***
Как и в тот день, когда он впервые за долгие годы вернулся в Мэнор, метка вела по особняку, отдавая волнами боли правильное направление. Драко пересек холл, который теперь выглядел куда более обжитым, прошел несколько гостиных, где суетились незнакомые волшебники, миновал столовую и наконец оказался перед дверью в бальный зал. Внутри, слегка теряясь под высоким потолком, виднелись фигуры в темных плащах. Драко узнал Кеннета Нотта (тот кивнул ему с царственным видом), Эвана Розье, Уолдена Макнейра, чье лицо пересекала кожаная повязка, закрывающая левый глаз. Были и незнакомцы: мужчина чуть за тридцать, кого-то неуловимо напоминавший, молодой парень, судя по круглому лицу, едва сдавший ЖАБА, и миловидная женщина в алом платье, ярким пятном сверкающая в этом море черных мантий. Возле буфета Драко заметил фигуру Долохова, мирно беседовавшего с Мальсибером. Первый то и дело проводил рукой по серым волосам, а второй, несмотря на ранний час, уже заливался огневиски. Малфой ухмыльнулся и, достав из кармана похищенную шапку, нахлобучил ее на макушку. Это однозначно выбесит Долохова, но при Темном Лорде он вряд ли устроит разборку. Драко продефилировал по залу, прислушиваясь к разговорам. Атмосфера была приподнятая. Обсуждали перестановки в Министерстве, грядущий прием в Гринграсс-Холле, цены на драконью кровь — в общем, все как всегда. — Драко Малфой? — к нему обратился мужчина, тот самый, который показался ему знакомым. Широкие плечи, твердая линия подбородка, полные, слегка капризные губы и мозолистые руки опытного дуэлянта. — К вашим услугам, — кивнул Драко. — Аарон Спенсер-Мун, — представился мужчина. Драко с готовностью пожал протянутую руку. — Рад знакомству! — Точно, так вот кого вы мне напоминаете! — рассмеялся Малфой. — Ваш отец был давним деловым партнером отца. Удивительно, что мы до сих пор не были друг другу представлены. — Я учился в Дурмстранге, — улыбнулся в ответ Аарон. — Поэтому в Британии пришлось заново налаживать все связи, все-таки Хогвартс в этом плане совершенно незаменим. — Это точно. Особенно на министерской работе, где каждый то и дело норовит взять в помощники своего однокашника или приятеля, — согласился Драко. — Но вы, кажется, и без этого отлично справились, — и он указал на значок заместителя главы Аврората, который сверкал на лацкане мантии его собеседника. — Стараюсь, — скромно заметил Спенсер-Мун. — Но, как ни крути, некоторые преграды кажутся непреодолимыми. Можно быть лучшим аврором в течение пяти лет, но руководящую должность все равно передадут тому, кто… лучше всех выживает. — Вы выбрали правильную сторону, мистер Спенсер-Мун, — сказал Малфой. — Думаю, с учетом текущих событий Гарри Поттер недолго продержится на своей должности. — Приказ уже подписан, — пожал плечами Спенсер-Мун. — Но Господин велел повременить с арестом. Поттер отлично справляется с тем, чтобы выявить гниль в рядах Департамента магического правопорядка. — Темный Лорд велик, — согласился Драко, добавив в голос немного обожания. — Воистину. Блестящий лидер! Великолепный стратег и невероятный волшебник. Спенсер-Мун левитировал пару бокалов вина с ближайшего столика и протянул один Драко. — За Темного Лорда! — За Темного Лорда! Вино было великолепным. Краем глаза Драко отметил, что Долохов пожирает его взглядом, но подходить не спешит. Ну да, действительно — как это вообще может выглядеть? «Добрый день, Спенсер-Мун. Малфой, верни немедленно шапку, которую ты стырил у меня в коридоре» — так, что ли? — Кстати, Драко. Я не особенно осведомлен о проектах, которые вы курируете, но мне кажется, вам будет любопытно, что Поттер интересуется поместьями чистокровных волшебников. Я обнаружил в его столе магловские копии чертежей Гринграсс-Холла и Селвин-Хауса. «Идиот», — раздраженно подумал Драко. — «Ну что за кретин, ничему его жизнь не учит». — Поттер никогда не отличался высоким интеллектом, — фыркнул он. — Благодарю вас за информацию, но не стоит беспокоиться. У меня все под контролем. — Разумеется, — слегка покровительственно кивнул Аарон. — Но в нашем деле осторожность никогда не бывает лишней, говорю вам как аврор с десятилетним стажем. К слову об опыте: а в чем ваша специализация? Но не успел Драко открыть рот, чтобы выдать одну из заготовленных баек о своей трудовой деятельности, как по залу прошелся ледяной холодок. Все разговоры стихли, а головы синхронно повернулись в сторону дверей. Створки распахнулись, и в зал вошли Бруствер и его подруга. Темнокожий волшебник слегка прихрамывал, но подбородок держал высоко, взгляд его надменно скользил поверх голов собравшегося общества. Девушка тоже старалась сохранять лицо, но ее выдавали дрожащие губы и грязные дорожки от слез на щеках. Сквозь прорехи в разорванном платье виднелись алые кровоподтеки. — Фундамент нового общества, — раздался звучный голос. Волдеморт стоял возле окна, никто не заметил, как он там появился. Он оглядел Пожирателей, на мгновение задержавшись на каждом из присутствующих. — Вы — фундамент мира, который с триумфом родится на обломках старого: бесчестного, прогнившего, осклизлого от многолетних наростов плесени. Все почтительно молчали, внимая словам Господина. Краем глаза Малфой заметил, как на него пялится Долохов. Старый Пожиратель был взбешен и… напуган? Сохраняя приличествующее важному собранию выражение лица, Драко натянул шапку поглубже, со странным удовлетворением наблюдая, как Долохов в бешенстве сжимает челюсть. Мех неопознанного зверя приятно щекотал мочки ушей. — Грязнокровки и предатели крови желают уничтожить наш вид. Я не виню их — эти существа настолько примитивны, что просто действуют в рамках своего убогого разумения. Как вирус драконьей оспы не видит разницы между почтенным отцом семейства или закоренелым преступником и убивает по своей природе, так и магловское отродье превращает в грязь все, до чего дотягивается, — просто в силу своей ограниченности. Но бывают ситуации во сто крат ужаснее, — Темный Лорд выдержал паузу, акцентируя внимание, но в этом не было необходимости — все и так жадно ловили каждое его слово. Волдеморт медленно прошествовал на середину зала, где стояли пленники. Взмах палочкой, и они упали на колени. Из носа девушки хлынула кровь, пятная начищенный до блеска паркет. — Нет ничего хуже предательства, — отчеканил Темный Лорд. Еще одно неуловимое движение, и Бруствер взлетел на несколько футов, неестественно выгнув позвоночник. — Кингсли Бруствер, наследник древней и славной династии Нангомбе, которая веками негласно правила на севере африканского континента. А это, — Волдеморт слегка дернул запястьем, поднимая в воздух и девушку, — магла, которая нагло и беспардонно присвоила себе древнее искусство магии. Левая рука женщины выгнулась под невероятным углом, и она закричала. Это был долгий, полный боли и муки вопль, больше похожий на вой раненого животного. Темный Лорд стоял недвижимо, наблюдая за слабо дергающейся фигурой. — Рабастан и Родольфус Лестрейнджи. Моя верная Беллатриса. Двадцать юных, горящих сердец, растоптанных в погоне за ускользающей властью. — Темный Лорд отвернулся от пленников и обратился к аудитории: — В минувшее Рождество Орден Феникса убил больше двух десятков волшебников. Убил подло, исподтишка, а следы своего преступления попросту закопал в мерзлую землю. Молодые ребята, полные сил и надежд, даже не получили достойных похорон, их бросили в ямы, как паршивых собак. Я не был удивлен, когда узнал об этом, — чего еще ждать от грязнокровок и маглолюбов? Но то, с каким цинизмом замял это преступление министр магии, пытаясь оправдать своего любимца, повергло в ужас даже меня. Небольшая толпа угрожающе загудела. Драко соорудил на лице соответствующее выражение и переглянулся с Аароном, который по-прежнему стоял рядом. Тот хмурил брови. — Не ожидал такого от Поттера. Он может быть опасным, но такая жестокость как будто бы не в его стиле, — тихо прошептал он. — Ты плохо знаешь Поттера, — покачал головой Драко. — Он с детства отличался подлостью и лицемерием. — Да уж, судя по тому, как он это скрывает… — Я мог бы их уничтожить, как уничтожают вредителей на полях с целебными травами. Однако любая кровь, в которой теплится магия, — бесценна, — дождавшись, пока прекратятся шепотки, продолжил Волдеморт. — Поэтому каждый, кто идет против единственно верного уклада, каждый, кто угрожает нашей безопасности, унавозит почву, из которой совсем скоро покажутся ростки чистого и справедливого мира. Он взмахнул палочкой, и тела пленников рухнули на пол. — Здесь собрались мои самые верные последователи, — голос Волдеморта потеплел на одну сотую градуса. — Вы, как никто, знаете, что я не только безжалостен к врагам, но и щедр к соратникам. И сегодня вы получите единственную награду, ради которой стоит жить, — магию. Темный Лорд щелкнул пальцами, и перед каждым из присутствующих в воздухе зависло по кубку, наполненному прозрачной жидкостью. Драко взял свой и незаметно принюхался. Пахло речной водой. — Выпейте, дети мои. Пить неизвестное зелье из рук Волдеморта очень не хотелось. Но Пожиратели с готовностью опрокинули кубки, и Драко ничего не оставалось, кроме как последовать их примеру. Напиток оказался густым и сладким. Теплой волной он прошелся по пищеводу, отдаваясь электрическим покалыванием в пальцах рук и ног. А вместе с теплом, распространившимся по телу, заметно нагрелась и потяжелела шапка, все еще венчавшая макушку Драко. Убедившись, что все беспрекословно подчинились приказу и выпили зелье, Волдеморт кивнул и снова поднял палочку. Он не произносил заклинание вслух, но Драко чувствовал, как сгущается магический фон. Вокруг Бруствера и его женщины начал формироваться кокон из темного тумана. Они были в сознании, и Драко видел, как в глазах бывшего министра нарастает паника. Девушка беззвучно всхлипывала, ее темные щеки блестели от слез. — Боль очищает и возвышает, — произнес Волдеморт. — Страдание смоет ваши грехи и позволит послужить на благо высшей цели. Темный Лорд повел плечами, и темная мантия скатилась вниз, собираясь складками у его ног. Он остался стоять в тонкой сорочке, обрисовывающей сухой торс, и просторных светлых брюках. Драко почувствовал привычное раздражение при виде неопрятной груды ткани, которую Волдеморт не потрудился поправить. Великий Мерлин, неужели так сложно аккуратно сложить свою одежду? Грязно-серый туман вокруг пленников тем временем становился все плотней. Волдеморт повернулся к ним лицом и, закрыв глаза, нараспев произнес: — Adeiase to docheío, dоse mou dynami, aperripse to thanato kai tin adynamía! И они закричали. Это был обреченный, полный муки вопль. На губах Бруствера вскипела пена, руки и ноги дергались в конвульсиях, выгибаясь под неестественным углом. — Хватит, хватит, хватит, хватит, хватит, хватит, хватит, прекратите, я больше не могу, остановитесь! — высокий женский голос звенел под потолком, отражаясь от каменных стен. Платье девушки расцвело багровыми пятнами, кровь струилась по внутренней стороне ее бедер, капая на щиколотки и мраморный пол. И тут Драко почувствовал это. Это было похоже на беззаботное утро, когда тебе семь. Впереди день, полный радостных открытий, игры, пикник на лужайке за маминым розарием. Это было похоже на первый полет на взрослой метле. Чувство, которое охватывает, когда ты поднимаешься ввысь, а не на жалкие полметра детской метлы, невозможно ни с чем перепутать: свобода и бесконечная уверенность в своих силах. Это было похоже на ночь с Грейнджер — когда каждое движение, каждое касание, каждый вздох на своем, идеальном месте. Чувство абсолютной правильности происходящего: все должно быть так и никак иначе. Только жжение в пальцах, свидетельствующее о мощнейшем выбросе волшебства, не позволяло Драко раствориться в этих ощущениях. Он чувствовал, как сквозь него проходят волны магии, сгущаясь в солнечном сплетении и в области сердца. Драко поднял ладонь к глазам и увидел, как затягиваются мелкие порезы, оставшиеся после сражения с Бруствером. Левую руку, которая все еще плохо слушалась после проклятия, покалывало, будто он ее отлежал. Через несколько мгновений он сжал и разжал кулак без какого-либо дискомфорта. Драко украдкой огляделся. Пожиратели вокруг стояли с просветлевшими, одухотворенными лицами. Казалось, что их освещает невидимый фонарь. Женщина в алом платье тихо, но отчетливо постанывала, кусая полные, обведенные темно-красной помадой губы. А пленники хрипели. Фиолетовая мантия Бруствера потемнела от крови. Он извивался на полу, размазывая бордовые следы, на темном лице контрастно сверкали белки закатившихся глаз. Женщина лежала почти без движения. Ее пальцы царапали пол, ломаясь о каменные плиты, — Драко видел это так отчетливо, будто смотрел сквозь увеличительное стекло. Лицо Темного Лорда было бесстрастно, только губы беззвучно шевелились, повторяя слова какого-то заклинания. Драко чувствовал, как потоки магии окутывают Волдеморта — львиная доля того, что тот извлекал из своих жертв, впитывалась в его кожу. Остальным доставались жалкие крохи. Однако и этих крох было достаточно, чтобы залечить мелкие и средние травмы и наполнить тело искрящейся, пружинящей энергией. Прошло еще пять мучительных минут, и все стихло. Пленники лежали на полу — было очевидно, что они окончательно и бесповоротно мертвы. Через несколько мгновений по ногам прошелся ледяной сквозняк, и фигуры, грудой мокрых тряпок валяющиеся на плитах, подернулись туманной дымкой и начали медленно, а потом все быстрее и быстрее, растворяться в воздухе. Пару секунд спустя от них ничего не осталось. — Магия, — прошелестел Темный Лорд, задумчиво глядя на место, где только что лежали два тела. — Это и есть величайшая сила, и только она может стать истинной наградой для достойных. Макнейр! — Да, мой Лорд, — Уолден вышел из толпы и низко склонил голову. — Зажги камин, — Волдеморт указал на мраморный портал, скалящийся темным зевом в углу зала. Пожиратель снова поклонился, достал палочку и повернулся к камину. — Инсендио! Пламя, вырвавшееся из древка, прокатилось горячей волной по залу. Драко с ужасом увидел, как от жара расплавилась чугунная решетка, а мраморные грифоны, украшающие портал, покрылись жирной копотью. — П-простите, мой Лорд, — слегка заикаясь, сказал ошарашенный Макнейр, глядя на бушующий в камине огонь. — Все в порядке, Уолден. Познакомься с новой силой своей магии, — холодно улыбнулся Волдеморт. — Вы все, мои верные последователи, будьте аккуратны: теперь вы гораздо сильнее, чем раньше. — И это навсегда? — послышался женский голос. Все торопливо расступились, и из толпы вышла дама в алом платье. — До тех пор, пока вы будете мне безоговорочно верны, дорогая Патриция, — ответил Волдеморт. — Большая сила требует подпитки. И вы обязательно ее получите — в свое время. А пока наслаждайтесь вашей магией. — Но как долго действует эффект? — занудным тоном прирожденного бюрократа уточнила женщина. На лицах старой гвардии Пожирателей застыл ужас. Никто не смеет требовать объяснений от Темного Лорда. Те, кто рискует, обычно не доживают до следующего вдоха. Очень дерзко и смело. Или тупо. Драко не определился с мнением на этот счет. — Несколько часов, дней, неделю, месяц, — вкрадчиво ответил Волдеморт, внимательно глядя в лицо Патриции. Драко не видел выражения его глаз, но, судя по бледности, мгновенно залившей щеки и лоб женщины, ничего хорошего оно не сулило. — Зависит от вашего изначального магического потенциала и восприимчивости. Я ответил на все ваши вопросы или вы потребуете еще объяснений? — Нет-нет, прошу прощения! Благодарю вас, Господин, вы невероятно щедры. Женщина совершила неуклюжий книксен и поспешно скрылась в рядах темных мантий. — Наслаждайтесь вашей магией, — проговорил Волдеморт, высверливая Пожирателей алым взглядом. — Наслаждайтесь и помните, кому вы верны. И он исчез в порыве стылого ветра. — Невероятно, — услышал Драко. Спенсер-Мун, о котором он уже успел забыть, пораженно пялился на место, откуда только что испарился Темный Лорд. — Интересно, как он это сделал? — В смысле? — не понял Малфой. — Ну каким образом он поделился с нами своей силой? — Своей силой? — не понял Драко. — Да, Малфой. Ты только что получил частичку магии Темного Лорда, — терпеливо повторил Спенсер-Мун. — Почему его магии-то? Он же… — начал было Драко и осекся, увидев, что все еще держит в руках кубок из-под напитка, который они выпили. В голове забрезжила догадка. Он повернулся к Аарону и глубокомысленно заявил: — Темный Лорд достойно награждает своих последователей. Нет никакого смысла гадать, как он смог поделиться магией, думаю, никто, кроме него, не способен это повторить. Я плохо помню, как все прошло, но это было великолепно. — Да, — подхватил Спенсер-Мун. — Когда в воздухе заплясали золотые искры, у меня аж мурашки по коже пошли. И это благоухание… Как будто надышался Амортенции, честное слово. Золотые искры? Благоухание? Драко задумчиво поправил шапку, которая все еще венчала его голову. Кажется, после Феликса ему останется бонус в виде редкого артефакта, рассеивающего эффект от магического морока. — Рад был познакомиться, мистер Спенсер-Мун, — сказал Драко, торопливо пожимая руку собеседника. К нему на всех парах мчался Долохов с явным намерением вернуть утраченную шапку. — Прошу вас, просто Аарон. — А я Драко. Всего доброго! — и он бочком начал пробираться к выходу, периодически натыкаясь на фигуры в темных мантиях. Кажется, эффект Феликса подошел к концу.***
Весь день Гарри не отпускала эйфория. Последний крестраж уничтожен! Да, Волдеморт все еще силен и осталась еще эта мутная история с дементорами, но тем не менее — теперь он по-настоящему смертен! После того как Малфой нагло испарился с мантией-невидимкой, Гарри дошел до Хогвартса, куда его без лишних вопросов пустил новый привратник — хватило значка аврора. Наверное, стоило заглянуть к профессору МакГонагалл, но ему не терпелось попасть в зал с потерянными вещами. По дороге Гарри успел проиграть в голове десяток неудачных сценариев, в самом обидном из которых Выручай-комната ему просто не явилась. Однако все прошло как по маслу. Поттер без приключений добрался до пятого этажа, не встретив ни учеников, ни призраков, ни преподавателей. Три круга возле кирпичной стены, и в ней безропотно материализовалась неприметная дверь, за которой оказался уже знакомый ему склад. Даже бюст бородатого волшебника ему удалось найти буквально за десять минут. Его голову по-прежнему венчала потемневшая от времени корона. И стоило ему коснуться холодного металла, как Гарри понял: это оно. Поттер завернул находку в шарф, чтобы не касаться этой дряни голыми руками, и коротким путем спустился на третий этаж, в туалет Плаксы Миртл. Та рыдала в закрытой кабинке, так что никто не помешал Гарри прошелестеть «Откройся» на парселтанге. Получилось, к слову, не с первого раза — способность общаться со змеями исчезла вместе с крестражем из его головы, так что шипеть пришлось по памяти. В Тайной комнате воняло затхлостью. За десять с лишним лет туша василиска успешно избавилась от плоти и скалилась теперь в темный потолок белым остовом костей. Клыков оказалось в достатке, так что Гарри, надеясь, что у такого яда не истекает срок годности, выломал один и, недолго думая, проткнул корону вместе с шарфом. «Глупый мальчишка», — огромная серая тень вырвалась из диадемы, прожигая шерстяную ткань. — «Это бесполезно, бесполезно, бесполезно». И она уплыла куда-то наверх, прямо сквозь облицованные черным мрамором стены. Такое недвусмысленное послание немного подпортило Гарри настроение, но с другой стороны — чего еще ждать от последней частички души Волдеморта? Признания заслуг и пожелания успехов в личной жизни? Настроение Поттеру не испортил даже срочный вызов в Аврорат: требовалась его личная подпись на очередной кипе документов. Так что вместо того, чтобы отмечать с Джин будущее пополнение и уничтоженный крестраж, Гарри сидел в своем кабинете и бодро шлепал именной печатью по пергаментам. «У меня будет ребенок!» «Больше никаких крестражей!» Удивительно, как трудно осознать, что неподъемная задача, которая висела над тобой Дамокловым мечом долгие годы, внезапно исчезает. Периодически Гарри касался изломанной диадемы, которая все еще лежала у него в кармане, чтобы убедиться, что все произошло на самом деле. Он почти разобрался со стопкой запросов из Департамента магических игр и спорта, когда дверь распахнулась и в его кабинет зашли Аарон и Миллисент. Наверное, произойди это в любой другой день, то его насторожили бы каменные лица вошедших. Но Гарри пребывал в таком благодушном настроении, что только ухмыльнулся: — Чего такие кислые? В комнату отдыха опять вместо кофе завезли цикорий? Спенсер-Мун ничего не ответил и только положил на стол гербовой пергамент. — Аврор Поттер, вы обвиняетесь в массовом убийстве двадцати пяти волшебников, которое произошло в ночь на двадцать пятое декабря в Оттери-Сент-Кетчпоул. Вы имеете право хранить молчание, все, что вы скажете, может и будет использовано против вас. Вам предоставят министерского защитника, который будет представлять ваши интересы в Визенгамоте. Пройдемте со мной. — Гарри, даже не думай, — добавила Миллисент, заметив, как тот потянулся к палочке и молниеносно сунула его древко в карман. — Не усугубляй, ты не в том положении. Пойдем, Визенгамот во всем разберется. Гарри лихорадочно думал. Даже если он успеет выхватить палочку, аппарировать из Министерства невозможно. Тем не менее вряд ли его будут допрашивать здесь, скорее всего, Нотт планирует по-быстрому сбагрить его в Азкабан. Единственный шанс — сбежать по пути. Остался главный вопрос: на его ли стороне Миллс? — Хорошо, коллеги, — кивнул он. — Это просто какое-то недоразумение. Вы можете проверить мою палочку, там ни одного Непростительного. Я согласен на Веритасерум. Черта с два он был согласен, но нужно потянуть время. Миллс стояла с непроницаемым лицом, постукивая своей палочкой по ладони. — Вы больше не аврор, мистер Поттер, а подозреваемый в жестоких убийствах. Так что не смейте называть себя нашим коллегой, — холодно ответил Спенсер-Мун. — Инкарцеро! — плотные веревки обвили запястья Гарри. — Следуйте за мной, — бросил Аарон и отвернулся к двери. Гарри двинулся за ним, Миллисент шла замыкающей. Они пересекли коридор Аврората и вышли к лифтам. Сейчас все зависело от того, куда они поедут: вниз или наверх. Если вниз, то его, очевидно, вели в камеры временного содержания или сразу на суд. В таком случае он выхватит Бузинную палочку из нагрудного кармана Булстроуд и очень, очень дорого продаст свою жизнь. Миллс и Аарон опытные авроры, но на его стороне мощь сильнейшего из Даров смерти. Если лифт поедет наверх, то, вероятнее всего, они идут в Атриум, а значит, у него будет шанс скрыться в одном из каминов. Если он будет достаточно быстрым, чтобы забрать палочку. Если камины не заблокированы специально на этот случай. Если он успеет добежать. Очень много «если», но Гарри приходилось работать и с меньшими шансами. Золоченая решетка распахнулась, и их поглотило багровое нутро лифта. Спенсер-Мун нажал на кнопку А. Уже неплохо. Под потолком крутились бумажные самолетики служебных записок. Гарри с тоской посмотрел на них, сокрушаясь про себя: вот так ждешь ареста, составляешь стратегию, планируешь свои действия, а когда за тобой приходят два твоих близких друга, просто идешь за ними со связанными руками и без палочки. Тем временем двери лифта распахнулись, и Миллисент ткнула его в спину: — Иди вперед. Они продефилировали по коридору и вышли в Атриум. Фонтан Содружества закрывала строительная сетка: весь месяц он был якобы на реставрации, но Гарри предполагал, что его просто реконструируют в соответствии с новой политикой Министерства. Как там было при Пие Толстоватом? Магия — сила? — Четвертый камин слева от входа для посетителей, — едва слышно сказала Миллисент. Гарри почувствовал, как ослабли веревки на руках. Он сжал кисти, чтобы путы не соскользнули раньше времени. Они шли по пустому Атриуму, провожаемые любопытными взглядами случайных посетителей. Гарри внутренне подобрался: выхватить палочку (Миллс очевидно не будет против) и рвануть к камину. Нужный портал виднелся в двухстах шагах впереди. Чем ближе они подойдут, тем больше шансов у него будет. — Гарри Поттер? Вы арестовали Гарри Поттера? — раздался мужской голос. Плюгавый волшебник в лиловой мантии Отдела магического хозяйства остановился перед Спенсером-Муном. Редж Кроткотт! Тот самый, в кого перевоплотился Рон, когда они охотились за медальоном! — Мистер Поттер обвиняется в убийстве, — ответил Спенсер-Мун на ходу. Но Кроткотт не отставал. — Да вы, должно быть, совсем ошалели в своем Аврорате! — воскликул он. — Гарри Поттер убийца? А я что, тыквенный пудинг? — Не знаю, — Спенсер-Мун остановился, внимательно глядя на усатого волшебника. — Но, если вы не отойдете, не смогу ручаться, что это будет неправдой. — Сейчас, — шепнула Миллс. Гарри не стал спорить. Он развернулся, одновременно с этим стряхивая веревки с рук, и выхватил Бузинную палочку из кармана Булстроуд. Бросив невербальный Петрификус в спину Аарону, который все еще смотрел на Реджинальда, он со всех ног побежал к камину. Над головой и по бокам сверкали вспышки проклятий: не все в Атриуме были согласны с позицией Кроткотта, однако пока Гарри везло. Несколько секунд — и он оказался перед нужным камином. Бросив горсть пороха в пламя, он негромко произнес: — Улица Принца Уэльского, 4Б! Из дома Гермионы он хотя бы сможет аппарировать. Увлекаемый порталом, Гарри успел заметить, как к нему широкими шагами мчится Спенсер-Мун. Но внутренности наконец перекрутило в воронке, и через мгновение он вывалился на светлый паркет в гостиной Гермионы. В комнате было пусто и пыльно. На журнальном столе валялась раскрытая книга, а на подлокотнике дивана стояла кружка с засохшими остатками кофе. Гарри коротко выдохнул. Нужно вернуться на площадь Гриммо и забрать Джин — слишком многие имеют доступ к дому. Камин он отмел сразу — пускай его следующий шаг довольно предсказуемый, все равно не стоит давать противникам лишнюю фору. Гарри сосредоточился на четвертой ступени дома, и через мгновение его протянуло сквозь резиновый шланг аппарации. Дома больше не существовало. Как не существовало и площади Гриммо. Гарри оторопело пялился на дымящиеся развалины. Бешено верещала сигнализация припаркованной рядом машины, расплющенной бетонными блоками, которые неведомая сила вырвала из ближайшего здания. Пекарня на углу, прачечная самообслуживания, круглосуточный магазин улыбчивого бангладешца Бахтияра — все лежало в руинах. Дом под номером двенадцать скалился в небо гнилым обломком. С отстраненным равнодушием Гарри заметил покореженный остов холодильника, который торчал из закопченного окна на первом этаже. Джин должна была быть дома. Гарри рванул внутрь, разбрасывая куски отбитой штукатурки и бетона. Дверь поддавалась плохо, но Бомбарда быстро сделала ее сговорчивее. — Джинни! — заорал он, пробирясь сквозь завалы в коридоре. — Джин! Где ты? Ответом ему была тишина. Гостиная — пусто. Кухня — пусто. Чтобы попасть в спальню, ему пришлось разобрать завал из кирпичей, но и там было пусто — насколько Гарри мог видеть. А потом он услышал хлопки аппарации. Много, много хлопков. Магия родового гнезда Блэков перестала защищать своего последнего наследника. — Держите его! — Вот он! — Авада Кедавра! Гарри рухнул, прячась под дубовым основанием покосившейся кровати. Слезы и безумная надежда жгли ему глаза. Зажмурившись, он представил раскидистый дуб в заповеднике Рабнесс, и во второй раз за десять минут удушливая воронка аппарации перенесла его прочь от смертельной опасности. В лесу было тихо. Магия перенесла его ровно под ветви огромного дерева, укутанного по зимнему времени в пушистый иней. Не обращая внимания на снег, забивающийся в ботинки, Гарри побежал к дому Рона. Спустя самые долгие десять минут в его жизни он выскочил на опушку. Дом, скрытый от всех непосвященных чарами Фиделиуса, сверкал теплыми огнями в густых сумерках. — Джинни! — он рванул на себя дверь, врываясь в пахнущую кофе и корицей прихожую. — Гарри? — она вышла из кухни, запорошенная мукой. Живая. — Джин. И он привалился спиной к двери, не доверяя дрожащим ногам.