***
— Хы-а-а… — сладко потянулась Аюми, заходя в номер. Очередной отель: ещё одно новое, но временное пристанище. В этот раз расположилась пара достаточно необычно: не на границе, а немного углубившись в территорию Страны молнии. За эти месяцы девушка уже привыкла к частой смене обстановки и постоянным дальним расстояниям. Но она не жаловалась, нет, в этом даже была своя прелесть. Никогда ранее Аюми не уходила так далеко от Конохи, даже во время миссий. Никогда ещё не видела столько удивительных и таких непохожих друг на друга мест: потрясающей, почти дикой, природы или же колоритного рукотворного ландшафта. — С возвращением, — Итачи встретил свою возлюбленную едва ощутимым поцелуем. — Как сегодня? — Хорошо, только устала очень, — девушка начала свой рассказ, параллельно снимая всю лишнюю одежду. — Как-то в этой деревне много пациентов… Но зато, смотри, — Аюми потрясла горсткой монеток, — довольно неплохо вышло. — Аюми, у нас… — Да-да, знаю, у нас достаточно денег, поэтому незачем мне этим заниматься, — запричитала девушка. К этому моменту она уже наизусть выучила многие повадки Итачи и порой могла безошибочно продолжить за него реплику. Медик присела к окну и принялась расплетать свою рабочую причёску. — Но мне не хочется терять сноровку, — локоны рассыпались по плечам, игривыми завитками касаясь талии, — да и к тому же местным тоже полезно. Всё-таки ниндзя-медики за пределами Скрытых деревень — явление редкое. Ты уже закончил со всем здесь? Аюми с интересом покосилась на пару свитков, лежащих на столике. Рядом можно было заметить небольшую стопку отдельных листов и малость потрёпанную кисть, которую явно не один раз обмакивали в чернила. — Да, завтра выдвигаемся дальше, — Учиха обвил талию возлюбленной и плавно коснулся шеи… Это был далеко не первый раз, но Итачи всё ещё был предельно деликатен, хоть и напорист. Он мягко ласкал тело Аюми, лишь иногда позволяя себе осторожные покусывания. Медленно оголял кожу, будто бы боясь спугнуть пока робкую в таких вещах девушку. На самом деле юноша хотел большего: быть ещё более властным, похотливым и даже грубым. Упиваться её сладостью до исступления, забывая обо всём. Но когда он смотрел в эти светлые глаза, полные невинного вожделения, понимал: не стоит спешить. Итачи не хотел предавать доверие трепетной девушки, а потому терпеливо ждал, пока она сама не захочет чего-то более отчаянного. Сейчас он любил её мягко, словно сокровище, вместе с тем стараясь хоть как-то утолить свою страсть: вдыхал аромат волос, утопал в поцелуях и сходил с ума от ощущения мягкости под подушечками пальцев. Лишь достигая предела страсти, юноша позволял себе чуть отпустить внутреннего зверя, наслаждаясь стонами возлюбленной. Она не сразу научилась таким звукам. Первый контакт тел был не фееричным, а скорее немного неловким, хоть они оба уже давно были взрослыми. Однако ни у Итачи, ни тем более у Аюми, не было достаточно опыта, чтобы сделать всё идеально. Но этого и не требовалось: они были друг у друга, и не могло быть ничего важнее. Обнимать поутру девушку, что всегда верила в тебя, когда даже собственный брат питал лишь ненависть. Жадно целовать юношу, встречи с которым так ждала. Наслаждаться уже забытым теплом друг друга. Сегодня он снова любил её нежно. Останавливал обуревающую страсть, боясь получить отказ. Делал всё очень медленно, заодно поддразнивая девушку и заставляя её чётче осознать собственные желания. Она отвечала ему ласково, от каждого нового движения сильнее вжимаясь в футон. Когда жар уже заполнил до краёв, Аюми прерывисто произнесла: «Итачи… не сдерживайся». Эта фраза стала спусковым крючком для юноши, что так долго ждал дозволения… Сейчас он любил её пылко. С каждой волной наслаждения будто теряя разум. Она отвечала тем же, из последних сил пытаясь удержаться, чтобы стоны не переросли в крики. Апогей их страсти был терпким: кружилась голова и даже немного звенело в ушах, но по телу разливалась приятная сладость.***
— Аюми, этот шрам — откуда он у тебя? — начал Итачи, поглаживая побелевший бугорок на спине. Солнечный свет проникал в комнату через небольшое круглое окно, мягко освещая влюблённых. — Э… это, — девушка не ответила сразу, как это обычно делала, заметно замявшись. Врать совсем не хотелось, но и правду так легко выложить она не могла: Аюми до сих пор не рассказывала Итачи о том, каким был его младший брат все эти годы. — Если ты не хочешь говорить, то не буду настаивать. Но если считаешь, что я должен знать, лучше расскажи, — Итачи, казалось, уловил причины такой заминки. Всё же он был слишком проницательным. — О… обычно выходки девчонок из Академии не заходили далеко: исписать парту маркерами, испортить вещи или просто ляпнуть какую-нибудь грубость. Но в тот раз… — Аюми неосознанно потянула руку к шраму, — скорее нелепый случай. Они встретились спустя много лет, поэтому неудивительно, что Итачи многого не знал о жизни повзрослевшей Аюми. Но он никогда бы не подумал, что эту нежную, добрую девушку мог кто-то задирать. Да и в его воспоминаниях она осталась бойкой и справедливой, что никогда бы не дала себя в обиду. Но, очевидно, она не могла остаться полностью прежней. — Я старалась сохранять бдительность, но в тот день чувствовала себя не очень, поэтому не заметила… — продолжила Аюми после небольшой паузы, юноша же вопросительно посмотрел в сомневающиеся глаза. — Они кинули мокрую тряпку. Ту, которой обычно протирают полы. Её там точно не должно было быть… Я не увидела, поскользнулась, а дело было перед лестницей. В итоге… было много крови. Говорят, в пролёте оказалось что-то острое, обо что я и зацепилась. — И потом? — Итачи старался сохранять мягкость в голосе, хоть внутри и вскипал от злости. Это было совершенно нерационально, но он всерьёз начал думать над тем, чтобы проучить тех жестоких детишек. — К счастью, меня вовремя нашли учителя. Одного визита в больницу хватило, чтобы всё поправить. Но с самого начала было ясно, что останется шрам. Как-то так, — в конце Аюми попыталась натянуто улыбнуться. Её не столько волновала глупость маленьких шиноби, сколько пугала перспектива говорить дальше. — Те девочки, почему они над тобой издевались? — Итачи ожидаемо не стал ограничиваться таким простым ответом, хотя девушка до последнего надеялась, что он не спросит. — Понимаешь… — она не хотела омрачать честь младшего Учихи, хоть тот и был целиком и полностью виноват. События тех лет остались в прошлом, а сейчас Саске уже изменился. По крайней мере, в их последнюю встречу он уже был к этому готов. В определённый момент Аюми даже осознала, что по-своему ценит Саске, но какое-то внутреннее чувство несправедливости, невысказанная обида… та часть, что никак не могла простить бесчувственного Учиху, который даже никогда не раскаивался и не просил прощения… подтолкнули девушку поведать всю правду. Итачи слушал, не задавая никаких вопросов. Лишь иногда хмурил брови или опускал взгляд. — Но это уже в прошлом, — зачем-то попыталась смягчить после всего сказанного Аюми. — Прости… — юноша потёрся носом о щёку любимой. Ему стало неловко и стыдно. Издевательский голос совести вновь напоминал, сколько боли Учиха причинил людям вокруг, — из-за меня он стал таким. — Итачи, ты… — Прими пока что мои извинения, — немного щекотный поцелуй в висок, от которого пробежали мурашки, — позже ты обязательно услышишь их и от Саске. Аюми не успела что-либо возразить: юноша утянул её в крепкие объятия. И он снова любил её. Мягко, ласково и нежно, отчего забывалось всё плохое.