Их узы

      Около десятка шиноби под покровом ночи двигались к границе Страны огня. Они были облачены в тёмные одежды, что давало возможность слиться с листвой и кронами, а мягкая поступь позволяла бежать практически бесшумно. Состав отряда казался необычным: не только за счёт нестандартного числа ниндзя, но также и благодаря тому, что целых четверо из них были девушками.       — Впереди, пять минут, — произнёс молодой обладатель Бьякугана.       — Понял, тогда спускаемся, — дал команду не менее юный капитан, на чьём плече многозначительно поблёскивал символ Скрытого Листа.       — Саске, все здесь? — первым спрыгнул юноша с глазами, пылавшими алым: в темноте подобное выглядело особенно устрашающе, словно дикий зверь выбрался на охоту.       — Да, на месте, — донёсся ответ в наушнике.       Сразу после этого Итачи сделал едва заметный жест ладонью — сокомандники одновременно очутились позади. Не успели они перегруппироваться, чтобы продолжить бег уже по земле, как к ним начали приближаться трое.       — Всё в порядке, Саске, это отряд из Суны, — успокаивающе похлопал по плечу Ямато. Как-никак, юный Учиха никогда прежде не видел семью Кадзэкагэ. Старший потомок великого клана, тоже незнакомый с ними лично, на удивление, и бровью не повёл.       — Гаара! — кинулся юноша-солнце к своему другу. Даже в полумраке он мог узнать знакомый шелест песка и почувствовать привычную чакру.       — Здравствуй, Наруто, — изумрудные глаза бывшего носителя демона сохраняли свой особый свет: обычно холодный и невозмутимый, но рядом с близкими становившийся мягче и уступчивее.       — А с нами поздороваться не хочешь? — шёпотом заверещал спутник лидера: выглядело это максимально комично.       — Канкуро! Темари! Рад вас видеть, — Узумаки неловко почесал затылок, слегка сбитый с толку столь долгожданным приёмом.       Нара дал всем отмашку на небольшой привал, после которого можно было продолжить путь — дальше, к Кладбищу гор — руинам легендарного рода Ооцуцуки. Ниндзя чуть разбрелись, стараясь не отходить далеко друг друга: примостились под мощными кронами деревьев или же расположились ближе к просторной поляне, где сейчас общались Лист и Песок.       Аюми, заприметившая знакомый силуэт, решила тоже присоединиться, но говорить раньше старшего не рискнула, так что терпеливо замерла по правую руку.       — Добрый вечер, Кадзэкагэ-сама, Темари-сан, Канкуро-сан, — поклонился мужчина со специфичным протектором на лице, закрывавшим не только лоб, но также и скулы до самого подбородка, — меня зовут Ямато, я капитан второго отряда, выдвигающегося против Зецу, а это… — шиноби указал на стоявшего рядом.       — Большая честь познакомиться с вами. Я — вице-капитан, — на последней фразе девушку заметно передёрнуло от уколовшего раздражения. Восстановленный статус дзёнина и опыт работы в АНБУ уже позволяли Итачи взять командование, на что был согласен сам Хокагэ, однако старейшины и особо консервативные Хьюга не оценили бы подобный шаг, так что формально лидером второй группы поставили Ямато, специально для бывшего отступника придумав новую должность. — Меня зовут Учиха Итачи.       Настала пора Аюми морщиться во второй раз: лица семьи Кагэ оказались красноречивее любых слов. Недоверие стало особенно заметно, когда кукловод и вихревой мастер многозначительно переглянулись. «И как вы собираетесь работать с ним, если даже поговорить нормально не можете»? — саркастично протянула девушка в мыслях. Она хотела тоже что-то сказать, раз уж формально дошла очередь, но планы прервал шумный и неугомонный вихрь.       — Смотрите, кого я к вам привёл! — радостно возвещал Наруто, проталкивая вперёд недовольного шиноби и скрываясь в листве раньше, чем настигнет праведное возмездие.       — Да-да, — нехотя отозвался тот, — протокол обязывает: добрый вечер, Кадзэкагэ-сама, я — Нара Шикамару, назначенный ответственным за первый отряд, надеюсь на Вашу поддержку, — очевидно, утомлённого дзёнина все эти формальности порядком изводили, но, будучи слишком ленивым, чтобы спорить с Узумаки, он всё же сдался и пришёл сюда.       — И это всё? — возмущённо выпалила Темари, явно оскорблённая столь ничтожным вниманием к её заметной персоне.       — Вот же проблемная женщина…       — Что сказал? — вспыльчивая девушка уже схватила парня за ворот рубашки, похоже, надеясь прожечь дыру хищным и злобным взглядом. Юноша лишь пораженчески развёл руками, миролюбиво обозначая, что не имел в виду ничего оскорбительного. Однако это не помогло и грозная повелительница ветра оттащила знакомого в сторону, намереваясь всерьёз отчитать, если не надавать тумаков.       — Прошу прощения, — тихо отозвался глава Суны, пока младший брат буквально буравил его глазами, всеми средствами намекая, что оставаться в столь непривычной компании не желает. Впрочем, песчаник не обращал на скрытые сигналы ни малейшего внимания.       — Ничего страшного, мы всё понимаем…       — Добрый вечер, — Аюми улавливала намёки значительно лучше, поэтому сразу же сообразила, что Ямато хочет сгладить возникшую неловкость за счёт её участия в беседе, — Ка… — чуть не ухудшила ситуацию ещё сильнее, — Гаара-сан*.       — Добрый, — на самом деле Аюми и Ямато, замороченные на всяких дипломатических церемониях, перегибали палку чрезмерным волнением.       Однако при виде юноши-солнца, равно как и при обращении Учихи, лидер Песка едва заметно прищурился, словно происходящее развеселило его. Или же нервным шиноби это просто привиделось? Гаара скользнул взором куда-то вниз, словно изучая руку девушки, затем задержался на темноглазом юноше, недвижимо стоявшем рядом, — чтобы потом улыбнуться тёплой и дружелюбной улыбкой, какую можно было крайне редко встретить у столь сдержанного человека:       — Приятно познакомиться, Итачи-сан, Ямато-сан.       Канкуро, всё это время пытавшийся слиться с местной флорой, выпал в осадок, поначалу не зная, куда себя деть. Но быстро считал атмосферу и почтительно поздоровался с обоими, к месту и не к месту использовав уважительные суффиксы и формы.       — Спасибо, Гаара-сан! — только и успела пролепетать обрадованная Учиха, когда гиперответственная Шизуне позвала уточнить что-то касательно лечебной техники по восстановлению глаз, повреждённых Мангёкё. Аюми была очень благодарна юному Кадзэкагэ, свободному от предрассудков: он признал Учиху Итачи как равного шиноби — не «недавнего Акацуки» или «бездушный инструмент», — а как человека, который способен наравне с остальными защищать собственную деревню.

***

      К рассвету отряд был уже на подступах к заветной точке. Бесконечный лес зелёной массой достигал самого горизонта: на лиственном полотне особенно ярко выделялись гигантские скелеты животных — высотой они были с трёх, а то и четырёхэтажный дом — будто свидетельства, оставшиеся с далёких эпох. Массивные кости, подобные останкам призывных зверей, местами раскололись, покрылись грязью или же заросли чахлым мхом. Удручающая картина, которую не способно скрасить даже розово-золотистое небо.       — Здесь мы разделимся, — прозвучало неизбежное. — Отсюда первая команда двинется прямиком к Тоби, а вторая пойдёт на север, где, по нашим данным, спрятаны тысячи Зецу.       Ниндзя согласно покачали головами, а затем угрюмо понурили плечи: никто не знал, чем кончится опасная миссия. Что ни говори, а смерть всегда находилась где-то рядом, порой задевая невесомым прикосновением одних воинов и безжалостно утаскивая в вечное забвение других. Разделяя удручённость товарищей, командир дал несколько минут для прощания.       Итачи ожидал, что Аюми крепко-крепко прижмётся к нему, как делала всегда, но в этот раз она будто намеренно избегала любого физического контакта, ещё с выхода из Конохи всячески стараясь держаться подальше. Так и сейчас — предпочла прежде попрощаться с младшим.       — Саске, будь осторожен, — обнимая что есть мочи, девушка мёртвой хваткой вцепилась в плечи юноши. Он сначала думал обыденно отмахнуться: мол, что за глупость, нечего распускать нюни. Однако за время, проведённое в селении Листа, — как в настоящем, так и в потустороннем — Саске стал лучше понимать своенравную бестию и её ранимую сторону, обычно сокрытую от других.       — Мы вернёмся, — твёрдо ответил он. Ни капли сомнения, ни тени неверия: только твёрдая убеждённость в данном обещании. Девушка доверительно прижалась ближе, а затем отпрянула и привычным жестом взлохматила волосы.       — Хах, — ухмыльнулась она, когда юноша принялся приглаживать возникший беспорядок. Безумно хотелось заплакать, но едкое внутреннее чувство подсказывало, что натянуть усмешку куда проще, чем сдержать истерику.       — Аюми, — болезненно-родной голос, который она бы узнала среди сотен других. Учиха обернулась, находу придумывая какую-нибудь убедительную, но обязательно смешливую выходку. Но, не успела она хоть что-то сделать, как Итачи заключил её в почти стальные тиски: одной рукой обвил талию, а другой — сдавил затылок, носом зарываясь в макушку.       — Я обязательно ещё раз обниму тебя так, — убеждал он не то её, не то себя, жадно вдыхая родной аромат: даже после долгого бега сладковатые нотки не желали никуда отступать.       — Береги себя, моё пламя, — отстранилась Аюми, когда командир уже приказал выдвигаться. С момента судьбоносного воссоединения она ни разу не называла Итачи так вслух, хоть и неоднократно прокручивала подобное обращение в голове.       — Не угасай... — произнёс юноша одними губами, чтобы лишь его избранница смогла разобрать. Девушка ласково посмотрела на возлюбленного, преисполненная какой-то безграничной веры в хороший исход, потому как надежда — единственное, что у них оставалось.