***
— Итачи, что это? — девушка вопросительно покосилась на аккуратную картонную коробочку в традиционном стиле: в такие иногда клали праздничные сладости. За окном уже был вечер, а Аюми только проснулась после утренней суматохи, учинённой шиноби. Она даже не успела толком ничего понять, когда увидела неизвестный предмет на прикроватной тумбе. Юноша молчал, но кончики его губ предательски тянулись вверх. Аюми не придала этому значения и начала осторожно открывать вещицу: — Сегодня, вроде бы, не какая-то особая дата, — слегка причитала девушка. — Хотя ты у нас любитель сладостей, но почему празд… Ох… Аюми обомлела. В коробочке лежал только один небольшой предмет — кольцо из драгоценного металла светлого оттенка, с крохотным камушком по центру. Девушка несколько секунд неотрывно смотрела на него, затем перевела взгляд на Итачи и снова вернула обратно к кольцу. Широкая улыбка озарила лицо, а на щеках выступил неловкий румянец. — Это… — Учиха всё ещё не могла поверить в увиденное. — Аюми, — юноша положил руки ей на плечи и нежно приобнял, — век шиноби слишком короток, чтобы ждать подходящего времени, — Итачи стоял сзади, но всё равно был невероятно смущён, потому зарылся носом в шею девушки. — Итачи, ты… — Я люблю тебя и всегда любил. Благодаря тебе я выбрал жизнь. — Но ведь… — Не принижай свои заслуги, — ласковый, но требовательный тон. — Я не буду обещать, что сделаю тебя счастливой, потому что в этом мире слишком много горя. Не смогу обещать, что всегда буду с тобой, потому что жизнь воина слишком опасна. Но я всегда буду любить тебя и поддержу: какой бы путь ты ни выбрала и какой бы ответ мне сейчас ни дала… Итачи умел точно подбирать слова. Он всегда выполнял сказанное и никогда не разбрасывался клятвами. Именно поэтому вместо высокопарных речей о вечном счастье и мире лишь для них двоих, он выбрал сказать то, за что сможет ответить. — Я согласна… — Аюми прижалась к тёплому лицу юноши. — Я люблю тебя.***
Пейзаж проносился мимо с огромной скоростью. Хоть на дворе стояла уже глубокая ночь, свет луны позволял разглядеть смутные очертания холмов и речки вдалеке. Пара шиноби двигалась в известном лишь им направлении, не давая себе ни минуты на отдых. Несмотря на спешку, они не выглядели напряжёнными или уставшими — скорее умиротворёнными и свободными. — Думаю, мы сможем остановиться здесь, — юноша жестом показал на огни приближающейся деревеньки. Спустя каких-то полчаса двое уже заходили на местный постоялый двор. Селение было не слишком популярно у гостей, а потому двухэтажный отельчик мог похвастаться от силы десятком комнат. — Пожалуйста, располагайтесь и сообщите, если Вам или Вашей жене что-нибудь понадобится, — пожилая женщина в хлопковом кимоно учтиво поклонилась гостям, вопреки их позднему и внезапному прибытию. — Конечно, благодарю, — так же вежливо отреагировал высокий темновласый юноша. Его чёрные, как бездна, глаза сначала казались холодными и неприступными, но после небольшого диалога с хозяйкой гостиницы заметно потеплели. Итачи посмотрел на свою новоиспечённую супругу, которая, конечно же, ещё не успела привыкнуть к новому статусу. Они поженились на следующий же день в той крохотной деревушке на границе. Скорее всего там ничего не знали ни об «Акацуки», ни об Итачи, ни даже, возможно, о Деревне листа. Но всё же оставаться на прежнем месте после раскрытия своей истинной личности было небезопасно, поэтому тем же вечером Учихи сбежали. Как можно дальше: туда, где снова никто не знал бы их. «Ещё немного», — успокаивал себя Итачи. Всё это время он активно собирал информацию о Данзо, встречаясь со всеми, кто хоть как-то был знаком с этой крысой. В том числе поэтому пара и передвигалась так активно: нужных людей просто-напросто разбросало по миру за столько лет. Аюми предлагала запросить помощь Суны в поиске информации*, однако от этой идеи было решено отказаться, дабы в случае неудачи не спровоцировать конфликт между деревнями. «Но ничего, эти данные, вместе с моими воспоминаниями станут весомым аргументом, чтобы, наконец, ему воздалось по заслугам. И тогда мы сможем вернуться в Коноху», — юноша взглянул на суетящуюся Аюми. Вид её лица, озадаченного очередным обустройством на новом месте, вызывал самые разные эмоции: от сожаления и грусти до умиления и греющей душу нежности. — Итачи! — А? — Учиха вернулся из своих размышлений в реальность. — Я уже второй раз тебя зову, — Аюми мило надула щёчки. — Говорю: готово всё, пора спать, мы итак всю ночь добирались. Она стояла в некоем подобии домашнего платья, насколько домашней может быть одежда у тех, кто всё время в пути. Волосы уже были распущены и невесомыми струйками ниспадали с плеч. Бедром Аюми опиралась о ближайшую стену, что делало её позу более расслабленной, однако в речи слышались нотки капризности. «Люблю», — Итачи подошёл к ничего не подозревающей девушке и поцеловал. Он начал осторожно, но становился всё более и более настойчивым. Аюми пылко отвечала на его действия: она уже не была той стеснительной особой, к которой было страшно прикоснуться. Девушка прижимала к себе, играясь с затылком и оттягивая ворот рубашки, пальцами скользила по длинным волосам юноши. Если бы он только знал, как эти тёмные локоны сводили её с ума. Уложив возлюбленную на футон, юноша привычным жестом переплёл руки, как вдруг почувствовал что-то небольшое и прохладное. Он ненадолго отстранился, чтобы получше разглядеть девушку: полуобнажённые плечи, растрепавшуюся причёску и затуманенный вожделением взгляд. Та, кого он так долго любил, наконец полностью принадлежала ему. Итачи всегда был выше банального мужского хвастовства и никогда не позволил бы считать свою избранницу «вещью». Но он не мог побороть этот порыв собственничества, пока краем зрения видел сверкающий камушек на кольце. — Ита…чи? Переполненные ответными чувствами глаза будто бы говорили: незачем терзать себя, не надо контролировать чувства, не стоит пытаться быть идеальным. Она всегда понимала его, и в этот миг Итачи отчего-то казалось, что Аюми знает всё, о чём он думает. Что она тоже ощущает охватывающую его лихорадку, смущение и… счастье? Да, сейчас он был счастлив. Наслаждался ямочками на щеках, бархатом кожи и будоражащим ароматом тела. И завтра он тоже будет счастлив. Встретит новый день, обнимая драгоценную супругу и нашёптывая ей слова любви. Никто не знал, как долго продлится эта сладкая нега, но шиноби хотел верить, что обязательно пробудет со своей избранницей как можно дольше.