На обложке Форнакса

      Девушка продолжала кричать и сопротивляться. Растис раздраженно оттолкнул ее и подошел к Дациусу, который смотрел на восход светила, что был виден с орбиты, но оставался недосягаем для жителей Динитас.       - Сделай что-нибудь с ней, как ты это умеешь. Не знаю, что там за фокусы, но после тебя они такие мягкие, покорные. Одно удовольствие.       - Моя жена и дети живут тут, на Динитас, лейтенант. Я подумал, что уже стар для этого всего. Давно пора было уйти в отставку и найти работу попроще.       Сул скрутил запястья девушке одной рукой, а второй с силой нажал на щеки, вынуждая открыть рот. На ее глазах появились слезы, которые скатывались вниз и смешивались с кровью от глубоких царапин на лице. Желтоглазый довольно ухмыльнулся, предвкушая недавно распробованное удовольствие.       - А мне нравится, когда они кричат, лейтенант. Нравится затыкать им рот, если ты понимаешь, о чем я.       И он приступил к тому, что описал. Девушка стала задыхаться - лицо все опухло от слез и, похоже, от реакции на чужое тело, которое беззастенчиво вторгалось в нее так, что аж уголки губ натянулись. Сул запрокинул голову, удовлетворенно выдохнул и перехватил сладкую добычу за светлые волосы, норовя войти поглубже.       - Видите, лейтенант? Уже не визжит. Присоединяйтесь.       Растис брезгливо посмотрел на тошнотворную сцену и продолжил разговор с Дациусом:       - Что для тебя изменилось?       Носовые пластины Дациуса дернулись - он словно снова ощутил сладковатый запах рыжей и вспомнил свой дом. Стоило закрыть глаза, и перед ним встала давно забытая картина счастья: к нему бежит смешной карапуз с еще топорщащимся, мягким гребнем, а чуть дальше - улыбающаяся Мачера, и глаза его застывают на ее округлившемся силуэте, замечая, что она не несется стремглав к нему, как обычно, а тяжело, аккуратно ступает. Тело становится ватным, и малыш, что ростом ниже колена, едва не сбивает его с ног.       - Я отдал свой долг сполна. Тридцать лет служил и смысла больше не вижу.       - Тогда я знаю, чем тебя заинтересовать. Видишь ли, наконец пришел приказ о моем повышении до капитана. Так что теперь мне нужен лейтенант.       Дациус нашел в себе силы отвернуться от окна, но видения семьи невозможно было отогнать, он уже предвкушал радость в глазах жены от хорошей новости, которой они ждали столько лет.       - Я долго ждал. Только какое это сейчас имеет значение? Год, два - и мне все равно пора будет уходить.       - Подумай, с чем ты вернешься домой. Сможешь лучше позаботиться о семье, ты же знаешь это. Не будешь беспокоиться, что они будут голодать. Заберешь их из этой дыры и отвезешь на Палавен. Сколько у тебя детей?       - Двое. И Мачера вот-вот снова должна родить.       Дациус опустил голову и в задумчивости пошевелил жвалами. Он представлял, как жена держит на руках малышку - наверное, она уже подросла и бегает сама, а не цепляется за мамин воротник. Сын повсюду таскает с собой винтовку и, по словам Мачеры, уничтожает всю мелкую живность в округе. Дациусу было тоскливо, тошно, и он крошил зубы, глядя, как недовольный Сул отвешивает девушке оплеуху за оплеухой за то, что она ухитрилась его укусить.       - Помоги мне, Дациус. Ты мне нужен. Ты знаешь, я всегда держу слово - я помогу тебе.       Растис встал рядом, созерцая, как терминатор медленно ползет вдоль поверхности дикого рая. Дациус не слышал ни хрипов девушки рядом, ни звуков ударов. Мысленно он был уже рядом со своими родными, которые нежились в сладкой утренней дреме: Мачера прижимала к себе детей и ждала его.       Слова вырвались сами собой, а мысль, промелькнувшая в голове, была совсем другой:       - Иди ко мне, малышка. Он тебя обидел?       "Все, что я делаю - только ради вас."       Впрочем, та, кому он это сказал вслух, уже не дышала. ***       Явик ожидаемо отключился. Кайдена удивляло существо из прошлой эпохи, удивляли его необычные трюки, легкость и изящество, с которыми он осуществлял тонкие биотические действия даже во хмелю. И что казалось совсем уж из ряда вон выходящим, так это то, что могучий воин пал жертвой всего нескольких рюмок спиртного.       Он чувствовал, что настало время неприятного разговора. Разумеется, Гаррус позвал его сюда не из дружеских чувств и усердно пытался напоить тоже не просто так - чтобы разговор прошел легче.       И, видит Бог, не только для Кайдена.       Он закурил последнюю сигарету в пачке. Алкоголь его не брал, а вот эта дрянь хотя бы упорядочивала мысли и успокаивала.       Турианец стоял возле аквариума, рассматривая двух жутких синих рыб, напоминавших мурен в миниатюре. Каждая деталь их внешности выдавала хищную суть - два ряда игольчатых зубов, шипы на хвосте и плавниках.       - Мне нужна твоя помощь. Мне нужна помощь всех и каждого, Кайден.       - Ты же понимаешь, что у меня есть к тебе вопросы. Ты готов ответить?       Гаррус промолчал. Он стал водить восьмерки по стеклу, как это делал ранее Явик, но его пальцем заинтересовались только две маленькие хищницы. Его явно забавляли их тщетные попытки укусить сквозь толстое стекло, да побольнее.       - Гаррус, я хотел рассказать тебе о Вермайре. Помнишь, как погибла Эш?       - Такое легко не забывается.       - Я тогда себя винил за то, что случилось. Думал, что Шепард так поступила, ну, знаешь, - Кайден тяжело вздохнул и затянулся. - Думал, что она руководствовалась эмоциями. Она спокойно объяснила, что моя жизнь была ценнее не для нее, а для Альянса. Вот и все. Шепард тяжело восприняла твою мнимую смерть. Не знаю, чем ты руководствовался, и сейчас, признаться, не хочу уже знать, но ее жизнь важна для многих людей.       - К чему ты ведешь? Хватит ходить вокруг да около, говори прямо.       Гаррус опустил голову и покачал ею. Он уже успел забыть, насколько красноречив Аленко и какие пышные, пространные речи готов сутками из себя исторгать.       - Я не раз говорил с Шепард. Я знаю ее хорошо, и то, что с ней происходит...       - Кайден, к сути. Я устал.       - Несправедливо, если она погибнет по твоей прихоти.       - Она не погибнет. Я позабочусь об этом.       Кайден вопросительно изогнул бровь, но больше его собеседник ничего сообщать не собирался.       - Миранда сказала, что у тебя есть план, Вакариан.       - Мы найдем Шепард и остановим войну.       - А детальнее?       - Детальнее - если дашь слово помочь. Иначе я карты раскрывать не собираюсь.       Кайден с сожалением открыл пустую пачку.       - Покурить бы.       - Спроси у Саманты. Или у Веги. Я не курю.       - Шепард покуривала, сколько я ее знал. Поищи у нее в шкафу.       - Этого не может быть. При мне ни разу не курила. И запах - я бы сразу учуял.       - Говорю, у нее всегда пачка где-то припрятана была.       Кайден смотрел на Гарруса с ухмылкой, будто был рад, что удалось того поддеть. Турианец стал раздраженно отрывать створки шкафа, но искомого не нашлось.       - Нет ничего. Я говорю тебе, она не курила.       Кайден поднялся и открыл шкаф с одеждой. На него обрушился сладковатый запах, запах цветов и фруктов, запах Шепард, и ему пришлось приложить значительные усилия, чтобы не закрыть глаза и не вдохнуть нежный аромат полной грудью. Разумеется, пачка была в кармане форменного пиджака, где же еще ей быть.       - И насколько хорошо ты ее знал, а, Гаррус?       С видом победителя Кайден извлек свой трофей и с наслаждением затянулся. Серый дым заволакивал разноцветные платья, которые грустно висели в ожидании своей хозяйки.       Гаррус знал ее хорошо. Он был уверен в Шепард, как в самом себе, и ему никогда не требовалось искать подтверждения. Но все же он позволил какой-то неуместной эмоции взять над собой верх, подошел и закрыл шкаф, как ему показалось, слишком поспешно, слишком резко и зло.       - Мы летим за Цецилией, ведь так, коммандер? - последнее слово Кайден произнес с издевкой. - Хочу дать тебе один совет. Увидишь их корабль - приказывай открывать огонь, не думая. Не повторяй моих ошибок.       Гаррус раздраженно клацнул жвалами. Он планировал эту беседу иначе.       - Это не тебе решать, Кайден. И мы летим за Шепард, а не за Цецилией.       - Что такое? Хочешь снова усидеть на двух стульях? Сейчас вопрос поставлен прямо: или не боишься замарать руки кровью своих и чужих, или оставляешь это тем, кто способен на взрослые решения.       - Я не делю на своих и чужих, Аленко.       Кайден выпустил облако дыма и протянул Гаррусу подкуренную сигарету.       - Земной обычай. Трубка мира, Вакариан. Мои предки такое практиковали, когда заключали мир между племенами. Кланами, по-вашему. Затянись и скажи мне, что готов встретить этих подонков достойно, и я с тобой.       Гаррус сердцем чувствовал, что совершает ошибку, но все его беспристрастные расчеты и логические доводы давали зеленый свет. Он покрутил в руках белый цилиндр и честно попытался затянуться, но ничего не выходило. Кайден задорно рассмеялся, показывая белоснежные зубы. Его глаза искрились, и он казался моложе лет на десять, будто ушли все те заботы, что тяготили вот уже сколько лет.       - Нет, так не годится. Давай по-взрослому. Я видел, как это делали ребята Виктуса.       Кайден вложил сигарету между двух пальцев Гарруса и заставил того плотно обхватить челюсть, так, чтобы просвета не оставалось.       - Тяни.       Тому пришлось приложить изрядные усилия, чтобы не закашляться. Кайден не торопился отходить, глядя в глаза своему поневоле другу, поневоле сопернику.       - Вот и славно. А ведь мне есть, что предложить тебе, Вакариан.       - Аленко, я, вообще-то, исключительно по женщинам.       В ответ на эти слова Кайден расхохотался, искренне, как мальчишка.       - Блядь, ну почему вы все меня принимаете... - он все смеялся, уже вытирая уголки глаз. - Я вообще-то, тоже.       - Не знаю. Мутный ты тип, Кайден. ***       - Кастис, не может того быть, чтобы все оказалось так просто. Мы поднимаемся на Цецилию, и вы принимаете командование? И все? В каком звании вы ушли из СБЦ?       - Полковник.       - Ха, неплохо. Мне еще расти и расти. Я капитан.       - Старайся, девочка. Служи честно, и старания твои будут замечены.       - Только если под вашим началом. А меня назначите подполковником? Звучит, да? Подполковник Шепард.       - Ты пропустила звание майора. Но на моем корабле ты будешь просто почетным гостем.       - Эх, а я так хотела под шумок проскочить этот этап. Все недосуг было в академии два года терять. Иначе майора не получишь.       Переговариваясь, вдвоем они направлялись к шаттлу, отправив Солану к поселению.       - А что с Сол?       - Ей предстоит непростая работа, Шепард. Собственно то, что я от тебя скрывал, пока не нашлось достойного решения проблемы.       Кастис рассказал о том, что в колонии жило около двух сотен человеческих беженцев, и ситуация складывалась непростая. Для них не хватало самого элементарного, и, в довершение всего, среди людей стала распространяться смертельно опасная зараза.       - Поэтому вы меня к ним не пускали?       - Да. Проблемы, с которомы они столкнулись, в сумме своей были ужасающие - разница в гравитации, солнечные ожоги, неподходящая температура. Головной болью было даже всех их напоить - вода, как оказалось, содержит вредные для вас примеси и нуждается в тщательной очистке. Людям здесь не место, Шепард. Сегодня мы защитили их от Растиса, а завтра может прилететь кто умнее и расчетливей.       Шепард промолчала. Еще одно подтверждение тому, о чем она втайне думала.       - Но ты держишься достойно. - Кастис будто почувствовал ее уныние. - Несгибаемая коммандер Шепард. Гаррус бы тобой гордился.       Сейчас ей казалось, что Гаррус в двух шагах от нее, и впервые за долгие недели сердце отреагировало на его имя не болью, а необъяснимой радостью. Он всегда будет рядом, будет приглядывать за ней. А когда придет ее черед - она тоже отправится в тот бар, где никогда не кончается текила. Жизнь и смерть больше не имели смысла для Шепард, но она все же выбрала жить.       Она прищурилась и решила схитрить и не говорить о кибернетике, которая решала большинство проблем:       - О да, я такая. Так что с Сол?       - Она должна будет всех собрать для отправки на корабль. Больше ждать нельзя, это только вопрос времени, когда люди, что живут здесь, погибнут. Мы с тобой отправляемся на Цецилию.       - И что там от меня требуется?       - Улыбаться и стоять возле меня.       Шепард остановилась и наклонила голову, сдерживая неуместное желание рассмеяться.       - Серьезно, Кастис? Зачем?       - Во-первых, ты обещала быть рядом.       - А во-вторых?       - А во-вторых, я не хочу, чтобы ты подхватила чуму.       - А в-третьих?       - А в-третьих, это будет красиво. Вы же сами ввели моду на человеческих женщин, два моих бунтаря, турианский и человеческий.       Смущение залило ее лицо горячей краской. Неужели даже Кастис видел этот снимок? Все же зря она не разбила лицо и камеру тому чертовому репортеру.       Кастис, посмеиваясь, двинулся к шаттлу. ***       Саманта наблюдала, как Титус готовится к высадке, и ее сердце сжималось в тревоге. Совершенно не смущаясь, он выпутался из одежды и достал чертов золотистый тюбик, чье содержимое виделось ей в кошмарах не один день. Уверенными движениями он обновлял рисунок на груди.       Пересилив себя, она робко спросила:       - Помочь?       Рядовой вопросительно наклонил голову.       - Я справлюсь сам.       - Я про спину.       Он раздвинул жвалы, а потом грустно их опустил.       - Ты не поняла, что это значит, да? Коммандер объяснил мне. Нет, Саманта Трейнор, это делают лишь раз в жизни.       - Ты можешь звать меня просто Саманта. Трейнор - это фамилия. Имя семьи.       Она опустила глаза, внезапно осознав, что друг о друге они знают не так много. Те сами собой разумеющиеся маленькие детали, что впитываются с молоком матери, были разными для них. Но любопытство победило смущение, и она спросила:       - У тебя уже был рисунок на спине, в тот день, что ты меня попросил помочь. Значит, ты это делал во второй раз.       Он молчал, приступив к меткам на лице. Саманта пыталась не улыбаться, потому что со стороны его движения мало чем отличались от тех, что поутру в зеркале она наблюдала, накладывая косметику. Прихотливый узор на лице требовал много внимания к себе, и Титус неосознанно тянулся поближе к интерфейсу инструментрона, отражающему его лицо.       Саманта представила, как коммандер с каменным лицом сейчас делает, наверное, то же самое, но совершенно брутальным образом, резкими мазками обозначая свои лаконичные полосы на носу и по бокам. Этот экивок ее фантазии заставил девушку нервно хмыкнуть.       А Титус все не торопился с ответом.       - Ну я же должна знать, к чему приложила руку, а, Титус?       - Я теперь служу на Нормандии, Саманта.       Если бы работала сеть, на все вопросы она нашла бы ответы в считанные минуты. Раньше ее нюансы чужих культур мало интересовали.       - И?       - И ты этому свидетель.       Понятнее не стало.       Пугало то, что им трудно было прийти к взаимопониманию даже по таким мелочам. На все ее вопросы он отвечал односложно и скупо, предполагая, что она сама догадается или знает контекст. Но она не знала. Саманта скривилась. К счастью или несчастью, она всегда шла до конца.       - Ты должен рассказать подробнее. У людей такого обычая нет.       - Я видел похожий рисунок на спине Веги.       - Это имеет другое значение. Большинство его "рисунков" на теле - для красоты или как память. Это его личное решение, а не дань традициям.       Титус схлопнул экран и со щелчком закрыл тюбик с краской. Какое-то время он будто размышлял.       - У тебя нет никаких рисунков на теле.       - Верно подметил.       - Но ты можешь их сделать, если захочешь.       Ход его мыслей озадачивал. Саманта готова была выложить сто кредитов за возможность узнать, о чем он думает. А что, если просто спросить?       - О чем ты думаешь, Титус?       - Это не имеет значения, по крайней мере пока. Зачем ты пришла?       Вопрос прозвучал грубо, но девушка почти научилась не реагировать, потому что почти все его вопросы звучали так. Она ответила, как маленькому ребенку, поражаясь своей терпеливости.       - Я пришла, потому что за тебя беспокоюсь. У вас высадка через час.       - Ты ставишь под сомнение мою способность сражаться?       Ей хотелось уткнуть лицо в ладони. Ну почему их все более-менее серьезные разговоры заканчивались именно вот так? Чем ближе они становились, тем больнее друг друга кололи.       - Нет, Титус. Я видела, как ты храбро сражался. Ты же расцарапал самого сильного воина на Нормандии, лейтенанта Вегу. Как можно усомниться в твоем мужестве?       Разумеется, ее иронии он тоже не распознал. Саманта закатила глаза. Все становилось намного проще, когда говорили их тела, и она решила не усложнять, по крайней мере, сегодня.       Девушка подошла к Титусу, близко, как только могла, стараясь не дотрагиваться до его груди, чтобы не смазать свежий рисунок. Медленно, как во сне, он провел языком по ее губам - движение отозвалось лавиной мурашек по всему телу.       - Ты можешь не понимать меня, а я могу не понимать тебя. Но ты не должна во мне сомневаться. Я способен позаботиться о себе, - он бережно взял ее за руки, - и способен позаботься о тебе, Саманта. Не надо беспокоиться.       Она могла поклясться, что это была самая длинная речь из тех, что Титус когда-либо произносил.       И вот, он уже садился в шаттл вместе с Явиком и Тали, а сердце ее колотилось. Титус лишь махнул рукой и сдержанно улыбнулся, и внутри что-то оборвалось, когда дверь захлопнулась.       Сзади подошел Вега. Саманте хотелось отскочить от него, она сразу вспомнила свою демонстративную выходку, когда нарочно, напоказ решила остаться на ночь с тем, кого хотела. Тогда ее подогревало какое-то мрачное, злое торжество, а сейчас было просто страшно. Она вспоминала губы Джеймса, обжигающие дыханием костяшки на руке, его пальцы на ее губах - разумеется, тогда Саманта лишь притворилась спящей, не зная, как еще реагировать. Сказать ей было нечего.       - Пришло время причастить твоего парня кровью и огнем, Сэм. Не боишься за него?       - Нет.       - А я бы на твоем месте боялся.       Вега натянул шлем и направился ко второму шаттлу, где Кайден Аленко уже ждал коммандера. До выхода на орбиту Динитас оставались считанные минуты.        ***       Гарруса слепили лучи восходящего светила. Как он себя не обманывал, к человеческим зрительным имплантам он так и не привык, и все ждал, когда представится возможность их поменять. Впереди он ничего не видел, лишь белое марево, выжигающее все мысли дотла. Из полета сквозь горячую плазму его вывел голос Джокера, сидящего в кресле рядом.       - Есть связь, коммандер. Плохо слышно, помехи.       - Приветствую, Нормандия. Говорит комендант колонии. Вы в зоне военной операции.       Из сбивчивых, прерывающихся ответов коменданта Гаррус понял только одно - Шепард здесь, в поселке, и мало того, по какому-то фантастическому, случайному стечению обстоятельств на Динитас оказались и его отец с Соланой. Комендант немало удивился, когда коммандер Нормандии представился своей фамилией, это обстоятельство и позволило найти еще двух дорогих ему существ. Только терминатор коснулся границ поселка, связь прервалась полностью.       Он был готов взорваться от радости. Теперь светило не обжигало, а ласкало его, заставляло жмуриться от блаженства.       Его семья тут. Они так близко, что осталось лишь руку протянуть. Он уже представлял улыбку отца, радостный визг Соланы, и Шепард, которая или била его в грудь, или жарко целовала, или запрыгивала, обвив ногами талию, или...       Тысячи или, разнящихся в зависимости от того, на какой точке синусоиды своего настроения он находился. Как бы Гаррус не скрывал это от самого себя, долгое ожидание сорвало с него все пластины, и сейчас он был беззащитен, казалось, ткни - и взорвется. Минуты тянулись бесконечно.       - Цецилия, коммандер.       - Огонь на поражение.       - От них поступил запрос...       - Огонь на поражение.       - Так точно.       Почему все происходящее казалось неправильным? Не может же все складываться так ладно, так красиво. Он чувствовал что-то сродни испугу, как когда впервые выиграл в "шахматы" у человеческого гения Саманты.       Настораживала лишь "военная операция", которая явно проводилась на поверхности силами десанта с Цецилии. Разумеется, казалось логичным, что не за Шепард они пришли - явно расставляли ловушку для Нормандии.       И у него есть, чем ответить.