***
А вчера и вовсе произошел возмутительный случай. Перед ужином Натали спустилась на кухню, чтобы попросить Павлину приготовить ей мятный чай. Дверь была чуть приоткрыта, и стоило только Натали подойти, как она услышала голос мужа: — Значит, пусть все идет как идет, успокой ее, Павлина, постарайся уж! — Да я ж и так из кожи лезу, Григорий Петрович, — отозвалась та, — но бедняжка все плачет и плачет, говорит, не можно ей боле терпеть такое унизительное положение. А вы ее визитами совсем не балуете… — Ты же видишь, как мне трудно отлучиться, чтобы никто ничего не заподозрил! Господи, ну почему бы отцу не забрать свое семейство и вновь не отбыть в Париж! — воскликнул он. Павлина в ответ пробормотала нечто невразумительное, Натали не расслышала, что именно. — Вот, — сказал ей на это Григорий, — передай письмо, а на словах скажи, что я буду на днях. Отец уедет на свой дурацкий завод, а я — сразу же к ней, к моей любоньке. Натали поспешила убраться, пока ее не заметили. Задыхаясь от быстрой ходьбы, она вбежала в свою комнату, привалилась спиной к закрытой двери и зажмурилась. Она стояла так несколько минут, сжимая что было сил кулаки от злости, бессилия и негодования. Ах, какая же негодная дрянь эта добрая, сердобольная, всегда готовая помочь и услужить Павлина! Всю дорогу делала вид, что встала на сторону Натали, когда они враждовали с Ларисой, а сама все это время, оказывается, сводничала и покрывала грязные делишки Грига! Ну, держись, мерзавка, так просто этого Натали оставлять не собирается. Она сделает все, чтобы выжить нахалку из этого дома. Выгонит ее с позором, пусть идет хоть на улицу побираться, но для начала… Натали быстро вытерла слезы и спустилась на задний двор, дабы позвать Илько, среднего сына Ярославы, которого Петр Иванович по просьбе Натали также выкупил у Лидди, дабы тот, во-первых, находился при матери и помогал нянчить свою младшую сестру, пока Ярослава ходит за Еленочкой, а во-вторых, время от времени выполнял мелкие поручения хозяев вроде того, чтобы передать, если нужно, письмо, сбегать с поручением к деревенскому старосте, и тому подобное. Натали приказала Илько, ни много ни мало, проследить за Павлиной, и когда она отпросится «в село к матери», идти за ней, разумеется, так, чтобы она ни сном ни духом. Илько заверил пани, что все сделает и, конечно же, будет держать язык за зубами. Поздно вечером Илько, улучив минутку, когда никто не видел, пришел к Натали и сообщил, что тетка Павла и впрямь побывала в селе у матери, а после взяла повозку и поехала аж в Нежин. Илько удалось кое-как спрятаться в повозке между пустыми корзинами, прикрывшись мешком из-под яблок. В Нежине тетка Павла побывала сначала в одном красивом доме, «около которого растут красивые цветы». Пока Павлина гостевала в том доме, Илько выбрался из повозки и спрятался за углом, в полутемной подворотне. Ждать пришлось долго, потом тетка Павла вышла, весьма, стоит сказать, недовольная и посетовала вслух, что де на «базар теперь поздно ехать и пора домой». Самому же Илько пришлось в Червинку добраться пешком, так как он опасался, что его могут заметить. На следующий день Натали сказала, что ей срочно надобно навестить Семена Аркадьевича и купить капель для Еленочки, чтобы ее не мучили колики. Заодно пообещала привезти капли и для Левушки, на всякий случай. Илько она, разумеется, взяла с собой, и он показал ей тот дом. Натали подарила ему рубль, и наказала держать язык за зубами.***
— О, вы сегодня прекрасно выглядите, дорогая! — ослепительно улыбнулся Натали Григорий. Она и не заметила, как он вошел. Оглядев его с головы до ног, Натали заметила, что муж одет в дорожный плащ. — Благодарю, Григорий Петрович! — сухо проговорила она. — Вы уезжаете? — Отец дал мне кое-какие поручения, и мне надобно в дальние деревни. Староста там с мужиками повздорили, кажется, из-за урожая. — Понятно, — вздохнув, кивнула Натали. — Вы едете нынче же? — Да. Я уже приказал Игнату заложить мне коляску. — Что ж, — Натали улыбнулась и ласково погладила мужа по щеке, — надеюсь, что все скоро разрешится, и вы быстро вернетесь. — Дай бог, дорогая! — Григорий еще раз сдержанно кивнул ей и вышел. Странно, подумала Натали, ведь Петр Иванович сегодня дома, как же Григорию удалось ускользнуть из-под надзора? Впрочем, он ведь хитер, что та лиса. Наверняка Яков его опять выгородит, но если подумать, так даже лучше. Расчет был прост: Натали должна поехать в Нежин, в тот самый дом, и застать муженька прямо-таки на горячем. Разумеется, в таком непростом деле ей нужна союзница, и без лишних колебаний Натали выбрала Ларису. Во-первых, лишний свидетель, как говорится, не помешает, чтобы Григ уж точно не отвертелся. Во-вторых, сама Натали ни за что не станет устраивать скандал, потому как это ни к чему не приведет. Пусть для начала Лариса расскажет обо всем Петру Ивановичу, а она наверняка это сделает поскольку у нее от супруга секретов нет. И вот тогда Григу уж точно небо с овчинку покажется. А там уж Натали найдет нужные слова, и убедит мужа, что все эти его интрижки — ненужная блажь, а эта вертихвостка ему и задаром не нужна, потому что рядом с ним верная и преданная ему всегда и во всем жена. Если он искренне раскается и попросит прощения, Натали смилуется. Ну, а если уж нет… Ему же хуже! Ну, а в-третьих, никому другому Натали попросту не могла довериться. Не Лидди же звать, в самом-то деле, ведь совершенно ни к чему выносить сор из избы. Ларису Натали нашла в саду. Она сидела в беседке и читала, рядом в коляске спал Левушка. Лариса время от времени толкала коляску взад и вперед, отвлекаясь при этом от чтения. Она наклонялась над сыном, ласково шептала ему что-то, поправляя одеяльце и кружевной полог. Натали вздохнула: ее Еленочка, как на грех, немного приболела, и потому находилась дома под чутким присмотром Ярославы. Будь девочка здорова, Лариса наверняка распорядилась бы и ее вывезти на прогулку. Она частенько забирала обоих детей, гуляла с ними, читала им старинные сказки и пела колыбельные. Кстати сказать, тут ей, видимо, помогали ее актерские способности, Натали один раз и сама поневоле заслушалась. Стоит сказать, что и Еленочка, прямо на удивление, быстро успокаивалась, стоило только Ларисе взять ее на руки, тогда как у той же Ярославы она постоянно плакала, не желая останавливаться. Да и самой Натали редко когда удавалось убаюкать дочку, сколь бы она ни старалась. — Наталья Александровна! — улыбнулась Лариса, подняв взгляд и заметив Натали. — Решили прогуляться? — Сегодня такой замечательный, теплый день, — кивнула Натали, приблизившись к ней. — Как Левушка? — спросила она, чуть понизив голос. — Заснул, — ответила Лариса. — С утра, правда, покапризничал немного, я уж забеспокоилась, может быть, у него болит что… А что Еленочка? Семен Аркадьевич был уже? — Сказал, что это всего лишь легкая простуда. Видно, Ярослава не доглядела, когда купала ее. Сквозняк. — Будем надеяться, что скоро все пройдет. Левушка, если помните, ведь тоже не так давно кашлял, но слава богу, прошло. — Лариса Викторовна, — Натали присела рядом с ней на скамейку, решив, что пора переходить к делу, — у меня к вам будет маленькая просьба, если вы не возражаете. — Я к вашим услугам, — повернулась к ней Лариса, — и, разумеется, готова сделать все, что в моих силах. — Не могли бы вы съездить со мною к модистке? — спросила Натали. — К модистке? — удивилась Лариса. — Да, — кивнула Натали. — Видите ли, Лидди скоро устроит праздничный прием. Она каждый год дает в конце сентября большой бал, это старинный обычай, принятый у них в семье: однажды ее дед устроил праздник в честь рождения сына, отца Лидди, и с той поры так и повелось. Ну, вот… Мы, как вы понимаете, приглашены, ведь милая Лидди не только моя ближайшая подруга, она теперь крестная мать моей дочери. А Петр Иванович — глава нашего семейства, вы — его супруга, так что, сами понимаете… — Конечно, — тут же согласилась Лариса. — Разумеется, мне нужно новое платье, я, понимаете ли, с трудом теперь надеваю прежние, они вдруг сделались… несколько тесноваты. Вот Лидди мне и посоветовала превосходную модистку, она берет недешево, но шьет просто великолепно! По последней парижской моде! Я и подумала, может, вы тоже захотите приобрести обнову, мы же одна семья. Кроме того, ехать в город одной мне, признаюсь, скучно. — Что ж, — отозвалась Лариса, — я охотно составлю вам компанию. Раз Лидия Ивановна нас приглашает, то остается ведь не так много времени. И получается, нам надобно поторопиться. — Сегодня же и поедем, сразу после обеда, если, конечно, вы не против. Лариса на мгновение задумалась: — Петр Иванович все равно целый день занят, у него, как вам известно, посетители: крестьяне со своими спорами, которые пан должен разрешить, потом еще приказчики… А за Левушкой, конечно же, присмотрит Галина. Пожалуй, сегодня мы действительно можем съездить. — Благодарю, Лариса Викторовна! — просияла Натали. — Право, не стоит.***
Оставив Ларису с Левушкой в саду, Натали вернулась домой. Перво-наперво она спросила у лакея Марко, уехал ли Григорий Петрович, и тот ответил, что пан отбыл уже около получаса тому назад. Прекрасно, — усмехнулась про себя Натали. До обеда осталось не так долго, а потом они с Ларисой соберутся и поедут в Нежин. Думается, этого времени Григу окажется более чем достаточно, чтобы вволю порезвиться со своей потаскушкой, и они с Ларисой застигнут голубков прямо в их уютном гнездышке. — Пани, — в гостиную заглянул Фрол, — там пожаловали пан Косач. — Кто?! — изумленно вскричала Натали. — Алексей Федорович, — невозмутимо ответил Фрол. — Что ж, проси скорее! — Натали непроизвольно повернулась к зеркалу, поправила прическу, и быстро разгладила складки платья. Надо же, Алексей вернулся! Ну, кто бы мог подумать, ведь он, кажется, говорил, что уезжает чуть ли не навсегда. А ведь он, кажется, тоже был не на шутку влюблен в эту мерзавку Китти. — Алексей Федорович! — Натали приветливо улыбнулась вошедшему в гостиную Косачу. — Поди, — повернулась она к Фролу, — немедленно доложи о визите пана Косача Петру Ивановичу, он у себя в кабинете. И скажи кому, чтобы Ларису Викторовну тоже позвали, она с Левушкой в саду гуляет. — Сию минуту, пани! — поклонился Фрол. — Алешенька, — Натали протянула Косачу руку, — вы не представляете себе, как я рада вас видеть! Он изменился: возмужал, стал несколько шире в плечах, зачем-то отпустил усы, которые, надобно заметить, несколько старили его, а еще, казалось, совершенно разучился улыбаться. — Да и я счастлив вернуться в родные пенаты, Наталья Александровна, — сказал он. — Вы теперь, как я понимаю, пани Червинская? Примите же мои сердечные поздравления! — Благодарю, Алешенька! Я пока в этом доме на положении молодой хозяйки. Пани у нас — супруга Петра Ивановича, как и подобает по обычаю. Алексей наконец-то улыбнулся, став на мгновение собой прежним: юным и прекрасным гусаром, который когда-то в детстве посвящал им с Лидди стихи. — Жизнь не стоит на месте, не так ли? — он вновь поцеловал ей руку. — Вы правы, дорогой Алешенька! — Бог мой! — радостно воскликнул Петр Иванович, входя в комнату. — Сколько лет, сколько зим, Алексей Федорович! Вижу, вы вернулись домой, овеянный славой, выражаясь языком поэтов. — Доброго здоровья вам, Петр Иванович! — Алексей сердечно пожал ему руку. — Да, довелось побывать, как говорится, в деле… Рука, изволите видеть, все еще побаливает, — он протянул вперед левую руку и несколько раз сжал и разжал кулак. — Ранены были? — сочувственно взглянула на него Натали. — Пустяки, — отмахнулся Алексей. — Оставайтесь с нами обедать, Алексей Федорович, — пригласил его Петр Иванович. — Благодарю, — отозвался он, — но у меня сегодня еще так много дел. Сами понимаете, хозяйство требует строгого надзора. Я ведь что заехал-то к вам, Петр Иванович: мне бы хотелось справиться о воспитаннице покойной Анны Львовны, вашей крепостной Китти. Натали вздрогнула, услышав это имя, неужели Алексей до сих пор страдает по этой… девице легкого поведения? Она заметила, как свёкор еле заметно усмехнулся, очевидно, подумав о том же самом. Он не успел ничего ответить Алексею, потому как в ту самую минуту в комнату вошла Лариса в сопровождении Галины, которая несла на руках Левушку. Алексей, которого Петр Иванович сразу же представил своей жене, вновь принялся поздравлять семейство Червинских с прибавлением, пожелал всем всяческих благ, а после все-таки согласился отобедать. Что ж, злорадно подумала Натали, так даже лучше, потому что сейчас Петр Иванович узнает, что Григ вновь тайком улизнул из дому. Это ей, конечно же, только на руку. Ну, а там вскоре придет время, и Алексей также узнает об истинной натуре своей драгоценной Китти.