Последний человек Города

      С открытия парового ядра медицина Британии начала считаться самой качественной и эффективной. Дни работы, которые академики тратили только на изучение болезней и недугов канули в лету из-за, как описали некоторые члены Королевской семьи, “божественных свойств ядер”. Они могли спасти человека, находящегося при смерти. “Тонкие оранжевые потоки”, которые, по словам очевидцев, волшебным образом проникали в тело человека и вытесняли из него миазмы. Ученые из Королевского общества отвергли подобное описание, но не смогли привести альтернативное доказательное объяснение.       Некоторые энтузиасты пытались добраться до создателя парового ядра, Хокинса, но не смогли, так как усиленная охрана около его дома не пропускала никого. Однако даже спустя несколько десятилетий таинственность его фигуры привлекала общественность.       К огорчению промышленников, производство паровых ядер было строго засекречена и запатентована. Единственным легальным способом приобрести их была дорогостоящая покупка, так как основной поток ядер шёл лишь на государственные предприятия, из-за чего Британия смогла из раза в раз подчёркивать своё могущество на морях, увеличивая для своей экономики новые льготы через демонстрации силы.       К сожалению, первое открытое свойство ядра не решало новой проблемы – недовольство врачей. Их основная работа заключалась в поиске решений старых заболеваний. Такие болезни как туберкулёз или оспа богатые люди, то есть основной источник финансирования, лечили с помощью парового ядра, из-за чего врачи оставались без хорошо оплачиваемой работы. Практика с бедняками хоть и вызывало омерзение из-за скудности выплаты у некоторых врачей, однако оставалась единственной возможностью для сытой жизни. Однако вскоре правительство Британии нашло им применение. Хоть Британия и развивала собственные военные технологии, однако солдаты недооценили народ Буров из Африки, которые лучше знали местность и успешно вели партизанскую войну. Из-за малого количества паровых ядер и огромного количества контуженных во время боя правительство Великобритании предложило врачам со всего континента поработать на благо их родины, обещав чины и деньги. Множество врачей устремились к военным действиям, кто-то из врачебного долга, кто-то из-за жажды наживы, а кто-то чтобы скрыться от своего прошлого. Именно в военных госпиталях зародилось новое соединение полевого и гражданского лечения людей, названное “радикальным лечением”. Основное правило нового течения являлось “спасение жизни любой ценой”. Хоть оно и сильно походило на обычную ампутацию конечностей, однако полевые хирурги заходили дальше врачебной этики, а именно поиск лекарства для тела, экспериментирую над живым человеком. После первого поражения за 30 лет Англии в 1881 году врачи вернулись на родину, распространяя своё учение. Общественность смогла умерить пыл зачинателей движения, убедив многих лишь в необходимости данного решения только при крайних случаях. Власть имущие не стали останавливать энтузиастов, ведь лечение бедняков стало обходиться куда дешевле.       Одним из учеников движения стал Финеас, главный разработчик “Нового метода”. До падения старого света он активно участвовал в военных действиях, но не смог заработать на хорошую жизнь. Окружающие его люди описывали Финеаса лишь одной пословицей: “В тёмном омуте черти водятся”. Но на удивление многих с ним общались дети, ведь каким-то образом после их встреч они были в немного приподнятом настроении, из-за чего врач сыскал среди родителей благосклонность, пусть и не на долгое время.       Количество тяжелобольных с каждым днём увеличивалось, а санитарных пунктов не хватало, из-за чего Финеас, вспоминая своё прошлое на войне, предложил Капитану пойти на отчаянную меру для борьбы с количеством калек, начав экспериментировать с умирающими больными, на что Капитан дал разрешение.       В течение 24 часов, используя без разрешения больных их тела, Финеас всё же смог найти решение, уменьшив количество ампутаций среди горожан. Бывший полевой врач помчался к бараку Капитана, сообщив приятную новость и сразу же побежал к остальным коллегам, чтобы им поделиться. Это действие стало началом конца для Финеаса.       Многие врачи, узнававшие подробности о “Новом методе”, ужаснулись будущими метаморфозами больных. Большая часть их мяса и нервов должны будут удалены, чтобы сохранить конечность в целости, но превратит её в сочетание костей и кожи, уродуя человека навсегда. Большинство врачей хотели отказаться от этого способа лечения, но, понимая безнадёжность ситуации с тяжелобольными, со скрипом в сердце приступили к работе.       Чтобы сберечь свою репутацию среди большего количества населения, коллеги Финеаса начали говорить тяжелобольным после их лечения, что это вина разработчика “Нового метода”. Выздоровевшие, смотря на свои искривлённые руки и ноги, из-за которых их жёны или мужья не смогли больше на них смотреть, озлобились на Финеаса, не позволяя своим детям с ним встречаться. Социофобия врача начала набирать обороты.       Капитан никак не реагировал на возникшее недоверие к неофициальному главному врачу Города, ведь потоки больных наконец смогли уменьшиться, а до драк дело не доходило. Финеас теперь принимал только десяток детей в собственном лазарете, где ночевал и ел. Ему больше не было нужно выходить в люди. По крайней мере, как он считал.       Однако Капитан был недоволен, так как в лазарете работал только Финеас, из-за чего дети лечились по несколько дней, а не обычные 12 часов. Остальные инженеры не приходили на своё рабочее место, опасаясь рабочего гнева из-за “сопереживания чудовищу”. Капитан вызвал Финеаса к себе для уточнения некоторой ситуации. Детали разговора никому не были известными, однако после встречи инженер выглядел расслабившимся, когда Градоначальник в течение 10 минут продолжал смотреть в одну точку ничего не говоря, пока на его лице был шок.       После принятия “Последнего закона” спустя несколько дней Капитан созвал экстренное совещание с инженерами из Центра Пропаганды. В течение одного часа было принято решение… О казни Финеаса. Некоторые Стражники, присутствовавших на собрании, говорили своим жёнам, что решение было принято Капитаном из-за личных причин. Его лицо было полно гнева и отвращения, когда он говорил о Финеасе как о “главной угрозой для будущего Города”, не вдаваясь в детали преступления, ссылаясь лишь на личный ему донос.       Инженер не понимал что происходит, когда его вели к месту казни. Он паниковал и дрожал, но не пытался вырваться из крепких рук Стражи. Когда его наручниками закрепили над трубами, из которых должен был пойти пар, Капитан зачитал обвинения с огромной эмоциональностью. Если до объявления некоторые горожане сомневались и ужасались подобной мерой наказания, то уже после они присоединились к толпе. Капитан смог убедить людей в минимальной, как он выразился, мерой наказания для “паразита”. Финеас пытался откреститься от слов Градоначальника, но дрожащий голос ему не помог. Осужденный стал первым горожанином Города, погибшим от эшафота. Инженеры, калеки, рабочие и дети кричали, радуясь смерти.       Тело Финеаса стало исключением из правил, и его органы, как и его тушу, Капитан приказал выбросить за пределы Города с его немногочисленными вещами.

За 14 дней до падения Города

      Сознание Томаса начало проясняться всё лучше и лучше. После избиения Стражниками его тело, изменяя традициям, не болело. Однако открыть глаза стало труднее чем раньше, ведь теперь не мешал яркий свет, но головная боль. Кажется, выпитый алкоголь до и после ареста не пошёл на пользу.       Томас попытался зашевелиться, ведь он чувствовал, что его тело находится в вертикальном положении, однако попытки почему-то стали провальными. Инженер решил хотя бы на толику открыть свои глаза, но увиденное, из-за мало соображающего мозга, повергло в ступор. Его руки и ноги были закреплены медицинскими ремнями, которые не давали даже возможности вырваться. — Наконец-то вы проснулись, — утомленным голосом сказал Капитан, однако Томас не видел его, ведь голова была опущена вниз.       Инженер поднял свою голову и посмотрел вперед. Градоначальник, не отрывая взгляда от своих бумаг и расчётов, сидел за кем-то принесенным столом хорошего качества, за которым обычно сидят чиновники средних рангов. За подобным любой министр никогда не сядет, даже если потеряет достоинство и звания. Его лицо было таким же бледным, одежда, даже спустя огромное количество времени, неизменна, а запах молотого кофе лишь усилился. Томасу на мгновение показалось, что Капитан застыл во времени, от чего и не менялся хоть внешне, хоть внутренне. — Я предполагал, что вы будете спать гораздо меньше, однако я вновь разочаровался, из-за чего пришлось приказать принести стол для работы, — с привычным раздражением продолжил Капитан, продолжая игнорировать Томаса. — На меня напали и жестоко избили. Я бы ещё дольше спал, если бы… — не успел закончить Томас, как его перебил Капитан. — В отчёте Стражи указано другое. Вы сами поскользнулись и упали, из-за чего доблестная Стража помогла вам добраться до лазарета из-за вашего алкогольного опьянения, — с небольшой злостью в голосе, но сдержанно, сказал Капитан. — Это не… — Достаточно, — повысил свой голос Капитан, оторвавшись от своих бумаг своим острым взглядом, — Ваш уровень благонадёжности достаточно низок, чтобы изменить написанное в отчёте. Это во-первых. Во-вторых, как слова одного человека, даже и преступника, могут быть правдой, когда обратное утверждала несколько членов Стражи, основная функция которых направлена на сохранения безопасности на улицах Города? Ваши слова бессмысленны.       Томас усмехнулся, не понимая собственной попытки оправдать себя перед Градоначальником. Резкое вспоминание их взаимоотношений лишь подтвердило горькую правду. — Что волнует больше всего, так это ваша резкая смена приоритетов в небольшом конфликте. Выбрать небольшое число анархистов, которых скоро не станет, вместо законной власти крайне нецелесообразно, — сказал Капитан, — Вы же помните, что подписали “Клятву верности”, не так ли?       Томас слабо кивнул, хмурясь. Градоначальник лишь вздохнул. — И зачем же вы, работая на благо Города, сотрудничаете с преступниками? Это вновь нелогичный поступок, мистер Гудрингс. Или же мне нужно называть вас просто Томас? — уточнил Капитан, на лице которого не дрогнул ни один мускул, словно это был обыденный вопрос.       Томас немного не понимал последний вопрос, из-за чего он решил спросить, мысленно готовясь к очередному вопросу без ответа. — К чему это?       Капитан немного расслабил плечи. — По словам многих врачей Королевского общества, клетки мозга при частых его сотрясениях умирают, из-за чего человек становится менее сообразительным. В теории человек может потерять своё профессиональное образование, из-за чего социальное положение будет понижено. И поэтому, так как есть определенные сомнения в ваших знаниях, я предложил вам стать частью рабочего класса, а представителям данной группы не нужно так официально обращаться. Достаточно имени, — с более приятным голосом объяснил Капитан, но с тем же скучающим видом. — Да пошёл ты, — не подумав, сказал Томас.       Капитан резко направил свой взгляд на Томаса, словно пожирая его. Бумаги были быстро и бережно отодвинуты, пока Капитан медленно встал. Если обычный человек должен был бояться, то Томас, по неизвестной ему причине, как подросток усмехнулся. Он не обратил внимание на то, что он всё еще связан       Гнев Властителя Города продолжал увеличиваться с бешеной скоростью, но он был оставался в его дымчатых глазах. — Повторите, — раздражённо сказал Капитан. Его голос практически срывался на крик, — Извольте сделать.       Томас чувствовал неизвестный для него прилив внутренних сил, будто бы он свободен. Нет больше давления и интриг, есть только его действия. Инженера радовало, что он нашёл слабое место человека, которого он искренне презирал. Чувство победы заглушало голос разума, который твердил об опасности непослушания властного человека.       Капитан продолжал ждать ответа, продолжая смотреть на Томаса взглядом гнева. Глубоко в подсознании Томаса появился вопрос о причине столь внезапной ненависти, но инженер решил продолжить свой акт неповиновения. — Я даже не думал, что у вас атрофирован слух, — улыбнулся Томас, пытаясь не замечать возрастающего напряжения в лазарете.       Капитан не сильно изменился в лице, пока его глаза всё больше источали недовольство на искривляющемся от злости лице. Градоначальник стукнул по столу, на что в комнате послышался негромкий приглушённый вскрик, который не принадлежал Томасу. — Финеас! — крикнул Капитан, быстро складывая бумаги в одну стопку, — Немедленно подготовь операционный стол. У тебя зритель.       Томас был удивлён, так как изначально он не почувствовал присутствие третьего лица в комнате. Не было издано ни единого звука. Но не только это поражало, но и само имя, названное Капитаном. Томас никогда лично не видел Финеаса, однако за ним шла дурная репутация. Радикальное лечение принималось народом Англии спорно, из-за чего подобное течение невозможно было запретить или полностью признать, так как в высших кругах были разные мнения, из-за чего вопрос оставался в подвешенном состоянии.       Закованный инженер, как он сам признаёт, относится к Финеасу достаточно предвзято. Разработать “Новый метод” уже сложная задача, однако фантазия разработчика зашла за грань человеческой морали. Подобное не мог придумать и удачно испытать нормальный человек.       Где-то позади Томаса послышалось тихое кряхтение, но привязанный всё равно начал представлять себе человека, способного увидеть в человеке лишь плоть. Но все образы грозного человека были разрушены, когда тихими и медленными шагами показался Финеас.       Старому врачу было далеко за 70 лет, так как его лицо было похоже на изюм из-за огромного количества морщин. Финеас носил простые однотипные очки, которые можно было найти из-за их массового производства в Лондоне до Великой зимы. На его подоле было смешение сажи и крови от операций, что говорило о его мастерстве в врачебном деле. Роженицам может сильно повезти, если их роды будет принимать такой профессионал. Губы Финеаса немного дрожала, из-за чего даже его впавшие щёки тряслись от холода. Представление Томаса о нём было моментально разрушено.       Тем временем, устало смотря в пол, Финеас наконец заговорил. — Капитан, это закрытая процедура. Лучше ее не смотреть обычным обывателям… — дрожащим от холода голосом ответил Финеас, смотря куда-то в сторону своим взглядом, пытаясь что-то изучить. — Он признал себя инженером, так что пусть платит за своё непослушание и оскорбление Высшего Руководства, — с омерзением сказал Капитан, перекладывая оставшиеся бумаги на свободную кушетку, — Принеси тела и разделай их перед ним. — Будет сделано… — произнёс инженер, вздохнув и направившись на выход из лазарета.       Томас продолжал висеть, не понимая что происходит. Капитан ведь изначально это не планировал, ведь так? Хотя Томас посчитал, что это неправильный в данный момент вопрос. Капитан подготовился, но зачем ему разделывать перед Томасом несколько трупов… Внезапно к Томасу пришло озарение. — УБЛЮДОК! — внезапно крикнул Томас, возобновив свои попытки выбраться из ремней, — НЕ СМЕЙ ИХ ТРОГАТЬ!       Капитан посмотрел на Томаса холодным взглядом без своей привычной раздражительности. — Мистер Гудрингс, по нашей личной сделке я каждые три дня даю вам увидеться с этими телами на 10 минут, — монотонно сказал Градоначальник, — Я выполняю свою часть договора с условием ваших недавних действий. Я исполняю своё слово, в отличии от вас.       Финеас с запыхавшимся лицом от двух мёртвых тел вернулся в лазарет. Это были Сэми и Маргарет. Они практически не разложились, разве что с них слетал снег и падал на пол. Их глаза ещё больше потеряли свой блеск, превратившись в мутную воду. Маргарет и Сэми подняли свои головы. Томас опустил голову, не в силах смотреть на них. — Когда вы закончите? — спросил Капитан, повернувшись к Финеасу, который уже погрузил тела на стол. — Около получаса, сэр, — смиренно ответил Финеас, краем глаза глядя на Томаса своими потухшими глазами. — Сократи до десяти минут, — приказал Капитан. — Но сэр, это скажется на… — не успел договорить престарелый врач, как его перебили. — Ваша основная задача сделать так, как приказано. Мне всё равно как вы это сделаете, это не мои обязанности. Приступайте, — более сдержанным в гневе сказал Градоначальник.       Томас, не в силах смотреть вперёд, начал шептать: — Прошу, остановись… Не режь их, они ещё живы… Капитан с интересом посмотрел на инженера, пытаясь своими глазами разобрать его на части. Финеас лишь вздохнул. — Прости, Томас. Но это ради общего блага, — сказал Финеас, медленно приступая к работе.       Старый врач еще не приступил к разделке тел, но Томас начал слышать крики своей семьи. Душераздирающие крики были настолько близко, что любой бы ценитель музыки навсегда бы оглох, пытаясь закрыть свои уши. Однако Томас лишь начал плакать, желая вырвать себе глаза.       Для него казалось, что это было как вчера. Несостоявшееся оперирование Сэми, убийство-повешение Маргарет… Казалось, что Томас присутствовал на этих событиях, превративших его в более мерзкую личинку прошлого себя. Всё должно было быть ярким в его жизни после стольких лет непрерывной работы, бессонных ночей и множества кружек крепкого кофе. Он должен был увидеть как Сэми читает первые труды философов, его первая любовь, свадьба… Пока он с Маргарет наблюдали бы за ним и поддерживали… Так почему же всё не так?       Что Томас не сделал для собственного счастья, которое исчезло в один момент? Горькие слёзы всё больше стекали по заросшему щетиной лицу, попадая в рот. Он просто не понимал почему судьба ненавидела его. Он не был усерден? Он не был откровенен? Даже если бы он знал ответ, Томас не смог бы перестать плакать под крики самых близких людей, пока ремни, по его ощущениям, сдавливали его ещё больше чем раньше. — Очень… Интересно, — сказал Капитан, глядя на Томаса и что-то записывая в небольшую книжку, — Финеас, вы должны были закончить, так что немедленно убирайте эти тела на их положенное место.       Финеас, успевшим убрать Сэми, которого он оперировал последним и множество органов которого повредил, понёс еле зашитые тела к выходу, но быстро подобрался к уху Томаса. — Лучше просто подчинись ему. Так будет легче… — быстро сказал старик, прежде чем удалиться.       В лазарете остался лишь Капитан и Томас. Первый продолжал писать в небольшой красной книжке, а второй, даже не обратив внимания на слова Финеаса, продолжал изливать полу свою жидкую душу. Наступило небольшое молчание, которое прервал Капитан. — Вы их слышали? — спросил Капитан, но активно пытаясь что-то зарисовать в книге, — Тела представляют для вас ценность из-за воспоминаний и затраченных на них ресурсов, не так ли?       Томас не слушал Капитана, пытаясь вновь и вновь собрать себя воедино, на что последний вздохнул. — Вы… Достаточно бесполезная часть для развития Города сейчас, но не для будущего. Я должен признать, что при первой встрече ошибся насчёт вас, — сказал Градоначальник, бережно закрывая книгу, — Не стоит волноваться насчёт них. Компост будет хорошим местом для них. В скором времени не останется и напоминания о несостоявшихся полезных членов общества.       Томас поднял голову. Боль при согнутой шеи только начала болеть, однако инженер посмотрел на Капитана с ужасом на лице. — Ч-Что вы сделаете? — смотря стеклянными и красными глазами на Градоначальника. — Да, это будет действительно хорошим шагом для будущего. Именно… — Капитан начал громко и быстро шептать, не обращая внимания на Томаса и его вопрос, — В конце концов, это должно произойти. Сейчас или никогда. Осталось лишь сделать… Рассуждения Градоначальника были прерваны сначала неожиданным порывом ветра, а затем и запыхавшимся голосом Мортимера. На утеплённой форме Стражи был плотный снег, скрывающим широкую красную ленту. — Капитан! Срочное донесение! — прокричал Мортимер, резко встав по стойке смирно. Капитан резко повернулся в сторону Стража с искривившимся от раздражения лицом. — Было приказано не тревожить меня по пустякам в течение часа, Мортимер, — сказал Капитан, напоминая о прошлом приказе, — Если это связано с очередными пикетами, то посади всех участников в тюрьму независимо от их состояния. — Произошла чрезвычайная ситуация, Капитан! — быстро протараторил Мортимер, протягивая свою руку в плотно застёгнутое пальто с несколькими слоями тканей, — Эти листовки начали распространяться по Городу в абсолютно разных местах. Было даже замечено, что некоторые горожане прячут эти листовки. Командиры отрядов не знают что с этим сделать, как прикажете нам поступить? Мортимер протянул бумагу, не обращая внимания на Томаса и его положение. Капитан силой выдернул листовку и притянул ближе к себе, но инженер всё же смог краем глаза увидеть что было там запечатлено. Сама листовка сочетала в себе красный, черный и белый цвет. На ней была изображена огромная печь с красным пламенем, маленькие белые точки, похожие на детей, и гуманоидное черное существо с длинными и худыми руками. Существо держало детей и смотрело на них испепеляющим взглядом, поднося их всё ближе к огню. Дети пытались вырваться, но их сил было недостаточно. На верхней части бумаги была красная надпись, которая была сделана в спешке: “Капитан сжигает наше будущее! Свергни тирана!” Градоначальник напряжённо смотрел на листовку, пока Мортимер не решил продолжить, смотря на Томаса. — Также было совершено нападение на фабрику, откуда были украдены последние разработки! — повышенным тоном доложил Стражник. Глаза Капитана расширились, но резко изменились обратно, будто бы намеренно пытаясь скрыть эмоции, однако сжатые кулаки свидетельствовали о неудачной попытке. Томас этого не заметил, ведь мог только слушать разговор. — И вы естественно задержали всех и вернули столь ценное для Города оборудование, а не стали докладывать о своём халатном исполнении ваших основных обязанностей, я ведь прав? — с огромным раздражением спросил Капитан, уже зная ответ. Мортимер почесал затылок, глубоко вздохнув и опустив глаза: — Простите, сэр, такого больше не повторится. — Это все твои провалы или ещё что-то есть? — сказал Капитан, проигнорировав извинения Мортимера.       Мортимер поднял глаза и без энтузиазма сказал: — На сталелитейном заводе произошла непредвиденная авария, из-за чего многие дети погибли из-за раскаленной стали, которая полилась на них. Выжило лишь несколько рабочих, которые смогли остановить катастрофу. Общее количество жертв - 7.       Капитан немного нахмурился. — Какие причины и есть ли у нас замена? — спросил он. — По словам рабочих это был несчастный случай, а замена людей есть. Могу ли доложить об этом Пропагандистам, что произошла непредвиденная авария? — спросил Мортимер, пока с его лба стекал пот из-за жара в лазарете. Снег на его одежде уже растаял. — Они уверены, что не была совершена диверсия из-за анархистов? — спросил Капитан, ожидая лишь один правильный ответ. — Я не уверен в подлинности их слов, на проверку уйдёт несколько дней, так что я думаю… — не успел ответить Мортимер как Градоначальник заговорил. — Всё и так очевидно, Мортимер, — грубо перебил Капитан, — Пока ты занимался неизвестно чем, нежелательные лица совершили диверсию, убив детей. Это было их основной целью, тебе всё понятно? Властитель Города посмотрел на Мортимера снисходительным взглядом, из-за чего последний лишь опустил глаза. — Всё верно, босс, — тихо ответил Стражник, — Как мне поступить с информацией? — Подготовь её для Пропагандистов, однако запрети им печатать листовки. Их нужно будет распространить во время утреннего собрания, — ответил Капитан, —Также начни обыск в домах подозреваемых. Если там будут найдены листовки или иные запрещенные предметы, то арестуй владельцев вещей. Если будут сопротивляться, то прикажи Стражам не жалеть людей за их инакомыслие. Томас, долго молчав и внимательно слушая разговор, в котором его существование игнорировали, усмехнулся. Усталость и отсутствие достаточного количества крови в конечностях расслабили разум инженера. Капитан медленно повернул свою голову в сторону привязанного, сузив глаза, пока Мортимер, увидев куда смотрит его начальник, выполнил то же самое действие. — Вы всё же решили вмешаться в чужой разговор. Вас не учили манерам? — спросил Градоначальник, раздражённо смотря на Томаса, будто бы видя в нём лишь раздражителя. — Не следует говорить о таких вещах, ежели не следуете главнейшему принципу – уважать собеседника, — немного посмеиваясь, ответил Томас, на лице которого ещё не высохли слёзы.       Капитан, невзирая на выпад в его сторону и забывшему Томасу о последствиях подобного непослушания, удивлённо посмотрел на него. — Я думал, что вы всё же поняли свою роль в участии в вашем небольшом бунте и сможете сделать вывод из нескольких фактов, услышанных вами.       Томас, продолжая посмеиваться от найденной им иронии, не обращая внимания на свое положение, спросил: — Роль человека, верящего в идеал? Капитан секунду спустя улыбнулся, пока его глаза немного прояснились. — Роль ресурса, которого пытались сжечь в чужой печи.