Самый дождливый день в году

Тёмные глаза медленно открываются и тут же лениво закрываются обратно, стоит солнечным лучам пройтись аккурат по лицу. Шелест бумаг на столе от открытых тетрадок заново усыпляет. Субботнее утро – это благодать, оно ощущается, как свежее кофе и беззаботность, как предчувствие хороших выходных и ленивая готовка на большой кухне. В постели ещё тепло, но слабый ветерок из открытого окна всё равно заставляет по горячему после сна телу пробежать табун мурашек, которые исчезают под тонким одеялом. Да, сегодня готовить было действительно не лень. Обычно он обходится доставкой на дом, меньше пустяков и не нужно мыть кучу грязной посуды, а главное всё вкусно. Ему порой суп тяжело приготовить, что уж говорить о каких-то изысканных блюдах, но сейчас утро, обычный завтрак не затратит много сил. А из окончательного сна выводит звонок на телефон. Предположить трудно, кому что понадобилось в десять часов утра. Это была всего лишь Хигучи. Его семья казалось всегда большой, даже когда много времени вместе они не проводили. Отец работал, мать сидела дома и занималась своими делами, продавала что-то. Кажется, что если бы не няня – о нём мало кто заботился. Для этого и нужны старшие братья. Они фактически за руки в далёком прошлом пошли в школу. Он – в первый класс, Сакуноске – уже в четвёртый. Это место нарисовалось чем-то более весёлым, чем дом. Там были сверстники, забавные мальчики и девочки, некоторые такие же робкие, но в основном шумные ребята. Ему понравилось, не с первых дней, конечно, но со временем привыкаешь к переменам, это неизбежно. Полученные знания крепко-накрепко закреплялись где-то в голове, ведь отвлекаться было не на что. Даже завидно: старший – весь из себя такой взрослый десятилетний парень – мог гулять после школы, убегать куда-нибудь к озеру и просто развлекаться. Делать то, что делают нормальные дети. А он мог только провожать его взглядом, садясь в машину матери и стуча пальцами по стеклу от скуки. На улице было здорово, всё такое живое и красивое. Дом ощущался по-другому. Ужин всегда проходил молча. Огай без доли интереса бегал глазами по строчкам какой-нибудь старой книги, чья обложка держалась на соплях, ковырял вилкой и на его тарелке обычно всегда оставалось ещё куча еды, он очень мало ел. Мать могла разговаривать с кем-то по телефону или пытаться заговорить с ним, порой психовала и всё заканчивалось скандалами. Вечно она шумела. Каждый сантиметр тёмных тонов стен пропитывало каким-то ледяным кошмаром, не отличить от жизни в темнице. Старший брат однажды прочитал сказку о прекрасной принцессе и злом драконе, который охранял её и можно было легко всё сопоставить. Только в сказках всё куда проще, это улучшенные версии неизбежной реальности, где всегда найдётся главный герой. Отважный, которого не волнует страх, он смотрит ему в глаза и мчится в неравный бой и всё равно выигрывает. Конечно, это же всего лишь сказка, фольклор. Сакуноске был по праву лучшим другом вместе с плюшевым лисёнком, который как раз был подарком от него. В школе с этим пришлось туго. Осаму вроде и пытался завести разговоры, показывал новые игрушки или хотел влиться в компанию мальчишек. И даже получалось, дети интересовались им, но, видимо, идеальным другом для кого-то стать так и не получилось. Может пытался недостаточно хорошо, может цепи слишком короткие были и не давали протянуть руку, вырваться и показать себя. И всё же, родители ведь не могут сделать тебе плохо или больно? Ты же ребёнок, несмышлёныш, весьма хрупкое создание до поры до времени. Но уже на подсознательном уровне чувствуешь одиночество. А потом появляется кто-то, кто был тебе так близок всё это время и чьего имени ты не знал. — Значит следующую субботу ты свободен, Осаму? — Думаю, что да, смогу прийти. — Она будет очень рада, — слышно, как Ичиё улыбается. — Сам знаешь. — А что ей дарить? Типо, что ты ей обычно даришь? — в календаре зачёркивается ещё одна клеточка, неосознанно вырывается громкий зевок. — Я – это я, могу подарить хоть упаковку жвачки и она будет счастлива. — Она носит украшения? — Ну, у неё куча серебряных колец, — задумчиво тянет подруга и, кажется, тоже зевает. Этот разговор был настолько необходим или она настолько занята в эти дни, что это был единственный момент, когда можно было позвонить? — Ладно... Может любит читать? Сладкое? Платья? — Почему я знаю её лучше тебя? Потому что отец не считал нужным знакомить его с родным дядей и двоюродной сестрой, они много чего упустили. — Наручные часы – неплохой вариант? — Осаму вспоминает, что видел нечто подходящее пару недель назад в магазине. Люси тоже положила на них глаз и когда-нибудь от её намёков он устанет. — Да, идеально. *** Идеально. Это когда ты создаёшь что-то своими руками и не можешь прекратить смотреть, показываешь каждому второму и всё равно этого недостаточно. Или когда фотографируешь с утра пораньше дивный, растекающийся по небу нежными красками рассвет. Каждый такой – разный. Ну или, например, когда в отношениях с кем-то настолько восторгаешься человеком, что хвалишь его везде и всегда, и все просят и просят заткнуться, а ты не перестаёшь слюни пускать. Он ведь идеальный. Идеальной девушки, о которой обычно мечтают парни, у Дазая нет. Не знает, что ему может понравиться или не понравиться, они все хорошенькие, просто кто-то смешной и красивый, а кто-то Люси. Нет, Монтгомери определённо можно назвать красивой, даже очень красивой. Снаружи. Внутри она и близко не ангел, таких обычно лицемерками называют, ну или просто суками. И нет в ней какой-то такой изюминки, которая зацепила, не-а. Они просто встречаются, потому что кто ещё будет с этой капризной стервой церемониться и выполнять её прихоти? Да никто. А нужен ли ему кто-то ещё, чтобы тратить нервы? Нет. Сейчас не до отношений и всей этой ерунды, и если до этого одногруппницы или просто знакомые из университета пытались подкатить – теперь Люси не подпускает к нему никого ближе, чем на метр. А он даёт денег на кино или кафе, чтобы веселилась с подругами. Не та забота, о которой мечтал когда-то, но зато все довольны. — Классные часы, спасибо, — Гин приподнимает руку с улыбкой, глядя на своё запястье, а потом целует его в щёку. — Мог бы и не тратиться так, конечно, но... — Это подарок, — отмахивается и возвращается на диван посреди гостиной. Сейчас тут из освещения была неоновая лента, которая ежеминутно меняла цвета, а из колонок по-тихому играла музыка. Это адаптация вечеринки, только в стиле Дазаев. — Так что носи и думай обо мне. — Забудешь о тебе, — за неё отвечает Люси, прижимаясь поближе к его груди и поправляя джинсовые шорты. — Сам небось как подарок. — Ага, не то слово. Гин исполнилось восемнадцать. Летом они часто виделись после его переезда в Бостон, а до этого, по семейным обстоятельствам, им пришлось увидеться всего раз. Восемь лет назад. Подумаешь, всего-то цифра. Может не такая уж критичная. — А куда Хигучи опять делась? — Пошла Поля встречать, — младшая не перестаёт любоваться часами. — Кого, прости? — Это её одногруппник, ну и мы с ним подружились, когда гуляли вместе. Он пришёл с младшим братом. Чем-то они с Монтгомери всё же похожи. Могут одновременно закатить глаза или тяжело вздохнуть, выразив недовольство таким образом, или совершенно не имеют интерес к происходящему. Хотя сейчас ничего и не происходило, пиццу и другие заказанные ими штуки ещё не привезли, Дазай звонил около тридцати минут назад в службу доставки. Вот и сейчас мало волнуют новые знакомые, которые заходят вслед за Ичиё. — Ребят, это Поль и Чуя, — восторженно объявляет она и тащит обоих за руки на диван. Парень – повыше и постарше – явно не японец, но он симпатичный. Длинные светлые волосы, которые низким хвостом лежали на плече, красивые глаза и улыбка сверкающая. В общем, будто из обложки журнала вылез. Про таких чаще всего и говорят – идеальный. Серая широкая рубашка – и то понравилась Дазаю, что, не отрываясь, рассматривал его уже несколько минут, не обращая внимания на то, что девушка рядом сплела свои пальцы с его собственными и положила голову на плечо. И на какие-то слова Хигучи не реагировал. Та, вроде как, просто озвучивала имена для полноценного знакомства. — Прекрати улыбаться, как идиот, — шипит некто рыжий и маленький, сидя плечом плечу с Полем и теперь точно так же смотря на Осаму. Что-то неприятно кольнуло в груди. — Мы, кстати, купили торт очень большой, так не терпится его разрезать, — Ичиё снова начинает бестолку болтать, садится между Люси и Гин. — Как учёба, Чуя? — Ничего особенного, — спрятав руки в больших рукавах толстовки, он съезжает чуть вниз, закинув ногу на ногу. Похож на злого ребёнка, который может поджечь собак в подворотне. — С днём рождения, кстати. — Спасибо, — как-то неловко улыбнувшись, виновница торжества пожимает плечами. Какая-то накалённая обстановка. На вечеринку мало походит по большей части из-за того, что алкоголь они ещё не трогали, а выбор был обширный. Сегодня суббота, можно отдохнуть. — Осаму, тебе ещё не звонили? — Нет, ещё нет. *** Первые впечатления о подобных вечерах чаще всего оказываются малозначительными. Музыка стала громче, всё купленное, считая заказанную еду, они разложили на большом журнальном столике, а с кухни принесли напитки. Хоть и выходные, налегать на пиво – не самая лучшая идея. В чём кайф напиваться, как свинья, когда можно выпить немного и расслабиться? Не так, чтобы потом в обнимку сидеть с унитазом, а максимально культурно. По Хигучи было видно, что максимально культурно она не умеет. Однажды, помнится, пошли в бар и там ей удалось уснуть за стойкой, даже фотография осталась. Пришедшие последними парни не выглядели так, что могут залить в себя всё сразу до посинения, в той же лодке были Люси и Гин. Короче сказать – любительницей выпить тут была только Ичиё. — Мы заказывали пиццу с ананасами? Правда? — с отвращением Люси отодвигает подальше картонную коробку. — Фу. — Ты же даже не пробовала, почему сразу "фу"? — на неё хмурится Гин, с нескрываемым удовольствием беря кусочек из этой же коробки. — Давайте по-банальному пройдёмся, сыграем в бутылочку? — предвиденное Дазаем предложение поступает где-то через часа два этих посиделок, когда все понемногу выпили, и конечно же от Ичиё. — Ты будешь целовать кого-то ещё? А как же я? — Вот именно, игра не к месту, — соглашается с именинницей Монтгомери. А сама на него смотрит, будто ожидая поддержки. — Ладно, хорошо, зануды. Если бы только вы... Дальше Осаму не слушает и аккуратно выпутывается из крепких объятий, движется к кухне. Курит он безумно редко, но почему-то именно сейчас приспичило, так что путь до балкона много времени не занимает, музыка за спиной громче становится. Опирается на холодную стену, наблюдает за происходящим где-то далеко внизу, почти ничего не видно. Наверное, люди продолжают так же торопиться куда-то, решают проблемы или точно так же идут на праздники к любимым людям. Суббота же, почти у всех заслуженный отдых. А на улице уже ноябрь, что означает совсем скорое приближение зимы. Классное время года, достаточно снега и можно повеселиться, закидывая его кому-то за шиворот. Неприятная штука, особенно когда мстят. И, несмотря на холод, воспоминания какие-то тёплые, греют душу, но тут же будто бы разрывают её на части. Это всё равно холод, темнота, тишина из-за медленно падающих хлопьев снега. Даже от тишины порой может заложить уши, такой страшный звук. — Зачем ты носишь бинты? — юноша почти вздрагивает и резко поворачивается на голос. Рядом стоял Чуя, аж голову опустить пришлось, но ему не привыкать. Люси ещё на сантиметров пять ниже. — Продолжай так подкрадываться к людям и ожидай их смерти, а потом сам умирай от любопытства. Стряхивает пепел с сигареты, делает ещё одну затяжку. Потянуло же попробовать один раз, только уехал из дома, а уже приучился к чему-то плохому. Хорош сынок, Огай бы оценил. — Ну так? — Такие вопросы, обычно, так с ходу не задают. Ты без комплексов? — А ты, я вижу, с ними? — Чуя усмехается и тянется к его руке. — Я тоже хочу. — Тебе сколько лет, мальчик? В бедро ударяют коленом, вопросы отпадают, видимо задел за живое. А ему слишком лень сейчас возмущаться по поводу того, с какого перепугу этот человек так ведёт себя. — Дашь или нет мне покурить? Было в чужом взгляде что-то неописуемое. Такое прямое и при этом сильно скрытое, что вводило в ступор. Как будто бы та самая утерянная изюминка.