Помощь

Небольшая полянка, снег со всех сторон, одинокий скелет и снеговик стоят рядом с друг другом. — Эррор. Эррор. Эррор. — Ч-что?! — Я тут уже час, когда я смогу вылезти из снега? — Когда растает-т снег, тогда см-можешь. Ты же не може-ешь заболеть. — Но ты же меня связал! А ещё, мне холодно! — Мне все равн-но. А ещё, м-мне все равно! — Ясно… Значит я не смогу подарить тебе ту шоколадку… — Ладн-нооо, убедил! — Кстати… Ты точно в порядке? — Просто закашлялся, ничего такого… — Точно? — Да ты блять зае-ебал, да! — Эррора все так же бесит когда о нем волнуются, почему-то сегодня это вышло наружу. Быстро сообразив, глючный решил сгладить свою резкость. — П-пошли прогуляемся, или-и домой? — Я замёрз — хочу под одеялко… Ну и, конечно, с тобой под боком, красавчик) — … Что т-ты несёшь… Н-не думаю, что я так-кой уж красивый… Тем более мы все буквально од-дно и то же… — Нет, мы созданы в разных условиях, мы все разные, а ты… Ты особенно прекрасен, как холодный закат, но при этом с пылкими лучами, которые пробиваются через облака. — Ты странный… Кхем кх-ххым, б-блять… — разрушитель растерялся и не смог удержать кашель во рту. — Знаю, пойдем домой скорее, я сейчас откинусь. — Ага… — глюк спокойно вздохнул, думал его уже раскрыли, а это как раз таки так и есть, Инк все же не такой глупый, по крайней мере сегодня. Повезло, что заметил сразу Как только оба скелета зашли в дом, появился третий — хранитель позитивных эмоций. — Инк… — Тсссс, — заткнул друга художник — не тут, а ещё… — остальные фразы остались заглушены быстро закрывающейся дверью. — Холодно ему, а как же… А с Д-дримом носиться, так сразу. Ещё и ебан-ный кашель… Почему я в-вообще волнуюсь, я не ревную, я не ревную-ую, Дрим просто его друг… С-спокойно… Не злись Эррор… — теперь, вместо создателей у него собственный голос. В конце концов чернокостный побрел на второй этаж, немного шатаясь из-за разболевшейся головы.

***

— Дрим, мне кажется Руру заболел, что мне делать?! — То есть вы не идете?.. — Я ему ещё не говорил. ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ, Я НЕ ПОМНЮ, ЧТОБЫ Я КОГО-ТО ЛЕЧИЛ… — Может быть тогда лучше к Саенсу либо в какую-нибудь больничку? — Я не думаю, что он когда нибудь согласится на такое предложение, тем более Саенсу не до того, чтобы лечить обычных больных, он же учёный! И, все боятся Эррора… — Ладно, я просто скажу что нужно делать в каких случаях, очень коротко, за подробностями, я думаю, можешь обратиться к совершенно любому монстру. — Спасибо тебе, я так благодарен, повеселитесь за меня хорошо? — Хорошо-хорошо, теперь записывай скорее, мне нужно ещё обговорить с другими.

***

Из не очень-то прочного дрёма, Эррора пробудили шаги, раздавшиеся в комнате. Он осторожно открыл глаза, разве Инк не должен был уйти на весь день, но тот стоит и обеспокоенно смотрит. — Ч-чё? — Померяем температуру? — Не понял… — Хочу убедиться ты болеешь или нет. — Нет, не болею, иди дал-льше по своим очень важным делам. — Мое самое важное дело это ты и твое здоровье. — Со здоров-вьем у меня все в порядке, отстань. — Ладно… Сам проверю, — хранитель буквально сел сверху разрушителя и обездвижил руки. — Раскрой рот. — Наху-уя? Отпусти м-меня. — А ты хочешь градусник в жопе или достать душу? Не думаю. Я не отпущу… — К-как же ты меня бесиш-шь! — Через секунду глючный уже открывает рот, так и не понимая зачем вообще мерить температуру, что это вообще изменит. — Молодец. Щас чуть-чуть подержим и узнаем: давать тебе жаропонижающее или ты просто кашляешь, закрой рот и держи пока не запикает. Скажи, как ты? Только не ври. Оба поняли, что сейчас сказанул творец разрушителю, обездвиженному, с заткнутым ртом. Обрушилось неловкое молчание, под которое запикал электронный градусник. Инк взял прибор в одну руку и посмотрел на цифры. — 37, пойдет, Дрим сказал надо будет много пить. Ты меня слушаешь? Почему не злишь- — то, неизвестно почему, виноватое и смущенное выражение на лице Эррора. Только его заметил чернильный, это сбило его дыхание и заставило замолчать. — Эээм… р-разрешишь мне поцеловать тебя…? Хех? — у хранителя был неуверенный голос, что немного удивило глючного. — Н-навер-рное, ты ж-же уже цело- а? Что дел-лаешь? Инк быстро глотнул немного розового и, не отпуская разноцветные фаланги, провел свободной рукой по щеке любимого, приблизился максимально близко. Затем нервно раскрыл рот и опалил особенно холодным после прогулки дыханием. Впрочем, глюк даже не дернулся, кажется, он почти не реагирует на лишние раздражители. Его внимание приковал художник, его прикосновения, его лицо, его глаза, в которых показалось розовое сердечко и синяя спираль. Чернильный трепетно касается приоткрытого в непонимании рта, а после достаточно быстро запускает язык, сразу сталкиваясь с препятствиями. Языки разрушителя от неожиданности онемели, пришлось их немного расшевелить. Эррор решил полностью отдать власть над собой и, не сопротивляясь происходящему, закрыл глазницы. Даже так, он и сам втянулся в странный процесс, что он видел максимум пару раз. У Инка было не намного больше знаний о том, как нужно правильно, но его язык властвовал в устах такого неуверенного и нежного монстра. Он пытался помучить каждый его сантимер, не только рот, каждый сантиметр. Вскоре оба устали от этого и расстались, или нет? — И-инк? Внимательный взгляд переменчивых глаз прошелся по другим местам тела глюка. Творец перестал удерживать руки над головой Эррора и начал стараться не делать ничего дальше, остановить свое желание. Не получилось… — Руру, если что, говори ананас! — Чё…? Инк снял синий шарф немного дрожащими руками и наклонился к шее. Разрушитель лежал не понимая, что тот делает, раздумывая над значением ананаса. Опомнился только тогда, когда художник прикоснулся к шее языком и только почувствовал как слабость от болезни берет верх, прям как и желание позволить хранителю любые странные действия в свою сторону. — Мммф… прекр-рати, — чернокостный отказывался уже просто по привычке, чем из-за нежелания. — Не могу, ты слишком милый… Я тебя люблю. — Я-я тож-же. Одна из рук хранителя залезла под ребра и была близка к душе. — Э-эй, стой! — это всё напоминало о чём-то из прошлого. Такое, что он и сам не помнит, но было страшно. — Не т-трогай! Инк?! — Я тебя обожаю… — продолжал твердить как заколдованный, а затем снова прислонился к Эррору, уже переключившись на ключицы, сдвинув кофту, чтобы не мешала. Оба глаза были одного цвета — розового. Они не менялись. — Х-хах… бл-лять, что с тобой?! — глюк не мог ничего сделать, запаниковавши, он совсем позабыл о магии, пытаясь просто оттолкнуть от себя Инка. Вот рука уже осторожно «нащупывает» душу и начинает вытягивать — Х-хВАТИТ! И-иНК! А-НАН-нАС?! Бездушный остановил все свои дела и отпрыгнул на противоположный край кровати. Он начал перебирать и выпивать краски в разных пропорциях, все, кроме розовой. — Прости меня, прости! Я переборщил с… — Я т-тебя прощаю, все уже в пор-рядке. Только выйди пож-жалуйста из комнаты на время… Мне надо успокоиться. — Я тогда… Сделаю теплую воду…? — Ага.

***

Что. мы. с-сейчас. творил-ли… — Эррор всё ещё немного дрожал, ему было очень стыдно. — Он долго… Я хочу пить… — на костях выступила испарина, глаза еле держались открытыми, но и уснуть тоже не получалось. — Могу зайти? — Д-да. Инк осторожно открыл дверь и вошёл вместе с подносом — Вот вода и курица с рисом. Тебе нужно поесть. — Спасиб-бо. — Ещё компресс, скажи когда он перестанет быть холодным, я поменяю. Сильно не кутайся в одеяло, максимум ноги, — на череп разрушителя легла смоченная водой тряпка. — Х-хорошо, Инк. — Мне можно лечь рядом? — Можно, — на лице глюка появилась мягкая улыбка, а глаза прикрылись. Чернильному сразу стало тепло и он улыбнулся в ответ.