исходя из того, что у нас есть. Чувство вины о бесцельно потраченных годах делу не поможет. — Ну почему же бесцельно, — донесся с кресла голос Джорджа. — Я, например, неплохо провел время. Очень продуктивно. — В этот раз мы хотя бы не будем бедными, — добавил Рон. — Что ты имеешь в виду? — повернулся к нему Гарри. — Мы зарабатывали кучу денег, и часть этой кучи… — Довольно значительную, — вставил Джордж. — Очень значительную, — продолжил Рон. — Откладывали в фонд КВПВЗ. — Это еще что за фонд? — Когда Все Полетит В Задницу, — любезно расшифровал Джордж. Все за столом переглянулись. — И о какой сумме идет речь? — осторожно поинтересовался Кингсли. — У нас есть сто тысяч галлеонов наличными, распиханные по десятку заначек по всей Англии. Два защищенных Фиделиусом дома, в одном из них Хранитель я, в другом — малыш Ронни. Не знаю, какую халупу купил он, так как мы решили, что для безопасности лучше, если мы о них друг другу не расскажем, но у меня это очаровательный коттедж на пять спален в Стаффордшире. — Еще у нас есть склад зелий и маленькая ферма под Манчестером, где выращиваются лекарственные растения. Формально она принадлежит Невиллу, но финансировали все мы. Гермиона оторопело переводила взгляд с Джорджа на Рона. Последний выпрямился на стуле и даже стал как будто выше. — Это, кхм, очень неожиданные и обнадеживающие новости, — выдавил Кингсли. — И они решают как минимум половину наших проблем. — Мы считаем, что каждый должен заниматься тем, что у него получается лучше всего. Гарри убивает Волдеморта и спасает мир, а мы зарабатываем денежки, чтобы никто не окочурился с голоду, если спасение затянется, — пожал плечами Джордж. — Что ж, мистер Уизли, это невероятно щедрый вклад в общее дело, — сказала Минерва Макгонагалл. — Если я все правильно понял, если мы не остановим Волдеморта, золото уже никому не понадобится, — встал из-за стола Чарли. — Гермиона, расскажи, пожалуйста, что такое яремные бомбы? — Ядерные. Если коротко, то это бомбы невероятно разрушительной мощи. Настолько разрушительной, что за шестьдесят лет с момента изобретения их применили один раз, сбросив на два японских города. Последствия были настолько чудовищными, что даже магловские правительства поняли, что ядерная война может стать последней. — А чем они так опасны? — поинтересовалась Флер. — Взрыв только одной бомбы может уничтожить целый город, вроде Лондона или Парижа. Но сам взрыв — только полдела. Взрываясь, такая бомба заражает радиацией огромные территории. Жить там становится невозможно, люди покрываются ожогами, волдырями и довольно быстро умирают. На загрязненной земле нельзя ничего выращивать, а радиоактивная пыль, которую поднимает бомба, может распространяться на тысячи километров, убивая и заражая все на своем пути. Гермиона откашлялась и продолжила: — А если таких бомб несколько, они поднимают в атмосферу тонны земли и пепла, которые перекрывают солнечный свет на годы. В результате на всей планете или на ее значительной части начинается так называемая ядерная зима, и длится она годами. В общем, ядерная война — это конец света. И все на этом. В гостиной повисла тишина. Гермиону всегда удивляло, насколько магический мир оторван от магловского. Казалось бы, как можно не знать об одной из самых чудовищных катастроф двадцатого века? Тем не менее волшебники хоть и слышали о Второй мировой, не особенно понимали, сколько жизней унесла эта бойня и какой шрам она оставила на всей мировой истории. Первым молчание нарушил Кингсли. — Твой источник утверждает, что Волдеморт хочет заставить магловские правительства развязать ядерную войну и уничтожить всю планету? — Да. Как он сказал, это будет доказательством его доктрины «Маглы — грязные животные, которые сами уничтожили друг друга и испоганили все вокруг себя». А сам Волдеморт планирует спасти своих последователей, магией исправить последствия катастрофы и заселить мир только волшебниками. — Не знаю, как вы, а я удобрять собой пшеничные поля Уэльса не собираюсь, — раздался с дивана зычный голос Миллисент. — Пусть свистнет в хуй, жопошник змееголовый. Я через год в декрет, и этот ваш конец света мне вообще никуда не вперся. Молли с большим интересом поглядела на Миллисент. «Война войной, но одной внучки при шести взрослых детях ей и правда маловато», — подумала Гермиона. Гарри хмыкнул. — Окей, Миллс, принято к сведению. Сейчас тогда быстренько разгребаем все дерьмо, убиваем Волдеморта и разгоняем Совет крови, и к ноябрю две тысячи шестого встречаемся в родильном отделении Мунго? Из-за стола раздались смешки, и атмосфера заметно потеплела. — И какой у нас план? — спросила Флер. — Мы ничего не знаем об оставшемся крестраже, равно как и о том, зачем Сами-Знаете-Кому нужны были люди в том доме. И вообще, точно ли он с ними? Твой источник, Гермиона, напрямую этого ведь не говорил? — Не говорил. Та наводка была как бы подтверждением того, что его словам можно верить. — Вот именно. Что, если это обманный ход, чтобы втереться в доверие? — Сомневаюсь, — покачал головой Гарри. — Эксперты Аврората уверены, что в подвале высвобождалась колоссальная магическая энергия. Просто так этим разбрасываться никто не будет, даже Волдеморт. Я думаю этот дом — что-то вроде склада, где хранятся нужные ресурсы. — В первую очередь, нам нужна информация, — Кингсли встал из-за стола. — И пока единственный ее источник — это твой контакт, Гермиона. Флер права, наводки на дом в Чиппенхеме недостаточно, чтобы быть уверенными в его намерениях. Когда он снова выйдет на связь, ты должна выяснить, зачем там собирали людей, какой именно ритуал проводился и как привести всех пострадавших в чувство. — Кингсли, как я могу диктовать ему условия? Он сам пришел, сам ушел, и я понятия не имею, каковы его истинные мотивы. — О, разумеется, ты можешь. Если он пришел к тебе, значит, ему что-то от тебя нужно. Это так же очевидно, как и то, что нам ты об этом не рассказала. Другое дело, что в мотивах твоих действий я не сомневаюсь, а значит, эти недомолвки вызваны уважительной причиной. Так что не переживай, рычаг давления на твой источник у тебя есть, и я более чем уверен, что сейчас ты прекрасно поняла, какой именно. Гермиона не нашлась с ответом. Малфой действительно пришел к ней с просьбой, и, по его мнению, с задачей в поместье Селвина — или про кого он там говорил — справится только она. Пожалуй, Кингсли прав. Если она планирует согласиться (а она, кажется, планирует), нужно тщательно продумать все условия и исключить возможность обмана. Непреложный обет? Кингсли задумчиво пожевал губами. Его изумрудно-зеленая мантия переливалась в дрожащем свете свечей. — Есть еще кое-что, что меня очень тревожит. На прошлой неделе я получил отчет от Департамента магических популяций. В Британии обнаружились несколько незарегистрированных в Министерстве дементоров. Глава Департамента сообщил об этом в очень обтекаемых выражениях. Судя по всему, он понятия не имеет, откуда взялись эти твари. — А что с этим не так? — спросил Артур. — Министерство и так никогда не контролировало дементоров полностью, вспомните нападение на Гарри перед пятым курсом. И в последние годы были нередки нападения, они же не все в Азкабане. — Дело не в этом, пап, — вместо Кингсли ответил Чарли. — Новые дементоры не появлялись уже много лет. Все поголовье в Англии было пересчитано и учтено еще в конце сороковых. Не важно, обитает дементор в Азкабане или это дикая особь, они все промечены и внесены в реестр. И то, что появились новые дементоры, — это очень и очень странно. — А как вообще появляются дементоры? — спросила Гермиона. — Никто не знает, — сказал Чарли. — Они были всегда, и всегда их примерно одинаковое количество. За всю историю учета их популяции — а изучают их с шестнадцатого века — число дементоров в Англии не превышало двухсот особей. — Ты серьезно? Никто не знает, откуда берутся дементоры? Что тогда в них изучали четыреста с лишним лет? — Гермиона не верила своим ушам. Огромные жуткие твари, которые питаются светлыми эмоциями и выпивают из людей души, и никто никогда не интересовался, что они вообще такое? — В основном, как их контролировать, — пожал плечами Чарли. — Насколько я знаю, есть несколько фундаментальных работ у немецких и итальянских исследователей. Но дементоры всегда плотно ассоциировались с темными искусствами, поэтому изучать их было… чревато. — В общем, в свете последних известий я подумал, что новые дементоры могут оказаться каким-то важным индикатором. Пока неясно, что с этим делать, но я буду держать этот вопрос на контроле и хочу, чтобы вы тоже были настороже, — сказал Кингсли. Гермиона добавила в свой мысленный список «Выяснить как можно скорее» пункт про дементоров. Нужно покопаться в министерской библиотеке и найти те работы, про которые говорил Чарли. Тем временем Кингсли распределял задачи между участниками Ордена. Флер отправлялась во Францию — налаживать связи, убеждать и очаровывать. Чарли — возвращался в румынский питомник драконов, прощупывать почву среди наездников. Минерва пообещала все свободные от административных обязанностей часы потратить на исследования природы крестражей. — Возможно, стоит поговорить с привидениями. Они не очень хорошо ощущают время и быстро забывают события после своей смерти, но кое-что знать могут, — добавила Макгонагалл. Молли вместе с Роном и Джорджем должна была подготовить убежища к комфортному размещению нескольких десятков человек. Она взяла на себя самые сложные задачи по снабжению и логистике. Что Кингсли поручил Перси, Гермиона не услышала — они тихонько пошушукались в углу гостиной, после чего Уизли и Миллисент, скомканно попрощавшись, исчезли в камине. «А мне, получается, надо прижать Малфоя», — подумала Гермиона. Это будоражило и немного пугало, особенно когда она вспоминала стремительную грацию его движений. «Как он говорил, уроки окклюменции?» Гермиона очень надеялась, что ответы на письма, которые она отправила вчера вечером, успеют прийти до начала этих занятий.