И две тысячи лет – война.
Война без особых причин.
Война – дело молодых.
Лекарство против морщин...
КИНО – Звезда по имени Солнце.
* * *
Франция. Территория на подступе к Парижу. Меня разбудил пронзительный свист, пронесшийся прямо над ухом. Рядом со мной раздавались громкие хлопки, то одиночные, то производимые очередями. Где-то раздались крики. — Sie umgeben uns! Wo ist die Särkung!? — Die Hilfe kommt bald! Was ist mit Herrn Oberst? «Далее, для всеобщего удобства, я буду писать на русском, но будет подразумеваться немецкий» — Господин полковник жив, но тяжело ранен. «Это что... Немецкий?...» — Окажите господину полковнику помощь, немедленно! «И я их что... Понимаю?» — Яволь! – раздался хор голосов. Я попытался открыть глаза. В лицо забил яркий свет. Я увидел перед собой затемненные силуэты людей, что бегали туда-сюда с непонятными коробками и... Оружием? Да, у них было самое, черт его побери, настоящее оружие! И не современное, а времён Второй Мировой. Почему я решил, что оно настоящее? Краем глаза я видел человека, который держал винтовку и стрелял из нее. Вроде как пустяк, но этого мне хватило, чтобы поверить в то, что оружие боевое. Было видно, что отдача бьёт по плечу стрелка не по-детски – даже страйкбольные пушки так не отдают. Зрение уже пришло в норму, и я смог подробнее разглядеть картину, творящеюся у меня под носом. Люди в серой форме бегали, суетились, кричали так, что невозможно было ничего разобрать. Вот кто-то упал, резко закричав и, схватившись за окровавленное плечо, звал на помощь. К нему кто-то подбежал и начал оттаскивать его от границы окопа. Да, окопа. Я находился в вытянутой, явно не природного происхождения яме. Ну а как ещё назвать окоп? Ров? Траншея? Боковым зрением я заметил группу людей со всех ног бегущих явно ко мне. — Господин полковник! Господин полковник пришел в сознание! – орал во все горло какой-то юнец. — Набор первой помощи сюда! Немедленно! – кричал тот самый солдат, который до этого орал приказным тоном о том, что мне нужна помощь – наверное какая-то важная шишка. И да, солдат, очевидно, что все, кто здесь находятся, в том числе и "я" – солдаты. А помощь мне и вправду требовалась. Я чувствовал распирающую боль в левой ноге, в районе голени, а также в правом плече. Так же у меня дико болела голова. Знакомое ощущение. Когда я привстал, в глазах резко потемнело и все пошло ходуном. — Господин полковник! Без резких движений, прошу, – протараторил заметно нервничающий боец в тёмно-синем костюме. За те несколько минут, что я провел в этом мире, я успел понять четыре вещи. Первое – это то, что я, собственно, в другом мире, или в другом времени. Второе – это то, что здесь происходит полномасштабный звиздец. Третье – это то, что я тоже какая-то важная шишка, и, похоже на то, что я полковник. Четвертое – это то, что я должен пользоваться тем, что я попал в полковника, а не в какого-нибудь рядового. Хотя, вроде, в иерархии Вермахта нет такого понятия, как рядовой. А то, что я попал именно во время Второй Мировой, итак понятно. Я решил тут же начать отыгрывать свою роль. — Солдат, представься, – потребовал я охрипшим голосом. В голове я говорил по-русски, но воспроизвелась моя речь, видимо, на немецком, раз меня поняли. — Унтер-офицер медицинской службы Ганс Обельшниц, господин полковник, – ответил он четким и поставленным голосом. — Скажи-ка мне, унтер-офицер, где мы сейчас находимся и с кем сражаемся. Похоже, я словил контузию. — Западный фронт, Франция... Тридцать девятый год, господин полковник, – замявшись, ответил он. — Год можно было и не указывать. Я понял. Все неймется этим багетам в беретах, – медик слегка приподнял уголки губ. Я попытался встать, но нога отдалась жуткой болью. Медик, все это время обрабатывающий и перевязывающий мою ногу, уже перешёл к плечу — Господин полковник, прошу, не вставайте. Ваша нога тяжело ранена – осколок глубоко вошёл в вашу голень. Американцы произвели неинтенсивную авиабомбардировку по нашим позициям. Я позову ближайших солдат на помощь. Они отнесут вас на носилках в полевой мед.центр. — О-о-ох... Хорошо, я тебя понял. Тебе известно что-нибудь о потерях? — Прошу прощения, господин полковник, мне ничего не известно. Но если прикинуть на глаз, то погибло не меньше сотни наших солдат. Нас взяли в кольцо и штурмуют со всех сторон. Хорошо, что мы успели занять эту точку. Она удобна как для обороны, так и для контратак, поэтому мы понесли относительно небольшие потери, нежели если бы мы остались на старой точке. — Вижу, ты разбираешься в тактике и стратегии, Ганс? — Как бы не хотелось, но нет, господин полковник. Это ваши слова. Мне повезло находится рядом с вами, когда вы отдавали приказ о штурме Парижа, а после и во время нашего окружения. — Париж? Мы штурмуем столицу лягушатников? И я ещё отдавал приказ? Этим должны заниматься более вышестоящие личности, никак не полковники... – ушел я в себя. — Что вы, господин полковник! Ваше личное дело рассмотрел сам Майн Фюрер! Он лично одобрил ваше повышение до звания генерал-майора танковых войск! Официально звание присвоят вам во время торжественного марша по Парижу. Это известно каждому егерю в полку, вверенному вам! — Танковых... Генерал-майор... «Нехило так жил мой предшественник, видимо, умён и талантлив был... а, собственно... кто я? Имени своего я не знаю, видимо, память полковника ещё не вернулась, да и вряд-ли вернется, раз уж я здесь. И Америка. Разве они не вступили в войну в сорок первом? Да и Францию немцы оккупировали летом сорокового, за шесть недель. Альтернативная вселенная? Боже, и как я вообще могу относиться к этому так спокойно...» Пока я размышлял, к нам подбежали трое бойцов. Медик обернулся на их шаги и приказал им: — Представиться господину полковнику! — Панцершутце Эрс Гюнтер! — Панцергренадер Хайзен Фидилион! — Шутце Рудеус Менгск! — Егеря! Слушай мою команду! Отнести господина полковника в ближайший полевой мед.центр! Выполнять, немедленно! Надо же, как преобразился медик при разговоре с рядовым составом. Стоп, рядовым? Видимо, частички сознания истинного полковника, который уже без пяти минут генерал-майор, начали просачиваться в мое сознание, раз я знаю, что все эти шутце и гренадеры являются рядовым составом. Я переполз на поставленные рядом носилки, и тройка бойцов резво потащила меня в местную больничку. Уже на подходе к большой бежевой палатке, которая, видимо, и является мед.центром, я увидел, как вдалеке от земли поднимается огромное желтое облако пыли. — А вот и основные силы! Мы спасены! – прокричал боец, что нес носилку со своей стороны с другим солдатом. — Тише! – шикнул на него другой, что шел рядом, — Тут господин полковник, между прочим! Третий, что нес носилку со своей стороны один, предпочел промолчать. Я лишь улыбнулся себе. Я не знаю, что это были за основные силы, но подсознательно был рад им. Вскоре показалась большая танковая колонна. Я узнал среди них чехословацкие Panzer 38, и "отечественные" Panzer l, Panzer ll и Panzer lll, и даже несколько Panzer lV. Они неслись нам навстречу, вздымая огромное облако пыли. Тот самый третий боец, который не отреагировал на выкрики товарища, произнес: — Жёлтый дым. Вестник очередной победы Вермахта над врагом Великой Германии. Вестник перемен. Когда приходит Первая панцер-дивизия, приходит и победа.