***
Четверг, 25 ноября. Эдвард полез в карман и вытащил фотографию. Он стоял, прислонившись к кухонной стойке в доме Беллы в Литтлворте, ожидая вместе с Ренесми возвращения Беллы домой. Им нужно было поговорить. Эдвард знал, что это может временно разрушить их новообретенное счастье, но чем дольше они будут откладывать это, тем хуже для них будет. В понедельник, после того как пожар был потушен, они огляделись в поисках чего-нибудь, что можно было бы спасти. Немного, так как половина дома была полностью разрушена. Они так и не нашли тело Сары, потому что Джаспер оставил его в обращенном в пепел боку, за что Эдвард был ему благодарен. Он едва мог вынести мысль о встрече с ней после всего, через что она заставила семью пройти. Спальня его и Беллы находилась на той половине, которая не была разрушена. Каким-то чудом Эдвард заметил на полу разбитую фоторамку и аккуратно вытащил фотографию. Края были обожжены и немного помяты, но все было идеально. Идеальная картина Беллы и Эдварда. — Это что? — спросила Белла, входя. — Фотография, — ответил Эдвард. — Не могу поверить, что она выжила. Белла нежными руками взяла фотографию и перевернула ее, чтобы прочитать, что было нацарапано на обратной стороне. 13 августа 2006 г. — День нашей свадьбы, — мягко сказала она. — Моя любовь к тебе никогда не была сильнее, — сказал Эдвард. — И моя любовь к тебе тоже. Эдвард, вот почему она выжила! Наша любовь может пережить все и вся. Эта картина идеальна. Она показывает, что с какими бы трудностями и трудностями мы ни сталкивались, мы всегда выходили из них вместе. Он взял ее на руки и поцеловал, наслаждаясь ощущением ее мягких губ на своих. Именно в этот момент он поклялся никогда больше не отпускать ее. Звук открывающейся и закрывающейся двери вернул Эдварда в настоящее. Белла прошла на кухню, где он стоял. — Ренесми наверху, — сказал он. — Хорошо. Позволь мне приготовить ужин для нее и Джейкоба, а потом мы поговорим. Эдвард наблюдал, как Белла бродила по кухне, хватая ингредиенты, а затем бросая две горсти спагетти в кастрюлю, чтобы они варились. — У вас красивый дом, — сказал Эдвард, оглядываясь по сторонам. — Это та», — признала Белла. — Он, конечно, не такой гламурный, как любой из ваших, но… — Это идеально, — закончил Эдвард. Белла грустно улыбнулась. Через полчаса Джейкоб открыл входную дверь как раз в тот момент, когда Белла разложила спагетти по двум мискам. — Как раз вовремя, я вижу! — воскликнул он. — Отлично пахнет, Беллз. — Ренесми! — позвала Белла, вынося тарелки в столовую. Ренесми побежала вниз по лестнице в столовую, резко остановившись, когда прошла мимо Беллы. — Не волнуйся, мама. Я прослежу, чтобы Джейкоб не входил в гостиную и не подслушивал. Ты знаешь, как хорошо я умею отвлекать людей, — сказала она заговорщицки. Белла рассмеялась над растерянным выражением лица Эдварда и выражением ужаса на лице Джейкоба. — О, спасибо, дорогая, — сказала она. — Ты мне не доверяешь? — спросил Джейкоб с притворной болью. — И что именно Несси собирается сделать, чтобы отвлечь меня? Я выйду из этого живым и невредимым, не так ли? Ренесми невинно улыбнулась. — Тебе просто нужно подождать и посмотреть. Смеясь, Белла взяла Эдварда за руку и потащила в гостиную. — Пошли. Ты слышал нашу дочь. Наши слова в безопасности, — сказала она, закрывая за собой дверь. Они устроились на диване, глядя на теплый огонь, освещавший комнату. — Итак, с чего начнем? — спросила Белла. Эдвард на мгновение задумался. — Мы начнем с самого начала, — сказал он, только что осознав, как много о своей жизни он забыл рассказать своей приятельнице. Он не был уверен, почему. Может быть, ему было слишком стыдно. Возможно, он пытался защитить ее. Но теперь он увидел, насколько это было крайне глупо, какова бы ни была причина. Ей всегда нужно было знать. — Как ты знаешь, я родился в 1901 году в семье среднего класса. Будучи единственным ребенком, я был очень избалован. Мой отец предоставил мне много возможностей, таких как уроки музыки и возможность ходить в частную школу. Я стал опытным пианистом и отлично учился в школе. Потом, когда началась война, я мечтал стать солдатом. Но потом я подхватил испанский грипп, и Карлайл изменил меня. Когда мы становимся вампирами, наши разумы замораживаются так же, как и наши тела. Да, мы все еще можем учиться, но уровень нашей зрелости остается прежним. Наши характеристики навсегда останутся прежними, хотя они усиливаются во время изменения. Подростком был, довольно избалованным, не познавшим мир по-настоящему. Я был еще в некотором роде наивным и глупым. Меня с детства учили следовать и принимать взгляды и ожидания общества. Хотя с годами я пытался и по большей части удалось подавить эти идеалы и измениться вместе с обществом, за последние пару месяцев оно полностью вышло из-под контроля. Он сделал паузу, чтобы позволить Белле обдумать эту информацию, нервничая из-за ее молчания и задумчивого взгляда. — Я понимаю, — сказала она наконец. — Я понимаю, что ты имеешь в виду. Но это не твоя вина. Ты вырос, усвоив определенные ожидания и правила, и ты не можешь этого изменить. Было бы несправедливо с моей стороны желать, чтобы ты изменился, обвиняя Карлайла, но... это не твоя вина, что ты изменился в том возрасте. Это был выбор Карлайла. Ты ничего не мог сделать, чтобы предотвратить это, — она посмотрела на него на мгновение. — Я чувствую, что есть еще что-то. Что это? — Ты права, — сказал Эдвард. Я оставил Карлайла и Эсме и стал охотиться на людей. Моим оправданием, моей аргументацией было то, что они были преступниками. Но кто я такой, чтобы определять это? Кто я такой, чтобы лишить их жизни? Когда я вернулся через несколько лет, виноватый и раскаявшийся, меня встретили с распростертыми объятиями. Никаких наказаний. Но, может быть, если бы мне пришлось столкнуться с последствиями того, что я сделал, я бы изменился. Возможно, не сильно, но совсем немного было бы достаточно. Наоборот, это только разожгло мое высокомерие. — Это правда, — сказала Белла. — То, что ты сделал, было неправильным. Но, Эдвард, все восходит к тому, что ты сказал ранее. Ты заперт на определенном уровне зрелости. Не сказать, что то, что ты сделал, было приемлемым, но это не только твоя вина. Ты не можешь брать на себя всю вину. — Все стало лучше, когда Розали, а позже и Эммет изменились. Еще лучше, когда приехали Элис и Джаспер. Потому что, наконец, у меня появился кто-то, кто действительно понял меня. Элис. — Что ты имеешь в виду? — спросила Белла. — У нас обоих есть дары, которые мы не можем контролировать, которые позволяют нам знать то, чего не могут другие люди. Это тяжелое время, но также, когда люди полагаются на вас и доверяют вашему мнению из-за них, вы становитесь тщеславным. Тем более в моем случае. А потом, когда появилась Сара, все эти черты снова выдвинулись на передний план и усилились. Я никогда не могу понять, почему ты полюбила такого монстра, как я. — Потому что я влюбилась в тебя таким, какой ты есть. Эти черты, эти недостатки — часть тебя. Я люблю тебя, несовершенства и все такое. Ты когда-нибудь читал стихотворение Сары Тисдейл «Ошибки»?» Эдвард кивнул. — Последняя строчка: «Твои недостатки заставили меня любить тебя больше». — Воплощение настоящей любви, — пробормотал Эдвард. — Точно. Твои недостатки заставили меня любить тебя больше, и я не могу представить тебя без них, — несколько минут молчания. — Полагаю, теперь моя очередь… Что ж, Рене была не самой лучшей матерью, о которой мог мечтать ребенок. Она была забывчивой, пренебрегала обязанностями, редко все продумывала и временами была довольно импульсивной. Вместо того, чтобы она заботилась обо мне. Я росла без заботы. Я думала, что, может быть, она меня не любила, и поэтому она не заботилась обо мне. Конечно, когда я стала старше, я поняла, что она действительно любит меня, и ответственность просто не в ее характере, но я, ребенок, не могла придумать другого объяснения, но даже когда я была старше и знала, что любима, обо мне все еще не заботились. Когда я переехала в Форкс, — продолжала она, — Чарли пытался. Боже, он пытался. Не думаю, что Чарли заметил это, потому что я так редко видела его до этого, но я изменилась. Я стала пустой оболочкой человека, которым когда-то была. Моя личность... ну, на самом деле у меня ее больше не было. Все, что ты сказал, боялся возразить. Почему? Потому что я думала, что ты меня больше не полюбишь или не захочешь. Эдвард отвел взгляд от Беллы. — Это моя вина, — пробормотал он. — Все моя вина. Я должен был сделать больше, чтобы убедить тебя, что я люблю тебя, несмотря ни на что. Я должен был… — Не сделала ничего, кроме того, что сделал ты, — твердо сказала Белла. — Мои психические проблемы не из-за тебя. Они проистекают из моего детства. Хотя я признаю, что мои проблемы с отказом не помогли, когда ты ушел от меня после вечеринки по случаю моего дня рождения, ты не являешься их причиной. И после того, как ты изменил меня, я наконец поняла, что ты действительно любишь меня безоговорочно. Признаюсь, когда ты был так против меня изменить, я подумала, что, может быть, ты не хочешь застрять со мной навечно или что ты любишь только мою кровь. Итак, после того, как я изменилась, моя личность начала возвращаться, и я начала противостоять тебе. — Я никогда не замечал, — пробормотал Эдвард. — Я не удивлена, — сказала Белла. — Я сама этого не замечала. До недавнего времени, когда я была вынужден переоценить и проанализировать свою жизнь и наши отношения, — под пристальным взглядом Эдварда она чувствовала себя обнаженной и уязвимой. — Значит, это все? Тебе больше нечего мне сказать? — Не то, чтобы я могла придумать. Но мне нужно кое-что спросить у тебя. Эдвард кивнул, прекрасно понимая, что это будет. Как бы он ни боялся вопроса, Белла заслуживала ответа. — Ты… ты спал с ней. Почему? — голос Беллы дрогнул. Эдвард вздохнул. Если быть честным, то он не был полностью уверен в себе. Он хотел Беллу, а она не хотела его. Сара напоминала ему Беллу, и она хотела его. В этом была простота. — Ну, я скучал по тебе. Так сильно. Каждый день я думал о тебе и скучал. Каждый день я чувствовал вину и ненависть к себе за то, что отталкивал тебя. Даже если бы я не признавался в этом себе, в глубине души я знал, что это моя вина, что ты ушла. Ты не хотела меня, но я все еще хотел тебя. И там была Сара. Она так сильно напоминала мне о тебе, и она хотела меня. Я полагаю, что я был с ней, чтобы заставить меня забыть боль потерять тебя, чтобы заполнить дыру в моей жизни там, где ты должен быть. Очевидно, это не сработало. Я все еще думал о тебе каждую минуту каждого дня, — он сделал паузу на мгновение, взяв руки Беллы в свои. — Мне очень жаль. Так что, очень жаль. Ты можешь простить меня? — мягко спросил он. Белла посмотрела вниз. — Я не знаю! Я не знаю! — воскликнула она. Увидев опустошенное лицо Эдварда, она поспешно продолжила. — Я хочу! О Боже, я очень хочу! Но отношения, брак строятся на основе доверия, а ты потерял мое, когда спал с Сарой. — Я знаю, Белла. Я знаю! И я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть это доверие, — серьезно сказал Эдвард. — Я знаю. Можем ли мы просто... заниматься этим день за днем? Я не хочу спешить с этим. Я хочу делать все медленно. В прошлый раз мы торопились, и мы толком не знали друг друга. Да, мы знали банальные вещи, такие как любимые цвета или песни. Но мы по-настоящему не знали и не понимали друг друга на ментальном, эмоциональном уровне. Мы не общались, и я думаю, что это было в конечном итоге нашим падением. — Мы этого не делали, — согласился Эдвард. — Так что да. На этот раз мы будем действовать медленно. В твоем темпе. Ты командуешь. На этот раз ты главная. Белла слегка улыбнулась. — Спасибо. Я действительно ценю это. — Все для женщины, которую я люблю. — Я люблю тебя, — мягко сказала Белла. — Я тоже тебя люблю.***
Во второй половине дня в понедельник, 22 ноября, загадочным образом пропали 24 человека. В последний раз их видели в лондонском международном аэропорту в Канаде в понедельник утром. Из пропавших без вести: Джимми Данстан, Уильям Делани, Алистер Гетин, Тимоти Блейкуэлл, Макс Мэнсон, Саймон Вулфрик… Только три имени в списке что-то значили для Зигмунда. Данстан, Алистер и Блейкуэлл. Они сами себя убили. Это было единственным объяснением. Зигмунд знал, что ему лучше не участвовать в атаке. Он будет всего лишь следующим пропавшим без вести. Это только что доказало, что Каллены представляли серьезную угрозу. Скорее всего, они убили Данстана и его «новобранцев». Но что еще им оставалось делать? На них нападали. Так что Зигмунд будет молчать об этом, по крайней мере, пока. Когда он просматривал новости на своем компьютере в офисе, его внимание привлек еще один отчет. Встревоженный, он нажал на нее. Двадцатидвухлетняя Сара Люнгстад загадочно исчезла в воскресенье, 3 октября. Она была замечена выходящей из дома в Уитхеме, Оксфорд, Англия, с Эдвардом Калленом (25 лет) в воскресенье днем. Двумя днями позже, 5 октября, их видели в аэропорту Хитроу, когда они садились на рейс в Лондон Интернэшнл в Канаде. С тех пор Сару никто не видел, и она считается мертвой. Эдварда Каллена в последний раз видели в понедельник, 22 октября. Он вылетел из международного аэропорта Лондона, Канада, в аэропорт Хитроу, Англия. Вскоре его вызовут на допрос о времени, проведенном с Люнгстад, и в настоящее время он является нашим главным подозреваемым в ее исчезновении.