Ты — это вечный взрыв

Первое, что Гермиона почувствовала, очнувшись, — запах жареного бекона. Открыв глаза, она тут же зажмурилась от невыносимо яркого света, заливавшего какую-то незнакомую комнату. Она лежала на широкой кровати, и это была явно не ее квартира, не Нора и точно не больница святого Мунго. Гермиона позволила себе некоторое время полежать с закрытыми глазами, предположив, что находится в безопасности — вряд ли в тюрьме Волдеморта готовят завтраки. Не поднимая век, она попыталась вспомнить, что произошло, прежде чем она отключилась, но в голове было мутно. Мысли расползались, как мокрицы из-под трухлявого бревна. Рождество, Перси и Миллисент в спальне, пластинки Селестины Уорлок, Тео… Глухие удары в защитный купол, разноцветные игрушки Джорджа, амбар и Молли, отряхивающая от пыли метлу. События выстраивались в хронологическом порядке неохотно. Гермиона буквально ощущала сопротивление, с которым измученное сознание подбрасывало одно воспоминание за другим. Казалось, она пыталась удержать позавчерашний сон, нелогичный и сбивчивый. Когда улетела Молли, Перси собрал всех помочь Гарри и Миллисент… Они вышли наружу, и что-то произошло. Что-то очень нехорошее. В голове мелькали смазанные образы — фигура в черном плаще, веревки, огонь… Внезапно Гермиону буквально подбросило на кровати, и, не обращая внимания на режущий, свет и слезящиеся глаза, она оглядела свою левую руку. В ушах звучали безумный смех Беллатрисы и тошнотворный скрип, с которым чиркало лезвие кинжала по кости предплечья. Все было в порядке. На сгибе локтя руку пересекал багровый воспаленный шрам, как будто отсекающий остроконечную крышу вытатуированного Хогвартса. Но в остальном все выглядело как обычно. Гермиона сжала и разжала пальцы, прислушиваясь к ощущениям. Чувствовалось легкое онемение, будто конечность перетянули жгутом, однако кисть двигалась неплохо. Сощурив глаза, девушка огляделась. Она находилась в просторной круглой комнате с низким деревянным потолком. Пространство заливал яркий свет, который лился из четырех круглых окошек, неуловимо напоминающих корабельные. Здесь было аскетично, но по-своему уютно: два кресла у камина выглядели удобными, на полированном дощатом полу лежал цветастый ковер, каменные стены украшали полки с выстроенными по цветам книгами. Сама она, одетая в незнакомую пижаму, лежала на широкой кровати, изголовьем упирающейся в стену. Белое постельное белье — свежее, но без особых изысков, тяжелое шерстяное одеяло, две квадратные подушки. Опять же — чисто, минималистично, но очень комфортно. Она отогнула простыню и обнаружила дорогой ортопедический матрас магловского производства. Голова заметно кружилась, так что Гермиона осторожно опустила ноги на пол, намереваясь изучить повнимательней место, где оказалась. — Мисс Гермиона не должна вставать! Мисс должна лежать и набираться сил. Миппи принесет все, что мисс нужно! — услышала она заполошный тоненький голосок. Перед ней оказалась, наверное, самая крошечная эльфийка, которую Гермионе доводилось видеть. Одетая в желтый балахон, напоминающий римскую тогу, та подпрыгивала у ее ног, тараща круглые зеленые глаза. В ее левом ухе виднелась серьга-кольцо из красноватого золота. — Тебя зовут Миппи, верно? — ласково спросила Гермиона. В горле было сухо, и она хрипло закашлялась, чувствуя, как мокрота раздирает легкие. В ту же секунду перед ней в воздухе оказался стакан с водой. — Мисс необходимо много пить и лежать, — сообщила эльфийка. Она ловко закинула ноги Гермионы обратно на кровать, укрыла ту одеялом и строго добавила: — Выпейте все до дна. У Гермионы не было сил сопротивляться деятельной Миппи, так что она послушно осушила стакан и поставила его на тумбочку справа от постели. Там же она заметила свою волшебную палочку. Беллатриса ее не забрала! Схватив древко, знакомое до каждой царапины, она почувствовала себя куда увереннее. — Миппи, где я нахожусь? — В Хижине, мисс. — Чья эта хижина? — Хозяина Драко, мисс. «Ну разумеется». Гермиона заново огляделась, на этот раз подмечая ускользнувшие от нее прежде детали: неестественную аккуратность на полках, абсолютную симметричность мебели, закрывающий ровно пятнадцать половых досок ковер. Ровно пятнадцать. От стыка до стыка. — Ты знаешь, что произошло вчера ночью? — спросила Гермиона, чувствуя, как в груди зарождается липкий комок паники. Почему она здесь, а не в Мунго? Что случилось с Уизли, с Гарри, с Миллисент? С остальными? — Мисс ранили во время нападения Пожирателей смерти, — последние слова эльфийка произнесла испуганным шепотом. — А что с остальными? Я была не одна, со мной были еще другие люди, что с ними? — перебила ее Грейнджер. — Хозяин Драко просил передать мисс, чтобы она не беспокоилась о своих друзьях, они в безопасности, — твердо ответила Миппи. Гермиона резко выдохнула. В животе как будто распался плотный узел из колючей проволоки, острый и тяжелый. Ребята в порядке. Но почему она здесь? — Спасибо, Миппи! Эльфийка осторожно кивнула, сверкнув зелеными глазами. Сережка в ее ухе переливалась в дневном свете. Похожую она видела в ухе Филли, домовика Забини… Мода у них такая, что ли? Не обращая внимания на протестующий писк Миппи, Гермиона слезла с кровати и, шлепая босыми ногами, обошла комнату по периметру. Камин не горел, но в помещении было тепло. Дверь была только одна и, судя по всему, вела наружу. Подергав ручку, Гермиона разочарованно вздохнула — заперто. Ни Алохомора, ни Систем Аперио, ожидаемо, результата не дали, как и попытка аппарировать. Что ж, вряд ли она здесь пленница, в конце концов, меньше, чем через неделю, по плану самого же Малфоя, она должна в поте лица трудиться в поместье Селвина. Поместье! Она ведь так и не отправила анонимку в Отдел тайн! — А где сам Малфой? — спросила Гермиона, разглядывая книги на полках. Половина из них была на английском, в основном посвященные зельеварению. Другая половина — на русском и, кажется, на норвежском. Или финском. Еще она разглядела несколько старых фолиантов, написанных древними рунами. Корешки этих книг поблескивали стабилизирующими чарами. — Хозяин Драко ушел по делам, а мисс нужно поесть, раз уж она отказывается лежать в кровати и набираться сил, — с достоинством ответила Миппи. Она стояла у стола в противоположном конце комнаты. На нем исходили паром несколько тарелок. Полный английский завтрак: бекон, фасоль и горошек, глазунья и золотистые, даже с виду идеально хрустящие тосты. Гермиону слегка замутило. — Потом, Миппи, спасибо большое. А где находится хижина? — В безопасном месте. Если мисс не хочет завтрак, Миппи может приготовить бульон или кашу. — А ты можешь рассказать, что за безопасное место? — Простите, хозяин Драко строго-настрого велел накормить мисс, она потеряла очень много крови. Миппи щелкнула пальцами, и в ее руках появилась дымящаяся чашка с бульоном. Эльфийка подошла к Гермионе, и та, скривившись, все-таки отхлебнула. От горячего варева внутри разлилось тепло, и девушка неожиданно почувствовала себя гораздо лучше. Пропала мутная завесь, сковывающая голову, а свет перестал так раздражать глаза. — Спасибо! — она допила бульон и поставила чашку на столик между креслами. В ту же секунду та исчезла, но Гермиона этого не заметила — ее внимание привлекли три серебряные рамки на каминной полке. В каждой из них — черно-белая колдография. На первой маленький белокурый мальчик, который весело хохотал, катаясь на игрушечной метле. На фоне — идеальный английский газон и высокое небо. На второй Драко лет пятнадцать-шестнадцать. Он стоял в парадной мантии на фоне главного входа в Малфой Мэнор и вымученно улыбался кому-то за кадром, раз за разом поправляя отросшую челку. Самая интересная — третья колдография. Малфой здесь явно был старше, похож на себя нынешнего, но на щеке еще не видно шрама, а волосы куда длиннее, чем сейчас. Да и в целом его лицо здесь круглее, мягче и моложе. Одетый в магловскую толстовку и джинсы (это что, серьга в левом ухе?), он сидел за кухонным столом, поднимая вверх бокал с красным вином. Малфой улыбался, и Гермиона узнала эту улыбку — такую же она видела, когда открыла глаза после сеанса беспалочковой легилименции в зимнем парке. Гермиона провела пальцем по узорчатой рамке. Явно антиквариат — серебро было темным от времени. Интересно, почему на всех снимках он один? Это что, какое-то проявление его особенного нарциссизма? Ни семьи, ни друзей, сплошной Драко Малфой в трех ипостасях. Свеженький, отутюженный слизеринец на колдографиях навел ее на мысль, что не мешало бы поглядеть, как на ней сказалась прошлая ночь. В комнате не было зеркал, но она предполагала, что видок у нее еще тот. — Миппи, — позвала Гермиона. — А где здесь ванная? — Простите, мисс, Миппи не знает. — Здесь есть какие-то другие помещения? Куда ведет эта дверь? — Наружу, мисс. А других помещений нет. — А как же хозяин Драко справляет естественные надобности? — ехидно спросила Гермиона, безуспешно дергая за ручку двери. — Малфой что, настолько безупречен, что ему и уборная не требуется? На этих словах раздался громкий хлопок, и в комнате объявился сам предмет ее натуралистических изысканий. Как назло, Малфой действительно выглядел безупречно: черная мантия из дорогой ткани облегала широкие плечи, идеально драпируя стройную фигуру. Ботинки из отполированной кожи, серебряная маска на предплечье и фирменное бесстрастное выражение лица, которое, впрочем, быстро разрезала саркастичная ухмылка. — Удивительно, Грейнджер, что ты выбрала Теодора объектом своего романтического интереса. С такой увлеченностью сортирами я бы скорее поставил на Забини. Гермиона покраснела. — А с твоей одержимостью чужой личной жизнью тебе бы вести колонку со сплетнями, а не убивать людей направо и налево при любом удобном случае, — парировала она. — Не думал сменить поле деятельности? За жареные факты, говорят, неплохо платят. — Гораздо меньше, чем за убийства, можешь мне поверить, — ответил Малфой, ставя на стул у окна плотный полиэтиленовый пакет. Внутри что-то глухо звякнуло. — О, завтрак. Спасибо, Миппи, можешь быть свободна. — Это для мисс Гермионы, — пискнула эльфийка. — Хозяину Драко я могу быстро приготовить новый. — Ничего, я думаю, Грейнджер не будет против. Вряд ли она хочет полный английский завтрак после лошадиной порции кровевосстанавливающего, — отмахнулся Малфой. На это Миппи неодобрительно качнула ушами и с громким треском испарилась. Малфой же взялся за вилку и отодвинул фасоль, горошек, глазунью и бекон так, чтобы они не касались друг друга на тарелке. Гермиона с интересом следила за этими манипуляциями. То, что он повернут на аккуратности и симметрии, она заметила уже давно, но такое явное проявление его обсессии девушка видела впервые. — Приятного аппетита, Малфой, не подавись горошком. Надеюсь, твое аристократическое воспитание позволяет тебе разговаривать во время еды, — она убрала со стула пакет и уселась напротив. — Что произошло вчера? Что с остальными? Почему я очнулась в твоем доме, наконец, а не в Мунго? Малфой закинул в рот кусочек яичницы и, глядя на Гермиону, вдумчиво его прожевал. Не вставая со стула, он запустил руку в пакет, который теперь стоял на полу, выудил оттуда знакомую серебристо-красно-синюю банку и поставил ее на стол. — На, Грейнджер, хлебни своего отвратительного пойла и остынь. С твоими приятелями все в порядке. Или Миппи тебе не передала? Гермиона уставилась на полулитровую банку Ред булла, нагло посверкивающую полированными боками. Он что, специально купил для нее энергетик? Как это вообще понимать? Пожав плечами, она открыла газировку и с удовольствием отпила. Привычный вкус как будто вернул ее домой, в старое кресло возле окна, к синему экрану ноутбука. Она отхлебнула еще и сказала: — Миппи сообщила, что все в безопасности, но мне нужны подробности. — Разумеется, ей нужны подробности, — пробормотал Малфой. Увлеченно разрезая столовым ножом глазунью, он сообщил: — Уизли и все причастные, включая Избранного и твоего ненаглядного, — на этом слове он бросил на нее быстрый взгляд, — в порядке. Скорее всего, перемазались в саже, пепле и угрызениях совести насчет убитых Пожирателей, но это уже не мое дело. — Беллатриса… — Гермиона только начала, но Малфой быстро ее перебил: — Мертва. — Это ты ее… — Нет. Кто-то из ваших, может, Булстроуд. Я не знаю и, честно говоря, знать не хочу. Странно, но Гермиона не почувствовала при этих словах ровным счетом ничего. Ни облегчения, ни страха, ни удовлетворения. Раньше ей казалось, что весть о смерти Лестрейндж вызовет у нее что-то вроде мстительной радости, но вот это произошло — и ничего. Возможно, дело в будничном тоне Малфоя, который сообщал о гибели своей жуткой тетушки как о чем-то незначительном, не стоящем внимания. А может, она еще просто не осознала. Страх перед этой женщиной, который долгие годы гнездился где-то в спинном мозге, не мог исчезнуть моментально. — Почему я оказалась здесь? — спросила она, наблюдая, как Малфой вилкой гоняет фасоль по тарелке. Томатный соус на белом фарфоре неприятно напоминал кровь. — Здесь безопасно и есть полный набор лекарственных зелий. Ты была ранена, пришлось действовать быстро. — Но почему не в Мунго? Или ты еще и целительством увлекаешься? — Я похож на человека, которому даются целительские чары? — Малфой отложил приборы и выразительно поднял бровь. — Ну не знаю, от тебя можно ждать чего угодно, — хмыкнула Гермиона. — Нет, Грейнджер, я не умею лечить. Этим занимаются специально обученные люди, которые и привели этой ночью тебя в порядок. Ну, в относительный, разумеется, — и он так посмотрел на Гермиону, что та немедленно почувствовала себя огородным пугалом с колтуном из пакли на голове. Наверное, и к лучшему, что в доме Малфоя не нашлось зеркала. Так она хотя бы мысленно не будет сравнивать себя с этим отвратительно свежим на вид белобрысым негодяем. Гермиона тряхнула головой, отбрасывая неприятные мысли о собственной внешности, которая сейчас явно далека от идеала, и поинтересовалась: — А что не так с Мунго? — Налет на дом Уизли нужно сохранить в тайне, а если золотая девочка Поттера окажется в Мунго с полуотрезанной рукой и следами Круциатуса, это вызовет слишком много вопросов. — Я не девочка Поттера, я своя собственная! Что вообще за манера все время приплетать ко мне Гарри?! — разозлилась Гермиона. — Мы ведь не сиамские близнецы, в конце-то концов! И с чего бы нам скрывать нападение на Нору? Он домучил наконец свой завтрак и откинулся на спинку стула. Весь его облик выражал непомерную скуку и как бы говорил: «Ну вот опять мне нужно разжевывать очевидные вещи». Это бесило просто невероятно. Малфой очистил заклинанием тарелку и приборы, и, повинуясь движению его палочки, они отправились на открытую полку над столом, присоединившись к стоящей там одинокой кружке. Похоже, в этом доме есть только один комплект посуды. — Атака была инициативой Лестрейнджей и их карманной армии. Темный Лорд вообще не в курсе, что они готовили нечто подобное, сам он держится в тени и не афиширует свое возрождение. Подозреваю, если бы Беллатриса поделилась с ним своими планами, он бы запретил налет. — Ну и что? При чем здесь секреты? — Не перебивай, будь любезна, — оборвал ее Малфой и продолжил: — Как ты можешь догадаться, в Министерстве зреет переворот. Скорее всего, в кресло министра сядет Нотт, возможно, Розье. Если информация о налете и толпе убитых новобранцев выйдет наружу раньше времени, у ДМП будет формальный повод арестовать Поттера и Булстроуд для разбирательства, ну а через неделю или две никто уже и не позволит им выйти из Азкабана. Так что лучший вариант — скрыть все следы и уйти в подполье уже сейчас. — Погоди, Малфой, — непонимающе заморгала Гермиона. — О каких убитых новобранцах ты говоришь? Возможно, ей показалось, но на его лице мелькнула тень смущения. Он побарабанил пальцами по столу и спокойно сообщил: — Я убил всех налетчиков. — Что, прости? — побледнела Гермиона. — Ты все прекрасно слышала, я не буду повторять. Один из них уже почти разрезал тебя пополам Сектумсемпрой, не было времени с ним расшаркиваться. А остальные… Они меня видели. Гермиона не знала, что на это ответить. В голове метались десятки вариантов от «Очень мило, что ты спас мне жизнь, но, может, стоило хотя бы для разнообразия оставить кого-то в живых» до «Ты психованный монстр, немедленно отпусти меня домой». Самое жуткое во всем этом был его будничный тон. Таким обычно обсуждали невкусную еду в столовой или чьих-то быстро взрослеющих детей, но никак не безжалостное убийство почти двух десятков человек. — Если тебе станет от этого легче, массовая резня не входила в мои планы, — добавил он, поднимаясь на ноги. Гермиона нервно выпила еще Ред булла, глядя на возвышающуюся над ней фигуру в черном. В ее голове билось холодное воспоминание, в котором он разговаривал в той же манере. «Мне плевать. Эта ситуация уже находится вне зоны моего интереса. Был бой, кто-то погиб, а кто-то остался жив. И все на этом». И это пугало ее до кислотных спазмов в животе. Как и тот факт, что Малфой убил пятнадцать человек только потому, что один из них угрожал ей смертью. И Гермиона понятия не имела, что испытывала по этому поводу. Ужас и отвращение, безусловно. Но было кое-что еще. Благодарность? Абсурдное чувство защищенности? — Нет, Малфой, — сказала она, тоже вставая. — Мне от этого совсем не легче. Она помолчала, глядя в его бесстрастное лицо. Гладкая белая кожа, тени под глазами, оттеняющие стальной цвет радужки, высокий лоб, густые темно-русые брови вразлет и бледные, четко очерченные губы, сейчас сжатые в одну линию. Малфой неуловимо напоминал Гермионе трепещущую Арку смерти из Отдела тайн. Ту, в которую упал Сириус десять лет назад. Такой же завораживающий и смертоносный. И так же, как ее манило дотронуться до призрачной занавеси, ей хотелось прикоснуться к его лицу. Почувствует ли она холод? Удивительно, как настолько безжалостный человек может быть таким красивым. — На этом все? — он первым нарушил глухое молчание, разлитое между ними. — Я могу не опасаться истерики насчет маленьких мертвых Пожирателей? — Я не склонна к истерикам, если ты еще этого не заметил, — отрезала Гермиона. Она вышла из-за стола и приблизилась к книжным полкам, бездумно разглядывая цветные корешки. — Ты еще в прошлый раз достаточно ясно выразился насчет своих решений. Тебе жить с этим багажом, не мне. Неожиданно ее внимание привлекла знакомая потрепанная обложка. «Не отпускай меня» Исигуро, единственная магловская книжка в этом доме, та самая, которую он забрал из ее спальни. Она стояла между подшивкой «Практика зельеварения» за две тысячи четвертый год и какими-то русскими изданиями. — Так и есть, — тихо ответил он. Гермиона скорее почувствовала, чем услышала, как Малфой подошел к ней со спины. Его близость была почти осязаемой, как статическое электричество, поднимающее волоски на руках и шее. — Я заберу это? — она ткнула пальцем в книгу, одновременно разворачиваясь к собеседнику. Малфой оказался гораздо ближе, чем она предполагала. Теперь они стояли почти вплотную друг к другу, и Гермиона почувствовала, как от его мантии пахнет странной смесью стирального порошка и дыма. — Если эта книга не нужна тебе прямо сейчас, я бы предпочел, чтобы ты ее оставила, — тихим, низким голосом ответил он, глядя ей прямо в глаза. То ли оттого, что он находился так близко, то ли Гермиона спятила заодно с этим сумасшедшим, но ей показалось, будто Малфой… флиртовал? Или что это вообще? «И как, скажите на милость, обычный человеческий голос может так вибрировать?» — Почему? — полузадушенно выдохнула Гермиона, думая о том, что отступать ей некуда, сзади только стена. — Потому что я ее еще не прочитал, — невозмутимо сказал Малфой и, задев ее плечо, наклонился, чтобы поправить томик Исигуро, который слегка выбился из общего ряда. — Эм, хорошо, да… Мне, в общем-то, не жалко, я ведь ее несколько раз перечитывала. Но только не забудь вернуть, хорошо? — пробормотала Гермиона, глядя куда-то в сторону. — Непременно. Даже по голосу было слышно, что он ухмыляется самым наглым образом. — Так, и что дальше? — неловко кашлянув, спросила Гермиона, боком отодвигаясь от Малфоя на безопасное расстояние. — Ты о чем? — удивился он. — Действуем согласно плану. Ты, кстати, отправила анонимку в Отдел Тайн? Поттер должен успеть скопировать планы поместья не позже четверга. — А что будет в четверг? — Некоторые кадровые перестановки, — туманно ответил Малфой. — Так что поторопитесь, потом возможности уже не будет. Гермиона, которая к этому времени отдалилась от него достаточно далеко, чтобы не чувствовать неловкости, встревоженно спросила: — Ты имеешь в виду переворот в Министерстве? — Это или что-то другое. Нотт сделает свой ход до Нового года. Просто выполните свою часть работы и позаботьтесь о безопасном месте для оставшихся сотрудников Лаборатории. Скорее всего, вы лишитесь помещения, а если не переедете заранее, то и оборудования. Гермиона молча смотрела на Малфоя, переваривая его слова. Еще вчера она говорила Джинни, что за эти два месяца мало что изменилось: они так же ходят на работу, пьют сливочное пиво в пабе, справляют Рождество. И вот буквально за сутки все перевернулось с ног на голову. Где им разместить Лабораторию? Этот офис пришлось тщательно зачаровывать и изолировать, чтобы магловские приборы могли хоть как-то работать, и им явно придется сильно постараться, чтобы найти что-то, хотя бы отдаленно подходящее. Она безотчетно обхватила себя руками, чувствуя под пальцами мягкую ткань пижамы. Интересно, где ее одежда? Гермиона подозрительно глянула на Малфоя, который уже уселся в кресло у камина и невозмутимо листал какой-то журнал. Неужели это он ее переодевал? От этих мыслей Гермиона невольно залилась краской. — Эээ, Малфой? — позвала она, с неудовольствием отмечая смущение в собственном голосе. — Где мои вещи? — Я их выбросил, — ответил он, не отрываясь от чтения. «Серьезно?!» — И какого же дракла ты это сделал? — поинтересовалась она, скрестив руки на груди. — Они больше походили на решето. Прожженное и окровавленное, — уточнил он, откладывая журнал. — Акцио вещи Грейнджер! К нему в руки прилетел пакет, откуда он доставал ей Ред булл. Пошуршав полиэтиленом, Малфой извлек из него джинсы, футболку и шерстяной кардиган — очень похожий на тот, что она носила дома. — По размеру должно подойти, — он передал ей вещи, окинул нечитаемым взглядом и вновь углубился в чтение. — Ладно… Спасибо? — благодарность получилась немного вопросительной. Гермиона огляделась, пытаясь найти какое-нибудь закрытое место. — Малфой? — Что еще? — Где здесь ванная? Мне нужно переодеться. — Можешь прямо тут, я не смотрю, — отозвался он, не поднимая взгляда. — Ну конечно, он не смотрит, — пробормотала Гермиона. — Малфой! Где в твоей хибаре санузел? — рявкнула она, подозрительно разглядывая его неподвижную фигуру. — И вот мы вновь вернулись к твоей излюбленной сортирной теме. Долго же ты сдерживалась, — ехидно заключил он, вставая с кресла и откладывая журнал. Гермиона заметила, что Малфой положил его ровно на середину журнального столика. — Ничего я не сдерживалась! — Разумеется, — он подошел к кровати и, подцепив бронзовое кольцо справа от нее, откинул крышку люка, плотно утопленную в полу. И как Гермиона сама его не заметила? — Прошу, — сделал Малфой приглашающий жест, и она, оглядываясь, спустилась по узкой лестнице. Люк наверху захлопнулся с мягким чпоком. Пройдя еще пару ступеней, она оказалась в небольшом помещении, выложенном мелкой речной галькой. Здесь царили полумрак и тишина, прерываемая только мелодичным журчанием ручейка, пересекавшего комнату. На дальней стене она разглядела крошечную раковину и круглое зеркало, а за каменной перегородкой явно стоял унитаз. Здесь не было ни шкафчиков, ни даже крючков для одежды или полотенец, так что Гермиона положила вещи на пол. Удивительно, но в этом подвале была какая-то иная, чуждая атмосфера. Не враждебная, а просто другая. Переодевшись, она опустила руки в ручей. Вода была теплая, чуть выше температуры тела. Бездумно глядя, как струи переливаются сквозь пальцы, она ощутила странное умиротворение. Все страхи и мысли, заботившие ее наверху, как будто отошли на задний план, бледнея и растворяясь в этой текучей воде. Гермиона встала и с новым интересом осмотрелась. Что такого примечательного в этой ванной? Она достала палочку, произнесла несколько диагностических заклинаний и оторопела. Магия не обнаружила комнаты наверху. Судя по чарам, она находилась в помещении, расположенном посреди ничего. Как это возможно? Из любопытства Гермиона вызвала Патронус, намереваясь отправить его Малфою с каким-нибудь остроумным сообщением. Но выдра только махнула хвостом, пролетела круг почета по подвалу и бесшумно исчезла в одной из стен. — Что с твоей ванной? — поинтересовалась она, поднявшись наверх. Вопреки ее опасениям, люк в потолке поддался легко. Увидев, как расплылось в ехидной ухмылке лицо Малфоя, она ткнула в него пальцем: — Только. Не. Начинай. Он поднял ладони вверх в обезоруживающем жесте и, не прекращая ухмыляться, ответил: — С ванной все в порядке. Просто она, скажем так, чуть больше изолирована от окружающего мира, чем обычно это происходит с ванными. — Зачем? — Затем, что мне так нравится, — пожал он плечами. Гермиона уселась в кресло напротив и, посерьезнев, спросила: — Ты узнал, как Волдеморт связан с дементорами? — Я работаю над этим. — Он правда черпает от них силу? — Боюсь, что да, — и, побарабанив пальцами по столу, добавил: — Это еще не попало в газеты, но думаю, скоро будет известно всем — нападения дементоров стали происходить гораздо чаще. Уже есть жертвы среди обычных волшебников, большинство — егеря, охотники, собиратели магических трав. — В общем, те, кто часто бродит по лесу в одиночестве, — заключила Гермиона. — Именно. Думаю, если все пойдет так и дальше, то уже через полгода спонтанный Поцелуй от голодной твари станет настолько обычным делом, что даже не попадет на передовицу «Пророка». Про маглов я и говорить не буду, жертвы среди них даже считать не будут. Гермиона вздрогнула. Маглы не видели дементоров, только ощущали их присутствие. Незримая и чудовищная смерть. — Мы отменили все проекты Лаборатории и ищем способ убить этих тварей, — немного поколебавшись, сказала она. — Пока мы с Тео и Ромильдой у Селвина, остальные будут работать над этой проблемой. — Поищите у восточноевропейских и русских исследователей, — ответил Малфой. — Там куда спокойней относились к темным искусствам, возможно, найдутся какие-то подробности. — У тебя много книг на русском, — заметила Гермиона. Малфой поднял бровь, не удостоив ее ответом. — Они по темным искусствам? — уточнила она. — По разным. В основном зельеварение и чары. — Ты знаешь русский? — Хорошо читаю и понимаю на слух, но плохо говорю и пишу. На этом с вопросами покончено? — Еще парочка, если позволишь, — невозмутимо продолжила Гермиона. — Кое-что не дает мне покоя… — Только не говори, что опять сортиры! — Да угомонись уже! Между прочим, ты говоришь о них куда чаще, чем я. Что, кстати, настораживает, — закатила глаза Гермиона. — Почему это? — Потому что по мнению психологов период туалетного юмора при нормальном развитии заканчивается лет в семь! — отрезала она. — Так вот, Малфой. Что за поляну я увидела в твоем воспоминании? — Полагаю, это не твое дело, Грейнджер, — спокойно глядя ей в глаза, ответил он. Однако на его пустом лице Гермиона заметила тень беспокойства. Ничего особенного — только чуть сжались губы и слегка дрогнули веки, хотя, учитывая, как Малфой всегда владел собой, она была уверена, что этот вопрос вызвал у него сильный дискомфорт. — Если я видела это воспоминание, значит, это уже мое дело, — не отступила она. — Я ведь не случайно там оказалась, ты же вел меня Инсуэррорисом, верно? Он ничего не ответил, продолжая изображать гранитного истукана. «Чего это он так напрягся?» — подумала Гермиона. — «Или он серьезно считает, что я не поняла, что попала на эту поляну не по его воле?» — А может, мне каким-то образом удалось обойти твою защиту и попасть туда, куда ты меня не приглашал? — с нажимом продолжила она. — И если это так, неужели тебя не беспокоит тот факт, что, возможно, ты не такой уж искусный окклюмент, каким себя считаешь? Неожиданно Малфой рассмеялся. Слушать его было неприятно. Во-первых, неясно, что же такого смешного он нашел в ее словах. Во-вторых, искреннего веселья в этом смехе было не больше, чем крабов в крабовых палочках. — Обо мне не волнуйся, Грейнджер. Лучше побеспокойся о том, чтобы достаточно искусно выполнить свою часть работы, — сказал он, отсмеявшись. Его поза выглядела нарочито расслабленной, но Гермиона видела, что внутри он как сжатая пружина. И ей очень, очень хотелось эту пружину отпустить. — Это поляна, где живет Дмитрий? — как бы невзначай вбросила Гермиона, вставая с кресла. И получила мгновенный результат. Она не успела увидеть движение, с которым Малфой оказался рядом с ней. Казалось, он перетек из точки А в точку Б, игнорируя разделяющее их пространство. Малфой схватил ее за шею и, сжав достаточно сильно, чтобы это вызывало беспокойство, процедил: — Откуда, Моргана тебя раздери, ты знаешь про Дмитрия? Они стояли возле каменной стены, и сквозь плотную ткань кардигана Гермиона чувствовала жар его тела. Его пальцы, стальной хваткой вцепившиеся ей в горло, тоже были почти обжигающими. Странно, но ей совершенно не было страшно, несмотря на арктическую бурю, бушующую в его глазах. Она как будто была сторонним наблюдателем, который с исследовательским интересом ожидал, что же будет дальше? Гермиона подняла руки к шее, пытаясь отцепить его от себя, но проще было завязать узлом чугунную кочергу, чем сделать что-то с этими пальцами против воли их владельца. — Успокойся, Малфой, — хрипло сказала она, со свистом выдыхая. — Гнев или ярость делу не помогут, ты же сам мне об этом говорил, забыл? Словно опомнившись, он отпустил ее и отступил на полшага назад. Кажется, он сам был не рад своей вспышке и теперь не знал, как отмотать все назад. Гермиона, насторожившись, стояла спиной к стене и пристально следила за его движениями. — Прости, — с усилием сказал он. — Это было непозволительно. Он замолчал и вдруг снова дотронулся до ее шеи, проведя большим пальцем полукруг от места за мочкой уха до яремной впадинки. Гермиона чувствовала, как от этого движения по телу распространяются предательские мурашки, а к щекам приливает не менее предательская кровь. — Прости, — повторил он, убирая руку. — Я думаю, лучшим извинением будет рассказать мне, из-за чего же ты так обозлился, — заметила Гермиона, стараясь дышать ровнее. Получалось плохо. Малфой вскинул на нее взгляд и, тяжело вздохнув (и не отодвинувшись ни на дюйм), ответил: — Твои слова застигли меня врасплох. Не ожидал, что кому-то может быть известно об этой части моей жизни. Что ты знаешь о Дмитрии? — Кажется, это я первая задала вопрос. — Расскажи, что ты знаешь, а я отвечу на твои вопросы. Договорились? Возможно, ей показалось, но в голосе Малфоя прозвучали просительные нотки. — Хорошо, — согласилась Гермиона. Она обошла все еще стоявшего рядом с ней Малфоя по широкой (насколько это возможно) дуге и схватила с обеденного стола недопитую банку Ред булла. Вцепившись в нее, как в спасательный круг, Гермиона начала: — Я знаю, что некий Дмитрий — лидер группировки наемников Вороново крыло, где ты состоишь как минимум с две тысячи третьего. Еще я знаю, что этот Дмитрий живет в Финляндии, и еще — что он больной ублюдок, который убивает людей, заставляя их заново проживать свою жизнь, точнее, жуткую лавкрафтовскую версию своей жизни. Малфой смотрел на нее немигающим взглядом, дожидаясь продолжения, но Гермиона молчала. — Это все? — уточнил он наконец. — А что, этого недостаточно? — Да нет, вполне… — задумчиво проговорил он и после долгой паузы, как будто ему требовалось время, чтобы решиться, продолжил: — Я действительно состою в Воронах, это не секрет. Трудно назвать секретом то, о чем на третьей полосе «Пророка» раструбила Скитер. — А Дмитрий и правда ваш лидер? — Можно и так сказать, — кивнул Малфой. — Он не особенно вмешивается в наши дела, во всяком случае, после обучения. Да и обучает он не всех, кому-то это просто не требуется. Дмитрий скорее координатор и своего рода эксперт по качеству. Он распределяет заказы и следит за тем, чтобы они были выполнены. — И почему ты вышел из себя, когда я упомянула его имя? — этот вопрос не давал Гермионе покоя. — Потому что про него никто не знает, — пожал плечами Малфой. — Дмитрий не то что не афиширует свое существование. Скорее, он приложил массу усилий, чтобы оказаться в стороне от жизни. Я был поражен, когда услышал про него от тебя. А подобные неожиданности, особенно здесь, мне… не нравятся. «Не нравятся — это еще мягко сказано», — подумала Гермиона. — Как ты вообще с ним познакомился? — Не важно. — Ты обещал ответить на мои вопросы! — возмутилась она. Малфой снова тяжело вздохнул, неторопливо уселся в кресло у камина (снова в правое) и объяснил: — Я попытался кое-что у него утащить. В то время я воровал артефакты, и нам заказали выкрасть у него какой-то перстень. Сделать это, разумеется, не удалось. — Вам заказали? Кому вам? — А вот это точно не имеет к делу отношения. Я обещал тебе объяснить про Дмитрия, а не устроить автобиографический экскурс. — Ладно. И что, ты попытался украсть у него перстень, а он так впечатлился твоими умениями, что тут же позвал работать на него? — ехидно спросила Гермиона. На это Малфой только хмыкнул. — Он впечатлился тем, что я не умер. По меркам Дмитрия, и это уже достижение. И в Вороново Крыло он позвал меня с условием, что я потрачу некоторое время на обучение. — И сколько же ты учился? И где? — Гермиона чувствовала, что они подбираются к самому интересному. — Дольше, чем рассчитывал. На том острове, который ты уже видела, — лаконично ответил Малфой. — Это был остров? Где? — подалась вперед Гермиона. — Посреди озера, затерянного в карельских лесах. Это в России. Рядом с Финляндией, — уточнил Малфой. По сгустившейся атмосфере Гермиона чувствовала, что ходит по краю. Ему очень не нравился этот разговор. Казалось, он говорит, преодолевая сам себя. Точно так же, как Цербер Ланграм, когда рассказывал ей про свой едва ли не потусторонний опыт общения с Дмитрием. — Что это за остров? Там располагается какая-то школа? — Гермиона собиралась выжать максимум из неожиданного чувства вины, разговорившего Малфоя. Ради такого стоило потерпеть пару неприятных мгновений, когда он держал ее за горло. Тем более что Гермиона не могла бы назвать эти мгновения однозначно неприятными. Она вспомнила жар его тела рядом с собой и неожиданно почувствовала тяжесть внизу живота. Но об этом она поразмыслит на досуге. — Там Котлован, — сказал Малфой и сделал это так, что Гермиона сразу поняла, что это что-то с большой буквы. — Что такое Котлован? — тихо спросила она. Малфой ответил не сразу. Он сидел в кресле, невидяще глядя в пустой камин, и отстукивал на подлокотнике какой-то сложный ритм. Гермиона не торопила, боясь нарушить его хрупкую искренность. — Это место вне времени, — произнес он наконец. — Каждый, кто попадает на остров, как бы исчезает из основного потока времени. Не спрашивай, как это происходит, я не знаю. Знаю только то, что нельзя заранее предугадать, сколько пройдет дней, месяцев или лет, когда ты покинешь Котлован. Внутри может пройти несколько лет, а когда выйдешь наружу, окажется, что ты пересек озеро позавчера. Он помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил: — На острове живут Преподаватель и несколько Учеников. И все они тебя учат, пока ты не получишь право покинуть Котлован. — Чему они учат? — почти неслышно прошептала Гермиона. — Выживать, — просто ответил Малфой. Гермиона не стала уточнять, что будет с теми, кому наука не удается. Судя по собранной, напряженной позе ее собеседника, вариант не научиться там отсутствует. — И сколько времени ты провел в Котловане? — Гермиона сама не была уверена, хочет ли услышать ответ. — Шестьдесят три месяца и двенадцать дней. Больше пяти лет. — А в реальности?.. — В реальности прошло только сорок четыре дня. Я попал туда в марте, а вышел в середине апреля. Даже снег еще толком не сошел. На это Гермиона не знала что сказать. В глубине души она понимала, что расспросы стоит закончить. Но кое-что не давало ей покоя, и она все-таки решилась: — Это Дмитрий заставил тебя туда пойти? На это Малфой только усмехнулся. — Не заставлял. Настоятельно порекомендовал — будет точнее. Но рекомендации Дмитрия не то чтобы стоит игнорировать. Он предложил мне стать частью Воронова Крыла, но тогда я был недостаточно хорош для него, и это мог исправить Котлован. — И ты мог отказаться? Этот вопрос его позабавил. — Мог. Но на этом Дмитрий быстро потерял бы ко мне интерес, а учитывая обстоятельства, в которых мы встретились, в таком случае меня ждала бы крайне неприятная кончина. Он и в живых меня оставил только потому, что заинтересовался. Малфой поерзал в кресле и закончил: — Надеюсь, я удовлетворил твое любопытство. Тон, которым это было сказано, недвусмысленно показывал, что дальнейшие расспросы бесполезны. — Спасибо, — серьезно сказала Гермиона. Не удостоив ее ответом, Малфой встал с кресла и подошел к каминной полке, на которой стояла ваза из цветного хрусталя. Подняв крышку, он достал оттуда красную бусину и отдал ее Гермионе. — Это одноразовый портключ, он перенесет тебя в центр Лондона. — Я так полагаю, это вежливый способ сказать, что мне пора? — она еще не оправилась от его безумного рассказа, поэтому без споров взяла вещицу. В свете круглых окон грани бусины красиво переливались. — Грейнджер, — он в упор посмотрел ей в глаза и спросил неожиданное: — К чему все эти расспросы? Что тебе это дает? И что-то подсказывало ей, что он имел в виду не то, что она только что спросила. — Да ничего, — растерялась Гермиона. — Просто интересно. Она постояла, думая, что будет продолжение, но Малфой молчал. Тогда она уже почти сжала бусину в руке, но кое-что вспомнила и остановилась. — Малфой, — позвала она. — Что? — Если ты еще раз ко мне прикоснешься, я отрежу тебе уши. — Хотел бы я посмотреть, как ты попытаешься это сделать — с непонятной интонацией ответил он. Не удостоив его ответом, Гермиона наконец сжала портключ и исчезла.