Покалеченная душа

      Спокойные дни, конечно, были далеко не всегда.       Несмотря на то, что Том продолжал хранить секрет Гарри, за что тот искренне был ему благодарен, мужчина являлся абсолютно невыносимым, ужасным и нетактичным, не имевшим чувства личных границ, негодяем. Мало того, о появлениях незнакомца в доме, где жил Гарри, и в его компании на улицах города прознали местные жители, которые тут же пустили невероятно грязные слушки, будто Поттер спит с ним за деньги или еще чего похуже. Реддл на самом деле выглядел слишком богатым, чтобы вот так просто появляться в обществе «голодранца-Эванса» и в заброшенном полуразвалившемся поместье. Гарри тихо закипал на мерзкие слухи, уговаривал и даже кричал на бессовестного Тома, чтобы он был менее заметным (не парковал свои жутко дорогущие паровые лодки, например, возле своего бывшего дома или около работы Поттера) или оставил подростка в покое хотя бы за пределами дома. Реддл на это поведение только жестоко смеялся и иногда мстил, выворачивая нечто совершенно невыносимое, вроде золотой трости, появления в кошмарно-спортивном-модном мехомобиле или настоящего громадного парового судна, едва уместившегося во дворе поместья Реддлов, залив весь дом горячим паром. Естественно, с города все было прекрасно видно.       Но, наверное, хуже всего то, что Том высмеивал бедность Гарри. Парень честно делил заработанную еду на двоих, ведь он не был ни эгоистом, ни мелочным, ни жадным, а кушать в одиночестве, пока на тебя пялится этот хлыщ? Но мужчина и вовсе начал отказываться от «объедков», оскорбил костлявое телосложение Гарри, ткнув в выступающие ребра пальцем, а затем, словно назло, насмехаясь, принес дорогие продукты, которые, конечно же, Поттер (тоже назло) есть или готовить не стал. Так и получалось, что Гарри угрюмо готовил в одном углу, а Реддл не менее угрюмо пыхтел в другом. Хэдвига почему-то продолжала смеяться и называть своего человека дурачком, а Тома тугодумом. Реддл однажды попытался ткнуть пальцем и ее, но теперь деймон Гарри была осторожнее и приближаться к себе не позволяла.       Чудно́, что Том Реддл, этот засранец в дорогой одежде, вообще готовить и пользоваться печью умел. — Он прав в том, что тебе следует питаться лучше, — в итоге решила пояснить странное поведение Хэдвига, нежно и утешающе перебирая клювом по всему лицу подростка, когда в один из подобных дней Гарри чувствовал себя особенно обиженным и униженным. Когда Том выкинул все купленные овощи в мусорное ведро и вывалил на стол собственную еду — что-то определенно дорогое, то, что Гарри не мог себе позволить. Когда Поттер едва не расплакался от обиды и попросту вытолкнул мерзавца за порог, приставив к двери стул, чтобы тот не смог вернуться. — Но он не прав в том, как именно это пытается сказать. Мистер Реддл пытается помогать. — Он хочет, чтобы я был ему обязанным, как Дурсли, как и все другие, — зло выдыхал парень, не справившись со слезами, яростно стирая их с щек. Наедине со своим деймоном нечего было стыдиться или прятать, и Гарри дал волю эмоциям. — Чтобы в итоге он мог сказать «я так много для тебя сделал, ты, неблагодарная мразь, ты обязан мне за это»! Я не виноват в том, что мне нельзя устраиваться на официальную работу. Но я не голодаю, я могу позволить себе еду, я могу… — Ты голодаешь, — мягко не согласилась большая полярная сова, заглядывая в раскрасневшееся от эмоций лицо своего человека. — Он поступил неправильно, выбросив твою еду, ведь ты весь день тяжело трудился ради нее. Том своеобразен… Он пытается не задеть твою гордость, не показывает, что жалеет тебя. Я вот — жалею. Нагини тоже жалко тебя. Гарри провел ладонью по лицу. В этих словах был смысл. В конце концов, с какой стати Реддлу высмеивать чужую бедность или истощение? Он мудак, но не настолько же. — В любом случае, я и без этого чувствую себя обязанным. Живу в его поместье, Том хранит тайну моей фамилии… А ведь мог бы донести Волдеморту. Я уже ему благодарен. Том мог бы выдать правительству, то есть, Ему, что я знаю про древнюю магию и ритуалы. Он занимает какое-то высокое положение в обществе… И мои обвинения, что он сам — колдун, не будут иметь ценности. Я же «оборванец-Эванс». А если Том и кормить меня будет? Что дальше? А тот мехофон? За него я что должен буду сделать в ответ? — гнев и горечь подступили к горлу. — Как там говорил мясник Фрэнк? Отсосать? А может, стать мальчиком на побегушках? — Гордец, — тихо пожурила сова, «целуя» подростка в губы своим клювом. — Мы заботимся о Нагини. Ведь Реддл тоже нам чем-то обязан. Присматриваем за его домом, верно? У нас тоже есть карты, делающие Тома Реддла обязанным. А теперь встань, умойся и возьми те продукты, которые он принес. Сейчас зима. Ты не можешь голодать. Появившись в столовой, Гарри застыл, обнаружив чертового Реддла возле буфета, механически ровно и быстро нарезающего сырое мясо на ломтики. Рядом на разделочной доске сам по себе двигался ножик, отщелкивающий от лука ровные кругляшки, кастрюля на печи исходила паром, а ложка в ней самостоятельно вращалась по кругу. Спустя недели Том уже не таился использовать магию при подростке, а Поттер научился не впадать в ступор каждый раз.       Возможно, он сумел отпереть дверь своим запрещенным колдовством, а может, это сделала Нагини — она тоже была не согласна с решением Гарри не принимать пищу с чужих рук. Похоже, Реддл собирался есть здесь? — Сэр, — неуверенно произнес парень, подходя ближе. Он ощущал скованность и неловкость. Том мельком глянул на вошедшего и отвернулся обратно к мясу. Рукава его черной рубашки были закатаны до локтей, и Гарри видел его бледные красивые руки, увитые голубыми венами. — Вы вернулись. — Чтобы спрятаться от меня или сбежать, вам потребуется нечто большее, чем приставленный к двери стул, мистер Поттер, — сухо заключил мужчина, ссыпая мясо в кастрюлю и притягивая к себе уже очищенную морковку. Голос Реддла был менее дружелюбным, чем обычно. — Особенно если это мой дом. Гарри перевел взгляд на мусорное ведро, где были выброшенные овощи, все еще порядочно растерянный и неуверенный в том, что ему нужно делать, и мужчина, словно почувствовавший сомнения подростка, повернулся к нему всем корпусом. — Вы учились в Хогвартсе, сколько курсов окончили? — неожиданно строго спросил он, вперив в Поттера свои мрачные черные глаза. — Хотя бы СОВ имеются? — дождавшись кивка, Том еще более сурово продолжил, перескочив с «вы» на «ты»: — Так в чем твоя проблема найти более оплачиваемую работу с комфортными условиями? Чтобы позволять себе правильно питаться и покупать хорошие новые вещи? Или хотя бы снимать комнату. Диплом самого Хогвартса позволяет иметь довольно прекрасные условия труда и карьерный рост. Поттер поджал губы и отвернулся, хотя правила приличия гласили смотреть на собеседника во время разговора. — Потому что меня разыскивают, сэр. Я не могу использовать документы со своим именем. Стены Хогвартса давали мне защиту от Лорда Волдеморта и его Пожирателей Смерти, но теперь я один. Я не мог подвергать дедушку Дамблдора такому риску… — Гарри подошел к столу и опустился на стул, сильно горбясь. — Мне остались месяцы до совершеннолетия, и счет моего наследства лежит в независимом от правительства банке. Потом я смогу… Я заживу иначе. Совсем немного потерпеть осталось, сэр. — Гарри, — после напряженного молчания странным голосом отозвался Реддл, и подросток поднял на того тяжелый взгляд. — Послушай, — и замолчал, только с силой потер лоб, размазывая по лицу кровь и остатки сырого мяса с пальцев. — Мне жаль. Твоя ситуация, я… — он скривился, что-то едва слышно прорычав себе под нос. — Но ты ведь не можешь скрываться всю свою жизнь. — Я просто надеюсь, что однажды Правитель умрет, — пожал плечами Гарри, не замечая дернувшихся губ мужчины. — Или его сместят с власти. Или изменятся законы. Может, ему надоест убивать людей просто так. Разве я преступник? Разве я этого заслужил?.. — он тряхнул головой, не собираясь заниматься саможалостью. Так получилось, и все тут. Ничего уже не поделаешь. — Многие люди живут в бедности, это не приговор и не трагедия всемирного масштаба. Зачем мне привыкать к чужой помощи? Или к вам? Вы здесь ровно до того момента, сэр, пока не поймете, как наладить отношения со своим деймоном. Хотя едва ли Реддл делает для этого хоть что-то, только торчит здесь целыми вечерами и ночами напролет, практически игнорируя Нагини, как и она своего человека. Но, стоит признать, вести себя Том научился куда более дружелюбно. И заимел привычку чистить за собой грязь. Уже неплохо. — Мы можем поддерживать общение и после, — тихо сказал мужчина, возвращаясь к готовке, скрывая выражение своего лица, но движения рук стали более неровными и замедленными. — Не вижу никаких проблем. — Да неужели? Гарри рассмеялся, глубоко позабавленный, хотя легкие сдавило нечто холодное и депрессивное, очень тоскливое, похожее на несбыточную надежду. — И вы собираетесь таскаться сюда на протяжении всей жизни? Или в любое другое место, где я поселюсь? Вы, с этими всеми дорогими паровыми лодками и мехомобилями, в этих модных пальто и кожаных перчатках, будете моим другом? Может, и против Волдеморта пойдете, а? Вы сами-то в подобное верите, сэр? Вам не интересен подросток-оборванец, вам нужен ваш деймон. Не нужно никаких ужимок и лжи, мистер Реддл. Не стать нам друзьями. Несете ересь и полную чепуху. Раздался громкий треск — разделочная доска под натиском большого ножа раскололась пополам, и лезвие воткнулось глубоко в столешницу, шокировав и перепугав Поттера — это с какой же силой нужно было давить на нож?.. Реддл медленно повернулся обратно, не разжимая побелевшие пальцы с рукоятки, и машинально выдернул нож, шагнув в сторону напрягшегося парня. — Никогда не решай за меня, что мне делать, чего хотеть и как жить, — холодно процедил Том, сжигая, испепеляя испуганного подростка одним лишь взглядом, где клубилось нечто темное, подавляющее и безумное. Угрожающее. — Никогда не смей указывать мне, Поттер, я терплю многие твои выходки и поведение, лишь по причине моего интереса к тебе. Он не безграничен, и у этой заинтересованности существуют пределы. Границы. Мой тебе совет: не переступать ни через одну из них. Ты понятия не имеешь, кто я такой, Поттер. Остерегись и попридержи язык за зубами. Особенно на территории моего дома и среди моих стен. Гарри отшатнулся и соскочил со стула, когда Том сделал еще один шаг в его сторону, и, не дожидаясь больше никаких действий со стороны мужчины, бледный, как смерть, сбежал из столовой к лестницам. Где-то в глубине дома хлопнула дверь.       Реддл еще некоторое время стоял посреди опустевшей столовой неподвижно, а после — с бешенством запустил окровавленный нож, что на протяжении всего монолога продолжал держать в руках, в стену. Мужчина накрыл ладонью глаза, тяжело, обреченно вздыхая, и грубо прорычал: — Да блять.

***

      Гарри впервые за все это время не ночевал дома, напросившись в гости к приятелю-коллеге. Просто не смог на следующий день вернуться и увидеть этого пугающего человека на пороге временного дома. Не его. У Поттера не было дома. «Это только пока», — успокаивающе убеждал он себя, не собираясь распускать сопли и отчаиваться только из-за какого-то там неадеквата. — «Несколько месяцев, и у меня будет возможность купить свой угол. Наземный, воздушный, не важно. Есть нелегальные способы покупки жилья, транспорта… Со всем справлюсь. Всегда справлялся. А Нагини… Черт.» — Как мы можем бросить ее одну?.. — спросил Гарри у своего деймона, когда они оба сидели на крыльце маленького бедного барака — цыган Мерий, тот самый знакомый с работы, жил в тесной дружной семье, и даже так он впустил гостя в дом с радушием. Хэдвига прекрасно поняла, о ком спрашивал ее человек. Сама о том же переживала, ведь деймон любила Нагини. — Мы могли бы забрать ее с собой, — мягко предложила та, зная, чего хочет услышать Гарри. — Но тогда Том найдет нас. Именно так и получилось. Он почувствовал нечто странное, нечто новое, происходящее с его душой. Поттер нахмурился, и его сердце кольнуло беспокойной тревогой. Перед мысленным взором застыло жестокое, жуткое лицо мужчины. Кем он был на самом деле? Гарри же совсем ничего не знал о Томе Реддле. Где работал? Как жил? Какие цели преследовал, какие планы относительно него, Поттера, строил, какую сторону поддерживал? Мог ли он использовать свои знания для шантажа? А как же быть с Нагини?.. Как у такого страшного человека могла быть такая молодая, чудесная, изумительная душа?.. Даже сейчас, просто ночуя в другом месте, Гарри чувствовал себя неважно — ведь он обещал позаботиться о чужом деймоне, как бы странно и неправильно это ни звучало, парень не привык предавать друзей. Не то чтобы их было особенно много у вечно скрытного подростка… — Мы вернемся за ней, — пробормотал Гарри, решаясь. — Мы же обещали. Реддл, он… — Взбесился, — согласилась Хэдвига. — Это было грубо и нехорошо. Он неправ. Должен же был понимать, что в нашем положении мы не можем иметь никаких друзей и длительных связей. Если Тот человек прознает о нашем местонахождении… — Вот бы он умер, просто сгнил, пропал куда-нибудь! — вырвалось у Поттера, и он тут же осекся. Это были неправильные вещи даже по отношению к такому человеку, как Лорд Волдеморт. Даже если когда-то давно этот монстр убил всю его семью, от родителей до крестного. Зря Гарри сказал те же вещи Тому, практически ничего о нем не зная, а вдруг Реддл на стороне врага? Неосмотрительно.       На крыльцо выглянул поджарый, загорелый Мерий с двумя бокалами травяного чая, с улыбкой протягивая один сердечно поблагодарившему Поттеру, и сел рядом. Он всегда относился с пониманием к странному парню в вечно рваной одежде, замкнутому и необщительному, цыгане — дружелюбный народ. — Проблемы с родителями? — с живым интересом спросил он, стреляя черными раскосыми глазами в сторону своей двери, где весело перекрикивались члены его семьи. — Можно сказать, и так, — не обманул Гарри. Все действительно началось с убийства Поттеров-старших, все несчастья и беды. Он едва ли не впервые обсуждает с кем-то посторонним свои проблемы, мог выговориться без опаски — цыгане не поддерживали Правителя. — Спасибо, что приютил, мне только на ночь, я не доставлю неприятностей. — Да брось, друг, — весело защебетала сойка, сидевшая на плече второго парня — Лисса, деймон Мерия. — Чувствуй себя как дома. — Верно, — кивнул тот, соглашаясь и с удовольствием отхлебывая свой чай. — Может, вам просто нужно поговорить? Все предки в нашем возрасте особенно докучливые, знаешь. Туда не ходи, то не делай, а свободы-то уже сердце просит, душа рвется покинуть родной дом, к путешествиям. Понимаю. Ты — как я, те же глаза. Жаль, ты не моего племени. — Жаль, — эхом отозвался Гарри, с приоткрытым ртом наблюдая, как с громким воем паровых турбин с неба спускается обитое шелком и золотом судно и швартуется у берега, в нескольких метрах от их барака. Поттер обреченно уронил голову вниз, вздыхая. Что? Ну что ему еще нужно? Как он вообще их нашел, каким образом? Зачем? Они не похищали Нагини, они освободили чужой дом, черт возьми. Что же теперь было не так? — Не сбегай, — попросила Хэдвига, зная намерения своего человека. — Не ругайся с ним. Мне кажется, Том понимает, что ошибся. Я очень на это надеюсь. Знай, у тебя тоже есть на руках свои карты. Ничего не бойся. — Кто это, черт возьми? — воскликнул Мерий, ошарашенно наблюдая, как к ним вышагивает высокий мужчина в густой черной шубе, а все бараки и речной причал заливает густыми клубами пара с громким шипением и мощным звуком гудения двигателей. — Все в порядке, — сдавленно ответил Гарри, отставляя от себя нетронутый бокал с чаем и поднимаясь на ноги. Он не собирался устраивать разборки на глазах посторонних. — Это за мной. — У тебя проблемы? Тебе нужно спрятаться? Ты только скажи, Эванс, и мы… — Нет, все хорошо. «Сопоставил образы «оборванца-Эванса» и пижона в шубе», — горько подумалось Гарри. Конечно, их не могла связывать никакая дружба. Это просто очевидно. Люди с разных планет. — «Какой же он выпендрежник.»       Тем временем Реддл приблизился к крыльцу, явно издалека заметив находящегося там подростка, и обвел ледяным взглядом его компанию. Мерий пораженно моргал, глядя в ответ на разодетого незнакомца, как на восьмое чудо света. — Нашли себе более подходящее общество? — холодно спросил тот, опять перейдя на отстраненно-вежливый тон. Том сощурил злые черные глаза, протягивая Поттеру руку, спрятанную в дорогой перчатке. — Я думаю, вам стоит вернуться домой, мистер Поттер. Немедленно. Гарри ничего не ответил, лишь гулко сглотнул подступивший к горлу ком, и все слова оправдания или нападения застряли неозвученными. В воспоминаниях вновь появился жуткий образ ненормального Реддла, полный яростного гнева, и жестокие угрозы, окровавленный нож и красные капли, стекающие по лицу. Поэтому подросток молча шагнул к Тому, тут же ощутив его ладонь, прижатую к своей спине, обжигающую, не хуже черных сощуренных глаз. — Мои вчерашние слова, — негромко начал он, заставив Гарри споткнуться от неожиданности. — Я сказал о своей увлеченности тобой, но ты услышал все, кроме главного моего посыла. Я не хотел угрожать тебе, — продолжил монотонно вещать мужчина. — Я не хотел, чтобы ты решал за других об их желаниях. Ты не можешь говорить им, что дружба невозможна, потому что… — Том смолк, останавливаясь, остановился и Гарри, внимательно на него посмотрев. Реддл выглядел угрюмым, но глаз не отводил. — Дело не в Нагини. Не совсем в ней. Не только в ней. Ты понимаешь? — Нет, — честно признался подросток, на самом деле не зная, что таких разных людей может связывать вместе. — Не понимаю, сэр. — Идем, — ворчливо сказал тот, первым продолжив путь до своего парового судна. — На улице холодно. Я подброшу. Ты накормлен? Дома поговорим о произошедшем. — Угу, — скомкано отозвался Поттер, тоже возобновив неспешную ходьбу до воздушного транспорта. На сердце все еще беспокойно, но тяжкий груз страха отступил. Хэдвига, летящая чуть выше них, была права. Реддл пришел не ругаться, а поговорить, и это делало пропасть между ними шире и глубже — Гарри же и вовсе сбежал, не позволив мужчине объясниться, хотя во время вчерашней ссоры тот никуда подростка не прогонял. — Как себя чувствует Нагини? Реддл странно взглянул на парня, и Поттер не смог разобрать значение этого взгляда. — Ранена, — таким же странным тоном коротко ответил Том, и Хэдвига на этих словах обеспокоенно заворковала, ускорившись. «Он же не может говорить и про себя», — отмахнулся от тревоги Гарри. — «Их связь разорвана. Том не чувствует своего деймона, а она не чувствует своего человека. Да нет, Том говорил только про Нагини, не выдумывай себе лишнего.» — Как же так получилось, сэр? — тихо спросил Гарри у мужчины. — Почему вы отказались от своей души? Почему так навредили ей? Если я могу… Если мне можно о таком спрашивать. Том ответил не сразу. — Этот разговор не прогулочного типа. Поговорим, когда окажемся дома. Это ведь твой дом, не так ли? — когда Гарри ничего не ответил, он ощутил на своей спине чужую руку. — Ведь это не я чинил крышу и ремонтировал стены, не так ли? Поттер поджал губы, стреляя взглядом в сторону Тома, решив, что это очередная издевка или угроза, но глаза Реддла улыбались, собирая вокруг морщинки. Гарри спешно отвернулся, чувствуя, как сердце пропускает удар и взволнованно, странно ускоряется. Очень необычные, непривычные ощущения, и подросток скованно промычал нечто неразборчивое. Реддл тихо рассмеялся, перемещая ладонь на костлявое, скрытое поношенной курткой, плечо, притягивая спутника немного ближе к себе.

***

— Я инициировал связь, — негромко признался Том, когда они разместились в столовой — проситься в обустроенную и более ухоженную, теплую комнату парня мужчина тактично не стал, что удивительно. — Не по ее воле. Теперь, когда Нагини решится, она восстановит нашу связь полностью. Я… — Реддл запнулся, отчего-то не сразу подобрав слова. — Получил все воспоминания своего деймона. Все, — он подался вперед, осторожно, почти бережно обхватывая обе дрогнувшие ладони Поттера своими, горячими, уже без перчаток. Тот их не выдернул. — И те, что появились, когда ты и Хэдвига поселились здесь. Гарри густо покраснел, ошарашенный простым пониманием: Том знал обо всех их разговорах и прикосновениях Хэдвиги, да более того, ощутил их на себе. Это на самом деле было бы совсем неплохо, будь «Том» тем самым загадочным пятнадцатилетним мальчиком, а не странным, немного пугающим мужиком. Поттер ощущал скованность и ту же неловкость. Реддл не убрал своих рук и не отстранился, внимательно разглядывая заалевшее лицо Гарри. — Тебе не противно? — он кивнул на их переплетенные ладони. — Люди сторонятся моих касаний, когда узнают, что у меня нет деймона. — У вас он есть! — живо откликнулся Гарри, несогласно качая головой, сдавливая левую кисть мужчины сильнее в знак поддержки. — Мне… Мне было неприятно ваше присутствие, сэр, в самом начале, но вы и как человек мне не особо нравились. Тем более после попытки убийства. Но… Сейчас все в порядке, мне совсем-совсем не противно, — в доказательство своих слов он крепко стиснул уже правую руку Реддла. — Вы все еще можете раздражать или пугать меня, но это не относится к тому, есть у вас деймон или нет. — Какой замечательный мальчик. Том улыбнулся, зачем-то склоняясь ниже, но обрывая себя на полпути — у Гарри и вовсе подобных намерений не было, и смотрел парень на собеседника иначе. Сейчас нельзя.       Мужчина вздохнул и ненадолго задумался над дальнейшей тактикой диалога, перед тем, как продолжить его, ведь обсудить предстояло многие вещи. — Нам будет сложно, — негромко и проникновенно произнес он, пригладив острые костяшки подростка большими пальцами. — Тебе и мне. По ряду многих причин. Ты этого еще совсем не понимаешь, но со временем понимание обязательно придет, очень неприятное понимание. Не торопись узнавать меня лучше, все будет, не сразу, но правильнее — очень постепенно, медленно, так, как мы и двигаемся сейчас. Это очень хороший темп. И мне бы хотелось, чтобы ты запомнил мои сегодняшние слова. Я тебя не трону и не причиню вреда. Хорошо? Иногда я бываю несдержанным, Гарри. Иногда и ты можешь вспылить. Это ничего. Мы должны справиться со всеми проблемами. «О чем он вообще? Какое понимание?» — Поттер от волнения будто язык проглотил и просто кивал, как болванчик. — «Том хочет дружить и дальше? Я же понял все правильно? Мне не показалось?» — Даже такие разные люди, как мы, могут стать близкими. Если мы приложим к этому достаточные усилия и хорошо постараемся. Ведь ты трудолюбивый мальчик, верно? Реддл улыбнулся уголками губ, наконец, убирая свои ладони прочь, и парень отчего-то ощутил разочарование, сам же пугаясь этого странного чувства. — Говоря о своем прошлом и деймоне… — он задумчиво отклонился на спинку своего вычурного дорогого стула. — Я проводил ритуалы для улучшения своего качества жизни. Запрещенные. Колдовство, Гарри. Один из них и покалечил моего деймона. Так уж вышло… Что после этого Нагини сбежала и долгое время скрывалась от меня. Я позволял ей делать это, пока не ощутил присутствие постороннего человека. Это встревожило и разозлило. Я больше не хотел, чтобы Нагини блуждала в одиночестве без моего ведома или защиты. До этих самых пор ничего так не трогало мою душу… Может быть, именно поэтому я сразу напал, не разобрав ситуацию. Это было грубо и неправильно, теперь, когда я знаю все, я бы хотел попросить прощения за то, что пытался убить тебя и прикоснулся к твоему деймону. Вообще-то теперь этого бояться больше не нужно. Ни в коем случае. И я постараюсь загладить вину. — Спасибо, сэр, — одними губами пробормотал Гарри, почти не веря своим ушам, что такой человек, как Том Реддл, решил за что-то попросить прощения, да еще и таким адекватным способом. Может, инициация их с деймоном связи так повлияла? Или Том всегда был таким? Таким взрослым… Это восхитило, вызвав легкую зависть. Это завораживало. — Я вас услышал. Все в порядке. — Хочешь задать еще несколько вопросов? Я полагаю, сегодня мы можем устроить друг другу небольшую порцию сближения и экскурсию из наших интересов, — кивнул сам себе Реддл. — И раз уж мы заключили перемирие, возможно, и меня удостоят некоторыми ответами? — Что вы хотите знать, сэр? — Планы на будущее? Ближайшие и долгосрочные. Кем бы хотел работать, не будь ты… — Том поджал губы, хмурясь и бледнея. — К примеру, работа твоей мечты или увлечения. — Мне нравится путешествовать, — расслабленно устроившись на шаткой табуретке, ответил подросток. Теперь, когда мужчина знает настоящую фамилию, знает о розыске, рассказывать о себе не было такой жуткой проблемой. — Я жду своего совершеннолетия, чтобы снять родительские деньги и потратить их на небольшую паровую лодку, простую самую. Я мог бы подрабатывать тут и там ради топлива и еды… Повидать мир, — он мечтательно смотрел в сторону заколоченного окна, будто уже и видел себя парящим по небу среди облаков. — Я хочу увидеть море и звезды над ним. Цыгане, с кем я путешествовал, никогда не заплывают на большие водные пространства, только реки, и ничего интересного, ничего удивительного я никогда в жизни не видел. Никогда не бывал в больших городах, туда мне путь закрыт, сами понимаете, сэр, но если как-то тайком… — Я проведу тебя в Лондон безопасным путем, — бесцветным и сухим голосом произнес Том, отчего-то не глядя в сторону парня. Мужчина выглядел бледнее и мрачнее обычного. — В любое время. Когда захочешь. — В Лондон? Это где находится замок Волдеморта? — Гарри посмеялся над таким нелепым предложением, качая головой в отказе. Иногда гость говорил забавные, фантастические вещи, но это нисколько не обижало — Том просто не привык, что нужно скрываться и жить в страхе, для нормальных людей жизнь Гарри Поттера кажется проще и легче, чем есть на самом деле, и они относятся ко всем запретам и опаскам парня довольно беззаботно. — Я говорил, к примеру, о Праге. — Куда захочешь, — тише ответил Реддл, выглядя еще более замкнутым и нелюдимым, на что Поттер только недоуменно покачал головой, правда, расспрашивать о странном поведении тактично не стал — мало ли, какие неприятные воспоминания могли посетить взрослого человека. — Ты можешь задать свой вопрос. — Вы знали моих родителей? Сэр, — Гарри запнулся, когда Том плотно прикрыл веки и сжал побледневшие губы. — Вы не могли бы рассказать мне о них? Хотя бы немного? Мужчина долго молчал. И если бы подросток не знал его чуточку лучше, решил бы, что тот попросту задремал. Гарри расценил подобную реакцию по-своему, не дожидаясь объяснения. Здесь все казалось очевидным. — Они вам не нравились, да? — Я не был их другом, — отрешенно произнес Реддл, его глаза оставались закрытыми. Было видно, что говорил мужчина с трудом, буквально себя принуждая. — Лили Поттер — твоя копия. Наглая девчонка с острым языком, упорная, как локомотив и упертая, как стадо баранов. Ее никто не мог переспорить, в каждой бочке затычка. Выступала на закрытых конференциях «против» и «за» различных… Вероятно, сейчас таких людей называют активистами. Джеймс Поттер. Военный шпион. Все, что я о нем знаю, как о личности, это предательство родины. Да, Гарри, «они мне не нравились». Очень хорошее определение моего отношения к покойным Поттерам. Вот и все, что я могу рассказать о твоих родителях. Я… Не тот случай, чтобы ты мог расспрашивать о них, — Том поднял веки, и взгляд чернильно-черных глаз был настолько тяжелым, что Гарри не мог и пошевелиться под ним, правда, наваждение быстро спало, когда мужчина непринужденно улыбнулся. — А то наговорю всякой поверхностной субъективной чепухи. Поттер благодарно кивнул, он был рад и таким крохам, особенно взгляду с другой стороны — не дружественной. Дедушка Дамблдор рассказывал, что родителей устранили за «измену родине», когда те пошли против Правителя, Волдеморта. Конечно, официально то был взрыв парогенераторов, однако многие люди уверены в предательстве Поттеров. Может, Том был из их числа. Это ничего. Гарри не хотел делать Реддла врагом Волдеморта и навязывать ему свое мнение, беззаконное и опасное мнение, относительно Правителя. — Вы планируете наладить связь со своим деймоном? Изменить к Нагини свое отношение. Это может стать реальностью? Том вновь прикрыл на несколько секунд глаза, словно нечто скрывая от внимания парня. — Слишком долгое время я считаю ее тупым говорящим животным. Нагини не была на меня похожа, и мне не нравилось ее присутствие. Я любил одиночество, я не хотел обременения в виде открытой нараспашку души, которую разглядывают все желающие, — когда Реддл открыл глаза, Гарри мгновенно понял, что эти убеждения никуда не делись и совсем не забыты. Том и сейчас считает своего деймона тупым бестолковым животным, который только мешается. — Однако, — тем не менее, продолжил мужчина: — Почему бы не взглянуть, что из этого выйдет. На моей душе раны, что видят посторонние. Я не могу позволить кому бы то ни было травмировать свою душу, даже если это пятнадцатилетнее животное. Быть может, нечто и получится. Я не знаю. У меня нет стремления «дружить» с Нагини, но я хочу, чтобы деймон, наконец, приносил пользу, а не разочарование и раздражение. Вернуть под свою защиту — да. Ее подчинение — да. Если человек может держать в узде свои эмоции и чувства, с душой стоит провернуть тот же трюк, а с двумя первыми я преуспел. — Это жестоко, — тихо прокомментировал Поттер. — Это неправильно, — вторила своему человеку Хэдвига, тоже внимательно слушающая. Нагини ничем не показывала свою заинтересованность в разговоре. Ей тоже было плевать на своего человека. — Если мои установки не вписываются в твои моральные принципы, это не значит, что они неверные. Они просто другие, Гарри, — Том перевел бесстрастные глаза в сторону полярной совы. — Вы близки. — Мы — это единственное, что есть друг у друга. Реддл сощурился. — Все еще думаешь о своем безраздельном верном одиночестве, решая за других людей, чего они должны хотеть? — Больше нет, — искренне ответил Гарри, на самом деле устыдившись своих прошлых слов. — Только я сам в это не верю. Именно Я. И не имел права говорить, будто знаю, как думаете вы, сэр, и как обязаны думать. Но это не значит, будто я начал верить, что мы станем хорошими «друзьями-навсегда». Я считаю, ничего правильного из этого не выйдет. Просто мое мнение. — Что же ты думаешь о моих извинениях? — сменил тему мужчина, тяжело и удрученно вздыхая, отворачиваясь от деймона подростка. И Поттер робко улыбнулся, протягивая свою ладонь для рукопожатия. — Я принимаю их. — Хотел прояснить один важный момент. Тебе точно не следует переживать за свою честь, — Том крепко пожал кисть недоуменного подростка, тихо, низко смеясь над его вытянутым лицом и объясняясь: — Я буду ждать твоего совершеннолетия, как порядочный человек. — Что?.. — Я не буду пытаться соблазнить тебя до тридцать первого июля, — улыбнулся шире Реддл, и Гарри подскочил на ноги, задохнувшись, не найдя никаких слов для ответа, а просто возмущенно сбегая в свою комнату. Хэдвига напоследок испустила короткий клокочущий смешок, глядя на мужчину с пониманием, но улетая следом за своим человеком. — Действительно, сложно.