***
Утро в Сан-Франциско встречало теплом. Луч солнца разбудил Россию, поцеловав её сквозь занавеску. Она почувствовала ослабленные объятия США, который посапывал во сне. Русская улыбнулась и аккуратно покинула нежную хватку рук любимого. Оставив его спать ещё, та взглянула на часы: девять часов утра. Тепло с улицы словно сочилось внутрь номера и постепенно наполняло его. Россиянка обернулась в полотенце, налила стакан воды и отправилась на балкон. На улицах виднелись блестящие лужи, отражающие происходящее вокруг. По эстакадам бегали редкие машины. Повсюду ходили ещё более редкие люди. В небоскрёбах потух свет, а их жители отправились по делам или продолжали спать в утренние часы. Человейники — они и в Штатах человейники. России нравилось утро здесь, но в её родных краях оно гораздо приятнее и привлекательнее. Потому что всё родное. На ум приходили стихотворения Афанасия Фета о природе своей страны. А здесь русские разве что только горки и одна река. Бесконечные бетонные джунгли наливали на душу серую краску. Россия никогда не видела своего дедушку при жизни. А ей хотелось бы проснуться в начале двадцатого века в Санкт-Петербургской губернии, в деревенском домике. В настоящей русской избе. Сейчас мало кто выстроит себе коттедж в стиле старорусской избы. Ей всего двенадцать лет, за окном светлое утро после ночного дождя, и впереди вся жизнь. Россия часто вспоминала деда и скорбила по нему. И сейчас она пригорюнилась и поникла головой. Но голос Российской Империи словно обратился к ней и попросил не тужить, ведь он всегда будет рядом с ней. А ещё рядом с ней её верная и любимая сестра и кавалер, который, как оказалось, вовсе не липовый. А вот и он, кстати. — Доброе утро, сладкая! — зевая, проговорил Америка, уложив руки на плечи России. — Привет, как спал? — Бесподобно, когда ты рядом, — тут он пригнулся и поцеловал её в шею. И тут он заметил грустную мину на её лице. — Всё в порядке? — Д-да, просто вспомнила деда, — губы России судорожно зашевелились, как будто она готова была заплакать, но сдержалась. США обнял её сзади за талию. — Мне жаль, — тихо сказал он. — Не надо. Я не плачу, — повернулась Россия лицом к США и обвила руками его шею. — Проверь сообщения в телефоне, — с улыбкой сказал Штаты. Через несколько секунд Россия кинулась на шею американцу. — Не стоило, Аме... — Да я ещё напечатаю! — Хорошо, ой, — русская посмотрела на часы, — нам, кажется, пора расстаться. Меня ждёт Кремль. — Да, конечно, любимая. В аэропорту США простился с Россией. Они обменялись улыбками, а позже самолёт РФ со свистом взмыл в воздух и унёсся в восточном направлении. Когда искусственный ветер прекратился, американец направился назад, держа руки в карманах джинсов. Тут в кармане завибрировал телефон. Звонил Канада. — Ну ты какого дьявола не отвечаешь? — спросил звонивший. — Извини, был занят, — ухмыляясь, ответил его брат. — Я, как только узнал, что с вами всё хорошо, так сразу стал тебе написывать и названивать. — С настройкой телефона пришлось повременить. Я тебе сейчас кое-что сброшу. Жди. — Вот это да-а-а! — раздалось в трубке спустя несколько минут. — Эге. — Да ты блефуешь! — Нет, ты видишь исключительно мои губы на её шее, братец. — Это фиаско... — дрожащим голосом сделал вывод Канада. — Мне не нужны деньги. Я нашёл нечто большее. — Что ты сказал? — Я нашёл настоящую любовь. И за это я поблагодарю к тому же и тебя. — Эх, как будто вчера мы праздновали мой день рождения... — И не говори... — В следующий раз мы все встретимся на саммите G20 в Сакраменто! Буквально через два дня. — See ya! — Of course!***
Саммит двадцати крупнейших экономических держав мира состоялся действительно через два дня. Столица Калифорнии приветствовала приятной и мягкой погодой, что свойственно Западному побережью США. Владелец этой земли распорядился так, чтобы саммит прошёл в Калифорнии. Стоит сказать, что любовь России и США быстро сделались предметом разговора во всём мире, где об этом только узнали. На слуху пошли толки, рассуждения о том, правда ли всë это, либо же инсценировка романа. Или вообще сбой в симуляции. Как бы то ни было, сами русская с американцем не стали разглашать информацию о своём положении. Это сделал кто-то из европейских стран, которые каким-то чудом узнали о событии века. Было интересно узнать, что считают Китай, КНДР и Иран. Эти господа до конца не поверили в полное очищение Америки, но знали одно: Россия никогда не делает небезосновательных выводов, так что подобную любовь лучшие друзья русской признали. Разве что у Кореи было написано на лице небольшое недопонимание. Но история с крушением поезда, затем спасением, а во концовке и вовсе с влюблением была оценена всеми. А Китай как самый проницательный среди друзей России действительно заметил какие-то нотки искренности своего заокеанского коллеги. Сегодня же на обсуждении вопросов энергетики и экономики всего мира Россия и США вели себя хладнокровно. Та отлучилась, а между тем американцу готовилась пренеприятнейшая неожиданность: в то время, когда русская удалилась, показался из последней комнаты Нидерланды, который в этот раз оказался в составе Еврокомиссии. Из какого злачного заведения он вырвался — понять было сложно, однако перебор с сильными веществами в очередной раз дал о себе знать. Всë бы ничего, да вот только вбежал он, достиг стола и обратился к США. А Россия тем временем уже вернулась. Нидерланды затянул: "А! Герой-любовник, герой-любовник! Что? Хорошо надул Россиюшку? — горланил он и заливался смехом. — Триллион долларов из канадской казны — тебе не стыдно? Поспорил он с братом на триллион зелёных, что сможет влюбить её в себя за год! А получилось даже быстрее! Ты скотина, честное слово!". Зал затих. США похолодел, и на лице его повисла тревога. Канада, вспомнив про сентябрьский разговор с Нидерландами, где подробно изложил секрет, так упорно таящийся полтора года. Эта новость так показалась странной, что всë остановилось с каким-то деревянным, ошарашенным выражением. Штаты заметил, что многие переглянулись между собой с какой-то неимоверной непонятливостью и в выражении некоторых лиц показалось что-то такое двусмысленное, что ещë более увеличило это смущение. Россия вслушивалась и вспоминала отпуск, встречи, диалоги, разговоры по телефону. И она припомнила много моментов, которые выдавали истинные намерения Штатов. А амбассадор легализованной травы в Европе заливался и описывал всë, как было ещё год тому назад. У девушки задрожали губы и задëргались зрачки. — Милая, ты ведь... — начал США. — Я тебе не "милая", паршивец, — сдерживаясь, говорила Россия. — Ты действительно смог меня покорить, поздравляю... Перешëптывание с Канадой, намёки на деньги, непоследовательность — я всë это замечала, но не обращала внимания, опять терпев, как я обычно это делаю. Тут русская встала и направилась к выходу из конференц-зала. Американец поспешил за ней, но получил удар с разворота, который расшиб ему очки и отбросил чуть в сторону. — Жалкий ублюдок... — сжимая губы, промямлила девушка и скрылась. — Ты такой же сброд, как и все они, США, и я ненавижу тебя за это, — твёрдо сказала Иран, указав на европейских лидеров. — Не-е-ет, стой же! Вернись! — Штаты встал с пола, отряхнулся и бросился за ней, но не успел. Америка выбежал на шоссе, по которому уносился вдаль личный автомобиль России, впоследствии и вовсе ставший точкой. В подавленности Америка приволок себя обратно в зал, где каждый изображал разную эмоцию, но все они были отрицательны: задумчивость, недоумение, грусть, ярость — всë это — реакции на действительный, как казалось, поступок США. Но тот ведь по-настоящему любил Россию. Американец прошёл мимо всех и направился дальше по коридору Капитолия штата. Канада решил устремиться за ним.***
Россия, почти давясь, сидела перед иллюминатором. Самолёт вот-вот готовился отбывать в Москву. Россия чувствовала себя выжатой, как лимон, пропущенный через три соковыжималки. А слёзы, словно сок, готовились политься ручьём. В кармане затрезвонил телефон. Звонила Беларусь, как и обещала. — Привет, слышала, вы планируете свадьбу с Аме через несколько дней! — живо говорила сестра. — Свадьба не через несколько дней, — сухо сказала Россия. — Оу, вы её перенесли? — Нет, свадьбы не будет ни через два дня, ни через три дня, ни через неделю, никогда. Венчание отменено, кольца не будут на наших пальцах. — Что?.. — Он врал мне. Мы с тобой, строив догадки по такому поведению США были правы: он поспорил с Канадой на триллион долларов, что не влюбит меня в себя за год. А я уже упилась его поцелуями в шею... Мы прошли такой путь — А как ты поняла? — Обкуренный Нидерланды ворвался в конференц-зал — Не стоит, Бел. Я успокоюсь в скором времени. Я отойду и забуду про этот цирк, в который была вовлечена. Они ещё поговорили несколько минут, и трубки были брошены. После этого Россия разрыдалась в истерическом припадке, согнувшись пополам. Тёмное, рваное небо проухдилось и словно заревело с россиянкой, когда хлынул ливень.***
В кладовой рядом Штаты оставлял бутылку хорошего Jack Daniels'а, который готов был прикончить прямо сейчас, чтобы стало чуть легче, а затем свершить кое-что особенное. По правде говоря, тот сделал это, чтобы переговорить с Канадой. А потом сделать кое-что по-настоящему полезное и потенциально необходимое сейчас. Это вздорное, по-видимому, происшествие заметно расстроило американца. Как ни глупы слова дурака, а иногда бывают они достаточны, чтобы смутить умного человека и даже уничтожить чьё-то счастье. Он стал чувствовать себя неловко, неладно: точь-в-точь как будто до блеска вычищенным берцем наступил вдруг в грязную, вонючую лужу. А потом эта грязь поглощает его полностью... Отвратная и мерзкая. А от досады лишь хочется плакать и бить кулаками по стене. Но всë в его руках прямо сейчас. Из шкафа легонько, плавно, качаясь из стороны в сторону выпала какая-то записка, покрывшаяся толстым пылевым слоем. В ней было: Believe in yourself, and the rest will fall in place. Have faith for your own abilities. Work hard and it's nothing that you can accomplish. Штаты горько улыбнулся, пробегаясь глазами по тексту, написанному знакомым почерком. Сзади затем окликнул Канада. — Это я написал почти год назад. Когда Россия отбыла из Лос-Анджелеса. — Гений ты мой. — Так в чём дело? Прыгай в самолёт, лети за ней! — сказал канадец. — Я люблю её! — выдержав длинную паузу и хлопнув две стопки виски одновременно, сказал американец и побежал на выход. — Удачи, брат, — тихо, улыбнувшись, сказал Канада.***
Самолëт был подан в считанные минуты. США пулей влетел в салон, сел и стал топать ногами, нетерпеливо желая скорее оказаться в Москве. Полёт длился невыносимо долго. Американец расчитывал на попадание сей новости в телевидение, а затем обсуждение её в новостных каналах и лентах. Всë это позволит быстро найти её и попытаться всë объяснить. Москва приветствовала США дождём. В иллюминаторе было видно свечение красных фар погрузчиков Домодедова, которые отражались этим же цветом в капельках воды на окнах. Это зрелище завораживало своей красотой. Поглядев на звонкие, алые капельки ещё раз, Штаты ринулся к центру Москвы. США так же пулей вылетел из салона и, достав телефон, экран которого заливала дождевая вода, открыл новостную ленту. Как и ожидалось: все трубили о раскрытии страшного секрета США в отношении России. Чудом он выцедил клочок информации о том, где сейчас находится русская. Как ни странно, это был Кремль. Медлить с заказом такси Штаты не стал и, натянув маску на лицо, побежал к остановке маршрутного такси. Увидев на горевшем табло одного микроавтобуса, стоящего и ждущего как будто его на остановке, надпись "Охотный ряд", США запрыгнул в него и начал совать водителю стодолларовую купюру, судорожно повторяя: "Быстрее, быстрее!". Тут же микроавтобус тронулся и помчался вперёд. Но только они выехали на шоссе, как вдруг энтузиазм упал. Главная проблема столицы России — колоссальные пробки в любое время дня и ночи. Американец уже отчаялся, как тут в кармане завизжал телефон. Звонил подчинённый. — Сэр, у меня для вас хорошая новость! Нам кое-как удалось договориться ввести один новостной вертолёт через границу России и США. А то стоять в пробках не будет правильным решением. Глава пока не знает, так что, думаю, будет ей сюрприз, когда вы спуститесь у Кремля. Надеюсь, вы уже приготовили извинения и речь, которая способна доказать, что вы действительно любите её. — Я расцелую тебя сто тысяч раз, Майк! — вскричал США и вышел из микроавтобуса на следующей остановке. Рядом расположилось здание с вертолётной площадкой, куда Штаты без труда добрался и сел в вертолёт. Он чувствовал, словно в его жилах сейчас течёт лава, а в кровеносной системе дают концерт все известные исполнители дабстепа, металла и фонка вместе взятые. Стопы колотили по железному полу, губы рвались зубами в кровь, а пальцы на руках хаотично переплетались. Но вот Кремль уже как на ладони. Красные, массивные стены легко были видны в очертании общего плана города, пока лил дождь и небо было заволочено тучами. Всë сложилось так, что, пока Россия не успела объяснить нынешнее положение вещей, в Штатах заранее договорились о пропуске и санкционированном пролёте по Москве новостного вертолёта США. Так что Россию оповестили только тогда, когда вертолёт был уже над Кремлём. Девушка сидела подавленная и разбитая в сенате, схватившись за голову, но тут к ней пожаловал пресс-секретарь: "Госпожа, над нами вертолёт США, из салона спускается верёвочная лестница, держась за которую, висит глава самих Штатов и кричит в рупор, что требует вас". Россия без слов выбежала на балкон своего жилища в Кремле и увидела всë в точности, как сказал пресс-секретарь. Штаты, поливаемый дождём со всех сторон, болтался над Красной площадью, держался одной рукой за верёвочную лестницу, а другой рукой держал рупор и говорил в него: "Россия! Я устремился за тобой и пролетел достаточно, чтобы прямо сейчас с тобой говорить. Я должен тебе всë рассказать. Долго я лишь с низкими желаниями пытался добиться твоей любви и выиграть спор у Канады. Но всë то время, что мы провели вместе с начала той недели отдыха в Лос-Анджелесе и до конца дня, когда мы с тобой в вагоне поезда упали в море, я менялся. Ты открылась мне, стерпев всë. Я постепенно начал понимать твоё расположение. Когда мы созванивались, мне становилось намного приятнее и спокойнее жить. Однажды я подорвался посреди ночи после кошмара и набрал тебе, помнишь? Я умолчал, что мне тогда приснилось. А увидел во снах я каждого, кому я испортил жизнь. А в конце ты бросилась на меня с топором... Но ты настоящая тогда обогрела меня своей потрясающей, ласкающей речью. Твой голос стал снится мне чаще, А кошмары начали исчезать. Я многим обязан тебе и твоим родным с самой первой секунды своего существования. Но однажды я построил новый мировой порядок, ведь по окончании Второй мировой войны оказался единственным, у кого была самая мощная экономика. Я превратился в чудовище. Но, я сам не верю, недавно я совсем переменился и понял, что ты этому поспособствовала. Мне начинала быть противной моя же гегемония, которую я так активно пытаюсь отстоять. Я забывал про выигрыш и с каждым днём сильнее влюблялся в тебя. И моё сердце, которое, как оказалось, есть, обливается литрами кипящей крови, когда я понимаю, что в очередной раз сделал тебе больно. Я так больше не могу. Сколько стоит любовь? Триллион долларов? Любовь бесценна. I finally woke up from this.... Вы все! Слышите меня? Я люблю её!". Весь мир прильнул к экранам телевизоров, глядя на кульминацию отношений России и Америки. Из злополучного зала все экономические лидеры смотрели на моноблоке прямой эфир новостей США. Беларусь — у себя дома. И так много где ещё. Американец отпустил верёвочную лестницу и полетел вниз в затяжном прыжке, расставив руки и ноги в разные стороны. Приземлился он точно на какую-то белую палатку около Мавзолея, и та прогнулась по самую мостовую. Потом Штаты подлетел и, сделав сальто, приземлился перед стеной Кремля, встав на колено и глядя вверх на Россию. Та хотела заплакать навзрыд вместе с ним. Но тут она оттолкнулась от балкона и полетела вниз, прямо в руки США. Тучи тёмной громадой исторгали томные капли дождя, которые глухо падали на землю и разбивались о крыши домов. А другая громада в образе тысяч зданий, светившись, поддерживала, словно Атланты, тёмно-серое, рваное, прохудившееся небо. Причём на фоне зданий небосвод оставался чистым и лишь белел. В ночном огне светодиодов пылали Москва-Сити и гостиница "Украина", стоявшие рядом и видные отовсюду в городе. Дождь всë же словно ослабел. Он уже не хлестал без устали, а легонько моросил, как будто поняв, что буре уже пора закончиться. Благодатный природный плач орошал двух сжавших друг друга в объятиях Россию и США. Они сами тоже подключились к этому плачу. Как она плакала... Как он плакал... Американец поцеловал русскую в уста и почувствовал привкус соли. Только сильнее заплакав, он продолжил сжимать свою ненаглядную в руках. — Я потерял тогда сердце. А ты всегда была прекрасным человеком. Раньше я пытался тебя заморить, но теперь ты снова вернулась в мою жизнь. Благодарен, что ты не поставила на мне крест. И я не чувствую себя хорошо, когда одинок. Ты прекрасно можешь понять это, вслушавшись в мой голос, — продолжал своё откровение США. — Извини, что назвала тебя нехорошим словом! — вскричала Россия в порыве чувств и боли и зарыдала уже раза в три сильнее, крепче сжав Америку руками. Тот тоже продолжал надрываться. — Не бойся, я тебя прекрасно понимаю! Никто не решался подходить к этим двоим. Из видевших многие тоже заплакали. В конференц-зале Япония залилась, как малое дитë. Беларусь тоже рыдала и улыбалась одновременно. — Я не хочу больше быть гегемоном, слышишь?! Я создам новый, прекрасный для всех существ и в особенности для нас мир! — захлëбываясь слезами, текущими водопадами Маккензи по щекам и мешавшимися с дождевой водой, говорил США. А после паузы, успокоившись, но всë ещё всхлипывая, продолжил. — И ты будешь его центром.