Наконец-то

Наруто уже сотни лет не замечал времени, а теперь оно отплатило ему за пренебрежение. Эта сволочь тянулась, как розовая жвачка, прилипшая к ботинку. Делаешь широкий шаг, но гадина даже не думает отрываться, ловит тебя в безвкусную ловушку. Альфа остро ощущал на себе каждую минуту, которые с тончайшим упрямством складывались в проклятые часы, но прежде протаскивая оборотня через адские муки. Скука и одиночество? Забудьте. В вечной жизни оказалась вещь похуже их вместе взятых. Ожидание. Прошло уже семь дней с тех пор, как он дал Кибе и Шино простейшее задание — найти в городе, полном страшных монстров, одну конкретную вампиршу. Да, они не знают её имени, или как она выглядит. Или, где её видели… когда-либо. Но они первоклассные перевёртыши с талантом к поиску. — Так какого хера? — недовольно простонал Наруто, падая на свой дорогой диван. Он уткнулся носом в чёрный бархат, одна рука и одна нога безвольно съехали на пол. Даже стая начала замечать, что альфа пребывает в не подконтрольной ему хандре. Пока Узумаки начал вести себя тише, реже выходил из собственных номеров, отдалился от всех. Даже от Саске. Но никто не тешил себя иллюзиями, что это смертельная тишина. Они были готовы к взрыву его дикости в любой момент. Наруто не знал, чего ожидал, но точно не этого. Семь дней в расчёте на вечность? Это тянуло на ноль в степени минус бесконечность. Узумаки мог моргнуть и обнаружить, что прошли месяцы. Как жизнь на ускоренной перемотке, ведь ей нет конца. А на эти семь дней кто-то врубил обычную человеческую скорость. Наруто сумел запомнить, что они начались в среду. И вот пришла новая среда. В памяти сохранились предыдущие дни в мельчайших подробностях. Все закаты и рассветы. Сожранное мясо. Часы, которые пролежал на диване, рассматривая потолок. Дни без секса. Да-да, а всё потому, что никакого желания он не чувствовал. Ожидание убило даже его. Альфа бросил ленивый взгляд на часы. Два часа ночи. Самое время снова пялить потолок, его верную подругу этих суровых дней. Наруто перевернулся на спину, скрестил ноги, сложил руки на груди. Ни дать ни взять мертвец. Постучали. Наруто нехотя повернул голову в сторону двери. Всё взвесил и решил, что находящийся там незнакомец может отправляться лесом. Альфа даже не хотел проверять, кто там. Плевать. Стук повторился. Лис тяжело вздохнул, закрывая глаза. Всё его тело напряглось, чтобы найти силы произнести единственное слово. — Убирайся, — не приказ, не крик, а едва слышный стон неудовольствия. Больше не стучат. Она просто входит. У Наруто нет настроения даже на то, чтобы её прогнать. Смелость это или глупость, но за семь дней только она смела прерывать его благородные страдания. — Все молчат, но их любопытство такое громкое, они хотят знать, что с нашим любимым вожаком, — Наруто закатил бы глаза на то, как многозначительно она произносит «любимым», перекатывая каждый слог между шаловливым язычком. Но она давит на виски, слегка задевая волосы. Это приятно. Самую малость. Наруто так давно скрылся от всех, уже почти восемь дней назад. Целая вечность. А жизнь отшельника не для него. Приходится признать, что она подловила его в момент слабости. Альфа позволяет хитрой кошке и дальше массировать себя. Женские руки плавно перемещаются на плечи, давят на нужные точки. Напряжение тает, время немного ускоряется. А руки забираются под рубашку, коготками царапая крепкую мужскую грудь. Когда Наруто открывает глаза, запрокидывая голову, его накрывает волна ванильных волос. Её грудь, стянутая белым платьем, почти упёрлась ему в лицо. Львица наклоняется всё ниже, стараясь добраться как можно дальше. Она видит, что альфа смотрит. Непозволительно требовательно приподнимает его за подбородок. Целует, стоя за подлокотником. Их губы не могут синхронизироваться из-за перевёрнутого положения. Но её вкус запускает цепную реакцию. Зверь слишком давно был заперт в клетке бесформенного ожидания. Лишённый развлечения, изнывающий от жажды, он напоминает о себе, когда Наруто плотно сжимает зубы на её языке. Зря она так поторопилась засунуть его в глотку вожака. — А-а-м-х-х, — бирюзовые глаза расширились от шока. Наруто надавил сильнее. На лицо упали первые капли крови. Она старалась не шевелиться, только продолжала хныкать. — М-х-х-а-х, — ещё сильнее, больше алых капель на довольном лице альфы. Его маленькая жертва, такая жалкая, вся сжимается, громко дышит через нос. Зверь готов нажать сильнее, попробовать её плоть на вкус. Наруто мысленно рычит на него, загоняя подальше. И разжимает зубы. — Ах. Она чувствует, что свободна, кровь течёт по подбородку. От искусительницы до жертвы в один шаг. И готова бежать, но Наруто не даёт. Он быстрее, сильнее. Злее. Его рука крепко хватает ванильные волосы, тянет на себя. Она вскрикивает от боли. — Сколько раз мне нужно повторить, чтобы до тебя дошло, Ино, — зубы альфы снова близко к её лицу, львица дёргается, стараясь выбраться из капкана его рук, — твоя удача в том, что я тебя не хочу. Уймись и живи дальше. Наруто не отпускает, а отталкивает её от себя, но Ино рада даже этому. Она трогает пальцами язык, стараясь понять, как сильны повреждения. Пока альфа с опасной грацией садится, откидываясь на спинку чёрного дивана. Его завораживающие голубые глаза смотрят на неё. Ино старается стереть с лица кровь. Она поверила, что сегодня её день. Принарядилась, пришла скрасить одиночество вожака. В благодарность, с надеждой. Эта болезненная признательность за освобождение кормится её одержимостью отдать долг. — Ты никогда не прекратишь, верно? — устало вздыхая, задаёт вопрос Наруто. Хотя это скорее его наблюдение, чем что-то требующее ответа. Ино упорно качает головой, за её спиной ванильные волосы раскачиваются в такт. Узумаки разглядывает львицу. Высокая, красивая, на белом платье разрез до опасной высоты. К ней вернулась стать, когда она перестала быть низшей. Но и дерзости прибавилось. Альфа видит только один способ прекратить это раз и навсегда. Наруто сосредоточенно прощупывает своей силой весь отель в поисках конкретного перевёртыша. Его энергия, как чёрный бархат обивки дивана. Тёмная, но мягкая, тёплая. Грация хищника присутствует даже в его силе. Как плавные взмахи кисти. Наруто двигается за его энергетикой, как по чернильным мазкам на белой бумаге. И, когда находит, натыкается на жёлтый блеск глаз. Оборотень знает, что альфа призывает его. — Ты не оставляешь мне выбора, киска. — Ч-что ты имеешь ввиду? — Наруто улыбается своей любимой улыбкой, в которой безумие соседствует с обольщением. Втягивает носом её запах. Страх пахнет так возбуждающе. — Что это? Зачем он здесь? — несмотря на то, как сильно напугана, Ино остро чувствует его приближение. Наруто признаётся себе, что восхищён. Она хороша. Поэтому он сделает всё, чтобы сохранить ей жизнь. — Входи, — произносит альфа. Весь в чёрном, Сай грациозно входит в покои своего нового вожака. Многие перевёртыши внешне или повадками напоминают животных, в которых превращаются. Для обывателя может показаться, что в этом нет ничего необычного. Но Сай необычен. Наруто думает о нём, как о самом себе. Они оба являются истинными воплощениями самой сути шифтеров. Дело даже не в том, что Сай одет в чёрное, ходит мягко, как опасная большая кошка. Есть нечто намного глубже. Из тёмных глаз бледного оборотня на мир глядят жёлтые зрачки хищника. Это ни с чем не спутаешь. — Ты хотел меня видеть, альфа? — Наруто бросает мимолётный взгляд на Ино. Она думает, что никто не заметит, что настолько хороша. Возможно, но только не с вожаком. Узумаки видит, как она сжала ноги чуть сильнее, впилась ногтями в ладонь, облизала верхнюю губу. Все эти знаки мимолётны, даже могут значить всё, что угодно. Только от альфы не скрыть расширение зрачков, лишней слюны, которую она старается глотать медленно. Даже сердце, которое и должно так стучать. Сай, безусловно, тоже ощущает её страх. Замирает после серии быстрых ударов. Перевёртыши чувствительны к таким вещам, но мало кто способен понять их истинную природу. Наруто может. Поэтому сделает, что должен. — Ага, точно, — небрежно начал Наруто, — у меня для тебя важная миссия. — Разумеется, — с готовностью ответил Сай, — я готов на всё, — Наруто снова широко улыбнулся. — В таком случае, — накручивая интригу, медленно сказал альфа, — отдаю тебе Ино. Владей, — Узумаки театрально махнул рукой в сторону львицы. Наруто смотрел только на шокированного Сая, полностью игнорируя Ино, которая затравленно смотрела то на одного, то на другого мужчину в комнате. Если у неё было что на это сказать, слова отказывались покидать ярко обведённый рот. — Альфа, я… не… не понимаю, — первый обрёл дар речи бледный оборотень, растерявший последние краски в лице. — Ты не можешь! — прервала молчание Ино. Её отчаянная смелость даже подкупала. Сжатые кулаки едва ли пугали Наруто, но львица доказывала, что не собирается сдаваться без боя. — Я больше не низшая. Ты сам дал мне свободу, всем нам. Сам отдал своё право распоряжаться нашими жизнями, как своей. Я не буду чужой подстилкой! Наруто тяжело опёрся о чёрный бархат дивана, чтобы заставить тело подняться. Ино не отступила, когда альфа подошёл настолько близко, что от его дыхания зашевелились её распущенные ванильные волосы. — Твоя правда, я дал тебе свободу, всех уровнял, но ты, похоже, понятия не имеешь, что с этой свободой делать, она на тебя плохо влияет, — Наруто говорил медленно, практически безэмоционально. — Не волнуйся, ты не будешь его рабыней. Я же хороший альфа. Ты станешь его женой. Узумаки едва не рассмеялся, когда львица в ужасе отступила на несколько шагов назад. Она готовилась бежать. Нервно качала головой, закрываясь рукой от альфы. Словно такая преграда могла его остановить. — Альфа, — заговорил Сай. Свою боль от её реакции он не мог удержать. Наруто усмехнулся. Такой сильный и такой слепой. — Если у меня есть право голоса, то я… я отказываюсь, — пришлось отдать ему должное, отказался Сай твёрдо. Ино даже одарила его благодарным взглядом. Притворщица, весело подумал Узумаки. — Как благородно, — довольно протянул Наруто, — только бессмысленно. Права голоса у тебя нет. Сделаем всё быстро и разойдёмся по своим делам, — деловито продолжил альфа. Ему не терпелось остаться наедине со своей хандрой и ждать, когда его беты порадуют хорошими новостями. Вот только… когда вампирша будет найдена, Наруто не нужно, чтобы Ино крутилась рядом, отвлекая. Хочет — не хочет, но сегодня её представление закончится. Занавес, дамы и господа! — Но альфа, — снова начал Сай. Какие же они оба раздражающие, не переставал думать Наруто. Из-за них и их драмы только мигрень разыгралась. — Довольно разговоров, раздевайтесь, — отбросив весёлость, приказал Наруто. Перевёртыши перед ним не пошевелились. Они раз за разом тыкали палкой между решётками, за которыми мирно спал зверь Узумаки. — Не вынуждайте меня, — слова превратились в гортанный рык. Но и это не подействовало. Ино стояла, обхватив себя руками, а Сай мог только смотреть на страдания львицы и страдать вместе с ней. От её жестокого отказа. Наруто прикрыл глаза, призывая свою власть над ними. Когда он снова их открыл, небесная лазурь сменилась кроваво-красным. Его горячая сила растеклась по всей комнате, заползая в каждую щель, сжигая воздух. И чужое сопротивление. — Раздевайтесь! Не просьба, даже не приказ. Одно это слово стало их непреодолимым желанием. Сай начал быстро скидывать чёрную одежду, которая чернильными лужами падала к его ногам. Ино перебросила невероятно длинные волосы через плечо, заламывая руки за спину, чтобы достать до замка на молнии. Львица потянула его вниз, снимая с себя белоснежное платье. Будто избавлялась от кожи, обновлялась. Они были как свет и тьма, но их обнажённые тела сравнялись. Теперь Ино и Сай напоминали ангела и демона. И задачей Наруто было обвенчать рай и ад. — На колени, — это желание Наруто вложил в голову Ино. Она пару раз хлопнула бирюзовыми глазами, но потом подчинилась. Львица плавно опустилась на колени посреди гостиной альфы. — Встань на четвереньки, — снова с секундной задержкой, но Ино опёрлась руками о ковёр, отставляя зад. — Ниже, — шёпотом произнёс Наруто. Ванильные волосы рассыпались по кругу, образуя ореол вокруг Ино. Она вытянула руки вперёд, прижимаясь грудью к ковру, сильнее отставляя зад. Подставляя его своему жениху. Наруто никогда не приходилось этого делать. По каким-то причинам, перевёртыши давно перестали проводить настоящие свадьбы. Звериные свадьбы. Это действо было даже поэтичным. В некотором извращённом смысле. Самка отдавала себя, представая перед партнёром абсолютно беззащитной. А самец должен был подарить ей удовольствие. Никогда свадебный обряд не сопровождался причинением боли. И всё это на глазах у альфы, который, словно священник, слушал их клятвы. Благословлял. Осенял крестом. Объявлял мужем и женой. — Подойди ближе, — Сай сделал шаг, поднимая ноги, как робот. Наруто ухмыльнулся. Ягуар пытался сопротивляться. Только природе и своим чувствам он дать отпор не мог. Вид Ино, к которой Сай питал… что-то, Наруто не брался вешать ярлык, возбуждал мальчишку. Его член находился в полной боевой готовности. Узумаки не сомневался, что там, куда он отправится, тесно, тепло и мокро. Там его ждут с распростёртыми объятиями. — Ещё ближе, — Наруто надавил на Сая сильнее, вынуждая придвинуться, ухватиться за талию Ино для равновесия. Ягуар-девственник не мог не чувствовать головкой горячего входа львицы. — Иди до конца, — однозначность мысли должна была всё решить. Но не решила. Сай остановился. Наруто явственно почувствовал, как он пытается вернуть себе контроль. — Иди. До. Конца. — Ар-р-р, — сжимая зубы до хруста, зарычал Сай. Его сила задела Наруто, как лёгкий летний ветерок. Альфа рассмеялся. И надавил сильнее. Сай зарычал громче. Его сила была бесполезной против Узумаки, но она не сдавалась. Наруто так увлёкся игрой с мальчишкой, что забыл про львицу. Ино не могла двигаться, её тело послушно выполняло желание альфы, но разум освободился. Она поняла, в каком положении оказалась и жалобно захныкала. — Ар-р-р-р, — страдания любимой женщины придали Саю энергии для нового раунда. — П-п-п-пожалуйста, — упираясь щекой в ворс ковра, щедро орошая его своими слезами, прохныкала Ино. Из гордой львицы она превратилась в жалкую девчонку. — Н-не за-заставляй м-м-м-меня, — Наруто презрительно фыркнул. Женщины. Подлые актрисы. Но ничего, он не собирается сдаваться. Маски будут сброшены. Альфа перестал сдерживаться и надавил всерьёз. — А-А-А-А-А, — Сай больше не рычал. Он кричал. Кричал от боли, пронизывающей всё его тело. Чем больше он выдавал своей силы, чтобы противиться воле вожака, тем больнее она возвращалась в него. Ино попыталась закричать вместе с ним. Слёз прибавилось. Вот теперь не всё было игрой. А Сай не сдавался. Больше силы. Столько, что тело не могло этого выдержать. Две тонкие полоски крови расчертили нижнюю часть лица, прошлись по губам и скатились на голую спину Ино с его подбородка. — А-а-а-а, — какой-то последний отчаянный бросок. Наруто доволен. Сила отступает. Сай отпускает Ино. Львица отползает от парня, с трудом садится на колени, закрывая голое тело руками. Сай валится на ковёр, принимая позу эмбриона. Узумаки подходит к львице. Нежно взяв за подбородок двумя пальцами, поворачивает её лицо к себе. — Посмотри, малышка Ино, сколько боли ему пришлось испытать из-за тебя, — мягко проводя подушечкой большого пальца по её щеке, стирая некоторые слезинки, говорит Наруто. Белая львица льнёт к его руке. Бирюза в глазах туманится глупой идеей, которую она продолжает лелеять, как малое дитя. — Мне жаль, — вполне искренне произносит Ино, — но всецело я могу принадлежать только одному мужчине. Тебе, мой альфа, — Наруто тяжело вздыхает, обдавая лицо Ино горячим дыханием. У него уставший вид. Медленно выпрямившись, Узумаки вернулся на любимый диван. Ино продолжала стыдливо прикрываться руками, пока Сай прерывисто дышал, обнимая свои колени. — Хорошо, — от ответа Наруто, львица удивлённо вздрогнула всем телом. В её глазах застыло непонимание. — Сдаюсь. Ты меня убедила, — альфа оскалился в соблазнительной улыбке, погладил себя по колену, — подойди ко мне, киска. Ино не доверяла слабости в ногах, поэтому проползла весь путь на четвереньках. Её тонкие руки, которые бьёт дрожь, хватаются за ногу Наруто. Щекой она прижимается к жёсткой ткани джинсов. Правда, как кошка, мелькает в голове альфы. Он помогает Ино подняться, снова хлопает по колену открытой ладонью. Она улыбается и растягивает своё грациозное тело рядом, так, что ноги лежат на диване, а голова почти упирается в пах. Но выглядит ванильная блондинка довольной. Наруто поощряет её преданность ласковыми поглаживаниями по кривым изгибам обнажённой спины. Сай начинает шевелиться. Ино, за которой исподтишка наблюдает Наруто, следит за каждым движением измученного ягуара с разбитым сердцем. Невероятный хищник повержен жалким женским предательством. Он с трудом поднимает руку, чтобы использовать кофейный столик для опоры, и поднимается на ноги. Чуть не падает обратно, но неимоверными усилиями заставляет себя стоять. Прямо не выходит, только слегка накренившись в бок. — Что скажешь, киска, — игриво облизывая закрученную спираль лабиринта внутри уха Ино, начинает Наруто, — по-моему мальчик заслужил награду. За свою невероятную стойкость. В конце концов, он мог заполучить всё это, — альфа плавно двигает ладонь по спине львицы, спускается к попке, грубо хватаясь за мягкие полушария. Его палец легко проскальзывает между ними, попадая сразу в цель. Ино дёргается. Хорошо, думает Наруто. — Ты же не возражаешь, киска, верно? Входи, Каруи! — не отвлекаясь от бирюзовых глаз и пропихивания пальца глубже в зад Ино, громко говорит Узумаки. Львица в недоумении, она старается переместить тело так, чтобы палец альфы вышел из неё. Наруто не возражает. Когда девушка-леопард входит, ощущается перебор кошек в одной комнате. На Каруи высокие каблуки и длинные кожаные штаны, заканчивающиеся где-то под грудью, облепившие тонкие ноги. Из-за этого она кажется бесконечно высокой и поразительно худой. Только выделяющиеся мышцы на открытых руках не дают усомниться в силе её тела. Маленькие грудки упакованы в узкую полоску ткани, которая вроде как должна быть топиком. Её чёрная кожа в горько-шоколадной упаковке смотрится опасно сексуально. Каруи выставляет себя напоказ. — Что она здесь делает? — с подозрением интересуется Ино. Она мастерски изображает ревность к Наруто, да только альфа видит опасливые взгляды на голого Сая, который до сих пор не пришёл в себя. Каруи нагло улыбается. Это противостояние ванили и шоколада слишком приторно. Нужна щепотка остроты. — Не будь такой жестокой, киска, — ощутимо хлопая её по голому заду, с усмешкой говорит Наруто. — Я не отпущу нашего Сая без награды. Ты же не возражаешь, Каруи? Мальчик чист и невинен, он берёг себя для кого-то особенного, но, — альфа поджимает губы, сочувственно пожимая плечами, — не срослось. Пусть хоть познает всю прелесть грязной, сносящей крышу похоти. Каруи поигралась с плотными нитками бус на шее, напоминающими ошейник, пока рассматривала бледного парня. Сай едва ли понимал, о чём идёт речь. Он опирался на кофейный столик, стараясь не рухнуть перед альфой. Ино чуть отстранилась от Наруто, он ощутил эту резкую перемену, когда контакт их тел утратил прежнюю интенсивность. — Ничего такой, — вынесла вердикт Каруи, — я не против показать ему небо в алмазах. Первую запоминаешь навсегда, — она идёт нога за ногу, едва заметно отклоняя корпус назад, длинные чёрные руки висят, как ветки сильного дерева. — Я не думаю, что он этого хочет, — Наруто ликует, Ино едва держит на лице свою маску. А Каруи прикасается к его бледному лицу, отбрасывает чёлку, чтобы посмотреть в глаза. Проводит рукой вниз по всему телу. Её рука контрастирует с бледной кожей Сая. — Он просто ещё не знает об этом, — усмехается Наруто, — но стоит ей начать, и, я уверен, Сай не пожелает, чтобы она кончала. Нравится каламбур? — откровенно веселится альфа. Только Ино не разделяет его настроения. Она внимательно следит за тем, как Каруи опускается на колени. Её ладони задерживаются на груди Сая, сползая по скрюченному телу ещё медленнее. Пока не достигают паха, и чёрные пальцы смыкаются на повисшем белом члене перевёртыша. — Быстро она, — издеваясь, шепчет Наруто на ухо Ино, пока львица следит, как за пару движений Каруи удаётся возбудить Сая. Обольстительница улыбается, смотря на него снизу вверх. Кажется, что ягуар желает что-то возразить на её действия, но жёлтый блеск в глазах говорит громче слов. Его щуплая грудь вздымается всё сильнее, замирая на глубоком вздохе лишь раз, когда Каруи касается губами головки затвердевшего члена. Беспомощность перед желанием в глазах Сая, кажется Наруто такой завидной. Для него всё впервые. Как давно сам альфа что-то делал впервые? — А-х-х, — удивлённо стонет Сай, когда Каруи берёт в рот всю его длину. Глаза ягуара желтеют сильнее. Проявляются клыки. Его зверь чувствует что-то новое внутри себя. Сай пробуждается, как мужчина. А Каруи ускоряется, насаживается на его достоинство с потрясающим усердием. Помогает тонкими пальчиками, наглаживая его яйца. Наруто готов поклясться, что слышит их перевозбуждённый звон. — У-м-м, — Сай постепенно перестаёт смущаться своего удовольствия. Его израненное силой Наруто тело, просит об этой милости. И ягуар отдаётся всему, что готова дать Каруи. Наруто ждёт, что случится раньше. Произойдёт ли взрыв или прежде Сай осмелеет настолько, чтобы схватить Каруи за волосы. Видно, как его пальцы сжимаются и разжимаются, требуя от хозяина приказа сделать что-то грубое. Его ноги упираются в пол устойчивее, бёдра начинают толкаться вперёд, чтобы быть глубже в глотке девушки-леопарда. А голова откидывается назад. Кадык выпирает вперёд, губы приоткрываются. Стон за стоном Сай берёт всё от новых ощущений. Но кончить не успевает. Горячие, поглощающие его плоть губы Каруи резко исчезают. Даже Наруто, увлечённый первым оргазмом Сая, не заметил, когда жестокая киска, прижимавшаяся к его телу, исчезла. Ино не собиралась смотреть, как эта грязная сука Каруи доставляет удовольствие Саю. Она просто налетела на худое, как жердь, тело соперницы, готовая разорвать в клочья. Наруто откровенно веселился, наблюдая, как белая львица когтистыми пальцами вырывает клочья волос кирпичного оттенка. Обнажённая, опасная, даже альфу такой вид немного возбуждает. Ино легко валит Каруи на спину, рычит и вгрызается той в плечо. Проливается первая кровь. Противница скулит, безуспешно пытаясь скинуть с себя ванильную блондинку. Ино усиливает хватку, Наруто доволен, она училась у лучшего. Поднимается дикий визг, когда львица переключает внимание на левое ухо своей сестры-оборотня, которое тут же выплёвывает на светлый ковёр альфы. Узумаки решает, что этого довольно. Но всё равно поднимается медленно. Тянется, разминая старые кости. И только потом раздаётся его рык. Это голос Альфы. Девки испуганно расползаются в разные стороны. Наруто присаживается на корточки перед истекающей кровью Каруи. — Тц-тц-тц, — качает головой вожак, — жестокая киска, кто бы мог подумать, — он касается места укуса. Кровь останавливается, плоть быстро зарастает. Всё это в новинку Наруто, его сила альфы кажется практически бесконечной с тех пор, как он принял на себя эту роль. Полностью открылся своей стае. — Извини за это, ты свободна, — Каруи испепеляет взглядом Ино, но уйти с достоинством у неё бы не вышло. Львица рычит в след, вынуждая соперницу ускориться. Победитель очевиден. Один только неудовлетворённый Сай замер в немом шоке. С озадаченным лицом и крепко стоящим членом. — Не удивляйся, — кидает ему Наруто, представая перед Ино в полный рост. Львица выдерживает прямой взгляд альфы, высоко задирая голову. — Просто Ино из тех, кто показывает истинное лицо лишь перед необратимыми событиями, когда крепко прижата к стенке. Да, киска? Спесь быстро слетает с пристыжённой львицы. Она отворачивается, но Наруто крепко хватается пальцами за острый подбородок. Возвращает её взгляд обратно, заставляет читать по его глазам, что давно знал правду. — Видишь ли, Сай, она вбила себе в голову, что чем-то обязана мне. Что на ней какой-то долг. Она думает, что я освободил её от страданий, поэтому теперь ей придётся страдать ради меня, отказывая себе в чём-то настоящем. Ты привлёк внимание Ино при первой вашей встрече. Но её мышление низшей кричало: «будь с альфой, принадлежи альфе, это безопаснее всего». Глупая киска. — Пожалуйста, незачем быть таким жестоким, — отчаянно пытаясь вырваться из хватки вожака, умоляет Ино. — Даже сейчас, когда я принёс в дар то, что она больше всего жаждет, Ино заупрямилась, да только какая женщина позволит другой прикасаться к тому, что она считает своим, — Наруто отпустил львицу, которая тут же попыталась прикрыться волосами и руками, чтобы альфа больше не мог читать её так легко. И обернулся к бледному оборотню. — В данной задачке это ты, Сай. — Я? — Разумеется. — Но почему тогда… — Потому что она дура, — грубо перебил Наруто. — Теперь ты понимаешь свою удачу, Ино? Он разве что не искрится от чувств к тебе, ты испытываешь то же самое, а ещё мне ты совсем не интересна. К чему отказываться? — Я уже верила своим чувствам однажды, и чем это кончилось? — все маски рухнули одновременно, обнажая нечто большее, чем плоть. Страх и слабость Ино вышли наружу. Она так страшилась своего простого желания — довериться, подойти, быть рядом. — Он никогда тебя не любил, — прошептал Наруто, наклоняясь к Ино так близко, что его нос задел бьющуюся жилку на шее, — а Сай любит. И я не берусь судить, кто из вас делает это сильнее. Моё предложение всё ещё в силе, — отстраняясь, громко добавил Наруто. Альфа отступил, оставляя этих двоих стоять напротив друг друга. — Решайтесь. Не приказ, но внутренний толчок, заставляющий его перевёртышей делать то, чего им хочется больше всего. Ино набросилась на губы Сая, как на землю обетованную, которую искала не одну сотню лет. Что было не так уж далеко от истины. Они торопились поглотить друг друга, от чего промахивались мимо губ. Любые их нервные, иступлённые касания вышибали искры. Взаимное возбуждение, эта звериная похоть, что смешивалась с желанием более глубоким, заполняло собой всё пространство. Наруто ощутил острый укол зависти. Особенно, когда Ино отступила от Сая, сохранив контакт только между их переплетёнными руками. От неё требовалось стать беззащитной перед ним. Львица разжала пальцы и встала на четвереньки, низко склоняя голову, подставляя свою выгнутое тело ему. Сай смотрел только на эти бирюзовые глаза, отвечая на призывный взгляд. Он действовал несмело, когда пристроился сзади невесты, стараясь оттянуть момент своего бессилия нежными касаниями. Поцелуями, которые дарил всему, до чего мог дотянуться. Ино прекратила это нервное мельтешение одним крепким прикосновением к его руке, что застыла на женском бедре. Сай остановился, дожидаясь, когда она покажет ему, как нужно любить. Не душу, это он знал сам, но тело. Рука ванильной блондинки сжала достоинство жениха, готовое для акта единения. Она бережно направила его в себя. Сладострастный стон быстро перерос в звериный рык удовольствия, когда оба перевёртыша показали клыки. Их глаза засверкали, обнажая звериную сущность. Сай на чуть согнутых руках опустился вплотную к телу Ино. И продолжил двигаться так, как она успела показать ему. Наруто хотелось отвернуться, но это была его обязанность, как альфы. Они двигались слишком синхронно, не отрывая взглядов друг от друга. Соединение их тел было столь плотным, словно они уже никогда не смогут разъединиться. Наруто мог видеть только глаза Сая, но и этого было довольно. Он смотрел, как тот, в кого вошло божество. Нет. Как тот, кто сам вошёл в богиню. Держался из последних сил, но продолжал. Зверь, его инстинкты помогали ему, направляли. Подсказывали, когда ускорить ритм, а когда выйти на всю длину, чтобы ворваться в горячее лоно одним резким движением. Рычания перемешивались со стонами. Им подпевали громкие хлюпающие звуки. Самые прекрасные. Самые похотливые. И только они достигли самой высокой общей ноты… как общий стон-крик завернул два измотанных тела в тишину. Наруто смотрел, как они сплетаются. Молчат и только медленно целуются. Два обнажённых тела, лишённые всякой сексуальности. Между Ино и Саем образовалась такая крепкая связь, какую Узумаки не мог даже рассмотреть достаточно хорошо, чтобы понять, из чего она состоит. Как заполучить такую же. На это альфа смотреть не смог. Он оставил влюблённых одних. Но куда-то пойти, выбрать место или направление так и не смог. Наруто просто замер у окна, смотря поверх города. Где-то там были его перевёртыши, искали для него вампиршу. Зачем? Этот вопрос оставался без ответа. Только Узумаки начал бояться, что возложил на живой бездушный труп слишком много своих надежд. Пошёл восьмой день его ожидания.

_____

— Чувак, ну, правда, мы так долго можем, но это же та-а-а-ак скучно, просто скажи то, что мы хотим услышать и разойдёмся с миром. — У-м-м-х-м, — недовольно проворчал вампир. Киба тяжело вздохнул, качая головой. В тёмной подворотне, где они поймали очередного кровососа, воняло дерьмом и разложением, а несговорчивый вампирюга вынуждал находиться здесь дольше необходимого. Инузука скосил взгляд на Шино. Друг направил вытянутую руку в сторону вампира, с которым они мило беседовали. Сколько бы раз волк не видел, как он это делает, всё равно было жутко. Кисть Шино просто отсутствовала, распалась на сотни мелких чёрных жучков, которые теперь ползали в теле кровососа. — Тебе правда так хочется продолжать это? — канючил Киба. Жукам порой становилось тесно в глотке этого длинного бледнолицего парня, и они выползали. Из носа, из глаз, изо рта. А потом заползали обратно. Их было так много, что были видны эти ползающие бугорки на шее кровососа. — Повезло ещё, что тебе дышать не нужно, хах. Хотя, как повезло. Спорное утверждение. Короче, просто скажи, что знаешь про вампиршу, которая грохнула своего создателя и разойдёмся. — У-м-м-х-м, — произнёс в ответ вампир. Киба устало потёр глаза. Восемь дней для лучшего поискового дуэта это тебе не шутки. Он уже чувствовал, как напрягается зад, представляя, что с ним сделает Наруто, если поиски затянутся ещё хотя бы на час. Шино выставил вперёд вторую руку. Киба не успел отвернуться и увидел, как пальцы рассыпаются, разлетаясь вокруг в виде чёрных жужжащих точек. Инузука пригнулся, когда рой пролетел над его головой, врываясь в тело вампира. Его горло распухло сильнее. Рвотные позывы тоже усилились. Кровососа всего затрясло, жуков в его теле становилось больше, чем собственной чёрной крови. Тем более, что она вытекала через каждую щель, вытесняемая прибывающими насекомыми. — Слушай, Шино, — прикрываясь рукой, с трудом выговорил Киба. Его посетила гениальная мысль, которой он торопился поделиться с товарищем-оборотнем, — я тут подумал, что, наверное, чтобы он заговорил, нужно освободить ему рот, а то, как бы… ПУФ! — Да твою мать, Шино! — взревел Киба, когда башка вампира разлетелась на куски. Большая часть из которых оказалась в волосах и на лице волка. — Фу, какая дрянь, — отряхиваясь, возмущался Инузука, злобно зыркая на невозмутимого жука. Руки Шино вернулись в норму. Только пара чёрных жучков последними уползли куда-то под рукава его ветровки. — Говорил же, что надо полегче. Как он теперь заговорит… БЕЗ БАШКИ? А? И ладно бы первый случай, а то ведь уже третий за неделю. ЗА НЕДЕЛЮ! Так и будешь молчать? — не прерываясь, орал на друга Киба. — Хм, — протянул Шино. Повисла секундная пауза. В этот промежуток Киба успел закипеть до предела. К тому же, он случайно проглотил кусок вампирской плоти. — ХМ? ХМ?! — накинулся перевёртыш на жука, который в ответ только смотрел на безголовое тело, распластавшееся на земле. — Издеваешься? То есть, когда я спрашиваю тебя, где сахар, ты можешь объяснить это только за две тысячи слов, но, когда превышаешь силу, убиваешь того, кто должен говорить, чем оттягиваешь момент исполнения нашей миссии, которую нам не кто-нибудь, а сам Альфа выдал. Всё, что я от тебя слышу… ХМ? Ты хоть отдалённо представляешь, — зарычал Киба, наклоняясь так близко к лицу Шино, что их дыхания смешались в одно, — как глубоко Наруто засунет нам это твоё «хм» в задницы? — Извини, — пожимая плечами, говорит жук, чем окончательно добивает товарища. — Бесполезно, — обречённо качает головой Инузука. — Идём, обратимся к более проверенным источникам. А за одно купим где-нибудь вазелин. Нашим жопам его понадобится много. — Знаешь, друг, — наконец произнёс что-то вразумительное Шино, — порой мне становится понятно, от чего многие подозревают нас, и тебя, в частности, в гомосексуальной связи. Твоя тревога по поводу возможного сексуального акта, который может нам обеспечить Наруто, вероятнее всего, прибегнув к помощи посторонних предметов, всё чаще напоминают не ожидание чего-то ужасного, но предвкушение чего-то приятного. Киба остановился. Вдохнул несколько раз. Очень глубоко. Наплевав даже на ужасную вонь, что осела в лёгких. — Ой, заткнись, — в итоге выдал волк. И парочка друзей отправилась дальше. Время поджимало. Как правило, найти вампира, особенно для перевёртыша, не составляет труда. Но это потому, что они живут своими стаями. Мелкими, но стаями. Места их обитания не такие распространённые, как может показаться. Достаточно просто пройтись по ним и поспрашивать. А вот когда твоя цель одиночка в бегах… им очень повезёт, если она вообще всё ещё в городе… то, с поимкой такого существа никто не справится лучше людей. Уставший маленький старичок, сидящий в окружении высоких стопок журналов и газет, кивнул. Фукасаку тоже был перевёртышем. Вообще полезно иметь своих везде. — Есть что-то странное? — спросил Киба. — Страннее нас троих? — усмехнулся старикан. Но всё равно разложил перед волком несколько свежих газет. Киба принялся листать хрустящие страницы, пока Фукасаку следил за Шино. Продавец газет, эта сморщенная жаба, старался подловить одного из жучков, иногда летающих вокруг него, чтобы поймать насекомое длинным языком. «Найден очередной труп девушки, которая считалась без вести пропавшей последние 50 лет». «Выживший из ума старик утверждает, что видел свою жену… молодой и красивой, при том, что она умерла много лет назад. Старческий маразм или духи решили с ним связаться?» — Кровососы, тьфу, — смачно харкнул Киба, откладывая очередную газету, — да только не те. «Скандально известный поэт утверждает, что его преследуют призраки убитых им женщин». — А вот это уже интересно, — отзывается Киба, когда натыкается на маленькую заметку в местной газетёнке с тиражом в 3000 экземпляров. — «Прихожане единственного в Конохе католического собора в один голос говорят, что находятся под защитой ангела. Он никому не показывается, предпочитая общество страшных гаргулей, но люди уверены, что ангел пришёл указать им верный путь». Звучит отлично, — решил Киба, отрывая страницу со статьёй, — спасибо, старик. Идём, Шино, у нас зацепка. — Эй, а платить кто будет? — прокряхтел Фукасаку им в спины. — Потребуй плату у Наруто Узумаки, — смеясь, крикнул Киба. — А вот возьму и потребую, — погрозив кулаком двум перевёртышам, тихо шепнул продавец. Да так и вернулся на своё место. Решил, что от него не убудет. Инузука высоко задрал голову, чтобы увидеть, где заканчивается жуткий шпиль одной из башен. Такими он и представлял места обитания кровососов, только без поправок, что для кого-то это пристанище веры, дом Бога. Чёрные камни соседствовали с разноцветными витражами, колокола с массивными дверями. А на площадке, которая выступала в роли крыши, за всем этим ревностно следила пара гаргулий. — Внутри почти никого, слышу только одно сердце. Хорошо, сможем войти незамеченными. Всё проверим. Нутром чую, что это то самое место. Давай, поднимемся наверх. — Хм, — снова произнёс Шино. И вот это «хм» Кибе очень не понравилось. Волк начал медленно пятиться от друга, поднимая руки в защитном жесте. — Нет-нет-нет, — но было уже поздно. Рой жуков захватил тело перевёртыша и поднял высоко над землёй. — Арх, чтоб тебя, гадство, чёрт, чёрт, пошли прочь, — то ли отряхиваясь, то ли вычёсывая из себя насекомых, ругался Киба. Пока Шино вновь восстанавливал своё тело. — Никогда не делай так без разрешения, — тыча в друга пальцем, возмутился оборотень, — сколько раз говорить. — Слушай, — благополучно игнорируя всё, что говорил Пёс, тихо, но внушительно сказал Жук. Киба скрипнул зубами, но, когда сосредоточился, тоже его услышал… этот запах ни с чем не спутаешь. — Вампир, — ухмыльнулся Инузука, — я же говорил. Ух, как тут всё им пропиталось. Давай убираться, чтобы не оставить своих следов. Понаблюдаем снизу. Подождём, кто придёт. Перевёртыши заняли удобную позицию, с которой просматривалась галерея с гаргульями. Что-то подсказывало, что вампир использует её как вход в своё убежище. Излишняя мера, они бы почувствовали её из другого конца города. Теперь, когда знали запах. Оставалось только наблюдать и ждать. Рассвет восьмого дня их поисков скоро настанет. Она придёт, чтобы спрятаться. Так и произошло. Маленькая чёрная тень молниеносно взлетела вверх по стене собора. Вместо двух гаргулий стало три. Оборотни переглянулись, кивнули друг другу, собираясь как можно скорее вернуться домой, чтобы отчитаться перед альфой. Но вслед за маленькой фигурой вампирши к собору подошли ещё две, хорошо им знакомые. Ничем хорошим малышке это не грозило.

_____

Тесная толпа то появлялась, то исчезала в темноте, когда стробоскопы гасли, чтобы снова взорваться резкой вспышкой. Десятки потных, подпрыгивающих тел. Возбуждённые, жадные до жизни. Забитые под завязку бушующими гормонами и синтетической дрянью, которая больше не открывает двери в расширение разума. Лишь ускоряет их ещё сильнее. Скорость, скорость… быстрее. Короче любовь, больше ударов сердца в минуту. Не спать ночами, но не для того, чтобы смотреть на звёзды, а чтобы умирать быстрее. Хината в самом эпицентре бурления крови. Она мало понимает это время, этих новых людей. Их музыка как беспокойный набор звуков. Цветомузыка вызывает эпилепсию даже у вампира. Эти тела молоды, но они понятия не имеют, что чувствуют. Хината надеется, что это поможет. Хочет копнуть глубже. Но боится, что под этой поверхностью ничего нет. Пустота. (такого добра у меня с лихвой) Она старается двигаться между тесно сплетёнными телами. Найти одного донора, который поделится жизнью. Накормить мёртвое нутро. Стать правильным вампиром, а не пустым сосудом. Толпа даже не замечает, как топчется друг у друга на ногах, как оставляет синяки на открытых участках тела. Вырывает волосы с корнем, пока поднимает руки к потолку. Если бы Хината не была маленькой летучей мышкой-вампиром с эхолокацией, то могла ощутить это на себе. Но она способна обтекать их, как вода. Просачиваться через них, как туман. (быть ещё дальше от понятия «человек» просто невозможно) Время уходит, это место ускоряет его, а она до сих пор не выбрала себе жертву. Девушка за стойкой кажется привлекательной. От неё пахнет красивой тоской. Её большие карие глаза смотрят на беснующуюся толпу, и кажется, что она тоже скучает по чему-то давно ушедшему. Её платье прикрывает больше, чем у всех остальных. Тонкие пальцы крутят ножку высокого бокала. Никто не пьёт напиток, который ни с чем не перемешан. Каштановые волосы просто распущены по плечам. Кажется, что она (лишняя в этой жизни, в этом мире) не такая, как все. Особенная. Вампирское мёртвое сердце пропускает несуществующий удар. Эта девушка — подарок судьбы. Откладывать кормление дальше становится опасным. Но Хинате всё сложнее выбирать жертв. Все их эмоции, все их жизни… просто засасывает в чёрную дыру внутри её мёртвого нутра. Жертва допивает остатки красного вина. Одна капля ускользает и течёт по подбородку. Как иронично. Хината тенью следует за ней. Воображает, что чувствует предвкушение. А может (не правда, мёртвая тварь, что ты можешь чувствовать? только жажду, вот и выпей уже кого-нибудь, пока твоя вечность не прервалась из-за такого пустяка, как излишняя выёбистость) так и есть? Всё же додумывает мысль Хината. Назло внутреннему демону-искусителю, на которого плохо повлияла жизнь с Хиданом. Улица пустынна. Девушка замирает на тротуаре. Откидывает волосы назад, красиво опустив голову вниз. Её шея призывно изгибается, будто поджидает своего убийцу. Пульс ровный, в поволоке глаз тоска. Хината хочет её своим глазам. Стать возвышенным существом, подняться над своим жалким мёртвым нутром. Хината делает шаг из тени, в которой пряталась. Так увлеклась. Не заметила рёв двигателя, пока слушала зов этой прекрасной крови. Чёрный автомобиль, блестящий, дорогой, тормозит рядом с этим падшим ангелом. Хината ждёт, когда девушка испугается и соврёт что-то о человеке, которого ждёт. Иногда это срабатывает с хищниками, которых полно среди людей. Предвкушение перебивается чем-то похожим на раздражение, когда водитель опускает стекло. Ангел смотрит в одну сторону, потом в другую. И только после этого делает шаг. Наклоняется к водителю. Хината делает шаг обратно в темноту, когда девушка называет цену. (обманщица!) Вот, что это было, теперь Хината видит всё отчётливо. Никто не снял её в том новомодном клубе. Вот по каким временам она тосковала. Но улица всё ещё благосклонна к старой проститутке. Ей едва за тридцать, молода, но это для жизни. Не для ежедневного секса. (убей, обоих, просто убей, к чёрту кровь) Хината даже кривит уголки губ в подобии ухмылки. Кто-то внутри неё жаждет справедливости, которая важнее голода. Но пустота уже опутывает, как ядовитыми лозами. Эта шлюха стирается из памяти, Хината хотела не её, а какого-то двойника. Теперь перед ней садится в машину совсем другая. Привычная тёмная сущность, которая есть в каждом живом человеке. Её возбуждение, как налёт, оседает на недавнем желании Хинаты и разъедает его до остатка. Пальто пришлось оставить в месте, которое ближе всего к понятию «дом» для одинокого вампира. Привлекает слишком много внимания там, где все полуголые. На ней то, что можно назвать платьем, но на деле чья-то шёлковая ночная сорочка. Насыщенный темно-синий цвет кажется чёрным. Контраст с мёртвенно-бледной кожей больно бьёт по глазам. Хината прислоняется обнажёнными плечами к холодной стене. Автомобиль не уезжает. Вокруг ни души. Возникает вопрос: «почему?». Шлюха пришла сюда, потому что все знают про это место или не знала, что здесь так безлюдно? Хината наклоняет голову к плечу, волосы рассыпаются длинным водопадом, накрывая половину тела. Она пытается взять от этой тоскующей проститутки хоть что-то, например, крупицу любопытства. После того, как провела десятилетия запертой в комнате с чужими дневниками, Хината стала неравнодушна к чужим историям. Причмокивающий звук звучит слишком громко в тишине улицы. Хинате видна только макушка девушки, с тоской в глазах. Периодически. Когда она поднимается наверх, выпуская из красиво очерченных губ член клиента. Хината наклоняется ниже, чтобы видеть водителя. Он не издаёт ни звука, и это странно. Обычно мужчины реагируют на секс с большим энтузиазмом. Видна только его крепко сжатая челюсть и острый подбородок. Он направляет голову шлюхи своей рукой. На пальце кольцо с печаткой. Забавная деталь, которая запоминается. До того, как рот тоскующей потрёпанной проститутки успевает заставить клиента кончить, он дёргает её за волосы. Она явно видит в этом проявления неуправляемой страсти. Но Хинате кажется, что это следование какому-то плану. Им тесно в машине, но водитель всё равно ставит шлюху на колени, прямо на переднее пассажирское сидение. Стекло снова поднято, поэтому она упирается в него макушкой. Её пристойное платье взлетает вверх, накрывает спину. Хината подозревает, что белья нет, иначе клиент не смог бы так быстро оказаться в ней. Странно, что эта деталь укрылась от неё ещё в клубе. Видимо, так сильно хотела, чтобы именно она казалась достойной. Не просто ужином, но смыслом. Шлюха старается смягчить удары в стекло выставленными вперёд руками. Но мужчина за её спиной ускоряется. Хината облизывается. Рефлекс. Ничего больше. Просто появились первые капли крови. Девушка хочет закричать, но просто не успевает. Он снова толкается в неё, она стучится головой о стекло. Мелкие трещинки. Кровавый след. И лёгкий нокаут. Хината почти удивлена. Идёт вперёд. Выходит на свет. Карие глаза собрались в кучу, но, кажется, она ещё способна увидеть, что перед ней человек. (ну, как человек) Что-то в неловком движении её ладони подсказывает: это просьба о помощи. Но Хинате почти любопытно, поэтому она ждёт, что будет дальше. А клиент всё ещё трахает её и бьёт головой. Крови даже слишком много. Девушка больше не в сознании. Сердце пока бьётся. Мужчина всё такой же тихий. Даже когда вытаскивает член из лона шлюхи и дрочит, чтобы кончить ей на спину. Ситуация затихает на мгновение, которое нужно мужчине, чтобы поплакать за рулём своего дорогого авто. Хината видит, как он тянется к ручке и снова отступает в тень. Более глубокую, чтобы не спугнуть и досмотреть до конца. Как он бережно складывает бездыханное тело в багажник. Хлопок звучит как взрыв. Убийца пугается. Тот, который человек. Вампир спокоен. Даже когда водитель смотрит туда, где она стоит. Будто видит, но это не так. Его глаза так не могут. Хината не сразу понимает, что девушка с тоской в глазах привела её к нему. Нужно лишь пойти за ним. Отыскать. (время) (чёрт!) До рассвета всего пару часов. Нужно возвращаться. Хината смотрит на красные габаритные огни. Его запах, его нечёткий образ. Этого хватит, чтобы найти где угодно. А пока пора под защиту готических сводов. Завернуться в пальто и проспать до заката. Завтра будет та самая ночь. Она поохотится за кем-то новым. За чем-то новым. Предвкушение возвращается. И теперь даже тварь, что сидит внутри, не пытается перечить. У них удивительная гармония. (чувствуешь?) Или нет. Хината не слушает, не чувствует. Тьма уже сереет, рассеивается. (поздно) Когда невидимая сила толкает в каменную стену соборного чердака, боль появляется. Возможно, она не настоящая, лишь воспоминание о том, что должно ощущать тело. Но она занимает всё мёртвое нутро. — Добегалась, сучка, — Хината поднимает голову, волосы растеклись по деревянному полу. — Скучала? — насмешливо спрашивает Дейдара. Сасори рядом с ним всё ещё напоминает куклу. (зря не сожрала тех двоих сразу) Хината поражается, что даже в такой момент мелкая, злобная часть её желает смерти собственному телу. Вероятно, это побочный эффект присутствия в нём когда-то души. Это эхо всё ещё не может принять каким монстром стала та, кто была человеком. — Скоро рассвет, Дейдара, — медленно, но с нотками разочарования произносит Сасори. — Ничего, мы же не ограничимся всего одним днём. Она долго имела нас, пока вила верёвки из Хидана. И так легко не отделается. Кое-что в Хинате стало константой. И оно возвращалось в такие моменты. Вдыхало настоящую жизнь в мёртвое тело. Всего одна вещь на всю бесконечность. Страх.

_____

Тело выполнило простой приказ. Ринулось бежать. Лучше встретить рассвет, чем позволить им добраться до своей мёртвой оболочки. Так и так — смерть. Но солнце не будет таким жестоким, как эти двое. Мужчины никогда не прощают своего унижения. (борись, убей их!) Хината даже слушать не стала. Будь всё иначе. Напейся она крови. Тогда осталась бы, вырвала сердца этим двоим, чтобы больше никто не смел мешать ей постигать свою вечность. Но она оказалась слаба даже для простого побега. Вскрик был жалким, как будто кричала девчонка. Та, какой она была в том коридоре много лет назад. Старый камень осыпался, когда её тело снова влетело в стену. На этот раз остался след из трещин. Дейдара рассмеялся, они ведь даже сил не прикладывали. — Попытаешься снова? — с вызовом и насмешкой уточнил всё тот же блондин-барабанщик, который застыл во времени, как каждый их них. Хината попыталась. Думала, что сможет обмануть, но Сасори просто был быстрее. Его питала кровь. Оба её «брата» были залиты ею под завязку. Рука мальчика-куклы крепко вцепилась Хинате в горло. Ноги оторвались от пола, когда Сасори приподнял её и резко пригвоздил к старому дереву. В этот час в соборе никого не было, поэтому никто не мог увидеть, как на ряды скамеек посыпалась пыль и мелкие щепки. Хината зарычала, показывая клыки. Её хрупкие пальцы вцепились в руку Сасори, стараясь проткнуть её насквозь. Босые ступни колотили по тёмным доскам. Она призывала свою собственную вампирскую кровь придать сил, но, лишённая подпитки, та была лишь молчаливым наблюдателем. — Так и держи её, брат, — довольный тем, что удалось выследить эту мелкую сучку, сказал Дейдара. — Твоя очередь испытать на себе все унижения, которые нам пришлось терпеть из-за тебя, — Хината задёргалась активнее, когда Дейдара стянул с себя чёрную рубашку. Она могла бы сказать им то, что они и так знают. Это была прихоть Хидана, всегда лишь он решал. Она никогда не хотела никого из них. Их унижение было её унижением. Но умолять и просить о пощаде Хината не собиралась. Так низко она не падёт. — Арх, — целую вечность невозмутимое, лицо Сасори скривилось, когда острые ногти Хинаты полоснули его по щеке и задели глаз. Нужно было его секундное замешательство, и она бы освободилась, но хватка усилилась. Сасори в порыве гнева поднял её резко вверх, швырнул в стену и успел оказаться рядом в момент удара, чтобы ещё несколько раз приложить Хинату о камни. Стена крошилась, но это никак не вредило крепкому вампирскому телу. Бледный мрамор кожи оставался ровным, только сорочка порвалась в нескольких местах, продолжая держаться на одной лямке. Это было даже смешно, если подумать, а Хината старалась думать о чём угодно, только не о своей слабости и обречённости. Они могут продолжать так очень долго, и скорее собор рухнет, чем кто-то из вампиров пострадает. Кажется, Сасори тоже это осознал, потому что его хватка не просто усилилась, перекрывая кислород, который был не нужен. Мальчик-кукла нажал так сильно, что ногти прорвали её кожу. Выступило несколько чёрных капель. — А-а-а, — закричала Хината, когда Сасори разозлился настолько, что впился клыками ей в шею. Боль перестала быть фантомной, отголоском человеческого прошлого. Укус вампира только людям казался почти приятным, когда в кровь впрыскивалось обезболивающее, дурманя жертву. Тому, в ком не было человеческой крови, вампирский яд приносил агонию. — Тише, брат, хочу, чтобы она была в состоянии чувствовать хоть что-то, — сказал Дейдара. Сасори разжал челюсти, улыбаясь почерневшим от крови Хинаты ртом. Яд начал распространяться быстрее, когда всё тело снова охватил страх. Дейдара давно был возбуждён, это было видно даже сквозь кожаные штаны. Но теперь он расстегнул их, демонстрируя свою готовность в полной красе. Хината давно не думала о своей человеческой жизни, в которой хватало ненормальных событий. Многих из них она не хотела. Как не хотела, чтобы сейчас эти двое прикасались к ней. И им это было прекрасно известно. Хидан все эти годы ограждал её от них, а сам был лишь вынужденной мерой, с которой Хината мирилась. — Никто тебе не поможет, — прошипел Дейдара, дёрнув вторую лямку сорочки. Шёлковая ткань скользнула с её груди, но не упала к ногам, цепляясь за широкие бёдра. Хината впервые почувствовала острую необходимость закрыться, спрятать своё тело. — Не хочу видеть её, — на лице вампира-барабанщика отразилась брезгливость, когда его ладонь накрыла лицо Хинаты. Только глаза оставались видны сквозь широкие щели между пальцами. Хината пыталась укусить его ладонь, но безрезультатно. Дейдара лишь со всей силы сжал пальцы, чтобы, удерживая за голову, повернуть её тело к стене. Теперь давление было на затылок. Хината чувствовала вкус камня на зубах. Их тела были одной температуры, но когда рука Дейдары забралась под сорочку, Хината ощутила холод. Он забирался в те уголки, которые, возможно, всё ещё занимала чистая человеческая душа, запертая в мёртвом теле чудовища. Она старалась дать хоть какой-то отпор, не принимать происходящее, как сторонний участник. Крепко сдвигала ноги, но их было двое. Сасори больно впился в бедро, когда принялся помогать брату, силой приподнимая одну её ножку и прижимая к стене. Дейдара воспользовался этим, чтобы засунуть в неё один палец. — Отлично, будет больно, — рассмеялся Сасори, когда увидел, что брат вынул сухие пальцы. Для кого-то мёртвого, внутри и снаружи, Хината ощущала всё слишком реальным. Она не могла уговорить мозг отключиться, хотя рассвет уже был на пороге, развеивая последние вампирские силы. Но только не этих двоих. Их питала ненависть и жажда возмездия. А ещё страх. Такой же страх, каким была пропитана Хината. Они, «дети» Хидана, остались одни и понятия не имели, как прожить оставшуюся вечность. — Что это? — неожиданно спросил Дейдара, отвлекаясь от смазывания члена в крови Хинаты, которую собирал с её шеи. Блондин-барабанщик даже не понял, почему маленький чёрный жучок на бледной руке брата, которой тот держал ногу мелкой сучки, так резко привлёк внимание. — Ещё, — поражённо прошептал он, когда к одной точке прибавилась ещё одна. И ещё, и ещё. Пока Сасори не отступил, стараясь стряхнуть с себя насекомых. Но чем больше он старался, тем больше их становилось. — Брат, ты как? — крикнул Дейдара. Он ещё не терял надежды. Поэтому удерживал Хинату и не мог повернуть голову, чтобы увидеть Сасори, когда тот скрылся из поля зрения. Ответом ему послужило невнятное бульканье. Хината только слышала, но не видела ничего, кроме каменной стены, в которую её вжимали. А потом давление исчезло. Как и присутствие кого-то у неё за спиной. Послышались крики боли и возня. Хината повернулась, прикрываясь остатками ночной сорочки. Когда пришли Дейдара и Сасори, ей было страшно. Но теперь накрыл настоящий ужас. Именно так она боялась в последний раз, когда была человеком. Когда знала, что её жизнь отберут. Грубо и безвозвратно. Мальчик-кукла превратился в столб копошащихся насекомых. Он метался из стороны в сторону, как горящий человек, но всё было бесполезно. Жуки заползали в его тело, а их место занимали новые. Пока вампир не оказался полностью состоящим из жуков. И они разорвали его на части изнутри. — НЕТ! БРАТ! — заорал Дейдара, рассматривая куски плоти, которые когда-то были Сасори. Теперь блондин-барабанщик остался совершенно один в этом огромном мире. Хината даже не сразу заметила, что у него не хватает левой руки. На её месте остался обрубок, из которого потоком вытекала человеческая кровь, смешанная с чёрной вампирской. Он даже не пытался остановить это. Только размахивал обрубком, пачкая кровью пол и стены. Хината хотела не смотреть, но не могла отвести взгляда от двухметрового полуволка. Его грубая шерсть отдавала рыжим в лёгком свечении, которое пробивалось сквозь серое небо. Рука Дейдары выпала из его клыкастой пасти. Хината безвольно съехала по стене вниз. В безмолвном крике ужаса, она старалась закрыться от этой картины, но всё равно смотрела. Сколько бы не накрывала глаза ладонями, они самовольно сжимались в кулаки, или пальцы слишком сильно растопыривались. Тело само делало всё, чтобы она продолжала смотреть. — Убью тебя! — заорал Дейдара и бросился на перевёртыша. Хината была готова поклясться, что волк ухмыльнулся. Казалось, что он даже не заметил сопротивления вампира. Бросился на него в ответ. Молниеносно. Смертоносно. И перекусил шею барабанщика пополам. Хината хотела бы заплакать. Тело казалось готовым к этому. Она не помнила, чтобы при жизни слёзы её освобождали, но сейчас могли бы помочь. Особенно, когда огромный волк сделал несколько шагов в её сторону. А потом остановился, и её уши забились криком, прерываемым рычанием. Волк припал к полу. Его тело вибрировало, сдуваясь. Кости хрустели, ломаясь и перестраиваясь. Пока в куче кровавой шерсти и ошмётков плоти не восстал человек. — Сука, — протянул парень, встряхиваясь, как домашний пёс, — до чего больно. Не представляю, как ты это делаешь и остаёшься таким спокойным, — обратился он к кому-то невидимому. Хината скосила глаза в бок. Такого она никогда не видела. Потрясающе и пугающе одновременно. Из целого роя насекомых проявлялась фигура. И вот перед ней возник ещё один человек. Точнее существо, которое выглядело как человек. — Спасибо, — сказал взлохмаченный шатен со смущённой улыбкой, когда товарищ подал ему штаны и футболку, — удобно, что ты можешь даже одежду превратить в часть себя. — Рассвет, — в ответ второй оборотень произнёс только одно слово. В его чёрных круглых очках отразились первые несмелые лучи. Хината сидела в тени, но всё равно забилась чуть дальше. Обычно она успевала закрыть все щели, приготовиться к приходу опасного светила. А теперь была вынуждена наблюдать, как два шифтера переносят останки двух вампиров под прямые лучи. Они превращали тех, кто был ей подобием семьи, в прах, который быстро смешался с пылью соборного чердака. Даже кровь испарялась, оставляя после себя лишь смутное воспоминание в виде запаха. — Эй, вампир, ты как? — Хината дёрнулась с испугу, встречаясь со звериными глазами шатена. — Не бойся, — сказал волк, поднимая руки вверх, показывая, что не опасен. Но она-то знала, что ещё как опасен. Перевёртыш — злейший враг всего её вида. — Тебе подать что-нибудь? Ну, прикрыться там, от солнца и вообще? — оборотень слишком неловко почесал затылок, даже покраснел, когда понял, что пялится на довольно сексуальную фигуру вампирши. — Позвольте мне просто выйти на солнце, если пришли убить меня, — это всё, что она могла себе выторговать. Оказаться погребённой в рое жуков или перекусанной пополам этими острыми клыками, Хината не хотела. — Только не так. — А? — удивился волчонок, который всё больше походил на добродушного пса, заставляя Хинату верить в то, что он не опасен. Самый опасный талант. — О… о-о-о, — его будто осенило. Не думая, перевёртыш подошёл совсем близко и присел на корточки перед Хинатой. — Не-не-не, ты это, не бойся. Мы приходили за этими, — он махнул большим пальцем себе за спину. — Тебя никто не тронет, вампир. Знаешь, — усмехнулся оборотень, демонстрируя зубы, пара из которых всё равно напоминала клыки, — вообще-то, никто из наших, в здравом уме к тебе не полезет. Оборотень подмигнул. И Хината осталась одна. Всё ещё привычно мёртвая.

_____

Наруто изображал мёртвую морскую звезду, развалившись посреди комнаты на своём светлом ковре. Вокруг всё ещё витал приторный аромат секса. — Надо бы от него избавиться, — тяжело вздыхая, в никуда произносит Узумаки. Он легко мог бы убить время охотой на кролика. Саске всегда отлично справлялся с его хандрой, когда становился такой лёгкой мишенью для шуток. На худой конец, оставалась стая. Они наверняка… делали что-то, с чем мог бы помочь целый бесхозный альфа. Но ожидание превратило Наруто в безвольную тряпку. Он хотел лишь уснуть так крепко, чтобы проснуться к моменту, когда вампирша будет найдена. И не позволял себе думать о том, насколько глупо себя ведёт. Вампирша, которая… что? Убила своего создателя. И на это он делает ставку? Наруто даже не осознавал, что настолько отчаялся. Она могла не стать ответом на все вопросы о вечности, скучной и одинокой. Она могла быть заурядной кровосоской. В конце концов, у него есть Саске, который отличается от остальных виденных им вампиров. Так почему решил, что она станет чем-то другим? Теперь Наруто убивало не просто ожидание, а ожидание глубочайшего разочарования. — Звучит убого, но одновременно как то, чего со мной не бывало, — обречённо простонал Наруто, — хоть что-то. Для разнообразия. От продолжения спас стук в дверь. Альфа настолько тщательно убивал себя внутри, что перестал воспринимать окружающую реальность. Но теперь она набросилась на него таранными эмоциями и ощущениями. Нетерпение его парней, зависших за дверью. Вонь смерти и разложения. Чужой страх, прилипший к коже оборотней. Незримое присутствие злейшего врага. Это знакомое щекочущее чувство, которое Наруто научился игнорировать за столько лет знакомства с Мастером города. Зверь приготовился к нападению. Неистово размахивал хвостами, ожидая, что вот-вот будет что-то интересное. Но также быстро успокоился. Через всё это многообразие пробилось ещё одно. Кружащий голову аромат крови. Наруто сразу понимает, что это не человек. И аромат такой слабый, едва различимый, но он там. Как алые капли в океане. Они давно растворились, смешались с волнами, их не видно. Но Наруто знает — они там. Взывают к нему. Рисуют картины тонкой бледной шеи, чёрных ручейков из ран. Зверь безумствует. Наруто открывает дверь. Киба и Шино готовились к тому, что альфа попросит их войти, они не ожидали увидеть его так близко. Таким злым. Его красные глаза пугали. — Б-босс, — попытался Киба. — Где она? Что с ней? — вопрос совсем сбил перевёртышей с толку. Наруто зарычал, сотрясая внутренности каждому оборотню в радиусе нескольких сот километров. — Бля, босс, мы нашли её! Она в порядке! — закричал Киба, мечтая, чтобы это закончилось. Зверь им не верил. Он подсказывал Наруто, что лучший способ услышать правду — вогнать в них когти. Как можно глубже. Это приводит в чувство. Наруто успокаивается. Загоняет непослушного монстра обратно в клетку. — Простите, парни, — Узумаки отступает в глубь комнаты. Его беты переглядываются, но входят следом. Только им под силу привести их вожака в относительную норму. Пока он не выстлал своему безумию ковёр из трупов собратьев. — Я… я учуял кровь, — совсем тихо произносит Наруто. Он успел сесть на свой дорогой диван. Чёрный бархат успокаивает. — Ну, крови там было много, — с гордостью объявляет Киба. Тут же сглатывает, когда понимает, что сказал. — То есть, ну, там были эти кровососы, которые всё таскались к Саске. Ты нам ещё разрешил их убить. Вот мы и… послушались? — с сомнением произносит Пёс, так, что кажется, задаёт вопрос. — А… она? — Эти ублюдки сильно прижали вашу мелкую вампиршу, но мы успели вовремя. Кажется, один из них укусил её, пустил кровь, её ты и учуял, босс. Но, — поторопился Киба, глядя на вновь покрасневшие глаза альфы, — она в норме. Они ничего не успели сделать. День в разгаре, так что она никуда не денется до заката. Похоже, давно обитает в том соборе, ну, стрёмном таком, для католиков. Шпили, колокола. Мрачное местечко, в самый раз для, кхм, — все слова, пришедшие в голову, были не совсем подходящими для описания девушки, пусть и мёртвой, которая заинтересовала твоего вожака, так что Киба предпочёл закрыть рот. — Ты обнаружишь её там, где сказал Киба, если отправишься прямо сейчас, но вынужден я предупредить, что девушка, которая вызвала в тебе такой сильный, неподдельный интерес, может испугаться. — О, да, точно, — перебивая речь Шино, вмешался Пёс, — она конкретно так была напугана. Похоже, этот Хидан внушил ей, что мы враги и всё такое. Она даже просила нас не убивать её, а позволить прогуляться на солнышке. Так что ты это, не появляйся перед малышкой слишком резко. И слишком… по-своему. — Вы правда её нашли? — парни усмехнулись, не смогли сдержаться. Наруто умел пугать, но также легко превращался в голубоглазого любопытного лисёнка. Почти пряча за этим образом свою сущность. — Да, босс. — Мы тешим себя скромной надеждой, что ты обретёшь именно то, в чём отчаянно нуждаешься, — кивая, произнёс Шино. Киба на его слова только закатил глаза. — Короче, наслаждайся, — с этим парни откланялись. Они не были вампирами, так что нуждались в отдыхе, душе и еде. Киба мечтал хотя бы одну ночь поспать в мягкой кровати под боком у Тамаки. Послушать, как прошёл день у Акамару. Он теперь держал форму, обращаясь только при желании. Никому не обязательно знать, как замирает сердце волка, когда парнишка запрыгивает ему на спину, радуясь приходу «папы Кибы». Шино он, как всегда, тащит с собой, чтобы Жук не сидел один. Да, они все семья. Перевёртыши. Оборотни. Но Киба счастлив, что внутри большой семьи у него есть маленькая. — Слишком странно хотеть, чтобы эта малышка стала кем-то важным для Наруто? — Нет, — лаконично, для разнообразия, отвечает Шино. Даже он порой устаёт.

_____

Наруто старается не думать о взглядах, которыми его одарили Мабуи, Какаши и остальные, когда он сказал, что уходит. Теперь он старался говорить о таком, чтобы стая знала. Хотя, обретя свободу и равноправие, разрешение менять мир стаи, как им захочется, с дозволения альфы, разумеется, перевёртыши стали нуждаться в нём ещё меньше. Хорошо хоть теперь это их не беспокоило. Все вопросы мог решить совет сильнейших. Остальные просто знали, что им делать. Стая была отлаженным механизмом. Наруто справедливо полагал, что сам является вечной поломкой, которую его перевёртыши не могли устранить. Собор Святой Магдалены, названный так в честь покровительницы кающихся в своих грехах и ошибках, что показалось Наруто хорошим знаком, утопал в солнечных лучах. Но даже весь этот свет не мог сделать чёрный камень менее мрачным. Зато гаргульи казались довольными, они будто грели горбатые спины, широко расставив крылья. Внутри оказалось холодно. Безлюдно. Наруто постоял перед витражным окном, позволяя свету ложиться на него разноцветными бликами. Два чудовища собирались встретиться под сенью священного места. На эту мысль Узумаки мог только искренне улыбнуться. Сердце громко стучало о рёбра, подгоняя его продолжить свой путь. Он скрыл свою силу ещё на улице. Вампирша никак не смогла бы предвидеть его появление. А как только нога альфы ступила на первую ступеньку, ведущую к чердаку, он приказал сердцу успокоиться. Практически отключил его. Она не должна знать. Не сразу. Может, никогда. Но в последнее Наруто верить перестал. Её кровь была потрясающей. Альфа давно ничего не желал так сильно, как увидеть ту, что пряталась наверху. Наруто знает, что вампирам больно даже смотреть на свет, поэтому двигается от одного луча солнца, пробивающегося сквозь щели и единственное окно, до другого. Если она вынырнет из своей вампирской комы, то просто не сможет его разглядеть. Но комочек, забившийся в самый тёмный угол, укутанный в плотное чёрное пальто, явно не способен вернуть себе даже намёк на сознание. Она маленькая. Бледная. Под закрытыми глазами залегли чёрные круги. При свете дня девушка выглядит действительно мёртвой. Но смерть не лишает её очарования. Хрупкость и прозрачность этой маленькой вампирши мешают его контролю. Даже зверь затихает, всматриваясь в миловидные черты. Она, как маленький ребёнок, эти милые щёчки и чуть вздёрнутый носик. Но в пальто завёрнуто тело женщины. И какая-то часть Наруто хотела бы увидеть всё сразу. Особенно глаза. Оборотню до нестерпимой боли жаль, что они закрыты. Наруто рискует, когда подходит так близко. Когда втягивает воздух, окружающий её. Кровь теперь не просто призрачный остаток. Она повсюду. Альфа видит следы от укусов. Зверь утробно рычит. Будь их воля, оживили бы ту парочку кровососов, чтобы самим растерзать. Рука сама по себе тянется к длинным иссиня-чёрным волосам, чтобы прикоснуться. Узумаки пытается припомнить, а был ли он вообще когда-нибудь с брюнетками. Стоп. Что значит «был»? Это другое, о другом. Он пришёл с иными мыслями, совершенно ничего такого. Его интересуют вещи важнее банальной похоти. Вот только на эти заверения быстро отзывается зверь, презрительно фыркая. Кому ты втираешь, шепчет внутренний голос. А пальцы почти запутались в тёмных волосах. Наруто вовремя одёргивает себя. Даже немного злится, что так быстро попался в сети этой сирены. Так прозаично? Всесильный альфа пал перед хрупкой вампиршей? Узумаки презрительно фыркает. Она ещё не победила его. Девчонке придётся сильно постараться, чтобы оправдать ожидания. Зверь ворчит, обвиняя Наруто во лжи самому себе. А иначе зачем бы он задержался перед вампиршей на несколько часов, просто сидя рядом. Рассматривая её застывшие черты. — Не разочаруй меня, малышка, — шепчет Наруто. Она шевелит закрытыми веками, так глубока эта спячка. Узумаки бросает последний взгляд на чёрный комочек в тени. Он ещё не ушёл, но уже хочет вернуться обратно. Закат приближается. Скоро она проснётся, покинет своё укрытие. А Наруто последует за ней. Куда угодно.

_____

Солнце старалось, как могло, задерживая свои яркие лучи, желая оттянуть момент, когда на земле воцарится тьма. Время чудовищ из сказок и забытых легенд. Но последний красный отсвет уже едва цеплял кромку горизонта. На миг между вечером и сумерками всё будто залила кровь. Как предвестник грядущего. Что было дальше солнце видеть не могло. Оно с сожалением оставило тех, за кем пристально следило, на произвол горькой судьбы. Закат прошёл. Хината открыла глаза. К ней вернулась часть сил. Тело больше не казалось каменным, тяжёлым для движения. Но оставалась проблема голода, которую она постоянно так безалаберно откладывает в долгий ящик. Что чуть не стоило ей этой жизни. Дважды. Сколько угодно можно желать забыть время, проведённое в клетке с Хиданом, но при нём она никогда не доводила голод до опасной точки. Хината искала… что-то. Её цель была лишена конечного образа, но если хочет до него добраться (придётся тащить в рот всё, что не попадя) придётся наступить себе на горло и просто пить кровь. Любую человеческую кровь. Хината поднялась, с удовольствием растягивая тело. Такая человеческая привычка, но даже её мраморная плоть отозвалась на это привкусом радости. Тряпка, которой вампирша продолжала прикрывать часть обнажённого тела, всё же оказалась на полу, напоминая о том, что произошло перед рассветом. Что она так долго прятала за разрозненными мыслями о своих планах. Обнажённая Хината медленно ступала по скрипучим доскам, лаская их пальчиками, поглаживая ступнёй. Она всё ещё видела места, где упали части тела Сасори. Тёмные разводы узоров, которые были прикрыты оторванной головой Дейдары. Кровь. Вампирская, человеческая. Каждая капля, успевшая превратиться в приличные лужи. Оборотни. Так близко. Пришли к ней домой, но… не тронули. Хината прислушалась к себе. Желание обнять себя за плечи, растирая их, чтобы почувствовать привычное тепло, больше не было. Она всё ещё ходила кругами по месту убийства. Только теперь наслаждаясь этим. Её дом, её священное место, стало гробницей для последних врагов. Хината была свободна. И пусть тревога, что они её найдут, никогда не была чем-то оформившимся, хорошо знать о своей безопасности. Вампирша улыбнулась. Схватила своё черное пальто, заворачивая в него своё голое тело, и выбралась на неширокий балкон, где её давно дожидались старые подружки. Одну Хината нежно погладила ладошкой по горбатой спине и мощным крыльям. Что-то… Хината резко обернулась назад себя. Только тьма и больше ничего. Но она была готова поклясться, что… нечто прошмыгнуло мимо. Она втянула воздух, тот пах лишь привычными ароматами её дома. Старый камень, люди, что побывали в соборе за день. Хината дала себе лишнюю секунду, чтобы смотреть в темноту за своей спиной, но, как и думала, ничего не заметила. Ночь — время вампиров, ничто не смогло бы спрятаться от неё. Кроме сильнейшего альфы в городе. Только Хината этого не знала. Ни про его существование, ни про его интерес к её мёртвой вечности. Наруто следил за ней снаружи. Стоял через улицу от собора, когда понял, что его вампирша проснулась. Он прислушивался к её шагам, к ветру, который разгоняет её тело и волосы, когда она в движении, к едва различимому звуку, когда уголки её губ приподнимаются. Наруто не смог ждать её появления. В несколько высоких ловких прыжков он оказался на балконе с гаргульями. И видел её через окно в крыше. Каждую часть её алебастровой кожи, каждую клеточку её обнажённого тела. Его вампирша плавно двигалась по своим владениям и, кажется, осталась довольна. Длинные иссиня-чёрные волосы, Наруто даже не предполагал, что они настолько длинны, закручивались на концах, которыми нежно поглаживали аппетитный зад. Узумаки соврал бы, сказав, что не желает заменить их в этом деле. Даже усмехнулся этим своим мыслям, полагая, что сказывается долгое, по его меркам, воздержание. После столетий регулярных сношений, неделя может показаться вечностью. И привести к неподобающим желаниям к вампирам. Альфа хотел и дальше прятаться за гаргульей, когда вампирша вышла на балкон. Но передумал. Его тело легко взлетело по стене, забираясь на высокую колокольню. Так что, когда она обернулась, словно почувствовала его, Наруто обрадовался своей интуиции. Хотя это было невозможно, чтобы она что-то почувствовала, как альфа Наруто прятал свою сущность настолько идеально, что становился практически невидимым для других существ. В такой мелочи вампирша умудрилась выделиться. Будто Наруто уже не считал её самым необычным явлением в своей жизни. Он старался держаться так, чтобы хрупкая брюнетка всё время оказывалась в поле зрения. Хината могла ещё долго смотреть в одну точку, высматривая то, чего там не было, но о себе напомнил голод. Это чувство было привычным, она часто начала забывать, что кровь нужна не для раскрытия, сокрытого в её бессмертном теле, а для выживания. Слишком это напоминало… животных. Но Хината была человеком, она чувствовала себя кем-то очень похожим. Её ум стал пытливее, любопытнее, вопросы смысла существования перешли на новый уровень. Хината должна была знать, как прожить отведённую вечность, чтобы она не напоминала замкнутую на мёртвое нутро цепь. И она помнила, что вчера ощутила тягу к чему-то. Тёмному, неоднозначному. К убийце с кольцом-печаткой, который плакал над трупом шлюхи. Что никак не помешало ему упаковать её тело в багажник, чтобы избавиться. Хината негодующе взглянула на город, накрытый ночью, как покрывалом. Она хотела бы знать, как он это сделал. Был ли он живым, отбирая её жизнь. Хината плавно влезла на узкий парапет, занимаемый только подругами-гаргульями. Сгорбилась, подражая им, и только шлейф огромного для её тела пальто развивался за спиной, как пара крыльев. Она была одной из них, каменным изваянием, а ещё маленькой летучей мышкой-вампиром, внутри которой билась жажда жизни. Жажда крови. Всё, что требовалось — сосредоточиться. Хината ярко видела перед глазами его дорогой автомобиль, чувствовала запах кожи и освежителей. Его острый подбородок и узкие губы, уголки чуть опущены вниз. Пальцы тонкие, ухоженные. Хината в свою бытность человеком много таких перевидала. Пальцы пафосной богемы. Этот, похоже, заблудился в своём высшем обществе. Или, на что рассчитывает Хината, оказался в нём лишним. Тот акт убийства, которому она была свидетелем, не был совершён от скуки. Слишком просто. Хината облизывается и представляет самую яркую деталь. Перстень-печатку. Семейный герб. На нём острые кости рёбер и две красные точки, сделанные двумя крупными рубинами. Всё это Хината методично собирает в своём воображении, заставляя силу пуститься вперёд, накрыть город. Найти его. Она открывает напряжённые глаза. Смотрит в никуда. Вены вокруг перламутровых странных зрачков будто вздуваются. Сотни тысяч сердец, запахов, рук — всё это там, внизу. И Хината сканирует каждого, отправляет силу вперёд, приманивая на неё особый зов. От того, кого она ищет. Отклик похож на вспышку. На разряд. Хината плавно выпрямляется, не зная, что спрятавшийся в тенях оборотень тоже ощутил возбуждение странной силы. Она делает шаг с парапета, её тело легко летит вниз, плавно приземляясь на всё ещё зелёный газон. Ноги утопают в земле, разрывая две глубокие тёмные проплешины. Но вампиршу это мало заботит. Хината идёт на зов. Тень следует за ней. Эта ночь просто обязана стать особенной.

_____

Она спешит. Чтобы не привлекать внимание, пробирается дворами и узкими улочками. То, что призывает её, горит красным огоньком на том конце крепкой цепи. Только дойди до самого конца. И Хината прячется в тенях, перемещаясь по уже изученным районам Конохи. Тяга заставляет босые ступни торопиться, хотя её шаги бесшумные и невесомые. Она не до конца уверена, что это настоящее желание чего-то, как бывает с людьми. Но даже мёртвое нутро молчит, прислушиваясь к этому зову. Кажется, что они хотят одного — найти убийцу. Утолить им свою жажду. Наруто не понимает, что ищет вампирша, но ощущает разрастающуюся в груди ревность. Он ещё не знает наверняка, сможет она ему помочь или нет, но до той поры мелкая вампирша не имеет никакого права доверять себя в чужие руки. Узумаки понятия не имеет, что включает в себя это размытое понятие о «доверии». Разум, тело, а может, тот клочок тёмной материи, которое кровососы зовут душой. Или всё вместе. Важности в этом нет, пока Наруто сам не откажется от хрупкой мёртвой брюнетки. Она принадлежит ему. Поэтому пока спешит за ней по крыше высокого здания, альфа выбирает самый болезненный способ убийства. Для любого соперника. Хината замирает в тени. За поворотом слышится стук нескольких молодых сердец. Ей не нужно смотреть, чтобы знать: это три девушки. От них пахнет возбуждением и омерзением в равной степени. Большим количеством дешёвой косметики, которая не способна перекрыть вонь чужих похотливых тел. Снова шлюхи. Хината не удивлена, что убийца охотится на одних и тех же жертв. Он так близко, что рот вампирши наполняется слюной. А может, всё это ей только кажется. Это безумно колотящееся сердце, дорогой кожаный салон. Освежители. Но и они больше не могут скрыть от Хинаты запах прошлой жертвы. Она тяжело приваливается к каменной стене, рот приоткрывается, когда клыки просятся на свободу. Они готовы впиться в жертву. Голод почти осязаемый. (о, это лучше любого возбуждения, вот оно — истинное желание) Хината не спорит. Она смотрит, как из открытого окна появляется тонкая, слишком женственная рука. Убийца манит к себе одну из трёх. Ту, что старше. На рыжей, явно крашеной жрице любви юбка длиннее, чем на остальных, косметика нанесена профессионально. Проститутка могла бы оставаться элитной, если бы время не взяло своё. Подруги по цеху провожают её завистливыми взглядами. Хината усмехается. (знали бы они) В этот раз убийца не может оставаться на месте, слишком много свидетелей. Он увозит свою жертву, приходится следовать за ними. Хината карабкается по стене, легко вдалбливая пальцы в кирпичную кладку. С крыши следить проще. Она тропится. Не потому, что боится потерять, связь с убийцей такая сильная, что Хината нашла бы его за тысячу километров. Она просто не желает пропустить хоть одну деталь его представления. Районы города становятся всё тише. Менее людными. Даже Хината чувствует себя здесь лучше. Словно без людей нет необходимости сравнивать себя с кем-то, можно просто быть собой. Даже если ты монстр с мёртвым нутром. Плавный шелест шин об асфальт сменяется шорохом грунтовой дороги, когда дорогой автомобиль попадает в чуждый для себя мир. Красивые ворота сообщают о том, что вы прибыли в центральный парк Конохи. Периодически обновляемая табличка сообщает, что одно благородное семейство заложило его ещё в 1865 году. Он задумывался не просто как место отдыха. Маленькая зелёная зона в городе. Это обширные, кажущиеся бесконечными земли, усеянные мощными деревьями. Чем дальше в глубину, тем менее цивилизованной становится местность. Пока не превращается в дикий лес с туристической тропой. Хината была здесь маленькой девочкой, когда была живой. Тогда открывали новую аллею. Сейчас, должно быть, те деревья уже вымахали исполинами. Но ей некогда любоваться видами, хотя вампирское зрение позволяет разглядеть всё в мельчайших подробностях. Главным остаются только кроваво-красные задние габаритные огни. Хината несётся за их светом между деревьев, камушки превращаются в пыль под её босыми ступнями. Шум двигателя затихает в глубине, на перекрёстке трёх дорог, посреди широкой лесной полосы. Открываются двери. Люди покидают разогретый салон. Хината практически уверена, что слышит своё нетерпеливое сердце. Оно бьётся в предвкушении. (сколько жизней можно познать, если забрать её у похитителя душ?) Хината замедляется, находит удобную позицию, чтобы следить за процессом. Она готова познать от убийцы всё, что он отдаст со своей кровью. Но пока он лишь загнал свою жертву в ловушку. Его бледная, почти вампирская ладонь гладит здоровую румяную щёку шлюхи. Та улыбается, разыгрывая привычный спектакль. Эта сексуальная игра Хинату мало волнует, но она признаёт за убийцей его ритуал и не мешает. Хотя голод противно путает мысли, заставляя желать крови, а не откровения своей сущности. Шлюха игриво усмехается, издавая визгливый стон, когда случайный любовник её резко разворачивает, нагибая над чёрным капотом. Женские ладошки твёрдо упираются в не успевший остыть металл. Ночная бабочка, это хрупкое существо, что попалось в сачок убийцы, продолжает играть роль. Она призывно качает телом, привлекая любовника, который заплатил за иллюзию близости. Хината замечает первые изменения в своём новом ночном друге. Он расслабляется, когда не может видеть её лица. Так проще представить, что она не человек. Его жажда так похожа на вампирскую. Хината тянется ближе, её поступь смертельно тиха. Их практически не разделяет расстояние. Вампирский слух не нужен, чтобы слышать, как похотливо хлюпают соки шлюхи. Её тело хорошо обучено реагировать. Убийца ускоряет темп. Его светлые волосы качаются из стороны в сторону, падая с плеч вперёд. Хината могла бы укусить его прямо сейчас. Понять, что он чувствует перед убийством. Но ей нужно другое. И она ждёт. Проститутка довольно стонет, когда клиент наматывает её распущенные волосы на кулак. Он тянет сильно, но она всё ещё думает, что это ради удовольствия. Хината задерживает дыхание, хотя даже не дышала, в ожидании первого удара. Теперь шлюха не изображает удовольствие, когда при ударе лицом о капот на продавленном металле остаются следы крови и осколки зубов. Хината втягивает воздух. Кровь с примесью страха. Отпор, что пытается дать жертва. Адреналин растекается по ночному лесу, привлекая хищников. Только самые опасные из них уже здесь. Убийца снова бьёт её. Удивительно, что он не жалеет дорогую вещь. Сознание постепенно покидает шлюху, но она всё ещё старается упереться руками, выскользнуть из крепких объятий смерти. А её палач продолжает неистово удовлетворять себя податливым телом. Чем мертвее оно кажется, тем сильнее он в него вдалбливается. Вампирша восхищается, как он всё рассчитал. Одно сердце уже едва бьётся, остались секунды. Второе ускоряется. Кровь повсюду. Внутри и снаружи. Одна медленно растекается — чёрное на чёрном. Вторая бежит по венам. К сладкому аромату примешивается кислый, когда убийца кончает. Хината морщит носик. Тень, что неустанно следит за ней, считает это милым. Хината позволяет себе стоять за спиной убийцы, пока он медленно опадает на мёртвое тело шлюхи и плачет. Белые волосы пропитываются её кровью. Он что-то бормочет. Слова извинения и раскаяния. (забавно) Ещё одна часть ритуала подходит к концу. Хинате приходится снова отступить в тень. Пока не попалась раньше времени. Она хочет знать всё. До конца. Убийца ласково приглаживает волосы, целует мёртвое тело в кровавое месиво, которое должно быть высоким лбом женщины. Он улыбается, пока слизывает с узких губ красные следы. Будто вытирает помаду, что оставила любовница, когда прощалась. Хината повторяет за ним. На её вампирских губах тоже привкус крови, что витает в воздухе. Она идёт за убийцей, когда он поднимает тело на руки и углубляется в лес. Он укладывает её в раскопанную землю среди опавшей листвы и мягкого грунта, а сам уходит. Хината стоит между трупом и убийцей. Вертит головой, решая, куда пойти дальше. Он точно никуда не денется, не может тоже подвести и всё оставить так. Слишком просто. Так что Хината отпускает своего ночного друга и подходит к девушке. Склоняется над ней. Тело без жизни кажется одновременно легче и тяжелее. К рукам и ногам уже прилипли листья и комья грязи. Хината убирает её растрепавшиеся волосы, чтобы увидеть лицо. В нём мало что угадывается. (мы были ею) — Да, — странно слышать свой голос в тишине леса, где из свидетелей его существования только шершавые стволы деревьев. (идёт) Хината снова отходит в тень, когда возвращается убийца. В его руках небольшое деревце. Совсем молодое, слабенькое. Его корни обвязаны холщовым мешком. И лопата. Инструмент легко входит в рассыпчатую землю. Яма маловата для тела девушки, но он прижимает её колени к лицу, утрамбовывает. Почему-то ему хочется, чтобы она занимала меньше места. Присыпает её землёй. И только потом сажает над головой жертвы своё хиленькое деревце. Хината может себе представить, как оно напитается силами от трупа у корней. Вырастет большим, прямо… как… (все эти деревья вокруг) Вампирша оглядывается, словно впервые поняла, где находится. Хината задирает голову, рассматривая далёкие верхушки сотен деревьев. И это только те, что она видит рядом. Но эти леса бесконечны. Подарены городу одним почтенным семейством. Неужели (под каждым, я чувствую) корни каждого дерева таят в себе тайну чьей-то смерти? Хината опускается на колени. Прикладывает ладонь к земле. Взывает к секретам этого леса. Опускается ниже, прикладывая ухо к холодной почве. И слышит ответный зов. Все они связаны. Корни тесно переплелись, смешав плоть и кровь всех жертв в один организм. А теперь они приветствуют слезами и смехом свою новую подругу. — Спи спокойно, — Хината отрывается от земли, когда тишину разрезает плавный, лишённый эмоций голос убийцы. Она смотрит на него. Слушает его. Сердце. Кровь. Он человек. Но отчего-то этот лес, наполненный трупами целыми поколениями монстров, теперь кажется её будущим. Она — вампир. В бессчётные миллионы ночей она будет оставлять на земле новый труп, которым питалась. Очень скоро Хината вырастит свой собственный лес. И, возможно, однажды найдётся кто-то, кто сможет сделать для неё то же, что она сделает для этого убийцы. Захоронит охотника рядом с жертвами. Чтобы свершилась их справедливость. Наруто малоинтересен маньяк-извращенец, но вот то, что делает здесь эта хрупкая брюнетка — напротив. Он считал, что вампирша свернёт шею убийце, чтобы самой выпить возбуждённую шлюшку. Любой вампир, в понимании Наруто, должен поступать именно так. Но вот девка в земле, кормит ствол молодого дерева, а из живых в лесу только этот маньяк. Это лишено всякого смысла, она просто не может… или может? Вампирша не задаётся такими вопросами. Она медленно ступает своими изящными голыми ступнями по тёмной холодной земле. След в след за убийцей. Будто ждёт, что он обернётся, почувствует её присутствие. Что докажет некую связь между ними. Но убийца методично завершает свою работу. Собирает вещи, забирает себе что-то из маленькой сумочки шлюхи. Остальное закрывается в багажнике. Вмятину и кровь на капоте он не трогает. Наруто усмехается, явно хочет оставить лазейку в надежде, что его поймают. Не сегодня, хочется сказать маньяку. И добавить — никогда. Узумаки следует синхронно за этой парочкой, прячет свою мощь, свою сущность. Ступает одновременно с человеком, чтобы не спугнуть вампиршу. Он хочет увидеть, что она будет делать. Как. Брюнетка замирает у маньяка за спиной. Поднимает руки вверх, тянется к вороту его дорогого пальто. Наклоняет голову к плечу, словно что-то рассчитывает. И резко тянет на себя серую ткань, так, чтобы убийца оказался в ловушке из собственного пальто. Чтобы оголить его тонкую, совсем не мужественную шею. Наруто невольно наклоняется вперёд всем телом. Вытаскивает кончик языка, вглядываясь в пару острых вампирских клыков. Он чуть не смеётся от восторга в голос. Кожа легко рвётся под давлением ядовитых зубов. Поток крови моментально наполняет маленькую брюнетку. Всё это занимает считанные секунды. Маньяк не успевает ничего понять. Яд успокаивает его. Тело расслабляется. А потом теряет почти всю кровь, и вампирша отпускает его, позволяя упасть к своим ногам. Наруто задерживает дыхание, чтобы даже потоки воздуха не могли отвлечь от наблюдения за этим загадочным существом. Хината слышит, как тело ударяется о землю. Очень громко, как колокол в её соборе. Кровь проникает в мёртвое тело. Очень быстро, как взмахи кожистых крыльев маленькой летучей мышки-вампира. Собственная плоть напитывается силой. Голод отступает. Хината ощущает свою вечность, неуязвимость. А потом приходят они… Разрозненные чувства и эмоции накрывают яркими картинками-вспышками. Преемственность его болезни. Образ женщины, которая всегда уходит, всегда бросает, хотя ответственная за его появление на свет. Поэтому он не может смотреть им в глаза. Этот изъян в его генах, в каждой клетке. В крови. Поэтому он плачет. Ему так жаль. Он не хочет быть чудовищем. Хината забирает себе это чувство, вспоминая ночь, когда окончательно переродилась. Близость холодных тел, которые любили её при жизни и умерли с ней в один день. Как вампир, что не может выжить без помощи доноров, он не мог жить, не забирая чужие жизни. И, когда отступала жалость, приходило удовольствие. Пусть не сразу, но он отдавался на волю своей сущности, которую понимал очень хорошо. Хината видит это, чувствует. Ритуал был частью принятия. Она старается забрать и это. Но собственная сущность ускользает от неё. Водоворот тёмных эмоций. Вспышка за вспышкой. Безумие. Топкое, тягучее. Из него невозможно выбрать конкретную эмоцию, но весь этот клубок внутренних змей прекрасен. Ровно до той поры, когда человеческая кровь смешивается с её вампирской. Наруто удивлённо моргает несколько раз, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают. Он видел это сотни раз. Когда твой лучший друг — вампир, научившийся не бояться питаться при тебе, открываются тайны этого потрясающего действа. Как бы Наруто не любил Саске, но большую часть времени вампир есть вампир. Это мёртвое тело. Рядом с ним стучит только собственное сердце. Но всё меняется, стоит вампиру вкусить человеческой крови. Это преображение сродни чуду. Мёртвое становится живым. Каждая эмоция искриться в бледной плоти. И так длится неделями. От кормёжки до кормёжки. Брюнетка, эта маленькая вампирша, только что тоже искрилась. Только по-своему. Вокруг неё ощущалась тёмная аура. Затягивающая, как водоворот ледяных опасный вод. Она, казалось, стала бледнее, мертвее, но при этом наполнилась жизнью. Стороной, которую сам Наруто часто старался избегать. Боль и страдания. Их приятно причинять, но не испытывать. Но тьма этой вампирши притягивала. Хотелось отдаться ей без остатка, биться в агонии. Испытывать всю гамму мучений, которые она готова на него обрушить. Это был очередной зов сирены. Наруто сделал шаг из своего укрытия, испытывая непреодолимое желание коснуться её. Но не успел даже руку протянуть, как всё испарилось. Перед ним стояла маленькая брюнетка, укутанная в огромное чёрное пальто, сливающееся с темнотой ночи. Только круглое личико с детскими щёчками, да бледные стройные ножки выделялись на фоне тьмы своей белизной. Вампирша смотрела вперёд, на дорогу, по которой пришла сюда, и глаза её не выражали ничего. Она была мертва. Вот так просто. Кровь, что столько лет заставляла тело жалкого маньяка существовать. Кровь, что впитывала в себя всё, что давало ему жизнь. Пришла в тело брюнетки и растворилась в том, что было внутри неё. Что-то мёртвое. Но отчаянно ищущее жизни. Наруто с трудом мог думать, но какая-то отчаянная мысль уже формировалась вокруг него. Смутная надежда на отчаянный шаг, который никто бы не решился совершить. Вот только если встреча с Нагато его чему-то и научила, так тому, что нет ничего невозможного. И никто не ведает границ их мощи. Вампирша покинула лес. Наруто за ней не пошёл. До рассвета оставалась пара часов. Он точно знает, где она будет. Пока у него были дела поважнее. Маленькая брюнетка, очевидно, была много лет заперта в мире своего создателя, который отказывался приучать её к самостоятельному существованию. Узумаки тряхнул головой. Полезли мысли о том, на что тот кровосос тратил каждый день с ней. С её неуязвимым телом. Наруто от накрывшей ярости приложил слишком много силы, складывая тело маньяка в багажник. Несколько костей вышли из тела, протыкая бескровную плоть. Шея свернулась. — Жаль, я не могу оживить его, — буркнул Наруто, обращаясь к единственному слушателю, который выпучил на него свои бледные мёртвые глаза. — Понимаешь? Чтобы самому прикончить. Сожрать его поганое дохлое сердце. Это не нормально, да? — собеседник промолчал. Наруто принял молчание за согласие. Мелкая вампирша вызывала противоречивые чувства, которые накатывали, как бурные волны. Неизменным оставалось только одно. Любопытство. Его Наруто ценил превыше всего. Поэтому подчистил за хрупкой брюнеткой бардак, который она развела. Точнее, спихнул эту работу на Кибу и Шино, когда привёз дорогую тачку с трупом в багажнике. Обычное дело. А сам отправился спать. Ночью у него снова дела.

_____

Хината забралась в большой железный ящик Армии спасения. Пока возвращалась через весь город к своему собору, поняла, что времена изменились. Теперь Коноха — большой город, который никогда не спит. Её не раз провожали удивлённые взгляды. Поэтому пришлось зарыться в старом тряпье. Вампиру такие сложности без надобности. Хината уже забыла, когда в последний раз надевала нижнее бельё. Или обувь, если на то пошло. Начало её вампирской жизни пришлось на попытки найти укрытие, изолироваться, а потом эта самая жизнь сделала такой резкий виток, приведший, однако, всего лишь к высокой башне в замке тирана. Раздражение Хинаты от того, что за свои мёртвые годы она ничему не научилась, было вполне осязаемым. Человеческим. Она так и не поняла, что это за существо такое — вампир, в которого обратилась. Не узнала, как жить в мире, который принадлежит людям. Порой Хината ловила себя на странной мысли, что готова провести вечность в одиночестве, вдали от чужих глаз. Просто затеряться среди тёмных холодных скал. Обратиться в неподвижный обнажённый камень. Но внутри неё что-то есть. Оно каждый раз убеждает, что знает её будущее, и в нём уготовано нечто великое. Оно вынуждает задавать вопросы, изучать свою природу. Не прятаться от неудобных фактов. Хината не знала других вампиров, кроме своего создателя и его старших «детей», но этого хватило, чтобы понять — она иная. Хидан, наверняка, подозревал, что создал бракованного вампира, но предпочитал упиваться её зависимостью от него. (и это разбило ему сердце, бедняжке) Хината качает головой. Одна мысль всегда цепляется за другую, унося её в плоскость сложных рассуждений, заставляя забывать, в чём состоит её реальность. А она такова, что Хината зарылась с головой в старое тряпьё, сидя в железном ящике. И всё ради того, чтобы стать частью серой толпы живых. Не привлекать к себе лишнего внимания. Наруто тоже качает головой. Ему смешно, но он всё равно успевает сканировать улицу со всех сторон. Если сейчас тут кто-то объявится, кто-то мужского пола. Хотя… подумав, альфа решает не исключать женщин из этого списка. Хоть одна живая душа, то его прикрытие пойдёт перевёртышу под хвост. А всё потому, что эта маленькая вампирша взломала ящик с пожертвованиями, куда все желающие могут бросить вещи, которые им не жалко. Забралась туда и скинула с себя своё огромное чёрное пальто. Наруто не в накладе от этого, ведь под ним она оказалась… голая. Абсолютно. Как Ева в райском саду, только ещё круче. Никаких фиговых листов, и брюнетка — настоящая. Она крутится и вертится, разбрасывает вокруг себя какие-то тёмные шмотки. Иссиня-чёрные волосы практически прикрывают аппетитную круглую попку. Несмотря на жалкий рост, вампирша кажется длинноногой, и все её сантиметры, сколько их есть, сложены практически идеально. Наруто жадно скользит глазами по фигурным изгибам. Она похожа на дорогой музыкальный инструмент, вырезанный великим мастером. Узумаки хочет, чтобы она поторопилась, пока никто не увидел то же, что видит он. А ещё хочет, чтобы она осталась такой навсегда. Тогда он сможет и дальше любоваться алебастром пышной груди. Этими идеальными сферами, кажущимися одновременно твёрдым белым мрамором и мягкой податливой плотью, в которую хочется зарыться носом. Покатать на языке эти вздёрнутые розовые соски. Наруто готов врезать самому себе. Сколько можно, это просто тело. Да, красивое, но сколько он успел увидеть красивых женских тел за столетия, что ходит по земле. Наберётся на три вечности. Так почему эта мелкая брюнетка кажется прекраснее всего? Что за колдовская сила досталась её вампирскому телу, раз так действует на сильнейшего альфу. Черепную коробку сотрясает недовольный рык. О, да, его зверь тоже наслаждается шоу. И с ним явно что-то не в порядке. Наруто не ощущает даже намёка на желание показать вампирше всю мощь перевёртыша. Ни одной, даже самой тихой мысли о том, чтобы разорвать её на куски, насытиться мёртвой плотью заклятого врага. Зверь истязает разум картинками её бледных тонких пальцев на его холке. Её готовностью отдаться ему без остатка. Это наваждение. Безумное. Стихийное. Оно взялось из глубин, о которых Наруто даже не подозревал. Теперь его страшат восходы, которые он всегда так любил. Свет предвещает разлуку с ней. Каждая секунда вдали от неё означает, что Узумаки пропускает что-то в её жизни. Возможно, важный знак, который ответит на вопрос: кто она для него? Потрёпанные джинсы пришлось дважды подвернуть, но на задницу сели отлично. Бледно-коричневый, как кофе с молоком, свитер тоже был больше необходимого, о чём кричали длинные рукава. Белья Хината не нашла, зато откопала пару замшевых истоптанных ботинок. Было странно не чувствовать под собой пульс земли. Хината накинула сверху своё пальто и только потом прикрыла дверь ящика. И замерла посредине безлюдной улицы. Днём прошёл дождь, вода собралась в лужи. Одна такая удобно растеклась под ногами Хинаты. В ней она видела своё отражение. Удивительно, но от живого человека она практически не отличалась. С приходом поздней осени на улице было полно болезненно-бледных людей. Все они ходили разрозненным строем чёрно-серой массы. Хината могла бы выйти из проулка и притвориться одной из них. Так она и сделала. Просто прошла вперёд и остановилась на тротуаре, засунув маленькие ладошки в глубокие карманы пальто. Её пристанище — высокий, будто надвигающийся на всю улицу тёмно-каменный собор ждал через дорогу. Хината проводила глазами нескольких людей. В таких же точно пальто. С отсутствием огня жизни в глазах. Глядя на это, Хината думала, что вампиры могут быть лишь следующей стадией умирания давно мёртвых людей. Извращённая эволюция. — Мираи? Где ты, малышка? Повинуясь сиюминутному импульсу, Хината обернулась на звук голоса. В интонации женщины было столько любви и заботы. Но сейчас их смазывали нотки нарастающей паники. Некогда яркое красное пальто давно потеряло форму. Цвет отстирался вместе со временем, когда оно было модным. Носки высоких сапог были все в царапинах. Кое-где яркими белыми полосами отпечатались реагенты с дорог. И кто его знает, сколько километров эта обувь уже служит своей хозяйке. Сумка из кожзама, открытая, так что видно, в каких местах порвалась подкладка. Хината знает её. Как может вампир, скрывающийся на чердаке старого собора, знать одну из прихожанок, что засиживается дольше многих. — Мираи? — женщина откидывает тёмные волосы с лица, когда ветер налетает резким порывом. Сильнее сжимает ручку сумки и вертит головой во все стороны. В этот раз зовёт громче, чем в прошлый. Оно и понятно. Раз никто не отозвался, значит, он далеко. А маленькая девочка, её дочь, не может быть далеко от матери. Только не рядом с дорогой. Не в тёмное время суток, когда водители уставшие, отвлекаются на мигающие огни города вокруг. — Мираи? Хината это уже видела. В прошлой жизни. Тогда была девушка в белом платье. Поломанное тело, над которым склонились зеваки. Сейчас это ребёнок в куртке с чужого плеча. Рисунки забавных кошачьих морд. Короткие волосы, что выглядывают из-под шапки. И многотонная махина, которая не собирается сворачивать со своего пути. За рулём тупоголовая курица. Женатый папик откупился от неё дорогим куском металла и пластика. Она начала освежать вечерний макияж ещё на первом красном светофоре. Её ведь ждёт ОН, а ОН любит смотреть, как яркие искусственные губы визуально делают его член больше. Только тюбик закатился под сиденье, и высококлассная минетчица шарит там рукой. То и дело отвлекаясь от дороги. Ей уже не заметить маленькую девочку. Заигравшуюся с опавшим листочком, который ветер гонит на проезжую часть. — Мираи! Визг материнского голоса. Визг дорогих шин. Хината успевает рассчитать, что невесомое тело ребёнка приземлится у её ног. Смерть будет мгновенной. И всюду окажется кровь. Неожиданно посреди серой толпы распустится яркий бутон, который всех приведёт в необычайное возбуждение. Каждый, кто идёт, опустив голову, поднимет взгляд. Восторжествует, что ещё жив. Это только медленно тянущаяся секунда из вечной жизни вампира. Внутри этого мгновения у Хинаты есть всё время мира, чтобы принять решение. И тело подчиняется какому-то чуждому инстинкту. Бросается вперёд раньше прямого приказа. Холодные каменные руки крепко перехватывают хрупкое детское тельце. Убийца становится спасителем. Время возвращает нормальный бег. Минетчица скрывается в облаке выхлопов. Люди замирают с открытыми ртами, приложив руки к бешено стучащим сердцам. Девочка оказывается в руках матери. Она в шоке, не понимает, что могло случиться и плачет только потому, что плачет мать. Хината наклоняет голову, рассматривая эту парочку, накрытую истерикой. Внутри что-то щёлкает. Это приятно. Хината не могла этого знать заранее. Она была уверена, что возможность питаться чужой жизнью дарует свободу. От ответственности, угрызений совести, морали. Откуда она могла знать, что сохранить чью-то жизнь — значит пропустить через себя импульс. Так похожий на первый стук сердца.

_____

— Простите, что я, — Хината ждала, когда это случится. Эта женщина давно за ней наблюдала, не решаясь подойти и прервать, как она, должно быть, думала, молитвы незнакомки. Прошло несколько дней с тех пор, как Хината спасла жизнь маленькой девочки. И каждый из них она провела, сидя на жёсткой скамейке, любуясь, как сумерки играются с расписными колоннами, за которыми располагался алтарь. Хината, конечно, не осталась тогда, чтобы получить полагающиеся благодарности. А мать и дочь потом не объявлялись. Вампирша понятия не имела, зачем вышла на всеобщее обозрение, где каждый из немногочисленных прихожан мог на неё смотреть. А люди смотрели. Шептались. Некоторые из них были на улице, когда она стала героем. Их благоговение имело чёткую границу, за которой шло подозрение. Гул голосов превращался в шепотки: «её там не было», «как так быстро», «это магия», «святотатство». И всё же их внимание почти льстило Хинате. Впервые со своего обращения, а может, впервые за всё существование на земле, она находилась среди людей, которым… Нравилась? (они в ужасе) Хината была в корне с этим не согласна. Это был не ужас, а лишь лёгкое непонимание. Слишком внезапно она ворвалась в их жизни. (слабые твари убегают, спасаясь, потому что чувствуют приближение хищника, запах опасности) — Простите, — снова повторила женщина, испугавшись реакции Хинаты. Вампирша резко и раздражённо вздохнула, попав в очередную петлю спора с самой собой. А брюнетка с поразительными красно-карими глазами решила, что это на её счёт. Хината была озадачена извинениями. Да ещё повторными. Даже хотела заверить женщину, что прощает. Если ей от этого станет легче. Хотя рядом были наместники Бога на земле, они подходили для этой миссии лучше. — Вы так быстро ушли тогда, и я не успела… простите, что мешаю. Но вы тогда, вы… просто мне нужно было сказать. Но она так ничего и не сказала. Сделала шаг по проходу, чтобы оказаться ближе к вампирше, неподвижно сидящей на скамейке. И прижалась к ней всем телом. Хината уткнулась носом в жилку на шее незнакомки. Живое сердце стучалось о её мраморное тело. Горячая кровь пела медленную колыбельную. Хината считала, что была сыта, что смерть этой женщины её не привлекала. Но быть так близко. Догадываться о безграничной любви — материнской, что таится в худощавом мешке с кровью… будоражило. — Простите, — женщина оторвалась от вампирши. Хината замешкалась на секунду, готовая сжать руки вокруг хрупкого человеческого тела. Растянуть этот момент ещё чуть-чуть. Просто чтобы понять, чего она хочет — этой близости или её крови. Хината имела смутные представления о своих пристрастиях. Нормальные человеческие эмоции были ей недоступны ещё при жизни. Не стали понятнее и после смерти. Даже вампирские особенности не могли задержать эту текучую субстанцию внутри её тела. Тогда Хината обратилась к другой стороне, где снова потерпела поражение. Но эта женщина, которая снова умудрилась извиниться, оказалась странной новой точкой отсчёта. В конце концов, вампирша избрала своим приютом священную землю. Что если это всегда было знаком? Её призвание, её сущность, её вечность, что, если… ей суждено служить. — Не буду вам мешать. Незнакомка отошла. Но не покинула собор. Просто заняла скамейку на другой стороне, ближе к алтарю. Хината могла слышать все её тихие молитвы. Большая их часть была о дочери. Другие — о ней, той, кто сохранила самое дорогое. Было странно знать, что кто-то просит присматривать за ней высшие силы. Учитывая, как туманно обстоят дела с её душой. Но больше всего Хинату заинтересовала последняя робкая просьба. — Если на то будет воля твоя, сделай его добрее ко мне и к Мираи, не дай ему навредить нам. Пошли ангела-хранителя, чтобы присмотрел за нами. Хината внимательно следила, как незнакомка уходит. Её потерявшие набойки каблуки гулко стучали о старые камни длинного прохода. Сумерки почти кончились. Близилась ночь. Её время. Хината продолжала слушать удаляющиеся шаги, когда запрокинула голову к почти стёршейся фреске на изгибах высоких потолков. Там был ангел с чёрными крыльями и длинными чёрными волосами. Его тень накрывала сотни людей, стоящих на коленях. Хината полагала, что это метафора зла. Но могло статься, что небесный воин оберегал их. Поэтому она медленно поднялась со скамейки и пошла за незнакомкой. Её собственный одержимый ангел-хранитель двинулся следом. Трёхэтажный кирпичный дом. Потрёпанный. Как район и женщина, за которой шла Хината. Пожарная лестница ржаво скрипела, пока вампирша поднималась вслед за незнакомкой, прислушиваясь к тому, что происходит в коридорах за стеной. Как она забирает дочку от престарелой соседки. Девочка болтает без умолку. Но перед дверью в собственную квартиру затихает. Хината заглядывает в низкое грязное окно. Мать и дочь торопливо раздеваются. Девочка буквально на цыпочках убегает в свою комнату. Женщина не может убежать так же легко. Она с натянутой улыбкой прислуживает жирному борову, приросшему к креслу. Прокисшая вонь его внутренностей вызывает отвращение. Ему подносят новую бутылку пива. Он доволен. И его сожительница расслабляется. Без видимых возражений, что почти удивляет Хинату, она позволяет ему усадить себя на колени. Сальные пальцы, вымазанные в крошках от чипсов, лезут под дешёвую шерстяную юбку. Реклама вовремя заканчивается. На экране продолжение боксёрского поединка, который отбирает всё его внимание. Сухие, как пустыня, прелести любовницы теряют актуальность. Он требует свой ужин и разве что не скидывает её со своих колен. Хината знает, чем всё это кончится. Всегда происходит «что-то». Мелочь, которая переключает состояние этого домашнего монстра на активное. Вампирше нужно только дождаться. Увидеть всё своими глазами. Чтобы знать, как сильно наказывать. Возможно, дело в том, что рухнул не тот боксёр, но Хината думает, что дело в соли. Её слишком много в куске мяса, которое она ему преподносит. И становится ещё больше, когда он бьёт наотмашь. Кровь женщины капает на белую тарелку, приправляя отбивную особым соусом. Сценарий наверняка не новый. Девочка в дверном проёме. Мольбы не трогать. И в ход идут ноги. Огромные ступни, вбивающиеся в её почки, пока она корчится на старом ковре. Хинате даже интересно, предпочла бы эта женщина, чтобы он долбился в неё другим местом. Кончил бы точно быстрее. Но сейчас не время. Свидетели ни к чему. Ангел-обвинитель уже вынес приговор. Остальное доделает ангел-палач. Наруто задерживается на том же месте, где была мелкая брюнетка, когда сама она давно ушла. Смотрит на женщину, которая не может подняться. Человеческие самки такие хрупкие. Мелькает мысль разобраться здесь и сейчас, но ему слишком любопытно, что она будет делать. Точнее — как. Они возвращаются следующим вечером. Едва садится солнце, его вампирша спешит сюда. Она кажется… возбуждённой. Наруто нравится видеть её такой, но это лишь крохи. Он уверен, что испытай она настоящие эмоции, почувствуй этим мёртвым телом всю окружающую жизнь так, как чувствует сам… мелкая брюнетка стала бы олицетворением совершенства. Узумаки приходится остаться на первом этаже, если пойдёт за ней выше, чего страстно желает, то они столкнуться нос к носу. Прятаться будет негде. Альфа смотрит наверх через просветы между перилами. Брюнетка делает то же самое. Он едва успевает спрятаться в тень. От этого сердце чуть ускоряется. Наруто везёт, что в этот момент появляется тот, кого она поджидает. Перевёртыш надеется, что вампирша не слышала его. Хината наклоняется совсем низко. Она слышит шаги прокисшего мудака, его, явно больное, сердце. Но тогда откуда был тот, другой звук. Такой чистый. Такой живой. Она всматривается в тени, ищет того, кого тут быть не должно. Только шаги всё ближе. Нужно собраться. Неведомые силы возложили на её узкие мраморные плечи важную миссию. Она — спаситель. Она — второе пришествие. Единственная, кто может победить монстра и не потерять душу. (потому что у нас её нет) На лестничной площадке он кажется крупнее, чем в их маленькой квартирке или в своём кресле. Грузный, широкоплечий. Будь Хината человеком, то ни за что не одолела его. (тогда хорошо, что мы не человек) Она бы доверила тому, что живёт внутри, сказать ему что-то хлёсткое. Но вместо этого молча позволяет бегающим глазкам оглядеть свою хрупкую фигуру в большом пальто. Его похоть занимает оставшееся свободное место на площадке. Хината знает, что он видит, когда смотрит. Запуганный взгляд. Пухлые, хоть и бледные щёчки. Давно она не была так близко к Гумбертам Гумбертам. Почти забыла, что они не повторили судьбу динозавров. Хинате даже любопытно, зачем так смотреть. Зачем делать вид, будто её тело его возбуждает. С ним всё ясно. Это боль женщин. И причина может быть только одна — он не мужик. Ни в одном общепризнанном смысле. Начни Хината раздеваться и скажи ему, что готова отдаться, ничего бы не произошло. То, что он отворачивается, лишний раз доказывает её правоту. Вставляя ключ в замочную скважину, этот ничтожный монстр вытирает скопившуюся слюну. Чешет той же рукой зад и снова вытирает рот. Его мучает голод, который он физически не способен утолить. Это свербит у него во всём теле. Жалкое зрелище. — Кхр, — он кряхтит, когда Хината хватает его за шею сзади и тащит к узкому проёму между перилами. Просвет уходит до первого этажа. От жалкого ничтожества несёт дешёвым пойлом. Никто не удивится, что он покачнулся и… просто упал. Но для верности лучше… Щёлк. Кость ломается, как тоненькая веточка. Шея повисает, как у задушенной лисой куропатки. Безвольная. Безжизненная. Хината легко толкает его в маленькую пропасть и наблюдает за кратким полётом. Наруто зажимает рот рукой, чтобы не рассмеяться. Туша приземляется ногами на лестницы. Голова вывернулась под оригинальным углом. Красота. И на теле ни одного укуса. Она даже не посчитала его достойным. Какое великолепие. Он слышит, как мелкая вампирша выбирается через окно. Умница. В этот раз почти не оставляет следов. Подстраивает всё, как несчастный случай. Вампир, который убил ради… спасения человеческой жизни? Альфа оттягивает ширинку голубых джинсов, чтобы вставший член устроился поудобнее. Всё сложнее скрывать от самого себя, что она — его последний шанс. В мире просто не может быть что-то любопытнее этой хрупкой брюнетки. Если не она, то Наруто лучше вовсе расстаться с жизнью. Но он пока не сдаётся окончательно. Остаётся понаблюдать за тем, как мёртвое тело упаковывают в чёрный мешок. Потому что знает — она тоже здесь, тоже смотрит. Наруто не терпится узнать, что его ждёт дальше, пока он тенью ходит за этим мстительным ангелочком. А может, милосердным дьяволёнком. Женщины. Кто их до конца поймёт.

_____

— Чур не я! — звучит синхронно. Почти. Киба даже стучит по длинному столу раскрытой ладонью. Для верности. — Ха, — довольно скалясь на своих братьев и сестёр по стае, выдаёт растрёпанный Инузука. Но никто почему-то не выглядит расстроенным, они поворачивают головы к тому, кто всегда по левое плечо от него. Ну, иногда по правое. Суть в том, что он всегда рядом. И всегда молчит. — Н-е-е-т, — тянет Киба, поскуливая, — так не честно. Я не отвечаю за Шино. Он не успел, вот пусть теперь сам и расплачивается за это. — Мы же не возражаем, — улыбается ему Мабуи, — весь вопрос в том, отпустишь ли ты его делать это в одиночестве, — Киба открывает рот, собираясь сказать, что это проще простого, как псу выебать ногу хозяина. Но Мабуи снова так улыбается, что волк строит кислую мину. — Нам правда жаль. — Ничего подобного, — усмехается Ино, — это должны были быть эти двое, без всего этого детского бреда, — Киба что-то бурчит, но на эту высокомерную блондинку теперь особо не побурчишь. Вообще-то, он её даже побаивается. Чуть-чуть. После свадьбы Ино явно окончательно обрела свою внутреннюю львицу, и её аура никому не давала забыть, кто тут Королева животного царства. Даже Мабуи так не зазналась, хотя все знали, что она новая женщина Киллера Би. Что в мировоззрении Кибы звучало круче, чем «мой муж ещё вчера был целкой». — Не слушай её, Киба, — весело произносит Гай, ударяя волка по плечу. Инузука закашливается, готовый выплюнуть лёгкие. — Мы с Ли могли бы заменить вас в выполнении этой важной миссии, — Киба начинает расплываться в благодарной улыбке, — но это было бы не честно. Шино проиграл, а долг после проигрыша в «Чур не я» — это святое. Волк на глазах сдувается. — Спасибо, Гай, очень мило с твоей стороны, — отвечает ему Инузука и поднимается из-за стола. — Ладно, пошли, сделаем это быстро. Надеюсь, и безболезненно, — он подталкивает Жука, чтобы тоже поднялся. Оставшимся перевёртышам только транспаранта не хватает: «Желаем вам не помереть, но рады, что это не мы… если вдруг что». Они подбадривают их поднятыми кулаками и большими пальцами. Но подменить никто не предлагает. На лицах грёбанных оборотней лишь облегчение. — Ненавижу вас, предатели, — бросает Киба напоследок. — Мы вас тоже любим. — Возвращайтесь живыми, — все ржут, а Мабуи подталкивает Ино локтем, выражая что-то вроде недовольства, — а что? Я бы предпочла кормить акулу с ложечки, чем вот это всё. — Я тоже, но им об этом говорить не обязательно, — поучительно сообщает Мабуи, — а то ещё сбегут. И тогда их ноша ляжет на наши плечи… — Выскажу предположение, что нам необходимо войти внутрь, а не топтаться здесь. Иного способа выполнить возложенную на нас миссию я не представляю, — Киба стонет от досады и сдуру стучится головой об дверь. — Входите! — кричит альфа с другой стороны. — Чёрт, — шипит на Шино волк, — почему ты меня не предупредил? — жук поправляет тёмные очки, обдумывая слова товарища. — Прошу прощения, я не предполагал, что должен объяснять тебе, как работает стук в дверь и к каким, как правило, последствиям он приводит. Тебе следует спрашивать о подобных вещах заранее. В таком случае я смогу… — Ой, да заткнись, — отмахивается Киба. Хотя он даже благодарен Шино, что он такой невыносимый зануда. Теперь перспектива оказаться перед альфой не кажется такой уж хреновой альтернативой. — Привет, босс. — Чем бы это ни было, — Наруто ловко надевает чёрный свитер в обтяжку и даже не удостаивает своих бет взглядом, — разрешаю разобраться самим. — Э-э-э, но босс, тут такое дело, — мнётся Киба, чуть ли не выдирая волосы с корнем, — мы сами не сможем. Вот прямо никак. — Как ни странно, — на этот раз Наруто поворачивается к ним, встаёт между, так чтобы можно было закинуть руки на плечо одному и второму, на его улыбку даже ответить хочется, немного, — я в вас верю. Киба и Шино покачиваются, когда Наруто хлопает их по плечам. Не успевают и рта раскрыть, как блондин исчезает за дверью что-то весело насвистывая. — Ну-у-у, — тянет Киба, — мы попытались. Сделали всё, что могли. Выложились по полной. И пусть ничего не сказали ему про ту альфа-самку, которая жаждет с ним встретиться, но что уж теперь. Значит, не судьба. Очень жаль, но мы над этим не властны. — Хм, — отвечает ему Шино. — Отличное предложение, я тоже не прочь перекусить.

_____

Наруто задержался. От причины ему хочется смеяться в голос. Надо же было проспать закат. А всё потому, что видел очередной сон. Такой яркий. Несмотря на то, что смотрел там лишь на бледную чёрно-белую вампиршу. Но её перламутровые глаза смотрели только на него, она купалась в крови своих врагов. И размахивала парой огромных крыльев за спиной. После убийства того ублюдка, который избивал свою подружку, жизнь вампирши, а стало быть, и самого Наруто, приобрела некий распорядок. Они стали больше времени проводить под сводами готического собора, который этот кровожадный ангел-мститель избрал своим пристанищем. Брюнетка среди людей, сидя на одной и той же скамейке, а он в любой тени, откуда мог её видеть. Хрупкая вампирша слушала свою новообретённую паству, которая даже не знала, что их молитвы доходят хотя бы до одного адресата. Она ждала, когда кто-то попросит о помощи. О защите. И наносила сокрушительный удар. Так было с сестрой одной из прихожанок, после того, как она пожаловалась на свои опасения про измену жениха. О, да, её парень, точнее точного, изменял своей невесте с её младшей сестрой. Вампирша даже позволила ему кончить, повторяя своей любовнице, как хорошо, что она даёт в зад. Как мужчина, Наруто его даже понимал, но это не помешало насладиться, когда брюнетка толкнула их под автобус. В темноте никто ничего не заметил, а парень даже жив остался. Только в жопу ещё долго никого ебать не сможет. Если вообще сможет это делать. Врачу совсем не нравилось состояние его позвоночника. Или с начальником другой прихожанки. Он оставил свой след… на тротуаре, куда упал. С двадцать пятого этажа. Не стоило ему никого принуждать к сексу ради сохранения рабочего места. Тем более, если в сферу его интересов входят своеобразные предпочтения. Наруто испытал что-то личное, когда смотрел, как вампирша пробивает им непробиваемое окно офиса. И раскладывает по его кабинету анальные пробки и зажимы для сосков. Сегодня у Наруто было какое-то особенное предчувствие. Ведь во сне брюнетка с крыльями явилась к нему абсолютно обнажённой. Такой невинной и чистой. Если не считать того, что через мгновение она уже была с ног до головы вымазана в человеческую кровь. И призывно предлагала ему слизать всё до капли. Он добрался до самого интересного, когда внутренние часы заверещали, как сумасшедшие. В этом сне альфа мог провести всю ночь. Пропустить то, что вампирша готовит для него сегодня. Она уже какое-то время сидела на своём месте, когда Наруто проник в очередную тень, сверкая оттуда своими яркими голубыми глазами. Профиль брюнетки, этого невинного ангела, идеально просматривался с его места, к тому же она пожирала кого-то глазами, поэтому повернулась. Наруто понял, что выбор сделан. Хината внимательно разглядывала тех, кого уже знала. Они оба часто здесь бывали. Тем обиднее стало узнать о том, что шептали идеально очерченные губы мужчины. Он ходил сюда вместе с матерью. Старенькой маленькой женщиной. Буквально час назад он провёл её по проходу, похлопал по руке, когда оставил на одной из первых скамеек. Сам удалился подальше, чтобы не мешать матери говорить с Богом. Так было каждый раз. Всё время казалось, что это любовь и забота. Что, сидя, склонившись над сложенными в замок руками, он просит о ней. Просит задержать её на земле чуть дольше. Побыть ребёнком. Сыном. Он всегда был тихим, Хината ничего от него не слышала. Но сегодня он устал. И просил вслух. Чтобы яд убил его старуху-мать быстрее. Чтобы она не мешала ему жить на её деньги, которые та не хочет ему отдавать. (смерть поганому притворщику!) Хината оскалилась, обнажая клыки. Ей нравилось, что между ними, с тем, кто жил внутри её тела и разума, наступило что-то вроде перемирия. Они были одинаково увлечены этой новой идеей. Спасать означало быть значимым. Даже если никто об этом не знал. Хината знала. И кто-то ещё. Она не могла себе этого объяснить, но думала, что её направляют. Возможно, настоящий ангел. Он будто был за спиной. Давал разрешение вершить правосудие. Она кое-что знала про свою новую жертву. Так что, когда провожала его жадным взглядом, старалась сообщить тем самым, что у него есть ещё день. А потом он умрёт. И это будет красиво. Остаток ночи Хината провела в компании своих подружек - гаргулий. Сидела рядом на узком парапете, смотрела на вымирающий город. Он никогда не умирал до конца, но людей становилось меньше. Парочка гуляла, взявшись за руки. Таксист привёз туристов с фотоаппаратами. Кто-то пил какао в кафе через дорогу. Они ещё не убрали столики с улицы. Человек. Мужчина. Широкоплечий. С красивыми светлыми волосами, блестящими в наступивших сумерках, даже слишком ярко. Сидел спиной к ней. В его крупных руках маленькая белая чашка смотрелась чрезвычайно хрупкой. Он заказал себе булочки с корицей. О, ками, как Хината любила их, когда была жива. Она снова и снова втягивала воздух носом, вырывая из окружающей какофонии запахов всего один. Корица наполняла её лёгкие. Хотелось подойти ближе, сесть рядом. Попросить его позволить насладиться этим напоминанием о жизни. Но, разумеется, она оставалась недвижимой гаргульей. Здесь, на высоте. А он был там, внизу. Сидел лицом к стеклянной витрине. Так что порой Хината воображала себе, что он может видеть её тёмный силуэт в отражении. Так и было. Он прожил всю ночь и весь следующий день. Но наступил поздний вечер, и ему пришла пора умирать. А за то, что он был одним из них, что вынудил Хинату некоторое время думать о нём, как о том, кто заслуживает её защиты. Водил за нос. Прятался в свою овечью шкуру, хотя хранил в сердце зло, подобно настоящему чудовищу. Смерть его не будет лёгкой или красивой. Хината без особого труда прокралась на лесопилку, где он работал. Семейная. Только владеет всем его мать, а он даже не управляющий. (выходит, мамаша хоть и в маразме, но знает, что он из себя представляет) Это было логичным объяснением. Она ведь его родила, они были одним целым. Ей ли не знать, что он монстр, которого не следует подпускать к деньгам или власти. Должно быть, это такое бремя… но сегодня Хината её освободит от ответственности за него. Грехи сына не падут на мать. Он, как остальная масса простых работяг, пробивает свой табель. Официально человек покинул своё рабочее место. Хината вылавливает его, когда он задерживается один. Нажимает на шею, и мужчина падает без сознания. Нужно немного переждать. Пока не станет тихо и безлюдно. Остаётся только сторож, но она успеет всё сделать до того, как он доберётся до дальней части лесопилки. Где всюду ароматные опилки. А запах свежего дерева сводит с ума. Хината снимает пальто. И ждёт, когда он придёт в себя. Очень важно, чтобы он понимал. Кричал. — К-какого? (наконец-то) — К-как я здесь… кто ты такая? — столько вопросов, так утомительно. — П-погоди, я знаю, ты… собор… что ты… как ты… Хината качает головой. Вместо всего этого, ему следовало просто бежать. Но теперь поздно. Она делает незаметное движение и оказывается вплотную. Мужчина вскрикивает от неожиданности. Хината усмехается. Это ещё не тот крик, который ей нужен. (вот теперь он пытается бежать) Но она легко ловит его за шкирку, как нашкодившего ребёнка. Он валится на землю. И Хината просто тащит его тело по опилкам. Прямо к большому блестящему ярко-красному измельчителю. — Ч-что? — этот глупый вопрос заглушается звуком заработавшего измельчителя для деревьев. Он вырывается, пытается снять с себя куртку, чтобы убежать. Хината хватает его за голову двумя руками. Наклоняет в направлении быстрых зубастых лезвий. Они рычат. Крутятся с такой скоростью, что становятся невидимыми. Но они всё ещё там. Ждут, кого сегодня принесут в жертву. Теперь он кричит, как нужно. От дикого ужаса. Она всё ещё не решается что-то им говорить. Каждая из жертв наверняка отправится на высший суд. Там им всё объяснят. Человеческое тело такое слабое. Хината совершенно не чувствует его сопротивления, пока наклоняет всё ниже. Всё глубже в измельчитель. Всё происходит быстро. Лезвиям стоит коснуться мягкой плоти, распробовать кровь. И они утаскивают его в своё глубокое, несущее смерть нутро. Хината едва успевает убрать руки, чтобы ничего не сломать своей каменной кожей. Её лицо обдают брызги крови. Она старается не открывать рот, чтобы не пить. Нет. Они жертвы её жажды справедливости. Не еда. А кровь всё продолжает вырываться фонтаном, окутывать её всю с ног до головы. К густой жидкости быстро примешиваются перемолотые органы и щепки костей. Вдалеке слышится тяжёлая поступь сторожа. Он давно услышал, что включилась машина. И торопился проверить. Казённое ведь, ему головой отвечать. Хината любуется своей работой ещё пару секунд, а потом оставляет свой перформанс на суд другим. Среди белоснежных, тяжёлых от сырости опилок, распустился кровавый бутон. С яркой серединой и размытыми лепестками по широкому радиусу. Хината была в самом эпицентре. На мгновение там ещё были видны её следы, оставшиеся белыми. Но измельчитель всё ещё работал. Ему было что перемолоть. Очередная порция крови, выплюнутая машиной, утопила в себе маленькие отпечатки ног. Наруто был в опасной близости от брюнетки, когда она забирала своё пальто. Пришлось припасть к земле, накрывая себя плотной тенью. Но оно того стоило. Эта высокая вероятность, что попадётся. Зато он смог увидеть её окровавленное лицо. Невесомую улыбку. И глаза. Эти переливающиеся драгоценные камни, ставшие ярче в окружении бордовой крови. Только Узумаки подумал, что это почти как во сне. Только лучше. Ведь не было сном. Пусть вампирша и была слишком одетой. Как маленькая брюнетка принялась избавляться от окровавленных тряпок. Попутно вытираясь. Наруто сразу догадался, что она делает это ради своего драгоценного пальто. Так хотелось вдохнуть полной грудью. Ощутить аромат её кожи. Но перевёртыш весь обратился в камень. Он был не готов показаться ей. Прекратить их маленькую игру. Есть вероятность, что не сможет никогда. Но сейчас было время любоваться изгибами, запоминать всё на будущее. Когда будет дрочить, как какой-то человеческий подросток. А не думать, как ему мало одной слежки. Как хочется стереть любое расстояние. Она торопливо скрылась. И не знала, что Наруто бросил оставленные вещи в измельчитель. За это прекрасное шоу он простил ей неосторожность. — Для чего же ещё нужны ангелы-хранители.

_____

Пожалуй, это было уже перебором, но разве это место не было приютом для нуждающихся? Хината решила, что голая вампирша тоже должна считаться. Поэтому обыскала внутренние помещения в поисках какой-нибудь одежды. Поэтому без лишних размышлений надела на себя чёрный сарафан и белую рубашку. Обычное облачение местных монашек. Узнай они для кого пожертвовали парой тряпок, решила Хината, то были бы горды собой. Ну, насколько им позволено гордиться. Эта мысль вообще всё чаще посещала вампиршу. Не про гордыню и прочие грехи, что водятся за человечеством. А о том, что будет, если кто-то узнает. О ней и её миссии. Видимо, ей всё же следовало задуматься о грехах, ибо Хината жаждала, чтобы они знали. Кто их спас. Кто избавил от чудовищ, прятавшихся под их кроватями. Она хотела, чтобы ей были благодарны. Настолько сильно, что приходилось слушать их молитвы всё активнее. Хината просто не могла остановиться и посмотреть, что оставляет после себя. Она не придавала значения тому, как сокращается паства. В увлёкшемся вампирском мозгу, который умел принимать решения очень быстро, отсутствующий человек означал спасённую душу. А плодились эти души так быстро, что на место одних скоро приходили другие. Нет покоя ангелу справедливости. Хината как можно тщательнее закуталась в пальто. Было бы излишним позволить кому-то увидеть на себе одеяние монахини. И покинула стены собора. Прошло достаточно времени с последней охоты. А она продолжала проливать кровь чудовищ, но не уподобляться им. Не пила ни капли. Они были не достойны. Сегодня Хината собиралась прервать свою миссию, найти жертву. (давно пора) Это было лишь туманным желанием, которому, скорее всего, она не собирается поддаться. Но все её мысли кружились вокруг крови кого-то… истинно живого. С широкой улыбкой. Умеющего смеяться. Возможно, героя. Вампирша чувствовала, что эти связи, установленные с теми, кого она спасла, взывают к ней попробовать снова. Испить из святого источника и уподобиться священному существу. Снова стать подобием человека. —…никому не скажешь, верно? Ты же понимаешь, что это угодно Ему, — Хината невольно клацнула зубами, что показалось каким-то (это не наше!) чуждым. Словно вложенным в неё кем-то другим. Поэтому вампирша остановилась в тени соборной башни и присмотрелась к говорившим. Пара из них вышла довольно привычная. Священнослужители Святой Магдалены были покровителями воскресной школы для мальчиков. Её здание, из другого века, из другой страны, находилось через двор от самого собора. Так что эти мальчишки в своей тёмно-зелёной форме, с короткими шортами и длинными гольфами, часто попадались вампирше на глаза. Другое дело, что они её не волновали. До этого момента. Человек в чёрной рясе стоял к мальчику слишком близко. Будто хотел подавить его волю. Он поднимал палец к небу всякий раз, как произносил «Его». Но голова мальчика была низко опущена, так что он всё равно не мог этого видеть. Хината решила, что чувства её обманывают. Но она оставалась вампиром. Зрение, обоняние — всё оставалось таким же идеальным, как раньше. Она фокусировала внимание только на этих двоих. Чёрном мужчине и шмыгающим носом мальчике. Гигантом в одеждах святости и невинной душе. Которую осквернили. Она почти бросилась вперёд. Телу не нужен был приказ мозга. Оторвать голову этому старому извращенцу можно за секунду. (пацану понравится, когда кровь врага омоет его с головы до ног) Хината так сильно сжала кулаки, что мраморная кожа затрещала, грозясь осыпаться мелким камнепадом. Её человеческое тело однажды стало предметом острого желания человека, который должен был учить её, а не трахать в классной комнате. Но даже это смутное, ничего не значащее воспоминание не позволило бы ей сказать, что понимает. Мальчику на вид было не больше двенадцати. Если бы только Хината могла проливать слёзы. (заканчивай, мы умеем проливать кое-что получше) — Давно я не исповедовалась, — тихо шепнула Хината, провожая своими сверкающими вампирскими глазами священника. Его чёрная ряса почти слилась с наступающей тьмой. Но этой черноте не сравниться с её кровью, которая бурлила внутри, как закипающая смола. Хината отринула все мысли о чуждости этих эмоций. Они бы отвлекали от главной цели. Она просто пошла за своими новыми желаниями, подчинилась ненависти, которая не могла принадлежать её мёртвому телу. Но вампирше было плевать. Она хотела крови. Хотела увидеть, как тело растлителя будет распято. Час был ещё не поздний, чем пользовались несколько желающих покаяться в своих грехах. Хината присела на скамейку в ожидании, когда последний из короткой очереди закончит. Она не слушала, в чём они признавались, вампирша слушала только монотонный голос священника. В его тембре что-то было, некая возвышенность. Если бы она не чувствовала запах секса, который пристал к нему, как вонь к бездомному. Если бы не чувствовала, что он измазал этим запахом маленького мальчика. Поверила бы в чистоту этого человека. В его веру. Но она знала. Священник привычно перечислил количество молитв и количество раз, сколько кающемуся придётся их произносить, прежде чем отпустил грехи последнему посетителю своей исповедальни. Хината внимательно следила за всеми сердцебиениями, которые оставались в соборе. Пока не убедилась, что осталось одно. Остальные сердца стучали на улице или где-то далеко, глубоко. Они не смогут ей помешать. Хината встала коленями на жёсткую деревянную скамеечку. От растлителя её отделяла только резная решётка. — Простите меня, святой отец, ибо я согрешила, — говорить с кем-то оказалось почти приятно. Даже несмотря на обстоятельства. С тех пор, как Хината убила того, кто был не прочь с ней поболтать, в общении возник некий дефицит. — Слушаю тебя, дочь моя, — ну надо же, практически усмехнулась Хината, даже её настоящий отец никогда такого не говорил. — Поведай мне о своих прегрешениях. Ничего не бойся, я здесь не для того, чтобы осуждать. — Это хорошо, — со смирением произнесла Хината, — ведь я убиваю людей. На мгновение, за которое священник начал думать очень громко, возникла напряжённая пауза. — П-простите? Что вы сказали? — эта стадия Хинате нравилась. Когда человек прекрасно понял, что услышал, но ещё старается уговорить уши постараться превратить слова во что-то другое. «Я мою медведей», «Я не люблю кренделей», «Я не знаю последних новостей». Так мило. — На протяжении пятидесяти лет, если говорить начистоту. Не удивляйтесь тому, что я так молодо выгляжу. Это всё часть моего проклятия. Но вы не думайте, святой отец, вас я пришла убить не потому, что моему телу нужна кровь, а потому, что вы самый поганый вид человека, какой только может ходить по земле. Вам будет всё равно, но знайте, что ваше убийство принесёт мне истинное удовольствие. И это будет красиво. Пусть никто не узнает, что вы делали, но все увидят, как вас настигнет правосудие. — Ч-ч-что? — Хината чётко слышала, как он старается совладать со своим телом. Ряса неожиданно показалась слишком тесной и длинной, он запутался в её полах. Его пальцы дрожали и не могли открыть дверь, чтобы убежать. — Святой отец, — чуть громче произнесла Хината, поднимаясь с колен, — вам лучше начать молиться. Они вышли из исповедален одновременно. Растлитель взвизгнул, как молодая свинка, которую поймали, чтобы прирезать. (хрю-хрю, поросёночек) Хината ухватилась за его шею, прерывая новые визги. Священник захрипел. Его глаза вылезли из орбит, когда она улыбнулась, демонстрируя клыки. Не боясь привлечь внимание, точнее, напрочь забыв об этом, как только заполучила в свои когти эту тушу, Хината швырнула мешок с кровью вперёд. Он легко пролетел несколько метров, приземляясь на алтарь. Раздался оглушающий грохот. Золотые подсвечники повалились на пол. — Демон! Демон! Изыди! — заорал растлитель, безуспешно пытаясь слезть с алтаря, но только скользил по ткани, которой его накрывали, и путался в рясе. Хината дождалась, когда он сможет совладать со своим телом. Священник повернулся к ней спиной, намереваясь бежать. Спасаться. Но вампирша уже стояла за его спиной. (никакой пощады!) — Никакой пощады! Хината усмехнулась. Два голоса впервые заговорили одновременно. И сказали одно. Словно две грани сошлись, объединились. На секунду она стала целой. — Нет! Пощади! О, Боже, нет, — священник, наконец, вспомнил, кому должен был служить, но было уже поздно. Хината легко прижала его тело к алтарю, надавливая ладонью на спину. Растлитель оказался в позе для наказания. А в руках у Хинаты один из подсвечников. Тяжёлый, золотой, для одной свечи, которая сломалась и выпала, когда священник врезался в них. — Ч-что? Хината откинула чёрную рясу. Атласная ткань накрыла растлителя с головой. Луна бросила свой любопытный взгляд на происходящее. Её белый свет рассеялся на сотни лучиков, проходя через витраж. Хината залюбовалась этим блеском, замерев в позе рыцаря, что готовился отрубить голову змею. Она занесла подсвечник. Будто ждала, когда её благословят на эту кару. И получив его… одним резким движением вогнала дорогой металл в зад священнику. Его дикий крик сотряс высокие своды собора. А Луна светила всё ярче, подгоняя Хинату продолжать. И она продолжала. Снова и снова. Даже когда растлитель давно потерял сознание от болевого шока. Когда запах крови стал невыносимым. Когда подсвечник стал входить в плоть слишком легко. Она слышала. Его сердце всё ещё билось, когда Хината тащила священника на верх. В свою обитель. К подругам-гаргульям. Её тонкие ручки обвились вокруг тела в чёрной рясе. И они вместе шагнули за парапет. Полёт оказался коротким. Вампирша сумела сохранить нужное положение тела священника. Чтобы он оказался насаженным на ограду, которая окружала собор. Острые чёрные пики вышли из его мёртвого тела. Когда Хината разжала свои смертоносные объятия, туша никуда не делась. Он продолжил висеть на ограде. Расправив руки. Распятый на кольях. Смотрящий мёртвыми глазами на витраж своего собора. Хината сверкнула в темноте парой острых белоснежных клыков. Её наполняло удовольствие и злорадство. Снова будто чужие, но она с радостью принимала их в себя. А налюбовавшись своим очередным шедевром, медленно зашагала по улице. Отбрасывая в свете полной луны тень с ангельскими крыльями. Наруто подошёл к истекающему кровью телу, только когда маленькая брюнетка была далеко. Он не мог пойти за ней, пока не посмотрит на это жалкое существо. Узумаки был готов поклясться, что всё понял раньше, чем вампирша. Стоило увидеть, как он навис над мальчишкой. Он почти бросился вперёд, готовый рвать на куски. Но теперь не жалел, что доверил эту расправу ей. — Мой изощрённый колосажатель, — с восхищением шептал альфа, — моя маленькая Дракула. Только теперь, когда извращенец, прятавшийся за рясой святости, был мёртв, Наруто смог обдумать всё, что произошло. Он слышал её голос. Так много недель слежки, но только сейчас она заговорила. И это было бесподобно. Несмотря на некую детскую невинность в облике, брюнетка обладала нежным голосом женщины. Теперь Наруто мог представить, как она томно шепчет его имя. Какие высокие ноты она сможет взять, когда он… Возбуждение снова мешало думать здраво. Брюнетка была чем-то новым. Она отличалась от всего, что он видел. И Наруто давно не чувствовал себя таким живым. Таким увлечённым. Но никаких конкретных решений он принять не мог. Его тело остро реагировало на неё. Но хотеть кого-то трахнуть не было чем-то новым для него. Узумаки не знал, как… как быть дальше? Чем могла закончится эта одержимость? Счастливым финалом? Наруто мог бы выиграть спор с самим собой по сотне «невозможно», которые встанут перед ним и ею. Но одного он изменить никогда не сможет. Она — вампир. А он нет.

_____

Несколько дней Хината не покидала свой чердак. Она наслаждалась присутствием сотен людей, которые сначала приходили, чтобы успеть увидеть тело. А потом просто так. Увидеть место, где свершилось зло. Но это быстро переросло в нечто совсем другое. Вампирша ошиблась в своих расчётах, что никто не будет знать. Дотошные ищейки нашли неопровержимые доказательства. Все узнали, что очередной священник оказался грёбаным педофилом. И Хината наслаждалась плодами своих трудов. Первое время. Но потом пришлось признать, что все эти чужаки были для неё никем. Они пришли, чтобы потешить своих демонов или утолить жажду любопытства. Это тоже были вампиры. Они питались энергией таких мест. Хинату же волновали люди, которые изо дня в день собирались внизу. На которых падала тень от её крыльев. Её паства была также взволнована и напугана случившимся. Но их эмоции казались Хинате важными. Она слышала, как некоторые сомневаются в том, что им говорят правду. Как они запутались. Возможность быть сильной ради них, вместо них, придавала вампирскому существованию смысл, на который она никогда не рассчитывала. Даже подумала, что стоило обратиться к вере, будучи человеком. Кто знает, чем бы тогда закончилась её жизнь. Но сейчас ей хотелось только одного... Стать их частью. Хината всю жизнь была невидимкой. Даже среди людей, которые её любили. Вечно немая. И только мёртвое нутро оставалось с ней. Но теперь всё переменилось. Внизу были люди, которых она спасла. Хинате нужно было лишь спуститься и всё рассказать. Кто, если не те люди, примут её? Она расскажет, что делала для них всё это время. Как спасала от предателей, от тиранов. Им должно быть всё равно, что она давно мертва. Что по своей сути она лишь такое же чудовище. Но не для них. Для своей паствы она была ангелом. Слушала их молитвы и отвечала на них. Возможно, пусть это лишь крохотная искра надежды, когда она откроется перед ними, то они протянут к ней свои руки. Прикоснутся к её мёртвому телу. Поделятся своим теплом. Заставят её сердце снова биться. Хината так сильно этого желала, что не заметила, как оказалась внизу. Прямо перед ними. Готовая распахнуть свою душу. Да хоть грудную клетку, если правда лишена души. Они все были здесь сегодня. Каждый из тех, кому она помогла. Избавленные от того, кто заставлял их страдать. Только счастливыми эти люди не выглядели. Хината отступила в тень. Накрывшее её чувство всегда принадлежало ей. Страх. Он шевелился внутри. Извивался скользким червём. Она будто утратила чувство реальности, пока притворялась героем. А тем временем действительность жила своей жизнью. В ней люди сами не знали, чего хотят. Они страдали. И были неблагодарными. — О, Боже, сколько ещё зла может обрушиться на нас, — громко начала причитать мать, чей сын мечтал её отравить. Она раскачивалась вперёд-назад, сидя на первой скамейке. — Мой милый мальчик. Кто мог такое с ним сделать? За что ты гневаешься на нас? Остальные напряглись после её слов. Каждый понял, что может спросить у провидения о том же. — Мне жаль, — сказала другая мать, чью дочь Хината спасла от избиений отчима, не говоря уже о смерти под колёсами. Она пересела со своего места ближе к стенающей женщине. — Я тоже потеряла того, кто был мне дорог, и теперь не знаю, как жить дальше, — Хината так сильно вжала ногти в каменную кладку, что она начала крошиться. (дорог? жить дальше?) — Моя сестра… — Моя подруга… — И мой босс тоже, хотя он всегда был справедлив… Хината забилась ещё дальше в тень. Зажала руками уши. Она не могла больше этого слышать. — Словно кто-то сделал это специально… — Кто-то преследует нас всех… — Чудовище! — Демон! Как она оказалась посреди длинного прохода, Хината не поняла. Тело просто бросилось вперёд и остановилось. Словно ждало, когда кто-то скажет, что делать дальше. Все присутствующие обернулись на звук шагов. Хината их тоже слышала, но не могла пошевелиться, чтобы посмотреть. В глазах смертных отразился ужас. Вампирша старалась разглядеть в разноцветных радужках образ того, кто стоял за спиной. Но он уплывал. Растворялся. Как и гнетущие эмоции, что придавили Хинату к земле, оборвав крылья. На их месте остались только шрамы. Ровно в тех местах, где-то под лопатками, к её телу прикоснулись две ладони. Обжигающе горячие. И это открыло коридор. Хината словно сделала шаг назад. В собственное мёртвое подсознание. Кто-то другой взял бразды правления в свои руки. Её затопила чистая искрящаяся ненависть. Вампирша зарычала, широко открывая рот, показывая перепуганным людишкам клыки. Его разум казался забитым чужеродными образами. Перья с чёрных крыльев. Шрамы на белой мраморной спине. Маленькая девочка, страдающая в одиночестве, в темноте. И он впитывал в себя каждый их них. Чтобы самому стать всем, чем она не может. Наруто расставил широко руки. Их совместная тень с хрупкой брюнеткой стала похожа на жуткого гротескного ангела-урода. Горбатого и когтистого. Альфа не знал, что делает и как у него получается. Но стоило увидеть её такой… несчастной. Яркая вспышка гнева пробудила внутри перевёртыша нечто огромное, тёмное. И оно накрыло собой маленькую вампиршу. Медленно напитывая. Пока он не оказался внутри её тела. Она была полностью открытой перед ним. И он не позволит малышке страдать. — Убей их всех. Она была быстрой. Расчётливой. Кровожадной. Она не торопилась, играя с едой. Давала надежду на побег, а потом так же легко забирала её обратно. Оторванные части тел смешивались на скамейках собора. В трещины между большими каменными плитами, которыми был выложен пол, затекали ручейки крови. Маленькая брюнетка самозабвенно впилась в горло молодой женщине, которая ещё недавно была так благодарна, что обнимала её. Когда вампирша вырвала ей кусок плоти и оставила истекать кровью, благодарности в глазах мёртвой туши поубавилось. Наруто видел, как брюнетка остановилась в нерешительности. Она прислушивалась. Больше ни одно сердце не билось. Вампирша повернулась к нему. Её перламутровые глаза смотрели чётко в его голубые, но она ничего не видела. Словно в трансе, слегка покачиваясь из стороны в сторону. Кровь течёт по подбородку. Кровь стекает с длинных иссиня-чёрных волос. Впитывается в наряд монашки. Узумаки рычит. Это голос Альфы. От него осыпается краска с высоких потолков. Вампирша шипит в ответ. Её клыки по-прежнему идеально белые. Наруто не знает, что это. И как такое возможно. Но очень похоже на его связь со стаей. Он рискует подойти ближе. Нежно стирает капли крови с её мягких черт. Проводит большим пальцем по пухлым губам. Она должна быть каменной. Холодной. А он чувствует лишь эту прекрасную податливость её тёплого тела. Будет больно. Так он думает. Хрупкой брюнетке пока придётся справиться с этим самой. Эта новая связь не является чем-то нормальным. Наруто должен покинуть её. На время. Просто понять. Он думал, что больно будет ей, но про себя забыл. А его сердце разрывается на куски ещё до того, как поворачивается к ней спиной. Только сила этой агонии заставляет перевёртыша задержаться. Слиться с тенью и наблюдать. Хината часто-часто хлопает ресницами. Ей давно не нужно этого делать, но только не сейчас. Мир врывается в её ощущения, как кадры, высвеченные секундной вспышкой. Она пытается понять, что произошло, но последние… временные рамки могут быть любыми. Мгновения выпали из её памяти. Хината тяжело опускает голову и замечает свои руки. На них кровь. Свежая. Вампирша оборачивается. Медленно. Резкими короткими движениями. Будто каменное тело заржавело. Они всё ещё здесь. Все до одного. И останутся здесь навсегда. В виде неуспокоившихся призраков. Её жертвы. Вампирские глаза способны уловить сразу всё. Кровавые лужи, оторванные конечности. Медленное течение красных ручейков. Она постаралась на славу. Хината смотрит на бойню, которую устроила. И пытается вспомнить… Почему эти люди казались ей когда-то такими важными? (забудь) Хината кивает. Хороший совет. Мёртвое нутро сочувственно сообщает, что это место придётся покинуть. Она будет почти скучать по своему чердаку. Наступила такая тишина. Хината удивлена, как не замечала, что та исчезала. Откуда были все эти чувства и эмоции? Она пытается воссоздать что-то из них. Чтобы хоть так оплакать этих мёртвых людей. Но ничего не получается. Им уже ничто не поможет. Даже её раскаяние. (которого нет) Сущность, которую она носит в себе, знает всё лучше. Ей виднее оттуда. Из недр мёртвого вампирского тела. С чердака Хината забирает лишь пару вещей и своё пальто. Снова его. От наряда монашки приходится избавиться. Она снова обнажена под чёрной плотной тканью. Её ступни снова босые. И Хината ощущает привычную связь с землёй, когда по привычке приземляется внизу. Хината уходит в ночь. Её тень следует за ней. Наруто не может поверить, что она просто… ничего не испытала. Она была такой наполненной его силой, его эмоциями, но стоило её отпустить… и ничего. Узумаки идёт за ней, пока вампирша не находит пристанище под заброшенным железнодорожным мостом на окраине города. Он уверен, что его маленькая брюнетка будет возвращаться сюда ещё несколько дней. Даже если нет… он знает, что сможет отыскать её где угодно. Наруто нужно время. Нужно понять. Ему кажется, что он ввязался в опасную игру. Которая может стоить ему… (сердца) Наруто дёргается от страха. Этот голос… не его зверя. — Что я наделал?

_____

— Ты… блядь… издеваешься!? Слышал что-нибудь о таком понятии, как репутация? Как тебя до сих пор всерьёз-то воспринимают, а? — Являешься в мой кабинет без приглашения, даже без стука, после месяцев молчания и сразу начинаешь с оскорблений? Не очень-то по-дружески. — А что такое, золотце, ты за меня переживал? Скучал, да? — Ты жив, замечательно, можешь проваливать, — взмахивая старинной перьевой ручкой, раздражённо парировал Саске. Но перевёртыш, разумеется, никуда не думал уходить. Наруто по-хозяйски развалился в одном из глубоких кресел и продолжил пристально пялиться на своего друга-вампира. — Итак, — протянул Узумаки, когда ему надоело молчание под неустанные удары деревянных костей друг об друга, — ты нажрался крови Меера Лански или у тебя просто заёб на пустом месте? — Во-первых, со мной всё отлично, а во-вторых, когда я встречался с Меером, он всегда предпочитал строгие костюмы, — Наруто закатил глаза на занудство друга, но от этой привычной перепалки стало так тепло на душе. Оказалось приятно вырваться из тёмного гнетущего мира мелкой брюнетки. Вот только первая же случайная мысль о ней заставила присмотреться к Мастеру города внимательнее. Саске был самым древним вампиром, которого Наруто довелось встречать. Но даже он казался… нормальным кровососом, в отличие от молодой вампирши. То есть не прямо сейчас, ведь Учиха перешёл всякие границы своей любви к аутентичности. На нём была белая рубашка и тонкие подтяжки, даже стильно. Вид слегка портили древние счёты, которыми ловко орудовали его длинные белые пальцы. С этим можно было смириться, хоть какое-то разнообразие вместо его вечных бумажек. И даже опустить тот факт, что мозг вампира мог умножать десятизначные цифры за секунды. Но принять бухгалтерский козырёк Наруто никак не мог. А вот Саске, кажется, чувствовал себя в нём очень даже комфортно. Вампир, правда, напоминал бухгалтера мафии. — Отлично? — чуть взвился Наруто. Он взлохматил и без того растрёпанные волосы. Утром позволил себе слабину, проспал до самого вечера, так что сразу после заката отправился в «Sex and Violence». А тут такое чудо. — На тебе бухгалтерские нарукавники! — как дитя малое, коим Саске искренне считал трёхсотлетнего оборотня, Наруто тыкал в него пальцем. — Исконно, — как заправский лектор, начал вампир, поправляя свои дебильные очки, — нарукавники носили все, у кого грязная работа, так что их нельзя в полной мере называть бухгалтерскими. И, как видишь, я работаю с чернилами, — для верности Саске потряс перьевой ручкой, — а на мне рубашка из египетского хлопка. Ты понимаешь, что на её создание ушло сорок километров хлопковой нити, которые мне специально доставили из Египта? Предлагаешь мне уделать её чёрными пятнами? — Предлагаю тебе… не заниматься всей этой чепухой! — Может, уже поговорим о том, чем сам ты был занят всё это время? — Наруто стушевался и сел поглубже в кресло. За этим он и пришёл, но понятия не имел, с чего начать. Как объяснить другу то, что он никак не мог понять. Саске отложил счёты. Плавно поднялся из-за стола. Избавился от козырька и нарукавников. Наполнил хрустальный пузатый бокал дорогим бренди. Сел напротив смурного перевёртыша. Стал ждать. — Я же вижу, ты хочешь об этом поговорить. Давай поговорим. Только, о чём? — Как насчёт, — Наруто залпом осушил протянутый другом бокал и сел ровнее, — разговора о вампирах? — Опять? — удивление на лице Саске выглядело искренним. — Как-то подозрительно. Решил развязать войну и изучаешь врага? — Наруто фыркнул, хитрый блеск в чёрных глазах расслаблял. — Ничего такого. — Ну, разумеется, а как ещё ты должен был ответить? — Наруто рассмеялся. Порой только близость Саске была для альфы настоящим домом. Но он никогда не забывал, какие они разные. Существовало это невидимое ограничение для их дружбы. Даже если Наруто говорил себе, что способен его игнорировать. А раз даже с кем-то настолько близким нельзя до конца забыть про различия, то… как же быть с мелкой брюнеткой? — Ты же меня знаешь, когда мне скучно, то хватаюсь за любую соломинку, чтобы хоть как-то разнообразить шифтерские будни. А самое любопытное в последний раз случилось в этом самом кабинете, — Саске вопросительно выгнул тонкую чёрную бровь. — Тебе сообщили, что вампир убил своего создателя. И ты сказал опасную фразу… — Это невозможно, — легко догадывается Саске. — Именно, — вампир едва заметно приподнимает уголки губ в снисходительной улыбке. Голубые глаза разгораются. Это всё ещё не прежний Наруто, которого он встретил много лет назад, но хорошо ему знакомый любопытный лисёнок. — И я не могу перестать думать, а что ещё в нашем мире невозможно? Будто нас самих мало. Я понял, что никогда не задавался ни одним важным вопросом. Кто я, что во мне за сила. Всё изменилось с тех пор, как я принял своё звание альфы. Моя сила разрослась, я чувствую своих перевёртышей иначе. Глубже внутри себя, — Наруто прикоснулся к груди, где-то в области сердца. — Это глупо, да? — Вовсе нет, — медленно произнёс Саске. Сам он не задавался такими вопросами. Потому что боялся найти ответы. Он был мёртв. Он был монстром. И не мог представить достойную причину, по которой таких создали. Другое дело Наруто. Вся его жизнь была… жизнью. Его сила была яркой, пульсирующей. Связь между членами стаи не шла ни в какое сравнение с узами, что связывали вампира и его создателя. Хотя тут у Саске был своеобразный пример, у других могло быть не так. — Но с этим я тебе никак помочь не могу. Орочимару, разумеется, изучал перевёртышей, — Учиха провёл пальцем по лбу, как будто ему нужно было откинуть чёлку, но на самом деле просто чтобы стереть всплывшие воспоминания, — но я знаю не больше твоего. — Понимаю, — ёрзая от возбуждённого нетерпения, быстро ответил Наруто, — но подумай вот о чём. Как так вышло, что мы оказались идеальными соперниками, даже врагами. Это что-то у нас внутри, оно заставляет так реагировать. Кто-то будто создал нас для этой борьбы, вот только не дал никому очевидного преимущества. Вы крепкие, но у нас есть форма, которой под силу разрушать вашу кожу. Но даже в своей самой слабой форме мы можем легко убивать вас при свете дня. Мы как будто всё время кружим вокруг друг друга. Ночь и день. Свет и тень. Жизнь и смерть. В связке, — для наглядности Наруто сложил пальцы в крепкий замок. — Вот я и подумал, так, может, наши виды всегда нужно изучать вместе? — Звучит на удивление разумно. — Спасибо, золотце, что так высоко ценишь мои умственные способности, — съязвил Узумаки, состроив обиженную мордашку. — Что конкретно ты хочешь знать? — спросил Саске. Не забыв предварительно нагло улыбнуться другу-оборотню. Наруто умолк, задумавшись. Пара месяцев слежки за одной вампиршей перевернули все его представления об их виде больше, чем столетия дружбы с Саске. Альфа чувствовал, что нащупал нечто. Нужно только разобраться, что же это такое. — Кровь, — кивнув собственным мыслям, начал Наруто. — Наблюдая за тобой и другими вампирами здесь, — блондин поднялся со своего места и прошёлся до панорамного окна, через которое был виден весь клуб, — я понял, что вам нравится забирать у людей сильные, приятные эмоции, — Наруто прислонился рукой к стеклу, наклоняясь чуть ниже. — Радость, восторг, любовь, возбуждение. Но ведь это не все эмоции, которые испытывает человек. Есть страх, боль. В мире существует не только кровь похотливых весельчаков. Убийцы, маньяки, психические больные. Ведь есть же вампиры, которые предпочитают их кро… — Нет. — А? — оборачиваясь, переспросил Наруто. Он никак не ожидал, что Саске его так резко прервёт. — Чего нет-то? Я имею ввиду тех вампиров, которым не нравится всё это ваше приторное и он любит… — Нет, — так же категорично повторил Саске. — Пидора ответ, блядь, — взбесившись от неспособности этого проклятого кровососа дослушать и вникнуть в его мысль, язвительно произнёс Наруто. — Даже так, ответ всё равно — нет. — Да чего нет-то? — Ни один вампир в здравом уме, — Наруто попытался открыть рот, но Саске наглым взмахом руки остановил его, — при всех особенностях, которые могут быть у представителей нашего вида, с медицинской точки зрения, мы все психически здоровы. Благодаря яду. Он возвращает человеческое тело к базовым настройкам, по сути, делая его идеальным. Так что, даже если при жизни кто-то имел явные отклонения… вампиризм это исправит. Предвосхищая все твои вопросы, — ровно продолжил Саске, — да, меня это тоже касается. — Ты убиваешь всё веселье. — Как всегда. Но, это не меняет того факта, что вампир не будет пить кровь маньяка, тем более психически нездорового человека. — Да как ты можешь просто заявить такое? — всплеснув руками, возмутился Наруто. Перевёртыш оказался на грани того, чтобы рассказать, как своими глазами видел вампира, который вполне благополучно сожрал маньяка-убийцу, чтобы утереть нос этому выскочке Учиха. Мастер города ещё называется, а сам ничего не знает о своих сородичах. — Потому что это заложено в нашу программу. Для людей существуют нормы, с нами то же самое, с той лишь разницей, что среди вампиров не бывает отклонений. Нам нужна кровь не только ради поддержания существования. Иначе я бы жил на донорской крови всё время. Но раз в несколько месяцев, кому-то раньше, если он не так силён, как я, требуется живая кровь. Из источника, если угодно. Всё потому, что наше тело нуждается в том, что ещё может дать кровь: ферменты, гормоны. Так что состав очень важен. Поверь, то, что содержится в крови психопатов даже не привлекает. Оно отталкивает. Это же касается тяжелобольных людей. Говоря ещё проще, вампиры пьют кровь озабоченных извращенцев не для того, чтобы полностью отдаться какой-нибудь оргии. Всё дело в жизненной силе, которую источает такая кровь. Эмоции при этом всегда вторичны. Но сочетание состава крови и чувств, которые накапливались человеком, позволяет нам на краткий миг поверить, что мы снова живы. — Я этого не знал. — По этим же причинам вампир не будет пить кровь перевёртыша. Мало того, что ваши эмоции слишком бурные, что-то в самой крови преобразует вампирский яд в нечто иное. Делает нас несовершенными, что противоречит природе. Так что, да, думаю, именно это можно назвать сумасшествием. Кровь оборотня способна свести вампира с ума. (кровь есть кровь) Наруто отвернулся от Саске, когда в голове вновь зазвучал этот голос. Он бы не смог сказать, как именно. Интонации, тембр, даже половая принадлежность. Для этого голоса не существовало таких узких понятий. Слова зарождались где-то очень глубоко. Их эхо продолжало звенеть, лишая душевного покоя, даже когда Наруто смог восстановить дыхание. И только потом альфа понял, не как, а что именно произнёс этот загадочный некто. Узумаки не думал о таком, но… Вампир. Кровь. Что если…? Наруто облизал пересохшие губы. Неизвестно откуда взявшаяся идея захватила в плен. Он мог живо представить. Свою маленькую брюнетку. Сверху. Обнажённую с обнажёнными клыками. Пьющую его кровь. Сможет ли она сделать то, что не под силу никому? Стать невозможной. — Допустим, тут я тебе поверю, — снова усаживаясь напротив друга, пока ноги его держали, а возбуждение не стало слишком очевидным. — Как насчёт иммунитета к эмоциям? — спросил Наруто, вспоминая вампиршу в их первую ночь. Казалось, что она хочет отдаться ощущениям, но они ускользнули от неё, как плазма сквозь пальцы. — Хорошо бы, — грубо усмехнулся Саске, вырывая Наруто из грёз о вампирше. Он совсем не подумал, кому задаёт этот вопрос. — Извини, я просто… — Ничего, я же сам согласился ответить на все твои вопросы. Но боюсь, что разнообразием не могу тебя побаловать. Мой ответ снова — нет. Кровь — наш наркотик и аппарат жизнеобеспечения. Она управляет нами. Мы лишь рабы. Так что нет, Наруто, это невозможно. Ещё одно, ты должен быть доволен. — А если бы… появился кто-то способный на это? — Наш мир сорвался бы в пропасть. Между двумя такими разными монстрами повисло молчание. Только музыка из зала приглушала возникшую звенящую тишину. Первые ноты, как звуки чьих-то шагов. Настигающие. Под протяжную мелодию, звучащую как похоронный марш. /Сегодня ранним утром/ /Когда ты постучал в мою дверь/ /Я сказала: «Здравствуй, Сатана»/ /И поняла — пришло время идти/ (привет, демон) Наруто вцепился в подлокотники кресла. Он даже не заметил, когда выпустил когти, но было поздно. Несколько глубоких дыр остались на чёрной ткани. Поступь её шагов придавила его к месту. Здесь, на его территории. Теперь она была наблюдателем. Сердце зашлось в галопе. Во рту пересохло. Как остро. Словно разрезы бритвой по коже. Она была здесь. Прямо здесь. Его маленькая вампирша. И Наруто испугался. Он сделал нечто такое, что открыло ему путь в глубины её разума. Совершенного, если верить Саске. Там нашлось место для всей той ненависти, что они излили на невинных людей. Наруто осознавал, что отдал приказ, однако подчинилась вампирша с восхитительной радостью. Он смог найти зачатки своих эмоций в её мёртвом теле и словно бы оживить его. Только этот коридор, что открылся между такими разными существами, оставил ему клочок её сущности. И явился резонанс. /Я и Дьявол/ /Идём рука об руку/ Она плыла к нему навстречу. Тянула за толстую красную нить, которую сумела зацепить крюком. Словно пират, берущий его душу на абордаж. Она пришла за ним. Всё поняла. Ощутила эту связь и явилась за ответом. А сердце всё стучит в такт её шагам. В такт натяжению нити между ними. От жизни к смерти. Она всё ближе. Хрупкая брюнетка. Та, которая невозможная. Даже сквозь резкие взрывы мелодии он слышит только шаги её босых ног. Вампир и оборотень синхронно поворачивают головы в сторону двери. Ручка опускается, когда кто-то нажимает на неё. Скрип, который могут расслышать только монстры в комнате. И тонкие бледные пальцы, схватившиеся за красное дерево. Как только вампирша делает шаг в кабинет, Наруто отворачивается. И расцветает восторг. Она здесь, прямо за его спиной. Он сможет смотреть в её глаза. Он хочет смотреть в её глаза. Отчаянно нуждается в том, чтобы немёртвая брюнетка ощутила его присутствие так же ярко и остро, как он её. Наруто устал быть лишь тенью. Он снова оборачивается. Безумие голубых глаз впивается в испуг перламутровых. /Я и Дьявол/ /Идём рука об руку/

_____

Хината рассматривает осколки диска Луны. Она лежит между старых ржаво-оранжевых рельсов заброшенного железнодорожного моста. Всё вокруг оказалось во власти наступающей природы. Высокие деревья практически обогнали высоту моста. Когда Хината пряталась здесь в последний раз, у цивилизации было больше прав на это место. Но какой-то протест в ней наслаждается этим запустением и дикостью. Она не нуждается в замках, как Хидан. Ей нравится туннель, который пролёг прямо под тем местом, где она лежит и смотрит на тонкий месяц. Он достаточно тёмный и глубокий, чтобы не дать солнцу забрать её вечность. Хотя Хината не уверена, что достойна её. Она думает о том, что произошло в соборе. Не приходящее чувство вины кажется единственным привычным состоянием. В остальном тело будто очередной предатель. Внутри порой пробегает какой-то дикий импульс. Словно нечто желает выбраться на свободу. Хината рада бы его отпустить, но не знает как. Это оно… он заставил её убить всех тех неблагодарных людей. Хината хмурится, когда понимает, что эту мысль готова разделить со своим новым жильцом. Она не делала ничего плохого, лишь давала им то, о чём они сами просили. А что получила взамен? (предатели!) Верно. Жалкие людишки понятия не имеют о своих желаниях. Они слабые. Поддаются страху перед принятием правды о себе. Хината улыбается, когда порыв ветра развевает её тёмные волосы, блестящие в свете Луны. Ей никогда не было комфортно в своей человеческой оболочке, и ей повезло, что она больше не одна из них. Люди – еда, а вампир – высшее существо. Проблема лишь в том, что за все эти годы Хината ни на шаг не приблизилась к пониманию, что же такое «вампир». Хидан жаждал только её тело (не иначе как при жизни ему, так и не обломилось) и не собирался делиться секретами. Если вообще хоть что-то знал. Хината тратила на него время, а теперь осталась совсем без ориентиров. Разве что… Она села, волосы окружили тёмной пеленой. Залезла маленькой ручкой в глубокий карман своего пальто. Мягкая кожа приятно легла в ладонь. Хината вытащила на свет небольшую чёрную книжечку. Все пожелтевшие страницы были исписаны красивым твёрдым почерком. Мужским. Откуда она появилась у Хидана вампирша даже спрашивать не собиралась, просто забрала её с собой. Только её. Может от того, что в какой-то степени знала автора, а может не хотела, чтобы кто-то ещё прочёл все эти слова. Каждое из них напоминало ей о давних шрамах, которые исчезли с бледной кожи. Но остались глубоко внутри. Хината открыла первую страницу. Она старалась не злоупотреблять этими записями. Это было личным. Слишком личным. Но сейчас просто хотелось убедиться, что имя владельца всё ещё там. Хината слышала его чаще, чем хотела. И вот пришло время встретить его. Они ведь вампиры. Это должно хоть что-то значить. Найти кого-то настолько значимого оказалось проще, чем маньяка-психопата. Хината просто шла на зов сотен мёртвых сердец. Она совершила лишь одну ошибку, так сосредоточилась на своих собратьях, что почувствовала силу других существ, когда было слишком поздно, чтобы отступать назад. Они все были здесь. Хината смотрела на них с крыши соседнего здания. Их освещала яркая вывеска. Люди. Вампиры. Перевёртыши. Тело не прочь поддаться инстинкту и убежать. Её страх парализует каменное тело вампира. Оно должно было быть её защитой от них, но Хината видела на что способны эти существа. Оказалось, что клыки и когти – не всё, чего нужно опасаться. Но за время пока вампирша наблюдала за публикой перед клубом «Sex and Violence» ничего опасного не произошло. Все приходили за развлечениями. Хината слышала громкую музыку и искрящийся смех. Даже люди выходили оттуда живыми… почти все. Ждать дольше было бессмысленным. Хината понятия не имела, как живёт вампир, которого она пришла найти. Он мог никогда не выходить. Значит, если ей нужны ответы — придётся войти. Хината спрыгнула на пожарную лестницу и легко перебралась на балкон, где хозяйка развесила сушиться свои вещи. Нельзя появляться перед кем-то важным в одном пальто. Скользкий бежевый шёлк не был особо приятным на теле, но ничего другого под рукой не оказалось. Длина до середины бедра не оставляла места для фантазии или иных манёвров. В груди немного жало, от этого появилась заметная ложбинка. Хината впервые не застегнула пару верхних пуговиц. Все должны решить, что она тоже пришла за развлечением. На маленькую вампиршу никто не обратил внимания на входе. Даже парочка страстно целующихся оборотней. Хината задержала на них взгляд. Что-то животное в их попытке сожрать лицо друг друга неожиданно отдалось притягательностью. Ей показалось, что новый сосед предлагает присоединиться. И это предложение оказалось… заманчивым. Два огромных вампира молча пропустили Хинату внутрь. Один откровенно пялился на выставленную напоказ грудь. А другой на её босые ступни. И то и другое, по всей видимости, оказалось нормальным для этого заведения. Всё это с ней происходило не раз. Толпа и цветомузыка. Порой вечность Хинаты напоминала бесконечную вечеринку, на которую её не приглашали. Но толпа существ была чем-то новым. Иным. Её захватила мрачная, практически похоронная музыка. Резкие звуки струнного инструмента. Ритм для плавных шагов. Хината с новым для себя удовольствием шла через толпу. Позволяла им задевать себя локтями. Скользить по себе взглядами. /Сегодня ранним утром/ /Когда ты постучал в мою дверь/ /Я сказала: «Здравствуй, Сатана»/ /И поняла — пришло время идти/ Тело прекрасно знало куда идёт. Хината поддалась на силу, что ухватилась за мёртвое нутро и потянула на себя. Как в трансе она подняла взгляд наверх. Тот, кого она искала был там. Только казалось, что… всё не так просто. /Я и Дьявол/ /Идём рука об руку/ Хината всё ждёт, что её кто-то остановит. Но никто не встаёт на её пути. Она поднимается по лестнице, ступает по длинному коридору, всё это тоже где-то было. Красный свет заливает красную дорожку. До приятного больно. А ступням мягко. Но всё это уже с ней было. (ты так умерла) Но сегодняшняя ночь не станет для неё последней. Хината чувствует в себе странную новую силу. И смело доходит до конца коридора. Ручка легко поддаётся её нажиму. Скрип громкий для вампирских ушей. Она легко вторгается в просторное помещение. И остаётся в дверном проёме, под пристальным интересом древнего вампира. Хината даёт ему время осознать, что перед ним не призрак. Маленькая вампирша проявила неуважение. Она с этим смирится, очередь за ним. Слишком живое движение отвлекает Хинату от вампира. Она поворачивается к источнику. И чувствует, как страх раскалывает каменное тело на мелкие куски. Вампирша знает, что пылающий адским огнём перевёртыш, который смотрит прямо на неё. Своими горящими голубыми глазами. Наслаждается её страхом. Впитывает его в себя. Хината поняла, что оказалась слишком наивной. Вероятность, что это её последняя ночь взлетает до небес. Откуда всё ещё смотрят осколки Луны. /Я и Дьявол/ /Идём рука об руку/

_____

/Я собираюсь искать своего мужчину/ /До тех пор, пока не останусь довольна/ — Прошу прощения, — брюнетка заставила тело отскочить в сторону, когда за дверью появились ещё два вампира. Заговорил тот, который был не таким крупным. С бесцветными волосами, собранными на затылке. В наряде совершенно безответственного дворецкого. — Не представляю, как она прошла мимо нас, — вампир протянул руку, чтобы схватить Хинату, — мы избавимся от неё. — Вы тот, кого зовут Мастером города? — невзирая на свой страх, выпалила Хината, обращая расширившиеся глаза на древнего вампира. — Я прошу аудиенции. Хината не была совсем бесполезным вампиром. Она знала, что их вид любит. Церемонии. Наруто едва держал свою мощь под контролем. Иначе давно бы бросился между Суйгецу и своей хрупкой брюнеткой. Оторвал бы эту протянутую руку помощника Саске. Чтобы придушить ею этого жалкого кровососа. Но альфа не был готов раскрываться. Он надеялся, что всё обойдётся. Саске смотрел на эту инвазивную малявку, которая посмела вторгнуться на его территорию, непроницаемо чёрными глазами. Пряча половину лица за сложенными в замок руками. Это был его дом. Его место. И Мастер желал стереть букашку в порошок. Но существовал закон. Все эти жалкие кровососущие бактерии, которым не было и сотни лет, усвоили его. Они были как проклятые пираты со своими переговорами. Знали, что даже хозяин города не может отказать в аудиенции. — Свободны, — холодно бросил Мастер своим людям. Вампиры поклонились и скрылись. Хината немного расслабилась, когда дверь за ними закрылась. Наруто разжал кулак. Когти почти прорвали кожу. — Дай угадаю, — от ледяного тона Саске казалось, что всё вот-вот покроется инеем, — ты та вампирша, которая убила Хидана? — Мастер не смог бы объяснить, почему так решил, но что-то было в этой серой мышке-вампире. Неприкаянность. И беспощадное чувство ненависти, которую она сразу вызвала в нём. – Пришла продолжить дело своего преданного создателя? Хочешь бросить вызов Мастеру? Ну так предупреждаю, — голос перерос свою неосязаемость. Теперь сила вампира вырвалась наружу, у Наруто шерсть бы встала дыбом. Столько мощи Саске он не видел с момента их боя, — тебе это будет дорого стоить. Хината знала, какая на ощупь сила древних вампиров. И всё равно присмотрелась к своему телу, чтобы убедиться, что лёд не покрывает её мраморную кожу. Что острые сосульки не вырываются извне, оставляя огромные дыры в этой бессмертной оболочке. Она снова испугалась. Что-то было не так. Сила Мастера была всюду. Она оседала на ней. Но будто не могла проникнуть внутрь. Хината коснулась места на груди, где должно было стучать сердце. Там горело. Тепло пульсировало внутри неё. И кто-то мурлыкал ей шёпотом: «позволь мне уберечь тебя». (хорошо) — Нет, — неуверенно ответила Хината двум существам, которые беззастенчиво заняли её тело и распоряжались им по своему усмотрению. Она подняла голову, в глубине серого приглушённого перламутра горело холодное голубое пламя. — Мне. Это. Не. Нравится. Эффект походил на электромагнитный импульс, который прошёлся по всем присутствующим. Лишь прозрачная взрывная волна. Но она будто отключила силы существ. Хината невольно вжалась в стену. Страх вернулся. А вот чужое присутствие исчезло. Её тело снова принадлежало ей и мёртвому нутру. Саске вскочил на ноги, роняя кресло. Сила срикошетила прямо в него. Но перед этим он уловил нечто знакомое. Его глаза мгновенно стали кроваво-красными. Только он опоздал. Если в вампирше перед ним и было что-то особенное, то теперь оно исчезло. Витало вокруг, как частички пыли, которые даже его глаза не имели возможности разглядеть. Серая мышка оказалась с сюрпризом. Только теперь всё, что он видел, было… ничем. Девчонка казалась слабее, чем можно было ожидать. И это было чем-то новым. Как бы сказал Наруто: «невозможным». Вампирша словно прятала от Мастера свою силу. Вот только от его глаз никто не смог бы укрыться. — Ну-ну, золотце, не пугай мышку-малышку, — голос лиса, слишком хитрый и слишком… скрытно требовательный, вернул Саске самообладание. Хината набралась смелости, чтобы посмотреть на оборотня. Он казался сверкающим. Возможно, это была его сила. Она сочилась из горящих голубых глаз. Бликовала на взъерошенных золотых волосах. Он был горячим даже через всю комнату. И страшным в каком-то ускользающим от неё смысле. Наруто смотрел в ответ, обернувшись через плечо. /Я не могу понять почему/ /Он преследует меня/ /Я не могу понять почему/ /Люди преследуют меня/ /Должно быть все дело в древнем злом духе/ /Из глубин земли/ — Говори, что тебе нужно, — Хината с трудом оторвалась от гипнотического взгляда. Она потеряла чувство времени и пространства. Пока чей-то голос пел, а сильный древний оборотень, её злейших враг, смотрел на неё. Хината мимолётно посмотрела на Мастера и снова перевела взгляд на перевёртыша. — Не бойся, он ручной, — заискивающе, с опасной улыбкой, произнёс Саске, — пока ему не прикажут напасть, — Наруто закатил глаза на эту театральность. Но страх его маленькой вампирши был самой сильной её личной эмоцией, и он бы соврал, что не наслаждается. Только зверь отчего-то недовольно рычал. На Саске. Хината не двинулась с места. — Говори при нём или уходи, выбор за тобой. Мастер отошёл от оборотня, с которым явно был связан крепкими узами. И подошёл к своему рабочему столу. Он стоял, вытянувшись, как мраморная смертоносная струна. И ждал, что будет делать вампирша. Кажется, все этого ждали. Даже существа внизу. Медленно раскачивающиеся под гипнотический ритм. /Ты можешь похоронить моё тело/ /На обочине/ /Чтобы мой древний злой дух/ /Мог сесть в автобус и отправиться в путь/ Хината оторвала ладони от стены, за которую держалась. Под присмотром дьявольских глаз, вампирша прошла вглубь кабинета и села напротив Мастера. /Что ж, мой старый злой дух/ /можем сесть на автобус/ /и отправиться в путь/ — Повторяю свой вопрос, — раздражённый её присутствием, её молчанием и этой странной, противоестественной, отстранённо-нервной манерой держаться, начал Саске, — ты пришла бросить вызов моей власти хозяина города? — Нет, — ровным тоном ответила Хината. Она поняла, что не понравилась Мастеру, но понять почему, было невозможно. В конце концов, вампирша его совсем не знала. Предположение было одно, самое очевидное. Древнего вампира взбесило, что она боится оборотня, но не его. Своего Мастера. Хината едва заметно покачала головой. У неё нет времени на такие мелочи. Кажется, аудиенция не продлится долго. — Я пришла потому… потому, что я вампир, а ты главный вампир в городе. Мне показалось логичным, что все ответы могут быть только здесь. — Ответы? — раздражение снизило градус, перемешиваясь с невнятным интересом. — Какие ответы? — О нас, — выпалила Хината, как будто это то, что уж Мастер мог бы понять сам. — Что мы такое? Что здесь делаем? По-почему… враждуем с теми, кто тоже не люди, — вампирша скосила взгляд на вальяжно развалившегося в кресле оборотня. Наруто это заметил. Ещё бы, ведь он, не переставая, пялился на неё. Он ждал, когда она задаст вопросы важнее. О себе и том, что отличает её от других вампиров. Хотя, мгновенно подумал альфа, успевая нагло ухмыляться всё ещё в достаточной степени напуганной брюнетке, она может даже не знать, что отличается настолько сильно. Что она невозможная. — И ты решила, что, хах, — Саске откинулся на спинку своего рабочего кресла, — не хочу тебя расстраивать, — Хината удержалась от человеческого желания закатить глаза, желание Мастера было написано у него на всех идеальных чертах, он страстно желал её расстроить, — но у меня ты ответов не найдёшь. Ты их ни у кого не найдёшь. Вампиры их не ищут. Знаешь, почему? Хината покачала головой. — Никто не хочет знать ужасную правду, которая кроется за причинами, чтобы на свете появились такие, как мы. Мёртвые, лишённые души чудовища. Никто не хочет тратить вечность, чтобы обнаружить, что наш вид — ошибка природы. Надеюсь, это было познавательно. Ведь это всё, что у меня для тебя есть. Наруто нахмурился. Саске торопился закончить разговор, но альфа хотел, чтобы вампирша задержалась подольше. Ему нравилось смотреть на её хрупкую фигуру и прямую осанку. Он даже хорошо был осведомлён о том, что находится под огромным пальто. Беззастенчиво разглядывать её, будоражить в ней такие сильные эмоции. Наруто знал, что когда она уйдёт, ему может больше не представится такая возможность. Потому как… они из разных миров. Какой бы невозможной она не была, Узумаки просто не знает, что ему от неё нужно. Кроме этого присутствия. От которого он перестаёт испытывать острое чувство одиночества. Хината раздумывала о том, чтобы спросить нечто более личное. О себе. О крови. Но что-то мешало. Она испытывала тяжесть странного обета, который себе не давала. Но чувствовала, что не должна. Что уже получила всё, что могла. Пусть это было её обычным уловом. Ничем. Только этот Мастер города. Саске Учиха. Был первым вампиром, после Хидана и её «братьев», с которым Хината разговаривала. Чего там, он вообще был первым существом. За долгое время. Принял её не очень вежливо и хочет поскорее избавиться. Но всё это не мешает Хинате понимать то, что так и не смог привить ей Хидан. Эту едва ощутимую причину, почему вампиры не стремились к одиночеству. Почему природа дала им способность обращать. Хината видела альтернативу. Её заброшенный мост и тёмный туннель. Но, может быть, он. Мастер, которому можно служить по собственной воли. Стать частью новых связей. (не будь размазнёй) Ей было хорошо так говорить. У неё всегда была Хината, но сама вампирша не чувствовала себя целой из-за того, что ощущала в себе кого-то отдельного. Было странно задуматься об этом только сейчас. Но Хината лишилась всех своих связей. Она не оставила родных, которые могли бы продолжать их род. Не завела при жизни друзей. Сама уничтожила создателя. Видела, как оборвалась вечность названных «братьев». Учинила резню людей, которых хотела защитить. Близость двух таких разных существ, между которыми была крепкая, противоестественно прекрасная связь, позволяла чему-то новому всплывать на поверхность вампирских эмоций. Хината потянулась к этому, стремясь задержать. — Могу я, — начала она тихо, Наруто задержал дыхание, с надеждой и страхом, — остаться? — Нет. Пришлось вцепиться в многострадальную кожу. Свою и кресла, в котором сидел. Грёбанный Саске и этот ответ, который начинал приводить в ярость. Наруто не мог спокойно смотреть на свою маленькую брюнетку. Она вся совсем съёжилась. Детские черты стали отчётливее. Альфа буквально чувствовал прохладу и мягкость её тела в своих руках. Он хотел… обнять. Держать близко к сердцу, чтобы она разделила его биение с ним. Но повторилось то, чему он ни раз был свидетелем. Хината почти схватила то, что показалось из глубин чего-то похожего на душу. Держала это в руках. Только приложи усилие, и оно покажется из темноты вод, что были у неё внутри. Но одно слово Мастера напомнило, что ей никогда не стать большим. Она всегда будет ограничена размером своего мёртвого нутра. Хината разжала пальцы, отпуская все эмоции обратно на дно. Саске поднялся, призывая вампиршу сделать то же самое. — Ты нарушила непреложный закон всех вампиров, когда убила своего создателя. Если я приму тебя, то покажу всем, что законы нашего вида для меня ничего не значат. Мне жаль, но ты сама призвала свою судьбу, когда сделала это. — Я понимаю, — вставая вслед за Мастером, ответила Хината. Она узнала хоть что-то новое, ночь прошла не зря. Хидан, разумеется, не стал бы говорить ей о таком законе. Такой разговор означал бы, что он опасается такого поступка. Но он верил в её слепую преданность. А когда осознал, кто на самом деле слеп и прозрел, было уже поздно. — У меня… была ещё причина, чтобы прийти к тебе, — Хината снова вытащила маленькую книжечку из кармана пальто и протянула нахмурившемуся Мастеру. — Я хотела вернуть это тебе. Саске принял вещицу скорее по инерции. Старая, дорогая на ощупь кожа легла ему на твёрдую бледную ладонь. Он видел, что это, и мозг знал, что оно настоящее. Но такого просто не могло быть. Наруто внимательно следил за другом. Казалось, что с него сошли последние краски. Вампир, конечно, и так не был самым живым в комнате, но стал ещё мертвее. Длинные пальцы по одному загибались, стараясь схватить маленькую чёрную книжечку. Саске весь дрожал, как… у Наруто не было сравнений. Но было желание прервать этот контакт между другом и проклятым предметом. — Я не знаю, откуда он был у Хидана, — Хината видела, что Мастер потерял самообладание, но её это больше не трогало. У всех было прошлое, и никто не может помочь с его принятием. — Сомневаюсь, что он когда-либо брал его в руки. И зачем спрятала от него, тоже не знаю. Наверное, подумала, что слишком личное. Спасибо, что уделили мне время, Мастер. Хината слегка поклонилась и развернулась, чтобы уйти. Наруто поднялся на ноги. Неожиданно он оказался между Саске и маленькой брюнеткой. Даже не зная, что хочет сделать. Убедиться ли, что друг в норме и мёртв в нормальной степени. Или остановить скорую разлуку с ней. — Ты могла воспользоваться этим, — крикнул Саске. Действительно громко, хотя для двух вампиров не было разницы. — Заставить меня принять тебя. — Да, — пожав плечами, ровным тоном ответила Хината. Она решила, что это единственный ответ, которым удостоит Мастера. Маленькая месть ещё никому не мешала. Вампирша снова направилась прочь из кабинета. — Почему?! Хината уронила руку, которую протянула, чтобы коснуться ручки. Но обернулась на новый отчаянный крик Саске. — Тебе придётся уточнить, Мастер. — Почему ты убила того, кто создал тебя? Хината кивнула самой себе. Это был её второй вариант. Она решила, что Учиха скорее спросит о себе. Но он выбрал вопрос намного проще. На него Хината давно нашла ответ. — Он мне мешал. Она исчезла. Просто растворилась. Наруто старался проследить за её уходом, но не смог. Он сделал выбор в пользу другого вампира. Саске с опаской открыл первую страницу. Провёл дрожащим пальцем по витиеватым буквам, которые складывались в его имя. Он вёл этот дневник так давно. Во времена, которые предпочёл бы вырвать из себя. Наруто следил, как вампир подходит к камину. Иметь его в кабинете было бессмысленно. Особенно для того, кто не чувствовал холода. Но это же был Саске. И он ловко развёл огонь. Затрещали поленья, ждавшие своего часа сожжения слишком долго. Узумаки не стал подходить, хотя ему было интересно, что лишило покоя самого Мастера. Саске пролистал ещё несколько случайных страниц. И только потом бросил чёрную книжечку в прожорливое пламя. Страницы быстро занялись. Чернила и бумага в мгновение ока превратились в горстку пепла. А вместе с ними пеплом, кажется, стала паника Саске. Он даже попытался улыбнуться, глядя на то, как останки поленьев смешиваются с его дневником так, что уже было нереально различить, где что. — «Огонь — это вечное…»

_____

— Извини, что тебе пришлось это увидеть, — Саске заговорил, только когда огонь погас, оставив после себя лишь тлеющие красные угли. Мастер снова обрёл обычный, тягуче-безразличный вид. Наруто дождался, когда друг нальёт себе крови из личного запаса, и они снова окажутся лицом к лицу. — Не часто удаётся увидеть тебя… таким, — от разрывающего на части желания уйти, узнать, всё ли в порядке с его маленькой брюнеткой, Наруто, не переставая, тёр ладони друг об друга. — Ты был с ней не слишком суров? — осторожно спросил Наруто. Складывалось ощущение, что Саске не обрадуют дальнейшие расспросы о вампирше. — То есть, да, она нарушила какой-то там закон и всё такое, но разве тебя такие вещи когда-то заботили? Разве сама наша дружба не нарушает законы природы? Думал, ты скорее «за» подобных ей. Кто отличается. Саске молча сделал глоток. Его кадык резко подскочил. С уголка губ скатилась одинокая капля, падая прямо на дорогой белый египетский хлопок. Только Мастер этого даже не заметил. Чёрные глаза друга заглядывали слишком глубоко в душу, но Наруто не отвернулся. Перевёртышу вообще показалось, что Учиха ведёт себя так странно из банальной ревности. А ведь блондин, правда, не выказывал интереса к другим вампирам. Или вампиршам. Последнюю Саске навязал ему сам. — Почему ты всегда дерёшься до смерти? — Наруто не врубился, к чему такой вопрос. Казалось, что Саске не слушал всего сказанного оборотнем. — Какой смысл в ином исходе? Жить с позором слабака? Я и мой соперник соглашаемся на это условие. Саске скривил тонкие губы в горькой ухмылке. — Представь, — вампир наклонился над столом, чёрные волосы ширмой упали на глаза, — что один наплевал на твои условия, на твоё желание. Он победил и отказался добивать тебя. Потому что хочет не драки, а стать частью твоей стаи. Он клянётся тебе в верности, отказывается на все притязания, имеющиеся у него после победы. Отказать тому, кто сильнее тебя, может быть очень сложно, согласен? — Я не понимаю, к чему ты ве… — Да к тому, что ты приводишь его в стаю. И он на целую вечность остаётся твоим напоминанием о поражении. Сколько бы ни было новых побед, скольких бы ты не убил в погоне за новыми доказательствами своей силы. Всегда будет он. — Но вампирша не бросала тебе вызов. Она тебя не побеждала, — Саске долго пялился на полупустой бокал в своих изящных пальцах убийцы. Смотрел на кровь, оставляющую свой бледный след на гладком хрустале. А потом просто швырнул его в камин. Не остывшие угли зашипели. Кабинет наполнился запахом горелой крови. — Если бы я позволил ей остаться, — столько отчаяния в голосе Саске альфа не слышал никогда, — это стало бы вечным напоминанием о том, чего я сделать не могу. А она сделала так легко… просто так… взмахом руки… он ей мешал. Мешал, Наруто. Теперь всё встало на свои места. Всё та же старая история, которую Наруто никогда не слышал. Создатель, от которого вампир никак не может отделаться, даже спустя века в дали от него. — Ты представить не можешь, как сильно я желал бы, — продолжил Учиха, — знать, что его нигде в мире нет. Вырвать его сердце и смотреть, как он превращается в ничто. За всё, что было. За мою жизнь. Мою душу. — Я этого не понимаю, — честно признался Наруто, — разве это проблема? Давай, собирайся. Найдём его. Я помогу тебе закопать труп, — попытался перевёртыш разрядить обстановку неловкой шуткой. — Каким бы древним он ни был, а с нами двумя ему не справиться. Уверен, ты и так знаешь, где он. Давай, отправимся сейчас и успеем вернуться к завтраку. Узумаки ожидал чего угодно. Тихого смешка. Обвинения в глупости. Но только не чистейшего ужаса, что отразился в чёрных глазах вампира. Саске отчаянно замотал головой. — Нет? — совсем запутался Наруто. — Почему нет? Ты ненавидишь его, я это чувствую, хочешь избавиться. И я предлагаю тебе реальное решение. — Я не могу, — прошептал Саске. — Да почему? — в диссонанс вампиру крикнул перевёртыш. — Он создал меня. — Это ничего не объясняет, — простонал Наруто, давно утративший нить логических рассуждений вампира. — Ты хочешь этого или нет? — Я ненавижу Орочимару всей… ненавижу, но во мне его яд. Он прямо здесь, внутри. Я чувствую его. Это часть меня. Как и мой создатель. Порой я вижу в мельчайших подробностях, как нахожу его. Буквально чувствую запах его крови на своих руках. Но потом возвращаюсь из этих видений и осознаю… каким одиноким остался. Омега-перевёртыши ведь редкость, вы все стремитесь быть в стаях. Подпитываетесь силой от своего вожака. А всё, что есть у вампира — его создатель. Я боюсь, что без него, без этого осознания, что он существует. Останется лишь пустота, тьма и тишина. Понимаешь? Наруто, к сожалению, понимал. Только был не тем, кто боялся потеряться в темноте окружающего мира, если утратит путеводную нить. А тем, у кого её давно нет. Это Наруто являлся тем ядром, вокруг которого держалась стая, но перевёртыши, сколь дороги ему не были, не могли стать центром существования для него. Узумаки жёстко усмехнулся. Его одиночество отступило лишь на мгновение. Но снова вернулось с удвоенной силой. Как только его маленькая брюнетка исчезла в неизвестном направлении. Костлявая рука сомнений больно сжала сердце. Их различия никогда не исчезнут. Наруто мнил себя свободным от условностей мира, в котором обитают такие монстры, как он. До этого момента они с Саске были против всех, но вампир сдался. Узумаки понял, что его нужно лишь толкнуть в верном направлении. Даже если он не желает туда идти. — Это из-за неё, — без обиняков выпалил Наруто. Едва заметная, такая не идеальная складка пролегла по бледному лбу Саске, когда он нахмурился, прося оборотня уточнить. — Такое нелепое совпадение, что она пришла сюда. С тех пор, как ты сказал, что какая-то вампирша сделала нечто невозможное, я мог думать только о ней. Приказал парням отыскать её. А когда они справились… я следил за ней. И впервые за долгие годы был безгранично счастлив. Я и сейчас так страстно желал пойти за ней. Хотел, чтобы ты задержал её рядом со мной. Она невозможная, и я не знаю, как остановиться. — Что ты пытаешься этим сказать? — Я одержим… и хочу дальше поддаваться этому безумию. — Ты что-то испытываешь к ней? — даже лишённый эмоций вампир не смог произнести эти слова без искреннего удивления. — Это любопытство, — мгновенно ответил Наруто. Так поспешно, что сам скривился от сквозившей в словах фальши. — Это много чего, наверное, не знаю. Не уверен, что могу дать определение каждой своей эмоции. Их всегда так много, они возникают одновременно. — И чем, по-твоему, это может закончиться? Наруто подавился порцией кислорода. Ужасное слово легко забралось ему под кожу. Закончиться? — То есть, ты не думал об этом? — поразился Саске. — До каких пределов ты готов дойти? Я первый, в кого стоит бросить камень в вопросе взаимоотношений наших видов. Но. Наруто, мы лишь слегка баламутим болото застарелой вражды. А ты хочешь преподнести всем… я даже не представляю, что именно. Вас… вместе? Поправь меня, если я ошибаюсь, но последний, кто так сделал теперь… — Знаю! Поэтому ничего такого не думаю. Не планирую. Чёрт! Наруто, правда, хотел, чтобы кто-то другой сказал ему, что делать. Но, сказав о своём наваждении лучшему другу-вампиру он рассчитывал на иное. Узумаки ждал, что Саске благословит его продолжать. Какие бы смутные планы он не имел в отношении маленькой вампирши. Не хотел перевёртыш слушать правильные слова. — Я предлагал тебе изредка трахать вампирш, а не влюбляться в одну из них. Наруто открыл рот, он знал, что нужно ответить на это вызывающе-глупое заявление. Да только ни одно слово так и не было произнесено.

_____

Отсчёт начался по новой. Только всё стало в разы хуже. Агония ожидания была ничем в сравнении с этими бесконечными минутами, часами, днями. Наруто просто вёл им счёт, прекрасно зная, что ждать нечего. Три дня. В трёх сотнях лет — капля в мировом океане. Но альфа прочувствовал каждое их мгновение на собственной шкуре. Он проводил ночь в своих комнатах, теряясь в догадках, чем может быть занята его маленькая брюнетка. Тысячу раз порывался уйти. Но оставался недвижимым. Слушал голоса своих перевёртышей, ощущал их беспокойство за него. Они шевелились под рёбрами. Но сердце не ускоряло ритм. Наруто всегда был прытким хищником и вот оказался в капкане. Его острые зубы впились в тонкую лисью лапу. Кровь быстро покидала его тело, привлекая падальщиков. Что могло бы спасти маленького рыжего лисёнка? Как не странно, у зверя было безапелляционное мнение на сей счёт. Наруто чувствовал его острее прежнего, с тех пор, как маленькая вампирша появилась в его жизни. Зверь замирал, заворожённый ею, скрёбся внутри, как только приходилось её оставлять. Порой его власть над эмоциями Наруто была такой сильной, что он чувствовал, как растворяется. Исчезает. Альфа отдавал бразды зверю, когда принимал облик настоящего лиса. Но никогда он не мог забрать власть у человеческой формы. Силы приходили от его желания обладать той, кто была невозможной. Чего конкретно зверь хочет, Наруто понятия не имел. Поэтому всё чаще старался подавить эту часть в себе. От чего его одиночество лишь обострялось. И эту новую боль он принимал как наказание за предательство своей сущности. Своего вида. Заточил себя в четырёх стенах класса-люкс, промял свой дорогой диван буграми в форме собственного тела. И был доволен своей участью. До этой самой минуты. Наруто не прислушивался к их голосам. Просто знал, что они уже достаточно долго мнутся за дверью. Их взволнованная энергия, окрашенная страхом, врывалась в его одиночество, как мелкие камушки, что дети швыряют в воду, наслаждаясь видом расходящихся кругов. Снова и снова, не позволяя глади успокоится. Узумаки лежал в своих идеальных выемках на бархатной поверхности дивана, смотря в потолок. Медленно вытянул руку в сторону двери и скрывающихся за ней перевёртышей. Напряг скрюченные пальцы. И начал их сжимать. Миллиметр за миллиметром. Словно хотел придушить этих гадов своей особой силой. Ничего, разумеется, не вышло. Эти двое продолжали шушукаться в коридоре. — Сучары, — недовольно буркнул Узумаки и со скрипом поднялся на ноги. — Какого!? — Наруто застал Какаши и Кибу врасплох, когда резко распахнул дверь. Двое бет застыли с вытянутыми друг к другу руками. Будто собирались пожать их в знак приветствия. Вот только… раскрытая ладонь была лишь у Кибы, а вот пальцы Какаши сжались в кулак. — П-привет, босс, — лохматя волосы на затылке, произнёс Киба, продолжая тянуться ладонью в сторону своего оппонента. Какаши сориентировался быстрее своего молодого визави, он разжал кулак, превратив его в знак мира. Так думал Наруто, пока Какаши не «разрезал» ладонь Кибы. — Чё? — поражённо глядя на свою поверженную ладонь, выдал Киба. — Ага, привет, босс. И пока, босс, — Какаши отсалютовал и спешно удалился по длинному коридору. Только пятки сверкали. — Чё? — в спину белому волку повторил Киба. — Он же вернётся, да? — обречённо поинтересовался Инузука у своего альфы. Наруто выглядел предельно недружелюбно. Будто проблем с собственным сознанием было мало, или с раздирающими противоречиями, так ещё стоит оставить без присмотра кучку перевёртышей, как они всё вокруг превратят в ходячий цирк. — Есть логическое объяснение тому, что вы устроили тут свои разборки посредством «камень, ножницы, бумага»? Или моя стая и логика совершенно не совместимые понятия? — даже в человеческом обличие Киба чувствовал, как шерсть встаёт дыбом от первобытного страха перед альфой. Позже он расскажет Шино, что оставшаяся часть разговора прошла как в тумане. — Она прибыла, — в лёгком поклоне произнёс Киба. — Куда ты хочешь, чтобы мы её препроводили, босс? Наруто до боли сжал переносицу. Очевидно, мозг Пса спёкся, раз он нёс какой-то бессвязный бред. — О чём, чёрт бы тебя побрал, ты говоришь? — Альфа, с которой ты согласился встретиться. Она уже здесь. Повисла пауза, в которую Наруто просто смотрел на своего бету, пытаясь вникнуть в суть его слов, но ещё больше в причину того, что он говорит нечто настолько дикое. Лис даже начал улыбаться. Пёс по инерции ответил тем же. — Не поведаешь мне, друг мой, Киба, — заискивающе начал Узумаки, — когда это я соглашался на подобное? Инузука, нужно отдать ему должное, не стушевался. Хотя потом совсем не помнил, что говорил. Он просто дал себе установку убедить Наруто, что всё происходящее произошло с его ведома. А сам он совершенно, абсолютно не при чём. Киба вкратце описал момент, когда сам же приходил уточнить детали этой встречи. И Наруто дал им недвусмысленный карт-бланш. — Результат ждёт тебя внизу, — закончил Киба, — босс. Наруто оскалился, готовый наброситься на друга. Да только слова беты напомнили ему о чём-то похожем. В тот раз ему было не до них. Снова. Он торопился увидеть свою хрупкую брюнетку. И она его не подвела. Узумаки зарычал на самого себя за очередные пустые мысли. Капкан сжимался всё сильнее. — Я встречу её здесь, у себя, — сдался Наруто. Что ещё ему оставалось. — Остальными займитесь сами. Это не займёт много времени. — Э-э-э, — неуверенно протянул Киба. У Наруто не осталось ни моральных, ни физических сил, чтобы злиться на количество неприятных сюрпризов. — Ну, что ещё? Я пообещал нарядиться горничной и убрать ваши номера? — Запомните эту идею, босс, — щёлкнув пальцами, ответил Киба, — а пока я просто хотел сказать, что нет никаких других. Она пришла одна. Что-то внутри Наруто отозвалось лёгким налётом любопытства. Оно лежало на поверхности и встревожило зверя, который бурно заходил туда-сюда, в недрах его подсознания. Как будто был заперт там, как в клетке. — Одна? — переспросил Наруто, намеренно игнорируя дикость, что бурлила слишком глубоко, стараясь зарыть её ещё глубже. Откуда зверя будет не слышно. Где он станет маленьким и ручным. Подчинится другой части своего хозяина. Рациональной. Понимающей, что лимиты, когда он мог просто плевать на законы мира, в котором живёт — исчерпаны. Пришло время искать новые способы, как не свихнуться в этой одинокой скучной вечности. — Что ж, это почти… Любопытно повисло в воздухе. Наруто так и не смог сказать его вслух. По отношению к кому-то… кто не был его маленькой вампиршей.

_____

Это похоже на перетягивание каната. Двумя силачами. Внутри его сознания. Наруто удаётся на мгновение отдаться своему предвкушению перед встречей с загадочной альфа. Но зверь не дремлет. Момент триумфа разума Наруто проходит. Приходит недовольство этого дикого пассажира, что занял половину его тела. Зверь играет нечестно. Он подкидывает воспоминания с мелкой брюнеткой. Наруто кажется, что он снова стоит в проходе собора и может вдыхать её аромат. Касаться её кожи. И только на последнем издыхании перед падением в бездну безумия, Наруто удаётся снова сосредоточиться на предвкушении. Пока всё не повторяется. Раз за разом. Волна за волной. Узумаки не успевает задуматься, как выглядит. Когда принимал душ в последний раз. И когда именно надел эту чёрную футболку. Неожиданно кажется, что эти любители канатов оба являются кем-то инородным в его теле. Хочется приказать обоим заткнуться, чтобы услышать хоть одну собственную мысль. Не альфы, не перевёртыша, не зверя. А просто его самого. Наруто. Но для всего этого поздно. Киба и Шино, которого друг насильно подтянул, церемониально распахивают обе входные двери. Отступают чуть в стороны, продолжая держаться за створки. Наруто замирает в середине комнаты. На том же ковре, который хотел заменить. Но и для этого уже поздно. — Госпожа Кагуя, — высокопарно объявляет Киба. Она не вошла, а буквально вплыла в комнату. Национальный корейский ханбок шелестел подолом по ковру. Он был настолько широким, что скрывал фигуру хозяйки. Так же хорошо, как её шаги. Она вся была соткана из белого и небесно-голубого. Белый чогори, отороченный сиренево-оранжевыми лентами, придавал её бледной коже волшебное мерцание. Платина в длинных волосах, что тащились за ней по полу, переливалась от серого к бледно-сиреневому, а порой и к голубому, будто чима подсвечивала их. Круглое лицо выделялось лишь яркими губами и, как не странно, бледными глазами. Та, кого Киба представил Кагуей, показалась бы Наруто совершенно бесцветной, до белизны, которая слепит, как снег на ярком солнце. Если бы не «корона феникса», венчающая её голову. Золотая, украшенная драгоценными камнями, она напоминала острые рога, от чего Кагуя ещё больше походила на призрачное мифическое видение. — Я счастлива, что вы согласились принять меня, ачжосси, — Кагуя низко присела, сложив ладони друг в друга на уровне груди. Она наклонила голову так, что могла смотреть на Наруто из-под опущенных ресниц. Одновременно невинно и хитро. Альфа оценил, а вот зверь ощетинился, почувствовав фальшь. И угрозу. — Как только слава о тебе дошла до мест, откуда я прибыла, увидеть тебя стало моим главным желанием. Моей одержимостью. Слово больно укололо прямо в сердце. Зверь заскулил. Чего-чего, а мольбы Наруто от него никогда не слышал. И тем не менее, он хотел, чтобы Узумаки прогнал незнакомку. Вернулся к их маленькой вампирше, которая уже три дня была предоставлена самой себе. С ней могло случиться всё, что… — Прошу, — начал Наруто, перекрывая собственные мысли, — зови меня Наруто. Мы оба вожаки своих стай, не вижу причин, чтобы между нами было какое-то различие. — Благодарю тебя, Наруто, — он, не отрываясь, смотрел, как яркие алые губы, будто вымазанные кровью её врагов, произносят букву за буквой, пока не получилось его имя. Сказывалось долгое отсутствие физической близости, так что тело быстро отреагировало, подчиняясь инстинкту. Такое состояние было знакомо и Наруто, и зверю. Но второй и тут устоял, лишь сильнее выгибая спину, острее поднимая дыбом шерсть на загривке. Банальное возбуждение смешалось с сильнейшим желанием прогрызть её грудную клетку, чтобы сожрать сердце. — Я предполагала, что мы… сможем побыть наедине, — Кагуя многозначительно постреляла глазами в парней, всё ещё застывших рядом с дверьми. — Да, верно, — с трудом сосредотачиваясь на умении говорить, начал Наруто, — вы свободны. — Есть, босс, — за двоих ответил Киба. Но ушли они не сразу. Зачем-то остановились, смотря то на одного альфу, то на другую. Оба беты не хотели уходить, хотя у такого желания отсутствовала логика. Просто их посетила одна мысль, что эта странная белая женщина может похитить Наруто. Сделать его таким же нечётким призраком, каким была сама Кагуя. — Проваливайте, — настойчивее сказал Наруто, когда эти двое всё ещё оставались на своих местах. Приказ сработал. Киба и Шино прикрыли за собой двери, оставляя Наруто наедине с новой интригующей знакомой. — Значит, ты хотела со мной встретиться. Для чего? — Разве это не очевидно? — прежде чем ответить, Кагуя издала один смешок, приторный до невозможности. Даже Наруто он не пришёлся по вкусу. — Последний альфа, который изъявил желание встретиться со мной, оказался психопатом, пожирающим своих собратьев и пытался убить меня, чтобы забрать некоторых моих людей для своей коллекции. Так что я бы однозначно ответил, что не вижу ничего очевидного. — Я здесь, потому что мы одинаковые. Ты и я. Это казалось невозможным, я давно утратила веру в то, что смогу когда-нибудь тебя найти, но нашла. Вон он ты, стоишь передо мной. Такой реальный, — Кагуя будто в трансе протянула руку в сторону Наруто, но осталась стоять на месте. — Разве ты не искал меня так же, как я тебя? Разве, думая, что ты единственный на всём белом свете, не надеялся ты, что однажды я появлюсь? Наруто был готов нагрубить, но это не понадобилось. То, что произошло следом, заставило альфу потерять дар речи. И поверить, что Кагуя была права. Должно быть он жил все эти годы только ради этого момента. Веря, что однажды она его найдёт. — Узри мой истинный облик, Наруто. Хитрость в глазах сменилась узкими зрачками. Все черты лица Кагуи заострились. Показались острые маленькие зубки. Она не обращалась, но Наруто видел сквозь маску её человеческого облика зверя, что прятался в ней. И это была лиса. Она тянулась к нему, взывала к одной сущности. Наруто наклонил голову вбок. Любопытный лисёнок. Закрыл глаза, позволяя видениям наполнить свой разум. Он видел горы в далёкой стране, сокрытые пушистыми облаками. Яркий, как огонь, мех на свежем снегу. Маленькие лапки оставляют глубокие следы. Она идёт по следу перепуганного кролика. Видел полчища врагов. Их тела не человеческие, но и не звериные. Это армия перевёртышей. Они считают, что альфа слаба. И это стоит им жизни. Острые когти разрывают плоть врагов. Узкие щёлки глаз пылают холодным синим пламенем. Горный ветер развевает волосы. У неё за спиной словно бы… — Открой глаза, — шепчет голос в настоящем, вырывая Наруто из потока образов. — Невозможно, — практически против собственного желания произносит Наруто. Но это единственное слово, которым можно описать то, что предстало перед его реальным взором. Вокруг Кагуи переливающаяся бело-голубая аура. И в ней легко угадываются хвосты. Наруто считает. Один… три… Шесть… — Девять, — она будто объята ледяным пламенем. Хвосты дёргаются. Так призывно. Так невероятно. И Наруто отвечает на зов. Его окутывает собственная аура. Горячая, пылающая. Он не замечает, как исчезает расстояние между ними. Хвосты переплетаются. Огонь смешивается с огнём, перерастая в неуправляемый пожар. Наруто старается объять это новое знание, но оно ускользает. Стремится заставить поверить, что всё происходящее — лишь сон. Но её рука касается его руки. Она правда здесь. Такая же, как он. Ещё одна девятихвостая лисица. Одиночество испаряется от жара, что кружится вокруг их тел. Наруто рычит, сотрясая пространство вокруг. И лисица отвечает тем же.

_____

Они сидят близко. Руки покоятся на спинке бархатного дивана. Наруто держится за её руку, всё ещё боится, что она исчезнет. Моргнёт и снова окажется в одиночестве. Кагуя улыбается. Жеманство её не красит, но Наруто плевать на такие мелочи. Она — лисица с девятью хвостами. Такая же, как он. — Смотришь так, словно я вот-вот превращусь в дымку и растаю. — Не уверен, что это такая уж нелепица. — Я настоящая, Наруто, и никуда не денусь, — Кагуя наклоняется, его окутывает запах чужих земель, — если только ты сам меня не прогонишь, — он понимает, что это её попытка заставить его пообещать обратное, но Узумаки не доверяет себе до конца… не всем своим частям. — Давно жду возможности тебе это доказать, — Наруто хмурится, а Кагуя наклоняется ещё ниже. Зверь рычит так громко, что хочется дотронуться до ушей, убедиться, не кровоточат ли. Больно, чертовски больно. Но Наруто всё равно позволяет ей поцеловать себя. Назло беснующемуся зверю. Пробует на вкус её язык. Исследует её реальность. Чтобы все сомнения исчезли. Череп раскалывается от требовательного рычания зверя. Но Наруто прерывается не потому, что это невыносимо. Просто… никакого откровения не случилось. Когда-то он часто воображал, как встречает себе подобную. И каждый раз их встреча была подобна взрыву. Поцелуй вышел приятным, но не сумел заглушить жажду зверя убивать. Ту самую, к которой Наруто успел привыкнуть. — Убедился? — кокетливо облизывая губы, спрашивает Кагуя. — Вполне. — Это не единственный способ, который я знаю, — Наруто усмехается, но без особого энтузиазма. Он не доверяет себе. А ещё он… чувствует безграничную усталость. — Расскажи мне, — игнорируя её попытку соблазнить его, произносит Узумаки, — расскажи о себе. Почему я не слышал о тебе? Почему ты не нашла меня раньше? — до того, как я начал следить за одной мелкой вампиршей, про себя добавляет Наруто. Альфа отдаёт себе отчёт, что встреть он Кагую чуть раньше и уже без всяких прелюдий поставил бы её в коленно-локтевую позицию. Но сейчас он никак не сможет усмирить зверя. Да и собственные эмоции, которые старается подавить. — Я не думала, что какая-то особенная, что других таких нет. Но я всегда была сильнее прочих. И когда устала от людей, которые казались дикарями и зверьми опаснее, чем любой перевёртыш, я позвала их с собой. Предложила укрыться в горах. От бесконечных войн и убийств, которые так тешили самолюбие тиранов среди людей. Кто-то пошёл сразу, кто-то присоединился позже. Каким-то образом слава обо мне и моей стае начала переходить из уст в уста. Только для нам подобных моё убежище далеко в горах казалось раем на земле. А вот люди стали выдумывать истории. Сначала безобидные, но позже история о девятихвостой лисице превратилась в страшную сказку. — Подожди, — усмехнувшись, перебил Наруто, — имеешь ввиду легенды вроде той, про кумихо, вашего эквивалента наших кицунэ? Значит, вот кем тебя считают люди? Ничего удивительно. — Только всё наоборот. — Как это? — Я не решила, что являюсь какой-то сказочной лисицей, не подражала старому мифу. А просто… стала причиной его сотворения. — Но, — замотав головой, произнёс Наруто, если он правильно всё понял, то, о чём говорит Кагуя, просто невозможно, — но эти легенды… я имею в виду, легенды всегда рождаются вместе с цивилизациями. Легенда о кумихо существует столетиями. Это не… сколько тогда ты должна жить на свете… — Две тысячи лет — достаточный срок, чтобы стать мифом. Наруто даже отпрянул. Конечно, он помнил, что перевёртыши — бессмертные, и полагал, при определённом везении, что когда-то и его три сотни лет превратятся в пять, восемь, тысячу. Но всё это были цифры, которые его мозг отказывался понимать. Две тысячи лет? Это же весь календарь нашей эры. — Это долгий срок, многое успело произойти. Вот только, за это время я так и не повстречала другую девятихвостую лисицу. В какой-то момент я даже стала верить, что всё правда. Что я всего лишь дух-защитник горы. Что я рождена поедать человеческие сердца. Я старалась найти общность с простыми лисами, которые приходили проситься в мою стаю, но быстро поняла, что число хвостов влияет на чужое восприятие. Они боялись меня, уважали, были готовы служить и признавать, как их вожака. А мне хотелось иного. Хотелось не быть такой… — Одинокой, — закончил за неё Наруто. Кагуя заискивающе, по лисьи улыбнулась, наклоняясь ближе. Касаясь его груди бледной рукой. Её белая кожа не была такой же, как у хрупкой брюнетки. Кагую не хотелось защищать. А вот ту, другую… Наруто снова постарался сосредоточиться на блондинке рядом. Коснулся её длинных волос, просто чтобы занять руки. И понял, что Кагуя не смогла выделиться в этом. Очередные светлые волосы, которые Наруто перетирал между пальцами, были доказательством. Брюнетка в его жизни оставалась одна. Вероятно, на всю вечность таковой и останется. — Ты понимаешь, — уверенно продолжила Кагуя. — Я стала довольствоваться малым. Принимала свои различия как часть великого замысла. А не так давно ко мне пришли наши собратья лисы. Они рассказали мне про альфу, что поработил их, отобрал землю, убил всех, кто казался ему неугодным. Разумеется, я не могла оставить всё так. Мы — не люди, мы должны быть выше их слабостей. Поиски того альфы привели меня к границам Конохи. Где я и узнала, что тот, кого я ищу — мёртв. И убил его девятихвостый демон-лис. Только представь, что я почувствовала. Оказалось, я всё это время шла за врагом, чтобы найти того, кого ждала две тысячи лет. За тобой. Её касания стали явственнее, навязчивее. Как и взгляд. Дикий блеск Наруто совершенно не понравился. Зверю тоже, хотя, возможно, он так отреагировал из-за упоминания Нагато. Сложно забыть обиду к тому, кто тебя чуть не убил. — И вот я здесь, сижу рядом с тобой. Предлагая тебе больше не быть такими одинокими. — Что ты имеешь в виду? — Разве не очевидно? — улыбнулась Кагуя, её руки, казалось, были повсюду. Наруто стало тяжелее дышать, словно его сжимали тиски. Зверь бесновался, предлагая отгрызть лисице все пальцы. По одному. — Мы, вероятнее всего, единственные представители нашего вида. На наших плечах ответственность перед всеми перевёртышами сохранить нечто столь изумительное. За две тысячи лет я, разумеется, пыталась, и не раз. Считала, что мои гены должны быть сильнее. Мой младший сын, последняя попытка, стал настоящей насмешкой природы. Он получился ещё слабее, чем его старшие братья и сёстры. Хотя остальные мои дети были простыми лисами, этот хотя бы унаследовал от меня не один хвост, а целых четыре. Но это не важно, — снова ближе. Каждый раз всё ближе. Всё теснее. Наруто начал по-настоящему понимать Саске и его любовь к личному, неприкосновенному пространству. Узумаки постарался хотя бы не зацикливаться на её словах о своих детях в прошедшем времени, но Кагуя сама не остановилась. Не позволила ему вообразить любую удобную правду. — Я испугалась, что дальше это может стать тенденцией, что щенки будут всё слабее и слабее, словно моя сила каждый раз делится. Поэтому не стала его убивать, но это только пока не появятся на свет наши дети. Только вообрази, какими они будут, — Кагуя напомнила в этот момент натуральную фанатичку. Или это было лишь искажение из-за влияния зверя. Наруто уже сам не понимал. Но он точно никогда не представлял, какими могут быть его дети. Его плоть и кровь? Он хорошо помнил, что всегда мечтал о семье. Потому что с самого рождения стал щенком всей стаи. Не помнил ту, что родила его. Однако их помнили все остальные. А ему приходилось слушать все эти истории. И желать всё сделать правильно. Хотя он не мог представить образ женщины, которая подарит ему это ощущение близости и родства. Не видел, каким может быть отцом. Саске бы точно поднял его сейчас на смех, ведь Наруто давно обрёл свою семью. Стаю и того самого занудного вампира. Узумаки нахмурился. Показалось, что эта убеждённость чужеродная. Кто-то внутри пытался его убедить. Но, откуда тогда это чувство одиночества, которое никогда его не покидало? Зверю почти удалось его убедить. — Я не жду твоего ответа прямо сейчас, — Кагуя чуть отодвинулась. Наруто вздохнул свободнее. Сразу же взбунтовавшись против этого чувства. Он оскалился на своего зверя, не позволил Кагуе убрать руку, а лишь притянул её ближе к себе. В глазах темнело от боли, пока зверь страдальчески выл. Наруто оказался упрямее и продолжал углублять поцелуй с лисицей. С этой живой женщиной, которая доказывала, что он не был изгоем. А где двое, там могут быть целые стаи девятихвостых лисиц. Нужно лишь отправиться на их поиски. Вдвоём они смогут это сделать. Сердце Кагуи билось под его требовательной ладонью. Она была тёплая. Плевать, сколько ещё зверь будет бунтовать. Сколько ещё картинок с маленькой, свернувшейся под огромным пальто брюнеткой, он ему покажет. Пусть руки и дальше обжигает жар чужого тела, когда хочется коснуться чего-то холодного и нежного. Наруто — лис. Он нашёл свою лисицу. Это природа. У неё свои законы. Ей плевать на стенания израненного сердца. — Мне принять это за положительный ответ? Наруто проглотил скопившуюся слюну. Вкус Кагуи расползался по пищеводу. Из глубин поднималась всё выедающая кислота. Наруто испугался, что если откроет рот, то вся эта желчь выйдет наружу. Поэтому только едва заметно кивнул. Но лисице хватило и этого.

_____

Она раздевает его мучительно медленно. Маленькие ручки скользят по рельефу мускулов. Не может удержаться и напрягается ещё сильнее. Хочет, чтобы она почувствовала, какой он твёрдый. Везде. Для неё. Смеётся так задорно, как давно не смеялся, когда ей хватает сил толкнуть его назад. Так приятно быть полностью в чужой власти. В её руках. Смотреть, как она опускается ниже, игривым язычком проводя мокрую дорожку по кубикам на прессе. Фыркает над нелепостью собственной мысли. Кубики, вот ещё, это настоящие кирпичи. И она уделяет внимание каждому. Наруто видит тонкий кончик длинного языка. Её узоры прекрасны. И становятся ещё лучше, когда она опускается совсем низко. Там, где только что были лишь нежные пальчики, появляются острые когти. Пока она оставляет влажные поцелуи на внутренней стороне бедра, её руки вытянуты вдоль его тела, насколько хватает длины. — Ар-р-р, — то ли стон, то ли рык издаёт Наруто, когда когти чертят глубокие царапины вслед за опускающимися вниз нежными женскими руками. В её глазах, смотрящих снизу вверх, загорается дикий огонь, когда ручейки его горячей крови текут в её сторону. Она выгибается, ощутимо опираясь тяжёлым телом на его ноги. Её пышная, манящая грудь, обтянутая чёрным корсетом, задевает восставший член. Становится до боли приятно. Наруто снова стонет от вида того, как она слизывает его кровь. — Ничего не упусти, — дразнит альфа. Ему видно, насколько низко успели убежать некоторые проворные капли. Её губы кривятся в обворожительной, сбивающей его сердце с ритма ухмылке. — Весь до капли, — облизывая губы, шепчет она. — Мой. Сверкают белоснежные клыки. Она дразнится, когда приближает их к его достоинству. Но от этого возбуждающего страха он только становится твёрже. Её красный от крови язычок почти касается головки. Наруто задерживает дыхание в ожидании, когда она попробует его на вкус. В совершенно новом для них смысле. Он уже знает, что кончит, как только она возьмёт его на всю длину. — Давай, — жалко умоляет, возможно, сильнейший из альф. — Ум-х-м, — шум посторонний. Он напоминает попытку человека говорить с набитым ртом. Наруто рычит, когда его мелкая брюнетка растворяется, уступая место Кагуе. Это она стонет от наслаждения, что приносит такое удовольствие лису. Она заглатывает глубоко. Сидит перед ним на коленях. Повсюду раскиданы её бледные волосы. Наруто старается понять, как вышло, что минуту назад видел другую. И как вышло, что снова хочет увидеть её. Из глубин вырывается гнев. Кагуя становится врагом. Он хочет схватить её за шею и сжать руку. Сжимать до тех пор, пока она не забьётся в прекрасных конвульсиях. — Нет, — успевает сказать себе Узумаки. Поздно. Глаза наливаются кровью. Зверь берёт бразды правления. Наруто выпускает когти и обхватывает длинную шею лисицы. Острые когтищи мгновенно впиваются в прозрачную тонкую кожу. Бледность Кагуи разбавляется яркими красными пятнами. Она так прекрасно хрипит. Прямо как они хотели. Наруто нравится быть сверху, придавливать её своим весом, ускоряя приход асфиксии. Он видит своё безумное отражение в её огромных перепуганных глазах. Это не он. Это какой-то демон. Из глубины налитых кровью глаз Наруто видит чью-то довольную улыбку. Чужой голос шепчет: «укуси». — Р-р-р, — Узумаки впивается зубами в её маленькую вздёрнутую грудь. Ещё чуть больше усилий и Кагуя лишится соска. Она кричит, пытается сопротивляться. Да! Нет! Наруто приказывает телу двигаться. Он отскакивает от распятой на всё том же старом ковре Кагуи. Её вкус проникает ещё глубже. Желчи становится больше. Он отплёвывается от крови лисицы, надеясь, что она не поймёт истинных причин. Сама Кагуя продолжает лежать. Неподвижно. Левая грудь кровоточит и уже напоминает распустившуюся розу. Волосы окружают её, как диск бледной Луны на небе. Она больше всех из перевёртышей напоминает вампира. Но даже это не смогло сделать лисицу привлекательной для его зверя. Он хочет не вампиршу. Ему необходима конкретная мёртвая брюнетка. — Извини, — заговаривает Наруто. Тишина слишком давит на барабанные перепонки. — Не знаю, что на меня нашло, — врёт альфа, просто чтобы хоть что-то сказать. К сожалению, это не первые его такие никчёмные извинения. Кагуя в его жизни уже шесть дней. Наруто всерьёз рассчитывал, что на седьмой, на день творения, что-то получится. Он хочет этого. Во всяком случае, какая-то его часть. Возможно, та, которая понимает, как мала вероятность встретить ещё одну девятихвостую лисицу. И только зверь упорно твердит, что никаких лисиц ему не нужно. От него Наруто такого не ожидал. Узумаки верил: найдись ещё кто-то его вида, и жизнь перестанет быть бессмысленной. И одинокой. Не сработало. Зверь на это нахально скалится. Вновь и вновь подбрасывая картинки хрупкой вампирши. Наруто из упрямства отмахивается от них. От неё. Чтобы не признавать своего желания всё бросить и вернуться к ней. Пасть ниц и умолять забрать его безвольное сердце. Кагуя по традиции молчит. Просто лежит, ожидая, когда тело само исцелится. Наруто невыносимо и дальше смотреть на голое тело лисицы. Он оставляет её одну. Прячется под ледяными каплями душа. Смывает с себя её руки, её губы. Только понять не может — кого именно. В голове полнейший хаос. От этого даже телу кажется, что сил бороться просто не осталось. Наруто не думал, что когда-то настанут такие времена, чтобы ему хотелось просто кого-нибудь трахнуть. Чисто по-человечески. Без заморочек. Просто лежать, пока ему доставят удовольствие и не задаваться вопросами своих расколотых надвое эмоций. Её руки на его торсе кажутся обжигающе горячими. Тело успело знатно остыть. Наруто закрывает глаза, разворачивается в кольце её нежности и тяжело приваливается к кафельной стене. Она смотрит, наклонив голову к плечу. Задаёт немой вопрос. Почему ты оставил меня? В глазах-жемчужинах светится печаль и обида. Наруто запускает руку в тёмные волосы той, кого здесь нет. Он сдаётся. Выкручивает кран на полную. Пускает горячую воду. Всё заполняется паром, скрывая фальшь. Затылок больно ударяется о чёрный кафель. Наруто отпускает фантазии зверя с поводка. И пока ему чудятся её губы на его губах, её ноги вокруг его крепкого тела. Пока он неистово врывается в холодное тело вампирши, заставляя её показывать клыки и кричать от удовольствия. Как последний неудачник дико себе надрачивает.

_____

— Поговори со мной, — Наруто сидит на кровати, откинувшись на мягкую спинку. Он бы предпочёл, чтобы Кагуя ушла. Очевидно, что этот лис совершенно безнадёжен. Только прогонять её не торопится, тешит себя надеждой, что так не останется один на один со своим зверем. Если рассказать Кагуе о его одержимости она его удержит. Наруто рычит. Сила вырывается, врезаясь в тело Кагуи, когда она начинает медленно подползать к нему, сминая покрывало. Он даже не успел подумать о том, чтобы приструнить зверя, а тот уже сорвался. Только лисица стойко принимает его силу. Пригибается, а привыкнув, резко отряхивается от неё. У Наруто не получается прижать её к себе в ответ, когда Кагуя ложится сверху на его тело. Словно желает свернуться калачиком под боком. Словно она ему вторая половинка. Только Узумаки отчётливо чувствует острые края. Её форма не подходит под его. Он заставляет себя дышать через нос. Медленно. Заталкивая зверя куда-то в глубину. В темноту. — Это твой демон, верно? — поднимая на него глаза, спрашивает Кагуя. Наруто в ответ хмурится. — Демон? Кагуя садится, переплетая их пальцы. Наруто смотрит на это нелепое соседство её руки со своей, со странной смесью противоположных желаний. Теперь уже не ясно, где зверь, а где он сам. Но она… первая за долгое время, кому он это позволяет. Возможно, так оно и могло быть. Так выглядят тесные отношения с себе подобной самкой. Она могла бы стать частью его… семьи. — Тот, кто живёт глубоко в тебе, — продолжает Кагуя. Наруто отрывает взгляд от узла из пальцев и смотрит на лисицу. Хмурится. — Он выходит, когда ты становишься лисом, потому что ты позволяешь ему забирать ваше тело в такие моменты. Даже не задумываясь, чем это чревато. Очень быстро демон начинает думать, что имеет ещё какие-то права. И становится навязчивым голосом. Это он? Твой демон противится нам? Наруто начинает понимать, о чём она говорит. — Ты о моём звере? — Зверь. Демон. Как не назови, а суть у них одна. — Что ты об этом знаешь? — Наруто отбирает у неё свою руку под предлогом смены положения. Но без контакта думается проще. Нет этого звериного белого шума, из-за которого ощущение, словно находишься на высоте. Каждый раз хочется открыть рот в надежде, что давление в ушах уменьшится. — Я знаю, что мой демон надёжно заперт и не смеет принимать решений. Он вообще больше ничего не может. С тех пор, как я победила его. — Как это? — Мне сложно описать этот опыт словами, — Кагуя задумывается. Её узкое лицо в такие моменты всегда напоминает лисью морду. — Что ты знаешь о влиянии различных трав на сознание нам подобных? — Ничего, — протянул Наруто. В его тоне сквозило нескрываемое подозрение. Не предлагает же она ему какой-то извращённый звериный ретрит под травой? Кагуя улыбается, не удивлённая его скепсисом. — Я так и думала. Тем не менее, многие травы способны показать перевёртышам то, что скрыто внутри них. Сущность. Зверя. Демона. Моя стая давно практикует подобное, поэтому мы свободны от их власти. Даже в своём лисьем обличие я не теряю рассудок. Мой разум понимает, что я лиса и человек. И я могу оставаться в любой форме долгое время. Наруто прищурился. Как альфа он мог оставаться лисом дольше кого бы то ни было в стае. Но даже он когда-то должен был вернуться в человеческую форму, если не хотел утратить банальную способность говорить. Быть зверем… легко. Наруто вовсе не уверен, что готов этого лишиться. — Поверь, когда твой разум — это твой разум, ощущения совершенно новые. Тебе понравится. Я могу провести для тебя сеанс, чтобы вы встретились с демоном. Чтобы ты мог запереть его так крепко, что он больше никогда не появится. Только представь, — Кагуя наклонилась, потёрлась носом о его щёку, — какая наступит тишина. И мы сможем, наконец-то, остаться наедине. Твоя мечта осуществится. Ты больше не будешь проживать свою вечность в одиночестве. Под почти гипнотический шёпот Наруто закрыл глаза. Он позволил её вкусу снова наполнить нутро. Их языки сплетались с громким чавкающим звуком. Её руки шарили по ещё влажному телу альфы. Кагуя оседлала его ноги, забираясь под резинку удобных хлопковых брюк. Второй рукой она требовательно направила руку Наруто к себе под кимоно, чтобы он почувствовал, каким мокрым и горячим было её лоно. Наруто показалось, что они смогут. Здесь и сейчас. Пока рот не заполнился солёной лисьей кровью. Кагуя старалась не подавать виду, но её это задело. Она вытерла кровь, что стекала по подбородку от того, что Наруто вцепился зубами ей в язык. — Выбор за тобой, Наруто, — ровно произнесла лисица. — Чего ты хочешь? Чтобы я ушла, оставила тебя или хочешь стать не только альфой целой стаи, но и вожаком собственного клана девятихвостых лисов? Она рисовала перед ним прекрасную картинку. И Наруто верил, что хочет всё предложенное. — Как это сделать? Как избавиться от моего демона? Кагуя улыбнулась. На её зубах всё ещё оставалась собственная кровь. — Тебе придётся поехать со мной в Корею. Там, высоко в горах, моё место силы. Я открою тебе дверь в собственный разум. Ты встретишься со своим зверем лицом к лицу. И бросишь ему вызов. — А если… он победит? — О нет, не думай об этом. Твоя сила, та, что сделала тебя сильнейшим альфой, идёт не от него. Он лишь случайная часть твоего разума, которую ты разбудил. У него не хватит сил, чтобы победить тебя. Ты легко запрёшь его в клетке. — Запру? И только? — Кагуя мотнула головой, прося его продолжить свою мысль. — Могу я… убить его? Окончательно? — Я никогда о таком не слышала и не думала, — помолчав какое-то время, осторожно продолжила Кагуя. — Но, учитывая, как сильно ты позволил ему управлять собой, думаю… да. Ты можешь убить в себе эту часть. Раз и навсегда. — Хорошо, — скалясь в улыбке, ответил Наруто. Он убьёт своего зверя. А вместе с ним… Убьёт любые мысли о хрупкой брюнетке.

_____

Не успел он начать думать о том, что нужно сделать, прежде чем бросить стаю без контроля на несколько дней, как уже пора было заканчивать. Кагуя сказала, что ей нужно всё уладить, собраться. Она не планировала возвращаться домой так быстро. Наруто согласился, ещё бы, ему тоже многое нужно уладить. Его стая ведь не оставалась без него с тех пор, как… Никогда. Наруто аж передёрнуло от этой мысли. По большей части они его бесили. Особенно Киба и Шино, да ещё Мабуи с Би, а до кучи и Сай вместе с Ино, особенно после того, как стали предаваться чему-то очень похожему на любовь, на каждом шагу. Просто до зубного скрежета бесят. Так же, как молчаливый и мудрый Какаши, слишком активные Ли с Гаем. Короче, все, кого он сам так или иначе любит больше всех. — К чему я вообще об этом думал? — озадаченно спросил Наруто у тишины, пока стоял посреди своей спальни в старом лесном доме. У него было достаточно вещей здесь, чтобы собраться в короткую поездку и никому не выдать своих намерений. Кроме того, ему нужна была тишина. Вопреки принятому решению, он хотел в последний раз послушать своего зверя. Но он не говорил с ним на понятном языке. Лишь бесновался. Странно, но Наруто был уверен, что зверь не просит о пощаде. Он только подбрасывал воспоминания о диких ночах. Нет, не о тех, когда женщины умирали в угоду его удовольствию. А о тех, что они провели в тени, наблюдая за маленькой вампиршей. Наруто обернулся к открытой настежь двери в ванную. На него смотрело собственное отражение. Безумие во взгляде, неприятная небрежность во всём виде. Футболка вместо привычной рубашки. На джинсах подозрительное пятно от красной краски. Наруто смотрел на себя, но не мог вспомнить, когда стал таким. И был ли таким когда-нибудь. За все столетия жизни. — А всё ты, — обиженно крикнул альфа своему отражению. Своему зверю, что проглядывался кровавым отблеском в голубых глазах. — Демон проклятый. Что тебе ещё нужно? Кагуя может дать нам всё. Понимаешь ты или нет? Всё! Она живая. Она нашего вида. Она подарит нам щенков. Таких же сильных, как мы. Никакого одиночества, тварь ты неблагодарная. Красный стал ярче. Наруто оскалился на самого себя. — Ну давай! Попробуй! Рычание сотрясло старые каменные стены. Наруто подлетел к круглому зеркалу в старинной раме быстрее, чем успел обдумать своё решение. Когтистая лапа со всей силы ударила по стеклу. Осколки впились в руку. В белую раковину закапали алые капли. — Хорошо, — обречённо опуская голову, произнёс Наруто. Он медленно отступил на несколько шагов и только потом посмотрел на следы своих разрушений. На него уставился калейдоскоп из собственных глаз и обречённого оскала клыков. Узумаки мотнул головой, провёл рукой по лицу, лохматя волосы. Кажется, они тоже утратили прежнее сияние. — Ладно, я сдамся тебе. В последний раз. Прежде чем убить тебя раз и навсегда. Мы сделаем это. В последний раз. Найдём её, чтобы ты мог посмотреть на свою мелкую вампиршу. И не говори, что я жесток. Смотри, каким милосердием я тебя осеняю. Ты сдохнешь счастливым. Наруто накинул чёрную кофту с капюшоном и пулей вылетел из дома. Он легко бежал через лес. И её нашёл легко. Даже слишком. Настроиться на эту мёртвую брюнетку было проще, чем он ожидал. И так привычно. Её сила будто потянулась ему навстречу, стоило позвать. Невидимая, но такая осязаемая, крепкая нить протянулась от него к ней. Солнце только садилось. Когда Наруто добрался до моста, где она всё ещё пряталась, не осталось даже красного зарева между небом и горизонтом. Она не изменилась за время, что они не виделись. Наруто пытался смотреть на брюнетку и ничего не чувствовать. Но она светилась изнутри, искрилась под светом полумесяца. В том, как она застыла с пальто в руках, было больше жизни, чем в любой самке, которую он успел повстречать. Вампирша определённо прикидывала что-то. По чуть прищуренным глазам можно было понять, что она решается на что-то. Наруто сделал шаг вперёд, потянулся к этой тайне, забыв о своём хладнокровии. В конце концов, брюнетка оставила своё черное пальто под мостом, оставшись в коротком красном платье. Слишком пошлом для неё. Фасон, посыл. Всё было кричащим, лишним. И, похоже, так было задумано. Наруто едва не бросился к ней, чтобы припереть к стенке и потребовать ответа. Мелкая вампирша явно нарядилась для кого-то.

_____

Этого Хината не искала. Он справился сам. Она по обыкновению пыталась понять, чего хочет. Определиться стало ещё сложнее, чем раньше. Будто что-то ушло. Хинате казалось это призрачное ощущение слишком странным. Оно не было изначальным, когда появилось, она бы не смогла ответить точно. Но быстро поняла, что его нет, стоило этому исчезнуть. Хината сравнивала его с неким присутствием. Источник её дисбаланса был не ощутимее лёгкого ветерка. Он делал с ней нечто схожее с эффектом от человеческой крови. Только был сильнее. И проникал намного глубже. А потом резко исчез. Даже её мёртвое нутро ощутило разницу. Если б только мёртвое сердце вампирши могло биться, тотчас же остановилось, лишившись этой чужеродной энергии. Но смерть ей по-прежнему не грозила. Другое дело — блуждание в лабиринте бессмысленности собственной вечности. Той ночью она шла за чем-то холодным, как арктический холод, и острым, как лезвие бритвы. Хината так привыкла знать, что она самый опасный хищник в округе (ну, точно, ты же по этой именно причине так боишься этих шифтеров) что не сразу поняла, как из охотника превратилась в жертву. Но это был тот, кого она сама выслеживала. Прятался среди толпы и в тенях. Следил за всеми вокруг. Пока не нашёл, из всех живых существ вокруг — одну. Её. Мёртвую на всех. Даже среди своего биологического вида он выделялся. И хотя Хинату влекло к нему нечто тёмное, опасное, что роднило с ней самой. Она не могла не признать, что чёрные, как ночь волосы в сочетании с небесной лазурью холодных глаз притягивали к себе взгляды. Её тоже. Окажись он вампиром, Хината бы не удивилась. Но бегущая по венам кровь быстро вынудила отказаться от этой идеи. У него был иной секрет. Хината хотела его раскрыть. Только в первую их встречу день наступил раньше, чем он выдал себя хоть чем-то. Хинате пришлось покинуть его интригующее общество. Как и поредевшую толпу людей в дорогом клубе, где собиралась богема. Хината уже была когда-то частью подобного общества. Сплошная фальшь. (в этом мы с ним схожи — ищем обманщиков, не думаешь?) Вампирша собиралась укрыться под своим мостом, чтобы следующей ночью продолжить свою охоту. Тогда она и поняла, что её жертва следует за ней по пятам. Это новое чувство (или хорошо забытое) возбудило внутри мёртвого тела новый тихий отклик. Хината не смогла отказать себе в удовольствии улыбнуться. Прекрасная и мрачная ирония. Она так часто преследовала маньяков-психопатов, что смогла привлечь внимание одного из них. И ей очень сильно хотелось стать его жертвой. Хината увела его в один из не так густонаселённых районов города. Она не могла сдать своё логово или свою сущность, но могла дать ему нечто важнее. Подъезд, в котором она скроется. Окно, в которое он будет пялиться все дни и ночи, представляя, чем она занята внутри. Вампирша быстро просканировала ближайшие здания, нашла подходящую квартиру. Она легко уловила там запах разложения. Мёртвые рыбки в вонючей воде. И мёртвое тело в старом кресле. Старик умер дня три назад, но соседей вокруг было не много, а он вонял недостаточно, чтобы заметили имеющиеся. Хината поднялась на его этаж, легко взломала дверь. Зажгла свет. Убедилась, что её охотник знает, куда смотреть. И ушла через крышу. До того, как встало солнце. Хината думала, что он не будет долго тянуть, но ошиблась. У голубоглазого демона, который напоминал ей о чём-то ином (о ком-то другом) был свой особый ритуал. Он старался не выпускать Хинату из поля зрения. Насколько она позволяла. Но и о других не забывал. Словно она была (десертом) Хината улыбнулась, это было хорошее сравнение. В один из дней, её психопат-преследователь приступил к своей трапезе. Настало время для первого блюда. Хината вступила в свои права охотника. Теперь она следила за ним. Голубоглазый брюнет убедился, что его десерт выключил свет во всех комнатах, и только потом оставил свой наблюдательный пункт. И даже не подумал, что нужно внимательно следить за тенями, скользящими по фасадам брошенных старых домов. Охотничьи угодья он не менял. Но к выбору каждого блюда подходил с особой тщательностью. Крутом было много девушек. Разных цветов, разных запахов… вкусов. Но он выбрал самую отстранённую. Ту, что смотрела на подкатывающих к ней мужиков с презрением. В красном платье и без белья. Она была ходячим противоречием. Всем видом показывала, что пришла позволить самцу с самым ярким окрасом поиметь её, но всем отказала. Лишь дразнила. Хината впервые видела, как её новый знакомец охотится. Просто, но с определённым шиком. За клубом его ждал автомобиль с чёрно-белыми шашечками. Он дождался, когда соблазнительница устанет от своей игры и засобирается уходить. Тогда занял место водителя и припарковался перед входом в клуб. Яркий жёлтый и безопасные шашки — первое, что каждый выходящий видел перед собой. Она не стала исключением. И легко отдала свою жизнь в его цепкие когти. То, что Хината увидела дальше… было потрясающим. Ещё никого она не хотела попробовать так сильно, как этого черноволосого дьявола с ангельскими глазами. Он оказался настоящим монстром. И, когда закончил свой ритуал до конца, не выказал жалости или раскаяния. Он не был похож на того, другого, кто закапывал тела девушек под корнями деревьев. Тот бледный призрак был лишь безумцем, отравленным болезнью. Он плакал над их искорёженными телами. Но только не голубоглазый. Он точно знал, что каждая его жертва должна умереть. И скоро настанет время Хинаты. Они начали потрясающей красоты танец. Повторяли одни и те же движения, в ожидании, когда смогут сблизиться до точки прямого соприкосновения. Проделали его и её ритуалы ещё два раза. А сегодня настало её время. Хината точно это знала, поэтому заранее украла красное платье. Каждый день училась притворяться, как когда-то давно, при жизни. Она не собиралась разочаровывать своего охотника. И уж тем более свою жертву. Вероятно, дело было в этом необычном для неё предвкушении, но вместе с ночью, когда она должна была стать частью последней трапезы, вернулось утраченное. То ощущение, что пробегало жаром по холодной коже. Забиралось внутрь, стараясь коснуться даже мёртвого нутра. (здравствуй-здравствуй, мой милый незнакомец) Хината по обыкновению забралась в «свою» квартиру. Осмотрела себя в зеркале. Она была лучше других его жертв. Каждая из них казалась лишь пустыми дешёвками. Но Хината. О нет. Он, несомненно, получит истинное удовольствие, когда будет убивать её. А потом вампирша заберёт все его секреты. — Это наша последняя ночь вместе, — с сожалением сообщила Хината разложившемуся трупу в кресле. У неё, на собственный скромный взгляд, хорошо получалось притворяться человеком. Хината посыпала корма в аквариум, заросший склизкой зелёной тиной. Рыбы, плавающие кверху пузом, угощение не оценили. Как всегда. — Я буду скучать, — сказала она, наклонившись к остаткам обвисшей кожи, которая когда-то обтягивала череп. Всунула размякшее глазное яблоко в пустую глазницу с той стороны, где уже отчётливо виднелись белые кости. — Веришь? Хината улыбнулась, готовясь заманивать в свои сети. — Время шоу!

_____

У Наруто было стойкое ощущение, что он что-то пропустил. Словно начал смотреть какой-то интригующий фильм с середины. И теперь нихрена не может понять. Его маленькая брюнетка вела себя довольно странно. Из-за этого ему не удавалось подавить своё любопытство и просто провести с ней несколько часов до рассвета. Чтобы потом отпустить навсегда. Зверь начал облизываться. Вампирша спускалась по короткой лестнице, ведущей в подъезд. Как самый обычный человек. Только лучше. Длинные иссиня-чёрные волосы, блестящие в свете уличных фонарей, свободно развевались за спиной. На ней был чёрный кожаный плащ с чужого плеча. Вампирша не удосужилась его запахнуть. Его полы двигались, поддаваясь ветру, в такт с волосами. Безумно длинные каблуки на высоких чёрных сапогах, натянутых до коленей, монотонно стучали по бетону. Как метроном, отсчитывающий секунды. Кроваво-красное шлюхо-платье даже не думало приближаться к краям обуви, демонстрируя алебастровую кожу бёдер. Зверь даже не замечал, как по его жадной морде текут слюни. Жалкое зрелище, уговаривал себя Наруто, но глаза сами по себе продвинулись дальше. К тонкой талии и ещё выше. К возбуждённым соскам на подпрыгивающих сиськах. Вампирша отвергала институт ношения нижнего белья. Узумаки наблюдал за ней с низкой крыши соседнего здания. Его потянуло на край, убедиться, что только его глаза видят её такой. Слишком откровенной. Слишком доступной. По-человечески. Брюнетка ничем не отличалась от самки на охоте за толстым членом. Это бесило. Зверя. Не Наруто. Альфа ступил на узкий парапет. Вампирша медленно, предельно манерно виляя округлым задом, прогуливалась вниз по улице. Наруто планировал дать ей больше форы. Если бы следом не двинулась другая тень. Наруто был настолько поглощён необычным видом брюнетки. От которого уже начинали яйца гудеть. Ещё бы, ведь столько хреновых дней им доставалась лишь грубая ласка его руки. Что он даже не обратил внимания на присутствие ещё одного наблюдателя. Могло быть лишь совпадением, поэтому Наруто двинулся за ней по крышам. Другая тень. Человек, не более. Наверняка скоро куда-нибудь свернёт. Так и оказалось. Только и маленькая вампирша сделала то же самое. Зверь зарычал. Наруто следом. Да так, что чуть не утратил контроль за своей силой. Она это… для него. Будь этот мешок с кровью не так поглощён рассматриванием сексуальной фигуры брюнетки, заметил бы, как она мимолётно оглядывается. Проверяет, идёт ли он по пятам. Платье. Представление. Всё для нового преследователя, на которого вампирша променяла Наруто. Даже если понятия не имела о нём и о его одержимости ею. Зверь ворчал, явно обвиняя Наруто в сложившейся ситуации. Но она так легко решалась. Этот человечишка даже не поймёт, что произошло. А когда поймёт, будет поздно. Он ведь будет уже мёртв. А следом можно и дразнящую брюнетку утащить в тёмную подворотню. Объяснить ей, кому она… Наруто замер на краю очередной крыши. Потряс головой, напоминая себе, зачем идёт за ней. В последний раз. Они продолжили путь втроём. Человек и два монстра. Наруто не мог не отметить эту колючую иронию. Между ним и его хрупкой брюнеткой оказалась преграда. И пусть это был лишь слабый человек, он оставался символом чего-то непреодолимого. Того, что им назначил Наруто. Миры, в которых они существуют. Наконец, сама природа. Из болота собственных безрадостных дум перевёртыша вывела громкая музыка. Вампирша прошмыгнула в какой-то дешёвый ночной клуб. Её преследователь последовал следом. Оба её преследователя.

_____

Мельтешение холодного света мигалок. Толпа разгорячённых тел. Люди полностью погружены в свои тёмных желания, рассчитывая именно здесь все их утолить. Хината скинула плащ. Она знает, что взгляды задерживаются на ней дольше необходимого. Отдаётся своей собственной игре. Сейчас она не она. Никакого мёртвого нутра. Хината – охотница. За взглядами, за чужими желаниями. Она здесь, чтобы жить и возбуждать. А потом уйти, оставив после себя лишь неудовлетворённость. Вампирша ловит ритм. Идёт сквозь толпу похотливых взглядов. Но её интересует только один. Люди расступаются, не знают почему, ведь им хочется коснуться этого невероятного создания. Этой мраморной кожи и пухлых губ. Но что-то внутри включает сигнал тревоги. Им кажется, что девушка будет холодна, как открытый космос, а за её мягкими на вид устами скрывается что-то опасное… острое. Она в центре пустого пространства. Её пальчики задевают подол платья, приподнимая его, лаская всё горящее от нетерпения тело. Хината становится кем-то безымянным. Той, кто умеет нравиться. И знает, как быть эффектной. /Не строй из себя особенного/ /То, что я делаю, не для тебя/ /Забудь об этом/ Наруто медленно двигается по дуге, так, чтобы она всегда была в поле зрения. Он старается отгородиться от беснования своего зверя. Но это сложно. Особенно, когда брюнетка плавно двигает телом, лаская себя руками. Так откровенно, что должно быть запрещено законом. Она даже не знает, что он здесь, но кажется будто бросает вызов. /Ты заварил эту кашу/ /Я постучусь в твою дверь/ /Не смей игнорировать/ /Или забыть об этом/ Но он уже всё решил, сделал выбор. Это должно прекратиться. Так почему… Он всё ещё смотрит, ловит каждое движение. Смотрит, как смотрят другие. Зверь ревнует, мечется по тесной черепной коробке перевёртыша. Требует быть ближе. Помнить всегда. Впитать в себя её всю. Без остатка. Наруто словно разрывает на части. Он хочет видеть её всю, но не может оставить без присмотра остальные взгляды. Альфа обязан вырвать им глаза. Всем. И Наруто знает, с кого начать. Он продолжает медленно плыть вокруг толпы, периферийным зрением улавливая кровавое пятно, но выслеживая тень, которую она привела сюда за собой. Сквозь тело Наруто проходит электрический ток, когда он вылавливает из сотни глаз те, что так же пристально следят за брюнеткой в кроваво-красном платье. Теперь он точно будто раскололся. Напротив застыли его собственные глаза. Это безоблачное весеннее небо. Её новый преследователь, как ожившая тьма Наруто. Волосы чёрные как ночь. Бледная кожа. Он будто живой вампир. Наруто слышит ровное биение его сердца. И в его голубых глазах отражается желание, которое сам Наруто должен подавить. /(Каждую ночь) заставляю тебя бегать по кругу, я знаю/ /(Прикасаешься ко мне) лапы прочь от моего парфюма Dolce/ /(Отойди) от моего трона, потому что ты знаешь, что хочешь/ /(Заставить меня) уйти и забыть об этом/ /Тише. Тише/ Сегодня тот самый день. Настало её время получить своё наказание. Их игра длится уже слишком долго, но он не смог отказать себе в удовольствии продлить своё воздержание. Она будет гореть ярче других, в этом он не сомневается. Эта брюнетка уже ярче прочих. Таких у него ещё не было. Красное платье кружит ему голову. Она почти смогла запутать его мысли. Этими плавными движениями. Медленным наклоном вперёд. Своими руками на длинных сапогах. И белой кожей на каждой заманчивой округлости, которую выставляет напоказ. Он здесь, чтобы наказывать за эту силу над мужчинами, которую никто не должен иметь. Такие, как она, должны гореть в аду, а не подобные ему, кто попался в эти сети. Снова это чувство. Оно мешает наслаждаться охотой с самого начала. С того момента, как она оказалась на улице. Будто во всё тело вонзают раскалённый металл. Он двигается вокруг этой демоницы-искусительницы и толпы её почитателей, готовых пасть ниц. Ищет то, что мешает. Он охотник и знает, что самый опасный здесь. Но когда натыкается на внимательный взгляд голубых глаз, таких же, как у него, покрывается мурашками. Даже думает о том, чтобы уйти. Оставить её ему. Человек напротив, кажется, плодом его воображения. Это не может быть правдой. Такого существа не могла породить земля, которую он поклялся защищать от скверны. Кажется, что он готов наброситься. Кажется, что его губы шепчут: «я сожру твоё сердце». Маньяк отворачивается, ищет убежище в чём-то другом. Реальном. И находит его в перламутре её глаз. Она первая. Раньше ни одна не находила его в толпе. Он знал, что она будет особенной. /Не надейся, что смог проникнуть мне под кожу/ /Тебе ни за что не удастся/ /Забудь об этом/ /Хватит болтать/ /Твой язык обжигает, с меня довольно/ /Забудь об этом/ Снова этот вызов. Её преследователи уверены, что это всё для них. Наруто не нравится, что у отражения напротив есть повод так думать, а у него — нет. Он решает изменить правила. Его сила медленно пробуждается, вспенивая поверхность. Альфа касается горячими волнами холодного тела своей брюнетки. Проникает внутрь. Сама напросилась. /(Каждую ночь) заставляю тебя бегать по кругу, я знаю/ /(Прикасаешься ко мне) лапы прочь от моего парфюма Dolce/ /(Отойди) от моего трона, потому что ты знаешь, что хочешь/ /(Заставить меня) уйти и забыть об этом/ /Тише. Тише/ Хината закрывает глаза. Её притворство словно вышло на новый уровень. Она уверена, что тело чувствует всё, в чём она просит его притвориться. Этот пожар плавит внутренности. Она словно в чьей-то умелой ловушке. Хочет открыто посмотреть на эту неведомую силу. Знает, что она именно то утраченное, о чём Хината почти скучала. Но глаза не слушаются. Только тело подчиняется. Двигается сексуальнее. Отдаваясь порыву, который орудует в ней так глубоко. Голубоглазый убийца-психопат уходит в тень, но перед ней всё равно… словно… безумно горячая пара других голубых глаз. И она отдаётся им. На самом деле. Без притворства. Позволяет управлять собой, как куклой. Кто-то вдыхает в её мёртвое нутро жизнь. И Хината умоляет не останавливаться. /Падаешь в моё логово/ /Полное хищников, нечем дышать/ /Я спускаю их с поводка, я жажду мести/ /Я вижу, как ты падаешь в моё логово/ /Полное хищников, нечем дышать/ /Я спускаю их с поводка, я жажду мести/ Теперь это снова между ним и ею. Никому третьему нет места в этой тесной связи. Такой тесной, что захватывает дух. Наруто проникает так глубоко. Туда, где сокрыто нечто. Возможно, демон его мелкой брюнетки. Зверь тасует карты так, что они получаются идеальной парой. (не льсти себе!) Наруто открылся слишком сильно. Она смогла проникнуть в оставленную щёлку. Этот чужеродный голос отнимает пространство, которое альфа ещё считает своим. Которое зверь не смог захватить. Хината сопротивляется, хотя не желает этого. Она тянется снова, хочет понять, кто на другом конце. Но эта сила ускользает, отказывается от неё. Вампирша обнажает клыки. Она всё ещё с плотно закрытыми глазами и не знает… Что смотрит прямо в глаза Наруто. /Не строй из себя особенного/ /Не строй из себя паиньку/ /Забудь об этом/ Хината будто просыпается. В толпе безликих существ. Снова пустая. Мёртвая. Она смотрит вокруг. Ищет что-то, как делала всю свою человеческую жизнь и уже половину столетия ищет в своей жизни вампирской. Но всё пустое. Вокруг только люди, их жадные взгляды, лапающие её полуголое тело. Они ничуть не живее нечисти, что затерялась среди них. Хината покидает толпу. Знает, что тот, кто нужен, идёт за ней. Наруто отстаёт. Практически наслаждается болью зверя, который может только смотреть, как она уходит. Но он дал слово. Эта ночь вся принадлежит им. И он увидит всё. /Тише/ /Ты должен держать это в тайне/ /Тише/ /Ты должен держать это в тайне/ /Тише/

_____

Хината накидывает кожаный плащ и на этот раз заворачивается в него. Она останавливается на тротуаре, как женщина, которая не хочет больше здесь находиться. Может так и есть, вампирша просто не уверена в том, что это настоящие чувства. (он был здесь) Хината обнимает себя руками, хотя её тело холоднее ледяного ветра, гоняющего по дороге обёртки от шоколадок. То, что внутри неё – чёрная дыра. То, что покинуло её, посмело наследить, а следом ухватило с собой кусочек чего-то важного. Просто Хината пока не научилась этим пользоваться. — Такси, госпожа? — голос дружелюбный, она не ожидала, что психопат, который повезёт её на смерть, будет звучать так притягательно. А глаза его горят так доброжелательно. Хината улыбается, вспоминая, что ещё умеет притворяться. — Спасибо, — её благодарность можно намазывать на хлеб. Он улыбается, знает, что они все чувствуют себя с ним в безопасности. Ведь сейчас поедут домой. Хината забывает назвать адрес, а он не спрашивает. Ведь они едут туда, куда нужно ему. Хината смотрит в зеркало заднего вида, и на секунду ей кажется, что встречается глазами с другими водами кристального озера. Но моргает, и видение исчезает. В водительское зеркало на неё по-прежнему смотрят другие голубые глаза. Наруто спешит за ними по крышам домов. (торопись, герой, если не хочешь пропустить шоу) Слишком много голосов в голове. Но теперь он знает, что эта связь ненадолго. А скоро и другие нежелательные пассажиры сойдут. Дальше «Узумаки-экспресс» поедет налегке. Такси петляет по узким улочкам. Скоро перевёртышу приходится бежать практически рядом. Порой его светлые волосы отражаются блеснувшим отражением в стёклах автомобиля. Они покидают пределы города. Хината притворяется спящей. Осталось чуть-чуть. Он нашёл старую шахту ещё ребёнком, когда гулял повсюду один. В те времена, когда был никому не нужен. До того, как понял, в чём его призвание. Место глухое, заброшенное. Идеальное для его ритуала. Такси останавливается. Хината позволяет телу слегка качнуться. Открывает глаза. Вокруг лишь темнота. — Где мы? — невинно спрашивает вампирша. До этого ровное сердцебиение маньяка сбивается с ритма. Хината ухмыляется в темноту, зная, что его голубым глазам этого не увидеть. Он молча выходит из машины. Открывает пассажирскую дверь. Хината невинно хлопает на него ресничками. — Пришло время твоего суда! — она могла бы переломить его тело, как тростинку, но позволяет уволочь себя в глубину заброшенной шахты. Даже изредка кричит. — Умоляю! Что вы делаете? — кажется, кто-то совсем недавно так же умолял её. (бесценный опыт всегда пригодится) Хината с восхищением смотрит на то, что он сделал для неё. — Долой первую личину! — психопат разрывает её платье в клочья. — Ты престанешь перед судьёй в первозданном виде. Как тебя создала природа. Пока ты не продала душу! Вперёд! Хината забывает, что должна быть напугана и плакать. Наверняка, другие много скулили. Пока он ставил их на костёр и привязывал к столбу. Верёвка едва не рвётся, когда он затягивает её на вампирском теле. Хината решила бы, что возбуждена. Если бы знала, что способна на это. Наруто останавливается у входа в заброшенную шахту. Его брюнетка и голубоглазое отражение его самого вошли внутрь. — Последнее, что ты увидишь, — говорит он своему зверю, — наслаждайся как следует. Альфа держится в тенях. Медленно продвигается вперёд. Пока не замечает место, окружённое яркими факелами. А в самом центре его вампирша. На ведьмовском костре. Снова не к месту думает о её холодном мёртвом теле. В отблесках живого огня мрамор кажется мягким и горячим. Рукам хочется в этом убедиться. Наруто разочарован, что зверь снова навязывает ему свою волю. (обманщик! это всё твоё!) Лис выпускает когти, впивается ими в твёрдую землю туннеля шахты. Сколько бы ни было внутри него голосов, все они толкают к одному — преступлению против собственной природы. Но Наруто не собирается сдаваться. Он сделал выбор. Он решил уйти. И не важно, что глаза впиваются в алебастровую кожу вампирши. Взглядом гладит её по ногам и облизывает набухшие жемчужины сосков. — Ты обвиняешься в разжигании похоти в чистых сердцах мужчин! — кричит маньяк, будто он в зале суда. — Ты заманивала их в свои сети, пачкая своей грязью их первозданную красоту и чистоту! Только очищение огнём смоет с тебя эти преступления! Гори, демон! Кричи, демон! Чтобы твои собратья знали, что ты идёшь обратно в тот ад, что тебя породил, — закончил он шёпотом. И поднёс один из факелов к паленьям, на которых стояла Хината. Пламя быстро сожрало дерево и уже коснулось ступней вампирши. Только сделать ей ничего не могло. Наруто усмехнулся. Его хрупкая брюнетка в оранжевых всполохах огня сделалась похожей на… лисицу с сотней хвостов. — Кричи! — во все глаза смотря на обнажённую демоницу, что лишь с любопытством взирала на него сквозь огонь, проорал психопат. — Невозможно! (это про нас, да, милый?) Наруто кивнул, отвечая тихому голосу, который начал медленно таять. Хината легко разорвала верёвку, которая связывала её запястья за спиной. Остальная верёвка исчезла в пламени, обратившись в пепел. Она медленно шагнула с помоста, и огонь расступался перед её ледяной поступью. — Как? — шокировано прошептал её голубоглазый охотник на ведьм. — Всё просто, — подходя вплотную, таким же шёпотом ответила Хината. Она коснулась его груди, там, где в истерике билось человеческое сердце. Ей было любопытно, не стало ли вампирское тело горячее, напитавшись пламенем. — В этот раз ты нашёл настоящую демоницу. — Ты… бесподобна, — опускаясь на колени, заговорил маньяк. Он исступлённо целовал её живот, бёдра. Хватался руками и что-то причитал. Словно впал в дикий экстаз. — Богиня! Я принадлежу тебе! — О, я знаю. Клыки. Фонтан крови. Брызги, шипящие в догорающем пламени. Наруто тянется к ней ближе. Хочет увидеть, что будет дальше… Хината откидывает пустое тело. Кровь струится по мёртвым венам. Они приходят постепенно. Эта убеждённость в своём призвании. Не наслаждение, а лишь долг. Никаких сожалений. Кровь голубоглазого маньяка приносит Хинате упорядоченность. Всё это время она только хаотично двигалась по разветвлённым дорогам. Многие вели в тупик. Какие-то продолжались перекрёстками, запутывая ещё больше. Отдаляя от цели. Но теперь всё стало таким кристально чистым. Прямая дорога и только. Почти покой. Смирение перед судьбой. Наруто успел заметить эту возвышенную смиренность в перламутре глаз. Факелы начали гаснуть. Вампирша погружалась в тень. И чем сильнее тьма её накрывала, тем быстрее она становилась самой собой. Хотя Наруто едва ли смог бы ответить, что брюнетка из себя представляет. Она навсегда останется для него… Невозможной. Хината тяжело опустилась на неровную чёрную землю. Из тела маньяка всё ещё выбегал тоненький ручеёк крови. Она стремилась к телу Хинаты, пыталась впитаться сквозь кожу. Но всё было бесполезно. Вампирша повернула голову в ту сторону, откуда они пришли. Ей показалось, что услышала чьи-то шаги. Никого. Осталась только она и чувство, что с этой попыткой ушло нечто большее. Словно её оставил кто-то важный. А у неё даже не было шанса его удержать.

_____

Кагуя уже ждала его внизу, чтобы ехать в аэропорт, даже его вещи были давно упакованы в багажнике заказанного лимузина. Вот только он до сих пор никому не удосужился сказать, что валит из страны на неопределённое время. Ради подозрительного зверо-трипа. С бабой, которую едва знает. Раньше Наруто определённо был легче на подъём. Да ещё зверь всё ворчал в каком-то тембре, который невольно напоминал уговоры остаться дома. Дома — как заманчиво звучит. Наруто тряхнул головой и покинул свою башню альфы в гостинице. Первым делом он нашёл Кибу и Шино. Они были вместе, как всегда. Такая верность казалась чем-то практически за гранью возможного, а ведь они все были одной семьёй. Наверное. Наруто в этом малость запутался с тех пор, как в обществе других перевёртышей начал осознавать, что ему чего-то не хватает. Но эти двое были вместе. Тусили около закрытого бассейна на нижнем этаже. Шино не удосужился даже одеться соответственно поводу, просто читал книгу. Через свои чёрные непроницаемые очки. А вот Киба во всю развлекался. Волк разбежался и рухнул в прозрачную воду, поднимая фонтан брызг. За его выходкой последовал девичий визг и детский смех. — Прыгай ко мне, Акамару! Я тебя поймаю! — Наруто внимательно смотрел, как маленький мальчик с белыми словно первый снег волосами, решается. Он стал отлично контролировать свои превращения, в рекордные сроки. Наруто видел в нём потенциал сродни тому, который разглядел в Кибе. Эти двое… они тоже нашли друг друга. Мальчишка решился. Разбежался и прыгнул в воду. Не успел он испугаться, что пошёл ко дну, как Киба уже держал его на руках, показывая, что стоит на ногах. Акамару крепко держался за его шею. И смотрел на волка с непередаваемой чистоты преданностью. Наруто отступал назад себя, решив не тревожить их идиллию. И чем дальше отступал, тем более яркая картина представала перед его глазами. Семья. Намного большая, чем их стая. Киба целовал Тамаки, играл с Акамару. А тот, наученный своим новым отцом, мешал Шино спокойно читать. Они были разными. Пусть все перевёртыши, но… волк, щенок, жук и кошка? Разве между ними можно было найти хоть что-то общее? Но они умудрились выглядеть такой счастливой маленькой семьёй, что это разбивало Наруто сердце. От великой радости за них. И великой печали за себя. Зверь попытался обратить его внимание на их различия, но это было не то же самое, что вампир и оборотень. Не бывать такому. Но у него есть другая лисица. Она ещё может стать для него недостающей деталью, которая изменит всю его вечность. Наруто без стука вошёл в комнату, которую теперь занимали Ино и Сай. Решил, что эти двое вполне подойдут для того, чтобы вскользь им упомянуть о своём отъезде. — Я собираюсь так тебя затрахать, что ты имя своё забудешь! Наруто так и остановился. С поднятой в воздух рукой и открытым ртом, готовым начать говорить, но отказавшимся это делать. — Лежать! — удар и звериный рык. — Кто сказал, что тебе можно меня трогать? Головой Наруто понимал, что нужно просто уйти и оставить этих двоих, но он так залип на картине того, как Ино оседлала Сая и скачет на нём, явно подвергая парня опасности перелома члена. Но она только ускорялась. И даже била его, неслабо, к слову, когда он пытался прикоснуться к её обнажённому телу. Инстинкт заставил Наруто потянуться к собственному члену. Так ему стало не по себе. Ино, казалось, взяла хозяйство Сая в ловушку своей вагиной и сжимала его так, что могла бы оторвать его к хренам. — Да! Да! Да! — прыжок, прыжок, прыжок. Стон Сая стал последней каплей. Наруто не остался, чтобы узнать, хороший это был стон или не очень. — Кто твоя мамочка? Да! Да! Да! — Ебать, — прошептал Наруто, — а у мамочки крыша-то поехала. Наученный горьким опытом, в комнату Би и Мабуи он постучал. Но следом почему-то принял невнятное бормотание за разрешение войти. — Да что с вами со всеми не так? — возмутился альфа. Только его появление никого совершенно не смутило. Не то, чтобы для шифтеров это чувство вообще имело большое значение. — Но какие-то приличия можно соблюдать? Би даже не заметил присутствия своего вожака, был слишком увлечён, изображая «моторную лодку», пока трахал Мабуи, лежащую на нём, языком. Вместе они составляли этакий поджаренный бутерброд из тел, лёжа так, чтобы удобно было ублажать друг друга. Бык подошёл к вопросу вылизывания своей новой дамы сердца с присущим ему усердием. Даже издавал соответствующие звуки, пока погружался в лоно медведицы. Выглядел здоровенный чёрный мужик, при этом, как ребёнок, дорвавшийся до сладостей. Мабуи тоже добралась до сладости. До одного толстенного «леденца», на который насаживалась ртом, как рыба-прилипала. Она-то как раз присутствие Наруто отметила. Он видел, как её глаза скосились в его сторону, на движении вверх по здоровому елдаку Би. Альфа рассчитывал, что Мабуи прервётся, но медведица просто продолжила сосать. — Охренеть можно, — всплеснул руками Наруто, — пока у меня в самом разгаре воздержание и экзистенциальный кризис, они тут устроили натуральный вертеп. Смотрите у меня, вот введу в стае целибат, а следом откажу всем и каждому в браках. Почему я должен страдать один? — У-м-м… это всё… х-м-м… из-за… му-х-у-у… приближающего полнолуния, — соизволила ответить Мабуи, успевая облизывать головку. — Ничего… а-а-х-х-х… не могу… о-х-х… с этим поделать, — Би ускорился, проникая глубже, раздвинув бёдра Мабуи ещё сильнее. Теперь она успевала только стонать, что усложняло попытки снова взять член быка в рот. — Мои яйца, как бомба с часовым механизмом, разорвутся, если не вылизать их чисто, — почувствовав, что губы Мабуи заняты разговором, а не работой, включился Киллер, — не отвлекайся от моей конфетки, детка. — Короче, — не желая оставаться здесь дольше, произнёс Наруто. Ему только и не хватало, что увидеть, чем всё это кончится. — Ты вроде как самая адекватная, и я могу тебе доверять… Теперь, конечно, я не так в этом уверен, но деваться некуда. О чём это я? Ах, да, вот значит. Короче, несколько дней я буду недоступен. Поеду в горы. Они где-то рядом с Пусаном. Поэтому прошу, присмотри за всем, пока меня нет. Всё. Удачно вам тут… кончить. Наруто ушёл, а Мабуи смогла заглотить член Би. Но после нескольких резких рывков головой вверх-вниз обхватила его рукой и в задумчивости посмотрела на дверь. — Он сказал, горы рядом с Пусаном? – озадаченно спросила Мабуи. — Разве это не в грёбанной Корее? Ох, Би! — медведица слишком увлеклась мыслями, забыв, что продолжает дрочить своему мужчине. А он возьми и кончи. Сперма измазала надутое от обиды лицо медведицы. — Упс! Вышел маленький конфуз. — Не такой уж маленький, — пожаловалась Мабуи, отвлекаясь от мыслей про Корею и свалившего альфу.

_____

Наруто даже не удивился, что чартерный рейс был только для них двоих. Он старался игнорировать присутствие Кагуи, предпочитая смотреть на маленький мир, проплывающий внизу. Как бесконечная вода, и мелкие острова вскоре сменились на зелёные лесные массивы, которые так же быстро исчезли, уступая место цивилизации. В Кимхэ, аэропорту в Пусане, их уже ждала следующая машина с водителем. И это был первый перевёртыш-чужак, которого Наруто увидел в присутствии Кагуи. Мужчина в чёрном костюме поклонился ей. Слишком вычурно и церемониально, как показалось Наруто. Будто Кагуя была какой-то корейской принцессой. Она старалась установить связь. Узумаки старался не мешать. Позволял лисице держать себя за руку и прижиматься вплотную. Они молчали всё время, пока ехали. И когда водитель их оставил, потому что дальше пришлось идти пешком — тоже. Наруто просто старался отделаться от чувства, что совершает самую большую ошибку в жизни. Он искал, какие из мыслей были только его, а какими кормил его зверь, стараясь заставить развернуться и сбежать. — Добро пожаловать в моё место силы, — Наруто с трудом удержался, чтобы не отпрянуть, когда тихий шёпот Кагуи раздался возле уха. Она словно специально старалась вторгнуться в его личное пространство. — Готов стать только собой? Наруто посмотрел в её бледные глаза. У его брюнетки они тоже были бледными, почти бесцветными, но приносили нечто большее, чем ощущение, что смотришь на мёртвую рыбу. В той глубине хотелось искать сокрытое. А от глаз Кагуи хотелось уплыть подальше. Но Узумаки решил, что это не его чувства, поэтому кивнул. Кагуя пошла вперёд. Альфа задержался, рассматривая чудо архитектурной мысли. Это даже полноценным домом нельзя было назвать, просто коробка из стекла и дерева, врезанная прямо в гору. Снаружи не такое уж впечатляющее, но стоило преодолеть все вырезанные в природном камне ступени и оказаться внутри… дух захватывало. Часть дома находилась в подвешенном состоянии, выходя за пределы горы, поэтому открывшаяся панорама создавала ощущение, что ты паришь над землёй. Всюду, куда хватало взгляда, лишь дикая девственная природа. — Красиво, — признал Наруто. — Хорошее место, чтобы стать свободным, — ответила ему Кагуя. Он медленно кивнул, всё ещё стоя к ней спиной и разглядывая окружающее величие планеты. — Так, — Наруто обернулся. Кагуя застыла, как фарфоровая кукла в пышном платье. Казалось, что мастер сделал только идеальное белое лицо, но если приподнять подол, то окажется — под ним пусто. На её фоне разбросанные по деревянному возвышению подушки типа дзабутонов смотрелись слишком живо и легкомысленно. — Как всё будет происходить? — Тебе не о чем волноваться, — слишком приторным голоском заговорила Кагуя. Она подошла, взяла Наруто за руку и подвела к возвышению с подушками. — Ложись. Остальное случится само по себе. Наруто послушался. Было слишком мягко, от того неудобно. Он старался ни о чём не думать, а просто наблюдать, как Кагуя сначала медленно растягивает плотные шторы, создающие вокруг ощущение шатра. Всё это походило на притон, где собирались любители покурить опиума. Кагуя скрылась. Наруто мог только слышать, как она чем-то шумит. Вернулась лисица с двумя позолоченными кадильницами, накрытыми красивыми узорными крышками. Она села на колени, достала откуда-то из недр своего ханбока несколько разноцветных брусков. — Мы что, просто раскурим «камень»? — с нервной усмешкой поинтересовался Наруто. — Здесь, — она показала первый брусок, который уложила в первую кадильницу, — полынь, лаванда и рута. А здесь, — новый брусок отправляется в новую кадильницу, — кориандр, розмарин и аконит. Самые обычные травы, но их сочетание оказывает любопытное действие на таких, как мы. Кагуя подожгла длинную лучину от лампады. Эти накрытые красными стеклами свечи горели повсюду, рассеивая подступающую ночь кровавым туманом. А лучиной подожгла каждый брусок и накрыла их. Кадильницы практически сразу задымили. — Теперь, — Кагуя подвинула дымящиеся чаши ближе, они кадили всё сильнее, заполняя дымом пространство вокруг Наруто. В нос ударил странный запах. Он мог вычленить каждую траву в отдельности, но сейчас это удавалось с большим трудом. Они перемешивались, проникая друг в друга, и накрывали тяжёлой пеленой. Хотелось спать. — Позволь своему телу и разуму расслабиться. Вдыхай глубоко. Открой дверь!

_____

Наруто запомнил последний приказ, а потом его накрыла густая тьма. Он пытался с ней бороться, двигался в ней, но та затягивала, как болото. Лис даже не заметил, как отключился. Если он, конечно, вообще отключался. Собственное тело всё ещё казалось реальным. Наруто чувствовал подушки и вибрирующие вокруг потоки воздуха. Или ему так только казалось. Альфа попытался понять, ощущает ли хоть что-то. И понял, что идёт. Всё ещё медленно и неуверенно, потому что вокруг была лишь тьма. Не темнота, для темноты его глаза были идеальны. Но тут нечего было видеть. Будто глаза оставались закрытыми. Наруто сделал ещё несколько шагов. Показалось, что слух уловил плеск воды. Альфа остановился, прислушался. Но ничего не услышал. Снова пошёл. И плеск вернулся. От трав ли или ещё от чего-то, но соображать было сложно. Наруто понадобилось, кажется, несколько часов блужданий, чтобы понять — вода шумит у него под ногами. Когда эта мысль чётко сформировалась, чернота вокруг начала таять. Он шёл по чему-то, что лишь походило на воду, но не было ею. Наруто коснулся этого, но ни влажности, ни температуры не ощутил. Оно просто было и затрудняло его путь. Но Наруто точно знал, что должен пойти дальше. Тот, с кем ему предстоит сразиться за свой разум, был там. Дальше. — Пришёл, значит, — Наруто зажал уши руками, слишком всеобъемлющим был этот голос. Он раздался не «где-то», а везде. Даже в глубине его тела. — Зачем? Уничтожить меня? — голос мягко рассмеялся. Всё вокруг затряслось, как при землетрясении. Наруто вытянул руки в стороны, но держаться было не за что. — Покажись! — неизвестность пугала. Наруто привык видеть лицо того, кого собирался победить. Драться с призраками он не умел. — Разве ты не знаешь моего лица? — усмешка, пропитавшая этот голос, начала раздражать. Наруто зашагал быстрее, надеясь наткнуться на его хозяина. Но в конечном итоге наткнулся лишь на собственное отражение. — Что за чертовщина? Наруто решил, что достиг пределов этого странного мира, в котором оказался, и развернулся, чтобы пойти в обратную сторону. Но успел заметить, что отражение не повторило за ним. — Ч-что? — А ты ожидал, что твой демон будет кем-то другим? Наруто отпрянул. Вода под ногами заволновалась. Теперь он видел. Тело было его, поцелованные солнцем волосы его. Даже ухмылка была его. Но только не налитые кровью глаза. Они принадлежали кому-то другому. Иному. Демон ухмылялся, а Наруто мог только отступать и трястись от страха, как те кролики, которых он загоняет в ловушку. Зря он сюда явился… — Нет! Довольно! — Наруто зарычал, высвобождая свою сущность альфы. Вода под его ногами вздыбилась. Но от этого отражение только усмехнулось, сверкая красными глазами. — Сегодня я верну себе свою жизнь! Узумаки бросился на своего демонического доппельгангера, постепенно теряя человеческий вид. Обращаясь в огромного лиса с девятью хвостами. Но отражение могло всё, что может Наруто. В какой-то момент, пока они дрались, нанося друг другу удар за ударом. Сталкиваясь в беспощадной схватке, после которой останется только один, Наруто понял, что сам уже не уверен, где его тело, а где его двойника. — Я знаю все твои мысли, ведь мы — одно, — с усмешкой сказал демон, когда они схватились за лапы друг друга. Наруто попытался обмануть его, но двойник, в доказательство своих слов, легко предвидел все ходы. — Видишь? Твоё желание уничтожить меня противоестественно. Неужели ты до сих пор не понял? Я то, что отличает тебя от других. Я вся твоя мощь! Я твоя суть! — Арх, нет, ты лишь зверь, и твоё место в клетке! — Наруто злился всё сильнее, не способный достать его больше, чем он доставал его. Демон засмеялся. Его глаза разгорелись ещё ярче. — Зверь? Хах, а он тогда кто? — демон мотнул головой куда-то себе за спину. Наруто поздно понял, что это может быть лишь уловка, и посмотрел в том направлении. То, что он увидел, заставило отпустить демона и отступить. — Как это возможно? Его лапы были настолько огромными, что воспринять то, чем они являлись, было невозможно. Но постепенно вырисовывалось всё остальное. Пока всё пространство за демоном не занял… огромный лис с девятью хвостами. Когда он зарычал, Наруто упал на колени, сжимаясь от трепета перед этим величием. Один глаз лиса был небесно-голубым, а второй — кроваво-красным. Хвосты бесновались за его необъятной, словно горные хребты, спиной. Наруто поддался панике, это исполинское существо могло бы раздавить его в мгновение ока. Но когда заставил себя успокоиться… почувствовал. Они всегда были вместе. Он, его зверь… и его демон. Сердце лиса, разум человека и душа перевёртыша. Ни один, а трое в одном. Связь, сильнее которой нет и быть не может. — Н-но… что это значит? — Что-то давно нарушило наше равновесие. Но недавно мы почувствовали, что нашлось нечто, способное нам его вернуть. Если бы не твоё глупое упрямство, ты начал так активно отвергать своё желание, что перестал даже изредка к нам прислушиваться. Пока не явился, чтобы уничтожить часть себя. Ту, что отвергает эту проклятую лисицу. — При чём здесь Кагуя? — он начал было что-то понимать, но после упоминания лисицы совсем запутался. — Мы не давали тебе поддаться её магии, она недостойна нас, но эта тварь быстро всё поняла, поэтому привела тебя сюда. Захотела, чтобы ты отринул то, что делает тебя тобой: лисом, альфой, Наруто. Тогда она легко могла бы использовать тебя в своих целях. — Каких целях? — В создании армии её бессмертных девятихвостых детей, разумеется, — фыркнув на глупость Наруто, ответил демон. Это немного встряхнуло Узумаки. Он снова заупрямился. — Может, это то, чего я и сам хочу? — не успел Наруто и глазом моргнуть, как демон оказался с ним нос к носу. Он явно был зол. — Такие, как мы, не отдельный вид. Мы — ошибки природы. Я — твоё проклятие. Причина твоего вечного одиночества и отчуждения. Думаешь, ты просто так никогда не мог подолгу оставаться со стаей? Нашёл утешение в вампире-отщепенце? Никогда не мог сдержаться с самкой? Мы вообще не должны существовать, нарушая законы жизни и смерти. Но вот они — мы. Так неужели ты хочешь передать это проклятие кому-то другому? — Не понимаю, — разозлился Наруто, — значит, из-за тебя я обречён целую вечность быть в одиночестве? Не подарить жизнь? Не узнать любви, семьи? И при этом я ещё не должен пытаться тебя уничтожить? — Да открой ты, наконец, глаза! Демон и зверь одновременно зарычали. Они словно приглашали Наруто присоединиться, но он отступил назад, отказываясь. — Не делай вид, будто не понял. Не почувствовал, — сквозь рык продолжил демон. — Война между вампирами и перевёртышами, она никогда тебя не интересовала. Потому что ты всегда знал — мы связаны. Наши виды — это новая форма жизни на земле. Они решили, что должны убивать друг друга за свои различия, но должны были думать о том, в чём похожи. А теперь ты нашёл ту связь, которой тебе не хватало. — Я понял, — неожиданно усмехнулся Наруто, — твою мать, как же это раньше ускользало от меня. Всё это в моей голове! — крикнул альфа. — И ты, и он, все вы. Это лишь плоды моего подсознания. Я был так поглощён своими мыслями об этой мёртвой брюнетке, так запутался в своих чувствах к ней, что теперь… пытаюсь уговорить самого себя… на что-то. Демон разочарованно вздохнул. — Понял он, — пробубнил его двойник. — Идиот ты, вот что. — Эй! — Наруто прищурился, глядя на демона. — Отлично, теперь я спорю сам с собой. — Если так хочешь, — резко возвращаясь к серьёзному тону, произнёс демон, — можешь убить меня. Я не стану сопротивляться. Хочешь стать безвольной марионеткой в руках лисицы, лишь бы не быть одиноким и не принимать сложных решений — дело твоё. Но вот, что я тебе скажу, — демон наклонился, их глаза встретились. — Вампир — вот тот ответ, который ты искал всё это время. Мы ощутили связь с ней, и ты не можешь это отрицать. Мы знаем, что она способна принять нас. Всех нас. Она сможет дать нам то, в чём мы нуждаемся. Любовь женщины к мужчине. Смирение для дикого нрава нашего зверя. И мою проклятую кровь. — Что? Кровь? Вампиры не могут пить нашу кровь! Что ты там говорил насчёт того, что я могу убить тебя? — Она сможет, — проигнорировав сарказм Наруто, продолжил демон, — вампирша возьмёт нашу кровь и разделит с нами все эмоции. Она поймёт нас так, как никто и никогда не сможет. Только с ней мы станет снова едины, какими были когда-то давно. Но для этого мы все должны быть достаточно смелыми. И ты должен проснуться. Демон пел слишком красиво. На то он и демон. Но Наруто уже впустил эти мысли. Всё его существо заняли бесконечные образы его мелкой брюнетки. И тот момент, когда они впервые стали словно единым целым. Наруто поделился с ней своими эмоциями, заставил убить всех тех людей… что, если демон говорит правду и они могут больше? Намного больше. Кончики пальцев защипало от воспоминаний о прикосновении к ней. Она была тёплая и мягкая. Живая. Возможно ли, что… — Это ты сделал её такой, — ответил демон на его невысказанные мысли. — Ты же помнишь? — Наруто обернулся на нежный шёпот, раздавшийся у самого уха. Она стояла перед ним в том самом красном платье. Эти перламутровые глаза смотрели и будто умоляли не сдаваться. Не бояться. Брюнетка медленно разомкнула челюсти, демонстрируя клыки. — Весь до капли… — Твой, — закончил за неё Наруто. И зарычал. Вампирша исчезла, а демон и зверь присоединились к нему.

_____

Наруто снова слишком резко почувствовал запах жжёных трав. Он набросился на его обоняние, стараясь вновь вернуть в мир грёз. Веки были такими тяжёлыми, что отказывались подниматься. Но Наруто знал, что должен очнуться. Он цеплялся за все мелкие незначительные ощущения, чтобы уцепиться за одно из них. «ОЧНИСЬ!» Это сработало. Крик демона и рычание зверя помогли прочистить голову. Наруто разлепил веки. И весь окружающий мир навалился на него тяжестью… голого женского тела. Кагуя сидела на нём верхом, запрокинув голову назад. Она самозабвенно скакала на его члене. Судя по капелькам пота, стекающим по её груди и животу, лисица делала это уже давно. Наруто ощущал свою эрекцию, как что-то инородное. Низ живота был мокрым от её соков и липким от собственной спермы. — Ещё, — зашептала Кагуя, уже с трудом приподнимая своё тело, насаживаясь на него, – нужно ещё. Столько семени, сколько я смогу принять. Они будут великолепны, — дикие смешки вырывались из неё. Всё, как говорил его демон. Они бесновались внутри. Теперь Наруто ощущал их не так отрешённо. И их мысли были абсолютно идентичны. Наруто улыбнулся, легко сжимая тонкую талию Кагуи крепкими ладонями. Она ничего не успела понять, как оказалась прижата к подушкам. Наруто мог видеть своё красноглазое отражение в её бледных мёртвых глазах. Теперь он был готов подарить ей эти глаза на весь остаток короткой вечности. Которая закончится прямо сейчас. — Как? Ты очнулся? Невозможно! — Узумаки расхохотался. — Идеальный выбор слов! Кагуя заметалась под ним, стараясь выбраться. Наруто видел, что она пытается призвать на помощь свою силу. Аура хвостов расползалась вокруг. Но он быстро подавил её своей. Его тело медленно менялось. Демон и зверь вплетались в их новый облик. Он весь расширялся, человеческие черты смешивались со звериными. Когти впились в бледное тело лисицы. Она зашипела. Наруто глубоко втянул воздух носом, собирая запах её страха. — Н-нет! Ч-что? — Кагуя быстро почувствовала, что все части тела Наруто постепенно становились пропорциональными новому облику. Его достоинство удлинялось и становилось толще, растягивая её до опасных пределов. Она закричала, когда что-то внутри взорвалось огнём адской боли. Лисица забилась ещё сильнее. Но хватка Наруто была… смертельной. Ей уже не хватало воздуха. Кагуя почти потеряла сознание, когда Наруто отпустил её из своих объятий, похожих на тиски. Лисица вдохнула кислород, захрипев, попыталась отодвинуться, но не смогла. Наруто провёл вдоль её тела когтистыми лапами, оставляя глубокие борозды царапин. С виду это могло казаться ласками. Вот он спускается ещё ниже. Прикасается к наполненному его семенем бутону. Раскрывает чувствительные лепестки, проникая внутрь большими пальцами с острыми когтями. В её глазах мелькает последняя надежда. И Наруто почти нежно улыбается. Прежде чем потянуть её тело в разные стороны, разрывая кожу, как бумагу. Он рвал до тех пор, пока не добрался до внутренностей. — Извини, — сказал он всё ещё живой лисице, — но это моё. И я не позволял тебе брать что-то моё без разрешения. Наруто широко раскрыл пасть и опустил в разорванное нутро Кагуи. Его зубы впились в матку, вырывая её с корнем. Он жрал её с истинным удовольствием гурмана. Они были одни в этом райском месте, скрытом непроходимыми горами. Никто не слышал её предсмертных криков. И его довольного рычания. Когда Наруто закончил, он упал на подушки, слизывая кровь с пальцев, которые снова стали человеческими. — Остальное за вами, — сказал он тем, кто всегда были внутри него. Тем, кто был им.

_____

— Ч-что? Что это такое? Где я? — Не бойся. — Н-наруто? Ты тоже здесь? — Где же мне ещё быть? — Наруто стоял к ней так близко. Он так нежно коснулся её щеки. Всё, что было до этого, должно быть, оказалось сном. Или она просто тоже попала под воздействие трав. Хотя старалась защититься своей аурой. — Прости, я так испугалась. — Больше тебе не нужно бояться, — что-то в его голосе… было не так. Кагуя присмотрелась к Наруто. Красные глаза она уже видела, но эти были… другими. — Ты не Наруто! Что происходит? — Кагуя отпрянула от него и побежала, поднимая брызги странной воды. Демон вздохнул. — Какая же она шумная. Давай, малыш, пора это заканчивать. — А-Р-Р-Р-А! — ответил ему зверь. Исполинский лис навис над мечущейся в разные стороны Кагуей. Хвосты дрожали, как всполохи огромного костра. Лис ухватился клыками за длинные волосы лисицы, подбрасывая её высоко в воздух. И широко раскрыл пасть. Челюсти сомкнулись, как только она оказалась внутри. Демон ещё долго наслаждался звуком хруста перемалывающихся костей.

_____

— Это такой прикол или как? — Мабуи на вопрос Кибы насупилась. Она привыкла считать себя ответственной и исполнительной. Просто так альфа не стал бы ей доверять. Так что этот косяк был вообще не вовремя. — И чего дальше? Вернётся-то он когда? — Он же сказал «несколько дней», — Мабуи старалась придать голосу уверенность, но куда там. Тем более, что уже сомневалась в том, что не придумала эту фразу сама. Как и приходившего Наруто. — Какая точность, аптека отдыхает, — ехидно заметил Киба, — как можно было так невнимательно слушать босса? — Би уже порывался во всех красках описать «как», но присмирел, стоило Мабуи одарить его строгим взглядом и незаметно ударить по голени. — Почему он ко мне не пришёл? — ни к кому особо не обращаясь, подала голос Ино. Она, конечно, относилась к Мабуи с уважением и приняла её роль в стае, но сама считала, что была у Наруто первой «особенной». И такое пренебрежение задело сильнее, чем она готова была признать. У Сая найти утешения не удалось. Ягуар клевал носом, выжитый её разыгравшимся либидо до капли. — Что он вообще забыл в Корее? — Эта альфа-самка, Кагуя, кажется, она оттуда, — подал голос Какаши. Новая информация заставила всех призадуматься. — Выходит, — протянул Киба, — босс уехал с ней? И… что это значит? У них всё серьёзно? В стае появится новая «мамочка»? — нервно хохотнув над собственным остроумием, спросил волк. Нервозность с ним разделяли все, а вот веселье — отнюдь. — Он ведь не мог, — осторожно произнесла Ино, — уехать насовсем? Не сможет Наруто бросить нас ради какой-то сучки. — Босс в последнее время был каким-то загруженным, — нехотя признал Киба. — Да и вспомните, несмотря на нас, Наруто всё время был одинок. Если она — это то, что поможет ему… то… мы… должны… видимо… Голос Кибы затих, как и все присутствующие перевёртыши. Мир в одночасье стал для них холодным, неприветливым местом. Альфа всегда был маяком, даже если они умудрялись справляться без него, игнорировать его присутствие или приказы… Стая переглядывалась, но резко опустила глаза в пол, когда поняла, что каждый думает об одном и том же. — Что за несанкционированное собрание? — спросил Наруто. Он уже хотел пройти мимо, когда увидел их в баре отеля, предпочтя не вникать, а принять душ и поспать. Перелёты туда-сюда выматывают. Но в последний момент передумал. — Блядь, меня же не было меньше суток, что вы успели натворить? Кто умер? — разглядев их скорбные лица, потребовал ответа альфа. Повисла звенящая тишина. Перевёртыши смотрели на него, но создавалось впечатление, что не видят или не узнают. Наруто только успевал по очереди вглядываться в их лица. А когда его стая бросилась к нему, как неуправляемая горная река, вообще чуть не распластался посреди коридора. Вот была бы шикарная картина. С образом грозного Альфы пришлось бы распрощаться. — Полегче, звери, — принимая неожиданные слащавые объятия, ворчал Наруто, стараясь, чтобы его не задушили, — да что на вас нашло?

_____

Что бы там на них не нашло, оно продолжалось некоторое время. Наруто мог обнаружить нескольких своих подопечных под дверью своего номера. «Прогуливающимися». Где бы в отеле он не занимался своими делами, везде ловил на себе внимательные взгляды. Только перевёртыши быстро отводили глаза, когда попадались. А ещё эти вопросы «куда ты?», каждый раз, как он выходил за пределы отеля. — Полнолуние вышло затянувшимся, — решил Узумаки, когда устал допытываться, что происходит. Сам он не торопился снова «встретиться» со своей мёртвой брюнеткой. Наруто пытался разобраться в том, кем стал теперь, когда все его части вроде как научились действовать сообща. Тише в голове не стало. Все мысли теперь могли начать разветвляться. Но никогда на разные, лишь на восприятие всего, будто с разных точек обзора. Наруто соврал бы, что не чувствует себя более цельным. Это было приятно. И даже отдалённо знакомо. Словно вернуться к позабытому мастерству спустя много веков. Обновлённому Наруто, однако, не стало от этого веселее. Цельность внутренняя не принесла покоя метущейся в поисках кого-то близкого душе. Поэтому он каждый раз возвращался к одной мысли, которую всеми силами гнал прочь. Пусть демон назвал их ошибкой природы, Наруто боялся нарушать существующие в ней законы. А вынудить вампира принять его кровь было опасной затеей. Брюнетка могла потерять рассудок от таких игр Наруто в бога. Другое чувство, из-за которого он думал о вампирше намного чаще обычного, разорвёт его на части, если такое произойдёт. — Признай, — сказал альфа сам себе, развалившись на любимом диване, — ты в тупике. В дверь постучали. Наруто позволил Кибе и Шино войти. Выглядели они чем-то всерьёз озадаченными. — Если меня снова кто-то желает видеть, то даю вам своё согласие на умерщвление данного индивида прямо в фойе, — устало принимая вертикальное положение, сказал Наруто. Парни переглянулись. — Н-е-е, – протянул Киба, забавно отмахиваясь рукой, — мы, пожалуй, откажется от такого щедрого предложения. В этот раз, — на всякий случай добавил Киба, — не-то чтобы мы были не уверены, что справимся с одним вампиром. Но он же Мастер города. Мало ли что. Наруто бездумно покивал, особо не прислушиваясь. Пока до него не дошло. — Как это понимать? — нахмурившись, спросил альфа. Киба и Шино слегка поклонились. — Внизу вас ожидает Мастер вампиров, альфа, — как положено доложил Пёс. — Мастер наших вампиров? — уточнил Наруто. Теперь пришло время парней хмуриться, формулировка вышла непонятная. — То есть вампиров, которые живут в этом городе. Этот Мастер? Местный Мастер? Здесь? Киба задумчиво почесал лоб. Он согласился в кой-то веки сам доложить об этом госте. Конечно, только потому, что справедливо считал: уж тут-то не будет никаких проблем. И вот тебе. — Ты издеваешься, босс? — прохныкал Киба. — Внизу Саске. Так понятнее? — Нет, — активно мотая головой, ответил Наруто. Саске редко, очень редко покидает свою «башню». Всё необходимое у него и так есть. Включая запас живой и замороженной крови. Его «дом» не просто место, где можно спрятаться от солнца. Это убежище от самой жизни. И Наруто привык радоваться тому, что теперь Саске не прячется так далеко. Было бы проблематично каждый раз таскаться в его старый дом у водопада, чтобы просто унизить выбор очков. А теперь его друг не просто покинул своё убежище. Он явился в логово стаи. Об этом все узнают. И чем всё это может обернуться никто не рискнёт предполагать. — Скажите Мастеру, — поднимаясь на ноги, начал Наруто, — что я готов его принять. Здесь, — парни снова поклонились и удалились. Оставалось только ждать. Наруто с трудом удержался, чтобы не закатывать глаза. Момент был исторический, и не хотелось портить его… прямо с порога. На Саске был дорогой синий костюм из переливающейся атласной ткани. Но вампир ведь был Мастером, так что не мог этим ограничиться. Руки скрывали кожаные перчатки, которые поскрипывали каждый раз, когда Саске крепче сжимал длинную трость с головой летучей мыши. Этот утончённый образ английского джентльмена завершала накидка, перекинутая через одно плечо. Наруто старался не пялиться на золотые узорные вензеля. Но от такой вычурности хотелось заржать в голос. — Подумай хорошенько, прежде чем что-то сказать, альфа. Такого шанса может больше не представиться, — Наруто только открыл рот. В голове крутились сотни способов высмеять этого напыщенного Мастера. Но кровосос был прав. Все они вдруг показались сущим ребячеством. — Упырь, — насупившись, выдал Узумаки, — такую возможность мне запорол своей реверсивной психологией. — Воротник плешивый, — парировал Саске, — я всего лишь избавил нас от твоей неуместной клоунады. — Кстати, что ты вообще здесь делаешь, Мастер? — Это долгий разговор, может, предложишь мне присесть? Наруто фыркнул, но милостиво указал рукой в сторону балкона. — Там нам будет удобно и никто не помешает. Два друга, два соперника, сильнейшие существа своего вида, бок о бок прошли на просторный балкон. С высоты открывался превосходный вид на город. Наруто выбрал этот номер давно, чтобы иметь возможность сидеть здесь, любоваться восходами и закатами. Он только сейчас заметил, что всё это время мог видеть готический шпиль Собора Святой Магдалены. Саске скинул накидку и прислонил трость к одному из мягких кресел с высокой спинкой, подделанных под старину. Сел за небольшой круглый столик и выжидательно посмотрел на Узумаки. А Наруто всё не мог поверить, что не замечал эту тёмную башню, где всё это время томилась маленькая брюнетка. Перевёртыш усмехнулся слащавости своих мыслей и уселся напротив вампира. — Итак? — подтолкнул Наруто Мастера к началу его долгого разговора. — До меня дошли слухи, — начал Саске. Наруто удивился, что кровососу будто неудобно говорить об этом. Если бы не знал его достаточно хорошо, то решил, что тут дело в угрызениях совести. — Пошлые и кровавые? — усмехнулся Наруто. — Тогда это точно про меня. — Слухи о том, что ты покинул Коноху. — Ого, твои шпионы отлично осведомлены. Порой мне кажется, что они способны узнать что-то до того, как я решу это сделать. — С альфой другой стаи. Женщиной, — игнорируя шпильку Наруто, продолжил Саске. — Ох, сладкий, но мы же уже сто раз обсуждали, что я не любитель посторонних предметов в своей заднице. Саске будто совсем не слушал гениальные, по мнению самого автора, шутки Наруто. Вампир смотрел куда-то вдаль. Узумаки пришлось признать, что друг не настроен на обычный обмен остротами. — Это не первое моё родео, почему ты решил прийти именно сейчас? Почему из-за неё? — Я пришёл не из-за твоей самки, — вцепившись в Наруто колким взглядом чёрных глаз, сказал Саске. — Я здесь… из-за вампирши. Наруто ничего не стал говорить, дожидаясь, что Мастер имеет ввиду. Лис не хотел, чтобы эта тема вставала между ними. — У меня было достаточно времени, чтобы всё обдумать. Я знаю, что сказал тогда не то, что ты хотел от меня услышать. Было так приятно увидеть в тебе нечто знакомое. А я боялся, что прежний Наруто уже никогда не вернётся. Но тогда это было… почти. И всё из-за неё. Мне следовало переступить через свой эгоизм. Но я… оказался слишком слаб. Ты не заслужил такого, друг мой. Наруто смотрел в эту многовековую мудрость тёмных глаз и ощущал себя совсем юнцом. По привычке он уложил руки на стол и наклонил голову к плечу. Саске усмехнулся. — Что ты хочешь сказать? — уточнил лис. — Пока ты говорил о ней… я заметил, ещё где-то глубоко, но ближе, чем когда-либо со времён нашей первой встречи. Другого Наруто, того задорного лисёнка, который пришёл позлить ядовитую змею. Просто так. Потому что мог. Потому что это было… весело. Успело минуть много лет, прежде чем ты утратил тот задор, но я не терял надежды, что он вернётся. Я ведь и сам чувствовал себя живее рядом с тобой. И вот когда появилось то, что может помочь тебе… я решил поступить так эгоистично. — Ты не сделал ничего такого… — Нет! — резко возразил Саске. — Сделал. Я представил, как она врывается в нашу жизнь. Всё время рядом с тобой. Всё время напоминает мне о прошлом, — Наруто начал понимать. Всё дело было в той книжонке, которую его мелкая брюнетка отдала Саске. Но высказывать предположений не стал, хотел услышать, что ещё скажет вампир. — Она читала то, что я писал, когда жил у Орочимару. Она знает обо мне то, что я желал бы и сам забыть. Поэтому, вопреки той смелости, которую мы с тобой всегда демонстрировали перед законами наших миров, сдался. Струсил. Вот так просто. — Я понимаю, — помолчав, ответил Наруто, — ничего страшного. — Что?! — так экспрессивно воскликнул Саске, что глаза Наруто сделались размером с Солнце и Луну. — Конечно, это страшно! Как иначе? Ты нашёл ту, кого всю жизнь искал, но из-за моих слов отказался от неё и теперь крутишь шашни с какой-то левой сукой. — Хах, шашни, — посмеялся Наруто, как школьник, услышавший слово «тычинка». Но от Саске подобные слова услышишь не каждый день. — Соберись, — возмутился Мастер, — ты должен, пока не поздно, отказаться от этой самки, кем бы она ни была. И следовать за зовом сердца… ну, — замялся Саске, — или что там у тебя это такое. Обещай хотя бы подумать, — добавил вампир, когда решил, что мог перегнуть палку и перейти от советов к приказам. — Конечно, эта твоя подружка едва ли поймёт. Её ведь мало кто бросал ради вампира. Но ничего, переживёт. Наруто нервно усмехнулся от последних слов друга. И взлохматил волосы на затылке. Саске понял его поведение по-своему. — Я опоздал, да? — сокрушённо спросил Саске. — Да-а-а, — протянул Наруто, — тут такое дело, понимаешь… она вроде как… уже… того, — альфа сделал какой-то не определённый жест рукой. То ли хотел провести ею по шее, то ли ещё что. Вышло не очень. — Что? — Ну, того, понимаешь… не пережила, — кое-как закончил Наруто. Саске посидел в задумчивости, прикидывая, настолько Узумаки за время знакомства зарекомендовал себя как человек, который любит метафоры. Пришёл к выводу, что этот перевёртыш даже слишком прямолинеен. — Проясним, просто, чтобы больше к этому вопросу не возвращаться. Ты убил её? Альфу другой стаи? — Ага. — Из-за этого не будет проблем? — Наруто почесал подбородок. Такие мысли, понятное дело, ему в голову не приходили. — Не страшно, — отмахнулся Саске, — доля неизвестности только делает жизнь ярче, — Наруто скривился от сарказма кровососа. — Кающийся ты мне нравился больше, — не преминул довести до сведения друга Наруто. — Так значит, — вернулся к интересующей его теме Мастер, — ты и та вампирша? Это… а что это? Наруто откинулся на спинку кресла. Он улыбался и смотрел на шпиль собора. Ответа Саске так и не дождался.

_____

Наруто отдавал себе отчёт в том, что не ответил на вопрос Саске не только потому, что пытался казаться загадочным. Но ещё потому, что оставался какой-то неразрешённый вопрос. И он видел только одну возможность определиться окончательно. Мир большой, но Наруто в нём знал лишь одного человека, кто может развеять последние сомнения. — Ты хотел меня видеть, альфа? — Наруто стоял на балконе. Теперь он просто не мог перестать смотреть на шпиль Собора. Узумаки облокотился на широкий каменный парапет, так, что стоял к ней спиной. Поэтому львица не видела, как он закатил глаза. Уж больно иронично она сказала это «альфа». — Тебя не учили стучать, прежде чем войти? — не оборачиваясь, уточнил Наруто. — Так и знал, что выпустил джинна из бутылки, когда начал поощрять твою наглость. — Брось, — Ино сама подошла к нему, повторила его позу, только встала слишком близко, чтобы касаться руки. А ещё так низко улеглась на парапет, что ложбинка между сиськами стала слишком откровенной. — Этим я тебя и зацепила, — хищница улыбнулась. Наруто покачал головой, но отрицать было бесполезно. — Прости, что придётся убить твой игривый тон, — серьёзно произнёс Наруто, вставая к Ино в пол оборота. — Чем это? — удивилась львица. — Всё же хочешь прочесть лекцию о хороших манерах? — Ино снова усмехнулась, но Наруто этот её порыв не поддержал. — Что? — Ты знаешь, где он? — заканчивая затянувшуюся прелюдию, спросил Наруто. Будь на месте Ино кто-то другой, то вопрос альфы поставил бы этого перевёртыша в тупик. Но она знала, что это может касаться лишь одного существа. Только признавать этого она не собиралась. — Кто? — неумело притворяясь дурочкой, слишком резко уточнила Ино. — Сама знаешь, — Наруто встал ближе. Теперь он нависал над девушкой, подавляя своей внушительной фигурой. От этого каждое его слово причиняло больше боли. — Твоя первая любовь, — прошептал Наруто. Ино смотрела на вожака со смесью ненависти и отчаяния. — Возможно, первый мужчина. Тот, кого, если захочешь — не забудешь. — Я люблю Сая! — защищаясь, истерично крикнула Ино. — С ним у меня тоже многое впервые. — У меня нет сомнений на этот счёт, — заверил её Наруто. — Наверняка, он первый, кого ты заставляешь называть себя «мамочка». — Именно, — обрадовано согласилась Ино, да только поторопилась и тут же смутилась, когда поняла, что такое выдал альфа. — То есть, я хотела сказать… чего? — Не придавай этому значения, — прикоснувшись к её узкому плечу, сказал Наруто. Ино вся задрожала. — Просто не хочу, чтобы кто-то думал, что любовь к Саю значит для меня меньше, чем ненависть к… к нему. — Я всё понимаю, правда, — заверил Наруто, — но мне нужно знать. Не уверен, что смогу его найти без твоей помощи. Ему единственному хватит ума скрыться так, чтобы даже альфа не нашёл. А ты — другое дело. Уверен, что он проверяет, как ты. Значит, ты тоже чувствуешь его присутствие. Ино обняла себя за плечи. Наруто не давил. Но внутри всё сжималось от отчаяния. Если она не скажет… Альфа боялся, что может принудить её. — Он любит прятаться среди бездомных бродяг, — наконец произнесла Ино. — И всегда остаётся в городе. Просто не может оставить его. Из-за неё, — Наруто удивила ненависть, сквозившая в голосе Ино, когда она заговорила о давно мёртвой женщине. В конечном смысле этого слова. — Больше я ничего не знаю. Можно идти? — Да, конечно, — согласился Наруто. Ино заторопилась подальше от вожака. — Спасибо, для меня это очень важно. Девушка ничего не ответила. Даже не повернулась. Она просто хотела вернуться туда, где её ждал мужчина, которому можно полностью доверять. Чувство это было глупым. Ещё глупее было основывать его на любви. Но Ино просто знала. Сай не такой. Он никогда бы не влюбился в вампиршу.

_____

Наруто полагал, что теперь это будет легко, когда Ино направила его. Но места скопления бродяг были не бесконечны. Они заканчивались, а итог оставался прежним: ничего. Даже все способности альфы не помогали. Он спрятался слишком хорошо. И пусть был умён, он оставался омегой, одиночкой. Его сила не шла ни в какое сравнение с перевёртышами, которых питала сила стаи. Узумаки мог приводить самому себе каждый из этих глупых доводов и злиться на них за логичность. Задачу найти искомого шифтера это никак не облегчало. — Потерял что, сынок? — Наруто, наверное, выглядел совсем жалко и потерянно, раз один из бродяг, гревших руки над бочкой с открытым огнём, решил ему помочь. На этом человеке не было ни одной вещи без дырок, он был худым, как жердь. Вообще производил впечатление болезненного. Но вот решил, что помощь нужнее ему, Наруто. — Похоже на то, отец, — вздохнув, ответил Узумаки. Среди местных он тоже никого не нашёл. А ведь это было последнее место. Теперь стоило усомниться в правильности выводов и начать с самого начала. — Ну, ты это, не отчаивайся так рано, — потирая костлявые руки в перчатках без пальцев, с искренней улыбкой произнёс бродяга, — порой, знаешь ли, то, что мы ищем, оказывается ближе, чем думаем, — Наруто кивнул странному человеку, слишком счастливому для того, у кого, кажется, ничего нет. Альфа порылся во внутреннем кармане строгого пальто. Выудил сложенную пополам купюру и протянул бродяге. — Не, — посмотрев её на свет, сказал тот, — слишком много. Не возьму, — мужчина протянул деньги обратно. — Раздели на всех, — не обратив внимания, бросил Наруто и медленно побрёл вдоль широкой подворотни. Перевёртыш сгорбился, засунув руки в карманы брюк. Внутреннее раздражение не проходило. Всё, что так или иначе он связывал с мелкой брюнеткой, перестало идти по плану. Узумаки поймал себя на мысли, что устал оттягивать самое важное, прикрываясь всё новыми поводами. — Щедро с твоей стороны, — неожиданно похвалил его один из бездомных, сидящий в конце улицы. Наруто проигнорировал говорившего. Близился закат. Нужно было найти вампиршу до того, как сядет солнце. — Альфа. Узумаки замер на полушаге. Вполоборота повернул голову к парню с кучей старого тряпья вокруг и картонной коробкой, окружающей его хлипкими стенами. Похожий на всех вокруг, но одновременно будто другой. Парень поднял глаза. Он смотрел на блондина в дорогом костюме из-под натянутой на глаза вязаной шапки. Отросшие волосы падали на глаза. Горящие золотым светом глаза льва. — Тебя нелегко найти, — с усмешкой произнёс Наруто. — Прости мне моё упрямство, альфа, но я не имею дело с теми, кто смотрит на меня сверху вниз. Наруто осмотрелся. Вокруг лишь грязь. Он снова усмехнулся, тяжело вздохнув. Тут действовали чужие правила. И опустился на соседнюю картонную коробку. Теперь два перевёртыша сидели напротив друг друга. Как равные. Альфа и омега. Лис и лев. — Итак, ты нашёл меня. Что дальше? Наруто проводил долгим взглядом убегающую крысу, прошмыгнувшую по его ноге. — Интересная у тебя тут компания. — Ни к чему увиливать, Наруто. — Знаю, Шикамару. Они не поняли, как тишина опустилась на них так быстро. Но она была слишком тяжёлой, чтобы нарушать сразу. Наруто рассматривал бродягу перед собой. Когда они виделись в последний раз, лис был уверен, что именно Шикамару когда-нибудь займёт место Джирайи. Самому Узумаки было плевать, но в старике зрела убеждённость, что стаей правили силой слишком долго. Настало время ума. И не было никого умнее Шикамару. К тому же он был львом. Разве найдётся кто-то достойнее места правителя, чем царь зверей? Но потом… В то время Наруто разделял мнение большинства. Он был далеко, когда до него дошли слухи о случившемся. И давно водил дружбу с Саске, но даже это не помогло признать возможность существования связи между вампиром и перевёртышем. Только не такой. Шикамару улыбнулся. — Твои мысли так ярко написаны на лице. Не слишком полезное свойство для вожака, — Наруто кивнул, соглашаясь. — Я был удивлён, когда мои шпионы донесли, что меня разыскивает альфа местных перевёртышей. Старый-добрый предатель давно никого не интересовал. Наруто потупил взгляд. Да, он разделял всеобщее мнение, что Шикамару не мог даже мыслить, чтобы любить вампиршу, но никогда не считал справедливым прогонять его из стаи. Тем более после того, как Джирайя обошёлся с той, кого он… Рука непроизвольно легла на быстро стучащее сердце. Наруто никогда не смотрел на ситуацию с этой, самой простой стороны. Но теперь мог ощутить фантомную боль, окружающую Шикамару все эти годы. Наруто живо представил, как мёртвая брюнетка становится такой окончательно. Мир, где он больше не может смотреть на неё. Что это был бы за мир? — Мне твоя жалость не нужна, — жёстко сказал Шикамару, пока Наруто всё молчал, — если пришёл за этим, то можешь проваливать. — Нет, — охрипшим от собственных неожиданных переживаний голосом, быстро ответил Наруто, — извини. Я подумал о другом. Ты же знаешь, я никогда бы не оскорбил тебя жалостью. Просто… впервые до меня дошло, что именно ты мог испытать. Признать такое оказалось сложнее, чем я мог подумать. — Что же изменилось? — в голосе Шикамару сквозило недоверие. Вот они и подошли к самому главному. К тому, что Наруто считал причиной своего прихода к старому другу. — Кажется, — медленно произнёс Наруто, — я подошёл вплотную к чему-то похожему, — Шикамару не смог скрыть удивления. Но довольно быстро снова стал беспристрастным, почти скучающим. — Не думал, что тебе станет настолько скучно. — Как это вообще возможно? — пропустив сарказм мимо ушей, спросил альфа. — Они совсем другие. Они наши враги. Как возможно испытывать что-то к существу, настолько не похожему на тебя? Разве это не нарушит какой-то там грёбанный баланс вселенной? — Как глубокомысленно, — устало вздохнул Шикамару, доставая из кармана засаленного рваного пальто помятую пачку сигарет. Спичка чиркнула, но зажглась не сразу. Глаза когда-то гордого льва скрылись за пеленой сизого дыма. — Хрень это всё, — грубо добавил Шикамару. — Виды, природа, вселенная. Правда пришёл узнать, почему я полюбил вампиршу, которую мне было запрещено любить? Наруто сглотнул, но смело кивнул. Ему казалось, что вот-вот раскроется секрет всего их мироздания. — Она меня взбесила. Узумаки пару раз глупо хлопнул ресницами. Стыдно было переспрашивать, но ему показалось, что Шикамару сказал что-то другое. То, что ему послышалось, не имело никакого смысла. Наверное, поэтому Шикамару и рассмеялся, глядя в лицо альфы. Красный огонёк сигареты подпрыгивал в надвигающихся сумерках. — Ты не ослышался. Она меня взбесила. Своей убеждённостью, что знает всё лучше всех. И своим упрямством. А ещё этим её высокомерным взглядом, будто я не достоин дышать с ней одним воздухом. При том, что ей воздух вовсе не нужен. Шикамару смотрел куда-то сквозь Наруто. — Позже она начала смешить меня. Восхищать. Пока не влюбила в себя. — Как? — Шикамару раздавил догоревшую сигарету о грязный асфальт. — Когда узнаешь, поймёшь, что и сам мог бы догадаться, — Наруто ждал, даже дышать забыл. Это должно быть откровение. Никак иначе. — Как любая женщина может влюбить в себя любого мужчину. Она была красива. Чертовски умна. Строга, сильна. Восхищала меня, будоражила. В тот момент я был всего лишь мужчиной, который встретил женщину. Никакой магии. И в то же время… самая настоящая магия. Наруто не верил, что Шикамару сможет оказаться правым, когда сказал, что он сам мог бы догадаться. Но ведь… так и есть. Всё было таким простым и понятным. Ничего, кроме самих чувств, не имело значения. — Так что, — наслушавшись тишины, которую Наруто потратил, чтобы всё обдумать, начал Шикамару, — я помог тебе решиться? Ты принял решение о той, к кому «подошёл вплотную»? Наруто отрицательно покачал головой. — Жаль, — вполне искренне ответил Шикамару. — Дело не в том, — уточнил Наруто, — оказывается, решение я принял уже давно. Сам. — Зачем тогда искал меня? — Думаю, чтобы извиниться, — а вот это действительно стало для Шикамару неожиданностью. — За что? — За то, что сделал Джирайя, — медленно произнёс Наруто, — с тобой и с твоей… — Темари, — быстро ответил Шикамару, — её звали Темари. — За тебя и за Темари, — кивнув, продолжил Наруто. — Теперь я даже не знаю, как ты смог просто уйти. Если бы кто-то, — Узумаки сжал кулаки до хруста костей, в глазах мелькнул красный огонёк при мысли о том, что кто-то может причинить вред его маленькой брюнетке. — Мне просто жаль. Даже если это ничего уже не изменит. — Это многое меняет, — заверил его Шикамару. — Для меня. Спасибо… альфа. Наруто поднялся. Шикамару сделал то же самое. Теперь они стояли друг напротив друга. Снова равные, но уже в каком-то ином смысле. — Знаешь, — решился Наруто, — времена изменились. Стая теперь другая. И альфа теперь другой. Если бы ты захотел вернуться… Договаривать он не стал. Без слов было понятно, что Шикамару не примет этого предложения. Наруто пришлось просто кивнуть, признавая его право. Но этот последний взгляд Шикамару ещё долго будет преследовать Наруто. В нём совсем не было желания жить дальше. Узумаки не нашёл сил спросить, но понять не мог. Почему он всё ещё был здесь. Чего ждал? Почему просто не… — Она была вампиром, — тихо сказал Шикамару, когда Наруто почти развернулся, чтобы уйти, — мёртвой по определению. Но в чём-то она даже была похожа на тебя. Жажда жизни в ней казалась неиссякаемой. Если у нас есть души, у нас обоих, и если они так невинны, как говорят. Не хочу, чтобы у вечности был повод разлучить нас, когда… когда мы подойдём к краю. Я всё ещё верю, что она будет ждать меня там. Наруто смотрел, как Шикамару достал из кармана небольшой женский веер. Старинный. Он смотрелся среди этого запустения и отчаяния слишком ярким пятном. Наруто мог представить озорную улыбку его хозяйки. Она наверняка смогла сохранить что-то из своей человеческой жизни. Не умерла окончательно. — Это она научила меня жить по-настоящему. Но без неё… я просто не могу вернуться обратно. Надеюсь, она простит мне эту слабость, — Шикамару неожиданно нежно улыбнулся вееру в своих руках, оставил на позолоте лёгкий поцелуй. — Конечно, простит. Только перед этим вдоволь насладиться возможностью поиздеваться. Наруто ушёл, не прощаясь. Оставил Шикамару смотреть в прошлое и улыбаться. Он шёл быстро. Время поджимало. Его хрупкая брюнетка скоро встретит новую ночь. Кажется, они не виделись слишком долго. Наруто успел забыть, сколько оттенков перемешались в её глазах. Насколько длинны иссиня-чёрные волосы. И как ему хорошо, когда она рядом. Наруто всегда был азартен и неудержим. Он знал с самого начала, что родился для того, чтобы перевернуть мир. И скоро он начнёт ломать прежние устои, выстраивая на их месте нечто совершенно новое.

_____

Хината давно не чувствовала такого подъёма. Несмотря на то, что ботинки давили своей непривычностью, и каждую ночь приходилось выглядеть нормальным человеком. Он пришёл нежданно. Просто однажды словно навалился. Будто ураган налетел на её маленькое, хрупкое мёртвое тело. Подхватил её и понёс к чему-то новому. Тем разительнее случилась эта перемена от того, что после голубоглазого маньяка она была не в лучшей форме. Опустошение казалось окончательным и бесповоротным. Как будто была тончайшая нить, которая держала её на весу. Да, это не делало мёртвую вечность идеальной, но она хотя бы парила над землёй с надеждой. А потом кто-то эту нить грубо оборвал. И Хината стала удаляться так далеко от всего вокруг, что испугалась пропасть навсегда. Пока однажды солнце не село, а эта нить вернулась. Крепче, чем когда-либо. Хината ощутила новые потребности. Захотелось найти что-то. Или кого-то. Понять было очень сложно. Она знала лишь, что искать придётся среди людей. И она отправилась в самую гущу человеческих толп. Её интересовала их потребность в развлечениях. Особенно опасных. Взбудораженная кровь была довольно притягательной. За городом вскоре обнаружился сверкающий сотнями огней бродячий цирк. Дорогое и яркое удовольствие, а не какой-нибудь дешёвый ширпотреб. Они привезли с собой большой шатёр. Клетки с хищными животными. Зеркальные комнаты. Гадалок. Уродцев. И построили рядом с очередным местом своей стоянки гигантский лабиринт. Человек у входа с самым серьёзным лицом сообщал, что в нём сгинул не один человек. Хината слышала, как колотятся от страха сердца входящих. Но они всё равно шли. Боялись, кричали, и шли. А она следовала за ними. Как точно знала, что неведомая сила двигается следом за ней. Хината куталась в ворот пальто, рассматривая людей вокруг. Компании ей не подходили, хотя однажды она успела умыкнуть отставшую от стада овечку. Не стала бы так рисковать, если бы у того парня не было таких ярких синих глаз. Не совсем то, что она искала, но лучше, чем ничего. Сейчас её интересовала подвыпившая девушка. Она, покачиваясь на входе, с откровенно фальшивой бравадой бросила своим друзьям, что они «трусы и позор рода человеческого». Многозначительно показала им средний палец и пошла в лабиринт. Одна. Хинату сразу привлекли её голубые глаза, которые так не подходили пышным рыжим волосам. Вампирша надеялась, что спор друзей заведёт девчонку в тёмные повороты, где в любой момент можно наткнуться на тупик. — Чёрт, — тихо выругалась голубоглазая, когда упёрлась в очередную стену. Хотя была уверена, что в этот раз не могла ошибиться. Она стала немного трезветь, в основном от страха. Хината слышала её через высокие стены, состоящие из деревянных перегородок, увитых фальшивыми растениями. Знала, что стоит овечке развернуться, и они столкнутся. — Ой. Рыжая перепугалась, когда в темноте едва заметила маленькую брюнетку. — Простите, — девушка икнула, язык всё ещё не стал слушаться её полностью. — Кажется, я совсем заблудилась. Здесь ведь есть человек или кто-то, кто выведет нас всех из лабиринта? — испуганно спросила рыжеволосая, не заботясь о том, что нельзя разговаривать с незнакомками в тёмном страшном лабиринте. — Кажется, — притворяясь смущённой таким напором случайной встречной, хлопала глазками Хината, — нам налево. — Правда? — в голубых глазах пьяной девицы загорелся огонёк надежды. — Здорово! (попался, ягнёночек!) — Ох, и правда! Тут ведь есть дор… Хината оказалась быстрее. Её вёл доселе неизведанный азарт охоты. Чужеродный, но уже слишком привычный. Клыки вошли легко. Кровь впрыснулась неудержимым фонтаном. Хината ощутила временное приятное опьянение. Остальное кануло в прожорливом брюхе её мёртвого нутра. Ни одна из пережитых за всю короткую жизнь этой рыжеволосой девушки эмоция не коснулась вампирши. Хината приняла это спокойно. Как приятную стабильность. Тело она легко взвалила на высокую стену лабиринта. От него можно избавиться позднее. Когда все ударятся в очередную панику. Хината охотилась здесь так часто, что место приобрело плохую славу. Но люди всё равно заходили в лабиринт. «Лабиринт смерти», как окрестили его газетчики. Она каждый раз испытывала что-то похожее на гордость, когда читала об этом, проходя мимо лотков с прессой. Наруто замер, когда дерево под его ногами чуть просело, резко скрипнув. Но вампирша уже удалялась от места преступления. Он медленно подошёл к мёртвому телу. Голубые глаза, недостаточно красивая копия его собственных, смотрели на него с немым упрёком. Наруто посмотрел, как вытекает кровь из порванной артерии. Поправил бледную руку, что свесилась с края. И пошёл за своей маленькой брюнеткой. Она, конечно, устроила ему неожиданное представление. Нуждаясь в минимальном количестве крови, которой хватает, чтобы зарядить вампира энергией и эмоциями на длительный срок. Она вдруг как будто смирилась с тем, что её тело не способно унять голод по человечности. И будто стала похожа на… него. На лиса, который загоняет кроликов ради пробежки, а не ради насыщения. Его брюнетка избрала для себя место, где люди веселятся. И почти каждый день приходила сюда. Искала. Тут Наруто не мог не ухмыльнуться. С таким высокомерием, что был рад темноте и одиночеству, скрывающим его от чужих глаз. Не хотелось бы, чтобы кто-то знал, какой он самоуверенный. Ведь она убивала только голубоглазых. Словно скучала по кому-то потерянному. Наруто был бы рад показаться ей. Но решиться это сделать оказалось меньшей из его проблем. Обдумав всё, он понял, что… понятия не имеет, как быть дальше. В их мимолётную встречу она испугалась. Наруто рассудил, что если просто выйти к ней и предложить испить его крови. С заверением в минимальном проценте неудачи, которая будет стоить ей здравого рассудка, а то и жизни. Будет так себе планом. Так что альфа остановился на гениальной идее под номером два — похищение. Когда брюнетка окажется в его власти, в уединённом месте. Связанная, разумеется. Ослабленная настолько, чтобы он успел не оставить ей выбора… звучало не очень, но Наруто принял окончательное решение. Оставалось только дождаться подходящего момента. Вот он-то как раз всё не наступал. Они шли по людной улице. Среди влюблённых парочек и семей с детьми. Отражались рядом в витринах магазинов. Наруто не видел никого, кроме неё. Поэтому ему казалось, что стоит протянуть руку, чтобы коснуться развеваемых ветром волос. Вдохнуть их аромат. Ощутить их мягкость. Неужели прохожие не видели того же, что видел он? Как они могли проходить мимо этого чуда и не остановиться? Не пасть ниц перед её величием. — Хината? Наруто прошёл дальше, когда его маленькая брюнетка остановилась. Он не сразу понял, почему обращение какого-то старика привлекло её внимание. Но получилось так, что теперь он был впереди и смотрел на то, как она оборачивается. Как откидывает волосы от лица и смотрит в ясные глаза случайного прохожего. Наруто хотелось понять причину заминки. — Хината? Вампирша сделала шаг навстречу старику. И тогда Наруто всё понял. Это был не случайный прохожий. Этот мужчина узнал её. Его вампиршу. Его маленькую брюнетку. Наруто не смог удержать силу. Она хлынула мягким потоком, накрывая всех вокруг эйфорией. Теперь он знал. Её имя. — Хината? Как это возможно?

_____

Она так давно его не слышала, даже про себя не называла, но всегда помнила. Каждую букву, каждый слог. Хи-на-та. Её имя. Сколько же прошло лет? Вампирша не задумывалась. Как и о том, что очень скоро могло настать такое время, когда не останется никого, кто мог бы так её назвать. Хината не задумывалась об этом много, но её имя давно стало проклятием. Умерли все, кто его знал. Почти все. — Умоляю, простите, — проведя морщинистой рукой по лицу, сказал старик. Он словно пытался закрыться от неё в надежде, что страшное видение исчезнет. — Я принял вас за другую. Это было слишком давно. И моя память как будто меня подводит. Хината наклоняет голову набок. Некогда чёрные волосы, которые он всегда укладывал, чтобы выглядеть солидно, теперь совсем белые. Он прям и высок. В теле всё ещё чувствуется сила. Но в опущенных уголках губ и глубоких морщинах на лбу видны отпечатки всех этих лет. Одиночество и утраты многое у него забрали. (мы забрали) Только глаза остались молодыми. Хината узнаёт его по ним. На этот взгляд что-то внутри отзывается. Охотно. Они видели её живой. Возможно, последние глаза на всём белом свете. Может, поэтому они остались такими. Чтобы всё ещё видеть то утраченное навеки прошлое. Они отказались повиноваться времени, чтобы никогда не забывать того, что было. — Здравствуй, Конохамару, — говорит Хината. Ей плевать на то, что придётся как-то всё объяснять. Просто хочется продлить этот момент. — Так удивительно узнать, сколько времени прошло, глядя, как ты изменился. Но я всё равно легко тебя узнала. Никого другого не узнала бы, я так думаю, но на тебя так много смотрела. Ты был, вероятно, единственным нормальным человеком в моей жизни. Включая меня саму. Слова давались с такой удивительной лёгкостью. Словно Хината хранила молчание ради этого разговора. Конохамару резко схватился за сердце. Все его черты исказились. Он попятился, врезаясь в случайных прохожих. — Н-нет, невозможно, — Хината поддалась порыву. В мгновение оказалась рядом, придержала за трясущийся локоть. — К-как? К-как? — Здесь не лучшее место для этого разговора, — на них уже оглядывались. — Я живу недалеко, — всё ещё перепуганный, Конохамару решил, что его видение или галлюцинация может исчезнуть раньше, чем он узнает все ответы. Поэтому с испугу проявил невиданную храбрость. Он всё время смотрел на неё, явно считая, что сходит с ума. Но Хината, такая же, какой он запомнил её пятьдесят лет назад, шла рядом и выглядела слишком реальной. Конохамару понимал, что стоит испугаться, хотя дожил до тех лет, когда ответы хочется получить сильнее, чем просто жить дальше. Старик открыл перед ней дверь, пропуская в тёмную прихожую небольшого частного домика. Хината мгновенно огляделась, впитывая окружающую обстановку. Её как будто даже огорчило понимание, что он оставался одиноким всю жизнь. Вокруг никаких фотографий внуков или памятных поделок с тех пор, когда дети были маленькими. Минимальный набор необходимых вещей. К слову, снимок всё же имелся. Один. Старый и чёрно-белый, но выставленный на самом видном месте. Хината не осмелилась подойти ближе, взять в руки, но стало обидно, что сестра никогда не выглядела такой счастливой дома. С ней. (глядишь, и мы бы были нормальными) — Прости, плохой из меня хозяин, даже предложить нечего, — зажигая настольные лампы, причитал Конохамару. — Заварю чай, — Хината не стала его отговаривать. Людей ведь всегда успокаивают знакомые вещи. Она прошла за ним на просторную кухню, села за круглый стол, чтобы смотреть. Старик медленно насыпал заварку, поставил чайник. Нашёл парочку разномастных чашек. — Ты была там? — неожиданно спросил Конохамару, выпрямляясь. Но он продолжал стоять к Хинате спиной, обороняясь от её невозможности. — В ту ночь, когда всё это… когда их… её. Ты там была? — Да, — честно ответила Хината. Плечи Конохамару тяжело опустились, теперь перед вампиршей стоял всего лишь старик. Уставший и измученный жизнью, которую определил один единственный эпизод. — Тебя ещё искали, — продолжил бывший любовник её старшей сестры, — не долго. А потом признали мёртвой. Даже похоронили вместе с ними. Но я-то ещё тогда понял, что ты не найдёшься. Хината ждала, когда он обернётся. Она была уверена, что Конохамару не захочет говорить этого своим кухонным шкафам. И оказалась права. — Я знал, что ты спрячешься очень хорошо, после того, как… убила их. У Хиаши было много врагов, знаешь, таких, которые всегда бывают у богатых, влиятельных людей. Но никто из них не стал бы делать подобного. Другое дело ты. Ещё один ребёнок, странная девчонка, что жила с ними под одной крышей. Опасная незнакомка. У меня всегда были мурашки от того, как ты на меня пялилась. А теперь, — Конохамару указал на неё морщинистой рукой с тёмными старческими пигментными пятнами, — даже не знаю, что и думать. Ты правда не постарела ни на день? Или глаза меня обманывают? Засвистел чайник. Конохамару не торопился его отключить. Хината молчала, обдумывая, что ему сказать. Да только разве было что-то помимо правды, которую она задолжала? Конечно, нет. Они поменялись местами, когда Хината сама подошла к плите, чтобы выключить газ. Он не смог оставаться так близко от той, кто всё ещё мог быть галлюцинацией. Конохамару смотрел, как девочка из его прошлого разливает чай. В огромном пальто, которое забыла снять, она казалась неуклюжей, хотя всё делала чёткими, выверенными движениями. Хината взялась маленькими ручками за горячую чашку. И взглянула на старика поверх закручивающегося ароматного пара. — Не подумай, что я пытаюсь уменьшить свою вину, — медленно начала Хината, — но был ещё один… человек, на нём тоже лежит вина. Лежала. Если бы он сказал мне, чем я стала, то, разумеется, я бы не пошла домой. Никогда бы больше не переступила его порог. Но я не знала, а когда поняла… было уже поздно. Какая-то часть меня не хотела их убивать и даже раскаялась, но другая часть поняла, что только так можно сохранить свою новую жизнь. А я всегда этого хотела: просто жить. Конохамару к своему чаю так и не притронулся. — Ты не понимаешь, — в голосе Хинаты не было сомнения, да она и не рассчитывала, что он поймёт просто так. — Но, если хочешь, я могу показать тебе. — Хорошо, — согласился Конохамару, — только скажи, Ханаби, — он весь дёрнулся, по телу прошла неконтролируемая дрожь, Хината поняла, что он и её не называл по имени все эти годы, — она мучилась? Хината вспомнила, как Хидан убил её, и покачала головой. — Нет. Такие, как я, убивают безболезненно, — в воспоминаниях промелькнули люди. Слишком много людей. И они бы все поспорили с её заверением, но старику не обязательно знать про них. — Как ты? — Конохамару думал о психопатах, маньяках и сомневался, что все они заботятся о боли своих жертв. Хината подалась вперёд, нависая над столом. Остальное произошло слишком быстро. Стул, на котором сидел Конохамару, оказался прижат к стене. Чашка с чаем опрокинулась, жидкость медленно стекала с края, собираясь лужицей на полу. Они зависли нос к носу. И Хината медленно разомкнула пухлые губы, обнажая пару острых клыков. — Да, как я. Конохамару задёргал ногами по полу, будто старался отодвинуться. Хината медленно раскрыла рот ещё шире. А потом опустила руку, чтобы старик мог сбежать. Он неловко завалился на бок и пополз как можно дальше от Хинаты. (радикально, одобряю) — Нет-нет-нет, — причитал Конохамару, — невозможно. Не бывает. Не верю. Исчезни, тебя нет, чудовище. Монстр из ночных кошмаров. Тебя нет. Оставь меня и мою бессмертную душу. Но, когда старик повернулся снова взглянуть на Хинату, она никуда не делась. Как бы он не отрицал, а она всё опровергала своей реальностью. — Знаешь, что я такое? — грубо спросила Хината, усаживаясь на стул, который освободил Конохамару. Старик трясся от страха, его кровь закипала, но Хината старалась игнорировать её. По многим причинам. — Поверишь, если я скажу, что не причиню тебе вреда? Конохамару слышал, что она говорит, но значения слов долго оставались за пеленой страха перед мучительной смертью, которую она принесла с собой. — Думаешь, я могу быть больнее или опаснее того, что уже точит твою жизнь? — старик решил, что чудовище имеет ввиду хрупкость человеческой жизни. — Я слышу вонь твоей крови. Её тлетворный запах забивает всё вокруг. Сердце Конохамару пропустило удар. И забилось ровно. Он позабыл, что давно перестал бояться. Но вот она ему напомнила. Это мифическое существо из фантастических книжек. — Мне жаль, что ты умираешь, — сказала Хината. Это, как не странно, растопило лёд. Конохамару усмехнулся, с трудом поднимаясь на ноги. — Мне жаль, что ты давно мертва.

_____

Наруто не хотел её оставлять. Только не после того, как едва обрёл. Но посчитал, что это будет нечестно с его стороны, поэтому лишь довёл их до маленького, старого, но ухоженного домика старика, которого она назвала Конохамару. И оставил одних. Его всего трясло. Наруто так привык, что вампирша была для него просто брюнеткой. Этого и так хватило, чтобы понять — никакой вечности без неё быть не может. Но теперь всё его существо разрывалось от желания повернуть назад. Ворваться в тот дом. Раскрыть себя раз и навсегда. Прижать это странное создание к себе так крепко, что даже вампир прочувствует. И шептать… шептать… её имя. — Хината, — Наруто остановился, только когда она осталась далеко позади. Вжался в стену какого-то здания, наполненного веселящимися людьми. Посмотрел в небо и ярким звёздам сообщил его. Заветное имя, которое уже отпечаталось клеймом на зверином сердце. — Моя Хината. Даже ночи он не смог ей подарить наедине с человеком из прошлой жизни. С тем, кто знал её живую. Быть вдали оказалось слишком сложно. Наруто отдавал себе отчёт в том, что старик — лишь человек, он не может причинить вред вампиру. Но впервые за долгое время все его части желали одного — убедиться, что она вернётся под свой мост. Подойти ближе, посмотреть не на вампиршу, не на брюнетку. На Хинату. Наруто застал их на пороге. Они прощались. В старике боролись слишком бурные и противоположные чувства. Как сотни рек, что пытаются течь в разные стороны через одну общую точку. — Ты точно должна уйти? — всех, даже Хинату, удивил этот вопрос. — Да, — ответила она. — Но ты, — неловко начал Конохамару, — вернёшься? Завтра? — Уверен? — старик усмехнулся, сразу, будто помолодев. — Ты мой неожиданный мостик к ней, к моей Ханаби, а я столько лет считал, что она осталась лишь здесь, — он коснулся своего сердца и приложил палец к виску. Хината кивнула. — Я вернусь. Как только сядет солнце. И она сдержала своё слово. Каждый день, стоило последним лучам солнца скрыться за горизонтом, как она приходила к его порогу. Не стучала. Конохамару уже ждал её и сам открывал дверь. Наруто не знал тех людей, которых они вспоминали. Но Хината немного преображалась, когда была с Конохамару. Мимолётно. Кажется, незаметно даже для самой себя. Но перевёртыш так долго за ней следил, что всё это видел. И наслаждался, завидуя всякий раз, как старик называл её по имени. — У меня есть кое-что для тебя, — сказал Конохамару, чем удивил свою ночную гостью. Обычно он тратил их время для вопросов о том, что она такое и как жила все эти годы. Конечно, то время, которое у них оставалось после разговоров о Ханаби. Хината была откровенна, насколько позволяло её желание. Она не хранила секретов про вампиров, но прятала от него некоторые подробности своих поисков смысла жизни. — Надеюсь, не осиновый кол, — пошутила Хината, — пустая трата времени. — Раскусила, — притворно огорчился Конохамару, — ладно, ничего не поделаешь, придётся отдать тебе кое-что другое, — он с трудом поднялся из глубокого мягкого кресла. Хината старалась не подавать виду, что видит, как ему становится хуже с каждым днём. Их время подходило к концу. Конохамару вернулся со свёртком. Что-то мягкое было завёрнуто в пищевую бумагу. — Мы всегда встречались урывками. Я считал себя настоящим вором. Тут украду поцелуй, а тут час её времени. Но выдавались такие счастливые дни, которые она могла проводить со мной. Прямо здесь, — Конохамару обвёл рукой дом своих родителей. Свёрток он всё ещё держал бережно на коленях. — Я знал, что она не рассеянная, ничего не забывает, поэтому ценил каждую мелочь, которую она как бы случайно здесь забывала. Старик протянул свёрток Хинате. Она аккуратно взяла его. Развязала тонкие верёвки, стянувшие бумагу. Белое кружево казалось хрупким даже под тоненькими пальчиками Хинаты. Осторожно, как настоящую реликвию, она вытащила на свет платье своей сестры. Провела подушечками пальцев по вышивке и белым жемчужинкам, нашитым на белый узор. Ханаби легко встала перед её мысленным взором. В узком проёме, через который она за ней подглядывала. Сестра никогда не надевала это платье дома. Только в тот раз, когда примеряла и кружилась у зеркала. Красивая. Идеальная. Счастливая. — Хочу, чтобы оно было у тебя. Примерь, — вмешался в её мысли Конохамару. Хината кивнула. Стянула с себя пальто. Её собственное единственное напоминание о прошлой жизни. На ней была длинная тёмная юбка и свитер, украденный с чьего-то балкона. Обувь Хината теперь снимала всякий раз, как оказывалась в этом доме. Конохамару неловко отвернулся, когда Хината стянула с себя кофту, обнажая слишком взрослое тело для младшей сестры девушки, которую он любил. Наруто следил через окно, которое выходило во двор, чтобы соседи не заметили его. Он и не думал быть джентльменом, впитывая в себя каждый изгиб бледной спины. Наслаждался, как она стоит в пол оборота и становятся видны розовые горошины сосков. Как Хината поднимает руки вверх, вытягивая стройное идеальное тело, и медленно раскатывает по нему белое платье. Альфа никогда не думал о ней, как об убийце, чудовище. Он лучше многих знал, как много на этих хрупких руках крови. Но невинное плетёное кружево превратило её в ангела, спустившегося с небес. Едва открытые коленки создавали необходимую загадочность. А вышедший пятьдесят лет назад из моды фасон только делал Хинату настоящей. Наруто понял сразу, что всегда будет жалеть, что не видел её живой. — Тебе идёт, — перевёртышу показалось, что это он сам сказал, но то был лишь старик, что озвучил его мысли. Хината покрутилась, вспоминая сестру. Её волосы взметнулись, как всполохи чёрного пламени. Она улыбалась, как будто искренне. (кровь!) Хината резко остановилась. Глаза жадно впились в лицо Конохамару. Старик удивлённо похлопал глазами и медленно провёл рукой над верхней губой. Посмотрел на свои пальцы, которые ощутили странную влагу. Кожа окрасилась в красный. Он начал оседать на пол, но Хината успела подхватить и усадить в кресло. Она принесла полотенце. Оно слишком быстро пропиталось кровью. Хината ловила себя на разных мыслях, но все они были слишком странными для вампира. Она волновалась, как бы не перепачкать белое платье. А ещё, что не готова терять Конохамару, который продолжал терять драгоценную кровь. — Что мне сделать? — почти с мольбой спросила Хината, глядя, как бледнеет старик перед ней. Как тускнеют его глаза. С подсказками Конохамару, Хината вызвала ему скорую. До рассвета оставалось всего несколько часов, но она всё равно представилась внучкой старика и поехала вместе с ним. Держала его за руку. Всю дорогу и потом, когда его определили в одну из палат. От ледяного прикосновения он открыл глаза. — Живой, — вынесла приговор Хината. Конохамару из последних сил поднял руку, чтобы снять с себя маску, через которую дышал. Хината не пыталась его остановить. В глазах старика не появился тот свет, который был до этого. Только блеск непролитых слёз. — Х-хината, — прошептал Конохамару. Слова давались ему с трудом, но он продолжал, хотя вампирша заранее знала, о чём он хочет попросить. — Хината, пожалуйста, я не хочу, чтобы было больно. Н-но, если я сделаю это сам т-то, боюсь, что попаду туда, где не найду Ханаби. Ты можешь? Можешь сделать это для меня? Снова подействовали обезболивающие. Хината не успела ответить. И время заканчивалось. Вот-вот был готов забрезжить рассвет. Хината была вынуждена уйти до того, как он пришёл в себя. Этому дню она не позволила «усыпить» себя. Смотрела на тени, ждала, когда свет погаснет. Но время тянулось так медленно. Хината боялась. Это чувство всегда было с ней. Теперь она боялась, что он умрёт. Прямо сейчас, пока она так далеко и не может попрощаться. Ничего не может для него сделать. Наруто сразу понял, что она дала старику своё молчаливое согласие. Наконец-то появился случай, которого он так долго ждал. Пришла пора им воссоединиться. Раз и навсегда.

_____

Двери лифта медленно раскрылись. Двое мужчин в дорогих костюмах вышли из него. Глаза закрыты тёмными очками. На руках чёрные кожаные перчатки. Они сразу создавали впечатление опасности, поэтому люди вокруг предпочитали их обходить. Мужчины смотрелись в белых стерильных коридорах предельно инородно, но никто не посмел спросить их о причинах прихода. Так что они уверенно, бок о бок, высокомерно задрав головы, шли вперёд. Один средним пальцем поправил очки. Второй поправил и без того ровно завязанный галстук. Аура всесилия окружала их плотным кольцом. Двое хозяев этой жизни повернули ещё раз и… — Блядь, это не наш этаж, — выдал Киба, когда они упёрлись в тупик в виде окна, а не в дверь нужной палаты. — Всё из-за тебя, — пожаловался он на Шино, который предпочёл шпильку друга проигнорировать. Перевёртыши попытались вернуться к лифту, который выпустил их на неверном этаже. Но свернули где-то не там и упёрлись в новый тупик. Киба зарычал на глупую стену. Шино потянулся, чтобы коснуться его плеча, но друг уже пошёл в обратную сторону. — Мы здесь умрём, — с огромными от ужаса глазами прошептал Киба, хватаясь за ворот пиджака Шино. — Отсюда просто нет выхода, — приступ произошёл с ним спустя ещё полчаса бесцельных блужданий по абсолютно идентичным больничным коридорам. Жук тяжело вздохнул, осторожной улыбкой показывая проходящим мимо медсёстрам, что у них всё под контролем. Его и так поражало, как никто до сих пор не вызвал охрану. — Как ты можешь быть таким спокойным? — возмутился Киба, повышая голос. — Если это проклятое здание нас не убьёт, то с этим справится Наруто, когда мы не успеем найти этого старика до заката. Шино устал слушать причитания волка, так что просто схватил его за рукав и потащил к огромной схеме больницы. Мимо которой они проходили уже четырнадцать раз. Он считал. Жук ткнул пальцем в красную точку, где красовались простые слова «вы здесь». Киба почесал голову, подумал и фыркнул. — Раньше сказать не мог? — уходя от Шино, пожаловался он. — Давно бы уже всё сделали. Шино только обречённо покачал головой и поплёлся следом. Теперь всё стало чуть-чуть проще. Перевёртыши убедились, что нашли необходимую палату и нужного старика. Он спал, подключённый к аппаратам, которые периодически пищали. Киба подошёл к стойке с пакетом капельницы и достал из внутреннего кармана шприц. — Что дальше? — неуверенно спросил он, потрясая блестящую в дежурном свете из коридора жидкость в шприце. — Просто ввести её туда и всё? Это точно его не убьёт раньше времени? — скептически уточнил Пёс. Шино никак не отреагировал. — Ладно, была ни была, — Киба проткнул пакет чуть выше уровня жидкости в нём и впрыснул сыворотку, которую им доверил Наруто. У волка в тот момент, конечно, крутились в голове вопросы: а чего бы альфе самому это не сделать и зачем это всё вообще. Но пришлось просто безропотно согласиться. — Вот и всё, — перевёртыши постояли ещё какое-то время, смотря, как блестящие частицы проходят по тонкой трубки прямо в вены старика. — Предчувствую я, что прикоснулись мы к чему-то великому, к тому, что перевернуть может весь привычный нам мир, — с неким благоговением произнёс Шино. — Ну, слышь, не разводи тут это поэтичное дерьмо. Подумаешь, попросил альфа перевёртышей похитить одну конкретную вампиршу. Что плохого может случиться? Аппарат снова пискнул, сообщая, что пациент жив. И перевёртыши отчалили. Дожидаться, когда появится одна конкретная вампирша.

_____

Наруто не мог сам накачать кровь Конохамару серебром, потому что находился в своём доме. На этот раз это правда было то, что все нормальные люди зовут «домом». Он любил этот маленький двухэтажный коттедж, который когда-то казался настоящим дворцом, спрятанным в непроходимой глуши. Эти места и сейчас не сдавались перед натиском цивилизации. Может продержаться ещё лет сто, но, учитывая желание людей всё превратить в каменные джунгли, Наруто верил в это с трудом. В подвале не было окон, что им на руку. Он ведь не собирался спалить её случайно. Наруто усмехнулся, но как-то нервно. Было бы совершенно не смешно. Тяжёлые серебряные цепи пощипывали руки. Один конец упал слишком низко и звенел, ударяясь о ступени. Всё должно быть готово к её появлению здесь. Наруто старался не думать о своём высокомерии, но успел навести порядок во всём доме. И в спальне тоже. Он рассчитывал, что надолго им подвал не понадобится. Альфа облизнулся, прикручивая цепи к каменной стене. Подёргал. Крепко сидит. Хината будет ослаблена ещё до этого, а значит, должны выдержать. Он дотронулся до своих губ. Конечно, на них застыла жадная улыбка. Наруто едва справлялся со своим предвкушением. Бросил последний взгляд на то место, где скоро появится его мёртвая брюнетка. Она будет прекрасно смотреться в цепях. В его безраздельной власти, когда он создаст кого-то совершенно нового. Для себя. Комната наверху всё ещё была залита кроваво-красным светом заката. Наруто недолго раздумывал, хочет ли позволить ей сделать всё в одиночестве. Но любопытство было сильнее. Он собирается дать ей немного времени, прежде чем прийти, поэтому нуждался в последней порции прежней Хинаты. Наруто опередил её. Стоял на крыше больницы и видел чёрную тень в широком пальто, взбирающуюся по стене. От ударов её крепких пальцев разлетелись в разные стороны осколки кирпича. Наруто дождался, когда Хината скрылась в палате. И только потом шагнул в пропасть сам. В метафорическую и реальную. Он видел, как она медленно подходит к старику и касается его руки.

_____

Хината присела на край его койки. Коснулась морщинистой руки, которая вдруг показалась снова молодой. С каждым днём, который она проводила с Конохамару, он становился всё больше похож на человека, которого она знала в прошлой жизни. И теперь, когда пришла забрать его жизнь, Хинате стало жаль с ним прощаться. От прикосновения или просто почувствовал её присутствие, но Конохамару открыл глаза. Они остались прежними, а сейчас будто прояснились. Хината сразу поняла, что он давно готов к этой части своего пути. Старик попытался дотянуться до маски, скрывающей его лицо, но сил не хватило. Хината сама её сняла. — Ты пришла, сдержала слово, — прохрипел Конохамару. Хината кивнула, иначе она не смогла бы. За ней всё ещё был долг, который требовал уплаты. Показалось, что за ними наблюдают, и Хината обернулась. Никого. Но атмосфера в палате как будто изменилась. Прибавились странные запахи. — Спасибо, — со слезами в голосе продолжил Конохамару. Это отвлекло вампиршу от посторонних мыслей. — Это ведь правда будет не больно? Я уже, знаешь, столько её испытал, что хочу просто… уйти мирно. Понимаешь? — Ты почувствуешь лёгкий укус, а потом придёт покой. Обещаю. — Хорошо, это хорошо. Она уже заждалась меня, — с улыбкой добавил Конохамару. Им не нужно было уточнять, кто именно. — Я передам ей привет от тебя. И расскажу, как ты мне помогла, — Хината испытывала противоречивые чувства. Сложно определимые, но это точно было… что-то. Она представила, как Конохамару, ставший снова молодым, идёт навстречу Ханаби в белом платье. Как он рассказывает ей о сестре. Хината ощутила, что должна и сама что-то ей передать. Только не хотела делать этого, если окажется не искренней. — Скажи ей, — начала Хината, всё ещё прислушиваясь, что говорило мёртвое нутро (мне жаль) — Что мне жаль, — закончила Хината, когда поняла, что это чистая правда. — Я прощаю тебя, и она простит, — заверил Конохамару, найдя в себе силы прикоснуться к мраморной щеке Хинаты. Она немного наклонила голову, прижимаясь к его теплу. — Ты готова? — Если ты готов. Конохамару кивнул. Хината придвинулась ближе, отодвинула ворот его больничной сорочки. Приоткрыла рот, показывая клыки. Кожа порвалась под лёгким нажимом. Конохамару тихо зашипел, но быстро успокоился. Задышал ровнее. Его сердце забилось медленнее. Пока старик постепенно погружался в глубокий сон, полный удивительных мест. Хината продолжала, не торопясь, пить его горячую, с привкусом горечи кровь. Яд его болезни плавно перетекал в неё, освобождая тело Конохамару, очищая его. Хината оторвалась от его шеи, только когда сердце совсем замедлилось. Она слышала лишь несколько ударов в минуту. Он лишился почти всей крови, но почему-то кожа его разгладилась, действительно возвращая телу давно позабытый вид. Хината невесомо прикоснулась к его приоткрытым губам, и среди яда, который испарялся от силы её собственной вампирской крови, позволила себе найти эмоции, что питали Конохамару все эти годы. Горечь и боль. Много боли. Разрывающей сердце на части. Но это была лишь поверхность. А в глубине… Любовь. Так много любви и страсти. Неистовое желание и тёплая нежность. Всё, что он успел испытать за то короткое время, проведённое с женщиной, которую любил. И не смог забыть. Не смог заменить чувства к ней чем-то новым. Он бережно хранил каждое воспоминание. Мимолётные встречи и долгие ночи. Касания. Разговоры. Мир казался ему другим, пока он смотрел на него влюблёнными глазами. И всё это, каждая деталь, обрушилась на Хинату неукротимым потоком. Она всеми силами цеплялась за эти чувства, не позволяла им отступать, отпускать её. Только не им. Только не сейчас. Сердце билось и разрывалось. Душа пела и кричала. Хината понимала, что это не продлится долго. Поэтому вырывала у тьмы, готовой поглотить последние частички сознания Конохамару, с корнем каждую эмоцию. Питалась ими, как кровью самой жизни. Хината могла видеть его глазами. Размытую фигуру той, кто была всем его миром. Призрачное будущее, которое могло бы восстать из тумана. Всегда вместе. Она в белом платье. Снова. Она его перед лицом всего мира и даже больше. Жить одной жизнью. Делить всё пополам. Состариться и продолжать держать друг друга за руки. Но всё это осталось лишь мечтами из хрупкого стекла и бесплотного дыма. Из-за неё. Хината всё разрушила. Прервала одну жизнь, но убила этим ещё одно сердце. По ним и были кровавые слёзы, что текли из её перламутровых глаз.

_____

Киба и Шино переглянулись, когда заметили тень, ускользающую от того окна, за которым явно была палата старика. Того самого, которого они накачали серебром. Перевёртыши попытались настроиться на эту тень, просто чтобы убедится. Но кем бы он ни был — не хотел, чтобы кто-то его опознал. Шино продолжал смотреть в ту сторону, где скрылась тень, а Киба просто пожал плечами. Это точно не их ума дела. — А вот это уже наш клиент, — пихнув Шино в бок, сказал Пёс, когда из того же окна на пожарную лестницу вылезла тень поменьше. В слишком объёмном пальто. Вампирша могла бы оказаться на земле в мгновение ока, но предпочла спускаться ступенька за ступенькой. — Быстро подействует? Шино ничего не ответил. Эта его непонятная привычка, которая возникала, когда хотела, начинала раздражать. Перевёртыши держались в тенях, но старались не терять вампиршу из поля зрения. Она казалась уверенной, когда спустилась на землю. Но через несколько шагов замерла. С долей удивления присмотрелась к своим рукам. Могло показаться, что её удивляют следы засохшей крови, которую она размазала по лицу. Но что-то было сильно не так. Вампирша заторопилась подальше от больницы. Оборотни вышли ей наперерез. Киба ухмыльнулся, когда увидел страх в больших глазах. Девушка с небьющимся сердцем отступила на шаг, чуть не оступилась, что было нонсенсом для её вида. Серебро медленно проникало в её ядовитую кровь. — Удачной охоты, вампир, — нагло сказал ей Киба. Он и Шино продолжили путь, будто оказались здесь случайно. Вампирша испуганно вжалась в стену и долго провожала их взглядом странных бездонных глаз. Когда брюнетка попыталась двинуться дальше, ей стало очевидно, что что-то сильно не так. Она держалась за стену и шагала, чертя глубокий след по земле носками своих ботинок. Навалилась усталость, как бывает перед рассветом. Всё её тело качнулось, и вампирше показалось, что она сейчас упадёт. Только не упала. Её подхватили сильные руки. Все ощущения сжались до ужаса, когда она поняла, что оказалась на плече у одного из перевёртышей, проходящих мимо. — Ну, что же ты, вампир, перебрала, хах? — Киба, довольный собой, посмотрел на Шино, но тот не был истинным ценителем хороших шуток. — Пошёл ты, только и знаешь, что убивать всё веселье. — Хм, — ответил ему Шино, что означало «нам пора упаковать нашу ношу, пока нас не заметили». — Да-да, — пробурчал Киба. Они припарковались далеко от мест, которые обычно всегда были многолюдными. — А она вообще-то тяжёлая, — пожаловался Киба, — для такой малявки. Он с трудом достал из кармана пиджака ключи. Щёлкнул на пару кнопок. Медленно и беззвучно открылся багажник. Шино попытался что-то сказать, но потом передумал и остановился, сложив руки на груди. Киба уже подошёл к автомобилю, когда понял, что друг даже не удосужился последовать за ним, сбросив всю грязную работу на шикарные плечи волка. Он обернулся, чтобы высказать всё Шино. И с громким стуком ударил вампиршу головой об открытую дверь багажника. — Бля, — испуганно выругался Киба. Вампирша висела у него на плече головой к спине, так что он принялся быстро крутиться, как будто старается поймать собственный хвост, чтобы убедиться, что не покалечил подружку босса. — Она ведь в порядке, да? Пытаясь повернуть её в сторону Шино, чтобы тот успокоил его, Киба снова приложил вампиршу о багажник головой. — Да чтоб тебя! Решив, что безопаснее уже упаковать это женское тело, Киба повернулся спиной к багажнику и осторожно отпустил ноги вампирши. Звук был слишком глухим и громким для падения тела в багажник. Киба одёрнул свой костюм, стараясь так вернуть себе равновесие. — Скажи, что я не уронил её на землю. — Ты не ронял её на землю, — заверил его Шино. Киба даже успел расплыться в широкой улыбке. — Я бы сказал, что данное действие больше напоминало твоё швыряние её на землю. Очень грубое и неаккуратное. — Твою-то мать… — Прежде чем ты снова, как много раз до этого, попросишь меня в совершенно не галантной форме заткнуться, воспользуюсь возможностью, дабы задать интересующий меня вопрос и рассчитываю, что ты дашь мне достаточно исчерпывающий ответ. Учитывая вместимость автомобиля и тот факт, что нас всего двое, разве было бы не практичнее уложить тело вампирши на заднее сидение? Киба так и не определился, как будет достаточно экспрессивно для реакции на такое заявление друга, поэтому просто поднял тело вампирши с земли и уложил на заднее сидение. К сожалению, для его нервной системы, не с первого раза. — Заткнись, — Шино даже улыбнулся. Всё же он ценил стабильность и постоянство.

_____

Хината резко распахнула глаза. Внутри всё горело. Руки почему-то были высоко подняты над головой. Их тоже неприятно жгло. Она попыталась принять другое положение, но ничего не вышло. Раздалось противное звяканье. Цепь. Она была пристёгнута к прохладной стене. Хината глубоко задышала, странная человеческая паника охватила всё тело. Окружение давало понять, что она в подвале. Это никак не желало укладываться в голове. Она, сильный вампир, прикована цепями в чьём-то подвале. Такая шутка судьбы, после всех её игр с маньяками, могла бы даже стать ироничной или забавной. Но ей было слишком по-человечески страшно. Неизвестность нервировала. Ни часов, ни окон, ни календарей. Похититель не оставил ей никаких ориентиров, чтобы понять, как долго она здесь находится. Да ещё её пальто кто-то забрал. Хината сидела на полу из крупных каменных плит в белом платье, когда-то принадлежавшем её сестре. Она с особой чёткостью осознала, что хочет вернуться под свой мост. А потом дала о себе знать жажда. Это невыносимое чувство потребности в чём-то блуждало по телу, как вечный зуд. И его нельзя унять, потеревшись о грубые камни за спиной. Слабость требовала крови ещё сильнее, чтобы снова ощутить своё бессмертное твёрдое тело. Хината попыталась прислушаться, но в ушах стоял только звенящий гул. Ей казалось, что над головой кто-то есть. Живые существа или мёртвые, она понять не могла. Но кто-то там был. — Эй! — крикнула Хината. Если бы не этот голод, который забирал у неё последние воспоминания о Конохамару и том, что открыла ей его кровь, Хината не стала бы унижаться и просить. — Вы меня слышите? Мне нужна кровь! Чтобы услышать эти шаги, ей не требовались вампирские способности. Кто-то уверенно топал над её головой, приближаясь. Сначала Хината увидела только ноги в чёрных брюках и начищенных ботинках. А следом и всего перевёртыша целиком. Теперь, когда голод победил страх, она могла лучше его разглядеть. И понять, что это не первая их встреча. — Ты это, прости, вампир, — взлохматив волосы на затылке, произнёс оборотень, улыбаясь, видимо, чтобы показать, что не опасен. Хотя показавшиеся клыки говорили скорее об обратном. — Скоро о тебе позаботятся. Хината не успела спросить, что это должно значить. Они оба это почувствовали. Мощь. Неуправляемую. Необъятную. Она охватывала всё вокруг, как лесной пожар. Приближалась, накрывая их неистовым жаром. Хината снова задёргалась. Страх не просто вернулся, он преобразился в настоящий ужас. Это точно был ещё один перевёртыш. Такой, каких ей не доводилось встречать. И начинать Хината не горела желанием. — Надеюсь, ещё увидимся, — сказал ей оборотень, который вдруг стал похож на пса, готового размахивать хвостом при встрече с хозяином. Парень ушёл. Хината уловила только эхо его голоса. И чьего-то ещё. Глубокого, сильного. Несмотря на гул в ушах, этот голос забрался под кожу. Будь она жива, подскочил бы пульс. (это великий зверь! мы должны встретить его, как полагается) Хината снова забилась в своих цепях. Что-то было не так. Неправильно. Её тело, её разум. Они словно были готовы распасться на разные части. (или собраться в одну!) Наверху стало тише. Мощь загадочного перевёртыша поутихла, позволяя ей понять, что они остались только вдвоём. Но теперь Хината была бы рада, останься тот улыбающийся оборотень с ней. Кто-то наверху заходил туда-сюда. Словно к чему-то готовился. Или собирался с силами. Хината неожиданно поняла, что её тело стало невероятно тяжёлым. От того, сколько всего она успела как будто действительно ощутить. Это было неожиданно. Ново. И ей почти… Почти хотелось ещё. Тот перевёртыш сказал, что о ней позаботятся. Почему бы не поверить своим похитителям? Хината вздохнула — приятная человеческая привычка, и откинула голову назад, на камни, что были теплее её мёртвого тела. Кто-то наверху также глубоко вздохнул. Они оба замерли. Впереди была черта, которую никто до них не переступал. (наконец-то!) Да, согласилась Хината. Что-то вот-вот должно было измениться. А ей оставалось только ждать.