Никс
Жизнь человека создана для того, чтобы сгореть и всё. Старый жулик знал о чём говорил, когда спёр у меня кошелек много лет назад. Стоило ли говорить, что после этого я не носила кошельки и научилась его приёму выманивания драгоценных цацек? Думаю, нет. Но всё же сейчас я бы с ним поспорила. Ибо горит не жизнь человека, а сам он. С каждым своим словом и поступком. Как только человек не знает, что делать и сказать миру, людям… себе, предпочитая забраться в угол, то он и потухает. Сейчас я горела. Правда, в огне вины, когда парализованное тело Клауса упало к ногам Кола, а жуткий костяной клинок нырнул в тело гибрида. Он будет дьявольски не в духе, когда очнётся. — Знаешь, если он попытается убить меня, то я утащу в ад тебя с собой, Никки, — усмехается Кол. — Кто бы сомневался? Вдвоём всё же легче пробираться к тёплому местечку. Но спасибо, что откликнулся на мою просьбу так быстро, — ответила я, завязывая резинкой волосы в низкий хвост. Нервозность пробежала внутри меня наэлектризованными комочками, когда мы пошли к зданию ангара. Боже, что бы делали без Марселя Жерара? Кол перевёл взгляд на меня и тихо уточнил: — Волнуешься? Молча киваю. Я получила массу сообщений от Трипа, что не всем бунтовщикам поступила моя кровь в организм, а это, значит, первые минуты боя я не смогу ничего сделать, пока они будут пить мою кровь. В животе всё предательски сжималось от страха, что всё, может, полететь в тартарары. Никаких пистолетов или же холодного оружия при мне не было, ибо по сути эта битва не наёмников, а природного превосходства. Всё что у меня было — это кровь и малюсенький ножик. Я обрисовала свой план Колу и попросила его заняться устранением Клауса ненадолго. Естественно, в формате сообщений. Отлично осознавала, что будет, если он увидит всю картину. В ногах появлялась слабость, как только представлю, что гибриду придётся видеть мою уязвимость. Смотреть и стоять на месте… Я бы не выдержала вида его унижения. Нечего ему глядеть и на моё. — Кол, присмотри за Клаусом. Как только выйду — смываемся. Адрес скинула тебе эсэмэской, куда меня отнести, — шепчу и слышу гул голосов. Вампир скептично взглянул на меня, но, увидев тихую мольбу в моих глазах, послушался. Я с благодарностью проводила его взглядом. Стоило мне войти в просторное помещение, наполненное не только наёмниками, но и людьми Марселя, как все затихли. Машинально выпрямилась и пошла вперед, ощущая, как пристальные взгляды впиваются мне в спину. Улыбнулась их серьёзности. Я отлично знала о чём они все сейчас думали. Мои кураторы под предводительством Трипа стояли напротив пятерых парней и одной девчонки. Гарсиа украдкой кивнул на двух вампиров посередине, что, видимо, так и не выпили моей крови. — Здравствуй, Марсель, — кидаю приветливое вампиру, больше похожий сейчас на наблюдателя, нежели на владельца сей «апартаментов». Тот тоже кивнул мне и что-то шепнул одному из своих вампиров. Встаю по центру и обвожу тяжелым взглядом шайку революционеров. — Какая прелесть. Вместо того, чтобы спасаться от участи своих товарищей, вы внаглую заявились сюда и потребовали встречи со мной. — Всем известно, что корпорацией не может управлять тот, кто значительно уступает в силе двум секторам. А ваш любимый командир скрыл факт своей слабости! — заорал патлатый брюнетик. — Ей не место, среди нас. Человек не может быть во главе клана! Раньше мы стерпели подобное с Гнилым, так как находились под покровительством «Ночных Птиц». А ужасный Монстр же оказался обычной гибридской потаскухой! — надрываясь, кричит девчонка-оборотень. На кончике указательного пальца раздался толчок, когда направила его в сторону девушки. Сила крови шаманки, подобно чуме, захватывала контроль над ней. Гнев сжирал каждую клеточку моего тела. Они говорили обо мне так, словно здесь и не было. Как с недостойной. Но я лишь изогнула губы в едкой улыбочке и холодно произнесла: — Возможно, и так. Но зачем же так орать? Я буквально в двух метрах от вас и всё слышу, как и остальные. — Всё с такой же улыбкой делаю шаг вперёд. — И что же вы за наёмники такие, которым нужно чьё-то покровительство? Может, вам ещё охрана нужна? По толпе прокатились смешки, от чего их уверенность слегка пошатнулась, а сами они выглядели пристыженной сворой щенков. — Валите к мамочке! Здесь не место скулящим сосункам! — разносилось со всех сторон. И хорошо, если бы они ушли. Но по глазам видела, что не сдадутся. А жаль. Я хотела решить всё мирно. Смысл проливать кровь наемников, если они могут сделать это сами на заказе и принести прибыль? Но, видимо, без трудностей никак не обойтись. — Я пришла сюда безоружной. Хотите моё место? Вы знаете правила, — громким голосом говорю я. — Чтобы его получить, должно перестать существовать меня, так? Вперёд! Давайте! Не каждый день предоставляется шанс убить командира Луизианы. Никто вам мешать не будет. Так, кто им хочет стать из вас, горки сопляков, а?! Я сорвалась на провоцирующий крик, уже ощущая, как нарастает возбуждение толпы. Конечно, для кого-то это будет зрелищем. Но, видит бог, как я силилась, чтобы изображать из себя подобие бесстрашия перед ними. Лишь идиот ничего не боится. А в моём плане было много нюансов. И то, что он сработает была вероятность где-то пятьдесят на пятьдесят. Первая в атаку пошла та волчица. Не медля, кинула ей в глаза порошок из аконита из кармана куртки и одним движением перерезала глотку единственным ножом, что у меня был. Маленькая победа тут же забылась, когда острые клыки вонзились в шею сзади, а руки с хрустом сжали мои плечи. Ворот водолазки начал пропитываться стекающей кровью, пока вампир с жадностью глотал её. Темные точечки заплясали перед глазами. Наугад ударила ножом в лицо и вывернулась из захвата. Шея начала пульсировать нестерпимой агонией, словно в неё внедрили какую-то заразу. Но этого всё ещё было недостаточно. Поэтому, когда мою руку опалил второй укус, а нож отобрали я постаралась сосредоточиться на том, чтобы почувствовать то, как моя кровь набирает силу в них. Поняв, что все получили порцию пакости от меня, то решилась и на действия. Сопротивление порождает боль, а она же ту вспышку, которую я и призывала в себе. Я достала спрей с вербеной и прыснула её в лицо наёмника. Пока тот был занят своими глазами, его место пытался занять амбал с сальными дредами. С ним драться пришлось гораздо труднее. В один момент он с силой толкает меня к стене. Голова ударяется о бетон, а нестерпимый звон в ушах мучает барабанные перепонки. Во рту тошнотворный привкус крови. Успеваю увидеть напряженный взгляд Марселя, что уже был, кажется, на грани, а затем темная тень падает на меня. — Да здравствует командир, — ухмыляется амбал, неожиданно впечатывая ботинок в моё колено. Крик раздирает горло от треснувшихся разом костей. Моё колено хлюпнуло от движения ботинка. Казалось, что от боли я сейчас же упаду в обморок. Но вместо этого злая, по-настоящему тёмная ярость вспыхивает жадным пламенем во мне. Амбал замирает от моего взгляда, не решаясь сжать мою шею в кулаке. Может, это и было то, чего я добивалась, но боль резко трансформировалась в мощную энергию, захватывающую каждого из них. Такая дикая, манящая и всё же родная сила. Внутри поднялась необъяснимая радость, словно я встретилась с ней, как с человеком, которого ждала всю свою жизнь. Свобода. Эта сила олицетворяла её и она была той частью меня, от которой отказывалась всю жизнь. — Убей их всех, а затем вырви себе хребет. — Приказ срывается прежде, чем я успеваю очистить разум от мутной дымки в голове. Наверное, только осадок от этой силы и позволил мне самой подняться и пойти, хромая, к выходу, мимо безжалостно дерущихся мужчин. Кровь стекала с руки ручейком из укуса, образуя лужицы. Мучительные крики и треск костей ушли на второй план, как и опасливые взгляды остальных. Кол был возле гибрида, как и обещал. Я улыбаюсь парню, но закрываю глаза уже на земле. Не помню как оказалась в лежачем положении, но едва не взвыла от ускользающей частички силы от меня. С ней мне было хорошо. Я не ощущала себя одинокой или же… беспомощной.Клаус
— Извини, братец, но это была не моя идея, — протягивает Кол, прежде чем вытащить проклятый клинок из меня. Темные глаза вспыхнули лукавыми огоньками при виде артефакта в обтянутом кровью кулаке. — Хотя, не скрою, что реализация пришлась мне по вкусу. Правда, меня огорчает, что даже так — я счёт не сравняю. Хватит трепаться, предатель. Кол толкнул ко мне еле живого парня. Его ор сотряс пространство, когда клыки разодрали кожу, а теплая кровь потекла обильной струей в меня. Силы возвращались с той же скоростью, с которой костяной клинок и лишил. Откинув от себя бескровное тело, поднялся с земли. На выходе из машины Кол и Никс сумели провернуть свой план. Маленькие иуды. В принципе, чего ещё было ожидать от неблагодарной шайки обманщиков? Приду в изумление, если и Люсьен не окажется где-то здесь неподалёку. Хуже сделали только себе подобной выходкой. Ибо я уже был зол и прощать не собирался. И не только из-за кинжала, но и какой-либо логичной связи с тем, что меня было решено отстранить от дел, как бесконтрольное животное. Выжившие или же не найденные кураторами наёмники решили выступить напрямую всё в том же ангаре Марселя, решивший, видимо, любезно его предоставить. Хотя, может, они были уверены в своей неприкосновенности под надежным крылом Жерара? Тем не менее, сейчас Марсель спокойно наблюдал за тем, как трупы поливали дешевым виски и сжигали их коллеги на бетонном полу. Значит, я пропустил бойню. Какая досада. Правда, самое паршивое, что Кола и Никс не наблюдалось. Полагаю, они всё спланировали за то время, пока мы с Морель сюда добирались. — Она поступила правильно, исправив свою ошибку. Тебе не надо было этого видеть, — говорит Жерар, скосив на меня тёмный глаз. Затем отпил виски из горла и протянул мне. Сам разберусь, что мне нужно. Перехватив виски из его руки, сделал пару глотков алкоголя и позволил себе насладиться горьковато-обжигающим послевкусием. Прошёлся языком по зубам, будто бы хранившие солоноватый оттенок крови. Кстати, о крови. Перешагивая через трупы, присел на корточки перед одной из бордовых лужиц. Прикоснувшись подушечками пальцев к прохладной жидкости поднёс к носу и втянул в себя кисловато-сладкий запах. Как у красной смородины. Кровь шаманки. Её. Я перевёл резкий взгляд на лицо ближайшего мертвеца. Уголок губ и подбородок испачканы не в его крови. На все двести процентов. И я, мать его, уже догадался, кому пришла в голову гениальная идея накормить своей кровью этих отморозков, чтобы потом расправиться с ними. Зная принципиальность Никс к вампирской крови и магии, то, навряд ли, она находилась в здравом духе. Её кровью здесь было всё пропитано, а, значит, в данный момент она находится в месте, где, может, в безопасности зализать свои раны. Но исключительно в том случае, где я не имею доступа к убежищу. Это можно было бы назвать сложностью, если бы я не знал об ещё одном месте. Всегда любил головоломки и загадки. Вернее, их решать. И, кажется, я кого-то сегодня убью.***
Никс
— Боже, какое убогое место. Кожа на губах натянулась и лопнула, когда я улыбнулась. Сил не было даже, чтобы открыть глаза, но недовольный бубнёж Кола возле уха немало меня развлекал. Конечно, парню не особо по вкусу заброшенные здания. Тем более, ночью. Он остановился, подкинул меня, принимая удобное положение рук, и дальше понёс. Я слышала, как Кол чертыхался, когда мусор попадал ему под ноги. Но вампир шёл верным путём, ибо вскоре мы оказались возле потайной стены. Когда-нибудь моя ненормальная страсть к тайникам — сдохнет в адских мухах, но, видимо, не в этом десятилетии. Кол опустил меня на подоконник, а сам принялся отодвигать шкаф в сторону, где была спрятанная дверь. Чуть погодя, услышала, как звякнула стремянка в тишине, выдергивая меня из сна. — Это ещё что такое? — Высунь стремянку из окна, расположи на двух металлических концах из стены, пока не упрутся в подпорку и перелезь через верхнюю форточку. Дверь открывается только с одной стороны, — вымолвила я. — Думаю, я сумею обойтись и без лестницы. — Тогда спрячь её обратно. Окна со скрипом отворились. Влажный ветер всколыхнул волосы у моего взмокшего лба и я с мучительным стоном тянусь к нему, но тут же съеживаюсь от пронзившей боли в правом колене. Укусы пульсировали на руках и шее тупой болью, задевая нервные окончания, из-за чего головокружение и тошнота усиливались. Если бы не моя природа, то сломанным коленом и сотрясением мозга — я бы не обошлась. Ничего страшного. Внутри у меня были таблетки и медикаменты, как и костыли, так что переживу. Но сейчас я хотела только спать. Ещё в подростковом возрасте поняла одну истину: никто в мире наёмников не будет тебя уважать, если не умеешь держать удар. Покровители или же союзники — второстепенное. А глава какой-либо группировки просто не имеет права прибегать к ним, дабы просто решить дела со своими подчинёнными. Какой из тебя лидер, если не можешь своих же людей приструнить? Значит, правильно выступили, блин, раз ты тряпка. Спасибо, не надо мне такой славы. Убаюканная ветром и тишиной заброшенной школой-интерната для мальчиков, ненадолго задремала. В сонном состоянии вновь ощутила, как Кол поднял меня с подоконника. Запах спирта и терпкого парфюма окутал меня. — Никс, ты спишь? — в тихом голосе вампира появилась напряженность и будто бы не над головой, а со стороны. — Ум-м-м, нет ещё. А что? — Просто хотел поинтересоваться: почему ты не захотела, чтобы Клаус присутствовал на разборке? — всё с такой же серьёзностью спрашивает парень. Я услышала, как зашуршало постельное белье, а затем меня положили на матрас. Друг помог мне снять куртку и шапку, а затем принялся расшнуровывать ботинки. Путы сна снова начали окутывать, но голос Кола не унимался: — Так что? — Я же тебе говорила, — бубню и утыкаюсь лицом в подушку. Ботинок упал воле кровати. — Считай, что я просто учусь заново справляться со своими проблемами самостоятельно. — Или ты не хотела заставлять моего несдержанного братца быть безучастным, когда тебя избивали и пили твою кровь? Рука с силой сжалась в кулак от злости на простыне, но прежде всего на себя. Я не должна была опрометчиво приглашать его ехать с собой, а потом так поступать с ним. Но осознавала, чем обернётся, если Клаус будет там. А звание слабачки прилипло бы ко мне, как скотч к бумаге. — Не без этого, — тихо призналась я, сморщиваясь от нового выстрела в коленке. — Наёмникам плевать на то, кто бы за меня вступился: друг или союзник. Если ты не демонстрируешь силу или же хитрость в чрезвычайные моменты, значит, ты — слаб, Кол. В твоём мире такие же законы. Второй ботинок упал к первому и вскоре почувствовала, как одеяло сверху легло на меня. Я пододвинулась на середину кровати с чётким знанием, что Кол только что ушёл. И не через форточку, а дверь, что захлопнулась, а замки повернулись. С момента, как почувствовала запах спирта, поняла, что он был здесь. И почему постоянно думаю, что сумею побороть его? И хочу ли этого? Каждый раз, когда я говорю Клаусу уйти, то никогда не хочу, чтобы он меня послушал. И мужчина неким образом об этом был лучше всех осведомлён. Подонок. Выдохнув из себя воздух, обняла руками край одеяла и проговорила: — Знаю и понимаю, что зол. Но давай обсудим это не сейчас? Тяжелые шаги приблизились к постели. Из-за того, что последний час я не открывала глаза, то мои остальные чувства обострились, как никогда. — Когда у тебя будут силы вновь сбежать? — вкрадчиво произносит Клаус. — На твоё счастье, у меня сломано колено, а ближайший источник вампирской крови — ты. Поворачиваюсь к нему и распахиваю глаза. Единственная настольная лампа еле-еле давала свет, освещая малую часть пространства. Высокие окна затонированы, поэтому в помещении стало ещё темнее, чем было до моего ремонта. Сосредоточив взгляд на Клаусе, улыбнулась уголками губ. Гибрид смотрел на меня исподлобья, будто бы собираясь удушить здесь и сейчас. И всё же видела, что он переживал. Какое забавное дежавю. Однажды я видела уже его таким злым и, как ни странно, шевелиться тогда тоже не могла. Хотя, тогда ситуация была плачевнее. — Что тебя рассмешило? — Гибрид вздернул грозно бровь и подошёл к кровати. — Просто просекла, что твою кровь даже я не сумею взять, особо не палясь. Клофелин-то на тебе не сработает, — с готовностью ответила ему. — Безвыходная ситуация для бедной мошенницы. Хоть Клаус и закатил глаза, но суровое выражение его сильного лица начало разглаживаться. Видимо, тоже представил мои попытки похищения его родимой кровушки. — Ты — неисправима, — констатировал он. А ещё у меня сотрясение мозга, так что я слегка в неадеквате. Но разве меня сейчас это волнует? — Как и ты, — добавляю я, не спуская с него лукавого взгляда. Клаус чему-то про себя таинственно улыбается и протягивает с лёгкой насмешкой: — И что же нам с этим делать, Никоиша? — Иди ко мне, — еле слышно шевелю губами, — а дальше уже разберёмся. Мужчина удивлённо моргнул, когда я подвинулась, освобождая часть кровати для него. Мне понравилось наблюдать за его замешательством. Может, я просто наслаждалась тем, что могу до сих пор чем-то его ошеломить. Но сейчас мне не хотелось оставаться одной и вообще… помните про сотрясение мозга, да? Это всё оно, а не я. Да-да. Улыбка на лице Клауса расширилась. Он кинул свое пальто на кушетку у кровати, затем сел на постель и принялся расшнуровывать ботинки. Я съежилась под одеялом, когда он лёг напротив меня и глубоко взглянул в глаза. То дурацкое понимание насколько он все же старше и сильнее накрыло с головой. Ведь действительно сломать меня как спичку — в его силах. — То, что сказала Колу правда? — Да, — отвечаю и сжимая сильнее пальцами краешек одеяла. — Извини. Мне не хотелось прибегать к столь радикальному методу и впутывать сюда Кола, но я предполагала, что ты можешь вмешаться. — Не зли меня, Никс, — холодно прочеканил он, ловя моё запястье. — Ты могла умереть, из-за своей безрассудной гордости. И даже в нашем мире является нормой, когда мужчина не даёт в обиду свою женщину. — Господи, какой же ты зануда, Клаус Майклсон. Женщина на добровольной основе, что редкость для тебя, пригласила в постель, а ты и здесь умудряешься пилить ей мозг. Больше не совершу такой ошибки, — выдергиваю свою руку из его захвата и возмущенно бурчу, поворачиваясь спиной к гибриду. Опасный момент. Не повторяйте в жизни моих оплошностей, товарищи. Прикрыв глаза, почувствовала, как он зашевелился. Я притихла, ожидая, что Клаус сейчас уйдет, но вместо этого тяжелая рука обняла меня. Горячее дыхание касается кожи. Внутренности поджимаются, а жилка пульсирует на шее заходится в припадочном ритме от близости его губ. Я замерла, еле подавляя поднявшуюся панику. Мне все ещё было не по себе от близости гибрида после того, как была готова погибнуть от его рук. Клаус — непредсказуемый. Очень много было моментов, где он являлся своим врагам в образе друга, союзника или даже возлюбленного. И я не могла этого не помнить. И тем не менее, бунт гормонов одержал победу. Ибо, несмотря на Ардению и наших тараканов, я в глубине души знала, что Клаус меня не убьёт. Мне хотелось, чтобы он был рядом. Даже, когда у меня не было больше ни силы, ни артефакта. — Твоё сердце так быстро бьётся. Приятно знать, что я до сих пор способен вызвать у тебя такую реакцию, — усмехается Клаус, утыкаясь лицом в стык между плечом и шеей. Укус отозвался ноющей болью. — Это не от тебя. Я просто вспомнила, что в моем любимом оружейном скоро будет распродажа и это заставило моё сердце окрылиться от неведомого доселе восторга, — с ехидцей отвечаю я, накрывая его руку своей. Затылком ощутила, как он улыбнулся. Жёсткие пальцы переплелись с моими, а потом он крепче обнял меня. Я начала расслабляться, прижимаясь спиной к его груди, но вместе с тем и засыпать. Позволив себе насладиться мягкостью кровати и теплом его рук, я вскоре провалилась в сон. Проснулась где-то посреди ночи, но от того, что мою голову приподняли и влили в рот нечто теплое и вязкое. Промычав что-то нечленораздельное, в котором требовала воды, ибо жидкость дико сушила горло. Когда получила запрашиваемое, то вновь окунулась в сон. Наверное, я была из тех людей, которым никогда ничего не снится. Как упала на кровать — так и проснулась. Иногда меня это коробило, ибо в детском доме у моей соседки были всегда такие красочные сны, а у меня же сплошная пустота. Проснувшись по привычке рано утром, наплевала на всё и стянула с себя окровавленную водолазку с джинсами, оставшись в футболке, носках и спортивном нижнем белье. Мне стало жарко под ворохом одеял и захотелось сбросить всё лишнее с себя. Клауса не было видно, а на то, что мои болезненные симптомы резко исчезли — не обратила внимания. — Какая удача. Ты проснулась, — раздался глумливый голос, резко выдернувший меня из сладких сновидений. Он что… был здесь всю ночь? Я надеялась, что мне всё это приснилось и вообще Клаус сразу же смылся, как только заснула. Молча показываю средний палец и забираюсь под одеяло. Громкий смех гибрида раздаётся совсем рядом. Я бы даже сказала в критичной близости. С меня сдергивают одеяло, но лишь съеживаюсь на матрасе и закрываю лицо подушкой. Неожиданностью стало, когда меня подло оторвали от тепленькой кровати и понесли с такой стремительностью, что я вытаращила глаза лишь в момент бьющих холодных струй со всех сторон. — Твою ма-а-ать! — завизжала я, делая безуспешную попытку выскочить из душевой. — Боже, а я уже и забыл о том, какой добрый нрав у тебя по утрам, дорогуша, — смеется он, удерживая меня за талию. — Воду хоть теплее сделай, скотина! На эту уступку мужчина пошёл. Поэтому, когда тёплые и мягкие струи полились сверху, я перестала стучать зубами и ещё пару минут просто стояла, упирая сердитый взгляд в стеклянную, матовую стену. Как и предполагала, пальцы впились в обнаженную и гладкую кожу его плеч, по которой скатывались ручейки влаги. Слышу его тихий вздох, а затем мягкое: — Мне нравится твоя татуировка. Проклятие. Взгляд зеленовато-голубых глаз с восторгом разглядывал на бедре татуировку в виде кисточки, рисующей кинжал, с загнутого кончика которого стекала алая капля. В животе поднялся трепет. Не знаю почему, но я была рада, что ему она понравилась. — Она старая, — тихо отвечаю. — Эту татуировку сделала ещё в семнадцать, а свела в девятнадцать. Но так как это тело моей восемнадцатилетней версии, то вместе с шрамами и она вернулась. Клаус прикасается пальцами к чёрным линиям. Дыхание перехватило, что не ускользнуло от него. Его прекрасные губы растягиваются в хитрой улыбке, а большой палец очерчивает кисть, задевая ногтем кожу. — Почему свела? — Тристану она не нравилась. Он считал её излишне пошлой. Напряжение дергает меня за нервные окончания. Надо было уходить. То, что он вылечил меня и оставался здесь всё это время — было частью какого-то его плана. Стоит мне потерять бдительность, как гибрид сделает какую-нибудь пакость в отместку за клинок в грудь. Без сомнений. Майклсону что-то нужно было. — Видимо, его уязвило то, что он не нашел в ней себя, — с самоуверенностью мерзавца протягивает Клаус. Я задираю подбородок вверх и встречаюсь с ним взглядом. Лицо Клауса блестело от влаги в тусклом свете. Вода продолжала литься на нас сверху. — Знаешь, ему мало, что нравилось на мне. Не считая себя, конечно. Лишь это Тристан и считал приемлемым на мне. Чувство сладостной мести наполняет меня от того, как вспыхивают его глаза. Но я добивалась не его злости, а свободного прохода для себя. Осторожно пробираюсь к дверям, выжимая влагу с волос. Футболка противно липла к телу. Изумлённый вскрик срывается с губ. Цепкие руки сжали мою талию и развернули резко спиной к стеклянной стене. Клаус окатывает меня взглядом сверху-вниз и упирает ладони по сторонам от моих плеч. — Мы не закончили. — Чего ты хочешь, Клаус? Какую игру на этот раз ведёшь? — выпалила я, плотно прижимаясь спиной к стене. — Почему действительно остался? — Потому что я этого хотел, — говорит Клаус, не сводя с меня сурового взгляда. Я с недоверием поглядываю на него, упираясь руками ему в грудь. — Всё, что связано с тобой приводит меня в ярость. Иногда мне кажется, что я больше видеть и слышать тебя не могу. И тем не менее, ты — тот кусок моей жизни, от которого я не в силах отказаться, Никоиша Касл. Никогда. Не дожидаясь моих слов, мужчина резко отталкивается от стены и выходит из душа. Я же остаюсь с бешено бьющимся сердцем и огромным смятением. Это что сейчас было? Ни Клаус, ни я никогда друг другу не признавались в чувствах. Ибо… чёрт, подобное не в нашем стиле. Но сейчас это очень было похоже на то, что он сделал огромный шаг в этом направлении. И я понятия не имела, как реагировать на признание. Выйдя из душа, сразу почувствовала сквозняк, отчего гусиные мурашки расползлись по спине. Клауса здесь больше не было. С тихим вздохом поправила полотенце и направилась к окну, дабы закрыть форточку. Надо было сделать её маленькой, чтобы только я смогла пробираться через неё. А то Майклсоны спокойны пролезают, как к себе домой. Потом хрен вытравишь. Моё внимание привлекает блеск сбоку. Защёлкнув щеколду, спустилась с подоконника и на один долгий миг столбенею при виде золотого прямоугольника с затейливой вязью рун по бокам. — Неужели это действительно он, — бормочу себе под нос, подхватывая артефакт двумя пальцами за кожаный шнурок. Дикий импульс ударяет в грудь, когда я всё же берусь и за кулон. Воздух из легких вытесняет пьянящее чувство восторга от воссоединения с силой. Ликование кружилось в голове, но что-то будто мешало мне насладиться всей мощью. Сам артефакт, что томил ту часть меня в себе и не давал всецело окунуться в эту сумасшедшую энергию. Невероятное ощущение, правда? — Да, — выдыхаю и с силой сжимаю острые края артефакта, что натягивают, а затем прорывают кожу на фалангах. Темно-красные, шустрые змейки сползают с пальцев и опадают на подоконник. Сломай его. Возникший приказ в голове стал неожиданностью, от чего я чуть действительно не выронила мистическую побрякушку на пол. Но самое паршивое, что этот голос принадлежал не мне. — Проклятая сука, — выругалась я, убирая за шнурок артефакт в сумку. Резко устремляю взгляд в висящее зеркало в серебряной оправе, чья гладь будто бы подернулась. Ардения выбралась из мира шаманов и уже затаилась в городе. Эта стерва отлично знала на что давить: на мои сомнения. А они появлялись, когда я оставалась одна. Значит, не стоит ей давать подобной привилегии.***
— Вот завтра размажем этих куриц из католической школы по полю, а дома уже утвердим титула чемпио-о-онства-а-а! — пропела радостная Доминик, начавшая задорно раскачивать плечами взад-вперёд. Я прыснула со смеху, располагаясь удобнее в кресле. Уже был вечер, а я только вернулась в мэрию от открытия нового стадиона. Нужно было завезти кое-какие бумаги и успеть принять звонок от Дом. Девушка вместе с командой уехала на выездную игру в Джефферсон и звонила после тренировки. — Эту игру я не пропущу, дорогая. Даю слово мэра. — Ага. Значит, вероятно твоего прихода равна сорока процентам, — с ехидцей проговорила девушка, поправляя свой телефон на штативе. Её темные глаза прищуриваются, когда она вглядывается в меня. — С тобой всё в порядке? — Конечно. А что? — Ну, не знаю вид такой у тебя… убитый, что ли? — с обеспокоенностью протягивает Дом, подпирая подбородок кулаком. — Или опять эти чванливые чиновники тебя мурыжат? Если это так, то мы с девчонками их с клюшками в углу будем поджидать. Назови имена и мы сделаем всё быстро и тихо. Воображение услужливо нарисовало толпу юных девушек с розовыми клюшками и какого-то усатого дяденьку в заношенном пиджаке, что беспомощно прикрывается потрепанным дипломатом. А звонкие крики «бей гада» и " постоим за мэра, девчат» разносятся по всей темной подворотне. Моё изначально приличное хихиканье переросло в бесконтрольный хохот, отчего ноутбук и все предметы затряслись на столе. Я ухватилась руками за стол, чтобы не свалиться с кресла. — О боже, Дом, ты просто чудо, — еле выдавила из себя я, вытирая пальцем слёзы. — Но нет. Пока я в ваших услугах не нуждаюсь. Просто очень устала. — Тогда марш домой. А то вижу ты уже забилась в своей мэрской норе. Совсем без меня потеряла вкус к жизни, — фыркнула Дом. — Даже спорить не буду. Мы ещё минут десять поболтали, пока не позвонил Хантер девушке. Дом тут же стремительно попрощалась со мной и влетела в новый видеочат. Но я не обижалась, ибо это уже её личная жизнь. В конце концов наш разговор был достаточно долгим и теперь очередь Хантера. Уилл тоже звонил мне и спрашивал насчёт нашего разговора с Дом. Я сказала ему, что девушке надо немного времени. Предложила ему сходить вместе на её игру. Доминик очень понравится, если он проявит к её жизни и успехам интерес. Да и Уилл с энтузиазмом согласился, сообщив, что сам думал о том, чтобы посетить игру команды девушки. Выехала из мэрии я где-то через час, но направилась не домой. Припарковав машину у тротуара, последовала к дверям особняка. Столкновение с Хейли и дремавшей у неё на руках Хоуп стало хоть неожиданностью, но достаточно приятной. — Когда глава города начинает захаживать в один и тот же дом, то у кого-то появляются проблемы, — с мягкой иронией в голосе произносит Хейли, крепче перехватывая тело дочки. Я закатываю глаза. Нет, всё же Маршалл нравится издеваться над моим постом. Вернее, моей персоной, занимающей данное место. Неудивительно. Я бы тоже подшучивала над кем-то из своих друзей. — Но точно не у главы города, — отвечаю на её манер, а затем с пафосной театральностью откидываю рукой локоны с лица. Уголки губ девушки приподнимаются, а в зелёных глазах сквозит догадка. Я хоть и постоянно ругаюсь на глупость людей, но иногда у меня возникает резкое желание, чтобы все на миг отупели. У вас бывает такое желание? Нет? Так… хех, у меня тоже. — Привет, тётя Никс, — сонно бормочет девочка, приоткрывая любопытный голубой глаз. — Здравствуй, звёздочка. Как у тебя дела? — с теплотой в голосе отзываюсь я. Не стала уточнять, что имею в виду не только красивый сияющий шарик с неба, но и метательное оружие под этим прозвищем. У меня было стойкое ощущение, что однажды эта девочка перевоплотится в столь стремительное, красивое и опасное холодное оружие, способное пустить много крови. — Хорошо. Только спать хочется, — с лёгкой досадой говорит Хоуп. — Ты и так уже сбилась с графика, — строго проговорила Хейли, но было видно по её светящимся глазах, что дочь она любила до безумия. Горечь постоянно гонимого сожаления начала проедать грудную клетку, ведь мне тоже… тоже так хотелось. И у меня могло быть так. Моей дочери сейчас был бы год и… Господи, опять я за своё. Всё постараюсь забыть и жить дальше. В конце концов, у меня есть Дом, а раньше был Миша, живущий теперь со своей бабушкой в одном из красивейших городе Европы — Париже. Может, ещё кто-то будет. — Маму надо слушаться. Ты же знаешь, что надо уснуть до полуночи, чтобы приснились самые крутые сны? — Нет, — качнула она головой. — А если я не успею уснуть до полуночи, тёть Никс? — Приснятся очень темные и жуткие сны, — таинственным голосом отвечаю ей. — И там будет даже вредный Дэн. Стоило ли говорить, что после этого девочка изъявила желание быстрее лечь спать и подгоняла свою маму, дабы не встретиться с врагом во сне? Полагаю, нет. Я не могла не улыбаться, глядя на них. Им очень повезло друг с другом. И Клаусу тоже. Мне показалось почему-то бессмысленным искать гибрида в спальне или же кабинете. Если бы не был занят, то стопудово попытался меня поразить своим «эффектным» появлением, которые терпеть не могу. И я сейчас серьёзно. У меня не особо адекватное восприятие всяких сюрпризов и неожиданностей, ибо, обычно, ничего приятного в них не было. И, как оказалось, интуиция меня не подвела. Его высокая фигура стояла напротив мольберта, где уже находилось полотно. Я притаилась у двери, не решаясь прервать его от работы. Клаус понятия не имел о том, что могла наблюдать часами за его увлеченностью творчеством. Быстрые или медленные движения его рук, когда он наносит мазки, всегда были продуманы. Даже во время хаоса в мыслях или же чувствах он работал с профессиональной тонкостью. Ну, мог сломать в бешенстве заляпанное полотно, но никогда почти законченную работу. — Я всегда знал, что ты притворялась, когда разыгрывала сон на кресле, — говорит Клаус, не отрывая сосредоточенного взгляда от полотна. — Поэтому и поставил здесь кушетку. Мой взгляд упал на обитый бежевой тканью диванчик у окна. Тихо посмеиваясь, приоткрыла дверь и вошла в мастерскую. Днём она всегда была залита светом. — И зря. Мне было очень неудобно шпионить за тобой оттуда. Клаус ополаскивает в стакане с водой кисть и вытирает ворс сухой тряпкой, поднимая на меня проникновенный взгляд. И снова эта его дурацкая лукавая ухмылочка, которую мне тут же хочется стереть с лица мужчины. — Даже так? Из всего я могу сделать один вывод: ты без ума от моих картин, Никс, — произносит Клаус, вытирая пальцы от темно-синей краски. Затем сует обратно тряпку в задний карман джинсов. — Неправда. Если бы ты рисовал на улице, как уличные художники, я бы тебе и доллара не бросила в потрепанную шляпу для сбора на кусок хлеба и папки с листами бумаги, — с издёвкой заявляю я. — Только от жалости, если там не будет и одного цента. Щёки краснеют под его испытывающим взглядом его глаз, в которых уже появились бешеные искорки. Я прикусываю нижнюю губу и достаю тюбик помады из сумки, подходя к окну. Красный кончик мягко скользит по стеклу, выводя короткое слово «ты». Невероятная волна смущения захлёстывает меня, когда встречаюсь с ним взглядом. Я понятия не имела, что сейчас делала и правильно ли это всё. Но появление Ардении и то, через что мы прошли, заставило меня кое-что заново переосмыслить и взвесить, что… всё-таки, я хочу, чтобы Клаус знал, что к нему чувствую. Как бы ванильно и хреново это не звучало. — Я не художник или же, чёрт побери, не грёбаный поэт, чтобы красиво говорить, — с небольшими запинками в дрожащем голосе говорю. — Ты не спрашивал и я тоже никогда… и я хочу тебе сказать, что… что пойду отсюда. Пока. Теперь стыдливый жар распространился к груди. Я срываюсь с места, намереваясь сбежать, куда подальше. Господи, о чем вообще думала? — Кто бы мог подумать, что Никки Морель — такая трусиха? — настигает меня у самой двери скучающий голос Клауса. — Может, дело в этой, как мне кажется, лишней юбке или всё же в правоте тех бестолочей-наёмников? Мать вашу. Это буквально была та ловушка, в которую себя загнала сама. Если уйду, то Майклсон будет стебать меня до самой могилы с этим побегом, а если же останусь и закончу… Еле сглатываю застрявший ком в горле и медленно поворачиваюсь лицом к нему. Клаус с вызовом смотрит на меня, прислонившись плечом к стене. Вот только этот наш поединок отличался от всех остальных. Он отлично знал, кто победит. Уже победил. И при любом раскладе — я в проигрыше. Может, пока ещё не поздно свалить, соблазнить Марселя и собрать армию, чтобы у кого-то чувство собственной важности опустить? Ну, совсем немножечко. Для профилактики и пользы душевной гармонии гибрида.