***
Планы на вечер. Это звучало так многообещающе и до развратности просто, что Дмитрий просто не мог усидеть на месте. Его разбудили поцелуем, позволили прикасаться — и если бы не чертов будильник, все явно кончилось бы совсем не быстрым передергиванием в душе. Вздохнув, он сделал радио погромче и облокотился на руль, невидящим взглядом буравя багажник стоящей впереди машины. Даже вечные пробки его не особо раздражали, когда дел было запланировано всего-ничего, и предстоял целый свободный вечер. С грандиозными планами. Он уже видел грузчиков этажом ниже, так что с этой стороны помехи быть не должно. Своим он сегодня скажет беспокоить только в самом крайнем случае, чуть ли не при какой-нибудь катастрофе уровня Третьей мировой — все остальное подождёт до утра. — Потому что нельзя быть на свете красивой такой, — бездумно подпел он радио, почти шепотом, — потому что нельзя, потому что нельзя, потому что нельзя быть на свете красивой такой. Купить бутылочку вина, хоть суккубы и не пьянеют, прихватить что-нибудь вкусное и нежное, вроде пирожных, поужинать вместе. Поцеловать его — для начала. Подарить ему много ласки, касаться стройных бедер, теплого, гибкого тела, гладкой спины. Сказать что-нибудь о чувствах — ведь он так смущается и сразу становится немного мягче, плевать, даже если из жалости. Целовать его, целовать, целовать без конца — такого умелого и быстро млеющего. — Да мать твою! — прорычал парень, прижимая ладонью буйство в ширинке. От одной только мысли о тихом и мягком стоне Пашика ему хотелось вцепиться зубами в руль. Если бы не Демьян — он бросил бы любые дела.***
Выполняя собственное обещание, я запланировал ужин, раз мы никуда не идём. Наверное, тоже поем, посмотрю по настроению. Сделаю болоньезе, Дима любит все, в чем есть подливка и томатный соус, ну и какой-нибудь салат. Но и идти за продуктами мне предельно не хотелось, так что я оттягивал время, испёк простое печенье и просто развалился перед телевизором, довязывая шарф под какой-то мыльный сериал. И зачем они весь день показывают серии подряд? Вроде, глупость несусветная и герои раздражающие, а оторваться просто невозможно. Впрочем, во время рекламы я все же созвонился с парочкой знакомых и пригласил их завтра вечером посидеть в каком-нибудь тихом месте. Впрочем, Дима же предупредил, что вернётся раньше обычного, так что в два я оделся потеплее и через силу потащился на улицу. Была довольно мерзкая и ветреная погода, под ногами хлюпала каша из подтаявшего снега и грязи, так что я решил, что приятной прогулке сегодня состояться не суждено, хоть и честно попытался, сделав кружок вокруг сквера. Добрался до супермаркета, купил свежих овощей и зелени, ну а все остальное дома и так должно быть. Меня не было меньше часа — а Дима уже успел прийти, переодеться в домашнее и усесться на диван с телефоном, вытянув ноги на столик. — Гулял, что ли? — хмыкнул он, пока я снимал ботинки. — Хотел, но просто сходил в магазин, — я очень замёрз из-за ветра, а он, по идее, теплый, да? Ладно, я это сделаю. Я же решил, что мы парочка! И ему будет приятно. Поэтому я решительно подошёл, прижался к его боку и обнял мускулистую руку. Да уж, даже эмпатии не надо, когда у этого мальчишки уши как сигнальные фонари. Он сразу обнял меня, убрав телефон с каким-то текстом, — я думал, ты будешь читать. — Какие нахрен книжки, когда ты меня обнимаешь, — проворчал Дима, потирая тёплыми пальцами мой кончик носа, ощутимо замерзший, — с ума схожу. — Ну ничего, привыкнешь, — пробормотал я. И я тоже привыкну. Судя по его поведению, почуяв свободу, он не будет стесняться обнимать меня. А я ведь люблю обниматься, только если человек мне приятен. — Надеюсь, что нет, и всегда буду в восторге, — совсем уж тихо шепнул он, целуя меня в висок. Я скептически приподнял бровь. Прямо уж в восторге? — ну а что, не то чтобы ты раньше меня баловал прикосновениями, всегда держал дистанцию, и спасибо за это, — вздохнув, он почесал подбородок, пока я пытался не отводить взгляд. Конечно, я избегал лишнего контакта с легковозбудимым подростком, чтобы не смущался он и себя тоже не смущать. Но благодарить меня за это, как минимум, странно, — ну, в том смысле, что я не строил лишних воздушных замков и точно знал, что тебе не нужен, а потому и глупостей не делал. Думаю, если бы ты был со мной поласковее, лет в шестнадцать я мог очень сильно расстроить нас обоих импульсивным признанием, — и сколько же он крутил это все в голове? Сколько думал обо мне, о причинах моих поступков, о своих и моих чувствах? Да уж, на такое способны только безответно влюбленные. И хорошо, что он пришел к разумным выводам, а не надумал себе невесть что, — думаю, ты знаешь, я всегда любил тебя, — интимно понизив голос, он поцеловал меня в щеку совсем рядом с ухом. Нет, надо ему сказать, что меня это заводит, иначе так и будет невзначай меня мучить. Хотя нет, скажу — и точно замучает, — и спасибо, что ты это принял. Принял? Да, я просто принял. Даже немного воспользовался чувствами привязанного ко мне парня. Но ведь и я о нем забочусь, я не виноват ни в чем. — Ну, по крайней мере, ты уже не ребенок, — и все равно попытался оправдаться, что ж. — Да, и хорошо, что все произошло именно так, — спокойно улыбнулся Дима, поглаживая меня по колену, — я вырос, могу быть для тебя опорой, уже знаю, чего хочу, что мне нравится. И точно знаю, что нет никого лучше тебя. Ворча под нос о подлых подлизах, я отвернулся. Что это за глубокий анализ, а? Какой-то уж слишком подробный и правдивый, действительно, сколько бессонных ночей он провел, думая о... О нас? Искал плюсы в том, что я отвергал его. Искал плюсы в том, что все же принял. И почему мне теперь так неловко за себя самого? Я ведь делал все правильно, он тоже со мной согласился. — Ты сегодня что-то пек? — прошептал несносный прилипала, потираясь носом у меня за ухом, ну что за человек... — Пахнешь, как сладкая булочка. Погоди-ка, — вдруг отстранившись, он даже говорить начал нормально, — так ты же и есть сладкая булочка. — Ох, ну прекрати! — я возмущённо пихнул его локтем, потому что даже немного напрягся из-за этого тона как у новостного диктора. Бесстыже смеясь, он прижал меня к себе ещё ближе и поцеловал. Да, пожалуй, самое время, чтобы нам никто не успел помешать. Такой плавный переход от милостей к страсти меня вполне устроит. Приподнявшись, я уселся к нему на колени. Что, уже не смешно? Прожигая меня взглядом, Дима медленно, плавно скользнул ладонями по моим бокам на поясницу, прошёлся по спине и снова плавно опустил их — ещё ниже, схватил меня за зад. Вот и ладно, никаких лишних намеков и обходных маневров. Я подался к нему, он придвинулся навстречу — и от горячего, глубокого поцелуя у меня невольно все в животе напряглось. Тысячу раз знакомое и уже почти позабытое ощущение скользнувшего внизу лёгкого теплого напряжения и не менее теплой смазки, собирающейся у входа, настолько меня шокировало, что я даже отстранился. Серьезно? Значит... Значит, я хочу, да? Серьезно хочу, по-настоящему. — Что? — шепнул он, целуя меня в подбородок. Взгляд этот его, темный от желания, такой искренний. Не менее искренний, чем стояк, на котором я сижу. — Сейчас, — обхватив его лицо ладонями, я хотел убедиться, что он понимает, но не мог найти слов, — прямо сейчас. Вместо ответа он только притиснул меня к себе так крепко, что дыхание перехватило, и поцеловал. Я коснулся кончиками пальцев его уха, красного и горячего от прилившей крови. И мы оба подпрыгнули от звонка в дверь. А следом в нее начали активно барабанить. — Будешь ждать меня из тюрьмы? — вздохнул Дима, улыбнулся уголком губ. — Что? — только и смог выдавить я. Это за ним? Милиция? Он что-то натворил? Нет, в смысле, он, конечно, бандит, но почему милиция? — Я собираюсь убить человека, — с безмятежной улыбкой ссадив меня на диван, он одернул одежду и пошел в прихожую. Закрыв лицо руками, я невольно поджал ягодицы. Мне же не показалось. Совсем немного — но это была смазка. Стояк у суккуба появляется по щелчку пальцев, а вот смазка выделяется только при нормальном возбуждении, что очень неудобно, лучше бы наоборот. Я уж думал, от миллиона сексуальных психологических травм с тем идиотом моя задница навеки пересохла! Выходит, могу ещё, да? И с Димой могу. Отлично. Прекрасно. Это уже делает перспективы немного радужнее.***
— В чем дело? — вполголоса рыкнул Дмитрий, распахнув дверь и даже не потрудившись глянуть, кто пришел. Сейчас его волновало только то, что настрой Пашика долго не продержится, если не вернуться к нему в ближайшие секунды, все придется начинать заново, искать подходящий момент. А ведь он с таким трепетом шептал это свое "сейчас"... — Вы меня заливаете! — отчеканил мужчина, которого он видел впервые в жизни. Ради приличия заглянув в ванную, Дмитрий сунул ноги в расстегнутые ботинки и пошел оценивать ущерб. Спустился за соседом на этаж ниже, пытаясь прикинуть, успел ли съехать демон, который, по идее, должен был прийти жаловаться, и не новый ли это съемщик. А потом увидел, к какой двери его подвели, и просто взорвался. — Ты ебанулся, а? — без лишних слов схватив соседа за грудки, он как следует встряхнул его прямо над ступеньками. — Щас покатишься до самого первого этажа, еблана кусок! Я даже не над тобой живу, глаза разуй! Выдохнув, чтобы хоть немного остыть, Дмитрий швырнул его на пол, причем на безопасном расстоянии от лестницы. Потому что в любом другом месте можно, а там, где Пашик может узнать — нельзя. Нерастраченное возбуждение мешалось в нем со злостью от очередного срыва планов, но вечер ещё даже не начинался, поэтому портить душевные перспективы мордобоем ему хотелось меньше всего. Нужно было успокоиться.***
Вздохнув, я поднялся с дивана и пошел на кухню. Приготовлю ужин, что ли, перекусим. Поймаю удачный момент — и он от меня уже не сбежит. Моё капризное туловище сложно обмануть, если уж пошла смазка, значит, мне все нравится, я расслаблен и возбужден, так что за сегодня обязательно надо это сделать. Ну правда, когда я вообще последний раз занимался чем-то большим, чем просто секс? Чтобы с доверием, с удовольствием настоящим. Даже до придурка у меня не было особо близких партнёров, просто в разной степени приятные люди, с которыми можно было перекусить. Разве что, мужчина, с которым я встречался почти пять лет, мы даже жили вместе, он был очень нежным и милым интеллигентом. Как его там звали? Совсем из головы вылетело. Пока я возился с томатной пастой и фаршем, вернулся и Дима. Очевидно злющий, но сдержанный. Молча полез в пакет, достал овощи и взялся их мыть. Хорошо, пусть так. Он как-то между делом хвастался, что неплохо готовит, и верно, столько лет один жил, должен был научиться. Хотя я никогда не считал, что это очень уж сложно, просто следовать рецепту. Иногда на меня находит вдохновение в части приправ или замены ингредиентов, но, в основном, я готовлю все простенькое. — Ты тоже будешь? — спросил парень, доставая нож. Я только кивнул, как раз отмеряя спагетти на две порции. — Тогда как порезать? — Произвольно, — пожав плечами, я взялся за лопатку, чтобы фарш не пригорел. Я люблю томатные соусы, они не жирные, не оставляют лишнего послевкусия, когда блюдо уже кончилось. И приятнее сочетаются с сыром, чем сливки, как по мне. Мы поужинаем вдвоем, как пара. Поступило предложение посмотреть что-нибудь, и я согласился. Посмотрим кино, как пара. А потом, пожалуй, как пара, займёмся сексом. Звучит грандиозно. А то я уже начинаю подозревать, что судьба меня пытается от чего-то уберечь. — А что насчёт фартука? — поинтересовался вдруг Дима, сгрузив нарезку в салатницу. Я сначала не понял, а потом понял и вздохнул. Насмотрятся порно, извращенцы малолетние... — На голое тело? — фыркнул я, и он без намека на стыд изобразил пальцами что-то вроде "пятьдесят на пятьдесят". — Это что, твой фетиш? Усмехнувшись сперва, потом он полноценно рассмеялся, даже хлопнул себя по коленям. — Конечно, нет, — немного наклонив голову к плечу, он с улыбкой вздохнул, — ты мой фетиш, Паш. И ушел, все ещё посмеиваясь. Ну что за признания такие похабные и прямолинейные! И вытяжка не работает, плита просто пышет жаром, все лицо горит! Оказывается, он уходил скачивать фильм. Я как-то пока совсем не дружу с интернетом, но надо бы научиться. Даже слышал, что там есть схемы вышивки и вязания, может, попозже попрошу Диму показать мне. На него сегодня что-то нашло, он купил красное вино и эклеры. Мне огромного труда стоило не высказаться по поводу продолговатых пирожных с белым кремом внутри — потому что может статься, что это я окажусь озабоченным. Паста с пряным соусом вышла очень ничего, я бы сказал. Положил я себе немного, а все остальное за два присеста смолол человек, правда, уточнил, точно ли я больше не хочу. Вроде бы, уже не подросток, тело активно не растет, а все так же готов бросаться на любую еду и просит добавки. Начинали мы смотреть фильм, как приличные люди, с бокалом вина и пирожными, но я вскоре достал вязание. Ну не по себе мне как-то, если во время фильма руки не заняты, жалко время впустую тратить. Дима потянулся и совершенно невзначай положил руку на спинку дивана — прямо за мной. Усмехнувшись, я придвинулся к нему поближе, и он с глухим ворчанием приобнял меня за плечи. В другой руке у него был бокал с недопитым вином, он пристроил его на бедре и небрежно придерживал. А я вдруг обратил внимание на его ноги. Нет, я понимал всегда, что у него крепкий и высокий костяк, спортивное телосложение, но вот эти вопиюще мужественные мускулистые бедра... Хм... Да, определенно, привлекательные, ракурс прекрасный. Хорошо, будем так думать и дальше. Триллер оказался неожиданно захватывающим, но действие будто скакало. То толком ничего не происходило, одни диалоги, а потом вдруг начинался такой хаос, что я даже забывал вязать, смотрел неотрывно. И если я отвлекался в скучные моменты на вязание, то Дима просто успевал задремать. Оно и понятно, оказался дома пораньше, наелся, выпил пару бокалов — вот и отключается. — Ты засыпаешь? — уточнил я, опять чувствуя, что его рука у меня на плечах начинает тяжелеть. Герои на экране выясняли отношения уже несколько минут, хотя им бы стоило спасаться, так что, наверное, он совсем заскучал. — Ммм, просто все так медленно, — чуть хрипло пробурчал Дима, немного поерзал, — когда там уже месиво? Усмехнувшись, я отложил спицы в корзину, чтобы не сбиться на косе, и притянул колени к груди, сильнее облокачиваясь на него. Он сразу же приободрился, передвинулся, немного поворачиваясь ко мне. Действительно, как пара. Но мне тепло и спокойно, разве не этого я хотел? Чего я вообще боялся? И почему сейчас продолжаю об этом думать? А ведь разве мог я подумать, что когда-нибудь буду именно с ним в отношениях? — Знаешь, я иногда думаю, — вздохнув, я потер переносицу. Как-то глупо это даже вслух произносить, — что даже представить не мог, что мы будем вот так... — Нет-нет, не надо, думай поменьше, — перебил Дима, ещё и чмокнул меня в ухо, наглец. Ну конечно, конечно, ему совсем не выгодно, если я буду слишком много думать и сомневаться, разумеется. Наблюдая за развязкой сюжета, я соблазнился ещё одним эклером, но, пожалуй, на этом все, желудок, все-таки, невелик. И, естественно, концовка была очевидной, победило добро, хотя победило оно довольно кровавым способом. Дима потянулся, страдальчески ворча и растирая шею, наверное, и на работе сидит целыми днями, и в институте, так ещё и тут почти два часа сидел. — Может, пойдем на кровать? — предложил я, потому что фильм все равно уже заканчивается. — Оу, думай, о чем говоришь, — хитро подмигнул любитель двусмысленностей. Мне оставалось только пихнуть его, потому что ничего такого я не имел в виду, просто заботился о его спине. Когда на экране начались поцелуи, он тоже ко мне пристал со страданием "почему им можно, а мне нельзя", но то, как невзначай он щёлкнул по кнопке паузы, намекало, что совсем не поцелуи его интересуют. И кто сказал, что нельзя? Понадобилось лишь чуть потянуть, чтобы он понял намек и уложил меня на спину. Целовал, целовал, без конца целовал, кажется, так и не решаясь спуститься ниже шеи. Поэтому, чтобы показать, что я согласен, что я тоже хочу, я потянул с него футболку. Дима приподнялся на колене, снимая ее с себя одним слитным жестом и во всей красе демонстрируя рельефный торс. Потянул одежду и с меня, я поднял руки, чтобы не мешать, хотя таким вот внушительным видом похвастаться не могу. Дима замер надо мной, жадно разглядывая, протянул руку и осторожно, очень аккуратно, самыми кончиками пальцев коснулся моей груди. И, черт побери, по его предплечью побежали очевидные мурашки. Я невольно поджал живот, чувствуя, что от этого нежного касания и от этих искренних мурашек снова появилась смазка. Ощущение, когда она только-только начинает выделяться, всегда такое яркое, само по себе возбуждающее. И он ведь почти не трогал меня, значит, это не тупая физиология, я действительно хочу его. Или хочу то, что он хочет меня, не суть. — Спасибо, господи, за это чудо, — прошептал он, наклоняясь ко мне и мягко касаясь губами рядом с пупком. Ох, ну... Пожалуй, взаимно, от меня тоже спасибо, дорогой создатель. Кстати, о взаимности. Я, конечно, не могу переносить всякие болезни, но о гигиене позаботиться надо, пока ещё не самый разгар, потом я уже сам не обращу внимание. — Погоди, а... — я и сказать ничего не успел. Не отрываясь от расцеловывания моего живота, Дима вынул из кармана пару презервативов и небольшой тюбик смазки, шлёпнул их на сиденье рядом со мной. Ещё и глянул исподлобья так недовольно, то ли потому, что я плохо о нем подумал, то ли потому, что это было похоже на попытку сбежать. Вот уж точно, убегать мне совсем не хочется, особенно после таких взглядов. Поэтому я за уши притянул его к себе поближе и потребовал ещё один поцелуй, медленный, глубокий и полный нешуточной страсти. Он коснулся меня грудью, теплой, почти горячей, и я не удержался, пробежался пальцами по крепким мышцам. Хриплый стон не заставил себя ждать, и я едва сдержал ответный. Ну серьезно, разве можно быть таким открытым? От резкого звука сирены я дернулся, так еще и очень близко, прямо под боком. Дима поспешно выпрямился и схватил телефон. Это у него на звонке такое, серьезно? — Да, добрый вечер, — предельно формальный и вежливый тон не намекал, а буквально вопил, что это Демьян, так что я притих, стараясь даже не дышать. Так и импотентом остаться недолго, ужас какой, — да, у меня все нужное есть, соберу в течение двадцати минут. Вам лично отчитаться? Понял, пришлю, да, спасибо. Повернувшись обратно, Дима с хлопком накрыл презервативы ладонью, сгреб их в кулак, шкрябнув ногтями по обивке, и с самым недовольным видом засунул обратно в карман. А потом вздохнул и нежно чмокнул меня в уголок губ. Никакие оправдания не были нужны, ведь это работа. Любую работу можно было бы отложить, но только не поручение дьявола. Мы оба оделись, пока загружался ноутбук, я унес бокалы на кухню, помыл пока посуду, чтобы немного остыть. Почему же так не складывается-то? Мы оба очень этого хотим, я очень хочу, наконец, избавиться от сомнений и расслабиться, перейти дурацкий рубикон и успокоиться. Ну что за полоса издевательств? Зато я, хотя бы, не голодный, иначе было бы вообще нехорошо. В двадцать минут все, конечно же, не уложилось. За обещанное время он сделал какую-то таблицу, но сразу же пришли правки, ему пришлось еще с кем-то созваниваться, что-то выяснять и переделывать. Я прочистил желудок, искупался, забрал шарф и ушел в спальню, потому что он все время на меня отвлекался. Пусть уж сидит в своем импровизированном офисе и делает свои дьявольские, ну или бандитские дела. Помощник Демьяна, видимо, должность круглосуточная, потому что он просидел так весь вечер. В одиннадцать я уже не выдержал и лег спать, понимая, что сегодня уже ничего не получится. Жалко, очень жалко, а завтра вечером я уйду на встречу со знакомыми, вряд ли вернусь не поздно, ему нужно будет выспаться перед работой. — Досмотрим фильм? — ощутив сквозь дрему, что меня обнимают, я только немного повернулся. — Ты спишь? Да блять, — отстранившись, он тихонько засмеялся, не то чтобы очень весело, — ну и ирония, даже не смешно. Пристроившись рядом, он обнял меня, уткнулся носом мне в плечо. И вздохнул так тяжело и протяжно, просто воплощение разочарования. — Наверное, извини, — усмехнулся я, погладив его по колючей макушке. Раз не клеится – проще уж притормозить и дождаться следующей возможности, я думаю. Это не лучшая черта моего характера, но я очень привязан к атмосфере и люблю поддаваться моменту, а не планировать, особенно когда это касается чувств. — Я ждал так долго, что мне стоит подождать ещё чуть-чуть, — глянув на меня снизу вверх, как щеночек, он улыбнулся уголком губ, — а вообще, даже боюсь своей жадности. Еще месяц назад я думал, что нет для меня ничего более желанного, чем твой поцелуй, — придвинувшись еще поближе, он понизил голос и потерся носом о мое ухо, — а теперь мне мало, хочу тебя всего. Ну и жадный же уебок, а? Его рука скользнула под одеяло, почти прилично прошлась по моему боку и бедру. Ну вот что он делает? Весь вечер только и говорит о своих чувствах, а мне нравится такая искренность, особенно в контрасте с… Ладно, сейчас не время. И, кстати, время-то позднее, ему явно завтра утром опять надо будет на работу, стоит ли сейчас начинать? Я не сторонник быстрых перепихов, я люблю хорошую прелюдию. — Тебе завтра не вставать? — намекнул я, но против поцелуя ничего не имел. — Похуй, — буркнул Дима, забираясь теплой ладонью мне под одежду и… — Боже, нет, ну нет! — застонал он, когда у него в кармане подал голос телефон, к счастью, уже не так радикально, как в прошлый раз. — Срочно? — рявкнул он, приподнимаясь на локте и немного отворачиваясь. — Что? Ладно, придержи их, я... Я сейчас приеду, приеду, бля! — бросив телефон, он драматично опрокинулся на спину и закрыл лицо руками. — Сука, хоть место в расписании бронируй, чтобы наконец-то тебя трахнуть! — я фыркнул от этой его неприкрытой несдержанности и расстроенности. — Не смешно вообще. — Ещё как смешно, — убрав его руку, я поцеловал его в щеку, чтобы не мучил себя так сильно. Я никуда не убегаю, у нас еще есть время, зачем торопиться? Будет подходящий момент – и все звезды сложатся, все получится, и теперь уж точно мы будем этого с нетерпением ждать, а потому получим удовольствие. Не думаю, что он разочарует меня как любовник. — Ну и ладно, — рывком сев, он так же резко встал и полез в шкаф, — ну и пожалуйста, — швырнув на полку домашние штаны, он с заметным раздражением влез в джинсы, — подумаешь, блин. Я только старался не смеяться, чтобы не обидеть его. Так ждал, так мечтал, еще и я с утра его поддразнил своим указанием на планы на вечер, конечно, он разочарован и злится. Но работа есть работа – пусть он и влез во всю эту авантюру с Демьяном только из-за меня.***
Решение вопроса с конкурентами явно предстояло силовое, но такие решения принимал Дмитрий — и только он. Раз он решил приехать и разобраться лично, его новоиспеченный заместитель только тянул время. Впрочем, такие переговоры не играли бы им на руку, потому что они предвидели стычку и подтягивали все больше людей, создавая себе преимущество. Дверь открыли буквально пинком. Не нужно было хорошо знать Дмитрия, чтобы понять — он в бешенстве. В помещении было не меньше десяти человек, но он безошибочно выбрал лидера и сразу схватил его за воротник — только чтобы не дергался лишний раз. — Ты чё творишь, а? — превосходно поставленным ударом разбив ему нос, бывший боксер повалил оглушенного внезапной резкой болью конкурента на пол. — Ты хоть понимаешь, чему помешал? — в каждом слове он ставил акцент тяжеленным ударом, методично превращая чужое лицо в кашу. Присутствующие опомнились — заместитель и еще трое парней поспешно скрылись за дверью, а остальные попытались оттащить Дмитрия от своего босса. Слушая крики и душевные удары мяса о мясо, давно знающий этого вспыльчивого чертилу помощник только вздохнул и мелочно порадовался, что не по какому-то своему делу его вызвал, а то вполне мог бы сейчас оказаться в очереди к травматологу. — Может, угомонить его? — нерешительно предложил один из парней. — Удачи, если хочешь опиздюлиться за компанию, — хмыкнул заместитель, доставая пачку сигарет и зажигалку, немного вытаскивая одну из общего ряда, чтобы было легко и удобно взять. Если ему надо было подраться — лучше было ему позволить, потому что, взрываясь, этот человек уже не разбирался, свой перед ним или чужой. Повезло, что там достаточно противников, чтобы он выпустил пар, почесал кулаки и пару раз отрезвляюще получил по морде. Не то чтобы он был совсем как животное, в отличие от своего отца, но иногда лучше было дать ему возможность разобраться со всем руками. По крайней мере, сейчас он помахается, покурит, попросит есть — и успокоится. И бороться с такими его порывами нет смысла — потому что в таком состоянии он может провернуть дело любой сложности, а конкуренты на некоторое время поджимают хвосты и становятся покладистыми, как котята. Внутри все стихло, и заместитель дальновидно отошел подальше от двери. Дмитрий вышел на своих двоих, заляпанный кровью, с разбитыми кулаками и порванным воротником куртки. И бешеный взгляд подсказывал, что сейчас лучше вести себя предельно осторожно, чтобы не стать частью его отходняка. Выхватив подготовленную сигарету из пачки, он прикурил от услужливо подставленной зажигалки и жадно несколько раз затянулся, даже не успевая выдыхать. — У меня так крыша поедет! — прорычал он, хватаясь за голову и опускаясь на корточки. Судя по кровавому месиву за дверью — ждать не придется, крыша уже в пути.***
Димы не было всю ночь, я немного переживал и толком не мог уснуть. Понятно, что он там не один, мальчик он не маленький, давно уже во всем этом крутится и знает, что и как делать, но все равно волновался. Просыпаясь в который раз, я все порывался позвонить ему, но не решался, чтобы не отвлечь или не помешать в важный момент, мало ли, вдруг он с Демьяном будет. И, когда почти в восемь утра зазвенели ключи в прихожей, я практически подскочил. — Разбудил тебя? — слабо улыбнулся Дима, снимая ботинки. У него была заметно красная скула, куртка порвана, кровь на одежде, да и кулаки все разбиты — а туда же, улыбается. Наверное, я не должен в это лезть? Да и не хочу. Он пришел на своих двоих, даже почти не побитый, так что чего переживать, да? Надо просто накормить его и уложить спать, а не заставлять мне все рассказывать. — Что на завтрак хочешь? — вздохнув, я прислонился плечом к косяку, наблюдая, как он морщится, осматривая испорченную куртку. Хорошая была, кожаная, а внутри с каким-то мехом, он в ней в любой мороз ходил, ну и оправдывался, что, в основном, на машине ведь передвигается. Вряд ли теперь можно как-то все поправить, воротник выдран с мясом и клочками кожи с плеча, да и вертикальный шов на спине разошелся. Жалко куртку. Диму тоже жалко, но был ли у него вообще другой путь в жизни, с его-то отцом? — Я только переодеться заехал, в клубе позавтракаю, — махнув рукой, он ушел в ванную. Ну вот, и не спал ведь всю ночь, да? Хотя он же молодой, крепкий парень, что ему одна бессонная ночь? И я все равно сделал кофе, достал из пакетика вчерашнее печенье. Если не захочет или очень торопится — ничего страшного не случится. Вздохнув, я погладил теплую ручку кружки. Я хочу для себя такой жизни? Волноваться за этого малолетнего бандита? Ждать его с разборок и любоваться на последствия? Но ведь это не так уж и часто происходит, правда? Дима быстро принял душ, переоделся в уже почти привычный костюм. Да, ему идет, можно понять, почему Демьян сказал ему носить немного расстегнутую рубашку и без галстука. Этакий полурасслабленный образ уверенного в себе молодого мужчины, вроде, и бандита, а вроде, и бизнесмена. Несмотря на проскальзывающие замашки, на настоящих новых русских, например, своего отца в молодости, он, к счастью, совсем не похож. — Не напрягался бы, — усмехнулся он, обнаружив ждущий его нехитрый завтрак, — знаешь, не хочу драматизировать, но я умру без твоего поцелуя. Фыркнув от этого оригинального захода, я подошел ближе и обнял его за шею. Спокойный и неторопливый утренний поцелуй, его руки у меня на талии — так приятно и естественно. И с его стороны даже не было никакой похоти, он даже не возбудился, просто расцеловал меня, выпил половину кофе с печеньем и снова умчался на работу.***
Пашик никогда не задавал лишних вопросов. К нему можно было прийти в любое время дня и ночи, в любом состоянии и виде — он всегда впускал в свой дом, готовил поесть, застилал диван. Иногда только вздыхал — если Дима приходил, когда его не было дома, и ждал, сидя под дверью, как брошенный щенок. Не спрашивал о побитом лице, просто доставал аптечку. Не укорял за запах сигарет и алкоголя, не насмехался над нервной дрожью. Ворчал без стеснения на ненавистного придурка, которому не стоило становиться отцом, потому что легко отличал последствия драки от простого домашнего избиения. Его дом был для все время нервного из-за отношений на улице и дома подростка тихой гаванью, где он мог не бояться осуждения и расспросов, где можно было перевести дух и переночевать в тишине и покое. Боясь надоесть, Дима старался слишком часто не заваливаться в гости, но иногда ему казалось, что другого способа пережить трудный день просто не было.***
Из-за полубессонной ночи я чувствовал себя вялым, а еще без достаточного количества сна повышается расход энергии. Конечно, при наличии амулета от Демьяна, который Дима где-то заряжал, можно было не бояться голода, но я все равно уже привык экономить, а еще не хотелось вечером зевать, поэтому я лег еще подремать. И неожиданно для себя заснул, проспал почти до трех. Ну вот, минус один день. Впрочем, и ладно. Я все равно сижу тут целыми днями один, как принцесса в башне, а бравый рыцарь батрачит целыми днями на сущего дьявола, чтобы я мог избавиться от дракона. Извращенная какая-то сказочка получается. Мы договорились встретиться в семь часов, так что я к шести приготовил ужин, собрался и вызвал себе такси. Даже немного нервничал, давно ведь уже никуда не ходил не ради еды. Хотелось остаться, продолжить начатое вчера, но и возвращаться к полезным привычкам тоже надо, тем более, наверное, Диме лучше бы сегодня лечь пораньше, раз уж он всю ночь работал. Я собирался позвонить ему, предупредить, что ушел, пока буду в такси, но мы практически столкнулись в дверях – я уже обувался, когда он вернулся. — Если что, на плите рагу, — проинструктировал я, поправляя шнурки, — не знаю, когда вернусь, наверное, поздно. — Отвезти тебя? — предложил он, стряхивая снежинки с плеч. — Нет, я на такси, — я выпрямился и, наконец, увидел его сложное лицо. Да что же это такое, он все время будет так думать? Что это за самоотверженное желание отпустить меня на вольные хлеба? Что, решил, раз у нас не выходит из-за стечения обстоятельств, я пойду искать себе перекус на стороне? Вот, казалось бы, это и хорошо, потому что нет лишнего контроля и открытой ревности, а с другой — задолбал, вообще-то, я уже решил, что мы встречаемся! — Будь осторожен, — ровно попросил Дима прежде, чем я успел сформулировать свою претензию. — Я хочу встретиться с друзьями, — поправив воротник, я отвернулся, чтобы не смотреть на него, потому что собирался сказать очень смущающие вещи, — вообще-то, если я буду голоден, то, в первую очередь, скажу об этом тебе. Мы это не обсуждали, но, я думаю, у нас с тобой отношения, так что не думай, что у меня есть желание… Он ухватил меня за плечи и с таким жаром поцеловал, что я невольно попятился. И этот несносный мальчишка, услышав, что хотел, вдавил меня собой в стену, прижался всем телом, целуя так, будто от этого зависела его жизнь. — Еще одно слово, — прохрипел он, проникновенно заглядывая мне в глаза, — и ты точно никуда не пойдешь. Но слово мне даже вставить не дали, потому что позвонили из службы такси сообщить, что машина уже ждет у подъезда. Совершенно спокойно, будто не собирался прямо тут на меня наброситься, Дима пожелал мне хорошо провести время, попросил позвонить, когда соберусь домой. Что-то странное творит с нами судьба, ну серьезно, можно уже дать нам провести время вместе без помех, а? Хотя бы час, только один час. Определенно, я не зря выбрался из дома. Вдоволь пожаловался на последствия зацикленности, впрочем, от меня не требовали деталей. Совершенно спокойно сидел, даже не притронувшись к коктейлю и блюду с закусками, которые мы заказали просто из приличия, и не приходилось объяснять, почему ничего не ем. Мы поболтали о мужиках, мне рассказали о новом гей-клубе, и просто говорить открыто о будничных проблемах суккубов было так здорово. Правда, жаловаться на противящееся моим попыткам получить удовлетворение мироздание я все же не стал, потому что подколов не избежать. Время пролетело незаметно, мы договорились обязательно встретиться еще через пару недель, я позвонил Диме. Он мог бы и спать, но ведь просил же. — Давай я заеду, — голос у него был вполне бодрый, но все равно не хотелось гонять его лишний раз, — все равно сигареты кончились, заскочу заодно. Мне было бы жалко и поздно вечером за сигаретами тащиться, и лишний круг наворачивать, хоть от его дома это кафе и не очень далеко, но я все-таки согласился. Ну потому что он очевидно просто хочет позаботиться и забрать меня, хотя я сильно сомневаюсь, что ко мне, как к красной девице, будет приставать таксист. — Ну покажешь хоть, какой жеребец может справиться с зацикленностью, — хихикнул Рома. — Это Демьян, — вздохнул я. Хотя, думается мне, если дать этому самому жеребцу волю… Впрочем, судя по взглядам, меня категорически неправильно поняли, — в смысле, Демьян дал мне на время амулет, который помогает с этим. Меня активно расспросили про этот чудесный артефакт, и я в общих чертах выложил, что знал. Не факт, что можно было его рекламировать, но, по крайней мере, если кому-то через несколько лет он понадобится, они хотя бы будут знать, что он существует. Хотя да, с последствиями продолжительного недоедания мне точно помогла справиться всего треть одного оргазма дьявола, тут не поспоришь. Как оказалось, совсем без происшествий обойтись просто не могло. Наш разговор прервал человек, который, в отличие от нас, явно не пренебрегал коктейлями. Его не устраивало, как мы одеты, что мы пьем, и это было просто банально неприятно. Конечно, сытому суккубу не проблема разобраться с пьяницей, но это все равно что обнаружить какую-то гадость на подошве — трогать руками хочется меньше всего. — Ты ещё кто? — требовательно спросил очень кстати появившийся Дима, ухватив этого товарища за плечо. — Чего надо? — Да они же педики какие-то! — попытался оправдаться дебошир. — Да, педики, а твое какое дело? — добавив в голос угрожающих ноток, бандит надвинулся на него, тесня широкой грудью. — И я тоже педик, проблемы? Похоже, проблем у человека больше не было, он поспешно отчалил. А двое суккубов напротив меня сладко и восхищенно вздохнули, пялясь на пресловутого жеребца. И да, в длинном пальто, тонком свитере и прекрасно сидящих джинсах этот высокий и брутальный парень как нельзя лучше смотрелся на фоне непрезентабельного мужчинки с неаккуратной щетиной и в мятой рубашке. Вот ведь дурачок, в самом деле, такой завидный юноша, мог бы заполучить себе любую девушку, любого парня, а решил влюбиться в меня? Он такой неумолимый и очаровательный в этой своей непоколебимой влюбленности в меня, ну вот как так жить? Распрощавшись с ехидно похихикивающей компанией, я вместе с Димой двинулся на выход. Даже немного смущает их похабное одобрение, но, на самом деле, не все суккубы и не всегда могут себе позволить перебирать едой, отвергая неприятных внешне или неумелых мужчин. А мне, стоит признать, повезло. Он припарковался за углом, в темном переулке, потому что перед кафе все было занято. Уже почти одиннадцать, место не самое оживленное, прохожих совсем нет. Разве это не то совпадение, о котором я думал днем? А дома обязательно кто-то влезет, помешает. А я не хочу, чтобы нам мешали, просто не хочу. Поэтому я взял Диму за рукав, когда он уже снял сигнализацию. Пожалуй, не могу припомнить, когда вообще занимался сексом в машине, но как-нибудь умостимся. В морозном воздухе его губы ощущались изумительно теплыми. Я влез под его расстегнутое пальто обеими руками, погладил по бокам и обнял под ним, чтобы не думал, что у меня нет каких-то грязных мотивов. Есть, еще как. Старый глупый суккуб решил воспользоваться чувствами молоденького человека с корыстной целью получить удовольствие — истинная грязь. — Может, дома? — пробормотал Дима, положил чудесно теплую ладонь мне на шею, тоже мне, невинный агнец. — Сейчас, — попросил я, снова целуя его, — давай сейчас.***
В практически темном кабинете было тихо, слабо пахло чем-то сладковатым и горьким одновременно. Две фантастически красивые близняшки спали по разные стороны от задумчивого мужчины, положив головы ему на колени и почти соприкасаясь аккуратными тонкими рожками. — Серьезно? В машине? — внезапно фыркнул он, недовольно покачивая редкой работы бокал с темным густым напитком. — Ну что за молодежь пошла. — Господин? — одна из демониц приподняла голову, не понимая, что возмутило ее хозяина. — Просто смотрю мыльную оперу, — успокоил он, коснувшись ее щеки и прижав большим пальцем полные губы. С другой стороны, он сделал все, чтобы все так закрутилось, чтобы им не терпелось. Много раз прервал их, чтобы чересчур осторожный суккубик хорошо прочувствовал привлекательного молодого мужчину рядом, ну и заодно поразвлекался, наблюдая, как у его помощника от накапливающегося внутреннего напряжения начинает фляга посвистывать. Вовремя подослал негативного персонажа, чтобы создать вокруг Дмитрия этакий флер защитника и благородного рыцаря. Теперь Пашик был вполне спокоен, уверен в своих желаниях, находился в безопасности рядом со слепо влюбленным парнем, поэтому дьявол решил, что теперь, наконец-то, можно отстать и дать заждавшимся смертным совокупиться. Хотя было бы забавно в разгар процесса подослать какого-нибудь служителя закона постучаться к ним в окошко. — Жалость к этим букашкам доведет меня до ангельского титула, — вздохнуло сильнейшее темное существо, поглаживая шелковистые волосы девушки на своем колене.***
Дима свернул пальто в комок, сунул мне под голову. Между сиденьями наклонился вперед, щелкнул бардачком. А я смотрел на натянувшиеся джинсы на его заднице и как-то терялся во всех своих мыслях. Но не удержался и все-таки шлепнул. — Больше издевательств – короче прелюдия, — лаконично пригрозил он, возвращаясь ко мне с запечатанной упаковкой презервативов и смазкой. Обнимая его, принимая жадный поцелуй, я думал, что, вообще-то, само его существование и есть самое большое издевательство надо мной. И такие узкие сиденья – тоже, у него соскальзывали колени, он все ерзал, пытаясь пристроиться и терзая поцелуями мою шею; мы кое-как состыковались, когда я немного ниже сполз, плотнее обнял его ногами. И у меня дыхание перехватило, когда я решил забраться руками под его свитер, чувствуя теплую кожу и плотные мышцы, а он как раз в этот момент с нажимом провел ладонью по моему бедру. Потянув еще ближе, я пристал к нему с поцелуем, потому что выдержать все это просто невозможно. И от его тихого, немного скрипящего стона мне стало просто жарко. Путаясь в рукавах, с моей помощью он содрал с себя свитер, задрал мою одежду и беспорядочно гладил, целовал, что-то урчал. В едва разбавленной далеким фонарем темноте еще сильнее бросался в глаза контраст его загорелых рук и моей белой кожи, это казалось таким бесстыдным и эротичным, с ума сойти. — Ох, Паш… — простонал он, размашисто прошелся языком по моему животу. Горячие руки медленно скользнули по спине и сжали ягодицы. — Я тебя просто сожру. Ну конечно, так заждался, так хотел. И я хочу, а ждать вот не хочу, прелюдию не хочу, потому что у меня уже крепко стоит, в заднице мокро, а он вот он, передо мной, стоит только попросить, чего ещё хотеть. Ну я и попросил — потянулся расстегнуть его ремень. Дима вздрогнул, сглатывая стон, тронул пуговицу на моих джинсах, мягко потёр через них стояк, а потом всё-таки расстегнул, немного оттянул и только потом повел вниз молнию. Несмотря на возбуждение, я не мог не усмехнуться — это поведение мужчины, который уже знает, как легко прищемить собачкой нежную кожу. Неожиданно убрав руки, он подобрал с пола упавшую упаковку, распечатал и на секунду замер, явно придумывая, куда положить презерватив, чтобы потом был в доступности. А потом просто положил его мне на живот, ну спасибо, ледяную-то фольгу. Хотя контраст получился очень даже ничего, я оценил приятные мурашки и в ответ достал его обжигающий член из белья. — Нравится? — хрипло уточнил Дима. — Подойдёт? Чтобы не спросить, что было бы, если бы я сказал "нет", я свободной рукой обнял его за шею и притянул целоваться. Не собираюсь ничего отвечать, чтобы не поселить комплексы о таком интимном и важном, хотя думаю, что все прекрасно подойдёт, лишь бы пользоваться умел. И вся его неуверенность испарилась, когда он, не отрываясь от моих губ, приподнял меня одной рукой, а другой немного стянул джинсы ниже. От прохладного воздуха на чувствительной коже я поежился, и контрастно теплые пальцы, игриво пробежавшиеся по ягодице, как по клавишам, ощущались замечательно. Думаю, и во мне они будут ощущаться не хуже. Нащупав уже немного вытекающую смазку, Дима вдруг отстранился, уставился на меня. Что, не понял, откуда взялось? Может, стоило раньше сказать? — Боже, Паша! — низко прорычал он, поерзал немного и аккуратно протолкнул в меня палец. Что ж, выходит, понял. Я хотел сказать, что не нужно осторожничать, мое тело предназначено для этого, и я сам хочу уже поскорее, но он вовремя добавил ещё палец и почти сразу — третий. Уткнулся лбом мне в плечо и почти задыхался, медленно и ласково двигая рукой. Так хорошо. Неторопливо из уважения, приятно, и ему тоже очевидно нравится. — Я сейчас к херам кончу!.. — слабо проскулил он, вжимаясь носом мне в шею. Ох, такой тон... Услышать от него такое — действительно заводит. И даже не жалко, если мы в этот раз обойдёмся только руками, мне уже очень хорошо под ним, теплым, жадным и нежным. Поэтому я чуть плотнее сжал пальцы на его члене, медленнее двигаясь, прижал его к себе ещё ближе ногами и поцеловал. Каменный и пульсирующий в руке стояк — само по себе удовольствие. Я едва не хныкнул, когда он выпрямился, выбираясь из моих объятий. Эротично разорвав упаковку презерватива зубами, он хотел надеть его — и я помог, а Дима смотрел, как зачарованный. Клацнула крышка тюбика со смазкой, он передёрнул плечами, наверное, холодная на таком-то бодром и полнокровном стояке. Снова наклонившись ко мне, пристав с поцелуем, он ещё немного повозился, пытаясь устроиться удобнее, и подхватил меня под поясницу, поднимая повыше. Оторвался на секунду, явно хотел спросить разрешения, и вместо глупых слов я просто направил его в себя, придерживая рукой и подталкивая ногами. Действительно, смазка просто ледяная. Медленно и плавно он вошёл до конца, издав какой-то слабый хрип, и я обеими руками крепко обхватил его плечи, целуя мягкие губы. Дима вдруг положил показавшуюся огромной ладонь мне на живот и мелко двинул тазом, куснул меня за губу. — Не больно ведь? — шепнул он, повторяя это движение. Ещё чего, стал бы я терпеть боль? У него прекрасный размер, прекрасное тело, ну какая уж тут боль, когда внутри все горит. Мне нужен только ещё один поцелуй и хороший темп, хотя бы недолго. Приподнявшись чуть выше, он вдруг подхватил меня локтем под колено и двинулся уже настойчивее. Это было так глубоко и горячо, я прикусил губу. Чувствовать себя невесомым у него в руках оказалось здорово, и размеренные толчки все мое нутро закручивали. Пришлось подняться на локте, чтобы достать до его лица, но развязный поцелуй сделал все только лучше. Тут так жарко, он так тяжело дышит — и я чувствую, что уже близок, потому что горячие пальцы жадно сжимают мое бедро. — Я... Я почти... — выдохнул Дима, оторвавшись от меня всего на пару секунд. Пришлось убрать и другую руку с его шеи, потянуться приласкать себя, чтобы поймать самый пик, пока он ещё двигается в ритм. По тому, как крепко он вжался в меня, вздрогнув всем телом, легко было понять, что он кончил — и эта дрожь передалась мне вместе с захлестнувшей волной его энергии. Я не сдержал стон, в кои-то веки наслаждаясь одновременно оргазмом и едой. Опустив меня на сиденье, парень наклонился и мягко чмокнул меня в губы, хотя сам едва мог перевести дух. Попытался выпрямиться, расслабленно выдохнув — и глухо стукнулся затылком в потолок. — У, бля, — приглушённо ругнулся он, потирая голову, — надо было, всё-таки, брать кроссовер. Тебе не холодно? — Разве ж с тобой замёрзнешь, — усмехнулся я, выпутывая ноги из его хватки. Что-то бурча под нос, Дима перегнулся вперёд, нашел пачку влажных салфеток, а потом включил зажигание. Сразу же загорелся свет в салоне, и я зажмурился, но быстро стало темнее. Оказывается, он, тоже морщась с непривычки, прикрыл плафон ладонью. Вот черт, я испачкал ботинком потолок... Добыв пару салфеток, я хотел попросить его не смотреть. Я знаю, что из вытирания и прочих видов очищения многие делают эротическое шоу, но мне такое не нравится, как будто немного унизительно. Но Дима сам отсел, немного отвернулся, разбираясь с презервативом и джинсами, так что я получил возможность спокойно избавиться от спермы на животе и лишней смазки между ягодицами. Застегнув одежду, я сел повыше, опираясь на дверь, и не мог не улыбнуться. Ну вот и все. Полиция нравов двери не выламывает, чтобы немедленно арестовать меня за педофилию, в голове тихо и спокойно, значит, все нормально. Пожалуй, мне правда нужен был нормальный секс. Сейчас мне даже интересно, каким он будет, когда немного успокоится и освоится. — Блин, я хотел на кровати, понежничать с тобой, — пробурчал он, натягивая свитер и опять ударяясь о потолок, теперь уже локтем. А потом вздохнул и с улыбкой потёр лицо, — ещё двадцать минут назад я бы сам себе по ебалу вкатил за жалобу на секс с тобой. Фыркнув, я придвинулся к нему поближе, поджимая ногу, и ухватил за уши, притянул для поцелуя. Нашел о чем волноваться. Хотя я вот вполне мог бы поволноваться, что влюбленному не понравилось, что он будет разочарован, потому что это оказалось далеко от его фантазий. Но не хочу. Ни сил, ни желания нет. — Ну так поехали нежничать, — предложил я и в качестве аванса чмокнул его в кончик носа. — Поехали, конечно, — вернув поцелуй, он положил голову мне на плечо, прикрывая глаза, — не выходи, весь мокрый, перелезь так, — понимая, что от моей неуклюжести будет ещё больше грязи, я невольно глянул на след подошвы на потолке. Глянув туда, Дима смешливо фыркнул, — я потом все вымою, не парься. Ну, раз он так сказал... В машине тепло, уж точно теплее, чем на улице, мне до сих пор жарко в куртке, выбираться на мороз совсем не хочется. Так что я реально перелез вперёд через подлокотник, очень стараясь ни на что не наступить, тем более, на сиденье. Подобрав с него блок сигарет, я устало плюхнулся и откинулся на спинку. Наверное, я правда зря решил с первого же раза устроить такой аттракцион, но мне понравилось. Он был таким страстным и немного нерешительным, разве не прелесть? И чего я раньше боялся? Теперь, после всех вчерашних страданий и хорошей разрядки, мне совсем не кажется, что я плохо с ним поступаю. Это такой механизм психики, что ли? Сам Дима выбрался из машины, накинул, наверное, порядком измявшееся пальто и сел на место водителя. Завел двигатель, положил обе руки на колени, как приличный юноша, глядя прямо перед собой. И вдруг наклонился вперёд, прислонился лбом к рулю и тихо засмеялся. — Ебнуться можно, я сам себе не верю, — повернувшись ко мне, он все с той же открытой улыбкой томно вздохнул. Согласен, ситуация своеобразная, к такому придется привыкнуть, — знаешь, я теперь... Бля, нет, не так. Я хотел сказать, что понимаю теперь все разговоры, что с любимым человеком ощущается по-другому, но нет, — почему нет-то? Не понравилось? Не то чтобы я уделил ему много внимания, больше был занят своим удовольствием, но обычно мужчинам этого хватало, — просто я никого толком не хотел, только тебя, вот мне и охуенно. Смущённо отвернувшись, я проворчал что-то невразумительное, потому что и сказать было нечего. Он так откровенно и открыто говорит обо всем, что чувствует, это само по себе красиво, но простые слова ещё и показывают, что все это искренне. Не сонеты, но так чувственно, я просто не могу спокойно к такому относиться. А он ещё и смеётся, явно довольный эффектом, невыносимый мальчишка. Несмотря на то, что до его дома было всего-ничего, мы ехали почти час из-за серьезной аварии. Просто посреди пустой дороги собралась из немногочисленных машин пробка в обе стороны. Я переживал, потому что Дима всю прошлую ночь, скорее всего, не спал, днём работал, и вот уже опять половина первого, а нам ещё ехать. Хотя, конечно, он мог и вечером подремать, но это совсем не то. Сам он не показывал никаких признаков усталости, да и не злился из-за затора. Когда все встало совсем глухо, он просто повернулся ко мне, наклонился, опираясь на подлокотник, и положил ладонь мне на колено, смотрел прямо на меня. — Какие планы на завтра? — поинтересовался он, поглаживая меня по бедру. — Ничего особенного, — я пожал плечами, и этот жеребец довольно улыбнулся. Ну и, чтобы не отставать, я коснулся кончиками пальцев его гладкого подбородка, погладил вдоль шеи. Ну вот, сразу напрягся, немного задержал дыхание, а потом задышал чаще. Как мало надо в его прекрасном возрасте, — у тебя что, совсем щетина не растет? Видно же, что бреется, ну и двадцать лет, все же. Но в любое время дня и даже ночи совсем не колется. — Утром и перед возвращением домой, — усмехнулся он, даже не сказал, что именно бреется и именно для меня, но я и так понял. Ужас какой, так же можно и всю кожу на раздражение истратить! Хотя у него электрическая бритва, но все же... Ладно, мне не понять, у меня и на теле-то толком волос нет, кроме светлого пушка на ногах, а уж на лице точно от создания ничего не росло. К счастью, могу я сказать. Приехавшие спецслужбы оттащили одну из машин, так что, наконец-то, пробка пришла в движение. Я думал только, что надо бы сообразить перекус и скорее уложить Диму спать, но ещё очень хочется в душ. Вроде бы, я обещал ему нежности, конечно, но лучше бы перенести их на завтра, и так ведь времени на сон у него почти не осталось. Правда, у него планы явно были совсем другие, судя по тому, что мое колено он так и не отпустил. Ну... Можно и совместить пару пунктов. В прихожей я снял ботинки и куртку, сразу двинулся в ванную. И, уже приоткрыв дверь, обернулся на него. Хватило одного взгляда, чтобы он целеустремлённо двинулся за мной, на ходу избавляясь от пальто и свитера, но мне, все же, сперва надо бы помыться. — Я пока приму душ, — он остановился, поджав губы, — принесешь одежду? Дождавшись взволнованного кивка, я закрылся в ванной. Даже как-то неловко его так дразнить, опытный парень, а все эти возбужденные и разочарованные взгляды как у девственника. Быстренько обмываясь, я пытался представить, каково ему — столько мечтать, хотеть, думать, что мы никогда не будем вместе, и теперь вот получить доступ к моему телу. И это ведь не просто секс, который мог бы все испортить и оскорбить его влюбленность, мы медленно и постепенно подошли к нему. Разговоры, поцелуи, даже мои собственные мысли, как и его — кажется, всего было достаточно. По крайней мере, мне. Заткнув слив пробкой, я включил приятно горячую воду и сел в ещё пустой ванне, обхватил колени, чтобы не замёрзнуть, пока набирается. Может быть, мне так спокойно потому, что мы давно друг друга знаем. И не надо никаких мыслей о нем маленьком, давно он уже большой мальчик! Я уже видел его и побитым, и пьяным, и смирился с его привычкой к табаку. По крайней мере, его сигареты не такие вонючие, как у его отца. И, несмотря на сходство во многих чертах характера, он явно старается не быть на него похожим, это хорошо. Видел наши дурацкие вынужденные отношения и возмущался, злился на потребительское отношение ко мне, это тоже хорошо. Значит, он так делать не захочет. Ну вот как вот их сравнивать, если Дима постучал, прежде чем войти в свою собственную ванную, когда я его уже сюда пригласил? Стянув одежду, он пристроился у меня за спиной, вытянул ноги и довольно вздохнул. Я откинулся на него, потому что поза это явно подразумевала, и меня сразу же обняли. Так теплее, хотя с его водоизмещением уровень воды сразу поднялся, конечно. И по животу он меня ласково поглаживал своими большими ладонями, и в макушку чмокал, и стояк в спину упирался. Вот и понежничали, что ещё сказать. — Какие у тебя любимые позы? — спросил, прости господи, мой молодой любовник, совершенно не выбиваясь за рамки нежности, конечно. — Любые контактные, — пожав плечами, я наклонил голову к плечу, чтобы ему было удобнее целовать меня в шею. В целом, для меня это не очень принципиально, лишь бы прелюдия была, чтобы поцелуев было достаточно, чтобы не больно. Что-что, а целоваться мне очень нравится, без этого даже самый жаркий секс будет пресным. — Любишь минет? — уже немного хрипло поинтересовался Дима. Ну конечно, это чуть ли не самое важное для мужчин, хотя мне отсосать ещё надо захотеть, чтобы порадовать и приласкать, просто так не очень. Но его ладонь уже скользнула по животу вниз, в последний момент изменив направление и проходясь по бедру. — Правда, есть шанс, что будет не очень, я ещё не пробовал. — Что? — я даже обернулся, потому что такого вот не ожидал. Он... Он не меня просит, а предлагает мне? Серьезно? — Будешь у меня первым, — ухмыльнулся Дима, поглаживая меня по внутренней стороне бедра, как раз по чувствительному месту, — или не хочешь сейчас? Откровенно говоря, меня так не баловали уже очень давно. И, если ему сейчас более-менее понравится, я смогу рассчитывать, что это станет частью прелюдии, верно? И я хочу посмотреть. — Прямо здесь? — пробормотал я, представляя себе эти его хмурые взгляды. Кошмар, я уже представляю, как он будет стоять передо мной на коленях, и ведь не стыдно, только заводит. Вместо ответа он усадил меня на широкий дальний бортик ванны и прислонил к стене, ужасно холодной. Но его теплые руки от этого ощущались только лучше. Неторопливо целуя мою грудь, Дима осторожно коснулся уже почти готового к бою члена и тихонько застонал, поерзал, с плеском воды придвигаясь ближе. Начал спускаться ниже, обстоятельно расцеловывая живот и мягко двигая ладонью. — Чужие херы у меня как-то аппетита не вызывали, но твой такой красивый, — пробормотал он, потираясь щекой о мой живот, причем головка от этого душевно терлась о его грудь, у меня пальцы на ногах поджимались. То ли не решаясь, то ли нежничая, но он все целовал и целовал, поглаживал меня, даже скользнул языком в пупок и смеялся, когда я поежился от щекотки. И ни на секунду не убирал руку, двигая ей медленно и мягко. Мне уже не терпелось, когда он, наконец, добрался до лобка. Приподнял вдруг мою ногу, закидывая ее себе на плечо, поцеловал и легко куснул внутреннюю сторону бедра — и я не сдержал стон. Ну скорее, скорее, я уже не могу больше ждать! — Ха-а, погоди... — выдохнув, он уткнулся лбом мне в живот, гулко сглотнул. От этого движения его кадык коснулся моего члена, и мне оставалось только вцепиться ему в плечи, наклоняясь вперёд, чтобы не соскользнуть вниз. — Сейчас кончу... Нет, ну нет! Будет нечестно заставлять его продолжать, когда захочется просто отдохнуть! — Ещё немного, — попросил я, положил ладонь ему на затылок, — ещё чуть-чуть. Мне так горячо, так хорошо, все внутри уже почти дрожит. Осталось ещё немного стимуляции, может, пара движений — и я тоже кончу, тоже, только ещё чуть-чуть... Чуть отодвинувшись, Дима посмотрел прямо на меня, снизу вверх, так ещё и с такой преданностью, и медленно обхватил губами головку. Прикрыл глаза, пропуская ее дальше, и я почувствовал, как дрогнуло его непривычное к такому горло, сжимаясь, хотя принял он самую малость. Двинулся назад, буквально протаскивая ее по напряженному языку, и снова попытался взять глубже. И с таким усердием ведь, ну как тут сдержаться? Я попытался отодвинуть его, но он вцепился мне в бедро, снова бросил на меня хмурый взгляд, и оставалось только сдаться. Я зажмурился, сквозь стон слышал, как он охнул, чувствовал, что он отстраняется, но уже ничего не мог сделать. С трудом вдохнув, я приоткрыл глаза и снова сразу же их закрыл. Я кончил ему на лицо. Во время его первого минета я скоропостижно кончил ему на лицо, вот же свинство. — Сладковатая, — удовлетворённо протянул он, даже причмокнул. Мне пришлось посмотреть, чтобы убедиться, что он облизывает губы и улыбается. Потянув к себе, Дима снял меня с бортика, выключил воду, разлёгся привольно и меня на себе уложил. Ладно, выходит, все хорошо? Или он просто не показывает, что не понравилось? — Прости, — пробормотал я, пока он умывался прямо окружающей нас водой. — Впервые лет с пятнадцати кончил без рук, — с ухмылкой похвастался этот несносный в своей влюбленности юнец, — знаешь, если это все сон, то я официально отказываюсь просыпаться. Фыркнув, я прикрыл глаза и удобнее устроил голову на его плече. Вообще-то, вот так вот поваляться в горячей ванне в сильных руках крепкого парня после обалденного минета — счастье. Ещё бы в постель телепортироваться, не возясь с вытиранием и одеванием, для полного комфорта. Мы немного обсудили, как будем отмечать новый год, он попросил, если мне не лень, на ужин снова сделать гуляш, а потом игриво предложил продолжить вечер уже в кровати. Неужели так верит в силу своей молодости, что спать даже не собирается? Но я же ему не мамочка, чтобы воспитывать. Поэтому я просто отправил его подождать меня там, пока подсушивал волосы полотенцем и чистил зубы. Мой план сработал, как я и думал. После недосыпа, секса и горячей ванны Дима вырубился на мягкой постели буквально за две минуты. Усмехнувшись, я сходил на кухню и достал из морозилки мясо для ужина, убрал вымытую им посуду в шкафчики, чтобы дать ему время глубже заснуть и не разбудить возней рядом. Надо же, даже кастрюльку от рагу вычистил, хотя мне казалось, что на дне что-то таки пригорело. Забрав в прихожей новый блок сигарет, я ненадолго выглянул на балкон, чтобы поставить его на полку шкафчика — прямо рядом со старым, из которого успели достать только три пачки. Решив, что достаточно потянул время, я тихонько прилёг на свою половину кровати. Сегодня вот точно определились, да? Теперь мой парень спит, тихо посапывая, а я собираюсь заснуть с ним рядом. За два раза я не то чтобы хорошо поел, на энергию от полного оргазма без зацикленности не хватило. И я понимаю, что два раза в день — это больше пока он не угомонится немного, дорвался ведь. Но, по крайней мере, не похоже, что мне придется в отношениях с ним голодать.