Последний человек Города

      Каждому объединению людей нужна цель и мотивация. Если вышестоящее руководство способно дать и то, и другое, тогда Город будет процветать. Однако, на примере объекта 233, нельзя завести подобное до края.        Центр Пропаганды был построен лишь после первой тюрьмы. Капитан, невзирая на логику и полезность Центра, предпочёл построить тюрьму первой по личным причинам. Никто не знает почему, однако вопросов никто не задавал. Нельзя рисковать своей свободой только из-за любопытства.        Центр Пропаганды изначально был построен около сталелитейного завода, но вскоре был перенесён к Генератору. Именно в этом здании и зародился официальный флаг Города, гордо вывешенный сначала в Центре Пропаганды, а после принятия "последнего закона" и на самом Генераторе, вместе со сторожевыми вышками. Именно Центр Пропаганды готовил последний закон, подготавливая флаги и оружие.        Основные цвета на флаге были красный, чёрный и белый. Красный обозначал огонь и ненависть природы, пытающаяся уничтожить Город. Чёрный значит стены и непоколебимость Города, окружающие белую фигуру. Изначально белый цвет трактовали как людей, но потом понимание флага изменилось. Белый перестал значить людей, изменившись на святость и важность идеи единства.        Центр Пропаганды до окончательного падения Города был оплотом объединения из-за последнего бунта. Однако ни одна из сторон не желала выиграть.

За 25 дней до падения Города

— Мистер Гудрингс, зачем вы это сделали? — сказал Генри, сидя на свободной кушетке.       Я с юношей отправился в медпункт для ухода за больными. С момента ухода Эдварда дел стало невпроворот. Из квалифицированных врачей мы превратились в медсестер, которые не успевали даже принести воды для болеющих. Два человека не могут справиться в одной палатке с десятью людьми.        Я задумчиво потёр лоб, думая, как объяснить юному революционеру, что сейчас не время бунтовать. Если сказать мягко — не послушает. Если жёстко — потеряю единственного человека, который связывает меня и Маргарет с обществом. — Я шкуру нашу спас, а ты недоволен? — риторически спросил я, надеясь, что Генри не нужно объяснять причину моих действий. — Ты только что остановил людей, которые хотели получить справедливое отношение! — чуть ли не сорвался на крик Генри, разрушая мои надежды на одностороннюю полемику, чтобы успокоить молодого инженера. — Справедливое отношение? Генри, мы находимся на грани вымирания. Какое справедливое отношение ты хочешь получить, когда жаловаться не на кого и не имеет смысла? — с упрёком и каплей язвительности ответил я.       Генри на мгновение притупил взгляд, однако с новой силой вступил в словесную дуэль. — Я желаю, чтобы с людьми не обращались здесь как с рабами или ирландцами. Я хочу видеть, как Капитан или кто-нибудь другой улучшает нашу жизнь, а не превращает нас в шестерёнки. Я хочу... — Не успел договорить Генри с его сладострастными речами, как грубо я прервал его. —Однако этого не будет, никогда. — с выпирающим гневом ответил я. Подобные мечты... Даже я в детстве не грезил о подобном, так как бесплатного куска хлеба на улице не найдёшь. Только работа за копейки и страх наполняли мою жизнь в детстве . Благо, мне помогли, и я смог забыть это всё, ради Маргарет и Сэми. — Даже до конца света никто не воплощал такое, лишь грезили. Они умерли, ничего не сделав. Хватит говорить о сказках. — Но я видел подобное! Я видел, что такое возможно собственными глазами! Я принимал в этом участие! — не на шутку вспылил Генри, на краях глаз которого образовались небольшие капельки.       Я был удивлён реакцией. Жизнерадостный парень, всё время утверждающий, что всё будет замечательно, вдруг чуть ли не плачет. Кто я для него, чтобы раскрыть свою слабость?       Однако у меня сразу возникла гипотеза насчёт Генри. Его происхождение объяснило бы детскую наивность. Надеясь, что он ответит, я спросил: —Ты... Из аристократов, да?       Генри остановил свой бушующий фонтан эмоций. Непонимание, затем осознание и мелкое дрожание губ. Мой вопрос, учитывая внешние обстоятельства, был похож на обвинение, тяжесть которого сопоставлялась с убийством нескольких беременных женщин.       Причастность к высшему обществу строго осуждалось в новом мире, ведь подобные люди убивали тысячи. И чернь, и рабочих — ради своего выживания. Если бы все узнали о причастности Генри к касте голубых кровей, то его жизнь оборвалась бы в считанные минуты. Капитан не будет рисковать, спасая паренька, ведь это вызовет недовольство, что повлечёт к очередному бунту.       Генри мешкался, начиная немного поправлять свою одежду. Он явно нервничает... — Я не буду нико... — Я не из аристократов, но они мне дали счастливое детство и безбедную жизнь. — ответил мне Генри, смотря на меня прямо в глаза. Я немного наклонился назад. Надеюсь, это было незаметно. — Я сын их дворецкого. — Тогда... — Они спасли меня, когда началась зима. — вновь перебив меня, ответил Генри. — Они не мешкали, даже зная, что я им не родной.       Жизненная ситуация Генри была... Специфической. Желание помочь... Единично в таких ситуациях. — Однако это единичный случай. С остальными миллионами людей... Обращались хуже. — сказал я, выдерживая паузу. Богатые детишки предпринимателей, хоть и не часто заходили в цех, но с каждым их появлением моя работа становилась труднее. Голод, унижение и признаки болезни сводил меня с ума в те времена. Их родители либо останавливали их, либо хвалили. Благо последние часто разорялись из-за малых мощностей производства, которое они сами и устроили. — Я знаю, но если мне дали всё в детстве, то почему и другим не дать чувство уверенности и безопасности в сегодняшнем и завтрашнем дне? — сказал мне Генри, слегка улыбаясь. Искренность и ходила из его уст.       Я немного опустил голову. Хоть он и имеет горячую кровь, забывает учитывать многие факты для лучшего анализа ситуации, слишком много верит... Однако если хочешь оспорить осла, то нужно ждать, когда он споткнётся. И лишь тогда можно хоть как-то действовать. Сейчас не надо разрывать с ним отношений на криках, нужно уступить ему. Иначе он пропадёт.       Я решил сменить тему, чтобы не продолжать тяжёлый разговор. Всё-таки я успокоил злую толпу, а это уже выматывает силы. — Можешь мне помочь с Маргарет? Её нужно успокоить, а я сейчас не приоритетное лицо для неё. — К-Конечно — незамедлительно ответил Генри, продолая улыбаться. Я промолчал ему тоже, показывая, что он победил в споре. Всё-таки, резкая смена темы разговора показывает, что собеседник проиграл.       Мы вернули своё внимание к пациентам, общаясь между собой только по делу. В спину нам дул чуть усиленный ветер, который, проходя через небольшую конструкцию из стали около склада, выдавал звук, похожий на смех старика. Ехидный и ожидающий.