На обложке Форнакса

      Последнее место, где Гаррус ожидал найти Вегу — каморка Тали в грузовом отсеке, заваленная неработающим оборудованием и деталями, которые жадная до любой электроники кварианка по старой привычке тащила к себе. Хотя теперь ее повадки вовсе не казались такими безумными: доступа к готовым решениям у них не было, и, учитывая происходящее, навряд ли скоро будет.       Пока девушка восстанавливала неисправный датапад, Вега задумчиво чесал затылок, уставившись в интерфейс ее компьютера. Вид у него был озадаченный.       — Я тебя искал. Чем ты занят?       Гаррус бы удивился больше, застань он десантника за… нет, ничего больше его удивить не могло. Тали подняла голову и прогнусавила через шлем:       — Джеймс попросил научить его взлому. Пришлось начать с азов, пока изучает простейшие алгоритмы.       — Пузырьковая сортировка?       — Пузырьковая сортировка.       Тали всхлипнула. Навряд ли ее настолько расстроили явные неуспехи Веги или долгое пребывание на корабле. Она отключила датапад от консоли и поспешила его отнести владельцу, точнее, владелице. Гаррус лишь чуть опустил жвалы. Тут он Тали ничем не мог помочь.       Гаррус попытался отмахнуться от облака дыма, чтобы рассмотреть, на чем застрял Джеймс, а потом раздраженно указал на пепельницу:       — Продолжай в том же духе, Вега, и тебя на лопатки уложит даже Саманта. А я вообще размажу о стену, мне развалина в команде не нужна.       Он хохотнул и потушил сигарету.       — Ну от первого я бы не отказался. Видел, как она на меня смотрела, когда мы дрались с новеньким? Глаз не сводила.       Гаррус промолчал. На него ли она смотрела? Одно хорошо, Чаквас не стала распространяться, иначе отношение к Прастину было бы совсем другим.       Вега попытался запустить функцию.       — Какого? Вега, будешь приходить через день в шесть. Продолжай с Тали, для кругозора полезно, конечно, но есть пути и покороче. Это мертвый язык. На нем только кварианцы и пишут. Красиво, но неэффективно.       — Заметано. Но с тем условием, что коммандер уделит мне внимание и здесь.       Вега махнул головой в направлении ринга. А почему, собственно, и нет? Гарруса позабавила деликатность, с которой тот предложил свои услуги, но отказываться было глупо.       — Значит, час на взлом, а потом час на спарринг.       — Заметано. Зачем искал, коммандер?       Гаррус хотел поговорить лично, а в грузовом отсеке сновали техники. Переговорная тоже не подходила, предстоящая беседа носила другой оттенок, и Гаррус не хотел спугнуть космопеха лишней официальностью обстановки. Оставалась каюта Шепард.       Гаррус с силой саданул по единице на пульте лифта. С некоторых пор он терпеть не мог тут находиться — на него накатывало чувство злости, беспомощности и понимание того, что пять мигающих кнопок — последнее, что он мог увидеть в своей жизни.       — На первой Нормандии вместо лифта были лестницы, знаешь, Вега? Так надежнее. Не выйдет из строя в случае чего. В SR-2 гораздо больше, эм, человеческого. Вы слишком полагаетесь на сложные технологии.       — Ты же сам говорил, что обожаешь лифты?       — Это была шутка. Ты не поймешь.       Двери в каюту открылись, и в нос снова ударил нежный запах, заставивший Гарруса прикрыть глаза. Зря он пришел сюда. Надо было идти в переговорную.       Вега сунул палец в рот башке хаска, удивительным образом все еще подающей признаки жизни. Вопль то ли пленника, то ли украшения интерьера был скорее жалобным, чем злобным. Вега одернул руку — забава выродилась в пакость.       — Выкинул бы ты его, коммандер. Скажешь Лоле, что он сдох и завонял.       От жуткого объекта раздался очередной протяжный вой, полный тоски.       Гаррус перебирал нераспакованную одежду в выдвижных ящиках. Ее хватило бы обрядить целую человеческую колонию. Неужели помешанная на тряпье Шепард не могла бы случайно, совершенно случайно вспомнить и о нем? Раздраженно он ответил Веге, начавшему играть с незаконченной моделью кварианского корабля:       — Хочешь, возьми да выкинь сам. И сам ей врать потом будешь. Мы прилетим к «Лериану» через пару дней, если все пойдет по плану.       Они увидятся. Если Растис сказал правду, и Шепард полетела туда. Гаррус не мог сделать вдох до конца, эти мысли и ранили, и давали сил жить дальше.       — Лола снова примет командование?       Хороший вопрос, Вега.       — Я не знаю. Я хотел поговорить о другом. О том, что произошло на Цецилии.       — Besa mi culo! Где?       — На турианском корабле.       — Он так называется? Почему все ваши названия и имена будто из земных фильмов про гладиаторов?       — Прости, не понял.       Вега рассмеялся.       — Давай я отключу переводчик, а ты произнесешь это слово еще раз.       Джеймс мог поклясться, что ни один звук в щелканьи и шипении, сопровождаемом металлическим аккомпанементом, не был похож на слово «Цецилия». По всей видимости, всего лишь странное чувство юмора людей, составлявших словари для автопереводчика, заставляло турианские имена собственные звучать похоже на древние римские названия.       Он вернул себе возможность понимать другие языки и уставился на Гарруса. Этот hijo de la puta все же отличался от людей больше, чем можно было подумать, каждый день общаясь с ним как с… человеком.       — Вега, так ты понял, для чего я это сделал?       — Для чего ты заставил меня подумать, что отправил на убой? Я не идиот, коммандер. Мне было достаточно знать, что ты прав. Со мной старые трюки не сработают.       — Не только. Ты должен был понять, что я не отдаю глупых или ненужных приказов. И у тебя всегда есть возможность выполнить их и остаться в живых.       Вега промолчал. Он колебался, но все же спросил:       — Тогда и ты мне ответь, коммандер Вакариан. Что именно там произошло? Я о двух погибших девчонках.       Гаррус открыл очередной ящик. Не может быть. Она все же это сделала — втихую, хотя он просил не заниматься ерундой. Он достал запечатанный черный пакет, один из двадцати, наверное, и чуть надорвал. Должно подойти. Хватит уже Прастину нервировать команду своим внешним видом.       — То, что произойдет с каждой, если мы не остановим это.       Их разговор прервал тихий, едва слышимый звук полученного сообщения. Гаррус вздрогнул — всего месяц назад он уже не реагировал на эти сигналы, они сыпались, как отработанные термозаряды из тяжелого орудия. Не веря своим глазам, он посмотрел на отправителя:       «Приоритет: Запрос Спектра. Отправитель: Шепард, Джейн»       Заголовок в письме отсутствовал. Вместо этого в поле отображалась первая строчка ее письма. Гаррус на мгновение оказался в невесомости, каюта угрожающе переворачивалась, и из этого состояния его вывел только вопрос Веги:       — Кто это?       Он не мог ответить. Сердце ухало, как пролетавшие мимо пули на поле боя, заставляя все тело подрагивать. За него будто ответил кто-то другой:       — Это она.       «Гаррус, я беременна.       Я знаю, ты никогда не прочтешь, но я все же хотела… Я бы так хотела, чтобы ты был рядом.       Мой любимый. Мой любимый.       Мне так жаль. Я бы хотела, чтобы наши с тобой фото были на всех обложках журналов в этой галактике. Я бы больше не таилась.       Я так много тебе не сказала. И ты мне забыл кое-что рассказать. Надеюсь, у тебя были веские причины, Гаррус. У тебя же был план? У тебя всегда был план для нас, и ты просчитывал все на несколько ходов вперед.       У нас были мечты. Теперь их нет.       Я устала считать потери. Я выиграла ту войну, любимый. Я добыла мир для всех нас. Я расплатилась за победу тобой. А эта война уже не моя. У меня больше нет сил воевать.       Мы сбежали — я и Миранда. Знаешь, нам помог Мэлон. Мордин хотел его убить, а он выручил и меня, и Миранду. Он обосновался на «Лериане», его выжили даже с Омеги. В итоге Миранда станет супер-биотиком, а я — супер-мамой, неспособной даже накормить своего ребенка. Ума не приложу, что мне делать дальше. Ты же хотел ребенка?       Наверное, очень хотел, но сказал мне об этом только в самом конце нашего общего пути. А я могла бы привыкнуть к этой мысли.       Встретимся в баре.»       Гаррус прижал лобные пластины к холодному аквариуму. Яркая пляска плавников, водорослей и пятен света слепила его, но так было даже лучше. Голос Джеймса заставил подняться облако пузырьков со дна:       — Что там?       Гаррус перевел взгляд на небольшой отсек в углу аквариума, где жили две синие палавенские зубатки.       — Шепард. Она с Мирандой действительно на «Лериане».       — Так это же хорошо.       — Она все это время думала, что мы погибли. Она до сих пор так думает.       Зубатка поменьше устало легла на дно. У нее больше не было сил плавать.       Гаррус почувствовал легкое касание к плечу, и по всей коже пробежали нервные, злые мурашки, требующие сделать хоть что-то: обернуться, ударить, убежать. Духи, он просил много раз Шепард не подходить и не дотрагиваться до него сзади, но Вега, естественно, о таком нюансе не знал. Человеческий жест участия, разумом Гаррус это понимал, но подсознательно все равно воспринимал его как упрек: расслабился, не досмотрел. Попался врасплох. Дал подойти к себе со спины.       Крупная зубатка плавала вокруг мелкой, вздымая со дна муть давно не чищенного аквариума. Малютка не реагировала. Она была мертва.       Судорожно Гаррус стал открывать все полки подряд. Он забыл про этих рыбок. Разумеется, Трейнор насыпала корм в основной резервуар, но о зубатках не знала, ведь они были отделены от остальных прозрачной, невидимой преградой, о которой были в курсе только Шепард и Гаррус. И Явик, разумеется — но тому было плевать, его интересовала только гастрономическая сторона вопроса.       — Что ты ищешь?       — Корм. Синих рыб не кормили.       Вега задумчиво стал открывать полки и изучать содержимое. Когда он поднялся с корточек, в руке был заветный пакетик. Гаррус выхватил его, торопливо надорвал, рассыпав половину на пол, и бросил в маленький отсек горсть корма. Малютка так и осталась лежать на дне, а рыбка крупнее лениво стала подбирать крошки, качавшиеся на поверхности.       Двумя руками Гаррус прикоснулся к холодной гладкой поверхности, закрывая от себя печальное зрелище. Вега молчал, не понимая, что происходит, либо наоборот, понимая слишком хорошо. Ему хотелось сказать хоть что-то, но любые его слова сейчас были бы лишними. Тихий, лишенный привычных стальных ноток голос коммандера удивил даже больше, чем содержание его слов:       — Духи, если вы только есть. Позаботьтесь о них.       Вега был смущен и хотел уйти. Быть свидетелем этой внезапной слабости он не собирался. Когда дверь открылась, Гаррус будто пришел в себя и убрал руки от стекла, а потом усмехнулся. Малютка взвилась вверх, жадно хватая вкусные кусочки. ***       Его ответ был коротким и торопливым: мы живы, все хорошо, будем у «Лериана» через пару стандартных суток. Потом Гаррус перечитал свое сообщение и отправил еще одно, а потом еще и еще, удивляясь, насколько сухо звучали в голове им же написанные строки. Он же чувствует совсем не это. Не беспокойство, например, а скорее, сводящий с ума черный шторм в груди, прошивающий все тело болезненными разрядами молний, который приходится гасить доводами разума, чтобы попросту продолжать быть эффективным. Получит ли она эти сообщения? Он не знал.       Продолжая копаться в инструментроне, Гаррус на автомате последовал за Вегой на камбуз, где тот наливал себе в стакан белую жидкость. Усилием воли он спрятал интерфейс, отправив, наверное, два десятка сообщений — одно другого безумнее, и налил себе протеиновый раствор, скорее, за компанию, чем от голода. Вега выпил стакан сладковато пахнущего напитка, с сожалением поболтал остатки в бутылке и прикончил их тоже, не утруждаясь перелить в стакан. Будто извиняясь, он сказал:       — Люблю молоко. Вкусное и форму позволяет держать.       — Молоко — это то, чем вы кормите детенышей? И ты продолжаешь его пить?       Вега выглядел озадаченным, он даже не знал, как лучше ответить.       — А ты что пьешь? Кровь летучих мышей?       — На Палавене такого разнообразия и изобилия по части еды как у вас никогда не было.       Из вихря взаимных колкостей Вегу вытащила Саманта, спустившаяся вниз перекусить. Она прижимала датапад к груди, задумчиво выбирая из немногих видов стандартных пайков наименее отвратительный на вкус. Когда на горизонте замаячил еще один изголодавшийся, Гаррус чуть не хлопнул себя по голове — он забыл пакет с одеждой в каюте Шепард. Придется снова за ним идти. Что же, лучше раньше, чем позже. Он оставил ребят одних.       Только дверь в каюту открылась, включилось аварийное освещение. ***              Саманта шелкнула магнитными захватами на ботинках и замерла. Сейчас она не разувалась даже ночью, ноги, казалось, вросли в тяжелую обувь.       В голове проносились тысячи мыслей, она пыталась их приручить и отсортировать, одна спорила с другой, мерялась приоритетами и всплывала вверх, если побеждала. Более утонченные способы мышления грозили снова опрокинуть ее на дно темного колодца, откуда Саманта с таким трудом выбралась.       «Я голодна. Толком не ела уже неделю. С тех самых пор.»       «На корабле авария. Атаки не было, это просто остановка двигателя.»       Ожидаемо, мысли о еде пошли на дно, а тревога за корабль и их общую судьбу всплыла наверх. Она почувствовала мягкое касание к своей руке и голос Джеймса:       — Саманта?       «Я доберусь. Я просто поднимусь по аварийной лестнице наверх, на свое рабочее место.»       «Мне страшно. Хоть бы он не уходил.»       — Я в порядке. Я доберусь.       Вега поспешил к лестнице. Саманта медленно побрела за ним, даже не пытаясь догнать. С непривычки магнитные подошвы было оторвать гораздо сложнее, чем если бы она была просто прижата к полу эффектом массы: сила была той же, а противодействовать ей приходилось исключительно мышцами ног. Она ослабела за эту неделю так, что с трудом брела, а шаги по пустому коридору отдавались искаженным, несинхронным эхом. Саманта поняла, что за ней идет Прастин, и встревоженный разум стал работать со следующей парой мыслей.       «Только бы не подходил близко.»       «Если бы он подошел ближе.»       Тезисы были равноценны, и мозг оставил их как есть.       «Я его боюсь.»       «Я его ненавижу.»       Ненависть победила страх, Саманта остановилась и спросила:       — Чего ты хочешь?       Титус Прастин сразу определил правильный ответ из своей сдвоенной пары. Правильный, нормальный, адекватный ответ нового члена команды, который хочет начать жизнь с белого листа.       «Я не знаю, что мне делать. Куда идти? Где мое место на чрезвычайный случай?»       «Я хочу, чтобы ты снова легла со мной. Я хочу, чтобы ты дотронулась до меня.»       — Ты так и не рассказала мне о порядках на корабле.       Да, не рассказала. Саманта неделю избегала выполнять поручение коммандера. Откладывала на потом, а потом становилось все сложнее за него взяться. Она с головой погрузилась в анализ данных из захваченных блоков памяти, будто ее это оправдывало.       — Ты временно зачислен как рядовой. Всем солдатам нужно дожидаться распоряжений в грузовом отсеке.       Это был правильный, нормальный, адекватный ответ помощника капитана. Прастин не торопился спускаться вниз. Но и ей он не позволял этого сделать, уцепившись за поручень так, что пройти Саманта не могла.       Он это заметил и растерялся.       «Я хочу, чтобы ты оставалась со мной рядом. Я хочу снова услышать твой голос.»       «Я должен дать пройти.»       Алгоритм дал сбой. Прастин продолжал держаться за поручень, лихорадочно соображая, что сказать. Окно, скользившее по его мыслям, стало неприлично широким, и поток противоречащих и подтверждающих друг друга тезисов стал заполнять его, вводя в ступор.       «Она меня ненавидит.»       «Я должен ей что-то сказать.»       «Я хочу, чтобы она обвила меня ногами и прижалась к моей груди.»       «Она сейчас уйдет.»       «Она хочет этого человека, Вегу.»       «Я хочу, чтобы она была моей.»       Саманта решительно попыталась оттолкнуть Прастина и пройти, но тот перехватил ее руку и прижал ее к теплым лицевым пластинам. Он выдохнул с такой силой, что тяжелые пряди волос взвились и защекотали лицо девушки. Саманта замерла. Примитивный алгоритм сортировки дал сбой и у нее, пропустив в сознание все мысли, что исподволь тлели глубоко внутри.       «Я его боюсь.»       «Я его ненавижу.»       «Я вижу, что он меня хочет.»       «Если не справлюсь с ситуацией, потеряю место. Мне придется уйти.»       «Он унес меня из ада.»       Шестой переменной была не строка, а поток ощущений — дрожащие руки, прижимавшие ее к груди и нежные, дразнящие плоть движения, которые победили страх за жизнь в борьбе приоритетов.       — Чего ты хочешь?       Его массив данных внезапно оборвался, и сортировка началась сначала.       «Я не знаю, что мне делать. Куда идти? Где мое место на чрезвычайный случай?»       «Я хочу чтобы ты снова легла со мной. Я хочу, чтобы ты дотронулась до меня.»       Если бы Прастин озвучил ответ, то сломался бы. Перед глазами распаковывался список фантазий и образов, и этот процесс задействовал все ресурсы его вычислительной мощности.       Раздался голос Аддамса, сообщавщий по громкой связи очевидное: остановка двигателя, неисправность будет устранена в течение нескольких часов. Этого было достаточно, чтобы в мозгу Саманты наверх подскочила отрезвляющая мысль:       «Если не справлюсь с ситуацией, потеряю место. Мне придется уйти.»       — Я зайду к тебе позже, проведу по кораблю и расскажу правила. Пока мне нужно подняться к себе. А ты спускайся вниз.       У обоих перед глазами мелькали красные флаги, свидетельствующие об ошибках. ***       — Аддамс, статус.       — Просто остановка двигателя, коммандер. Мы разбираемся.       Гаррус вскрывал аварийный люк, проклиная все на свете. Тот не поддавался, и складывалось такое ощущение, что его не открывали никогда. Металлические створки будто намертво вклинились друг в друга, и он рисковал их сломать.       Будь прокляты эти лифты.       Аддамс сообщил будничным тоном, будто ничего страшного не произошло:       — Запущены аварийные генераторы.       Тусклая желтоватая подсветка превращала роскошный интерьер в кошмарный сон.       Нехотя лифт двинулся вниз. Выдержать эти несколько десятков секунд было невозможно:       — Вы установили причину?       — Топливо. Мы с техниками разбираемся.       Прекрасно, можно было отправляться сразу к системе подачи топлива, где Тали уже ругалась с Доннели. Даже по нескольким обрывкам фраз было понятно, что один из контейнеров содержал топливо с примесями, намертво забившими двигатель. Если это так, то они в большой опасности, а еще в большей могут быть те, к кому он так стремился.       — Кто устанавливал контейнеры с топливом?       Тали опустила голову, а Аддамс ответил так спокойно, будто рассказывал об утренней прогулке. Разумеется, он не осознавал критичности ситуации.       — Тали и Доннели. Под моим присмотром, извлекли и установили по порядку, именно так, как предусмотрено инструкцией.       Тогда почему они застряли именно здесь?       — Тали, какой расход топлива у Нормандии?       Больший, ощутимо больший, чем у кораблей такого же класса. Смысл саботажа был в том, чтобы они заглохли аккурат у «Лериана». Растис обманулся внешним видом Нормандии, похожей как две капли воды на аналогичный турианский корабль. Все уникальные улучшения, над которыми команда билась во время охоты на коллекционеров, требовали гораздо больших расходов энергии и топлива.       — Сколько времени потребуется для очистки системы?       — Около шести часов.       Гаррус снимал перчатки на ходу:       — Нужно ускориться.