***
То, что дело, как говорится, нечисто Лариса поняла, когда они свернули с дороги поехали почему-то через березовую рощу господ Лопушинских. Точнее, половина рощи принадлежала теперь Петру Ивановичу, потому что он выкупил ее у Льва Николаевича Лопушинского, дабы тому было чем заплатить закладные за дом. Помнится, жена его, добрейшая Валентина Романовна, как-то раз, повстречавшись с Петром и Ларисой в церкви, посетовала, что, дескать, муж ее нынче на мели, они задолжали всему уезду, а нынче еще и неурожай случился, и по такому случаю, как бы кредиторы не выгнали их из родового гнезда. Петр Иванович пожалел несчастных Лопушинских, у которых не было ни детей, ни родных, и предложил Льву Николаевичу сделку: выкупить березовую рощу, тем более, что та как раз прилегала к его собственным угодьям. Там, как он говорил, можно устраивать хорошую охоту, а кроме того, наладить в том числе и продажу леса, о чем он тоже давненько уже мечтал. — Эй, милейший, куда мы едем? — крикнула она кучеру Авдею, но он не ответил, а лишь еще сильнее стал хлестать лошадей. — Да ты что, с ума спятил? — высунувшись из окна кареты вновь крикнула Лариса. — Лошадей же загонишь, и мы не туда свернули! Авдей! Поворачивай немедля! — Молчите, пани! — обернувшись, бросил ей через плечо Авдей. — Я ужо и сам знаю, куда вас везти! Тут только Лариса поняла, что попала в западню. Зря, подумала она, не согласилась с Натальей Александровной и не подождала до утра, а кроме того, Петр Иванович ведь предупреждал, чтобы она никому не доверяла и не покидала имение. Но ведь письмо… Получается, оно было поддельным? Что ж, все яснее ясного: ее выманили под предлогом серьезной болезни Петра Ивановича, потому что знали: она сразу же бросится к нему, не раздумывая. Выходит, это подстроил тот ужасный человек, что украл в свое время Китти и маленького Павлушу. Значит, сейчас ее везут к нему, и он уготовил ей роль приманки. Стало быть, Родзевич потребует от Петра Ивановича Червинку и все его состояние в обмен на жизнь Ларисы. Лишь бы только с Петром Ивановичем и впрямь все было хорошо, думала Лариса, а что будет с ней… Господь поможет, — она перекрестилась и вновь выглянула в окно. Авдей по прежнему мчался, точно на пожар, но тут вдруг он громко выругался, карету резко занесло, и Лариса, вскрикнув упала на пол, больно ударившись затылком, а после раздался треск, грохот и оглушительное ржание; после же свет померк у нее перед глазами. Очнулась она оттого, что кто-то настойчиво хлопал ее по щекам, а потом она почувствовала резкий запах нюхательной соли пополам с уксусом. Лариса закашлялась, а чей-то знакомый голос проговорил: — Ну, вот! Я ж так и знала, что первое средство — добавить уксусу в нюхательную соль. Мертвого подымет! — Да уж, что верно, то верно, Алевтина Прохоровна, — машинально вырвалось у Ларисы, и она тут же попыталась сесть. — Алевтина Прохоровна?! — во все глаза уставилась она на приму Нежинского театра, свою давнюю конкурентку. — Тихо, Ларочка, — отозвалась мадам Канатоходова, — давай потихонечку. Встать сможешь? — она протянула ей руку. — Вот так… Тихо… Лариса приподнялась, превозмогая дурноту и держась руками за виски, и огляделась. Карета ее перевернулась, лошадь, хрипя, лежала на земле, кучер Авдей валялся поодаль, лицом вниз и раскинув руки. — Убился насмерть, сердешный, — проговорил незнакомый бородатый мужик. Он наклонился к нему, ощупал, после чего вздохнул и покачал головой. — Лучше посмотри, что там с нашим экипажем, Тарас, — повернулась к нему мадам Канатоходова. — Как вы сюда попали? — спросила Лариса. Она хотела было тоже подойти к Авдею, но у нее ко всему прочему нестерпимо болела нога. — Да это ты как здесь очутилась? — вопросом на вопрос ответила Алевтина Прохоровна. — Я возвращалась в Нежин, ездила тут в одну деревню, чтобы проведать… одну родственницу. Ну, ладно, чего уж там: дочка у меня тут живет неподалеку. Младшенькая. Десять годков уж ей скоро. Старшие-то мои все пристроены, им отец их, Разгуляевич наш, помогает, а моя милая Евлампия… Словом, ее батюшка не признал кровиночку, да и куда уж ему. Он, знаешь ли, в высоких чинах человек, в столице нынче служит. Если помнишь, был у меня одно время знатный кавалер, Разгуляевич про то знал, но не возражал… Да мы с ним к тому времени уж и не жили, ну… вместе. — Тот самый генерал, герой Отечественной войны? — заинтересованно взглянула на нее Лариса. Когда-то, когда она еще служила при театре, вся местная публика наперебой обсуждала покровителя мадам Канатоходовой. Он приехал в их края поправить здоровье, здесь располагалось имение его брата. И вот, скучая, бравый генерал зашел как-то в их театр, свел знакомство с Алевтиной Прохоровной, да и пропал, как говорят. Их роман длился довольно долго, даже Лариса успела, так сказать, застать эти события из биографии театральной примы. А потом генерал постарел, утратил и силу, и стать, да сама мадам Канатоходова тоже начала, так сказать, потихоньку увядать, ну и пришлось им расстаться. Но вот, как оказалось, та страсть имела последствия. — Да, он самый, — кивнула Канатоходова. — Словом, навещала я доченьку и собралась ехать обратно, так как завтра бенефис у меня в Нежине. Я еще подумала, что, мол, тут где-то неподалеку имение твоего мужа, и как-то вы там живете-можете. И вдруг, вообрази, летит навстречу какой-то ненормальный! И это здесь, на лесной дороге, где днем с огнем прохожего обычно не встретишь! — Еле-еле, пани, я с конем своим совладал, свернул на обочину, — вклинился в разговор Тарас. — Но лошадь наша захромала, так что… и не знаю уж, как мы поедем. — Пешком можно дойти, — проговорила Лариса. — Здесь недалеко должно быть имение наших соседей, господ Лопушинских. Вот прямо там, — она указала рукой направление. — нужно только обогнуть рощу. У вас есть фонарь? — Как не быть, пани! — Тогда идем скорее! — Лариса, чуть поморщившись от боли в ноге, решительно зашагала по дороге. — Они нам непременно помогут, дадут нам лошадь, и мы сразу же поедем в Червинку. А там уж я распоряжусь снарядить вас в Нежин, Алевтина Прохоровна, не тревожьтесь, как раз к бенефису успеете. — Да к бесу его, тот бенефис! — махнула рукой Канатоходова. — Ты мне скажи лучше, что с тобой случилось? Ты, что, от мужа решила сбежать? — Да господь с вами, Алевтина Прохоровна! Этот негодяй Авдей очевидно был в сговоре с врагом моего мужа, меня выманили из дома и собирались увезти. Если бы не вы… — Ах, какой ужас! А ну как тот враг потом взял да и продал бы тебя в гарем к какому-нибудь турке! Вот ужас-то! — Алевтина Прохоровна!.. — впервые за все время Лариса улыбнулась. Мадам Канатоходова, как всегда в своем репертуаре, ей кажется, что кругом царят этакие водевильные страсти.***
Натали смотрела в окно на ночную темноту, будто могла разглядеть там хоть что-нибудь. Все же, ей нужно было уговорить Грига взять ее с собой. Так по крайней мере она смогла бы скоротать время, которое в ожидании тянется ужасно медленно. Григ, отправив нарочного к Ольге Платоновне, собрался и заявил Петру Ивановичу, что поедет с ним объезжать соседние поместья, дабы разузнать, может кто-нибудь из них видел экипаж Ларисы. Мало ли, скажем, случайно повстречался на дороге… Тем временем Назар, Тихон и Марко, как не раз уже успевшие доказать свою преданность Петру Ивановичу люди, были заняты опросом крепаков, которые отвечали за безопасность в Червинке. Каким-то образом ведь предатель проник к ним в дом и сумел сманить на свою сторону Авдея, того самого, что повез Ларису Викторовну. — Ой, да тому Авдею, — скривилась Галина, — налей чарку горилки, и он мать родную продаст с потрохами! Говорила я вам, — повернулась она к Назару, — нечего было ему такое важное дело доверять! — Да, виноват я, — опустил голову Назар, — пусть пан хоть батогом меня теперь прикажет высечь — не пикну, потому как не уберег хозяйку! — Бедная моя пани! — вздохнула Дарка, утирая украдкой слезу краем платка. — И что-то с нею теперь будет? — Как бы не убил ее тот аспид, — перекрестилась Орыся. — А то еще может… чего и похуже сотворит! — Вдруг басурману какому продадут нашу голубку? — ахнула Дарка. — Как в этом… ну, помните, пани, — взглянула она на Натали, — вы как-то читали книжку про фонтан какой-то. Где хан басурманский невинную девушку соблазнял. — «Бахчисарайский фонтан», — вздохнула Натали, — помню. Но не стоит воображать всякие ужасы, Дарина. Я просто уверена, что с Ларисой Викторовной все хорошо будет. — Конечно, — уверенно кивнула Галина, — и нечего тут всякую чушь городить, пойдемте-ка лучше посмотрим, — обратилась она к своим товаркам, — вдруг там мужики вернулись, нет ли новостей. Натали проводила их глазами и снова вздохнула. — Что Лариса Викторовна? Не нашли ее? — она и не заметила, как в гостиную вошла Китти. Натали поморщилась: все же, как там ни крути, ей неприятно видеть эту женщину. Да, она тоже переживала за Грига, потому что их, как бы Натали не было это неприятно, связывает общий ребенок, но все же… Стоит сказать Петру Ивановичу, чтобы отослал Китти как можно скорее. Вот Лариса вернется, и сразу же надобно поднять этот вопрос. А то, того и гляди, по уезду начнут говорить, что у Григория Червинского в имении свой… «Бахчисарайский фонтан», прости господи! — Нет, пока не нашли, — вздохнула Натали. — Вестей нет. — Петр Иванович уехал? — не отставала Китти. — Да. И Григ тоже. — Ну, ладно, — развела руками Китти, — я пойду в детскую. А то там Левушка проснулся и разбудил моего Сте… Павлушеньку. Просто на удивление неспокойный ребенок! Разбаловала, видно, его пани Лариса. — Я сама пойду сейчас и успокою Левушку, — раздраженно передернула плечами Натали. — А вы — занимайтесь своим сыном! Не стоит трогать чужого! — Все ж таки, он брат Грига, — задумчиво проговорила Китти, а после, махнув рукой, поспешила удалиться. — Какова же нахалка! — сжав кулаки, проговорила Натали. — Пани, пани, беда! — влетел в комнату лакей Марко. — Что случилось? — вздрогнула Натали. — Мы только что были на лесной дороге, та, что в обход Нежинской! — Там бывает очень опасно ездить по вечерам, — тут же вспомнила Натали слова своего отца. — Авдей туда нашу пани завез и… убились они! Натали ахнула и прижала ладонь к губам. — Насмерть? — хрипло проговорила она. — Знамо, насмерть, — вздохнул Марко. — Авдей шею сломал себе, лежит там, не шевелится. Дух из него вон! Карета перевернулась… Пьян был, вестимо. — А Лариса Викторовна? — спросила Натали. — А пани нету! — развел руками Марко. — Как это? — Ну… мы все обыскали — ни следа! Словно и не было ее там. — Так где же она? Марко не успел ответить, потому что в комнату влетели Галина и Дарка, обе раскрасневшиеся и всклокоченные. — Пани! — крикнула Галина. — Только что от Лопушинских казачок прискакал. Велел передать, что хозяйка наша у них. Они чуть было не убились на дороге, той, что через лес… — Слава тебе господи! — перекрестился Марко. — Жива наша пани! Натали, улыбнувшись, тоже вздохнула с облегчением. — Ее там какие-то проезжие актеры спасли, за ними, говорят, погоня была, хотели их ограбить и убить! — воскликнула Дарина. — А то и… — … продать басурману, — засмеялась Натали. — Все, Дарина, потом станете пересказывать на кухне эти глупые сказки. Сейчас главное, чтобы Лариса Викторовна как можно скорее вернулась домой. — Так пан Лопушинский снарядил своих людей и дал им коляску. Скоро они будут здесь! — сообщила Галина. — Тогда немедленно, — повернулась Натали к Марко, — пошлите кого-нибудь за Григом и Петром Ивановичем. Они должно быть сейчас уже в Косачевке. По крайней мере, поместье Алешеньки ближе всех к нам, и там им сразу же предложили бы помощь… Самое главное — успокойте моего свекра, а то он сам не свой, пусть не переживает, с Ларисой Викторовной все в полном порядке. А если там их нет, то к Лидии Ивановне загляните, в Шеферовку. — Уже бегу, пани! — просиял Марко. — Ну, что ж, — кивнула Натали, — все хорошо, что хорошо кончается.