На обложке Форнакса

      Шепард и Миранда так и уснули вместе, в обнимку на его кровати — а Кайден все не мог насмотреться, как от дыхания одной девушки красные колечки волос другой взлетают вверх и опадают, и головная боль его отступала прочь. Оставалось тайной, помогло ли ему стандартное лекарство от мигрени или то, что он решился пригубить виски из стакана Миранды, нарочно прикоснувшись губами к отпечатку ее помады на стекле — на удачу.       Их путешествие было окончено. Пора было прощаться.       Он нащупал под одеялом чью-то ногу — чью, было непонятно, и принялся щекотать. Миранда раздула ноздри, открыла еще затуманенные сном глаза — зрачки ее сразу сузились, и она, шутя, попыталась толкнуть Кайдена в грудь схваченной ногой. Тот держал ее босую ступню крепко, не позволяя лягаться. Тишину оба не нарушали, подсознательно не желая будить ту, которую оба так берегли.       Кайден прижал тонкую стопу к груди, посмотрел на своего бывшего врага и утонул в ее бездонных голубых глазах, полных желания. Он мог поклясться, что никогда ни одна женщина так на него не смотрела — да черт возьми, он был одинок слишком долго, так долго, что сам забыл, как это, быть любимым.       Один ее намек, один жест — и он сорвется в пропасть.       Миранда провела пальцем ноги вдоль его груди — в ее взгляде смешались и неуверенность, и недоверие, и то, что она не скрывала — внезапная влюбленность, которая за одни сутки перевернула душу вверх дном.       Кайдену этого знака было достаточно — он поднес крошечную ножку к лицу и потер о щеку, покрытую щетиной — Миранда только улыбнулась, глаза ее лукаво заблестели. Он прошелся языком по внутренней части свода стопы — и она забыла, как дышать. В этот момент для Миранды не существовало ни времени, ни материи — только клокочущее эго, желающее того, кого она видела перед собой.       Кайден одурел от вида раскрасневшейся женщины перед собой — влажные губы с чуть размазанной помадой распахнулись, позволяя, наконец, порции воздуха наполнить легкие и спустить ее с небес сюда, к нему. Но сейчас он точно знал, как снова отправить ее в космос.       Кайден обхватил губами большой палец ее ноги и прошелся языком по его основанию. Тысячи рецепторов зажглись перед ее глазами, как звезды — и она была снова на небе, невесомая, в темной пустоте удовольствия. Но пора было возвращаться, и Кайден чуть прикусил нежный пальчик, небольшой болью напоминая Миранде о том, что он здесь, рядом.       Миранда прищурила глаза, притворившись, что рассердилась на такую вольность, и опустила свою стопу Кайдену на грудь, охлаждая горящий укус в ямке, где сходились его две ключицы. Он ухмыльнулся и два раза обмотал палец ее ноги своей цепочкой с армейскими жетонами и ощутимо потянул, заставив тот покраснеть от прилива крови. Указательным пальцем руки, грубым и шершавым от курева, он прошелся вверх и вниз по чувствительной арке свода, а потом снова впился губами в сладкий истерзанный пальчик — посасывая и обводя вокруг него языком.       Это было уже слишком. Он не останавливал свои ласки, а Миранда тонула в них, то падая в непроглядную тьму, то взлетая в небеса.       Кайден принялся за следующий палец, отпустив его только тогда, когда Миранда начала задыхаться от ощущений. Она никогда не думала, что у нее получится вот так. Боже, не коснулся ничего, кроме ноги, но когда Кайден прикусил третий палец, ее прошил сладкий, оглушительный оргазм, сильнее и ярче которого она ничего не испытывала в своей жизни. Она кончила всем телом, так, что душа, казалось, сгорела дотла и возродилась, как птица Феникс.       Кайден произнес одними губами, беззвучно:       — Ты так красива.       Миранда могла поклясться, что услышала его хриплый голос в своей голове — дурманящий и обволакивающий, снова тянущий в омут удовольствий. Она ответила так же:       — Я все.       Он улыбнулся, будто стесняясь, и снова легко поцеловал ее нежную ножку — теперь ее внешнюю часть, просто, чтобы еще раз ощутить ее. Его губы сложились, произнося безмолвную фразу, и Миранде ничего не хотелось в этот момент больше, чем прикоснуться к ним своим языком:       — Я знаю.       Миранда, наконец, сбросила остатки сонной неги и задумалась, и мысли ее были безмятежны и ровны. Шепард открыла глаза и улыбнулась им — ее позабавила увиденная картина — нога Миранды, все еще опутанная цепочкой на груди Кайдена и его лучащиеся карие глаза. Она не видела его таким счастливым уже много лет.       Кайден смутился еще больше, когда его поймали на горячем, но у него был хитрый план по избавлению от неловкости ситуации. Он нащупал под одеялом чью-то ногу — предположительно, ногу Шепард, достал и впился в нее зубами, в шутку рыча, как дикий зверь в лесу.       — Аленко, блядь, отпусти!       Шепард так не смеялась, казалось, уже тысячу лет. Она чуть не сломала своему другу нос, но не могла перестать хохотать. Миранда ее обняла, не давая сопротивляться, а Кайден снова стал ловить ее ноги и щекотать. Шепард пыталась вырваться, но хитрая мисс Лоусон забралась сверху и вытянула ее руки над головой.       — Кайден, тащи сюда.       Миранда попыталась представить себе инъектор. Ее не покидало странное ощущение того, что Кайден может понять ее без слов. Сонная одурь окончательно ушла, и даже когда она в шутку возилась с Шепард в кровати, маленькие шестеренки в голове мисс Лоусон крутились, анализируя текущую ситуацию и добавляя к ней уже известные факты.       Похоже, надо провести эксперимент.       — Помоги мне с уколом.       — Я этого ни разу не делал.       — Я подскажу.       Кайден неуверенно подошел к Шепард, держа в руках небольшой прибор. Миранда зажала запястья Шепард так, чтобы кровь наполнила вены и они выступили над кожей, и очень громко подумала: «Выбери самую ровную, вот эту.» Кайден провел пальцем по выступившей синей жилке, приноравливаясь, а Шепард вздрогнула, предчувствуя неладное:       — Что, тренироваться на мне вздумали?       «Аккуратно проткни кожу, подцепи вену и веди иглу вдоль — ты должен почувствовать скольжение»       В движениях Кайдена чувствовалась неуверенность, но он выполнил это. Было видно, что такие манипуляции он делать не привык — максимум колол себе панацелин в мышцу автоматическим поршнем.       «Жми зеленую кнопку и выбери цифру два. Это скорость поступления препарата. Теперь жди, пока кнопка не станет красной, это означает, что лекарство введено».       Шепард продолжала извиваться, кричать, и ее выбор выражений с головой выдавал род занятий.       — А, бляха, вы вдвоем прикончить меня захотели?       Миранде пришлось удерживать Шепард сильнее, но мозг безошибочно отсчитывал секунды, которые потребовались лекарству для того, чтобы попасть в кровь. Раздался щелчок — да, Кайден нажал двойку. Наконец, Шепард была свободна.       — Молодец. Так и не скажешь, что ни разу не делал никому инъекции.       — Все под твоим чутким руководством.       — Я не сказала ни слова. Кайден, похоже, пришло время и тебе поговорить с нами откровенно.       Кайден нахмурился, будто не веря тому, что он услышал. ***       — Ты вмешался в чужие объятия вечности, Кайден, и не юли. Ты сам это упоминал.       — А еще ты управлял сразу двумя полями массы, когда спасал меня и Лиару. Это тоже считалось из разряда фантастики. Что еще ты от нас скрываешь?       Кайден потер лоб — снова стала возвращаться фантомная боль. На некоторые вопросы ответа не знал и он сам.       — Все мы стали сильнее. У L2 нет предохранителя — можем отрываться на полную катушку, вплоть до биотической комы. Миранда, ты сама это знаешь.       — Кайден, не делай из меня дуру. У тебя изменения не количественные, а качественные.       «Кайден, ты слушаешь меня или пялишься на волосы Шепард?»       Кайден вздрогнул и уставился на Миранду, осознав, что та не произнесла вслух ни слова. Эксперимент удался. Пришло время попробовать внести в него новый элемент.       — Шепард, помнишь, что я сделала с пиджаком Кайдена?       Шепард вопросительно уставилась на Миранду и смущенно улыбнулась, не в силах рассказать, как Миранда кружилась по каюте, обняв мягкую ткань, все еще хранящую запах корицы, можжевельника и самого майора. В конце она потерлась о пиджак щекой, да так и замерла, о чем-то мечтая. Воспоминание, несомненно, было «громким», но Кайден покачал головой — его он не «слышал».       «Наверное, работает только между биотиками, Кайден. Разберемся позже.»       А вслух Миранда произнесла другое, уводя разговор в сторону:       — А что насчет объятий вечности? Как ты этому научился?       — Не от азари, если ты об этом.       Еще бы, подумала Шепард. Уж кого, а ксеносов Кайден недолюбливал, и ходить по барам с синекожими дамочками точно было не в его стиле. Он продолжил.       — Честно говоря, изменения я почувствовал ночью перед боем за Лондон, как и некоторые L2 биотики. Когда я руководил своим отрядом, время от времени проваливался в темноту, и…       Кайден задумался. Он пытался подобрать слова для описания внетелесного опыта, который описанию и не подлежал.       — Когда мой боец погибала от ожогов, я попытался ее успокоить, и это получилось спонтанно. По наитию, понимаете? Она чуть меня с собой на тот свет не утащила. Пока не было ни времени, ни возможностей с этим разбираться. Когда я вернусь на Землю, поговорю с Лиарой, думаю, она не откажется помочь.       — Ты возвращаешься на Землю? Оставишь нас?       Шепард выглядела расстроенной. На Земле она не хотела даже видеть Кайдена, а сейчас одна мысль о том, что он их покинет, ранила до глубины души — оставит, как отец, как Гаррус.       — Эй, во-первых, я улетаю всего на пару дней. Во-вторых, я оставляю вас вместе, вы позаботитесь друг о друге. Провожу вас на станцию, убедимся, что тут безопасно, и только тогда я полечу.       Миранда тоже не была рада новости.       — Что за внезапная необходимость?       — Ситуация складывается не в нашу пользу. Иерархия и турианские колонии приступили к переговорам. Это только вопрос времени, когда они объединятся.       — Откуда ты узнал? Связь едва работает, я не могу ни почту открыть, ни новости.       — У Спектров свои преимущества, Миранда.       Приоритетная обработка их сообщений, а Шепард Спектром больше не была. У нее забрали все, чем она так гордилась — воинское звание, корабль, статус агента Совета. Теперь она просто измученная женщина с разбитым сердцем, держащаяся даже не за свою мечту — за последнее желание того, кого любила.       — А чем ты им поможешь?       — Благодаря вам я знаю, какой туз в рукаве у Виктуса, и буду настаивать на срыве переговоров любой ценой. Черт, когда турианские корабли стягивали к Земле, мы радовались, как дети, а сейчас их флот — угроза не меньшая, чем жнецы. Даже большая, если вдуматься, турианцы не будут воздвигать в нашу честь огромного всемогущего синтетика, содержащего общую генетическую информацию.       — Кайден, да о чем ты говоришь?       Сердце Шепард колотилось, она прекрасно понимала, о чем говорит майор, но не могла поверить. Это означало, что ее предал тот, кого она любила больше всего на свете.       — Шепард, Гаррус не мог узнать о такой фантастической возможности с потолка. Он узнал от Виктуса либо из каких-то документов, к которым получил доступ по работе. Ни слова не сказал и решил оставить тебе прощальный подарок.       Голос Кайдена звучал мягко, и он даже не споткнулся об имя погибшего. Теперь значение имели только живые.       — Кайден, неужели ты правда думаешь, что…       — Да, Шепард, именно это я и думаю.       Самое страшное, с чем они столкнулись, сражаясь со жнецами — хаски. Друг становился врагом, из человека получался монстр. Чрезвычайно эффективная тактика, а туриацы ценили практичность. Подход такой же, а результат другой — жизнь человеческой женщины шла взамен милых малышей с мягким гребнем, через пятнадцать лет способных держать в руках оружие.       — Он мог не знать, Кайден. Способ выведал, но такие чудовищные планы — откуда? Мы были союзниками с Иерархией на тот момент.       — Почему он тебе ничего не сказал? Стеснялся того, что применяет на любимой женщине, по сути, технологию, которая разрабатывалась для поглощения целой расы? Или решил сохранить темный секрет своего народа на будущее? Я не хочу блуждать в закоулках души твоего любовника, Шепард. Задай этот вопрос себе сама, но я бы сказал, что он всегда был верен только Иерархии.       Шепард трясло и тошнило. Кайден задавал правильные вопросы, которые били точно в цель. С какой стороны ни посмотри, то, что сделал Гаррус, было неправильно, а под определенным углом зрения становилось и вовсе чудовищным.       — Шепард, мы могли бы вернуться на Землю. Еще не поздно отказаться от своей сумасшедшей идеи и вернуться в Альянс. Твое преследование, взрыв в Ванкувере — это было жестоко, но они пытались удержать все в секрете, боясь утечки. На тот момент было непонятно, что известно той стороне, теперь, конечно, ясно, что это все не имело смысла.       — Они могли все остановить, пока я еще не пришла в сознание.       — Тебе дали возможность принять это решение самой. Мы не Цербер, ты же помнишь об этом. Мы служим Альянсу, Шепард, и всегда будем верны ему.       Кайден обнял ее и зарылся носом в рыжие волосы на макушке.       — Да, ты прав. Я всегда буду верна только ему.       Замершая как камень Миранда, наконец, оттаяла и улыбнулась.       «Не дави. Она тебя возненавидит. Пусть решит сама»       «Ее выбор.»       Шепард выскользнула из объятий, пахнущих можжевельником и корицей, и стала собираться.       — Проведешь нас на станцию?